Lady Покер Селиверстов Олег

Я наполнил свой бокал. Алкоголь разбавил грусть. Я рассказал Элизабет забавные случаи из своего покерного опыта. Десерт мы забрали с собой, решив, что попьем чай у меня.

Когда мы отъехали от ресторана, начался сильный ливень. Небо, хмурившееся весь день, ночью не выдержало и расплакалось. Видимость резко ухудшилась, но разгоряченный «Мустанг» проскакивал перекрестки, не снижая оборотов. На одном из них он не заметил красный сигнал светофора, и нам в хвост тут же пристроилась машина дорожного патруля с мигалками на крыше. «Мустанг» остановился. Боковое стекло виновато поползло вниз, и Элизабет, приветливо улыбаясь, вложила водительское удостоверение в мокрую перчатку патрульного. Я отвернулся. Женщинам в таких ситуациях лучше не мешать.

– Девушка, вы проехали на красный сигнал светофора.

– Не может быть, сержант.

– Мой напарник в машине может это подтвердить.

– Что вы, я всегда верю мужчинам в форме с первого раза. Наверное, из-за дождя плохо вижу – краски сливаются, все становится таким мутным. Но я точно помню, что это был зеленый свет.

– Мадам, вы хорошо различаете цвета?

– Да, сержант.

– Ваша машина какого цвета?

– Моя машина?

– Да, ваш «Форд Мустанг».

– Зеленого.

– Как зеленого, она же красная!

– Не может быть – с утра была зеленая, – Элизабет открыла дверь и выскочила под дождь прямо в пуловере. – Так и есть, зеленая, ничего не изменилось.

Карие глаза в упор смотрели на сержанта. Капли стекали по щекам девушки, ветер задувал на лицо мокрые волосы. Сержант рассмеялся, протянул ей документы и впредь попросил быть внимательнее. Сирена взвыла, патрульная машина медленно повернула в слабоосвещенный переулок. Красно-синие огни исчезли в потоках дождя.

– Они такие милые и забавные, – довольная Элизабет села в машину, вытерла лицо, и «Мустанг» помчался дальше. – Жаль только, что я вся промокла, придется задержаться у тебя, пока не высохну. Не возражаешь?

– Хоть на всю ночь, – ответил я. – Место на диване в обмен на завтрак.

– Заманчивое предложение! – воскликнула она и начала описывать выражение лица сержанта. Я смеялся вместе с ней, вдыхая запах духов, разбавленный дождевой водой.

От машины до подъезда бежали галопом – ливень все не унимался.

– Если ты не против, я погреюсь в душе, – заявила Элизабет, когда мы очутились в квартире. – Как бы не заболеть.

– Чистое полотенце лежит на полке.

Пока гостья плескалась под душем, я накрыл стол, заварил чай и судорожно бросился искать презервативы. Их нигде не было. И что же делать, если дойдет до постели? Может, Элизабет более предусмотрительна? Говорят, презервативы непременно должны быть в сумке каждой современной молодой леди, так же, как прокладки и губная помада.

– Мистер Джек, зайди, пожалуйста, скорее! – раздался голос, прерываемый потоком воды.

– Что, опять сломался кран?

– Да, и захвати какую-нибудь рубашку.

Я выбрал самую мягкую и подошел к ванной. Сердце напряженно зачастило. Дверь приоткрылась и оттуда высунулась мокрая голова Элизабет.

– Я пошутила. – Она взяла из моих рук рубашку, и дверь закрылась.

Я сел на диван. Сердцебиение усилилось. Разволновался, как мальчишка! Вот что значит много работать и мало уделять внимания сексу. Через минуту Элизабет появилась в гостиной, вытирая полотенцем волосы. Кроме рубашки, на ней была юбка. Это сдерживало и придавало отношениям некоторую строгость.

– Тебе надо купить фен, – она приблизилась почти вплотную.

– Зачем? Мне нравится запах мокрых волос.

– Перестань. Куда можно повесить? – она показала влажный пуловер.

– На сушку в спальне.

