Постоянная Крата Михайлов Владимир

9. Два с минусом за ответ

– Это уже потом, – сказал Иванос, внимательно разглядывая свои ногти и лишь время от времени поднимая взгляд на меня, – у меня возникла мысль, что исчезновение твоей жены, может быть, и связано с этой самой зубной болью, которая тогда только начиналась, зато теперь уже дергает так, что дальше некуда. Дело это, откровенно говоря, какое-то странное. Я бы даже сказал, иррациональное. Понимаешь – есть некоторое количество фактов, неприятных фактов. Событий, если угодно, происшествий, тенденций. Но они вроде бы не укладываются в одну корзину, понимаешь? Не прослеживается между ними вроде бы никакой связи. А в то же время моя интуиция поисковика – и не только моя – прямо-таки громким голосом кричит, что все происшедшее – следствия одной и той же причины. Только мы – как в той древней байке – в положении слепых, старающихся представить себе слона и ощупывающих его с разных сторон. У нас – занимающихся этим делом – так и получается: один обшаривает ухо, другой ухватился за хобот, третий – за ногу, но представления о слоне как едином целом у них, понятно, не возникает: слишком уж он, так сказать, многогранен.

– Ива, – прервал его я, начиная испытывать нетерпение. – У меня все еще есть допуск, пусть не весьма высокий, – но давай говорить по делу хотя бы в рамках этого допуска. Баек я и сам могу тебе порассказать немало, но лучше отложим красноречие до спокойных времен.

– Постой, Ра. Не бывает оперы без увертюры – так что сиди и слушай; петь начнут, когда положено, не раньше, но и не позже. Скажи: что ты помнишь о Вневременной теории и практике? Когда возникли, кто это сотворил и так далее. Если твоя оперпамять этого не сохранила – пользуйся миком. Я должен знать степень твоей подготовленности – или ее отсутствия, – чтобы не тратить лишнего времени на объяснение того, что тебе и так известно. Приступай.

Честно говоря, вопрос показался мне не очень понятным. Точнее – он был как-то не к месту. Однако я давно уже привык к тому, что всякая мозаика складывается из множества исходных кусочков и что эти элементы смальты порою могут показаться не имеющими никакого отношения к делу – пока не поразмыслишь как следует.

– Ну, что же… – заговорил я медленно. – Теория Вневременного перемещения возникла – во всяком случае, первое сообщение о ней, предварительное, без детализации, было сделано ее автором на Восьмом Всемирном Конгрессе хронофизиков в Аделаиде, Австралия (по тогдашней географии), и было это через четыре года после возникновения ВВ-связи и через два – после запуска службы ВВ-информ, то есть в году… в году…

– Хронология известна. Но у тебя неточность. Сообщение на самом деле было сделано не автором, но от имени коллектива авторов – его руководителем. Так он, во всяком случае, был представлен. Дальше?

– Обожди, тут уже нужна справка. – Пришлось обратиться к помощи мика. – Сообщение было встречено с некоторым интересом, но без помпы, скорее всего, потому, что математический аппарат новой теории не оглашался. Суть дела поняли – как в древности было и с теорией относительности – сначала лишь единицы. Сенсации не возникло. Далее…

– А имя тогдашнего докладчика – от коллектива авторов – помнишь?

– Имя… Сейчас… Эр… Эрлик Синус, точно. Доктор Синус. Хронофизик. Заведовал в то время кафедрой по этой специальности в университете Васэда… нет, вру… В университете Фурукава, город Китакюсю, остров Кюсю. До того вел аналогичную кафедру в Кениата-колледже в…

– Достаточно. Развитие событий?

– Ну… там же, в Японии, через три года после этого сообщения, была создана первая в мире ВВ-транслаборатория, возникли попытки приложения новой теории к решению практических проблем космической вневременной транспортировки. Сперва грузов, потом и людей. Директором лаборатории стал все тот же Эрлик Синус.

– Соответствует. И?

– Первый удачный лабораторный эксперимент датирован десятью годами позже. Возглавлял лабораторию уже другой… доктор Прево Синус.

– Старший сын тогда уже покойного Эрлика. А затем?

