Сестры Болдова Марина
– Марго, перестань. Ты грубишь от злости, и потому, что сделать ничего не можешь. Куда я ее сегодня выгоню? Вера целый день на телефоне висела, пытаясь снять для нее квартиру, но не получилось.
– Наташка, стоя за дверью, слышала последние слова Соколова. «Очень хорошо. Пока я останусь здесь. Я еще ничего про них не узнала, Он будет недоволен. Вот соберу информацию, и тогда можно сваливать». То, что ее не возьмут в члены семейства, она уже поняла. Никто ее не ждал и никто не собирается с ней делиться. Наташка наклеила на лицо приветливую улыбку и вошла в комнату.
– Что, косточки мне перемываете? Не стесняйтесь, я не против. Я же понимаю, что вы меня не ждали.
– Вот и убиралась бы добровольно.
– Марго! Ты переходишь все границы, – Соколов решил проявить твердость. Марго притихла.
– Собственно, вы что от меня хотите? Вот вы, Елена Владимировна? – Наташка насмешливо посмотрела на Ляльку.
– Честно? Я хочу, чтобы ты растаяла, как дурной сон. Но это, к сожалению, не возможно. Тогда выполни хотя бы мои требования, как хозяйки этого дома. Я не люблю, когда люди, кто бы они ни были, вели себя в моем доме, как в своем. Здесь моя территория и я не собираюсь убирать за вами, Наташа, грязь, только потому, что вы к этому не приучены. Будьте добры, не курить в комнатах, не оставлять за собой грязной посуды и тому подобное. Если я еще раз найду хоть один окурок или учую запах ваших мерзких папирос, собственноручно вышвырну ваши пожитки с балкона. Я ясно выразилась? А теперь мне хотелось бы, чтобы мой муж обстоятельно и при всех рассказал, что он дальше собирается делать с этим недоразумением.
Сашка во все глаза смотрел на Ляльку. Такой она бывала редко. Чужая и холодная. Ему захотелось сделать ей больно, чтобы она очнулась и хотя бы начала его ненавидеть. Только не это равнодушие.
– Ляля, Наташа не недоразумение, это во – первых. Во – вторых, я тебе обещал, что решу проблему, только не сразу, или ты мне больше не веришь? И в третьих, торжественное заседание по поводу появления новой родственницы, считаю закрытым. Все. Всем спасибо, все свободны.
– Ну, ты пап даешь! У меня слов нет, – Кирилл, молчавший до этого, осуждающе посмотрел на отца.
– Да, пап, ты в своем репертуаре. Маму обидел, зато перед этой тварью любящим папочкой нарисовался. Пока, мамочка, соберешься уходить от этой парочки, милости просим к нам.
– Да, Елена Владимировна, поедемте к нам прямо сейчас.
– Спасибо, Гришенька, я не смогу уехать и оставить свой дом, пока здесь находятся посторонние. А ты, Саша, прав. Она не недоразумение, а вполне живой плод твоего греха. И не нужно вставать в защитную стойку, будто на тебя нападают. Мне тебя жалко. Такой дочерью гордиться не приходится. Ты выведи ее в свет и тогда ты поймешь, что за сокровище ты приобрел взамен любви жены и детей.
Лялька вышла в прихожую вслед за детьми.
Наташка подошла к Соколову и, улыбнувшись, благодарно чмокнула его в щеку. Соколов брезгливо отстранился и процедил сквозь зубы: «Пошла вон, дура». На душе у него было странно пусто и черно.
Глава 13
2004 г. Самара
– Они меня совсем опустили, – пожаловалась Наташка, выпуская изо рта струйку дыма. Он поморщился. Он не любил курящих женщин, тем более таких молоденьких. В его время девушки не курили, а если и баловались, то втихаря, когда никто не видит. Наташка дымила, порой прикуривая очередную сигарету от предыдущей.
– Потерпи, Натусик, дело того стоит.
– Чего стоит? Ты хоть знаешь, сколько с него можно снять?
– Примерно, – Он не стал ей говорить, что знает об этом человеке почти все.
– Представляешь, мне даже на кухню ход заказан. Эта ведьма, его жена, увидела меня там с бутербродом и такой визг подняла! Ей, видишь ли омерзительно, что «такая неопрятная девица копается в ее кастрюльках», – Наташка скривила лицо в презрительной ухмылке.
– И как же ты ешь?
– Когда она накроет на стол. А потом проверяет, убрала я за собой или нет.
– Он прекрасно представлял, что Наташка действительно может вызвать отвращение даже у самых не брезгливых, а, как он уже понял, жена Соколова любила порядок.
– Ты мне лучше расскажи, кто пользуется машиной?
– В основном папаша. Она берет машину редко, в основном ходит пешком, а чаще всего сидит дома. К ней клиенты ходят.
– Какие еще клиенты?
– Ну, не совсем клиенты. Почти все, кому она гадает, ее подруги или знакомые.
– Как это она гадает?
– На картах, красивые такие, с картинками. На одной – Смерть, на другой – Волшебник с палочкой.
– Не волшебник. Маг. А карты называются Таро. Очень древние.
– Ты и это знаешь?
– И что, много к ней народу ходит?
