Верность джиннии Шахразада

Свиток восьмой

Мехмет смотрел на воды Серединного моря из кабинета Крома. Роскошный дом стоял на высоком холме над уединенной бухточкой и оказался более чем удобным — не всякий дом в столице мог похвастать столь уютными комнатами и столь полным винным погребом.

Мехмет открыл дверь галереи, чтобы впустить легкий ветерок с привкусом соли. На бескрайней водной глади серебрилась лунная дорожка. Ночь была удивительно теплой.

В этом краю так легко поверить в волшебные чары и чудеса! Согласиться, что Эгрипос — остров блаженства, искушающий чувства и возбуждающий самые глубокие желания… Мехмет действительно ощущал странную манящую силу, хотя думал, что это все из-за необычайной красоты острова. Настоящий рай, безмятежная страна забвения…

Непонятно только, почему он и здесь не находит покоя? Приехав сюда, он долго плавал в бухте и насладился вкуснейшим ужином — шедевром повара Крома, после чего погулял в саду и полистал книги в богатой библиотеке приятеля. Наступила полночь, сон не шел, а покой по-прежнему оставался несбыточной мечтой.

Теребя в кармане нож, Мехмет медленно глотнул мадеры. Некоторое время после гибели Анвара он пытался напиваться до бесчувствия, но и это не помогло.

Зато с прошлого года рядом всегда находился ангел-хранитель, составляя ему компанию, придавая сил. Ему становилось легче при одной мысли о ней. Ее образ изгонял химер, терзавших его.

Он закрыл глаза и представил Марджану. Увидел, как бился пульс под кончиками его пальцев, когда наслаждение заставило ее выгнуться. Представил вкус ее теплых губ, когда она открылась ему. Яростный экстаз, когда ее влажный жар сомкнулся вокруг его ноющей плоти. Быть может, все дело в чарах Марджаны? Быть может, остров тут ни при чем? Он, скорее всего, никогда не избавится от той власти, которую она имеет над ним. Никогда не выбросит ее из головы, из своей крови…

Мехмет очнулся — его привело в себя ощущение, что за ним наблюдают. И тут же услышал едкий запах сигары. В тени рожкового дерева появилась темная фигура.

Иглы тревожного предчувствия кольнули спину Мехмета, заставив инстинктивно потянуться к сабле. Не обнаружив привычного оружия, еще несколько месяцев назад висевшего на боку, он выхватил из кармана нож. Как раз в этот момент незнакомец раздавил сигару каблуком и выступил вперед, в полосу света, падавшего из дверей. За его спиной появился второй незнакомец — коренастый дородный мужчина.

— Вижу, вы уже успели познакомиться с мадерой Крома, — усмехнулся первый незнакомец, проходя мимо Мехмета в комнату. Когда тот вскинул брови, удивленный такой фамильярностью, спокойно представился: — Я Аякс. А это — Сантос Ферра.

Ферра! Тот, кто увез Марджану сегодня днем!

— Доброй ночи, шейх Мейт, — кивнул испанец, блеснув белозубой улыбкой.

У Аякса (без сомнения, это кличка, не имя) тоже были темные глаза и волосы, но цвет кожи казался бронзовым, а не оливковым, как у большинства местных жителей. И его выговор был истинно альбионским. Ферра выглядел лет на десять старше альбионца Аякса. Тому на вид едва исполнилось тридцать.

Мехмет ощутил, что имеет дело с достойными противниками: проницательные темные глаза Аякса свидетельствовали о том, что он привык побеждать.

Незваные гости удобно устроились у круглого столика, а Аякс к тому же налил себе изрядный бокал упомянутой мадеры. Губы Мехмета презрительно скривились, но испанец снова расплылся в улыбке:

— Уверяю, сеньор Кром вряд ли будет возражать. Мы хорошие друзья.

— Если рассчитываете на мое гостеприимство, по крайней мере объясните, почему следили за мной.

— Мэтр Гуайомэр послал нас поздороваться и задать несколько вопросов.

— Вот как? — оживился Мехмет, заметно расслабившись. Теперь все ясно. — Вы решили посмотреть, выдержу ли я экзамен?

Глаза альбионца одобрительно блеснули:

— Что-то в этом роде.

Сунув нож в карман, Мехмет устроился в кресле напротив и стал беззастенчиво разглядывать непрошеных гостей. Аякс казался куда менее искренним, чем жизнерадостный Ферра. Мехмет решил, что лучше обратиться к испанцу, если он надеется узнать что-то новенькое. Пусть его гости пока ведут собственное расследование.

— Капитан кое-что рассказал о вас, сеньор Ферра. Вы — владелец местной таверны.

— Да, сеньор. У меня лучшие вина и ликеры на острове. Именно я пополняю запасы Крома. Вам следует попробовать бордо.

— Уже попробовал и нашел его превосходным. Однако капитан ни разу не упомянул о вас, господин… Аякс.

— Я ступил на остров всего пару дней назад.

Вспомнив два корабля, стоявших на якоре в гавани, Мехмет кивнул.

— Насколько я понимаю, вы оба служите «Черной Страже».

— Да, мэтру Гуайомэру.

— Какие-то новости о ханым Кариме?

— Пока только одна. Мы уверены, что ее судно увели в Танис, но дальше ее следы теряются. К сожалению, мы все еще ищем малейшие намеки относительно уважаемой ханым. — Темные глаза Аякса оценивающе прищурились. — Теперь моя очередь задавать вопросы.

— Прошу вас.

— Я слышал, что вы вызвались присоединиться к спасательной экспедиции, если понадобится. Почему?

В его тоне одновременно звучали вызов и насмешка, но Мехмет спокойно ответил:

— Потому что благодаря почтенной Марджане мой юзбаши до сих пор жив, и я хотел бы отдать долг.

— Кром дал вам самые лестные характеристики, — кивнул Аякс. — Да и Фарух подтверждает каждое его слово. Кстати, он считает вас настоящим героем. На мэтра Гуайомэра произвели немалое впечатление ваши былые подвиги. Вы, очевидно, храбры и отважны и, кроме того, прекрасный командир, но я не убежден, что это именно то, что нам необходимо.

— И ваше мнение основано на…

— Вы профессиональный солдат, Мейт, привыкли к определенным правилам ведения боя. Но наша спасательная экспедиция военной операцией точно не будет.

— Я понимаю, — кивнул Мехмет. — Вы полагаетесь на ночные набеги и усердных лазутчиков.

— Но некоторые военные считают, что единственный благородный способ ведения боя — это атака «в лоб».

— Она ни к чему, если вам надо освободить пленника. Если ханым Кариму держат под стражей, штурм — верный способ добиться ее гибели.

— Несомненно, — кивнул Аякс, поднося к губам стакан с мадерой. — У «Черной Стражи» не зря свои законы — нам нужно добиваться цели, а не тупо следовать традициям.

— Думаю, вы действуете небольшими, но весьма эффективными и тщательно отобранными группами. Ваши обычные задания, полагаю, — это верные сведения, быстрые вылазки и тщательно подготовленные точечные удары.

— Теперь вы и на меня произвели впечатление, — неохотно усмехнулся Аякс.

Мехмет взглянул на сеньора Ферру:

— Иберийцы ценят тайных бойцов. Вы очень походите на одного из них.

— Я был контрабандистом до того, как перешел на службу к мэтру Гуайомэру. Я человек коварный и хитрый, — в ответ улыбнулся Ферра.

— У каждого своя работа, — проговорил Аякс.

— А чем занимаетесь вы?

— Вооружение. Взрывчатые вещества. Карты.

— А Кром? — спросил Мехмет.

На этот раз улыбка альбионца была искренней.

— Кром — сорвиголова. Стальные нервы.

— Насколько я понял, мэтр Гуайомэр — мозг вашего дела?

— Да. Он отдает приказы, но даже им не следует подчиняться буквально. Он знает, что нам приходится не только применять знания, но и действовать так, как подскажет обстановка. Мы составляем планы, но иногда события разворачиваются не так, как ожидалось. Тогда нам позволяется нарушить законы чести и традиций.

Такая свобода весьма привлекала Мехмета, который в свое время мог лишь молча сопротивляться неразумным приказам командования.

Аякс проговорил, не сводя с Мехмета пристального взгляда:

— Опытный тактик нам не помешает. Возможно, вы подойдете на эту роль. Но буду откровенен, Мейт. Большинство из нас вместе много лет, и мы не слишком рады чужакам.

Мехмет понял, о чем умолчал собеседник. Да, это, похоже, не шайка авантюристов, не пиратская команда…

— Тайное братство… — пробормотал он.

— Вы правы. Мы умрем друг за друга и за наше дело.

— И в чем же суть вашего дела?

Издевательский блеск в глазах Аякса сменился загадочным.

— Вас просветит мэтр. Он просил вас приехать к нему послезавтра, чтобы обсудить детали… если, разумеется, вы все еще не против присоединиться к нам, если не боитесь получить пару-тройку свежих ран ради единомышленников.

Мехмет перевел взгляд вдаль. Перед мысленным взором вновь ожила война. Сколько крови, убийств, трупов… хватит на всю жизнь. Но не риск погибнуть пугал его. Внутренности выворачивало при мысли о том, что друзья могут отдать за него жизнь. Сможет ли он снова вынести этот кошмар?

— Если я присоединюсь к вам, — тихо ответил он наконец, — обещаю, что не дам повода усомниться во мне и моих действиях.

Аякс удовлетворенно кивнул:

— Именно так сказала и Марджана, а я доверяю ее суждениям.

Упоминание о девушке заставило Мехмета вскинуть глаза.

— Но что она знает о риске и опасности?

— Марджана — одна из нас… — Уголки губ Аякса насмешливо дрогнули. — Вы не знали этого?

— Она тоже из «Черной Стражи»?

— Да, и отправится вместе с нами.

— Вы шутите, — скептически бросил Мехмет.

— Отнюдь. Мы не смогли бы остановить ее, даже если бы и пытались. Да мы и не пытались. Не бойтесь, шейх, Марджана свою часть работы сделает безупречно. Редкий мужчина стреляет более метко или лучше владеет шпагой, не говоря уже о ее лекарских познаниях. А с некоторыми заданиями способна справиться только женщина.

Мехмет ошеломленно тряхнул головой. Он знал, что Марджана — женщина необычная, но не до такой же степени! Трудно осознать, что тайный стражник и очаровательная женщина, которую он считал своим ангелом-хранителем, — одно и то же лицо. Очевидно, она еще более необычна, чем он думал. Но тут он невольно задался вопросом, что еще Марджана утаила от него, какие тайны скрывает.

Поняв, что слишком долго размышляет, Мехмет обратился к гостям:

— И каков ваш вердикт? Я поколебал ваше мнение о себе, почтенный Аякс?

— Пока рано делать выводы, — ответил тот.

Он раздевал ее, молча изучая. Глаза-сапфиры были полускрыты веерами густых темных ресниц. И все же она заметила, как напряглось его жесткое лицо, когда он обнажил ее грудь. Сильные руки сжали упругие холмики, большие пальцы обводили крошечные горошинки сосков, которые болезненно набухли под его легким прикосновением.

Внизу ее живота зародился жаркий трепет.

Он продолжал гладить твердые кончики сосков, доводя ее до безумия, прежде чем наклонился ближе, чтобы припасть губами к ее шее в том месте, где бешено бился пульс. Потом он стал ласкать ее грудь, жадно упиваясь вкусом тугого бутона.

Огонь взвился оранжевыми языками.

Он продолжал целовать ее, лаская языком розовые бутоны. Не в силах вынести сладостной пытки, Марджана прильнула к его могучему телу, вцепившись в твердые плечи. Подчиняясь молчаливой просьбе, он провел ладонями по ее спине и приподнялся. Дыхание у нее перехватило при первом же выпаде его стальной плоти. Она чувствовала, как он наполняет ее…

— Прими меня, милая, — прошептал он, не скрывая желания, и она услышала в ответ собственную тихую мольбу. — Да… вот так, пылай для меня.

Она сдалась, ошеломленная слепым желанием, и он увлек ее в темное царство мучительного наслаждения…

— К вам гость, сеньорита.

Марджана вздрогнула, пробуждаясь от грез: во двор, где она сидела за завтраком, входил Мехмет. При взгляде на него ее щеки невольно запылали. Он застал девушку в разгар ее фантазий! Как раз тогда, когда она мечтала о нем! Неужели что-то понял? Неужели догадался, какие жаркие видения одолевали ее сейчас и какие страстные сны преследовали ее этой ночью? Могли он с одного взгляда определить, что она все еще возбуждена?

Он спокойно приветствовал ее, хотя Марджана была уверена, что от его внимания не ускользнуло ее раскрасневшееся лицо. Когда он наконец отвел взгляд, Марджана облегченно вздохнула.

Мехмет одобрительно огляделся.

Внутренний дворик был воплощением красоты. Аромат цветов наполнял воздух, а в мраморном фонтане успокаивающе журчала вода, напевая тихую мелодию.

— Значит, это твой дом, — заметил он, когда Марджана отпустила лакея-испанца. — Настоящий рай.

— Мне тоже так кажется.

Поместье и поля приносили неплохой доход, дававший ей финансовую независимость. Марджана пыталась не вспоминать, как именно стала владелицей всего этого.

— Ты живешь одна?

— Нет, с подругой. Сначала моей дуэньей была Кара, а потом, когда она вышла замуж, моей компаньонкой стала сеньора Грасси.

Мехмет подумал, что только на подобном райском острове могут спокойно соседствовать испанцы, альбионцы, греки, выходцы из черной земли Кемет и те, кто некогда покинул блистательный Багдад. Только в таком защищенном от бушующего мира месте культуры пересекаются и проникают друг в друга, рождая неповторимую, единственную в своем роде общность.

— Я ожидал, что ты рано встаешь, вот и рискнул ворваться в столь неподходящий час, — заметил Мехмет с улыбкой.

Эта улыбка мгновенно насторожила Марджану — она была поистине чувственной, испытывающей, подбивающей разумных женщин на отчаянные глупости.

— Что привело вас сюда? — спросила она, чтобы скрыть смущение. — Вам следует оставаться у Крома.

— Я никогда не поступаю так, как от меня ожидают. Главное преимущество в бою — внезапность.

— А я не знала, что мы ведем бой, — удивилась она.

— Поединок, моя греза. И чтобы наше состязание было справедливым, ты должна дать мне шанс сразиться, — пояснил Мехмет, красноречиво взглянув на ее губы. — К тому же я прошу тебя показать мне остров — тот, каким его любишь ты.

Марджана поморщилась, жалея, что приняла вызов.

— Я собиралась показать вам остров завтра. Сегодня меня ждет доктор Бадр-ад-Дин. Собственно, я уже ухожу.

— Тогда я отправлюсь вместе с тобой. Хочу поблагодарить Бадр-ад-Дина за спасение Фаруха.

Ей стало не по себе при мысли о том, что придется провести утро с Мехметом. Его неожиданный приход застал ее врасплох. В эту минуту она не могла взглянуть на него, чтобы не вспомнить, как он касался ее во сне, как ласкал губами, какие заманчивые нежности шептал на ухо. Чувственные линии его рта… нежные руки…

Решительно отбросив ненужные мысли, Марджана встала:

— Думаю, что буду занята весь день. Скорее всего, я вместо доктора Бадр-ад-Дина должна буду объехать его пациентов.

— Это входит в твои обязанности?

— Иногда. Он стареет, а мне нужно чем-то занять себя.

— Ханым Карима, — догадался Мехмет.

Марджана кивнула. Она уже знала, что поиски ограничили Танисом, но все же точного местонахождения ее наставницы никто не знал. Вчера Марджана долго беседовала с мэтром Гуайомэром, потом трижды прочитала письмо, присланное «стражами»-лазутчиками. И при этом так расстроилась, что мэтр Гуайомэр мягко напомнил ей, что жизнь продолжается. Марджана, скрипнув зубами, признала его правоту и решила с головой погрузиться в работу, чтобы поменьше вспоминать о подруге.

Сообразив, что Мехмет до сих пор ждет ответа, она подавила очередной раздраженный вздох. Все равно выхода нет: если она откажется, он опять назовет ее трусихой.

— Ну что ж, поехали, — пробормотала она, боясь, что совершает ошибку, и повела его в конюшню, где в двуколку уже была запряжена лошадь.

Близость к Мехмету так выводила ее из себя, что Марджана чересчур резко взмахнула поводьями и послала гнедого мерина трусцой. Она никак не могла выбросить сны из головы! Не могла забыть красоту его нагого тела, истинную мужественность, мягкую властность, с которой он касался ее, ласкал… наполнял… Молча проклиная себя, Марджана клялась взять верх над своими непокорными чувствами.

— Я продолжаю узнавать о тебе новые и поразительные вещи. Ты и словом не обмолвилась, что тоже работаешь на мэтра Гуайомэра.

Марджана бросила на него подозрительный взгляд:

— Почему вы так думаете?

— Прошлой ночью у меня были весьма интересные гости — Аякс-Странник и твой сеньор Ферра. Они и рассказали мне много любопытного. Должно быть, я не скоро узнаю о том, как ты попала в мужское общество и стала заниматься делами, не слишком подходящими для женщины.

Марджана с напускной небрежностью пожала плечами:

— Мой выбор стоил мне семьи, но я ни дня об этом не пожалела…

Не говорить же ему о том, какой именно семьи она лишилась и ради чего именно стала жить в мире людей.

— Аякс к тому же упомянул о твоем умении обращаться со шпагой и сказал, что ты меткий стрелок.

— Это так. — Марджана пожала плечами.

Больше всего на свете она хотела оказаться как можно дальше от него. Но приходилось делать вид, что беседа ее занимает. Хотя… Что толку лгать самой себе — ее занимал собеседник. Занимал так, что думать о чем-то другом просто не было сил.

«Надо бы сменить тему…»

— Вы еще можете отказаться от своего предложения, — тихо обронила она. — Если мы отправимся в спасательную экспедицию, вам не обязательно нас сопровождать.

— Нет, я хочу участвовать. Как и ты, я верю, что лучший способ — действовать быстро и решительно. Кроме того, мой ангел, я в огромном долгу перед тобой. Я знаю, что это такое — терять дорогого друга, а потому от всего сердца желаю тебя от такой потери уберечь.

Его глаза мрачно сверкнули. Она уже видела это однажды во время их путешествия. И ощутила, как разрывается от жалости сердце. Почему-то она не могла смотреть на него как на соперника, не могла ожесточиться, не могла даже просто избавиться от мыслей о нем.

— Что же, — заметила девушка, — у вас есть время, чтобы все решить. Завтра утром я должна везти вас к мэтру Гуайомэру. Аякс говорил об этом?

— Да, везти на допрос… — невесело усмехнулся Мехмет. — И может случиться, что мэтру я не понравлюсь.

— Вот в это я никогда не поверю, — покачала головой Марджана.

Постаравшись изгнать из головы мрачные мысли, Мехмет поудобнее устроился на узких козлах, чтобы насладиться таким удивительным утром. До чего непривычно, когда женщина правит лошадьми! Но Марджана ловко управлялась с коляской. Руки держали поводья уверенно и спокойно. Те самые нежные руки, которые во сне так часто гладили его горячий лоб, неся утешение и радость. Ему вдруг захотелось взять ее ладонь в свои руки, просто чтобы насладиться прикосновением.

Покой этого утра был воистину бальзамом для его души. Невозможно думать о войне в этой залитой солнцем долине с аккуратными рядами олив, апельсиновых деревьев и виноградников. На полуночи высятся два горных пика, поросших густым лесом, а к югу тянется более низкая гряда суровых холмов. Долины на острове тщательно возделывались, а крутые склоны украшали дикие леса.

Марджана, похоже, проследила за его взглядом.

— Горы защищают остров от полуночных суховеев и помогают удержать дождевые облака. Вместе с эллинами к нам пришли легенды и виноградная лоза. Говорят, что вино Гермес сотворил впервые именно здесь… Хотя вы не верите в легенды.

— Остров действительно похож на рай, — согласился Мехмет. — Здесь можно поверить в любую легенду.

— Остров совсем невелик. Его можно пересечь за час и объехать вокруг за три. Но он действительно необыкновенный, — пробормотала она с очевидной гордостью.

Доктор Бадр-ад-Дин жил на краю города в маленьком чисто выбеленном особнячке.

— Наконец-то вернулась, — пробурчал Бадр-ад-Дин, хмуро глядя на Марджану. Та лишь кивнула.

Бадр-ад-Дин нашарил очки и, нацепив их на нос, уставился на Мехмета.

— Я вас знаю?

— Помните шейха Мейта? — вмешалась Марджана. — Прошлым летом он привез юзбаши Фаруха.

Доктор пробормотал нечто вроде приветствия и взмахом руки отринул попытки Мехмета выразить благодарность за лечение друга. Мехмет увидел, что доктор еще меньше рад ему, чем в прошлый раз. «Что ж, — подумал шейх, — тогда я буду помогать твоей помощнице. И этим выражу свою благодарность…»

Весь день девушка посвятила захворавшим, колеся по каменистым тропам. От одного больного к другому, без устали неся каждому свою любовь к жизни. Она и Мехмет разделили простой обед с большим крестьянским семейством — это была единственная возможность бедняков заплатить за лечение двух младших ребятишек. Шейх не мог не поразиться тому, с каким уважением разговаривала с ними Марджана. Не мог не заметить и того, что глаза больных неизменно светились любовью к девушке.

Однако следующий пациент встретил девушку с нескрываемой неприязнью. Крестьянин сильно поранил ногу лемехом плуга, рана загноилась и болела так, что он не мог сделать и двух шагов. Он позволил Марджане очистить рану и забинтовать ногу только потому, что жена стояла над ним, угрожая всеми напастями, если муж не будет вести себя прилично.

— Он один из тех, кто считает меня ведьмой, — объяснила Марджана, когда они уселись в коляску.

Мехмет мог сказать то же самое: она действительно ведьма. Недаром он ощутил внезапное возбуждение, когда при очередном толчке их бедра соприкоснулись. Колдунья-искусительница, во власти которой заставить его испытать неистовый жар, несмотря на мужскую работу, отнимавшую все ее силы.

В конце дня они направились к подножию холмов. Мехмет узнал несколько горных растений: низко стелющийся розмарин, высокие неопрятные метелки мирта и вечнозеленый можжевельник. Воздух вокруг был напоен медовым ароматом, напоминавшим ему Марджану, такую же сладостную, немного непокорную и совершенно неотразимую.

— Остров словно создан для тебя, — задумчиво проговорил он. — Здесь ты становишься самой собой.

Марджана подняла брови и усмехнулась:

— Предлагаю вам испробовать силу вашего обаяния на более доверчивых женщинах, Мехмет.

— Я не знаю здесь ни одной женщины, кроме тебя.

— О, Эгрипосу есть что предложить! Я же пообещала представить вас всем здешним красавицам. Не сомневаюсь, многие придутся вам по вкусу.