– Первое испытание ВВ-связи в промышленных масштабах – через пять с половиной лет на линии Земля – Титан, по тогдашней топонимике. Признано удачным, хотя и с оговорками. Еще через год – уже без оговорок. В том же году возникла корпорация «ХроноТСинус», была зарегистрирована как семейное предприятие Синусов. Расширение сети ВВ-информа, затем универсализация, и, наконец, еще через три года корпорации удалось переманить к себе Астина Крата из «Кернэнерго», – человека, уже известного к тому времени среди энергетиков, хотя по образованию он хронофизик. А хронофизикам всегда было трудновато с трудоустройством: глубокая теория. Этот ученый использовал принцип Синуса, но вроде бы пытался применить его уже не к связи, а к телепортации. В корпорации «ХроноТСинус» это ему удалось, потому что к тому времени там возникли наилучшие условия для фундаментальных исследований. Потом, я слышал, он целиком ушел в теорию. Но его успех явился детонатором для взрыва – ускоренного разбегания человечества по всей Галактике. Не сразу, конечно, год-два новый вид транспорта использовали в ближнем космосе, потом – на поверхности планеты, но, наконец, шагнули и на Простор. Сейчас фирму возглавляет Элюр Синус – младший сын основателя. Старший погиб при столкновении его скользуна с…

– Очень неплохо. Ты только не отметил интересного факта: теория существует, но до сих пор, так сказать, не прописана в науке: вся суть ее остается закрытой. Странно, правда?

– Погоди, сейчас закончу. Насколько известно по публикуемым данным, дальнейшего развития или углубления теории Синуса не велось и не ведется – или же велось и ведется на таком уровне секретности, что ни одна Служба ни одного мира не имеет об этом никакой информации. Вот теперь все.

Иванос вежливо поаплодировал.

– В твоем присутствии я начинаю чувствовать себя недоучкой, – проговорил он серьезно, только в глазах виднелась усмешка. – Но все-таки: не ведется – или не разглашается?

– Насколько я знаю (прежде, чем дать ответ, я позволил себе немного подумать), за все последние годы о такой работе не возникало ни малейшего слуха – ни на каком уровне.

– Верно. Следовательно?

– Девяносто против десяти – за то, что работа ведется. И кто-то внимательно следит за уровнем слухов – и пресекает их в момент зарождения. Потому что предоставленные сами себе слухи рождаются постоянно и обо всем на свете – пусть и на самых низких уровнях.

– Браво. – На этот раз обошлось без усмешки. – Перехожу ко второй серии. – Я открыл было рот, но он покачал головой: – Это нужно, Ра, действительно нужно – иначе ты ни черта не поймешь. Хотя, может быть, все равно не поймешь – но так у нас будет хоть право надеяться. Итак, что такое ИТПВВФ? Не приходилось сталкиваться?

Поиск в моем мике занял несколько секунд.

– Отвечаю: Институт Теоретической и Прикладной Вневременной Физики. Вырос из лаборатории, о которой мы уже говорили. Принадлежит корпорации «ХроноТСинус», ею же, естественно, финансируется. Руководитель – тот же Крат.

– Пять с плюсом. Основные темы, разрабатываемые Институтом?

Я даже не стал задумываться:

– Тут я пас. Не имею представления, никогда не интересовался. А свои предположения только что изложил. Могу еще только добавить: помню, что разработка «Мгновенной бомбы», о которой одно время пошли всякие слухи, Федерацией была в законодательном порядке запрещена раз и навсегда кому бы то ни было. Но история, по-моему, доказывает: запрещай или не запрещай такие замыслы – все равно они будут реализовываться – открыто или подпольно.

– Вот и мы так думаем… – Иванос вздохнул. – И последний вопрос: местонахождение фирмы? Ее правления, Института, основных предприятий?

– Производят они, насколько помню, главным образом ВВ-технику – и информационную, и транспортную. А располагались вначале на Армаге, естественно. Там же, где обосновалось правление только что возникшего «ХроноТСинуса».

– Или ХТС, теперь его чаще называют так.

– Один черт. Дальше: в ноль восьмом году фирма переместилась в мир Милена – вероятнее всего, чтобы не платить сумасшедшие армагские налоги. Там находится и по сей день.

– А вот за это тебе влепили бы два с минусом.

– Это еще почему? – вопросил я тоном оскорбленной невинности.

– Потому что ответ неправилен. Ну, это понятно: твои дела никогда с этой корпорацией не пересекались – ты был рядовым ее пользователем, как и миллиарды других обитателей Федерации. И твоего внимания избежал тот факт, что и правление корпорации ХТС, и все ее дочерние предприятия, включая этот самый Институт, в очередной раз сменили местожительство.

– Снова бегство от налогов?

– Твердого мнения у нас нет. Но – сомнительно. Потому что вряд ли можно найти мир с более щадящей налоговой политикой, чем Милена; тем более что этот мир не связан ни с системой Армага, ни с нашей – он настолько независим, насколько вообще это может быть в рамках Федерации. Потому, вероятно, что до появления там ХТС эта планетка ни для кого не представляла интереса, ввиду своей бедности и бесперспективности как в сырьевом, так и в космографическом отношении. Она на окраине, для кораблей прыжки туда и обратно обходятся дорого, а толку практически никакого. Есть множество миров, в которые стоит вкладывать средства.