– Когда как. Бывает по пять человек в день, бывает – ни одного.
– Кто приходит чаще всего?
– Ее сестрица и подруга Даша. С этими она сидит по пол – дня, кофейком балуются, иногда винишко потягивают.
– Так, говоришь, редко машиной пользуется?
– На моей памяти, всего два раза. Внука возила.
– А машина обычно на ночь где остается?
– В подземном гараже. Но, когда ее берет его жена, машина «ночует» около сквера, напротив подъезда.
– Место освещенное?
– Да, рядом фонарный столб. К тому же, из окна каморки охранника эта площадка отлично видна. Ты что задумал?
– Почему они не ставят машину в гараж в таких случаях?
– Ты будешь смеяться, но она боится выруливать из подземки, боится стукнуть чужую машину. Говорят, у нее уже была одна авария.
– Ладно. Ты иди. Потерпи еще чуть – чуть. Я уже почти придумал, как тебе развести папочку на денежки.
Наташка не спеша оделась, покрутилась перед зеркалом в просторном холле и вышла из квартиры. Он закрыл за ней дверь на щеколду и его взгляд зацепил ярко – желтое пятно на вешалке. «Плащ забыла, дурында, а там дождь хлещет». Он сладко зевнул и вернулся обратно в спальню. Отряхнув простыни и убрав пепельницу от изголовья кровати, он лег на спину и провалился в глубокий сон.
Глава 14
Они толком не разговаривали с того дня, когда собирался семейный совет из – за его лже – дочери. Сегодня он, наконец, получил результаты экспертизы на руки, и все стало на свои места. Она ему не дочь, на 99,9 %. Что и требовалось доказать. Саша простить себе не мог то памятный разговор с Лялькой и детьми. Что его сподвигло на то, чтобы броситься на защиту этой чужой ему девицы? Взыграло жлобство, как это его, главу семейства, лишают права решать, что ему делать. Как теперь восстанавливать отношения с Лялькой? Конечно, она простит, но долго еще будет смотреть на него с жалостью и недоумением. И у них опять все пойдет наперекосяк. Или уже пошло?
В последнее время он часто вспоминал Наташкину мать. Конечно, когда Наташка показала ему ее фотографию пятилетней давности, он ее не узнал. От пухленькой, словно булочка, молодушки, с кожей цвета спелого персика, не осталось практически ничего. Со снимка на него смотрела неряшливая баба с мелкими пергидрольными кудельками на голове. Эта голова крепко сидела на толстой, складчатой шее. Фигура была не видна, но Сашка догадывался, что за тело может быть у такой бабищи. «Ужас, а она ведь младше Ляльки», – подумал он, представляя стройную, без грамма лишнего жира, фигурку своей жены. Вспоминать Наташкину мать было неприятно и стыдно. Да, он ее пользовал по необходимости, но никогда не помышлял уйти из семьи. А та насочиняла себе великую любовь и размечталась. Когда она, радостно тараща маленькие глазки, сообщила ему о беременности, он просто рассмеялся ей в лицо. Он доподлинно знал, что пользовался ее услугами не один, мужики в курилках открыто обсуждали ее прелести. Ее твердое убеждение, что дети могут быть зачаты только от любимого мужчины, довело его до исступленной истерики. Он хохотал во все горло, ни мало не стесняясь, что подсобка буфета находилась рядом с местом, где обычно «смолили» рабочие на перекурах. Глупо – радостное настроение у нее быстро сменилось громкими рыданиями, как только она поняла, что он не собирается с ней даже говорить на эту тему. Она пробовала угрожать, что расскажет о себе Ляльке, но он презрительно усмехнулся и ушел. Больше Сашка ее не видел. Через день у него начался отпуск, а когда он вернулся, то узнал, что она уволилась и уехала из города. Тогда он вздохнул с облегчением.
Столько лет он жил спокойно, начисто забыв про грех молодости. Лялька тогда ничего не узнала, доброхотов, чтобы рассказать ей про Наташкину мать не нашлось. И, слава, богу. Он не представлял себе жизни без нее и Кирилла с Марго. Да и сейчас не представляет.
Сашка включил заднюю передачу и ловко заехал в гараж. «Только бы Лялька была дома».
Дверь открылась после первого поворота ключа. Сашка, торопливо сбросив ботинки, прошел в кухню, откуда доносились аппетитные запахи. Лялька, в фартуке и с ножом в руке, обернулась на звук его шагов.
– Вот, читай, – он торжественно положил перед ней бумажку с результатами анализов.
Лялька пробежала глазами по строчкам и равнодушно отвернулась к плите.
– Ты не рада?
– Чему? Я это давно знала.
– Одно дело знать, другое – доказать. Ты больше на меня не обижаешься?
Лялька посмотрела на мужа долгим, непритворно сочувственным взглядом.
– Саня, я на тебя не обижаюсь, если тебя устроит такая формулировка. Конечно, я рада, что могу выставить эту девицу из своего дома на законных основаниях, но жить с тобой, как прежде, боюсь не получится.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что за этими играми в заботливого папочку ты пропустил главное. Я тебе перестала доверять. А как можно жить без доверия? Честно, я не знаю, что должно случиться, чтобы в нашей с тобой жизни появилось тепло, элементарное человеческое тепло. Я уже не говорю о любви, непритворной заботе и искреннем желании. Согласен ты существовать в таких условиях, твое право, твой выбор. А мне до такой степени все равно, что воля, что неволя.
