Цепной пес империи Гудков Андрей

— Сколько?

— Деньги нынче ничего не стоят. Принеси мне одну папочку из жандармерии, с моим именем.

— Джонни, неужели на тебя завели дело? — Я непритворно удивился. Мне и в страшном сне не приснилось бы, что сыщики смогут завести на него дело. — Как же ты не вывернулся?

— А я вывернусь. Вот ты и поможешь мне.

Да уж куда я денусь.

На выезде из Нижнего города меня ждала засада. Дорога здесь всего одна, и подкараулить меня было легко. Напали без предупреждения и почти внезапно.

Две пули вспыхнули на моем щите. Сразу же после этого меня ударили воздушными лезвиями и кинули огненный шар в спину. Атакующие хорошо знали свое дело. Они били часто, сильно и с разных сторон. Ни один щит не сможет долго выдержать такую атаку.

После первого удара я перекатился в сторону, оставив на месте себя фантом. Было уже поздно, и я легко укрылся в сгустившихся сумерках. Пока мои враги продолжали пытаться пробить мой щит и убить фантом, я достал револьвер и спокойно прикончил трех нападавших. И прежде чем остальные поняли, что случилось, прикончил и их.

Предводитель убийц не пытался скрыться, сразу понял, что это бесполезно. Он оказался деловым человеком и предложил честно рассказать все, что знал, в обмен на свою жизнь. Увы, но он ничего не знал и вскоре присоединился к своим подчиненным.

— Это в какой-то степени оскорбление, — сказал я сам себе. — Подумать, что эти наемники смогут меня убить.

Хотя они неплохо все спланировали. Будь на моем месте обычный волшебник или маг без моего опыта отражения внезапных нападений, ему пришлось бы нелегко. С другой стороны, будь на моем месте отец или дядя, нелегко пришлось бы всем случайно оказавшимся людям в радиусе полукилометра. Даже Данте разнес бы парочку окружающих домов.

«И отправился бы в долгую ссылку на задворки империи, а то и в колонию», — внезапно понял я. Пославший убийц и не планировал, что они смогут меня убить или хотя бы ранить. Но он думал, что, отбивая внезапное нападение, я разрушу окружающие дома, после чего меня вполне могли выдворить из столицы на неопределенный срок. И я абсолютно точно потерял бы свое место в Ассамблее.

Изъять дело со всеми собранными доказательствами на Джонни не составило никаких проблем. И это было неприятным фактом. Как бы не вышло, что я лично убил последнего честного жандарма в Райхене. Но в Ассамблее я попал под новый удар.

— Сударь, позвольте отнять у вас немного времени. — Незнакомый дворянин средних лет из фракции Игнатова подошел ко мне с довольно самоуверенным видом.

— Чем обязан?

— У меня есть информация, которая вас заинтересует. — Он протянул фотографию, на которой был запечатлен я с несколькими людьми. — Не потрудитесь ли объяснить, почему столь уважаемый человек ведет дела с преступниками?

— С кем имею честь говорить?

— Мое имя не имеет значения.

— И все же. Терпеть не могу разговаривать с незнакомцами, будьте так любезны представиться. — Видя, что он колеблется, добавил с усмешкой: — Надеюсь, вы не столь суеверны, чтобы думать, будто знание вашего имени даст мне власть над вами?

— Нет. Марэн Картос.

— Сударь Марэн, чего вы хотите?

— Вы должны перейти на нашу сторону, или все это будет обнародовано.

— Неужели вы думаете, что несколько фотографий испортят мою репутацию? — Я вопросительно посмотрел на него. — Вы ошибаетесь, мне все равно, что обо мне думает высший свет.

— Ну да, вы же выше этого, — съязвил он. — Но, думаю, Ассамблею заинтересуют ваши связи с преступниками и то, что вы работаете на них. Вашей дутой репутации придет конец, и что тогда будут думать о клане Ларанов?

Марэн Картос разглагольствовал с явным чувством превосходства надо мной. Не замечая иронии, с которой я на него смотрел. Если бы я не остановил его, он бы продолжал еще очень долго.

— Сударь, завтра утром поговорим об этом. А сейчас мне некогда.

Я повернулся к нему спиной и вышел из здания. Недалеко от выхода стоял один из моих людей. Я махнул ему рукой, и он подбежал ко мне.

— Передай Мелиссе, чтобы до обеда узнала все о Марэне Картосе и его семье и встретилась со мной.

— У тебя проблемы? — Сзади незаметно подошел Реджинальд Малькольм.

— Ничего, с чем я не могу справиться.

— Они нашли что-то серьезное?

— Какая разница, — пожал я плечами. — В любом случае теперь я не дам им воспользоваться компроматом.

— Раз они не использовали его сразу, они блефуют, и ничего хоть сколько-нибудь серьезного у них нет.

— Я тоже так думаю. Но злить меня ему не стоило.

— Вот твоя папка. — Я небрежно бросил результат полугодовой работы сыщиков на стол Джонни.

— Хорошо, очень хорошо. — Он опять расплылся в улыбке. — А вот тебе твоя папка.

Я, не глядя, взял ее и положил в сумку.

— Не будешь проверять? — Улыбка на лице Джонни стала еще противней.

— Зачем? — небрежно заметил я. — Если ты меня обманул, я тебя из ада достану. И это не фигура речи.

Все присутствующие невольно поежились, кроме Джонни. Меня всегда интересовало только одно. Он не боится меня, потому что тупой и не понимает, что я действительно могу сделать с ним это? Или потому что умен и знает, что, пока он мне нужен, я его не трону?

— Охотно верю, — улыбаясь, закивал он.

Дверь раскрылась. Два человека затащили в комнату перепачканного в грязи парня и бросили на пол. Он был темноволос, крепок на вид и очень зол. Если бы не веревки, надежно связывающие его руки, он бы уже перегрыз горло Джонни.

— Кто это?

— Один крысеныш, — пренебрежительно пояснил он. — Грязный провинциал, приехал из занюханной деревни и в нее же отправится, по частям.

Джонни гадко захихикал и затрясся всем телом. Я посмотрел на Тириона и вздохнул:

— Я забираю его с собой.

— Что?

— Я забираю этого дурака с собой, и если с его головы упадет хоть один волос, я очень расстроюсь.

Телохранители торговца напряглись. Двое из них зашли мне за спину. Если честно, я даже хотел, чтобы они сделали глупость. Но Джонни Последняя Улыбка был не дурак.

— Забирай, но пусть он больше не попадается мне.

Я разрезал веревку и помог Тириону встать. При этом мне приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не засмеяться в голос. Даже здесь он опять попался на моем пути!

— Пошли.

— Нет, — твердо ответил Тирион и повернулся к Джонни. — Верни девчонку!

— Маэл, приструни своего щенка.

— Тирион, я не собираюсь вытаскивать тебя еще раз, пошли отсюда.

— Его люди схватили девушку и собираются заставить ее работать в борделе.

Я снова тяжело вздохнул и посмотрел на парня. Сколько же от него хлопот!

— Джонни, отдай ты ему эту девчонку, он же не успокоится. А ее долг я заплачу.

— Хорошо. — Тот явно хотел возразить, но прислушался к здравому смыслу.

Через десять минут его люди привели обычную девушку, симпатичную, но далеко не красавицу. Бедно и неброско одетую. Я мог рассказать ее судьбу, не прибегая ни к какой магии. Очередная «покорительница столицы» из провинции, оказавшаяся не там, где планировала. Каждый год десятки, если не сотни таких, как она, пополняют бордели Райхена. И всех не спасешь, хотя Тириону это не докажешь.

— Теперь ты доволен?

— Ты так просто уйдешь отсюда? — недоуменно спросил алхимик.

— А что еще я должен, по-твоему, сделать? — Меня это даже не злило, а забавляло.

— Он же преступник!

— И что дальше?

— И ты ничего не собираешься предпринять?!! — Возмущению Тириона не было предела.

— Нет, не собираюсь. Потому что он нужен мне. Понятно?

— Зачем тебе нужен преступник?

Я хмыкнул и посмотрел на потолок. Как его Харальд терпит?

— Нужен, и все тут. Еще вопросы будут?

— Нет. — Тирион зло сверкнул на меня глазами. — Если ты не собираешься ничего делать, я все сделаю сам.

Ага, ты уже многое сделал, когда тебя затащили сюда со связанными руками. Если бы я не оказался здесь именно в этот момент, тебе бы перерезали горло. И я бы ничего не знал об этом, пока не вернулся бы в Риол. Я хотел сказать это и много чего еще, но осекся и промолчал. Потому что почувствовал зависть. Сильную, непреодолимую зависть к Тириону.

— Да ради бога, — наигранно сказал я. — Поступай как хочешь. Но на мою помощь не рассчитывай.

— Маэл, а как же наш договор? — со слащавой улыбкой спросил Джонни.

— Договор? Договор уже выполнен. И я не обещал тебе, что буду защищать тебя от всех желающих наказать тебя по заслугам.

— Маэл, ты чего?! — обеспокоенно вскричал Джонни.

— Я сейчас выйду из комнаты и закрою за собой дверь. И мне все равно, кто здесь останется в живых.

Тирион быстро нацарапал поднятой с пола железкой на железной двери алхимическую схему и создал коротковатую, но вполне приличную саблю. Выходя из комнаты, я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть зрелище, которое давно хотел увидеть. С лица Последней Улыбки пропала улыбка. Я закрыл за собой остатки двери и остановился возле стены.

— Вы ему не поможете? — робко спросила девушка.

Зачем? В комнате всего пятеро человек, вооружены всего четверо, владеют оружием только двое из них. Еще двое носят его просто так, а на деле могут лишь пугать безоружных граждан. А последний — просто толстая и жирная свинья. И против них — чересчур горячий, но крепкий, выносливый и ловкий боец с привычным оружием в руках.

В комнате раздалось несколько выстрелов. Я услышал пару вскриков и короткое взвизгивание. Потом оттуда вышел Тирион и устало откинулся на стену. Левой рукой он зажимал правую чуть повыше локтя.

— Полковник был бы недоволен, — заметил я. — Не смог справиться с ними.

— Просто царапина, — скривился парень. — И его здесь нет.

— Я знаю, что его здесь нет. Ты что делаешь здесь?!! Хотя знаешь, я даже не удивлен. А знаешь почему?

— Нет, — хмуро буркнул Тирион.

— В какой раз я вытаскиваю тебя из… — Я покосился на девушку. — Из, скажем так, нехорошей ситуации.

— Не помню, да и какая разница!

— И я не помню! Со счета уже сбился!!! — Я раздраженно пнул ногой стену.

Из-за его каприза мне придется искать новый источник информации. А кто теперь захочет иметь со мной дело?

— Пошли, отлежишься у меня дома.

— Я не просил помощи! — гордо выкрикнул он.

— А это не предложение, а приказ.

— По какому праву?

— По праву более умного человека, чем ты.

Наверху послышался шум. К нам спешили головорезы Джонни, и они не обрадуются, узнав, что стали безработными. Я достал револьвер и проверил барабан.

— Иди за мной и прикрывай девчонку.

Немного подумав, я забрал папку с доказательствами на уже покойного преступника. Чтобы потом вернуть ее жандармам. Из всего надо извлекать пользу. Заодно пущу слух, будто он попытался меня обмануть, за что и поплатился.

На следующий день меня разбудил взволнованный и возмущенный Ральф.

— Это… — Он задыхался, не в силах от злости сказать ни слова. — Это… Да как они… да за такое… да их…

— Ральф, успокойся и скажи, что случилось.

— Вот, сэр! Взгляните.

Ральф протянул мне газету. На первой полосе в глаза бросался яркий заголовок «Тайные увлечения известного мага из влиятельной семьи». Задавать глупый вопрос, про кого эта статья, не стоило.

— Ральф, с каких пор меня волнует писанина всякого отребья?

— Но, сэр!!! Это же возмутительно, они облили вас грязью!!!

— И что? — иронично спросил я. — Мне опуститься до их уровня?

— Нет, ни в коем случае!

— Тогда подай завтрак и кофе.

— Да, сэр.

— И что сегодня на завтрак?

— Овсянка, сэр.

За столом уже сидел хмурый Тирион. Он лениво ковырялся ложкой в чашке с кашей.

— Не нравится овсянка?

— С детства терпеть ее не могу. А ты, оказывается, известная личность, в газетах про тебя пишут.

Я равнодушно пожал плечами:

— Оборотная сторона известности и славы. Всегда найдутся завистники и враги.

— Ты к этому так равнодушно отнесся?

— А что мне еще делать? Пойти и сжечь редактора этой газетенки на костре из его собственных газет?

— Было бы неплохо, — хмыкнул алхимик. — Некоторые мои знакомые именно так бы и поступили.

— Мне нет до этого никакого дела. Пусть пишут себе что хотят. Лучше скажи, что ты делаешь в Райхене?

— Приехал по делам.

— По каким таким делам?

— Это мое личное дело.

— Тирион, не увиливай. У тебя не может быть дел в столице. Поэтому говори начистоту.

— Это мое дело, — твердо и непреклонно повторил он.

— Только учти, что у меня своих дел по горло, следить за тобой мне некогда.

— Да я уже понял, какие у тебя дела, — огрызнулся Тирион. — Всяких уродов покрывать.

— Когда подрастешь, мы вернемся к этой теме, — сухо ответил я. — А пока я тебе скажу одно. Как думаешь, как долго будет пустовать место убитого тобой преступника?

— Не знаю.

— А я знаю. Самое большее — месяц. Но я ставлю на пару недель. И есть одна существенная разница. Джонни я знал как облупленного, он был у меня в руках, и я мог его убрать в любой момент…

— Что-то ты не сильно торопился это делать, — запальчиво перебил меня Тирион.

— А нового человека я не знаю. Если завтра мне срочно потребуется найти пропавшую в городе девушку, я просто не представляю, где ее искать.

— Ты хочешь оправдать себя тем, что если бы я не убил его, то ты бы легко нашел эту девушку. Но если бы ты убил его сам, с девушкой ничего бы не случилось…

— Да ты хоть представляешь себе, сколько таких людей, как Джонни, в Райхене? — Я перегнулся через стол и посмотрел ему прямо в глаза. — Что ты вообще можешь знать? Ты жив лишь потому, что я случайно вчера тебя встретил.

— Я бы и без тебя справился! — запальчиво крикнул Тирион.

— Я заметил, как ты без меня справился, — едко добавил я.

Парень окончательно на меня обиделся и перестал разговаривать. Он допил свой чай и, что-то буркнув на прощание, ушел из моего дома вместе со своей знакомой.

Настроение совершенно испортилось. Я поехал в Ассамблею. По дороге встретился с Мелиссой. Она быстро собрала досье на Марэна Картоса. Ничего особенного, он был просто пешкой в чужой игре. Его даже убивать нет смысла. Вместо него пошлют другого.

— Кто прикончил Луция?

— Не знаю.

— Замечательно, Мелисса. Что мне сказать адмиралу? Что я ничего не знаю?!

— Это моя вина. — Женщина опустила глаза.

— Извини, со вчерашнего дня я немного не в форме. И еще этот Картос.

— Что с ним сделать?

— Возьми в заложники его дочь, пошли кого-нибудь, кого не жалко. Потом уберешь, девчонка должна остаться живой и невредимой!

— Да, сэр.

— Постарайся, хорошо? — Я тяжело вздохнул и посмотрел в окно. — Не хватало еще детей убивать.

— Тогда, может, не трогать его вообще? Он же не мог накопать на вас хоть что-нибудь серьезное.

— Да какая разница, что он на меня нашел? Отец меня убьет в любом случае. За пятно на чести дома.

— Я все сделаю.

Мелисса вышла из кареты за пару кварталов до здания Ассамблеи. А я поехал дальше. Выйдя из кареты, посмотрел на небо. Ветер с моря гнал тучи, скорее всего, будет снегопад.

На втором этаже Ассамблеи воздух, как перед грозой, звенел от напряжения. Найти его источник было несложно. Недалеко от входа в столовую стояли Реджинальд Малькольм и Раэл Игнатов и беседовали столь увлеченно, что забыли надеть на лица обязательные доброжелательные улыбки.

— Сударь, вы зарвались! Ради своих пустых амбиций вы зашли слишком далеко!

— То же самое могу сказать и про вас, сударь! Вы ведете страну к катастрофе.

— Вы слепы, если не видите, что это вы губите страну!

— Вы хороший человек, сударь. Но в политике разбираетесь весьма посредственно! Не мешайте тем, кто понимает лучше вас, делать свое дело.

— Можно подумать, вас на самом деле волнует Палата магии, — с презрением процедил адмирал. — Вас просто купили, и по сходной цене, между прочим.

— Кто вы такой, чтобы судить об этом? — надменно ответил Игнатов.

— Кто я такой?! Да пока вы, сударь, ходили по маленькому в шелковые пеленки, я на войне сражался!!! А такие, как вы, в первом же бою в штаны все свое мужество откладывали!!!

— Да кто же спорит? Вы герой страны, непобедимый адмирал Малькольм. Вот и командуйте своими кораблями. Ах да, вы же в отставке! Тогда сидите дома и в компании таких же уважаемых ветеранов ругайте молодежь, падение нравов и, попивая чай с коньяком, вспоминайте боевую молодость.

— Мне есть что вспомнить сударь. А вот вам? — Вопреки моим ожиданиям адмирал ответил на это неприкрытое оскорбление спокойно. — Что вспомните вы? Как брали взятки за проталкивание законов или как лизали чужие задницы, чтобы подняться повыше?

— Сударь, ваши боевые подвиги остались в прошлом!..

— Возможно, — перебил Игнатова адмирал. — Но запомните хорошенько: я по-прежнему знаю, за какое место вешают врагов государства!

Игнатов заметил, что я подошел, и повернулся в мою сторону.

— Короля делает свита, а кто ваша свита? Отщепенец, не нужный собственной семье? Маг, притворяющийся дворянином…

— Осторожнее, сударь, — холодно предупредил я Игнатова. — Еще немного, и я приму это на свой счет и напомню, что владею не только магией, но и шпагой!

— Честь имею, господа!

Игнатов повернулся и с надменным видом пошел прочь. Реджинальд Малькольм с непередаваемым выражением лица посмотрел ему в спину:

— Такие, как ты, честь могут только иметь. — Перевел взгляд на меня и с надеждой сказал: — Маэл, мальчик мой, скажи, пожалуйста, что это Игнатов пытался отравить меня и убил Луция. Доказательств не надо, только скажи это.

— Я был бы рад это сказать.

— Что за месяц такой, а? Хоть до конца года в запой уходи.

Только Малькольм ушел, как меня окружили журналисты.

Их всех интересовала моя реакция.

— Когда собака лает, вы же не опускаетесь на четвереньки, чтобы ответить ей на ее языке? И не пытаетесь оправдаться перед ней. Я считаю себя выше того, чтобы отвечать на эту грязь.

Журналистам этого было мало, но больше я ничего говорить не собирался. Возле входа в зал собраний меня уже ждал Картос, но с ним я тоже общаться не собирался. Игнатов опять попытался поставить вопрос о моем исключении из Ассамблеи, но его никто не поддержал. Предъявленные им обвинения посчитали недостаточными.

Вечером Мелисса доложила, что старшая дочь Марэна Картоса взята в заложницы. С отца потребовали огромные деньги. Я не сомневался, что он их не найдет, а значит, ему придется обратиться ко мне.

— Без приказа не стрелять! Огонь только по моей команде!

Утро выдалось морозным. Изо рта шел пар, а руки давно застыли. Мятежные племена с дикими кличами бросились на наши позиции. Три полные роты солдат залегли за небольшим бруствером, в центре и на флангах поставили пулеметы. Сотня кавалеристов осталась в резерве. На одного солдата приходилось десять варваров, но у них было мало хорошего оружия. Старые кремневые ружья, несколько десятков охотничьих карабинов, может быть, найдется парочка трофейных армейских винтовок — и все. Основная их масса вооружена топорами и копьями.

— Приготовиться! — скомандовал майор. — Целься! Пли!

Солдаты стреляли часто и метко. Десятки мятежников падали в подмерзшую осеннюю грязь, но остальные продолжали нестись вперед. Варвары.

— Пулеметы, открыть огонь!

По строю северян словно прошлась коса. Уже не десятки, а сотни людей с криками боли и ярости падали замертво, но и это их не остановило. До противника оставалось меньше сотни метров, и если они преодолеют это расстояние, то сомнут наших солдат в рукопашной схватке.

— Маэл, действуй!

Я не ответил.

— Маэл!

— Сейчас, — выдохнул я сквозь зубы.

Все поле перед нами вспыхнуло от огня. Раздался многоголосый нечеловеческий вопль, полный дикой боли и ужаса. Мне пришлось растягивать заклинание на большую площадь, чтобы разом сжечь всех мятежников, и поэтому оно ослабло. Огонь не убивал мгновенно, как должен был, а медленно сжигал людей. Крепкие и выносливые северяне долго мучились в агонии.

Я проснулся, мокрый от пота. Надо мной стоял Ральф с горящей свечой в руках:

— Сэр, с вами все в порядке?

— Я кричал?

— Да.

— Это просто кошмар, Ральф. Иди спать.

— Да, сэр.

Когда дворецкий ушел, я встал и открыл окно, запуская в комнату холодный воздух. Помогло мало. Уже неделю я не мог нормально выспаться из-за снов о войне с восставшими дикими племенами в Северной области. Сколько я за то время людей сжег заживо? Ни одному инквизитору о таком количестве даже не мечтать.

Марэн Картос ворвался рано утром. Отпихнув опешившего Ральфа, он быстро прошел в дом и бросился на меня.

— Сволочь!!! — Он схватил меня за рубашку. — Где моя дочь?!

— О чем вы, сударь? Откуда мне знать, где ваша дочь?

— Не прикидывайтесь!!! Если с ней что-нибудь случится, клянусь, я убью вас!!!

— Сэр, вызвать жандармов? — обеспокоенно крикнул Ральф.

— Да вы можете мне сказать, в чем дело?! — рявкнул я на Картоса и стряхнул его с себя.

— Сударь, мою дочь похитили, и это ваших рук дело.