– Почему же ХТС опять сделала ноги?

– По-моему, ответ на поверхности. Но лучше будет, если найдешь его сам.

Думать и в самом деле долго не пришлось:

– Если некто покидает место, где ему было хорошо и откуда его никто не выталкивал и не устраивал каких-либо неприятностей, – причину я вижу лишь одну: отыскалось другое место – такое, где ему будет еще лучше – если не во всех отношениях, то, во всяком случае, в осуществлении его главных интересов. У них на Милене стали возникать сложности?

– Отвечу осторожно: нам об этом ничего не было известно. Следовательно, и никому другому тоже.

– Значит, «лучшее – враг хорошего». Где же они нашли это лучшее?

– Если ты сейчас не удивишься, значит, отупел окончательно и привлекать тебя к работе бессмысленно. Они переметнулись на Улар.

– Куда-куда?

– Ага! Проняло?

Я только покачал головой:

– Спасибо, что не заставил меня угадывать. Потому что в перечне обитаемых миров я бы не назвал его даже самым последним. Да он, по-моему, никогда и не был обитаемым. Во всяком случае, не считался. У нас ведь не дают статус обитаемого мира, если планету населяют каких-нибудь полдюжины отшельников! И если этот мир в последние месяцы не стал демографической Сверхновой, то Улар и посейчас…

Но тут я сам схватил себя за язык:

– Постой… Совсем вылетело из головы. Улар! Вербовка… Реклама… Значит, это их стали вдруг так раскручивать? Когда все это началось, ты говоришь? Ты ведь не зря учинил мне экзамен; ты что – теперь ведешь их? Там что-то не так?

Иванос ответил не сразу:

– Меня к этому подключили позже: этот их скачок произошел тогда, когда мы с тобой по уши увязли в уракаре и прочем. Так что мне пришлось вскакивать в дело уже на ходу. Но сперва это была просто обычная надзорная операция. А всерьез мы стали задумываться кое над чем незадолго до твоего исчезновения.

– Я вовсе не исчезал! Я совершенно легально… Ладно, сейчас это не важно. По-моему, ты путаешь со сроками. Я бы знал. И тогда, может быть, полетел бы не на Трешку, а на Улар. Но тут все было тихо.

– Знали только те, кому полагалось. Потому что эта акция «ХроноТСинуса» с самого начала была воспринята вовсе не как частное дело компании. Хотя, казалось бы, какое дело властям до перемены адреса фирмой – пусть даже и одной из крупнейших?

– Ты прав. – Я исправно изображал недотепу, чтобы подбить Иваноса на большую откровенность. – Что в этом страшного? Ну, переехали на другую планету. Вроде бы ничьи интересы не пострадали?

Иванос усмехнулся:

– Ладно, ладно. Ты не хуже моего знаешь, что властям не нравится, когда какие-то действия заметных лиц и тем более компаний не получают логического объяснения. Всякая неясность подозрительна, всякая подозрительность побуждает к действиям. А тут как раз ясности и не было. И тем не менее они, как бы вопреки здравому смыслу, оказались именно там. И этот мирок из богом забытого уголка Галактики превратился вдруг в центр самой, пожалуй, могучей корпорации в известной нам части Вселенной.

– Большая куча поводов для размышлений.

– Это тебе кажется, что куча. На самом деле это айсберг, девяти десятых которого мы еще даже и не видим. Ладно, задавай вопросы – я вижу, что у тебя язык чешется.

– Спасибо за любезное разрешение. Я бы и без него спросил. Перед тем как помахать Милене ручкой, они дали хоть какие-нибудь объяснения? Как-никак и куда менее значительные корпорации и системы перед тем, как внести в свою деятельность серьезные перемены, хотя бы ставят власти в известность, а киты, подобные ХТС, нуждаются в согласии на федеральном уровне, поскольку от деятельности этой компании зависят все и каждый. Значит, они должны были дать хотя бы формальные объяснения, типа, скажем, поголовной аллергии персонала на укусы миленских комаров. Независимо от их желания их спросили бы, потому что это ведь заметный процесс: подготовить к эвакуации такую массу людей и оборудования… Так что же они сказали?

– А ничего. Потому что их и не спрашивали. Не спрашивали же по той причине, что никакой подготовки и не было. Милениоты легли спать, когда корпорация (а ведь это был целый город – правление ХТС) крутилась на полных оборотах, как каждый день с тех пор, когда она там возникла. А проснулись они в мире, где этой корпорации и след простыл. То есть следов, конечно, нашлось предостаточно, городок-то остался на месте, здания, дороги, службы… Но ни единого человека, аппарата, транспортного средства – ничего.