– Ты просто сгущаешь краски.
– Может быть, – Лялька опять равнодушно отвернулась к плите.
Сашка молча вышел из кухни. Хорошего настроения, как не бывало. «Это все капризы бабы за сорок», – подумал он раздраженно. Все психологические выверты его всегда напрягали. «Проще надо жить, проще. И тогда к тебе потянутся», – вспомнил он Лялькины же слова.
– Надеюсь, ты сам скажешь этой девице, чтобы она освободила комнату нашей дочери, – догнал его голос жены уже в коридоре.
Наташка с силой хлопнула дверью отцовской квартиры. «Будь ты проклят вместе со всей свой семейкой», – злоба душила ее, мешая сделать полноценный вдох. Идти было некуда. Правда папочка, вернее тот, кого она считала им, ей выплатил «выходное пособие». На месяц другой безбедного существования хватит. А дальше что? Возвращаться в свой городишко не хотелось.
А как красиво ее выставили! С какой жалостью на нее смотрела эта рыжая ведьма! А каким проникновенным голосом ее муженек объявил, что она ему никто. Они вроде бы даже расстроены были предстоящим расставанием. Зря она не сдержалась. Не нужно было говорить, что она думает о них всех. Но накопилось! Как тут промолчать?! Когда он только эту экспертизу сумел сделать? Значит, не поверил сразу. А она расслабилась. Если б не его жена! Во всем она виновата. Что уж она там в своих картах увидела? Но ведь поверил ей. Вот и доказал. Знала бы Наташка, что его жена магией всякой занимается, еще бы подумала, приезжать или нет. Не то, что бы она во все это не верила, просто сталкиваться не приходилось. Вот мать ее вечно по всяким бабкам бегала. Воду какую– то приносила, отцу в чай подливала. Думала, от пьянки его вылечит. Вылечила, называется, так и умер, не выходя из запоя.
Эта вроде заговорами– приворотами не занимается, но на картах гадает. И народ к ней ходит. Наташка как-то разговаривала с одной совсем молодой девчонкой, которая пришла раньше времени. Та рассказала совсем невероятную вещь, будто эта ведьма предсказала ей, что ее родители должны в аварию попасть скоро, предупредила, чтобы в выходные на дачу на машине не ездили. Мать послушалась, на электричке поехала, а отец только посмеялся. Теперь он в больнице в коме, а машина вдребезги разбита. Вот она пришла узнать, выживет ли? Наташке бы тогда насторожиться.
Наташка спустилась на первый этаж. Стас, охранник, только покосился на нее, ничего не сказав.
«Даже этот холуй смотрит на меня, как на пустое место», – от злости она сломала сигарету, которую собиралась прикурить.
А в свой городишко возвращаться все– таки не хочется. Сейчас она поедет к Нему. Наберется наглости и поедет. Наташка только сейчас сообразила, что ключа от Его квартиры у нее нет. Как-то без надобности он ей был. Они всегда заранее договаривались, когда она придет, и Он встречал ее уже в домашних джинсах. Такой родной, пахнущий дорогими сигаретами и какой – то «не нашей» туалетной водой. Квартирка была небольшой, но с хорошим ремонтом, и, насколько она поняла, в престижном районе. Принадлежала ли она ему, или Он снимал ее, она не знала. Она вообще мало что о Нем знала. Со своими друзьями Он ее не знакомил, да и были ли ни у Него? Главное для Наташки было, что им хорошо было вдвоем. Если бы не Он, Наташка бы никогда не поехала разыскивать своего «папочку». Ее вполне устраивала ее жизнь. Она честно «отрабатывала» возможность весело и безбедно проводить время, получая кроме денег еще и удовольствие. В квартире, оставшейся ей от родителей, не смолкая, гремела музыка, постоянно приходили и уходили какие-то люди. Пили и ели все, что приносилось. Бывало так, что из Наташкиной жизни «выпадали» недели: только что была среда, уже опять вторник.
