Няка Танк Таня

На лестничной клетке пахло жареной картошкой. Рыкова сглотнула слюну в предвкушении аппетитного ужина. Что не помешало ей с порога напуститься на Криворучко:

– Опять картошка? А почему бы, для разнообразия, не потушить капусты? Не отварить фасоли?

– С капусты у меня отрыжка, а с фасоли несет, – прозаично отвечала Оксана.

– А те рецепты, которые мне прописала Ревягина? Когда я увижу на своем столе кнели под молочным соусом? Рулет из индюшки с овощами? Банановый смузи со сливками? Пока я добываю нам пропитание, ты бьешь баклуши.

Конечно, Рыкова изрядно кривила душой. Она не только не добывала пропитание, но и вообще обставила все так, что продукты Криворучко покупала на собственные деньги. Которые у нее появлялись после продажи очередного ульяниного украшения.

Навалив на тарелку гору картошки и выудив из банки пару помидор, Рыкова набросилась на еду. Взгляд ее упал на сложенную раскладушку, стоящую за холодильником.

– Ах да! – обратилась она к Оксане. – Чуть не забыла сказать: сестра приезжает из Чебоксар. Надо приютить. Сейчас вроде теплее стало, лето на носу. Давай-ка перебирайся на лоджию.

– Как – на лоджию? Там же ноль градусов, – робко возмутилась Криворучко.

– Холод прекрасно растапливает жиры и улучшает цвет лица. На матрасе тебе будет очень тепло.

– На матрасе?!

– Увы, раскладушку придется пожертвовать кузине. Ох уж эти родственнички, – наигранно вздохнула Рыкова.

– Зин, а если к тебе послезавтра еще кто-нибудь приедет, ты меня в коридор ночевать выгонишь? – забухтела Криворучко.

– Не надо кипятиться. Тем более, ты угадала. С приходом теплых деньков ко мне ожидается еще кое-кто из родни. И я намерена поселить их как раз на лоджии.

Оксана открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут у Рыковой зазвонил телефон. Глянув на экран, взмахом руки она приказала Криворучко выйти.

– И это ты называла интимным дневником Ульяны? – зло заговорила трубка. – Если б я знал, что в компе – откровения худеющей барышни, фиг бы ты дождалась от меня денег. И держись подальше от моей жены. А то крупно пожалеешь.

Зина не успела ничего ответить, как в трубке уже раздались короткие гудки. Рыкова криво улыбнулась. Ничего, скоро и на ее улице будет праздник. А денежки она с Кости срубит еще не раз и не два, это уж будьте уверены. А по ходу дела – и еще с одного-двух заинтересованных лиц.

Но какие откровения худеющей барышни имел в виду Стражнецкий? Значит, он все-таки взломал пароль на ульянином ноутбуке и изучил его содержимое? Быстро набрав номер Стражнецкого, она процедила:

– Ах вот ты какой, загадочный красавчик Митя. Не груби мне, миленок. В запале противозаконного деяния ты обронил в моей квартире надушенный платочек. Пока я его храню под подушкой и мечтаю о тебе, мой сладкий. Но что мне мешает отнести его в полицию? Только мое бесконечное терпение, которое ты взялся рьяно испытывать. А насчет дневника ты погорячился. С чего ты взял, что найденные тобой записки – это и есть дневник Ульяны? Ты не представляешь, как глубоко ты заблуждаешься. Но не трепыхайся, после твоего налета я определила мемуары в банковскую ячейку. Захочу – снесу куда надо перед выборами, деньжат подзаработаю. Захочу – изменю в фамилиях по одной буковке и книжку выпущу. Пусть все узнают о моральном облике некоего Коли Страннецкого. Что-что?… У тебя просто дар какой-то предвосхищать мои желания. Ах, если бы ты знал, как я нуждаюсь…

– Тэк-с, ну и как продвигается твое расследование? – на следующий день бросила она Замазкиной.

– Расследование? – чуть удивилась Таня. – Оно закончено.

– Ой ли? – прищурилась Зина. – Как все-таки легко втереть очки некоторым суперпрофи.

– Я не страдаю паранойей. Все ясно как белый день. Клуб нарушил некоторые правила. Надзорный орган выявил это. Через энное время я проверю, устранены ли нарушения.

– Все ясно. Ты перебежала мне дорогу лишь затем, чтобы поведать миру о пропущенных сроках противогрибковой обработки сауны. И, наверно, ждешь, что все начнут называть это золотым стандартом журналистики расследований. А что насчет трупов, детка?

– К счастью, трупы не имеют к этому никакого отношения.

– К счастью? Настоящая журналистка ответила бы: к сожалению, – уничижительно заметила Рыкова. – Даже моя сенсационная передовица не сподвигла твой зажиревший ум на размышления в правильном русле. Поверь мне: трупы имеют самое прямое отношение к беспорядкам в «Аполло».

– Зин, если владеешь какой-то информацией, не говори загадками. Может, я и правда что-то упустила.

– Упустила? Да ты проспала все царство небесное! – Рыкова постепенно входила в раж. – И, что самое драматичное, так будет и впредь, ибо нельзя стать звездой журналистики, не поднимая ягодиц со стула и не покидая редакцию.

Вечером Зина вызвала Стражнецкую в «Фортецию».

– Не стесняйся, пожалуйста, и выбирай, что хочешь, – потчевала приятельницу Катюшка. – Вот селедочка с картошечкой по-сибирски… вот чудные блинчики со сгущенкой…

Услышав это, Рыкова чуть не поперхнулась аперитивом.

– Что ты, я не голодна, – с холодком отвечала она. – Но чтобы тебе было не скучно пить чай одной, возьму вот это тюрлюрлю из морепродуктов, роллы с черной икрой и…

– Ой, не советую брать эти роллы, – на Катюшку иногда находила скупость. – В прошлый раз с Лилианой Козловой мы чуть не отравились ими.

– В таком случае для обеззараживания желудочно-кишечного тракта я приму сто грамм Хеннесси. Только учти, что портмоне я забыла в редакции, а банкомат тут почему-то не работает.

Пока Зина пировала крабами и тигровыми креветками, Катюшка тянула зеленый чай. В последние дни она сидела на диете, чтобы на свидании предстать перед Казариновым в лучшем виде.

– Ну-с, как там наш испытуемый? – Рыкова наконец-то перешла к теме, которая живо волновала Стражнецкую.

– Ах, я просто не представляю, как замотивировать его на свидание…

– И это называется любовь. Вспомни, какие чудеса изобретательности творили Ромео и Джульетта лишь ради того, чтобы упасть замертво рядом с любимым субъектом где-нибудь в мрачном склепе. Ты же привыкла просто указывать пальцем на красивых мальчиков и ждать, когда тебе их доставят домой, перевязанными синей ленточкой!

– Мне и правда никогда не приходилось добиваться мужчин. Стоило мне только щелкнуть пальцами, и они сами падали к моим ногам, – размечталась Катюшка о том, чего не было. – Но Кирилл особенный, совсем не такой, как те, другие…

– Все верно. Поэтому вот тебе моя филигранно выстроенная концепция, – и Зина протянула приятельнице вчетверо сложенный листок. – Все ходы базируются на новейших знаниях из области психологии, нашедших широкое применение в подготовке разведчиков Моссада.

Катюшка трясущимися от любопытства руками развернула бумажку, но тут же подняла на Рыкову удивленные глаза:

– Но тут какие-то схемы…

– А ты думала, здесь будут любовные вирши? Или ноты к жестокому романсу? Это схема твоего будущего тренажерного зала, который ты якобы хочешь оборудовать в своем загородном доме. Обратившись к испытуемому за помощью, ты сделаешь так называемый запрос на компетентность. То есть, еще разок побалуешь его гипертрофированное эго. Ну, и кроме того, дашь подзаработать деньжат. Убойный коктейль эмоций, который срубит с ног и не такого доверчивого ванька, как твой возлюбленный.

– Но у меня нет загородного дома, – прошептала Катюшка.

– Зато он есть у твоего папаньки, – подмигнула Рыкова. – А он на следующей неделе как раз собирается прокатиться в Гренландию. Отличный случай, чтобы воспользоваться его хоромами.

– Папа едет в Гренландию? Первый раз слышу.

– Спорим на тысячу баксов? Позвони ему и убедись, что это правда.