– Постой… Но ведь там у них находился и Федеральный центр ВВ-услуг; выходит, на какое-то время Галактика оставалась без ВВ? И никто этого не заметил? Не спохватился? Не затрубил тревогу?

– Удивись еще раз: никто и нигде не заметил ни единого сбоя. Все работало безотказно. Уж с этой стороны к ХТС никогда претензий не возникало, они всегда были на высочайшем уровне.

– Удивляюсь согласно указанию. И продолжаю спрашивать. Когда же Федерация осознала свершившийся факт? И потребовала ли власть объяснений хотя бы задним числом? Как-никак, для властей это вопрос престижа!

– Требовать не пришлось: post factum они сообщили сами. Как говорится, поставили в известность.

– И как объяснили?..

– А никак. Не сочли нужным. И только на второе настойчивое требование ответили весьма раздраженным тоном: дело, мол, в том, что дальнейшее развитие ВВ-науки и техники, в чем ХТС достигла, по их словам, успехов эпохального значения – без каких-либо подробностей, – требует проведения в ближайшем будущем целого ряда серьезных экспериментов, чьи последствия могут, в случае неудачи, хотя бы частичной, отрицательно сказаться на условиях жизни окружающего населения. Потому, мол, они и приняли решение переместиться туда, где этого населения, по сути, и не было.

– Что за эксперименты? – насторожился я. – Хоть что-нибудь у вас об этом есть?

– Я ведь сказал уже: ни полслова.

Тут настало самое время выдержать паузу.

10. Доктор Астин Крат, тот самый

Между тем, если бы этот самый вопрос был задан доктору Астину Крату, главному хроноэнергетику, а точнее, главному энергетику и главному хронофизику все той же фирмы «ХроноТСинус», он, конечно, смог бы удовлетворить любопытство спрашивавших без всякого труда. Если бы захотел, конечно.

Однако, скорее всего, ни с кем из посторонних Крат на эту тему разговаривать бы не стал. Как и на многие другие. А если бы кому-нибудь уж очень захотелось бы завести с ним разговор, спрашивать следовало бы совсем о другом.

Вот если бы доктор Крат услышал такое: «Астин, ты доволен жизнью?»

То уже одного взгляда, полученного в ответ, оказалось бы достаточно, чтобы понять: нет. И еще раз – нет. Тысячу раз – нет!

Хотя причин для такого отношения к своей жизни вроде бы у него не было.

Оба занимаемых Кратом поста принадлежали к высшим должностям на фирме; но, похоже, это обстоятельство не очень-то радовало хронофизика, не тешило его самолюбия. Потому ли, что необходимость координировать деятельность обоих отделов отнимала все больше времени от работы по его собственной тематике? А работа эта, безусловно, с каждым днем приобретала все большее значение не только для науки (которую, даже при самом горячем желании, нельзя было счесть его личным делом), но и для самой фирмы, и всего Улара в целом. Того самого Улара, который еще не так уж давно казался ему – и Тине, его жене – просто подарком благосклонной судьбы, даром небес, если угодно. Или у него были и другие причины предъявлять претензии к судьбе?

Если бы вопрошавший, не удовлетворившись взглядом, попросил бы более конкретных объяснений, он, возможно, услышал бы вместо ответа встречный вопрос:

«Как по-вашему, был бы сэр Айзек доволен, если бы направления и программы его исследований определялись и направлялись, скажем, ост-индской компанией? Или великий Альберт – если бы судьбой „частной теории относительности“ распоряжался тот банк, в котором он во время ее создания работал клерком?»

Именно так и назвал бы он и Ньютона, и Эйнштейна: запросто, по именам. Что позволяет предполагать, что себя доктор Крат тоже причислял к фигурам именно такого масштаба – и не только в физике, но и в судьбе человечества. Имея в виду, возможно, именно то, что, не подпиши Эйнштейн письмо, направленное учеными Франклину Рузвельту, неизвестно, возник ли бы «Манхеттенский проект», приведший к созданию атомной бомбы.

Будь у него хотя бы тот уровень независимости, какой и Ньютону, и Эйнштейну давали их имена, может быть, Крат и не возражал бы против применения полученных им результатов даже и в военной области.

Но – увы! – имя его, хотя и было известно и пользовалось уважением, – но лишь в пределах фирмы; а покинуть эти пределы (ни лично, ни хотя бы в виде некоей информации) он не мог по причинам, которые вряд ли стал бы объяснять не только первому встречному, но и второму, и третьему, и энному.

Хотя, вполне вероятно, Крат и счел бы возможным намекнуть, что фирма «ХроноТСинус» – это вам не британская торговая компания и тем более не какой-то швейцарский банк двадцатого века.