Все закончилось, когда в ее жизни появился Он. Кто Его привел, она не знала. Но день, когда она осознала Его рядом с собой, она помнила, и будет помнить всегда. Красный день календаря. Как получилось, что они остались вдвоем? Самой ей никогда не удавалось «очистить» свою жилплощадь от гостей, даже в дни редких просветлений. Наташка даже не помнила, было ли что-то между ними в ту, первую, ночь. А утром…Она рассматривала Его, спящего, и думала о том, как это ее угораздило очутиться в постели с этим типом. Она, красавица, с модельным бюстом и ногами «от ушей» и это, мерзко похрапывающее создание вроде бы мужского пола. Она даже приподняла краешек одеяла, чтобы убедиться, что все его «достоинства» при нем. Тщедушное тельце местами покрывали редкие волосенки неопределенного цвета. Такая же «поросль» виднелась и на голове. Видимо и рост у него был примерно «метр с кепкой». К тому же ему было хорошо за сорок. «Надо завязывать пить», – подумала тогда Наташка. А потом случилось Это. В простое слово «секс» Это не укладывалось. Иногда ей удавалось приоткрыть глаза и осознать, что она еще жива и, что этот кайф вызван не наркотиками и не водкой. Это с ней делает тот самый, похожий на старого засушенного кузнечика, тип. Они не выходили из квартиры несколько дней, питаясь остатками последней попойки, почти не вылезали из постели и говорили, говорили. Вернее говорил Он, Наташка просто смотрела на его губы и ловила каждое Его слово. А Он рассказывал сказку. О той, другой жизни, из которой пришел сам. Мало что понимая, она боялась только одного: Он вернется туда без нее. То, что Он не собирался надолго задерживаться в ее «хрущевке», она поняла сразу. Как-то, увидев на допотопном серванте фотографию Наташкиных родителей, Он задал только один вопрос: их ли она дочь? Наташка никогда особенно не задумывалась, на кого она похожа. Ее мать, толстая, неповоротливая баба, с маленькими, глубоко посаженными глазками, больше напоминала афишную тумбу, чем сорокалетнюю женщину. Когда-то в молодости она, возможно, была стройной, но уж точно не красавицей. Максимум, на что была способна ее умственная деятельность, это получить «навар» с украденной из заводского буфета колбасы. Отец, через полчаса после смены пьяный «в зюзю», был полностью под пятой у жены. О его внешности сказать было совсем нечего, ее просто не было: «смазанное» лицо, расплывшееся, бесформенное тело. В кого уродилась Наташка, похожая на куклу Барби, никто не знал. Кроме того, она была почти отличница и только природная лень помешала ей закончить школу с медалью. Поэтому, когда Он задал ей вопрос о родителях, она только пожала плечами. Но то, что она услышала потом, надолго лишило ее дара речи. Оказалось, что ее родной отец живет в Самаре. Он довольно богат и известен в городе. Наташка поверила сразу, потому что это было как бы продолжением той сказки, которую Он ей рассказывал. Идея поехать к папаше и получить «свое» вроде как пришла в голову именно ей. Это сейчас Наташка понимает, что Он появился в ее квартире не случайно, и к семейке Соколовых у Него есть свой интерес. Но тогда она думала только о том, что Он возьмет ее с собой. Она поедет с Ним и будет делать все, что он скажет. Так она попала в Самару. А теперь вот стоит на улице и раздумывает, может ли заявиться к Нему без звонка.
Наташка подняла руку, чтобы остановить машину. Почти сразу рядом притормозила видавшая виды «Волга». Пожилой шофер с интересом посмотрел на Наташку, раскрасневшуюся от злости.
– Куда едем, красавица?
В район речного вокзала.
Наташка села на заднее сиденье, вытащила из сумочки мобильник и набрала знакомый номер. «Номер временно заблокирован», – ответили ей равнодушным голосом.
«Волга» остановилась у дома с маленькими полукруглыми балконами. Расплатившись, Наташка вылезла из машины и подошла к запертой двери подъезда. Набрав номер квартиры на домофоне, она оглянулась назад. Машина не уезжала.
«Куда же Он делся? И что мне теперь делать?» – Наташка почувствовала беспокойство. Она так привыкла, что все решает Он, и сейчас растерялась.
К двери подошла молодая женщина и приложила к замку магнитный ключ.
– Вам в какую квартиру, девушка?
– В восьмую.
– Но это моя квартира. Вам наверное нужен мой жилец? Так он вчера расплатился и съехал.
Наташку бросило в жар. Ей вдруг стало понятно, что Он ее кинул, бросил, оставил, думай какими словами хочешь, смысл один. Понял, что с нее ничего не получит и смылся. Остается только вернуться в свой городишко и как-то жить дальше. Ладно, хоть квартира есть. Правда, там кто-то живет. Ничего, уедут. Деньги на первое время есть, а там она что-нибудь придумает. Но как она будет жить без Него? Наташку с новой силой охватила злость. «Все мужики подонки, правильно мать говорила. И „папаша“ мой несостоявшийся и Этот. Один выкинул как щенка на улицу, другой просто сбежал».
Наташка подошла к машине.
– В аэропорт.
Шофер без слов завел двигатель.
Глава 15
2004 г. Лесинки.
– Мама, я собирала сегодня Юру в командировку, заезжала на городскую квартиру. Везде пыль и духота жуткая. Завтра придется устроить субботник, иначе к сентябрю мы не отмоемся от грязи. Где Никита с Мариной?
Галя как всегда перескакивала с вопроса на вопрос, не дожидаясь ответа. Валентина Николаевна вздохнула. «Вот так всегда, ни здравствуй, ни привет. Сплошной порыв».
– Они на озере. К ним приехали друзья из соседней деревеньки. Кажется, из местных, не дачники. Мой руки, наверняка проголодалась.
Галина, уже переодевшись в пестрый сарафан, спускалась с мансарды. Слегка полноватая, она совсем не утратила стройности и подвижности.
– Садись за стол, – Валентина Николаевна поставила перед дочерью тарелку с крупными варениками, политыми сметаной.
– Мама, ну ты просто гробишь мою фигуру. Придется после лета менять весь гардероб. А Юрка найдет себе юную стройняшечку, и ты останешься без любимого зятя!
