Покровские ворота (сборник) Зорин Леонид

Геля . Ты отлично выглядишь. Профессия идет тебе на пользу.

Виктор . Древние греки были не дураки. А они, между прочим, так говорили: «И здоровье и радость – от золотого вина».

Геля . «К сокрытым тайнам ключ вы только в нем найдете». Я проходила этот курс.

Виктор (восхищенно) . Слушай, у тебя прекрасная память.

Геля . В самом деле, тебя легко узнать. Странно… Я хорошо вижу зал. Ты вполне… как… это… консервированный мужчина. Должно быть, действительно радость жизни – от вина. Тем более когда оно не только поит, но кормит.

Виктор (смеясь) . В этом смысле наши профессии схожи.

Геля . Ты прав – я пою не только для удовольствия. Значит, все порядке?

Виктор . Как будто бы да.

Геля . Супруга здорова?

Виктор . Спасибо, здорова. Только она чужая супруга.

Геля . Езус-Мария. Всегда – третий человек.

Виктор . Что поделаешь? Занятые люди вечно живут под дамокловым мечом.

Геля . Приятно хотя бы, что ее поступок не создал у тебя никаких комплексов. А то сейчас все страдают комплексами. Весь мир.

Виктор . У нас, виноделов, свой подход к проблемам. Да и говорят, все к лучшему – правда? Детей у нас так и не завелось.

Геля . Конечно, это все упрощает. Ты живешь один?

Виктор . Да… в общем, один.

Геля . Может, ты сам теперь – третий человек? Прости, я не хочу быть нескромной. Так или иначе, эта история не отразилась на твоей работе. Кто ты теперь – бакалавр или магистр?

Виктор . Доктор наук.

Геля . Ты просто – герой.

Виктор . Герой не герой, но своя лаборатория. А как поживает пан музыкальный критик?

Геля . Исчез. Как это – испарился.

Виктор . Третий человек?

Геля . Потом… не сразу. Но теперь он тоже… испарился. Как первый. Мои мужья не выдерживают атмосферных колебаний.

Виктор (смеясь). Однако ты с ними не церемонишься.

Геля . Я много езжу и устаю. На мужчин уже не хватает сил.

Виктор (заботливо) . Тебе не мешало бы отдохнуть. Нужно хоть изредка отключаться.

Геля . Летом я убегу на Мазуры. Там удивительная тишина.

Виктор . Вернешься моложе на десять лет. Слушай, что наш приятель Штадтлер?

Геля . Штадтлер умер.

Виктор . Не может быть!

Геля . А почему ты так изумился? Время от времени это бывает.

Виктор . Ах, бедняга! Как его жаль. Да, конечно. Прошло немало.

Геля . В этом все дело. Строго говоря, уже можно думать о смысле жизни.

Виктор . Верно. Как в самые юные годы.

Геля . Впрочем, думать о нем легче всего. Трудно иной раз его обнаруживать.

Виктор . И все-таки все имеет свой смысл.

Геля (с усмешкой). Даже то, что однажды мы встретились в консерватории?

Виктор . Безусловно. Ты этого не считаешь?

Геля (пожав плечами) . Какой-нибудь смысл, возможно, и есть. В конце концов, я стала хорошей певицей. А хорошая певица – это не только голос.

Виктор . Ты знаешь, сегодня я это понял.

Геля . Вот видишь, ты понял. Это немало. А в общем, обоим роптать грешно. Все-таки мы не стояли на месте.

Виктор . Слава богу, этого про нас не скажешь.

Геля . Бог ни при чем, положись на электричество. Оно все больше облегчает жизнь, а люди становятся все умней. Это дает большую надежду.

Виктор . Что говорить, жизнь идет вперед.

Геля . И заметь, во всех отношениях. Молодые люди даже женятся на иностранках. (Спохватывается.) О, Мадонна. Сейчас кончится антракт, а я совершенно не отдохнула. От тебя всегда одни неприятности.

Виктор . Прости, я должен был подумать сам.

Геля . Так ты сидишь в первом ряду? Ну, с Богом. Я еще день – в Москве. Позвони, если будет время.