Но после этого хронофизик наверняка прервал бы разговор и вернулся к своим размышлениям и повседневным делам, заставляя себя вновь стать человеком, живущим лишь интересами фирмы.

Поэтому сейчас, в начале рабочего дня, Крат лишь бегло просмотрел последние сводки – копии тех, что получали глава фирмы Элюр Синус и другие пять руководящих лиц – узкий круг. В сводках Крата интересовало главным образом участие отделов Института в промышленной и строительной деятельности, а также в поддержании уровня безопасности. Пока, кажется, все обстояло более или менее нормально. Подчиненная непосредственно ему самому группа хронофизиков, работавшая в программе «Пигмей», шла даже с некоторым опережением; строительство Второго Энергоцентра (так в обиходе называли «Метаморф ТЕ-2» держалось в графике, строящиеся заводы – Восьмой и Девятый – тоже. Выработка необходимой для жизнедеятельности фирмы энергии вроде бы росла…

Поджав и без того тонкие губы, Крат закрыл сводки и отвернулся от дисплея. Ожидать какой-то помощи от компьютера, даже такого мощного, каким был уларский «QS» – «Quasi Sapiens», – в волновавшем его деле не приходилось; думать и делать выводы необходимо было самому.

Дело же, дававшее ему все меньше покоя, заключалось в том, что выработка энергии в действительности не росла. Наоборот – падала. Пока не очень заметно для, так сказать, невооруженного глаза; но у Крата-энергетика было достаточно опыта и интуиции, чтобы почувствовать: это лишь начало процесса, и развиваться он будет достаточно быстро.

Почему?

Такой вопрос Крат-энергетик задал Крату-хронофизику. А тот, в свою очередь, переадресовал его Аномалии и теперь пытался получить от нее ответ, выраженный в цифрах и формулах, то есть на универсальном языке Вселенной. Ответ – если только это не простое «да» или «нет», – должен представлять собою связную фразу, состоящую из некоторого количества слов. И вот сейчас какие-то слова у Крата уже были. Но – он чувствовал – меньшая их часть. А остальные предстояло еще найти. А отыскав – построить из них ту самую фразу, которая и окажется искомой. Что тоже не просто, потому что из одних и тех же слов можно, как известно, построить фразы совершенно противоположного смысла – если неправильно расставить запятые и иные «перпиньяны», как Крат называл про себя знаки препинания.

Какие слова ответа он уже знал и что из них можно было сложить?

Прежде всего то, что причина неприятности находилась не на Уларе. Все звенья технологической цепочки по преобразованию сырья в энергию он уже проверил не раз и не два – и сам, и (что было надежнее) в сообществе с QS – и убедился в их полной исправности и надежности. Начиная с Глаза и кончая линиями электропередач. Причина таилась в источнике сырья: в Аномалии.

Она, попросту говоря, затухала.

Не было еще найдено слово, которое отвечало бы на вопрос: почему?

И не было другого, которое объяснило бы: затухала временно? Или навсегда? Колебательный процесс? Или окончательный?

Учитывая неимоверную сложность самого явления Аномалии, двоякую природу того, что она генерировала, полное незнание тех процессов, которыми вообще можно было бы объяснить ее существование, отсутствие соответствующей математики, заставляющее создавать эту математику на ходу (для чего следовало быть именно математиком, Крат же был всего лишь хронофизиком, то есть в математической Вселенной ему было знакомо не так уж много звезд), он не мог надеяться, что недостающие ключевые слова удастся найти быстро. Их придется отгадывать по буквам, создавая несколько вариантов сразу.

Это могло бы стать задачей всей жизни. Но интуиция подсказывала, что ответ необходимо получить не в годы и месяцы и даже не в недели, но буквально в считаные дни.

Иначе жизни не хватит – потому что она окажется слишком короткой.

Вот если бы найти другой источник сырья – хотя бы на время погони за ответом! Но это невозможно даже теоретически.

А впрочем… Кажется, о чем-то таком как-то заметил вскользь Тазон, хроногенетик?

Кажется, да…

Интересно. Что генетику делать в физических проблемах? Надо найти время, полюбопытствовать.

Пока же он нашел лишь минуту для обязательного, первого из трех, звонка Тине, жене. Каждый рабочий день он звонил ей трижды; это нужно было ему для спокойствия, для поддержания рабочего состояния.

– У тебя все в порядке?

– Все хорошо, Аст.

– Я люблю тебя.

– Я – тебя.

– Целую. До следующего.

11. Трудно жить без допуска

– Ну, что же, – сказал я Иваносу, когда пауза, во время которой мы собирались с мыслями, истекла. – Фирма сделала заявление, формально – протокол соблюден. И что же?