Несколько капель воды блестели на ее шее. Она проскользнула мимо. Под рубашкой колыхались упругие груди.

– Предлагаю перед чаем выпить по глотку чего-нибудь крепкого, например, виски, – донеслось из спальни. – Как ты на это смотришь?

– Полностью поддерживаю, – крикнул я и ринулся в коридор. – Сейчас сбегаю в мини-маркет за углом – еще не совсем поздно, он должен работать.

– Может, не стоит?

– Это рядом, вернусь через пять минут.

Я накинул плащ, и, не дожидаясь ответа, выскочил за дверь.

На самом деле открытая бутылка виски стояла в серванте, но подвернулся повод купить всего, чего не хватало для вечера на двоих.

Дождь только что стих. Воздух опьянял прохладной влажностью. Мегаполис возбужденно гудел моторами такси, подрагивал в такт музыке и шуршал целлофаном вскрываемых коробок. В мини-маркете нетерпеливо переступала с ноги на ногу небольшая очередь. В основном к кассе подходили со спиртным, сигаретами, шоколадом и пивом – пятница в разгаре. Я купил виски, упаковку презервативов и смешного плюшевого тигра – вместо цветов. Продавщица, увидев его, расплылась в улыбке.

– Ребенку?

– Почти.

Возвращаясь, я открыл дверь тихо, чтобы устроить сюрприз. Телевизор надрывался музыкальным каналом, а Элизабет разговаривала с кем-то по телефону на кухне. До меня донеслись неразборчивые обрывки фраз:

– Как денег до сих пор нет? Времени уже почти двенадцать ночи… Вы там тоже были? Ждите, сейчас приеду… – она вышла из кухни и, увидев меня, прервала разговор. – Позже перезвоню.

Я стоял в коридоре с плюшевой игрушкой в руках.

– Это мне? Спасибо, мистер Джек. Какой забавный тигр! – плюшевому зверю достались все поцелуи.

– Что-то случилось?

– Извини, мне надо срочно уехать – возникли проблемы. Должны были кое-что отдать, но не возвращают, – она быстро оделась. – Если не возражаешь, рубашку верну завтра, пуловер еще не высох. Смотри, не выброси, мне его подарили. Я потом заберу…

– Хорошо. Ключ у тебя есть, – я натянуто улыбнулся, сжимая в кармане пачку презервативов. Двенадцать штук: упаковок меньше в мини-маркете не было.

– Пусть тигр живет у тебя, – она пристроила плюшевого зверя на диване.

В коридоре Элизабет неожиданно обняла меня и поцеловала в губы. Забавно долго пробовала их языком.

– Мягкие… Я все думала, какие они у тебя. Представляешь, никогда не целовалась с… – она запнулась, подыскивая слово, – со зрелым мужчиной. Спокойной ночи, мистер Джек.

– Удачи.

– А какой смешной вид все-таки был у того сержанта! – рассмеялась она на прощание. – И спасибо за лобстера…

С лестницы донесся стук ее каблуков.

На губах остался вкус ее помады. Опять жасмин! Я услышал, как взревел «Мустанг», и двести шестьдесят лошадей рявкнули, разрывая на куски надежду в моем сердце.

Странная штука жизнь. Вот она столкнула двух людей, абсолютно разных по возрасту и внутренней сущности. Но родилась симпатия, нашелся общий интерес, возможно, возникло даже некоторое влечение плоти.

Я медленно ехал по тихой улочке и размышлял о наших отношениях с Элизабет. Мой интерес к ней был вполне очевиден – молодое тело, коленки, смех… Лакомство! А вот зачем Элизабет нужен я, непонятно. С ее стороны это явно не любовь – иначе она не бросила бы меня так внезапно вчера вечером. Хотя к чему все эти рассуждения – любит, не любит? Девушка просто развлекается с интересным взрослым джентльменом, и чувства здесь совсем не при чем. Да и кто знает, почему людям хорошо вместе? Что меня, например, так привлекает в Марго? Ее королевская непокорность или небольшая аккуратная грудь? Ответа на этот вопрос я не знал, как и на тысячу других вопросов. Ясно было одно: меня тянуло к обеим женщинам, и это могло закончиться плохо.

«Шевроле» подрулил к таунхаусу, где жила моя жена с дочерью. Через пять минут из подъезда выскочила Люси, на ходу поправляя полосатый шарфик. Из окна выглянула жена – убедиться, что все в порядке. Я помахал рукой в знак приветствия, она улыбнулась и кивнула в ответ.

Люси забралась на заднее сидение машины и заявила, что хочет в торговый центр – покататься на эскалаторе. Я заявил, что «папа неважно себя чувствует и лучше погулять в парке». Она долго смотрела на мое лицо и в конце концов согласилась: «Да, выглядишь ты неважно».

Мы гуляли по парку, держась за руки. Светило солнце. На синей глади неба то тут, то там вздувались паруса облаков, тени которых, как привидения, скользили по яркому покрывалу листвы. Вокруг шелестели желто-красные деревья, похожие на многоруких волшебных великанов. Наверное, весной все зацветает, а летом терпит жару только для того, чтобы осенью превратить природу в разноцветную сказку. В недолгую – всего на две-три недели – сказку для детей.

– Пойдем скорее на качели, пока они свободны! – Люси вприпрыжку побежала по листьям.

Мы покатались на качелях, потом зашли в кафе и заказали мороженое.

– Львенок, ты не кашляешь? – спросил я.

– Нет, – ответила дочь.

– Точно? Не обманываешь?

– Конечно, не обманываю, я же еще маленькая.

Я взял один шарик пломбира с орехами, а дочь – три шарика: розовый клубничный, коричневый шоколадный и зеленый – непонятно какой. Сверху их полили карамелью. Еще она выпросила молочный коктейль: «Чтобы потом запить все это», – объяснила она.

– Как мама? – поинтересовался я.

– Сегодня уезжает на семинар, я ночую с няней, – ответила Люси и принялась за шарик шоколадного мороженого.

– Наверное, будете целыми днями торчать у телевизора?

– Мы не торчим у телевизора, – возразила дочь. – Вчера, например, ходили гулять во дворе. Я там познакомилась с байкерами.

– С какими еще байкерами? – переспросил я, покушаясь на остатки шоколадного мороженого в ее вазочке.

– Ну, папочка, перестань, – она засмеялась, отпихивая мою ложку. – Ты что, не знаешь, кто такие байкеры? Парни на мотоциклах – больших, черных и блестящих.

Мороженое застряло у меня в горле.

– Что значит – познакомилась? Где?

– Я же тебе сказала, – она принялась за клубничный шарик. – Во дворе. Я играла, а они подъехали, спросили, какой номер дома. Я объяснила, что это наш дом, и назвала номер. Хочешь попробовать клубничного?

– Пока не хочу. И что дальше было?

– Ничего. Они спросили, в какой квартире я живу и где мой папа.

– И что ты ответила?

– Сказала, что ты живешь не с нами, а в загородном доме, в джунглях.

– В джунглях? – я удивился.

– Ну да, ты же слон, а слоны живут в джунглях. Они сказали, что я молодец и очень красивая девочка, и что в следующий раз они возьмут меня покататься на мотоцикле.

– Почему няня не позвонила мне и ничего не рассказала?

– А она не видела, – дочь облизывала кончик ложки. – Она как раз вернулась домой, потому что забыла какой-то журнал, а когда вышла, байкеры уже уехали.

– И ты промолчала?

– Ага. – Люси сильно дунула в трубочку, торчащую из коктейля. Коктейль забурлил. – Папа, ты же знаешь – она всего боится. Еще позвонит маме или тебе, будет нервничать, гулять меня не пустит…

– Ты запомнила, как выглядели эти парни? Да подожди ты пить свой коктейль! – я выхватил из ее рук стакан.

– Ну папа… – она надула губы.

– Сначала расскажи все подробно. Какие они были?

– Высокие. Взрослые. В шлемах. Дай, я допью коктейль.

Я вернул ей стакан и попытался взять себя в руки.

– А сколько их было?

– Двое, – она вытерла губы салфеткой и принялась за оставшийся зеленый шарик мороженого. – Папочка, ты не переживай, они были не страшные. Улыбались.

Неужели это дружки Элизабет? Я вытащил мобильный, но звонить Элизабет не стал, подумав, что глупо и нелепо спрашивать у девушки перепуганным голосом про каких-то мотоциклистов. На всякий случай я сбросил сообщение сыщику, чтобы он срочно перезвонил.

– Люси, доедай скорее мороженое, мы должны ехать домой.

– Но мы же собирались покататься на карусели!

– В другой раз. Ты промочила ноги. Быстро жуй и поехали!

– Ну, папочка! Мне не холодно!

– Нет, львенок, нам надо ехать. Давай покатаемся в другой раз, ладно?

– Тебя опять не будет целую неделю, – упиралась она. – Я хочу на карусели, ты же обещал!

Мне с трудом удалось уговорить ее не устраивать скандал.

Всю дорогу до дома Люси обиженно шмыгала носом и не отвечала на мои вопросы.

Я проводил ее до двери.

– Пожалуйста, не дуйся. Хочешь, куплю тебе смешного слона? – мне вдруг вспомнился полосатый тигр Элизабет.

– Хочу, – буркнула она.

– Договорились. Мир? – Я присел, взял ее за руки и посмотрел в глаза.

– Да.

Она поцеловала меня, достала из кармана монетку в два евро и протянула мне.

– Вот, это тебе.

– Мне? Зачем?

– На покер. Выиграй много-много денег, купи на них большой дом в джунглях, а мы к тебе переедем.

– Спасибо, моя милая, обязательно выиграю. Откуда у тебя монетка?

– Мама дала.

– Передавай ей привет. И не подходи к чужим людям на улице, хорошо? – строго наказал я и позвонил в дверной звонок.

– Хорошо, – пообещала Люси.

Дверь открыла пожилая няня. Она давно работала у нас и проводила с Люси больше времени, чем мы, родители.

– Пока, львенок, – сказал я. – Иди, раздевайся. Мне надо сказать няне пару слов.

– Пока, большой слон. – Люси зашла в коридор и начала с недовольным видом развязывать шнурки.

Я знал, что она не любила ботинки со шнурками. «Наверное, когда вырастет, тоже будет постоянно мучиться с обувью», – подумал я и повернулся к няне. Пожилая женщина молча стояла рядом, терпеливо глядя на нас с доброй улыбкой.

Я не стал рассказывать няне про байкеров, а строгим голосом попросил не оставлять дочь на улице одну ни на минуту. Она недоуменно сказала, что и так не отходит от ребенка ни на шаг. В ее глазах, окруженных ореолом морщинок, читалось удивление. Ничего не объясняя, я еще раз повторил свою просьбу, затем убедился, что она закрыла дверь на два оборота ключа, и только после этого поехал к себе.

Дома меня встретило одиночество. В обычные дни оно где-то пряталось, а в выходные неизменно крепко обнимало у самого порога, особенно после встреч с дочерью. Я скинул плащ, повесил на вешалку шляпу и осторожно снял штиблеты. Жесткие задники ботинок продолжали натирать ноги. Я обругал итальянских дизайнеров, а заодно и себя, дав себе слово никогда больше не покупать обувь второпях.

Славная выдалась суббота, ничего не скажешь. Похоже, на меня начали давить. Иначе встречу дочери с байкерами я объяснить не мог. Подлецы! Нашли слабое место! Я достал из серванта виски. Как все надоело! Каждый раз одно и то же: стоит запахнуть деньгами, сразу начинают бить без правил! И почему я не стал художником – рисовал бы обнаженных натурщиц, бабочек и цветы, получал положительные эмоции и не нервничал.

Несколько глотков виски смягчили наплыв тревоги, словно волнорезы ослабили удар океанской волны о берег. Может, завести собаку, преданного добермана с гладкой шерстью и добрыми глазами? Будет не так скучно, да и защита в случае чего. Я еще немного поразмышлял на тему собак и женщин и решил заглянуть в ирландский бар. Если уж напиваться, то хотя бы не в одиночестве.

Пока я добирался до бара, сильно заныл правый бок, нервы словно превратились в колючую проволоку, сжимающую печень. В баре было многолюдно и накурено. Я устроился за стойкой, по-приятельски кивнул вихрастому бармену и заказал порцию того самого виски, в стиле «ретро», про который он рассказывал в прошлый раз. Бармен принес тонкостенную рюмку, поставил на стойку и достал бутылку. Погладил ее, откупорил и втянул носом воздух.

– Прелесть! Точно такой же пил сам Аль Капоне во времена сухого закона в Америке! – Он поправил шейный платок и начал осторожно нацеживать янтарную жидкость в рюмку.

Виски немного отдавало каким-то лекарством и горелым порохом, но пилось на удивление мягко.

Бармен внимательно следил за моей реакцией.

– Великолепно, – я утвердительно кивнул.

– Я же говорил, что понравится! Высший сорт. Спрячу специально для тебя. Эти дебилы все равно ничего не понимают! – Он кивнул в сторону шумного зала. – Им можно любое пойло разбавлять колой и пойдет. Они же с детства привыкли пить всякую сладкую дрянь.

Бармен убрал бутылку и занялся своими делами.

Без сомнения, Аль Капоне знал толк в напитках. Второй глоток виски оказался еще лучше: во вкусе появились нотки шоколада, когти нервов ослабли и отпустили печень. Я огляделся. Посетители оживленно болтали, пили пиво и непрестанно жевали. Жизнь текла своим чередом, и мои проблемы никак не влияли на привычный ход вещей. На другом конце барной стойки у телевизора сидел плотный мужчина. Сначала я узнал руки, похожие на лапы бульдога, а потом и самого адвоката.

– Добрый вечер.

Марк обернулся на приветствие, на лице его отразилось искреннее изумление.

– Вот так встреча! – с ухмылкой произнес он. – Мир до безобразия тесен, в нем обитает слишком много людей.

– Я здесь живу неподалеку, – пояснил я, без приглашения усаживаясь рядом. – А вы как тут оказались?

– Случайно шел мимо и решил выпить пива, – объяснил он.

– Случайно? А я думал, следите…

Марк хрипло засмеялся:

– А зачем следить? Про вас и так все известно: денег немного, жена, дочь, подержанный «Шевроле»… Адрес фирмы есть в справочнике.

– Хорошо, один-ноль в вашу пользу, – мне стало стыдно за свои подозрения. – День был тяжелый…

– Бывает. Суббота.

– Я здесь часто ужинаю по вечерам. – Мне хотелось завязать разговор. – Готовят неплохо, и приличный выбор виски.

– Возможно, возможно. Только орут много, и музыка громкая, – поморщился Марк.

У адвоката зазвонил мобильный. Извинившись, он отвернулся.

В бар ввалилась компания молодежи. Сразу стало тесно. Девица с блестящими клипсами в ушах втиснулась справа от Марка и стала требовать у бармена пива.

– Мне нравится современная молодежь, – Марк закончил телефонный разговор и развернулся ко мне. – Они – волки.

– Зубастые и голодные, – я подвинулся ближе к нему, отпихиваясь от навалившегося парня в спортивной куртке.

– Они уничтожают старых и больных без всякой пощады, – продолжал Марк.

– Это немилосердно, – заметил я.

– А почему мир должен быть милосердным? Если мы потеряли нюх и выносливость, то по закону природы должны уступить место под солнцем другим, сильным и молодым. Им деньги нужны больше, чем нам. Особенно женщинам.

Марк бросил снисходительный взгляд на девицу с клипсами.

– Почему опять все женщинам? – недовольно спросил я.

– Потому что они гораздо крепче нас. Вон, смотри, по телевизору показывают охоту на волков.

Где-то среди снегов охотники отлавливали волчий выводок. Волчица, защищая волчат, бросалась на людей, под пули, на верную смерть.

– Смотри, как бьется, – умирает, но защищает свое. А где в это время волк? Вот вопрос! Все дело в том, что они – самки, это часть их плоти. Твоя только сперма, а они родили в боли и в муках…

Я молча наблюдал за происходящей на экране драмой. Белый снег, истоптанный армейскими ботинками, оскаленная, окровавленная пасть волчицы, карабины, выстрелы, визг волчат… и восторженный голос комментатора, как будто он ведет веселое реалити-шоу.

– Самки, – Марк вылил в рот последний глоток пива, – они такие же и в бизнесе: то, что заработали, не отдадут даже под страхом смерти. Заметь – не то, что им подарили или передали по наследству, с этим они как раз расстаются легко, а именно то, что досталось им тяжелым трудом. Свои кровно заработанные деньги женщина защищает до конца. Мужчина давно отступится, а она, как раненая волчица, будет кусаться и царапаться до последнего.

Волчица, обливаясь кровью, на перебитых лапах пыталась наброситься на охотников.

– Спасибо за компанию, но мне пора. Увидимся. – Марк, кряхтя, сполз с высокого барного стула. – Душно здесь.

– До скорой встречи. – Я поднял рюмку, словно отдавал честь достойному противнику.

– Будь осторожен, мистер Джек: кругом одни волки.

Адвокат бросил на стойку деньги и тяжелой походкой двинулся к выходу. На освободившееся место у барной стойки уселись две девицы, похожие на общипанных ворон. Их крашеные черные волосы стояли дыбом. Одна тут же потребовала у меня сигарету. Я ответил, что не курю, допил виски и покинул бар.

На улице дул ветер. Я плотнее запахнул плащ и в раздумье зашагал к дому, шлепая кроссовками по лужам. Байкеры, встреча с адвокатом (случайная!) – казалось, невидимая сила окружает меня флажками, словно волка на охоте.

Рука нащупала в кармане плаща монету в два евро. На душе потеплело.

«Ладно, – беззвучно произнес я, остановившись и глубоко вдохнув воздух. – Хотите поохотиться? Давайте! Послезавтра мы получим три процента акций, и тогда увидим, кто станет добычей».

Кстати, почему не перезвонил Алесандро? Что он, мясом объелся на своей фазенде?

Сыщик позвонил в воскресенье вечером. Он не мог сделать это раньше, потому что разрядился мобильный, а он забыл захватить на фазенду зарядное устройство. Я раздраженно буркнул, что нормальные детективы никогда ничего не забывают, кроме градусов между членом и животом, и поведал ему о встрече дочери с байкерами.

Алесандро тут же заявил, что это все, не иначе как происки Нового Директора. Запугивает, проверяет на вшивость. Не стоит беспокоиться. Тем более, тут Алесандро понизил голос (явный признак важных известий) – Барбара, скорее всего, не вернет деньги, и акции достанутся нам.

– Что произошло? – я был заинтригован.

– Да как тебе сказать… – сыщик тянул время, чтобы клиент проникся ценностью добытых сведений. – Ну, в общем… Барбара проиграла наши, точнее, твои деньги в казино.

– Как проиграла? – мне показалось, что я ослышался.

– Так, в рулетку – той же ночью, когда их получила. Вся сумма до последней купюры исчезла в прожорливой кассе казино на моих глазах.

– Все тридцать тысяч евро?! – услышанное не укладывалось в голове.

– За пару часов, даже на такси не оставила.

– И ты ее не остановил?

– Я что, враг своему и твоему карману? – хмыкнул самодовольно Алесандро. – В тот вечер, в «Mon Paris», когда ты ушел, мы выпили еще по бокалу коньяка и поехали играть в рулетку. И не ругайся, она сама предложила, я тут вообще ни при чем. Невзначай намекнул, и все. Нельзя же было ее вот так взять и отпустить.

Я не верил своим ушам. Вероломный идальго втянул бедную женщину в грех и порок. Она проиграла огромные деньги! В чем-то здесь была и моя вина.

– Так что, радуйся, амиго! И с тебя дополнительная компенсация в фонд поддержки моей бедной печени, – как ни в чем не бывало продолжал сыщик. – Эта Барбара худющая, как скелет, но столько пьет… И совсем не пьянеет! Я думал, придется тащить ее до дверей квартиры, а она сама дошла. Только немного покачивалась…

– Значит, ты ее еще и…

Я нахмурился. Это уже переходило все границы.

– Ей было грустно и одиноко. Не мог же я оставить женщину одну в таком состоянии, не утешив ее! К тому же я сразу получил все адреса и явки, на всякий случай. Хотя уверен, что этого не понадобится – акции и так будут наши. Сдается мне, что Барбара захочет отыграться в казино, и ей понадобятся еще деньги. Она, похоже, туда частенько наведывается. Так что готовь деньги, господин инвестор!

– Почему ты уверен, что она придет именно к нам, а не к своему любовнику?

– Поверь моему чутью, у Барбары не все гладко с NB. Мне кажется, она прячется именно от него. Она призналась: «Уж если и продам акции, то исключительно мистеру Джеку, он мне понравился. Такой галантный – разливал вино, говорил приятные слова», – сыщик изобразил Барбару.

– И ты поверил пьяной женщине?

– Клянусь святым Себастьяном, она говорила искренне! И… – в телефоне послышался какой-то скрип. – Все, пока. Говорить не могу, тут сложная дорожная ситуация. Завтра созвонимся.

Я в раздумье смотрел на погасший дисплей. Значит, Барбара – игрок! Никогда бы не подумал. Как все забавно обернулось – теперь исход сделки зависел не от логики и мастерства, а от того, кого выберет взбалмошная женщина, играющая в рулетку и глотающая таблетки.

Как известно, понедельник – день тяжелый, но именно в понедельник обычно хочется начать новую жизнь. Какой она должна быть, непонятно, но хочется – особенно, если утро солнечное.

Я ехал к банкиру на утренний кофе с докладом о сделке.

В этом быстро меняющемся мире есть вещи, которые при любых обстоятельствах должны оставаться неизменными. И в первую очередь к ним относятся банки и банкиры – всегда точные и расчетливые, всегда минимум риска за максимум прибыли. И это правильно. Обслуживать деньги должен безликий технологичный стандарт. Там, где хранятся и приумножаются капиталы, самое место идеальной полировке стола и остро заточенным стрелам карандашей. Ничто не должно отвлекать внимание, кроме разве что колготок в легкомысленную сеточку на стройных ногах секретарши.

Банкир обладал всеми качествами бизнесмена, но, сверх того, еще и внутренним чутьем – ценным навыком, который многие современные люди безнадежно утратили. Вот и сейчас, пока мы пили утренний чай с бергамотом и болтали вроде бы ни о чем, он сверлил меня проницательным взглядом: все ли в порядке? Как банковские деньги? Словно шестое чувство подсказывало ему, что в деле возникли серьезные осложнения.

Я невозмутимо улыбался и наслаждался овсяным печеньем. Выпечка – вообще моя слабость, и особенно овсяное печенье. Хорошо прожаренное, с вкраплениями изюма, оно похрустывало на зубах и помогало бессовестно врать, что все в порядке. Элизабет была права: блеф помогает жить и не портить настроение.

Через час меня отпустили, к удовлетворению обеих сторон.

Прежде чем покинуть кабинет, я осведомился о возможности занять еще денег.

– На что? – банкир встал и проследовал к шахматной доске.

– Если повезет, я смогу завладеть еще тремя процентами акций. Думаю, это обойдется примерно тысяч в тридцать или сорок, может, чуть больше…. Но у меня будет контрольный пакет.

– Когда нужны деньги?

– На этой неделе. Не исключено, что завтра.

Банкир минуту раздумывал – то ли над моей просьбой, то ли над шахматными фигурами на доске, затем пообещал выручить.

Выходя из лифта на нижнем этаже, я неожиданно столкнулся с Марго.

– Привет!

– Привет!

– Ты откуда?