Виктор . Хорошо.

Геля . Отель «Варшава», двести восьмой. Тебе записать или ты запомнишь?

Виктор . Конечно, запомню. Будь здорова.

Геля . До видзеня, Витек. Будь здрув.

Свет гаснет. И почти сразу же вспыхивает вновь. Улица. Огни. Какая-то мелодия. Идет Виктор. И хоть его губы сомкнуты, мы слышим чуть измененный записью голос:

– Ну и быстро меняется все в Москве. Полгода не был, и столько нового. Завтра – отчаянно трудный день. Отчаянно трудный. Каждый раз не хватает свободного времени. Впрочем, хорошо, что его не хватает. Если честно – это как раз хорошо.

Он уходит все дальше, дальше. И мелодия вечера звучит ему вслед.

1966

Покровские ворота Элегическая комедия в трех действиях

Действующие лица (В порядке появления)

Лев Евгеньевич Хоботов .

Людочка .

Алиса Витальевна .

Аркадий Варламович Велюров .

Соев .

Костик Ромин .

Света .

Савва Игнатьевич Ефимов .

Леонтий Минаевич .

Маргарита Павловна .

Орлович .

Нина Орлович .

Анна Адамовна .

Алевтина .

Выздоравливающие доминошники.

Действие первое Осень

Речитатив

Голос Костика .

Москва. Пятидесятые годы.

Они уже скрылись за поворотом,

Они уже стали старыми письмами

И пожелтевшими подшивками.

Но стоит рукой прикрыть глаза,

Вижу еще не снятые рельсы,

Еще не отмененные рейсы,

Здания, еще не снесенные,

И незастроенные пустыри.

Еще от Мневников до Давыдкова

Столько домов еще не взметнулось,

Столько домов, в которых сегодня

Ждут и ревнуют, глядят в телевизоры

И собираются по вечерам.

Столько домов, где клубятся страсти,

Зреют мысли, цветут надежды,

В которых дети становятся взрослыми

И выпархивают из гнезд.

Одни обернутся, другие – нет,

Иные вернутся, иные – нет.

Столько домов еще на ватманах

Или даже – в воображении.

Чертаново – за городской чертою,

Тропинки Тропарева безлюдны.

Москва… Пятидесятые годы…

Мой сосед бредет по Рождественке.

Это интеллектуал и чудак.

А на Рождественском бульваре

Шепчутся под ногами листья,

Это спешит московская осень

В порыжевшем дождевике.

1

Процедурная. Людочка и Хоботов.

Хоботов (подтягивая брюки и поправляя галстук) . Благодарю вас. О, благодарю.

Людочка . Ну вот, это был последний укол.

Хоботов . Не говорите так.

Людочка . Курс закончен. Теперь вы будете молодцом.

Хоботов . В самом деле. Мне уже стало лучше. Когда я пришел к вам в первый раз, я чувствовал полный упадок сил. (Помолчав.) И духа.

Людочка . Я рада, что вам помогло.

Хоботов . Позвольте поцеловать вашу руку.

Людочка . Ой, что вы… Зачем это?

Хоботов . От души. Я уж привык сюда приходить. Конечно, у вас большие очереди.

Людочка . Витаминизация популярна.

Хоботов . Удивительно популярна. Но это – пустое… Я сидел в очереди, готовясь к тому, что увижу вас.

Людочка . Во мне нет ничего особенного.

Хоботов . Вы ошибаетесь. О, вы ошибаетесь. Вспомните, когда я пришел в первый раз, выяснилось, что я потерял направление. Любая отправила б меня восвояси. А вы…

Людочка . У вас было такое лицо… смешное.

Хоботов . Могу себе представить.

Людочка . Такое несчастное.

Хоботов . Спасибо за все. Позвольте поцеловать вашу руку.

Людочка . Так вы уже целовали.

Хоботов . Неважно. То есть не то… Вы прекрасно кололи.

Людочка . Ну что вы…

Хоботов . Я ничего не чувствовал.

Людочка (негромко) . Жаль.