– Да все бы ничего, если бы только к этому сообщению не было одного маленького примечания.

– Ну, не тяни кота!..

– Примечание в таком духе: поскольку и подготовка экспериментов, и само перемещение в новый мир потребовало весьма существенных затрат и истощило финансовые резервы компании «ХроноТСинус», никакие налоговые отчисления в текущем финансовом году, а также, видимо, и в несколько последующих лет производиться не будут. Точка.

– Ничего себе, – сказал я. – Для Федерации это уже не вопрос только престижа. Это удар ниже пояса. Ведь, как я прикидываю, даже на Милене, при ее нежном налогообложении, они платили в казну, сравнительно с другими, чертову уйму звонкой монеты. Что же теперь остается властям? Постой, я подумаю сам. Ну да. Или повышать налоги в других мирах – но попробуй-ка заикнись об этом хотя бы на Армаге: половина Федерации, если не больше, сразу же пойдет в отрыв, – или официальный центр Обитаемых Миров придется наконец перенести на Армаг, чего наши теллуряне ох как не хотят. И вторая возможность: привести руководство ХТС в сознание – показать большой кулак и скомандовать: «Гони монету!». Как-никак, кроме ВВ, существует до сих пор и корабельная составляющая галактического транспорта – и Военный Космофлот в том числе. Вот его и попросить навести там порядок.

Иванос потер руки – но не от удовольствия, скорее наоборот, словно стараясь что-то стереть с ладоней.

– Пошли, конечно, по второму варианту, – произнес он каким-то бесцветным голосом.

– Что, и в самом деле послали ударную эскадру?

– Сперва просто прикрикнули. Потому что сила вроде бы была на стороне власти. Улар потому и пустовал, что ни черта пригодного там не обнаружилось. Для промышленности надо завозить и технику, и сырье – кому это нужно? Ну, дышать там можно, вода есть, хотя и не бог весть сколько, а вот жрать нечего, потому что жизни на планете вообще не было даже на уровне одноклеточных. И посеять ничего нельзя: почвы не успели образоваться, а уж пригодные для сельского хозяйства – и подавно: органики-то нет! Камень, вулканические породы, местами – песочек, чистый кремний – вот и весь набор условий. В недрах, конечно, что-то есть, но это надо еще найти и добыть! А пока все надо ввозить. Годами! И вот Федерация пригрозила этот кран им перекрыть. А чтобы в серьезность угрозы поверили – на все счета «ХроноТСинуса» в банках всех миров наложили арест. Может, хотели скомпенсировать убыток федеральной налоговой службы.

– Судя по твоим интонациям – гром победы не раздался? Значит, реквием?

– Ну, чтобы не показаться голословными, в подкрепление угрозам послали Шестую эскадру. Командующий эскадрой адмирал Сигор, державший флаг на «Ярославе», был уполномочен, если ХТС сразу же не откажется от своих закидонов, предъявить им правительственный ультиматум, в котором санкция была – полная товарно-энергетическая блокада, и Шестая эскадра незамедлительно стала бы ее осуществлять.

Я кивнул:

– Нормальный замысел. Поскольку ни энергоносители, ни металлы по ВВ не передаются – во всяком случае, так было. Может, они нашли способ? И могут обойтись вовсе без корабельного транспорта? Или же все нужное на несколько лет успели запасти на самом Уларе? А контрабанда? Федерация обширна, за всеми не уследишь, а?

– Это я не хуже твоего знаю. – Иванос скривил губы, словно хлебнул горькой. – Только, как тебе известно, контрабанда ничего не производит, она лишь переправляет. Конечно, история подсказывает: производя в массовом масштабе те же наркотики, можно создать свою транспортную службу или же прибрать к рукам уже имеющуюся. Но если речь не о наркотиках, а в первую очередь о производстве, доставке и монтаже ядерной станции с запасом топлива для нее – а начать можно только с этого, без энергии мы беспомощны, – то это в кустарных условиях не делается. Задачей властей, и прежде всего Службы, стало не спускать глаз с производства именно этой продукции, ну, и затем подумать о возможных путях их контрабанды. Производителей такой техники в Федерации не так уж много, из них шестьдесят пять процентов – на Армаге и Теллусе, не в джунглях каких-нибудь, производство это – штучное, контроль и учет и сырья, начиная с добычи, и выхода продукции на уровне, поверь мне. Так что блокада – это угроза серьезная и реальная, она должна была заставить их там призадуматься…

– Призадумались они, – сказал я, – еще до того, как осуществили свое переселение. Потому что все это лежит на поверхности. И раз они на это пошли – значит, нашли какой-то выход. Такой канал, который мы перекрыть не можем.