Валентина Николаевна смотрела, как дочь с удовольствием поглощает один за другим вареники и думала, что наверное, так не бывает, чтобы все хорошо. Ей нравилось, как относятся в семье друг к другу. Постоянные подколки и подначки не портили отношений, наоборот, все ссоры гасились, не успев разгореться, как только чьи-то претензии оборачивались в шутку. И внуки переняли эту привычку «юморить», и частенько бабушка не могла понять, шутят они или говорят серьезно.
– Галочка, давай я в субботу поеду в город. Мне все равно нужно навестить Аннушку. Заодно и порядок наведу. А ты проведешь выходные на свежем воздухе. Юра когда вернется? В воскресенье? Вот с ним и вернусь обратно.
– Хорошо, мамуль, только ты там особенно не возись, бог с ним с мусором, только проветри все хорошенько. Как вкусно! Ты иди, отдыхай, а я все уберу на кухне. Валентина Николаевна устало опустилась в кресло– качалку.
Галина сложила посуду в мойку, открыла кран и задумалась. «Маме уже скоро семьдесят, а она гораздо подвижней и здоровее своей двоюродной сестры Анны, хотя та моложе мамы на пять лет. Хотя понять, насколько больна тетя Аня, практически невозможно. Она всегда заболевает как – то уж „вовремя“».
Галя подумала, что давно не встречалась с Лялькой. Эта история с мнимой дочкой выбила Ляльку из колеи. Как только у людей наглости хватает! И ведь не побоялась приехать в чужой город, к незнакомым людям, права качать! Плохо, что это все случилось именно тогда, когда у них с Сашкой только все наладилось. Лялька сама говорила, что поездка в деревню была вторым медовым месяцем. В Польшу вместе собирались. И вот, на тебе. А Соколов – то каков! Мачо недоделанный! Галина наивно полагала, что знает про Лялькиного мужа все. Но ребенок! Видишь ли, он не придавал отношениям с буфетчицей никакого значения! Тупая отмазка. Не мальчик, должен был знать, как дети получаются. Галина понимала Ляльку, которая никак не могла «оттаять». Живет, словно по необходимости. То, что девчонка оказалась авантюристкой, ничего не меняет. Никакой гарантии, что у этого «производителя» нет родных детей от других баб. Галя подумала, смогла бы она простить своего Голованова? Нет, точно нет. Ушла бы, не задумываясь, вычеркнула из своей жизни. А Лялька просто замкнулась в себе.
Галя домыла посуду и вышла в сад. Около калитки с ревом остановился мотоцикл. Маринка легко спрыгнула с сиденья и чмокнула в щеку парнишку в красной бандане.
– Мамуля! Привет! Никитос скоро подъедет. Бабуля ему наказала купить деревенского хлеба и молока.
Такая же порывистая как мать, Маринка выглядела, словно помолодевшая копия Галины. Обнявшись, они вошли в дом, впустив за собой вечернюю прохладу лета.
Глава 16
Следователь Борин обошел лежащее на полу кухни тело пожилой женщины. Одета она была не по– домашнему, видимо собиралась уходить, или только пришла. На столе стояли две чашки тонкого фарфора с остатками чая.
«Скорее всего, собиралась уйти», – подумал Борин, – «С кем-то чайку попила и…»
– Зинаида, ну что там?
– Удар прямо в сердце, нож с наборной ручкой, самодельный.
– Леонид Иванович, там ключи в двери торчат, посмотрите или вынимать? – в кухню заглянул стажер Артем Кораблев.
– Вынимайте, сейчас иду.
Борин вышел в коридор. Под вешалкой на полу стоял пакет с продуктами, а на пуфике из кожи лежала маленькая дамская сумочка. Паспорт, который Борин достал из сумочки, принадлежал Валентине Николаевне Петровой 1934 г. рождения, регистрация по данному адресу.
– Тема, что с ключами?
– Это ключи не хозяйки, вон ее висят на крючке, с брелком в виде сердечка – «валентинки». На этой связке есть ключи от автомобиля.
Борин взял пакетик с ключами. Связка была увесистой. Спустившись на один лестничный пролет, он выглянул во двор.
– Так и есть. Вон и машина. Пойди, расспроси соседей, чья. Да, и возьми ключи, могут быть «родными».
Борин вздохнул: осталось найти хозяина ключей, и многое может проясниться. Неожиданно его взгляд остановился на железной двери рядом со входом в квартиру. Справа, на стене, был выключатель, выкрашенный голубой краской. Щелкнув допотопным рычажком, он потянул дверную ручку на себя. За ней начиналась винтовая лестница с металлическими ступеньками, а на повороте, где-то на уровне второго этажа, лежал мужчина, неловко подогнув под себя изогнутую руку.
«Вот, кажется, и хозяин ключей», – опять вздохнул Борин.
– Леонид Иванович, ключи от той машины, как вы и предполагали, и она принадлежит зятю потерпевшей Голованову Юрию Анатольевичу. Живет он в этой же квартире с женой и двумя детьми, – Артем заглянул в дверной проем, – а это, похоже, и он сам?