Хоботов . Нет, нет, вы меня не поняли. Я не чувствовал там, куда шприц входил. Таково ваше мастерство. Но вообще-то… я очень почувствовал.

Людочка . Не нужно.

Хоботов (задумчиво) . «Наверно, так нужно, так надо».

Людочка . Почему?

Хоботов . Есть такие стихи: «Наверно, так нужно, так надо, что нам на прощанье даны осенний огонь листопада и льдистый покров тишины». Стихи об осени. Их написал один поэт в далекой стране. Он умер совсем молодым. От чахотки.

Людочка . Какой ужас…

Хоботов . Вот и у нас уже – осень. И не будет бабьего лета. Польют дожди. Ветер завоет.

Людочка . Самое гриппозное время.

Хоботов . Вы правы.

Людочка . Держите ноги в тепле.

Хоботов . Благодарю вас. О, благодарю.

Людочка . Разве жена за вами не смотрит?

Хоботов . Видите ли, она занятой человек. У нее напряженная духовная жизнь. Кроме того, мы расстались.

Людочка . Она уехала?

Хоботов . Не то что уехала. Но – ушла.

Людочка . Как это? Я не пойму.

Хоботов . Просто она полюбила другого.

Людочка . Надо же!

Хоботов . Наверно, так надо.

Людочка . Бедненький…

Хоботов . Он человек достойный. Я понимаю этот выбор.

Людочка . Вы очень страдаете?

Хоботов . Как вам сказать… (Задумчиво.) «Воспоминанья горькие, вы снова врываетесь в мой опустелый дом…»

Людочка . Это – вы сами?

Хоботов . Нет. Это Камоэнс. Португальский поэт. Он уже умер.

Людочка . Ах боже мой!

Хоботов . В шестнадцатом веке.

Людочка . В шестнадцатом веке!

Хоботов . Да, представляете. На редкость грустная биография. Сражался. Страдал. Потерял глаз. Впоследствии умер нищим.

Людочка . Надо же! (Утирает слезы.)

Хоботов . Боже, какая у вас душа.

Людочка (с уважением) . Сколько вы знаете… Вы профессор?

Хоботов . Нет, я работаю в издательстве. Издаю зарубежных поэтов. Преимущественно романских. Но бывает – и англосаксов.

Людочка . И все поэты – вот так?

Хоботов . Почти.

Стук в дверь.

Людочка . Подождите, я занята! Какие нетерпеливые люди…

Хоботов . Я вас задерживаю, простите…

Людочка . Что вы? С вами так интересно.

Хоботов . Я бы хотел увидеть вас вновь.

Людочка (опустив глаза) . Не знаю, где мы можем увидеться.

Хоботов . Мало ли где… Москва велика. Вот у вас на углу – лаборатория.

Людочка . Да. Туда сдают на анализ.

Хоботов . Если позволите, буду вас ждать. Мы бы куда-нибудь с вами отправились.

Людочка . Прямо с работы? Я не одета. И дома столько всяческих дел.

Хоботов . Может быть, я вам могу помочь?

Людочка . Нет. Ко мне неудобно.

Хоботов . Так как же?

Людочка . Видите, вы уже растерялись!

Хоботов . Мне просто стало безмерно страшно, что вы вдруг исчезнете…

Людочка . Вы – как дитя.

Хоботов . А между тем мне сорок три года.

Людочка . И направление где-то посеяли… (Смеется.)

Хоботов . Да… все выглядит так нелепо…

Людочка . Вы говорите, он глаз потерял?

Хоботов . Кто?

Людочка . Португальский поэт.

Хоботов . Камоэнс? Да. Он – глаз, а Сервантес – руку.

Людочка . Перестаньте! Это уж слишком.

Хоботов . Я понимаю, но что же делать?

Людочка . Я освобожусь через час.

Хоботов . Я подожду вас.

Людочка . Где?

Хоботов . На углу.

Людочка . Смотрите не спутайте – на каком.

Хоботов . Именно там, где сдают на анализ.

Людочка . Ну идите. Очередь сердится.

Хоботов . Благодарю. О, благодарю вас.

Занавес.

Речитатив