Он пожал плечами:

– Ты все понял правильно – в рамках той информации, какой обладаешь. Но пока ты загорал где-то в приятном удалении от наших проблем, произошло чертово количество чертовых событий и возникло не меньше чертовых явлений. Эскадра вышла для блокирования Улара – то есть чтобы ни один корабль, даже самый крохотный транспорт, не мог добраться до поверхности планеты. Три с небольшим дня мы поддерживали с эскадрой устойчивую связь. Потом она прервалась – и не восстановилась до сих пор. Связь по ВВ, разумеется. А еще через пару дней после этого в Просторе начали происходить нападения на транспортные корабли. Пиратские нападения – иначе назвать это нельзя. Атакованные корабли поначалу успевали послать хотя бы краткое сообщение. Потом и такие сигналы исчезли. Ничего удивительного, если помнить о том, что ВВ-институт – ИТПВВФ – переместился на Улар вместе со всей фирмой и наверняка продолжает там свои теоретические и прикладные поиски, как мы уже говорили, при полном соблюдении секретности. Это, кстати, тоже может быть причиной переселения. Выяснить, что у них и как, на Уларе, где, кроме них, никого нет, намного сложнее, чем на той же Милене. Так или иначе во всех проблемах, связанных с ВВ-пространством, Синусы разбираются на порядок лучше нашего. Поэтому я не удивлюсь, если окажется, что они нашли способ блокировать хотя бы локальные источники ВВ-активности, то есть заткнуть рот любой передающей установке. Но из того, что мы успели получить, стало ясно – нападения производились военными кораблями. Чьими? Ни один мир, естественно, не признался в таком использовании своего флота; да к тому же почти все они – лишь пользователи ВВ, неспособные как-то влиять на саму систему. А влияние, как почти сразу выяснилось, производилось не только на ВВ-связь, но и на транспорт: люди стали исчезать в миг ВВ-переброски, бесследно растворяться в пространстве – или не знаю где. По этим причинам всю Федерацию начало лихорадить: без непрерывного обмена информацией, без беспрепятственного перемещения по Галактике цивилизация в два счета распадется на множество изолированных миров и мирков, следствием чего станет неизбежный и все ускоряющийся регресс. Конечно, оставался еще корабельный транспорт; но когда слухи о пиратстве разошлись достаточно широко, в рейсы стало уходить все меньше транспортов – никто не хотел рисковать ни кораблями, ни людьми, – а из тех, что выходили, все меньше стало достигать миров назначения. Иными словами – пожар в борделе во время наводнения.

Иванос сделал паузу, даже закрыл на несколько мгновений глаза, как будто собирался с мыслями. И заговорил совсем другим тоном – словно сам не был уверен в своих словах:

– Ну ладно, все то, о чем я говорил, может быть, неожиданно, однако же объяснимо: и захват территорий, и пиратство – дела старые, давно знакомые. А вот дальше стали происходить такие события, аналогов которым мы в истории не находим. А именно: вдруг – как снег на голову – на рынках многих миров, сначала самых далеких и слаборазвитых, стала появляться продукция, изготовленная на Уларе. На Уларе! Где еще вчера ничего, кроме камней, не было!

– Вот как. Какая же продукция?

– Да самая обычная. Прежде всего – потребительская техника. Домашняя, уличная… Электроника. Сначала достаточно простая, но буквально с каждым днем все сложнее, на мировых уровнях. И недорого. Дешевле, чем предлагает любой уважающий себя мир. Конечно, количественно они пока еще в серьезные конкуренты не выходят. Но тут важен сам факт. Откуда что? Предприятия, сырье, рабочая сила… Не из воздуха же все это. Да там и воздуха нормального нет, человек еще пользуется, а уж тонкая механика – она, знаешь, разборчива…

Он прервал сам себя, покосился на меня с подозрением:

– Но я что-то не вижу, чтобы мой рассказ тебя очень удивил.

Я кивнул:

– Не удивляет – потому что, во-первых, второе вытекает из первого: откуда сырье и люди? Скорее всего, с захваченных кораблей. Заводы? Ну, если они смогли перебросить свою фирму, то почему же не прихватить и какие-нибудь сопутствующие предприятия?

– Да просто потому, что у «ХроноТСинуса» их никогда не было! Они если и производили, то лишь кваркотронику, связанную с ВВ. Даже сами установки, кроме них, теперь делают и другие фирмы – по их лицензиям. И к тому же они всю свою инфраструктуру оставили здесь, корпуса, как я уже тебе сказал, ни на каких кораблях не перетащишь, их надо строить на месте. Так что если даже они увезли с собой чертову уйму рабочих, то все равно на такое строительство понадобились бы годы. А тут – пара месяцев. Ну а почему еще ты решил не удивляться?

– Потому что ты говорил о пиратстве, исчезновении людей в процессе ВВ-переброски, о неизвестно откуда взявшихся кораблях – а вот мне пришлось уже столкнуться и с тем, и, пожалуй, с другим.

– Ну-ка, дай волю языку…

Я рассказал ему о моих приключениях. Слушая меня, Иванос хмурился все больше. Потом медленно проговорил:

– И это был «Ярослав»? Ты уверен?

– Как в том, что вижу тебя.

– Ты становишься важнейшим свидетелем – хотя бы потому, что тебе единственному удалось увидеть пирата – и вернуться живым и здоровым. Вообще вернуться.

Я покачал головой:

– Думаю, ты слишком низко меня ценишь. Таких, как я, свидетелей есть еще пять – экипаж «Стрижа», на котором я летел. А я могу рассчитывать на роль и посложнее. Причем – независимо от мнения твоей конторы.

Иванос усмехнулся:

– Не станем ссориться раньше времени, это всегда успеется. Но, раз уж ты сейчас здесь, а ту пятерку надо еще найти и доставить, ответь хотя бы на такой вопрос: что это за корабль? Написать «Ярослав» можно на какой угодно посудине…

Конечно, спрашивал он не случайно.

– Ты ведь знаешь: во флотских делах я не специалист…

– Ну ладно, ладно!

– Это крейсер первого класса. Четыре носовых топ-дистанта, предполагаю, что и кормовых столько же. Дальше: пояс из шестнадцати контейнеров – похоже, ракеты автономного действия; как я понимаю – на случай, если противник снабжен зеркальной защитой. Теперь еще…

Иванос только кивал, пока я выцеживал информацию из мика; я и сам не подозревал, что мне удалось так много увидеть в те краткие секунды. Когда я выложил ему все, что имел за душой, он сказал:

– Ты говоришь, тексты с крейсера были анонимными?

– Да, конечно. Но зацепка для опознания все же есть.

– Интересно. Какая же?

– Ты помнишь, конечно, что в каждом случае выхода на связь корабельный передатчик в начале и в конце текста автоматически ставит свою метку, заключающую в себе и название, и бортовой номер. Чтобы этого не произошло, его надо отключить, но об этом знает и может сделать только специалист по военной связи. А там, возможно, специалиста и не было. Или же – он был, но решил метку сохранить. А поскольку «Стриж» сейчас на Теллусе и его команда тоже, то вряд ли для вас составит проблему получить и изучить записи текстов с крейсера.

– Хороший совет. Спасибо. Ну а по-твоему – чьим может быть этот корсар?

У меня не было желания огорчать его, но дело оставалось главным.

– Я думаю, что это действительно флагманский корабль нашей эскадры, Ива. Если только на Армаге все крейсеры этого класса налицо. Потому что только у этих двух миров такой класс вообще имеется.

Генерал хмуро кивнул. И развил мою мысль:

– А если это наш корабль и эскадра находилась возле Улара, значит – это их рук дело. А?

– По логике – так. Я уверен, что на «Ярославе» не было нашего экипажа. Во-первых, потому, что профессионалы не дали бы «Стрижу» ускользнуть: времени для задержания было с лихвой. И во-вторых, будь у них такая возможность, тексты подписали бы именем капитана, но для этого нужно знать капитанский кодовый номер, а похоже, он им неизвестен.

– Даже не капитанский, а адмиральский: «Ярослав» – флагман. Но каким способом можно захватить целую эскадру, вполне боеспособную, даже не повредив кораблей? И к тому же – так молниеносно, что они не успели сообщить о происходившем – или еще только угрожавшем – ни слова, ни звука никому на свете: ни своему командованию, ни… да кому угодно!

Я кивнул… Потому что всем – и мне в том числе – было прекрасно известно: ХТС являлась крупнейшей и единственной частной ВВ-системой, держателем всех, или почти всех, патентов, и так далее. Но еще в пору становления ВВ-связи право безвозмездного и бессрочного пользования патентами было передано Федерации, что же касается ВВ-транспорта, то он, хотя об этом говорить не любят, вырос из союза с военной промышленностью, в основе своей принадлежавшей государству. Так что помимо общегражданских ВВ-систем, принадлежавших ХТС, существовали еще и федеральная правительственная, и федеральная военная ВВ-структуры, не говоря уже о локальных ВВ-сетях отдельных миров. Поэтому отключить эскадру от связи с Федерацией Улар никак не мог – во всяком случае, насколько это было нам известно. Разве что какой-то из тайных экспериментов дал корпорации новые возможности в таких делах?

– Да, – согласился я. – Как и что могло помешать их выходу на связь?