– Зови Зинаиду, если закончила в квартире, а сам иди по соседям, может кто-то, что слышал. Борин попытался связать воедино две смерти. «Похоже на ограбление, хозяин не вовремя подвернулся и получил свое. Нужно будет выяснить, не пропало ли что».
Борин вернулся на площадку. Из квартиры выходили понятые – пожилая пара со второго этажа.
– Следователь Борин, – представился он, – прошу вас ответить мне на несколько вопросов. Как я понимаю, эта дверь «черного» хода. А кто из соседей вашего подъезда пользовался им?
– Только Валечка и ее семья, а еще Дашенька, их соседка. Нам он без надобности, ведь даже мусор мы выносим во двор через улицу. А Юрий Анатольевич и Даша ставили свои машины во дворе, им удобнее подниматься сразу на третий этаж. Несколько лет назад Юра поставил хорошую входную дверь со сложным замком и роздал всем соседям ключи. Но, насколько я знаю, никто так ими и не пользуется.
– Спасибо, я не буду вас больше задерживать, – Борин посторонился, пропуская их к лестнице.
В это время из дверного проема черного хода вынесли завернутое в брезент тело.
– Ну, что там? – Борин протянул зажигалку эксперту Зинаиде Гром, с которой работал уже почти десять лет.
– Проникающее в сердце, смерть почти мгновенная. Странно, что в карманах ничего, кроме носового платка. Похоже на ограбление, если бы не дорогое обручальное кольцо на пальце. Да и часы на месте, «Лонжин», между прочим.
«Видимо, счастливый брак, если носит кольцо», – не к месту подумал Борин с легкой завистью. В свои сорок восемь лет он считался безнадежным холостяком, и вдруг стал завидовать своим давно и прочно женатым сослуживцам. Даже Артем, стажер, умненький и грамотный парнишка, недавно женился на своей Жанночке. Борин был зван на свадьбу и даже исполнял роль «свадебного генерала». С тех пор весь отдел его только так и называет: «Товарищ генерал».
– Пальчиков полно, к вечеру скажу, есть ли посторонние. Ты выяснил, кто пользовался этим ходом?
– Да, только жильцы верхнего этажа. Пойду поговорю с соседкой, которая обнаружила старушку.
Борин вернулся в квартиру пострадавшей. Тело уже увезли. В комнате, на диване, сидела девушка в светлом брючном костюме. При виде вошедшего Борина, она молча протянула ему паспорт.
«Грамотные стали граждане», – невесело подумал Борин, переписывая данные в протокол, -.
«Ого, да ей уже тридцать два, а выглядит почти девочкой».
– Следователь Борин, Леонид Иванович, – представился он, – Дарья Ильинична, расскажите, как вы обнаружили пострадавшую? – голос Борина звучал хрипло. Он неловко прокашлялся и уставился на лежащие перед ним бумаги. Отчего– то эта женщина смущала и раздражала его.
«Чересчур спокойна и уверена в себе», – Борин с осторожностью относился к таким бизнес-леди. Невольно рядом с ними он становился более официальным и чувствовал себя стопроцентным «ментом».
Даша или Дарина, как звали ее друзья, с удивлением посмотрела на Борина.
«Почему– то он волнуется и напряжен», – подумала она и села поудобнее.
– Я работаю в стоматологической клинике «Дентос», здесь, в нашем доме на первом этаже. Сегодня я освободилась пораньше, так как Валентина Николаевна просила меня проводить ее на электричку на вокзал, если Юра, ее зять, почему– то задержится в командировке. Обычно, по вечерам, он заезжал за ней, если она была в городе, и они вместе отправлялись на дачу в Лесинки. Поднявшись к нам на этаж, я увидела в двери Валентины Николаевны ключи и удивилась. Это были ключи Юрия, я сама подарила ему брелок с эмблемой БМВ на Новый Год. Дверь была не заперта.
– А через какую дверь вы вошли в дом?
– Через парадное. Дверь в клинику расположена почти рядом. Я прошла на кухню, на полу лежала Валентина Николаевна. То, что она мертва, я поняла сразу.
– Как вы это определили? – Борин разозлился на себя на этот глупый вопрос.
Дарья удивленно подняла глаза.
– Я же медик, хотя вы, наверное, думаете, что, если владею клиникой, то я плохой врач?
«Так и есть, она действительно бизнесменша».
Борин помолчал прежде, чем задать следующий вопрос.
– Расскажите мне о семье пострадавшей.
– Я знаю Валентину Николаевну и ее дочь Галину с раннего детства. Мы всегда, сколько себя помню, были соседями. Муж Валентины Николаевны умер еще до моего рождения, и я почти ничего про него не знаю. Когда я родилась, Гале было пять лет и она фактически стала моей няней. Со временем разница в возрасте перестала иметь значение, и мы стали подругами. До сих пор у нас одна компания, ее дети выросли у меня на глазах. Юра появился в нашей жизни, когда Галя училась в институте. Где-то в конце пятого курса они поженились.
– А вы замужем? – Внутри у Борина что-то защемило, он ждал ее ответа и боялся услышать «да».
Даша непонимающе посмотрела на него.
– Я была замужем, и у меня был сын, – спокойно и очень тихо ответила она. Вопрос был явно «не в тему».
