Помните! (сборник) Асадов Эдуард
На правой руке золотое кольцо
Уверенно смотрит людям в лицо.
Пусть не всегда и счастливое,
Но все равно горделивое.
Кольцо это выше других колец
И тайных волнений чужих сердец.
Оно-то отнюдь не тайное,
А прочное, обручальное!
Чудо свершается и с рукой:
Рука будто стала совсем другой,
Отныне она спокойная,
Замужняя и достойная.
А если, пресытившись иногда,
Рука вдруг потянется «не туда»,
Ну что ж, горевать не стоит,
Кольцо от молвы прикроет.
Видать, для такой вот руки кольцо —
К благам единственное крыльцо,
Ибо рука та правая
С ним и в неправде правая.
На левой руке золотое кольцо
Не так горделиво глядит в лицо.
Оно скорее печальное,
Как бывшее обручальное.
И женская грустная эта рука
Тиха, как заброшенная река:
Ни мелкая, ни многоводная,
Ни теплая, ни холодная.
Она ни наивна и ни хитра
И к людям излишне порой добра,
Особенно к «утешителям»,
Ласковым «навестителям».
А все, наверное, потому,
Что смотрит на жизнь свою, как на тьму.
Ей кажется, что без мужа
Судьбы не бывает хуже.
И жаждет она, как великих благ,
Чтоб кто-то решился на этот шаг,
И, чтобы кольцо по праву ей,
Сняв с левой, надел на правую.
А суть-то, наверно, совсем не в том,
Гордиться печатью или кольцом,
А в том, чтоб союз сердечный
Пылал бы звездою вечной!
Вот именно: вечной любви союз!
Я слов возвышенных не боюсь.
Довольно нам, в самом деле,
Коптить где-то еле-еле!
Ведь только с любовью большой, навек
Счастливым может быть человек,
А вовсе не ловко скованным
Зябликом окольцованным.
Пусть брак этот будет любым, любым:
С загсом, без загса ли, но таким,
Чтоб был он измен сильнее
И золота золотее!
И надо, чтоб руки под стук сердец
Ничуть не зависели от колец,
А в бурях, служа крылами,
Творили бы счастье сами.
А главное в том, чтоб, храня мечты,
Были б те руки всегда чисты
В любом абсолютно смысле
И зря ни на ком не висли!
1973
На крыле
Нет, все же мне безбожно повезло,
Что я нашел тебя. И мне сдается,
Что счастье, усадив нас на крыло,
Куда-то ввысь неистово несется!
Все выше, выше солнечный полет,
А все невзгоды, боли и печали
Остались в прошлом, сгинули, пропали.
А здесь лишь ты, да я, да небосвод!
Тут с нами все – и планы и мечты,
Надежды и восторженные речи.
Тебе не страшно с этой высоты
Смотреть туда, где были я и ты
И где остались будни человечьи?!
Ты тихо улыбаешься сейчас
И нет на свете глаз твоих счастливей.
И, озарен лучами этих глаз,
Мир во сто крат становится красивей.
Однако счастье слишком быстротечно,
И нет, увы, рецепта против зла.
И как бы ни любили мы сердечно,
Но птица нас когда-нибудь беспечно
Возьмет и сбросит все-таки с крыла.
Закон вселенский, он и прост и ясен.
И я готов на все без громких слов.
Будь что угодно. Я на все согласен.
Готов к пути, что тяжек и опасен,
И лишь с тобой расстаться не готов!
И что б со мною в мире ни стряслось,
Я так сказал бы птице быстролетной:
Ну что же, сбрось нас где и как угодно,
Не только вместе. Вместе, а не врозь.
1982
Ветер над Истрой
Женщина стоит на берегу.
Свежий ветер, раздувая платье,
Распахнул ей бойкие объятья,
А она на это ни гу-гу.
Потрепав ей волосы и плечи
И пускаясь в развеселый пляс,
Он ей как заправский ловелас
Шепчет в уши ветреные речи,
Глянув то на бусы, то на талию
И азартно-весело свистя,
Он ее уже полушутя
Пренахально называет Галею…
Кто-то вдруг, смешинки не тая,
Скажет: «Ишь ты! Как он строго судит!»
Нет, скажу я, дорогие люди,
Дама эта все-таки моя…
Скажу вновь: «Так в чем же тут кручина?»
Ветер – это вроде пустяка!»
– Ну уж нет, кручина иль причина,
Только ветер все-таки мужчина,
Не трава, не верба, не река…
Пусть познает гнев мой в полной мере,
Я ему за дерзость отомщу
И, закрыв все форточки и двери,
В непогоду в дом не допущу.
И начнет он, унижаясь, маяться,
О моральном кодексе вопить,
В грудь стучать и благородно каяться
И под дверью жалобно скулить.
Ночь придет, и лунный диск покатится
Золотым кольцом за небосклон.
И моя законная красавица
Будет видеть уже пятый сон.
Над лицом задумчиво-усталым
Голубых созвездий торжество.
Виден нос над строгим одеялом,
Край щеки и больше ничего…
Вот тогда-то, может, в пору сонную
Я гуляку праздного прощу —
Строго приоткрою дверь балконную
И неслышно в комнаты впущу…
Пусть же бывший ветреник-повеса
Гонит в дом веселый кислород
С запахами трав, реки и леса
И за то, как в праздничную мессу,
В утреннюю песню попадет!
Весь мой век со мной хитрили женщины,
Что в любви клялись мне навсегда.
Только верность, что была обещана,
Позже, втайне, словно бы развенчана,
Уходила, как в песок вода…
Вот зачем, уверовав в объятия,
В первый раз теперь за столько лет,
Я уже коснуться даже платья
Ни ветрам, ни человечьей братии
Не позволю. Ну вот нет и нет!
1991 Красновидово
Маленький гимн жене
Галине Асадовой
Она потому для меня жена,
Что кроме нежности до рассвета
Была она свыше одарена
Стать другом и верным плечом поэта.
Конечно, быть нежной в тиши ночей
Прекрасно. Но это умеют многие.
Но вот быть плечом на крутой дороге,
Любовью и другом в любой тревоге —
Это редчайшая из вещей!
А впрочем, о чем разговор? К чему?
Ведь это постигнет отнюдь не каждый.
Понять меня сможет лишь тот, кому
Вот так же, как мне, повезет однажды.
Сказал и подумал: хватил же я!
Ну разве другим мой совет поможет!
Ведь женщин таких, как жена моя,
И нет, да и быть на земле не может!
12 апреля 1990 г. День космонавтики Переделкино
Муза
Не везет мне сегодня что-то:
Столько было вчера идей,
А сейчас не идет работа,
Ну не ладится, хоть убей!
Ветер спел: – Наберись терпенья! —
Э… Да что ты там не тверди —
Если спряталось вдохновенье,
Значит, толку уже не жди!
То шагаю по кабинету,
То сердито сажусь за стол.
Сам шепчу себе по секрету:
– Музы нет. Ну вот нет и нету!
Кто ж так подло ее увел? —
Только Музе, как видно, ныне
Стало совестно в стороне
И как утреннюю богиню
Вдруг тебя привела ко мне.
От горячей плиты, от жара
На мгновенье оторвала
И к хандре моей в виде дара
Вдруг торжественно подвела.
Что подарено? Что обещано?
Чем за искренность оделять?
Читать бесплатно другие книги:
