Няка Танк Таня

Часть первая

Зина Рыкова шаровой молнией влетела в фойе офисного центра, на ходу сбросила куртку цвета цикламен, расшитую стразами, и самовлюбленно поводя не по сезону оголенными плечами, на высоченных шпильках процокала к зеркалу. Весь туалет журналистки был продуман таким образом, чтобы ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения в нюансах ее телосложения. Тут было все и сразу: кожаные шортики, ажурные колготки с орхидеями, замшевые ботфорты, разрисованные вампирские ногти и неправдоподобные, как павлиний хвост, искусственные ресницы. С удовлетворением убедившись, что ее появление не осталось незамеченным, Рыкова остановилась у зеркала.

– Что, Зинуль, тоже поясницей маешься? – сзади возник охранник, добродушный дядька пенсионного возраста.

– Иди проспись, Петрович, – буркнула Рыкова.

– Глумишься над стариком? А зачем тогда пояс из собачей шерсти надела? Я все вижу, – охранник хитро погрозил брюнетке пальцем. – Вот здесь, вокруг… э…

– Это называется – бедра! И я не знаю, где ты увидел на них пояс.

– Пояс-то – он не снаружи, – лукаво улыбнулся секьюрити, – а там. Ну, внутри.

– Где – внутри? – Зинка начала заводиться.

Петрович тяжко вздохнул:

– Острохондроз замучал. Совсем острый стал. А собачий-то пояс, говорят, денек поносишь, и ломоту как рукой снимает. Намотал его вокруг задницы и ходи, грей поясницу. Вот я и хотел спросить, помог тебе этот пояс или это просто брехня рекламная… Э, ты что такая красная?

Испепелив Петровича взглядом, Зинка бросилась вверх по лестнице. Ее нетерпение было столь велико, что она не стала дожидаться лифта, которым пользовалась всегда – даже если из ее родной редакции на шестом этаже требовалось спуститься в буфет на четвертом.

На третьем этаже она забежала в туалет, заперлась в кабинке, спустила шорты, колготки…

– Вот он, собачий пояс, едрить его в кочерыжки! – выругалась Зинка, защипнув обильные бока. – Когда я только успела отрастить эти окорочка? И, главное, все молчат как пришибленные! Заговор равнодушных! И Алинка с ними за компанию…

С тех пор, как четыре года назад в кабинете главного редактора городского ежедневника «Девиантные новости» засела ее лучшая подруга Алина Корикова, обозреватель Зина Рыкова входила к ней без стука. Алина деликатно терпела бесцеремонность приятельницы. Но в одном была непреклонна: Зине было категорически запрещено врываться во время совещаний, которые Корикова собирала дважды в день: в десять утра и четыре вечера. Сейчас было как раз начало одиннадцатого, но дело, возникшее у Рыковой, не терпело отлагательств.

– Алин, бросай все! Ай нид ю! – пробасила она, распахнув дверь редакторского кабинета.

Корикова и ее зам Леша Ростунов, тридцатилетний толстяк, одетый в неряшливое черное, с интересом переглянулись, но с места не сдвинулись. Тогда Зина выдала еще один козырь:

– Новость! На первую полосу!

– Не тяни, – важно скомандовал Ростунов.

– Не лезь вперед батьки в пекло, – Зина бросила на него уничижительный взгляд. – Щас, выложу я тебе тут свой супер-мега-бенц! Рылом не вышел!

– Зин, – одернула ее Корикова. – Ну, что там у тебя стряслось? Фотокор нужен?

– Ну спасибо, дорогая! – Рыкова задохнулась от возмущения. – Не ожидала, что ты предложишь мне такое!..

Фотокорреспондент Дима Филатов был последним гражданским мужем Зинки. С ним она прожила два неплохих года, пока их не развело комичное, как считала сама Рыкова, недоразумение. Как-то в супермаркете «Десяточка», отчаявшись протолкаться к фруктовым рядам, она поддала тележкой под колени впереди стоявшего мужчины. Да так сильно, что тот потерял равновесие и обрушился на Зинину тару.

– Вот мудель! – громко хмыкнула она, пока незнакомец поднимался под обстрелом насмешливых взглядов. – На месте властей я давно бы изолировала флегматиков от общества. Что вылупился? От радости в зобу дыханье сперло?

Обычно после подобного захода начиналась перепалка, участие в которых было главным хобби Рыковой. Но мужчина, внимательно посмотрев Зинке в глаза, не сказал ни слова и удалился, на ходу отряхивая элегантное пальто. А Рыкова, испытав смутное недовольство, враз потеряла интерес к фруктам и покатила тележку к винным рядам. Она вспомнила, что от бананов толстеют, от апельсинов прогрессирует кариес, от киви может пойти сыпь, а вот от мартини никому еще не стряслось ничего плохого.

В алкогольных рядах была пивная промоакция, и Рыкова, вообще-то не любившая этого напитка, активно в ней поучаствовала. Затем ее нос учуял заманчивый запах колбасы, и Зина покатила тележку в его направлении. В отделе гастрономии также шла дегустация, и Рыкова позволила промоутершам предложить себе четыре сорта новинок, сопровождая жевание пресыщенно-брезгливой миной.

Так пролетело минут сорок. Покидая «Десяточку» с бутылкой мартини, багетом, сырной нарезкой и банкой сгущенки, Зинка никак не ожидала увидеть у входа того самого мужчину в дорогом пальто. Ее кольнули неприятные предчувствия – неужели нарвалась на проблемы? Но тот, дружелюбно улыбаясь, шагнул ей навстречу:

– Мне нужно вам кое-что сказать. Давайте посидим у меня в машине или съездим куда-нибудь попить кофе.

– Если вы из модельного агентства, то знайте, что я связана пожизненным контрактом с «Виктория Сикрет», – с высокомерным смешком отвечала Зинка, а ее взгляд меж тем оценивал часы мужчины, прикидывал, сколько стоит пальто и галстук…

Незнакомец протянул ей визитку. Ого! Генеральный директор крупной девелоперской компании! Зинка криво улыбнулась:

– И чем же вы занимаетесь в этой вашей девелоперской компании? Дверями хлопаете? С деверем лопаете? А, может, дев лапаете?

– Вы неподражаемы, – еще шире улыбнулся мужчина.

– Вы влюблены и хотите на мне жениться? Имейте в виду: варианты с годовым доходом менее миллиона баксов я не рассматриваю.

– Скажите, а вот такую сумму, – и мужчина назвал тройную зарплату Рыковой, – вы как, можете рассмотреть?

– Разве что если за час, – тут Зинка спохватилась, что скатывается в торг и отрезала: – Сгинь, маньяк.

При этих словах мужчина не на шутку разволновался.

– Да, моя метресса, да! Будь моей владычицей морскою! – и, взяв себя в руки, девелопер шепнул: – У меня к тебе конкретное деловое предложение.

И он быстро разъяснил Зинке суть своей пропозиции. В данный момент он расстался со своей госпожой и озабочен поисками новой. Рыкова – его любимый типаж. К таким, как она, он любит приходить раз в неделю и, переодевшись в забавный костюмчик, драить квартиру, мыть посуду и чистить унитаз. От такой, как Зинка, он готов терпеть любые унижения – в пределах разумного, ведь он человек публичный и, мало того, семейный. За все – про все он готов платить вышеозначенную сумму. В месяц. Конфиденциальность гарантируется. Того же ждет и от нее. Ну как, по рукам?

– Извращенец, – восхищенно выдохнула Зинка, прикидывая, к каким высотам потребления вознесет ее дополнительный доход. И тут же гаркнула, вживаясь с новый образ: – Ах ты, неуклюжий смерд! В магазине ты чуть не сбил меня с ног, за что будешь излупцован шпицрутенами!

А поскольку Рыковой не терпелось получить аванс, то, подумав, она добавила:

– Завтра же!

На следующий день она уговорила Алину отправить Филатова в командировку, а сама приняла у себя нового знакомого. Переодевшись в красные стринги и фартук, гость, ободряемый ее матерными тирадами, покрикиваниями и тычками, два часа мыл и чистил ее довольно захламленную однушку. Напоследок, отругав раба за отвратительный сервис и недостаточно подобострастное поведение, Зинка отвесила ему пару пощечин. А увидев, что он кладет на комод конверт, проводила мужчину смачным пинком под шлицу дорогого пальто.

Так продолжалось почти полгода. Пока однажды в неурочный час домой не вернулся Филатов и не увидел следующую картину: девелопер, ползая перез Зинкой на коленях, целовал ее тапки, надрывно умоляя дать ему шанс еще раз пройтись тряпкой по прихожей. Филатов не был искушен в тонкостях извращений. Поэтому он не внял объяснениям Зинки, что это никакой не любовник, а всего лишь бытовой раб. Вышвырнув страдальца из квартиры, Димон покидал в сумку вещи и хлопнул дверью. Больше девелопер Зине не звонил и желания прибраться в квартире не изъявлял.

И все бы ничего, но через пару месяцев Филатов взял и женился. Официально. И что особенно разозлило Зину – на довольно-таки красивой светловолосой корреспондентке Тане Замазкиной. На почве ненависти к Филатову Рыкова оперативно сошлась с другой коллегой – Юлей Колчиной, у которой, кстати, в свое время и увела Диму через неделю после их свадьбы. Но то были дела давно минувших дней, страсти улеглись, и вчерашние соперницы в едином порыве сплотились против 25-летней Замазкиной, которая, по их мнению, слишком важничала и смела носить платье вызывающего цвета «бензин». Это, видимо, Зина считала возможным только для себя – одной из старейших сотрудниц «Девиантных». Она пришла в газету в 28, с тех пор прошло пять лет…

– Рыкова, раз не хочешь говорить свою новость, дай нам закончить оперативку, – подал голос другой зам главного редактора Олег Кудряшов.

Зина открыла рот, чтобы урезонить и его, но остановилась. Нет, как бы там ни было, Олега она уважает. Он реальный профи. Пусть рыжий, толстый и женат на мымре – бывшем главном редакторе «Девиантных» Яне Яблонской. Эту «самодуру» она терпеть не могла. Поэтому ее ликованию не было предела, когда стало известно, что из второго подряд декрета их деспотичная командирша выходить не собирается. Узнав об этом год назад от Кориковой – тогда еще и.о. главного редактора – Рыкова тут же поделилась с ней соображениями относительно кадровых перестановок. А идей у нее было много. Молодую специалистку Замазкину – за дверь, следом за ней – Филатова – желательно по какой-нибудь статье. Старшего обозревателя Ростунова ввиду непривлекательности и вонючести обменять на пару симпатичных мальчиков из конкурирующих изданий. А ставку обозревателя отдать Колчиной – все-таки она искупила свою вину перед Зиной.

– Но у меня нет ставки обозревателя, – сдержанно ответила ей тогда Алина.

– Как нет? А моя?

– Ты уходишь, что ли?

– Да нет, Алиш, – Рыкова засмотрелась в окно. – Кстати, кого ты себе в замы присмотрела? Внимание: есть только один правильный ответ!

В тот день они поссорились. Не разговаривали целую неделю. Рыкова даже бросила на стол Кориковой заявление об уходе. Но Алина тут же выписала Зине недельную командировку в Москву, а когда та вернулась, в кабинете зама уже царил Леша Ростунов – как всегда, нестираный, плохо пахнущий и с перхотью на черно-пегой рубахе. Но очень способный и явно засидевшийся в обозревателях, как без всяких эмоций прокомментировала ей свое решение Корикова…

…

– Значит, горячие новости вас, главный редактор, не интересуют! – громогласно объявила Рыкова.

– Ладно, я сейчас выйду, – пробормотала Алина. – Ребят, шесть секунд.

В коридоре Зина взяла подругу за пуговицу:

– Знаешь, в последнее время ты стала очень черствой. Эта должность тебя портит…

– Ты меня за этим что ли вызвала? – вскипела Корикова. – Другого времени не нашлось? Когда ты, наконец-то, поймешь, что дружба для меня – одно, а работа – совсем другое? И я их не смешиваю!

– Тюх-тюх-тюх, разгорелся наш утюг, – пошла на попятную Рыкова. – Прикинь, что мне Петрович брякнул? Оказывается, я собачий пояс купила!

– Слушай, мне неудобно перед ребятами, давай потом твои покупки обсудим. Можно? – и Алина попыталась высвободить пуговицу из Зинкиных пальцев.

– Можно Машку за ляжку, а меня – разрешите.

– Ты меня достала, если честно! – рванулась Алина. – Я тебя последний раз прошу: не лезь ко мне во время оперативки со своими глупостями! Что, больше времени нет о собачьих поясах поговорить?

– Ну и проваливай! Мне твоя квазидружба на фиг не сдалась! Дождалась, что меня посторонние люди стали собачьим поясом попрекать! – и Зина истерично защипнула жировые валики на боках.

Алина глянула на ее бедра, потом на Зинку, затем опять на валики и тихо рассмеялась:

– Ну да, ты слегонца разъелась. Есть такое.

– А ты делала вид, что ничего не происходит. Лучшая подруга, – Рыкова сделала каменное лицо.

– Да ладно, не паникуй. Лишнего – не больше шести-семи кило.

– Шесть тысяч чертей! Семь килотонн жира!

– Тихо-тихо. Запишем тебя в «Аполло» и через пару месяцев вновь будешь тонкой-звонкой.

– «Аполло»? А ты знаешь, сколько там стоит годовой абонемент? И ты смеешь мне это заявлять после того, как взяла этого зловонного жирдяя на должность, которая по праву принадлежала мне?!

Корикова чуть заметно поморщилась и сказала:

– Клуб я тебе постараюсь организовать бесплатно. Не спрашивай, как… В общем, иду ради тебя на превышение служебных полномочий. Ты мне хоть передачки будешь носить, когда меня за растрату посадят?..

– Цель?

– Корона «Мисс Вселенной».

– Люблю самокритичный юмор, – серо-голубые глаза старшего инструктора Кирилла Казаринова стали почти синими. Зинка скользнула по нему изучающим взглядом. Бывают же такие красавцы! Прямо романтический бард из древних германских саг. Длинные светлые волосы забраны в хвост, атлетическая спина, точно капюшон у кобры, широченная сверху и сужающаяся к стальной талии, загорелая гладкая кожа… С таким бы она не отказалась замутить…

– Задача номер один – запускаем метаболизм, – деловито начал Казаринов. – Быстрая ходьба по дорожке – раз, коррекция рациона – два. Как только избавимся от избыточного жирового депо…

– В каких местах? – забеспокоилась Зинка. – Мне надо только в бедрах и в талии.

– Первым делом жир уйдет с лица и груди, – Рыковой показалось, что эти слова Казаринов произнес с каким-то даже удовольствием. – И только потом со всех остальных мест. Причем, проблемные зоны подключатся к процессу в самую последнюю очередь.

– Тогда я лучше буду обруч крутить!

– И что? Запомните, локально похудеть нельзя. Это всегда генерализованный процесс.

– Нельзя ли попроще? – поморщилась Рыкова. – У меня только три класса бурсы.

– Как только мы избавимся от излишнего жирового депо, начнем наращивать мышечную массу…

– Всю жизнь мечтала стать кач-бабой!

– И мечтать нечего. Женщинам этого не дано.

– И где ты тут видишь женщину? Мне больше 23-х никто не дает, – Рыкова отчаянно оттягивала момент, когда от болтовни нужно было перейти к делу..

Инструктор устало вздохнул:

– Так, работать будем или дискутировать? От оплаченного персонального занятия прошло уже 15 минут. Через 45 минут у меня следующая клиентка. Кстати, обратите на нее внимание. Девочка реально работает над собой. Мои советы для нее закон, вот и результат налицо. Кстати, я ее готовлю к съемкам.

…Уже через три минуты бега зинкины ноги стали ватными, а сердце заухало где-то в районе горла.

– Эй, Кир! Сними меня отсюда! – заорала она на весь зал.

– Бежать никуда не надо. Просто быстро идем.

– Я сюда пришла худеть, а не хрены валять, – одышливо препиралась Зина.

– Да я тоже хрены не валяю! – вспылил Кирилл. – У меня, между прочим, высшее медицинское образование. И уж мне-то отлично известно, как запускается метаболизм. Хочешь посадить сердце – беги, высуня язык. А хочешь убрать вот это, – он показал на Зинины бедра, – просто иди, только быстро. Но учти: организм начнет жечь жиры только через 20 минут.

Едва Зина перешла на шаг, как ей полегчало. Поминутно хватая себя за бока – не сжигаются ли уже жиры? – она глазела по сторонам. Сколько кругом мяса! На любой вкус: и постного, и с белой прослоечкой. На буженинку, на холодец… и суповые наборы имеются… Все что-то жмут, качают, пыхтят, кряхтят, стонут, рычат с красными от натуги лицами и полупьяными от адреналина глазами. Эту бы энергию да в мирных целях!

А это что за красота неземная нарисовалась в красном костюмчике? И Кир к ней так услужливо бросился, прямо «чего изволите». Надо пойти посмотреть, что там за королева тренажерки выискалась…

Рыкова остановила дорожку. 15 минут для первого раза вполне достаточно. Лучше подольше в сауне поваляться. В бане жир тоже за милую душу сжигается. По пути на релакс Зина остановилась поодаль от особы в красном. Чтобы не пялиться совсем уж откровенно, она схватила первую попавшуюся, странно изогнутую железку и попробовала поднять ее над головой.

– Зина, положите, пожалуйста, W-образный гриф, – терпеливо заметил ей Кирилл, отвлекшись от беседы с клиенткой. – Сейчас вам нужно совсем не это.

Девица в красном тотчас же обернулась на нее. Зина с неудовольствием отметила, что та довольно симпатична… да что там, можно сказать, красотка. Что ж, понятно, в кино страшных не берут. Но тут, чувствуется, и деньги есть. Иначе откуда такая ухоженность? Над светлыми волосами явно поработал хороший мастер, маникюр, макияж – все в духе последних достижений модной индустрии, спортивный костюм ладно облегает худощавую фигуру, а талия такая, что, кажется, можно двумя ладонями обхватить. Но вот цвет лица… Не кровь с молоком, прямо скажем. Какое-то оно усталое, вымотанное. Между бровями наметилась морщинка, обозначились носогубные складки, вокруг рта – серая тень, словно пылью припорошено. А ведь этой старлетке самое большое – 25 лет. Больная, что ли?

– Что-что? – вдруг обратилась к ней незнакомка. – Вы сказали, что я больная?

– Это был мираж, – усмехнулась Рыкова.

– Нет, вы сказали, – дружелюбно настаивала девушка. – Я правда выгляжу нездоровой?

– Тебе сколько? Лет 25? А выглядишь на тридцатник, – Рыкова, как всегда, не лезла за словом в карман. – Морда лица серая, морщины лезут…

– Да, я и сама заметила, – вздохнула спортсменка в красном, отхлебнув темный напиток из пластиковой бутылки. – Последние две-три недели что-то неважно себя чувствую. То голова закружится ни с того, ни с сего, то сердце прихватит, то давление скакнет…

– Бухать поменьше не пробовала? – криво улыбнулась Рыкова.

– Да я вообще не пью и не курю…

– Ульян, что ты сказала про сердце? – встрял в беседу Казаринов.

– Да нет, прошло уже, давай дальше заниматься, – и новая знакомая Зины направилась к стойкам, где навесила на гриф пару 10-килограммовых «блинов».

Рыкова обвела тренажерку взглядом. Чего бы еще поделать? А, вон там, у зеркальной стены лежат маленькие розовые гантели. Но вот незадача – как раз перед стойкой с ними пыхтит какое-то чудо: штаны черные, майка черная, кроссовки черные и даже бандана – и то черная. Что ж, раз ты такой тотал блэк, так зовись Черным спортсменом. Есть же Черный монах, Черный доктор…

Когда парень с громким выдохом притянул штангу к груди, Зинка, чуть не задев его бедром, продефилировала между ним и зеркалом. Не ждать же, пока он передвинет свою спортивную задницу в другую часть зала? Мельком глянув в его лицо, Рыкова поразилась его зверской гримасе. К этому вполне можно было прицепиться.

– Вот только не надо зубовного скрежета и игры желваками, – процедила она и замерла в ожидании ответной реплики.

Но никакой реакции не последовало. Да, глаза Черного спортсмена метали молнии, но он не проронил ни слова.

– Как успехи, красавица? – дорогу Зинке преградил другой тренер с внешностью сериального ловеласа. – Заездил тебя Казаринов? А меня Гоша зовут. Игорь Ядов – слышала, наверно? Чемпион Эмской области, обладатель кубка… Перепишись ко мне, а?

– А что, и перепишусь, если скажешь, как за месяц 10 кило согнать. Реально?

– Более чем! – горячо заверил Гоша. – Но это возможно только под строгим контролем инструктора. Карту на десять персоналок купишь?

– И почем дерешь?

– Ну, тренировка у меня стоит тысяча, десять идут с солидной скидкой – где-то 9 850 получается. Кстати, скидка только при покупке до конца этого дня. И еще могу классную жиросжигающую диету составить – полторы будет стоить. Ну и массаж я делаю такой, что целлюлит прямо тут же рассасывается…

– А ГЗМ?

– И ГЗМ делаю. Но это уже две-три штуки в зависимости от выраженности. За сеанс.

– А если бы я БДСМ сказала – ты бы тоже умильно закивал головой?

– Закивал бы, – разулыбался Ядов. – У нас корпоративная миссия – клиент должен получить любую услугу, какую только пожелает.

– В таком случае, окажи мне эксклюзивную услугу: купи себе губозакатывательную машинку, – и Рыкова проследовала дальше.

Развалившись на диване в зоне отдыха, она через стекло наблюдала за Казариновым и его клиенткой. Такая, ёшки-матрешки, упертая девка! Худая, а со штангой на плечах все равно что со шваброй приседает – наверно, от скорости ветер в ушах свистит.

– Эй, красава, ты не знаешь, кто такая эта Ульяна и почему Кир перед ней так распинается? – обратилась Зинка к проходящей мимо крупной девице с парой пирожных на блюдечке.

– Знаю, знаю, – охотно откликнулась та, присаживаясь рядом. – Это Ульяна Кибильдит. Родители у нее то ли погибли, то ли умерли, и теперь у нее немерено бабла.

– А ты откуда такая информированная?

– Живем с ней.

Зина с гадливостью глянула во влажные карие глаза собеседницы:

– Мы не рокеры, не панки, мы девчонки-лесбиянки?

– Сразу уж и лесбиянки. Нет, нормальные мы. Но с парнями не везет. Вот, в клуб записались, чтобы похудеть. Ульянка-то вон какая стройняшка стала, а у меня что-то не поперло. Наверно, это гормональное…

– А сласти-то зачем трескаешь, если худеешь? – Зина ткнула пальцем в пирожные.

– Да ты что, это же фитнес-десерты, специальные такие, – горячо возразила девица. – В них особые вещества содержатся, от которых вес прямо горит!

– И много ты уже сожгла?

– Пока ничего. Но мне их вообще-то доктор прописал.

– Только пирожные и все? Не свистишь?

– Ну не только, – уклончиво отвечала толстушка. – Еще на аэробику сказала ходить два раза в неделю и раз – на силовые. Но разве можно так резко начинать? Я пока решила рацион скорректировать, вот на фитнес-питание перешла, – и, отправив в рот кусочек бисквита, она отряхнула руки. – Кстати, ты уже была у клубного доктора? Мерила толщину жировой складки? Нет? Так запишись! Вот, кстати, она идет. Мари-и-ин!

Девица двинулась наперерез к невысокой худенькой особе в розовом халате. Но той было явно не до нее.

– Потом, потом, Оксан, – бросила она на ходу, тревожно поглядывая на часы.

– Вот это клиенториентированное заведение! – отреагировала Рыкова. – Обслуга отбивается от своих кормильцев руками и ногами.

– Там что-то случилось, – и толстушка прильнула к стеклу, разделяющему холл и зал. – Видишь, сколько народу?

Действительно, занимающиеся и персонал сгрудились в одном углу зала. Рыкова выхватила взглядом из толпы, словно сфотографировала, скуластую недобрую физиономию Черного спортсмена. Надо же, как он ловко протолкался поближе! Рядом с ним в тревожной маске застыло лицо какой-то пышки в спортивных трусах, чьи ноги Зина сочла срамотой. Кто-то размахивал руками, кто-то щелкал «прикольную картинку» на мобильник. Переглянувшись, Зина с Оксаной бросились в зал. Та на ходу энергично жевала – не пропадать же недешевому фитнес-пирожному!

– Хлеба и зрелищ? – бросила ей Рыкова. – Хватит хомячить.

Протолкнуться к эпицентру ЧП было невозможно. И откуда только народ набежал? Когда Зина пришла в клуб, ей казалось, что в зале занимается не более двадцати человек – все-таки разгар рабочего дня. Сейчас же здесь было втрое больше. Одна дама, судя по всему, примчала сюда прямиком из сауны – раскрасневшееся полное тело было небрежно замотано в махровое полотенце, с волос по бриллиантовым висюлькам струилась вода. Пахло нашатырем и корвалолом.

– У этих анорексичек сроду все не слава богу, – судачили две клиентки позднего бальзаковского возраста. – Они если вокруг себя толпу не соберут, считай, день прожит зря.

– Дамы, быстро докладываем, что случилось, – встряла Рыкова.

– Прыгала, прыгала с железкой вон той, а потом выронила, зашаталась, прошла три шага и грохнулась прямо на пол. Это уж Кирилл с Гошей ее сюда перетащили.

– А кто? Кто?

– Ну, такая звездень в красном костюме… Узница Бухенвальда…

– В красном костюме? – и Зинка, выставив Оксану вперед, словно щит, заорала:

– Пропустите сестру пострадавшей!

Толпа расступилась, и Зина втолкнула новую знакомую в круг.

На диванчике лежала Ульяна. Яркость ее олимпийки резко контрастировала с посеревшими губами и голубоватой бледностью лица, на котором застыло страдание.

– Уль, – слабо позвала Оксана.

Подруга не откликалась.

– Не приходит в сознание, – со слезами в голосе сообщила врач. – Пульс нитевидный, дыхание поверхностное, а «скорой» все нет.

– Марин, еще только 10 минут прошло, – прошелестел Казаринов, который был лишь чуть розовее своей несчастной клиентки. Он словно полинял весь, яркая синева его костюма поблекла, а светлые кудряшки как будто выпрямились и обвисли.

– Давай еще раз массаж сердца.

Марина оперлась крошечной ладонью на середину груди Ульяны, вторую ладонь положила сверху и начала ритмично нажимать. Кирилл обхватил запястье клиентки в надежде услышать пульс.

– Да она не дышит у вас! – крикнул кто-то из первого круга зевак.

– Как не дышит, только что дышала, – заговорила вкрай растерянная доктор. – Точно – не дышит.

– Да она в обмороке, вот и не дышит, – прошептала Оксана. – Надо ее по щекам побить.

– Какой, на фиг, обморок, – зло глянул на нее Кирилл. – По-моему…

В этот момент, когда самодеятельный дуэт реаниматологов исчерпал свои возможности, толпа опять расступилась, образовав коридор для прибывших медиков.

– Пульса нет. Дыхание давно исчезло? – деловито спрашивал доктор, заглядывая в зрачки Ульяны.

– Не знаю, минуты две, – очень тихо отвечала клубный врач.

– Черт, зрачки широкие! Дефибриллятор! – скомандовал врач «скорой». – Да разойдитесь уже все! Дайте нам работать!

Марина с Кириллом с готовностью зашикали на людей, пытаясь оттеснить их от диванчика.

Тем временем реаниматолог установил на грудь Ульяны две пластины: одну повыше, другую по диагонали, пониже. Подали разряд. Ульяну ощутимо тряхнуло.

– Ура! Заработало! – медик радостно утер пот со лба.

– Все нормально с ней? – хором переспросили Кирилл и Марина.

– Рано пока говорить. Всяко бывает…

И точно сглазил. Минуты через три лицо Ульяны опять начало сереть.

– Черт! Опять остановка сердца! – вскричали врачи.

Снова дали разряд тока. Пациентка вздрогнула, ее щеки начали розоветь.

Меж тем, оттесненные от места событий зеваки и не думали расходиться. Всем было важно лично увидеть, чем закончится ЧП. И лишь один Черный спортсмен, как ни в чем не бывало, с резкими выдохами выжимал штангу.

– Все! Мне надоело это гадание на кофейной гуще! – не выдержала Зина. – Что за самоуправство – не пропускать к покойной родную сестру?! Ой, блин, что сказала… Ксю, хватит жрать, идем туда, – и она увлекла за собой жующую девицу.

– Мне всегда на нервной почве чего-нибудь почавкать хочется, – оправдывалась Криворучко, нехотя следуя за Зиной.

– Девчонки, мы же по-человечески попросили: не надо тут стоять, – устало поднял на них глаза Кирилл. – Концерт, что ли?

– Уйдите сейчас же, вы мешаете нам работать, – тихо рявкнул врач «скорой».

– Между прочим, это ее сестра, и она имеет право знать, от чего умирает родной человек! – Зинка с вызовом ткнула пальцем в направлении Оксаны, которую вдруг начала колотить нервная дрожь.

– Сестра? – тут же отозвался второй медик «неотложки» и ловко свернул шейку у ампулы. – Сейчас мы вам сделаем укольчик… Вам надо успокоиться, – и с наполненным шприцем он шагнул к Криворучко.

– Что за отраву вы хотите ей вкатить? – Рыкова преградила ему путь. – И почему не предлагаете мне? Я, между прочим, тоже на грани нервного срыва!

– Заткнитесь, – приказал ей первый реаниматолог. – А то я сейчас отправлю вас в первую психиатрическую на лоботомию. Черт, вы отвлекаете меня от больной!

Все вновь обратили взгляды на Ульяну. Глянула и Зина. И не поверила своим глазам. Казалось, на лицо Кибильдит разом вернулись все краски жизни. Этого румянца на щеках у нее не было даже полчаса назад, когда в относительно добром здравии Ульяна навешивала на гриф «блины». Еще полминуты – и девушка открыла глаза, медленно обвела всех бессмысленным взглядом. Доктора молчали, пытливо вглядываясь в лицо пациентки.

– Ну что, в пятую повезем? Они сегодня дежурные, – сказал один врач другому.

– Не. Надо в тридцатую. В кардио.

– Так не возьмут.

– Возьмут. Договоришься. Как я жалею, что ту девчонку с субарахноидальным в пятую отвез! Уморили ведь, слышал?

Напряжение постепенно оставляло участников реанимационного мероприятия. Марина перекрестилась и улыбнулась. Кирилл, наконец-то, вспомнил о своей красоте и провел рукой по взмокшим волосам, пытаясь их пригладить. Первый врач глянул на часы. Второй принялся укладывать дефибриллятор в чемоданчик. Как вдруг…

– Боже, что с ней?! Что с ней?! – не владея собой, Марина бросилась к пациентке, которая вдруг захрипела и откинула голову назад. Зина просто диву далась, как моментально розоватый тон Ульяниного лица сменился синеватой серостью.

– Няка, – вдруг резко выдохнула Кибильдит и обмякла.

Дальше все развивалось быстро и драматично. Трижды реаниматологи давали разряд, трижды Ульяну подкидывало на месте. Но ее сердце больше так и не заработало…

– Ужас, ужас, как теперь жить, – вечером того же дня причитала Оксана.

– Как-как? Оторвать задницу от дивана и начать самой зарабатывать денежки, – даже в такой ситуации Рыкова не находила нужным разводить антимонии. – Ишь, пристроилась за счет богатой наследницы! Все, лафа закончилась.

Неожиданное несчастье сплотило случайных собеседниц, и Зина охотно поддалась на уговоры Криворучко пожить с ней хотя бы до похорон. И вот сейчас, когда тело Ульяны увезли в морг, занимающихся попросили удалиться, а клуб закрыли, Зина и Оксана пили водку, закусывая шоколадкой и чипсами. Эти вредности Криворучко извлекла из потайного места.

– Ульянка запрещала чипсы покупать, – плаксиво откровенничала она. – Говорила: еще раз с чипсами увижу – больше ни копейки не дам. Все худела да худела. Вот и дохуделась. Не жрала вообще ничего, зато из зала не вылезала. Да ты видела, что за безобразие у нас в холодильнике!

Рыкова вздохнула: действительно, чипсами и шоколадом они закусывали не от хорошей жизни. В закромах Кибильдит приятельницы нашли лишь четыре упаковки йогурта, несколько яблок да куриную грудку без кожи.

– О, мясо! – возликовала Рыкова.

– Мясо? – брезгливо сморщилась Криворучко. – Рискни, попробуй.

Зина осторожно откусила, пожевала, прислушиваясь к ощущениям. Как вдруг ее лицо исказила гримаса гадливости, и она выплюнула прожеванное в руку.

– Что за силос? Она ее, что, даже не солила?

Оксана махнула рукой и всхлипнула:

– Всю плешь мне проела со своим здоровым образом жизни и правильным питанием. А я теперь сто раз подумаю, прежде чем в сладком себя ограничу. Мне как-то не хочется загреметь в ящик в расцвете лет!

Бутылка подходила к концу, и Оксана, разомлев, монотонно рассказывала Зине историю своего знакомства с покойной. К своим 23 годам Криворучко смогла закончить лишь три курса экономфака. Учеба была ей в тягость, и что самое неприятное – отвлекала от главного. А главным для Оксаны были походы в ночные клубы, где она вот уже лет пять безуспешно пыталась кого-нибудь подцепить. Но вот беда: чтобы вести ночную жизнь, требовались деньги. А их у Криворучко не было. Отчаявшись устроиться по специальности (которую она, по сути, и не получила), Оксана пошла в продавцы-консультанты. Изможденная, со впалыми щеками бизнес-леди открывала в Эмске первый бутик для полных дам, и малороссийская стать Криворучко показалась ей словно созданной для ее специализированного заведения.