Борину показалось, что за спокойствием скрывается какая-то своя, ей одной близкая, боль. На секунду в ее глазах мелькнула растерянность. Борин заставил себя вспомнить, зачем он здесь.
– В каких отношениях были Валентина Николаевна Петрова и ее зять Юрий Анатольевич Голованов?
Даша на миг задумалась.
– Скорее их отношения можно было бы назвать отношениями сына и матери. Довольно часто Валентина Николаевна принимала в спорах сторону зятя. Галя иногда в шутку жаловалась, что рядом с мужем чувствует себя падчерицей родной матери. При этом было понятно, что она ничуть не огорчается таким положением дел.
– Скажите, к вашим соседям часто приходили в гости родственники, друзья?
– Да, к детям Галины постоянно ходят одноклассники, иногда довольно большими компаниями. У Головановых очень гостеприимный дом. У Валентины Николаевны всегда есть вкусные плюшки, от которых невозможно отказаться. Я сама почти каждый день захожу к ним выпить чашку чая. Валентина Николаевна никогда не пьет чай в одиночестве. Она настоящая любительница и знает о чае все, ну, почти все. Часто даже шутила, что она не алкоголик, чтобы получать удовольствие в одиночку. Из родственников, пожалуй, чаще всего у них бывает Ляля. Это племянница Валентины Николаевны, Соколова Елена Владимировна.
– Я должен спросить, были ли у семьи Головановых, скажем так, недоброжелатели? Может быть среди соседей?
– Не думаю. Да нет, я уверена.
– Хорошо, если захотите что-то еще сообщить, позвоните по этим телефонам.
Борин протянул Дарье визитку. Уходить не хотелось. Он злился на себя, что провел опрос весьма бестолково, злился на нее за ее спокойствие и холодную вежливость.
«А ведь она никогда не плачет», – подумал Борин.
Даша с ужасом думала, что будет с Галиной, когда она узнает о смерти матери и мужа.
– Простите, Леонид Иванович. Нужно, наверное, сообщить родным о случившемся. Они на даче, ждут Юру с Валентиной Николаевной. И непонятно, куда делся Юра?
– Пойдемте со мной, Дарья Ильинична, – Борин устало вздохнул, – боюсь у меня для вас еще одна неприятная новость.
Даша шла за следователем и думала, сказать ему или нет, что она видела Ляльку недалеко от дома. Правда, Лялька почему-то даже не обернулась, когда Даша ее окликнула. Но то, что это была она, сомнений не было. Такой плащ– дождевик был, наверное, единственным в городе. Нет, она пока не будет ничего говорить, сначала спросит у Ляли, зачем та приходила к тетушке.
Глава 17
2004 г. Самара
Все-таки хорошо, что он умеет обращаться со стариками. Главное, что они ему доверяют как-то сразу, без лишних разговоров. Вот и эта, Валентина Николаевна, кем она ему там приходится, кажется двоюродной теткой, ну да не важно. Сразу же ему поверила. Обрадовалась как! А когда увидела колье и браслет, так просто кинулась его обнимать. Только, похоже, про основное наследство она что-то не поняла. А он и не стал вдаваться в подробности. Ведь не соврал ничего. Главное, серьги она ему отдала на хранение добровольно. Да еще расхваливала, какое хорошее дело затеял. Волю предков исполняет, семью решил собрать. Знала бы она, зачем ему это. Да что уж там, старушка ему понравилась. Чувствуется в ней порода. Жаль, конечно, при других обстоятельствах все могло бы сложиться иначе. Если б он так не «влетел»! А теперь уж что. Приходиться идти на крайние меры, чтобы получить как можно больше. Самое главное, цель достигнута. У него уже три предмета из гарнитура.
Леон лежал на диване и пытался разложить по полочкам то, что уже известно. Выходило не так плохо. Жалко, что сегодня не дозвонился до Ляльки, то есть до Елены Владимировны. Куда сестрица подевалась, шут ее знает. Хочется побыстрее все раскрутить, расплатиться с Дохлым, и, наконец, своей жизнью заняться. И что этой Ляльке дома не сидится в воскресный вечер? Можно ее матери позвонить, она может знать, где ее доченька. Леон вынул из кармана записную книжку, в которую записал адрес и телефон матери Ляли. «Так, это же соседний дом. Проще навестить старушку, чем объяснять по телефону, кто он такой». Леон лишний раз похвалил себя за то, что снял в этом городе квартиру. Правда, эта уже вторая, с первой пришлось уехать, хозяйка вернулась раньше, чем планировала. Дороговато только. Дохлый, гад, и тут «подколол», мол, не барин, мог бы и подешевле найти. Но денег дал. Ничего, Леон ему потом припомнит все. Павлуша, бесспорно, не идиот. И, разумеется, постарается Леона на все «бабки» развести. Да только не догадывается он, сколько их всех на самом деле. Наследничков– то все меньше остается, а его, Леона, доля увеличивается. Сестрички Печенкины не все с потомством оказались.