Пока Стражнецкая разговаривала с отцом, Рыкова прикидывала, как разгуляется на неожиданно свалившиеся с неба деньги. По ее лицу пробежала тень, когда она вспомнила, что в дом надо прикупить еще одну раскладушку, ширму и пару надувных матрасов. У нее были кое-какие планы насчет перестановки.

– Но откуда ты узнала? Ты что, ясновидящая? – закончив разговор с Папиком, Катюшка со смесью восхищения и удивления уставилась на Рыкову.

– Не без этого, – важно отвечала Зинка. – Не скрою, обучилась кое-каким практикам на закрытом семинаре у Курилко-Рюмина.

На самом деле ларчик открывался довольно просто. С утра Зинка услышала по радио, что официальная делегация во главе с губернатором Эмска отбывает на саммит в Гренландию. Рыкова тут же предположила, что первое лицо Эмской губернии не преминет там порыбачить, а раз так, то в составе официальной делегации наверняка найдется место и Папику, и еще двум-трем высокопоставленным рыболовам. Зина смутно почувствовала, что информация небезынтересная. И действительно, вскоре в ее голове родилась плодотворная идея, где и под каким предлогом столкнуть наедине Катюшку и Кирилла.

Однако для этого требовалось убедиться в том, что Папик действительно уезжает в Гренландию. Для этого Зина позвонила в… редакцию «Эмских вестей» и сварливым голосом потребовала записать ее на следующий вторник на прием к главному редактору Ольге Карачаровой-Пащенко. Ей тут же ответили, что Ольга Вячеславовна всю следующую неделю будет в отпуске.

Почувствовав, что выбрала верную стратегию, Рыкова набрала приемную «Помела» и тем же неприятным голосом приказала организовать ей встречу с главным редактором Константином Стражнецким. На что ей сообщили, что всю следующую неделю Константин Ильич пробудет в командировке. После этого Зина нисколько не сомневалась, что двухэтажное шале среди берез на будущей неделе останется не только без хозяйки, но и без хозяина. Пасьянс сложился.

Угощаясь ежевечерним бокалом мартини и покуривая, Зина изучала содержимое визитницы Ревягиной. Все указывало на то, что ей в руки приплыли козырные карты.

С утра показавшись на работе, она тут же переместилась в кафе, откуда и начала прозвон ревягинских клиентов.

– Это редактор бьюти-отдела московского VIP-журнала «Крутиссимо», – защебетала она в трубку. – Мы проводим анонимный опрос. Скажите, вы когда-либо пользовались средствами для похудения? И что вы о них думаете? Нас чрезвычайно интересует ваше мнение!

Обзвонив таким образом троих абоненток, Зина выяснила, что каждая из них имела опыт приема таких препаратов. Но в настоящее время они отказались от них.

– К моему большому сожалению, – вздохнула одна их худеющих. – Так сложились обстоятельства. Я пользовалась особенным средством, в аптеках его не достать.

– А вот отсюда поподробнее. Как называется, сколько стоит, плюсы-минусы?

– Как называется – не знаю. Мне его продали без упаковки.

– Как – без упаковки? И вы согласились пить не пойми что?

– Когда твой вес перевалил за центнер, согласишься на что угодно, – еще печальнее вздохнула зинина собеседница. – Кроме того, это средство я получила из рук очень хорошего врача. Почему я должна была ей не доверять? Это совершенно безобидная микстура, настоянная на травках из предгорий Алтая.

– Почему же она тогда не продается в аптеках?

– Понимаете, это уникальный травяной сбор. Авторский рецепт алтайской целительницы. Никакой химии, на помощь призваны только силы природы…

– Очень интересно! Я хочу написать об этой мудрой и доброй женщине. Как ее зовут?

– Что вы! Знахарка уединенно живет в горах и никому не раскрывает своего имени. Я бы вам всего этого не рассказала, если бы не случилось несчастья. Моего врача уже неделю нет в живых, поэтому курс лечения пришлось прервать…

– Я сейчас в депрессии, – чуть ли не плакала в трубку вторая девица. – С каплями по рецепту Таис Афинской я похудела на 20 килограммов за три недели. Но вчера лекарство закончилось, и мне больше негде его взять…

Третья респондентка рассказала Рыковой уже о секретном средстве Нинон де Ланкло. Всех зининых собеседниц объединяло одно: это были отчаявщиеся похудеть женщины, получившие микстуру из рук клубного врача в обмен на приличную сумму денег и обязательство хранить тайну. Все нахваливали эффективность препарата, но сетовали на неважное самочувствие. У одной похудение проходило на фоне обострения язвы и неукротимой диареи, у второй по несколько раз на дню случались приступы сердцебиения, третья мучилась головными болями и даже пару раз теряла сознание. Но ни одна не прекратила пить микстуру. Казалось, что ради быстрого похудения женщины были готовы на все.

Зинины раздумья за чашкой каппуччино прервал звонок.

– Он отказался! – со слезами в голосе заверещала Стражнецкая. – Сказал, что это не входит в его функционал.

– Ох уж эти стыдливые герои-любовники, – вздохнула Зинка. – Так и быть, я все улажу. Кстати, ты не отдашь мне то платьице от Педрини? Ну да, то уродское, которое тебе совершенно не идет.

– Но оно стоит две штуки евро, и у нас в Эмске больше ни у кого нет такого. Я его даже не надевала ни разу!

– Неужели ты думаешь, что я надела бы секонд-хенд? – ядовито парировала Рыкова. – Это платье заинтересовало меня именно своей эксклюзивностью.

– Ну хорошо, я тебе выпишу точно такое же, когда мы успешно завершим наш проект.

– И когда ты этим платьем намозолишь глаза всему Эмску! Не люблю, когда со мной торгуются. Или сегодня я иду в театр в Педрини, или охоться за зайчиком как умеешь.

Скрепя сердце, Катя пообещала прислать платье не позднее четырех. А спустя 15 минут ей перезвонила радостная Рыкова:

– Все, можешь готовиться к грехопадению. В следующий вторник зайчик прискачет в вашу фамильную березовую рощу. А там уж, надеюсь, ты сможешь покрепче ухватить его за уши, – и Рыкова скабрезно рассмеялась.

– Зиночка, ты моя добрая фея! И как тебе только все это удается?!

Рыкова загадочно промолчала. Она не любила раскрывать секретов мастерства. А оно состояло в следующем: набрать номер Гольцева и потребовать, чтобы клуб оказал подруге VIP-клиентки эксклюзивную услугу.

– Кстати, это не бесплатно, – строго напомнила Рыкова приятельнице. – Кирилл будет вынужден отменить шесть персональных тренировок. А это шесть тысяч недополученного дохода. Плюс выезд за черту города. Плюс сама услуга. В общем, с платьем завези мне десять тысяч.

– Но, может, я сама ему отдам?

– Валяй. Только не удивляйся, если назавтра полгорода будет знать, что жена депутата Эмской Рады платит мужчинам за секс. Малыш, ты совершенно не бережешь свою честь. Деньги за услугу надлежит сдать мне, а уж я заприходую их в бухгалтерию «Аполло». Так и только так.

Вернувшись в редакцию к обеду, Рыкова застала на кухне загадочно улыбающуюся Колчину.

– Зин, мне очень нужен твой совет, – заискивающе обратилась она к Рыковой. – Ты такая опытная, столько знаешь о мужчинах… Скажи, пожалуйста, смогу ли я забеременеть с одного раза?

– А что, на второй раз он уже никак не согласится? – рассмеялась Рыкова. – Что ж, возьмешь другого осеменителя.

Колчина вздрогнула и залилась краской:

– Ты, кажется, подумала, что я хочу родить без мужа?

– А что же еще можно подумать, если речь идет о разовом перепихоне?

– Что ты, что ты, – замахала ручками Юля. – Я никогда не решилась бы родить лялечку вне брака. Люди бы меня не поняли.

– Но тогда при чем тут один раз?

– Зин, понимаешь, мне уже… – тут Колчина замолчала, не решаясь назвать свой возраст, который всем был прекрасно известен. – Мне нужна лялечка. У всех моих подружек есть детки, я одна как белая ворона. Одноклассницы спрашивают, мама, тетя, соседка… Я уже не знаю, что им отвечать. Меня и саму мучает, что я живу не по-людски, не так, как заведено…

Рыкова зевнула:

– Искания овуляшек – последнее, что меня интересует на этом свете. И ты об этом отлично осведомлена. Но с высоты своего опыта могу дать тебе ценный совет: сношайся с муженьком почаще. Методика апробирована на протяжении миллиардов лет назад и имеет лишь незначительный процент сбоев.

– Но мне нужно, чтобы это получилось с первого раза.

– Я что-то пропустила, и в городе появилась новая секта?

– Все дело в личности жениха.

– Ах, это он настаивает только на одном разе?

– Нет, нет, ты не понимаешь… Я выхожу замуж за человека, который меня давно и преданно любит… В общем, мой избранник – Леша Ростунов.

– Леша? Ущипни меня, я вижу дурной сон и хочу проснуться… И ты добровольно соглашаешься на многолетнюю пытку зловонием?

– Надо хоть с кем-то начинать жить, как все нормальные люди… Но согласись, отдавать супружеский долг такому мужчине совершенно невозможно.

– Абсолютно. Леша в курсе твоих идей?

– Пока нет. Но я думаю, что сила его любви настолько велика, что он будет счастлив и духовной близостью. Но один раз мы все же должны сделать Это. И мне важно, чтобы…

– …это был снайперский выстрел? – усмехнулась Рыкова. – А ты не думаешь, что Леша свалит от тебя, как и наш дорогой общий муж Димон?

– Ну, во-первых, Димона я сама бросила. А во-вторых, если Леша уйдет от меня, я буду только рада. Мне от него нужно лишь одно: чтобы моя лялечка родилась в законном браке, и люди не показывали на меня пальцем. И еще чтобы он обеспечил мне с мапусиком приличные условия жизни.

– Что ж, браво. А я-то думала, что твоя черепная коробка набита ватой с ароматом фиалки. И я, кажется, знаю способ, как забеременеть с одного раза с Лешей.

– Да?! – просияла Колчина. – Я всегда догадывалась, что существуют какие-то особые приемы, неведомые чистым девушкам.

– Но ты должна будешь полностью следовать моим инструкциям. Иначе так и не обзаведешься лялечкой, и люди тебя осудят.

– Это самое страшное, что только можно придумать, – вздрогнула Колчина и с пафосом произнесла: – Я готова на все, чтобы этого не случилось.

– Тогда жди моих ЦУ и не вздумай капризничать, – предупредила Зинка. – На какое число назначена свадьба?

– На 30 апреля.

– Что ж, времени у нас не так много. Придется попахать.

– Я готова! – со слезами на глазах прошептала Колчина и в порыве чувств чмокнула Рыкову в щеку.

Только Рыкова зашла на любимый сайт знакомств, как ее вызвала Корикова. Лицо главного редактора было мрачно.

– Зина, в чем дело? За весь март ты сдала только три текста. Такого ты себе еще не позволяла. Хочешь, чтобы я тебя депремировала?

– Ну, если у тебя поднимется рука отнять у меня последние средства к существованию…

– Прекрати прибедняться. И прости, я тебе не верю. Ты меняешь наряды каждый день, вместо воды пьешь мартини, снимаешь дорогую квартиру, тебя регулярно видят в «Фортеции»…

– Я там встречаюсь с источниками и исключительно чаевничаю.

– На днях ты ужинала роллами с черной икрой и омарами. Мне даже представить страшно, сколько это стоит.

– Вот как, твои ищейки уже и в тарелку мне заглянули?

– В общем, так. Я считаю, что расследование, которое я тебе поручила, провалено. И такие вещи я не намерена спускать с рук.

– Ах вот как ты заговорила? А ты не подумала, почему меня целыми днями не видно в редакции? Почему я не вылезаю из ресторанов и фитнес-клуба?

– …большей частью, из его сауны и бара, – пробормотала Алина.

– Да, в том числе, и из сауны и бара! Зато и информацию я накопала такую, что вам с Замазкиной и не снилось.

– И где же эта информация? Если ты действительно была занята делом, я готова взять свои слова обратно, – чуть стушевалась Алина.

– Еще каким делом! Ты закачаешься! В общем, покойная врачиха торговала какими-то подпольными микстурками для похудения.

– Да будь это хоть трижды правдой, мы не можем опубликовать твои домыслы, – вздохнула Алина. – На нас тут же подадут в суд, выиграть который у нас не будет ни малейшего шанса.

– Это не домыслы. Я добыла вещдоки. Записи моих телефонных разговоров с клиентками Ревягиной. Мне удалось раскрутить на откровенность трех толстых теть, которых врачиха за немалые денежки пичкала лимонадами от бабушки Маланьи.

– Отлично! – впервые за всю беседу улыбнулась Алина. – Но опубликовать это вот так, как есть, нельзя. Нужно, чтобы все это обязательно прокомментировал какой-нибудь компететный человек… независимый эксперт…

– Мне отказали все: и зависимые, и независимые! – выпалила Рыкова. – Я трясу вещдоками перед ментами, врачами, чинушами, но никто не хочет связываться с этим делом.

– Продолжай искать эксперта. Нам нужен хотя бы один человек, который бы счел нашу позицию аргументированной и подкрепил публикацию своим авторитетом. Не теряй времени. Стучите, и вам откроют.

– Легко так говорить, сидя на редакторской зарплате, – прошипела Зинка, направляясь к выходу.

– Алла Мосягина? – в зале Рыкова подошла к габаритной особе, пытающейся прыгать через скакалку. – Очень приятно. А я та самая Эвелина из VIP-журнала «Крутиссимо», которая вам звонила сегодня утром.

Девица вздрогнула и удивленно уставилась на нее:

– Но вы, кажется, тоже здесь занимаетесь? А говорили, что журнал московский.

– Что ж, не вижу никаких противоречий. Я здесь в длительной командировке. Анализирую, как обстоят дела в регионах.

– Вот как? Но что вам нужно? Я рассказала все и даже больше, чем стоило…

– Вы сделали совершенно верно, доверив эту информацию мне, – Зина умильно заглянула Мосягиной в глаза. – Я расшифровала наше интервью. Теперь, как полагается по закону о средствах массовой информации, вы должны его завизировать. То есть, поставить дату и подпись.

– Как же так? – побледнела Мосягина. – Вы говорили, что это анонимный опрос. Я рассказала вам все это просто как подружке…

– К сожалению, дело очень серьезное. Речь идет о массовом сбыте контрафактных лекарств. Возможно, очень опасных, – заговорила Рыкова, возвысив голос так, что на них обернулось несколько занимающихся. – Так предполагают специалисты.

Последнюю фразу Зина прибавила исключительно для солидности.

– Ну же, Алла. Ревягина мертва, вы ее не подставите. Зато мы выведем на чистую воду подпольного отравителя.

– Мы? – у Мосягиной задрожали губы.

– Ну, не мы, конечно. А честные и отважные сотрудники правоохранительных органов. Я же как журналист придам этому расследованию самую широкую огласку.

– Но что же нужно от меня?

– Подписанные показания… в смысле, интервью. Без них меня никто не будет слушать. А отравитель будет по-прежнему творить свои черные дела. Ну, неужели в вас совсем умерла гражданская совесть? Пока свободою горим, пока сердца для чести живы…

– Я не могу так сразу на это решиться. Мне надо подумать.

– Я позвоню вам завтра утром. И помните: от вас зависят жизни десятков, а то и сотен других людей.

В квартире было шумно. В бывшей комнате Криворучко на полной громкости играл в стрелялки Зинин «брат». На кухне, лежа на раскладушке, бренчала на гитаре «сестра». Тут же жарила картошку и сама Оксана. А в зале за просмотром и громким обсуждением «Дома-2» делали себе прически две «племяшки», весьма похожие на начинающих проституток. Их Зина, скрепя сердце, пустила жить в свою комнату. Именно для этих нужд она вчера и приобрела ширму и матрас.

– Эй, яйценосец Потемкин, – постучала она в комнату «брата». – Ты, кажется, насчет моей домработницы интересовался?

Ответом ей был недоуменный взгляд.

– Ну, ну, не юродствуй, – похлопала его по плечу Зинка. – Дело молодое, я все понимаю… В общем, если есть интерес пообщаться с нескромной дамочкой, могу посодействовать. Еще тетушка Льва Толстого говорила, что ничто так не придает молодому человеку блеска, как аристократичная связь со зрелой женщиной.

– В смысле, у вас есть подружка, которая не против того-этого? – все еще не веря ушам своим, переспросил Колян.

– Притом очень хорошенькая. Такая, знаешь ли, рыженькая, кудрявая, ножки, плечики, на локотках ямочки, – Рыкова живописала прелести подруги, как заправский сутенер.

– Ух ты, – у парня загорелись глаза. – А того-этого она как?

– Ты знаешь, она очень чистая. Поэтому, возможно, не знает всех секретов портовых шлюх. Только сложные жизненные обстоятельства заставляют ее идти на этот шаг. Бедняжка увязла в платежах по ипотеке.

– Так это что, за деньги?

– А ты думал? Сказано же тебе: девчонке жрать нечего. И она готова подарить тепло и нежность какому-нибудь смазливому оболтусу вроде тебя при условии, что этот оболтус немного поможет ей на еду. За сверхприбылями она не гонится. Тысчонку ты ведь наскребешь?

– Ну, если все так, как вы сказали…

– Давай, давай, не пожалеешь. Только деньги прямо сейчас.

– Я лучше ей и отдам после всего этого дела.

– Что ты! Ты этим смертельно ее оскорбишь. Не вздумай и виду подать, что заплатил за удовольствие. Завтра вечером тебя устроит?… Отлично! Кстати, совсем забыла сказать: не вздумай предложить ей презерватив. Она просто разъярится. И есть у нее еще одна маленькая пикантная прихоть…

– Какая? – с горящими глазами прошептал Колян.

– Скажи ей: «Я из Центра осеменения при Академии наук». Ну вот такая уж у нее эротическая фантазия…

Опустив в карман тысячу, Зина прикинула, кому еще она может предложить недорогое рандеву с Колчиной. В ее распоряжении был месяц, за который только на этом проекте она могла заработать не меньше тридцатки. Теперь предстояло провести идеологическую обработку самой невесты.

– Каждый день новый мужчина?! – выпучила глаза Колчина. Чашечка кофе задрожала у нее в руках.

– Да, милая, да, – со скорбным видом изрекла Рыкова. – Необходимо создать плотный график покрытий. Так вероятность завести лялечку повысится до 99,9 %.

– Но я же сказала, что мне надо с одного раза.

– Мне показалось, что речь шла об одном разе именно с Лешей. Что мешает тебе попытать удачи на стороне? Или ты хочешь, чтобы твоя лялечка непременно была толстенькой, кривоногой и вонючей? Да-да, это все передается на генном уровне.

Колчина молчала, тупо глядя перед собой.

– А тут – как мило, – продолжила агитацию Рыкова. – Каждый день – новый, только для тебя подобранный сотрудник Центра осеменения при Академии наук. Все умнички, все симпатяшки. Да если бы ты знала, что на таких мальчиков пишутся в очереди! Мне пришлось подключить все свои связи, чтобы помочь тебе в твоем несчастье. У меня сердце кровью обливается, видя, что ты живешь не по-людски!

– Боже, боже… Но я даже не буду знать, кто папочка моей лялечки.

– А оно вообще нужно? По большому счету, имеет значение лишь то, чтобы это был здоровый, с прекрасной наследственностью, самец. А в Центре осеменения работают только такие.

– Какой кошмар, – бормотала Колчина. – Но я пойду на это. Я пожертвую всем ради высокой цели.

– Да, да, это именно тот случай, когда цель оправдывает средства, – поддакнула Рыкова. – Если будешь стараться, то уже на свадебном пиру тебя будет греть мысль, что в твоем животике завелся пузожитель. Один дежурный пересып с вонючкой, потом у тебя две недели якобы болит голова… а затем ты объявляешь ему радостную новость и на этом основании отлучаешь от койки года на полтора как минимум. Ловко я тебя отмазала? – и Рыкова расхохоталась.

– Да, да, придется потерпеть месяцок, зато потом полтора года блаженства. А там мы с тобой опять что-нибудь придумаем, да?

– Безусловно. Кстати, перед свадьбой я бы порекомендовала тебе восстановить девственность. Стоит недорого, а люди оценят. Ведь главное, что? Чтобы все было по-людски и никто…

– …пальцем не показывал, – договорила за нее Колчина и просияла.

За вчерашний вечер по совету Кориковой Зина обзвонила не менее двадцати врачей, адвокатов и общественных деятелей. Почти все выражали живейшее желание засветиться в газете, но как только узнавали, что для этого требуется подключиться к расследованию и высказать свое мнение на страницах «Девиантных», просили перезвонить через недельку, оправдывались отъездом в отпуск, срочной госпитализацией и боязнью получить втык от начальника.

Никаких плодов пока не дала и работа с клиентками Ревягиной. В клубе Зина смогла найти лишь одну Мосягину. Ей было необходимо переговорить с женщинами лично. Она понимала: если она по телефону обратится к ним с просьбой завизировать интервью, ей стопроцентно откажут. Кстати, пора узнать, что решила Мосягина.

– Вам Аллочку? – трубку взяла незнакомая женщина, судя по голосу – с сильным насморком. – А вы кто? Подружка? С Аллочкой несчастье. Сбили на машине прямо в центре города. Шла вчера из клуба… Говорила ведь ей: не ходи близко к обочинам… да-да, умчался с места ДТП… нет-нет, жива, слава богу… перелом руки, сотрясение мозга… состояние средней тяжести, но врачи говорят, что стабильное…

На Зину напала жуть. А что, если Мосягину хотели убить? Некто счел, что она слишком много знает. Да еще и откровенничает на запретную тему с журналистами…

– Но как они проведали о моем разговоре с Мосягиной? – обратившись к зеркалу, сказала Зина. – Неужели я, как всегда, слишком громко говорила, и нас кто-то услышал? Но тогда это значит, что убийца и отравитель – некто из клуба… И я, кажется, знаю, кто!

Зина поспешила в «Аполло». Сейчас она при всех изобличит негодяя… негодяев – тогда они не посмеют сделать ей ничего плохого. Пусть лучше ее поднимут на смех, обвинят в клевете… Жизнь дороже. То, что ей угрожает опасность, она уже не сомневалась.

Рыкова так торопилась, что то и дело подворачивала ноги на своих шпильках. Смеркалось. В лицо хлестал неприятный мартовский ветер с колкими крупинками снега. Она постоянно оборачивалась: не идет ли кто за ней и отшатывалась от проезжавших мимо машин. Только бы добраться до клуба живой…

– Неужели это ты? – неожиданно преградил ей дорогу незнакомец. – Глазам своим не верю…

Рыкова отпрянула и инстинктивно занесла руки над головой, готовясь к защите.

– Да что с тобой, Зин? – парень улыбнулся великолепными крупными зубами. – Не узнаешь, что ли? Я же Мишка Бекетов! Ну, вспоминай скорее!

– Мишка Бекетов? – Зина пытливо уставилась на незнакомца и тут ее словно окатило волной южного моря. Боже, какие выразительные вишневые глаза под густыми светлыми бровями, какие манящие, четко очерченные губы. А волосы… густые, цвета свежего липового меда. А сам он весь…

– Не узнаешь? Долго буду жить, – рассмеялся молодой человек. – Мы же с тобой в «Алых зорях» в одну смену отдыхали. Ты была в десятом отряде, а я в седьмом… Ну, у нас еще были такие забавные Сашка Нагулевич и Борька Айсбель, которых привезли из-под Чернобыля…

– «Алые зори»? – напрягла память Рыкова.

– Да-да. Ты мне очень нравилась, но я не решался к тебе подойти. В конце смены набрался храбрости и передал записку с адресом твоей подружке… кажется, Лариске. Долго ждал письма. Но ты мне так и не написала… Ну, вспомнила?

– Кажется, что-то такое припоминаю, – как зачарованная, сказала Зина, не отрывая от друга детства глаз.

– Пойдем, посидим в кафе, повспоминаем еще. Надеюсь, твой муж нас правильно поймет?

– Я не замужем… в данный момент…

– Какое совпадение. Я тоже до сих пор одинокий волк…

Грандиозные планы мигом вылетели из Зинкиной головы. Через пять минут они с Мишей уже сидели в отдельной кабинке небольшого кафе, отгороженные от всего мира прозрачной красной завесой. Стыл капучино, таяло мороженое, убывал коньяк…

– Ты где? Почему не брала трубку? Время полвторого ночи, я вся извелась, – плаксивой тирадой встретила ее Криворучко.

Словно не видя ее, Зина блаженно улыбнулась зеркалу и тихо запела:

– Юмахо, юмасо, ай кип ит шайнинг эвривеа ай гоу…

Она танцевала в прихожей еще минут пятнадцать, не заметив, что Криворучко уже ушла.