Пора. Дохлый уже с утра поинтересовался, как у них дела. «У них» – сказал тоже. Можно подумать, он чем-то ему помогает. Попросил Леон шустрого парнишку «на подхват», так такого наслушался. Фиг с ним, а то дороже пришлось бы расплачиваться. И все– таки, какой Дохлый любопытный! И так и эдак пытался выспросить подробности завещания. И зачем ему это? Ради спортивного интереса эта бандитская морда с дивана не привстанет. Пришлось выворачиваться. В душе он даже посмеялся над Пашиной тупостью. Он бы на его месте обязательно приставил человечка приглядывать за ним.
Леон накинул ветровку, взял кейс, в котором лежали коробочки с украшениями и документы его родной бабки и вышел из квартиры.
Леон поднимался в лифте на третий этаж и думал о том, что поторопился назвать свою тетушку Анну «старушкой». Голос «из домофона» спокойно мог принадлежать молодой девушке. Леон даже на миг растерялся.
Дверь в квартиру была открыта, на пороге, в легком брючном костюме, стояла стройная красавица и улыбалась ему.
– Леон? Проходите, пожалуйста.
– Здравствуйте, Анна Андреевна.
Леон с изумлением рассматривал свою тетку. Он узнал ее сразу. И сразу же понял, кого напоминала ему та дама с портрета в музее. Перед ним стояла библиотекарша из пионерского лагеря, женщина, невольно сломавшая его личную жизнь. Ведь он так и не смог ее забыть после того, как она так внезапно уехала. Тогда он впервые в жизни понял, что такое терять. Так закончилась его первая «взрослая» любовь. Осталась только злость. По сути дела, из – за нее он так и не женился. Так выходит та самая маленькая девчушка, которой он читал книжки – его сестра Елена? Забавно получается. Но, похоже, Анна его не узнала.
– Ну, что же вы застыли как изваяние, ей богу. Не нужно так пугаться, я не так страшна, как вам кажется, – в голосе Анны звучали кокетливые нотки. Она была очень довольна произведенным эффектом, – и называйте меня просто Анна, а то я начинаю чувствовать себя престарелой бабушкой.
– Хорошо, Анна.
– Замечательно.
– Вы просто поразительно похожи на свою бабушку. В музее Оренбурга есть ее портрет, собственно, если бы я случайно туда не забрел, меня здесь бы не было.
– Да. Я знаю о портрете. Елена показывала мне альбом с репродукцией. Значит, ты живешь в Оренбурге?
– Да, я там родился, учился и живу поныне.
– А как ты нашел меня? Рассказывай все, и как можно подробнее. Начни с детства.
Леон рассказал Анне о старом адвокате, о коммуналке, в которой прошло его детство, об отце, всю жизнь скрывавшем свое происхождение, о завещании их деда, о том, как он ездил в Польшу, разыскивая старшую сестру бабушки. Не стал он только объявлять истинную ценность украшений. «Аннушка не так проста и наивна, как ее сестра. Вон как живенько интересуется наследством. Да, с ней могут быть проблемы. Хорошо еще, что камушки у племянницы. Ей и решать. Хотя, она может оказаться похожей на мать. Яблочко от яблони».
– После Хойны я поехал в Питер. Просто наудачу. Там я узнал фамилию мужа Натальи Печенкиной.
Леон не стал уточнять, в какую сумму ему обошелся быстрый поиск документов и, сколько литров водки пришлось выпить с майором, который ему помогал получить данные военных архивов.
– Анна, а где Ляля? Я пытался ей дозвониться весь вечер.
– Они с мужем что-то отмечают в ресторане. Думаю, сегодня звонить бесполезно.
– Время уже позднее. Мне пора. Надеюсь, на днях мы встретимся все вместе, и поговорим.
Леон шел по улице и с удивлением думал о том, что понятие «родная кровь» не выдумано. Что-то изменилось в нем после встречи с Анной. Не то, чтобы пропало желание получить деньги. Нет, но появилось новое чувство, похожее на гордость. Он не «серая мышь» без роду, без племени. У него весьма неплохая родословная, он может и будет рассказывать при знакомстве, что он из рода тех самых Печенкиных. Но сначала он доведет начатое дело до конца. И никто не посмеет ему помешать.
Звонок мобильного заставил его вздрогнуть. Звонили из больницы, где последние два месяца лежала его мать. «Вот и все. Не успела мать пожить безбедно. Так и умерла, не узнав земных радостей».
Глава 18
2004 г. Самара
– Ляля, у нас беда, – голос Галины был еле слышен сквозь помехи. Лялька с досадой покосилась на сотовый.
– Что, Галочка, я тебя очень плохо слышу, повтори.
– Юра и мама погибли. Приезжай, пожалуйста. И позвони тете Ане.
– Что случилось, авария? Я сейчас буду.
Лялька бестолково заметалась по квартире. «Нужно позвонить Сашке, пусть сразу едет к Головановым. Хотя нет, машина же стоит под окнами. Придется за ним заезжать».
– Саша, сейчас звонила Галка, у них что-то случилось. Ничего толком не знаю, кажется, авария. Я за тобой заеду, хорошо?
Не дослушав ответ мужа, она стала доставать из шкафа одежду, одновременно набирая номер телефона матери.
Мать Ляли, Анна Андреевна, сняла трубку не сразу.
Читать бесплатно другие книги:
