Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать Башкиров Григорий
– Миша, остаешься здесь! – Командует Тофик водителю и приводит оружие в готовность. Я передергиваю затвор пистолета и вместе с Каримовым и вооруженным автоматом милиционером выбираемся наружу.
– Быстро наверх. – Я первым заскакиваю в затемненный, пахнущий подвальной плесенью коридор. Каримов догоняет меня и оттесняет в сторону.
– Сейчас не спеши, – тихо одергивает меня. Он садится на корточки за выступом лифтной шахты и осторожно выглядывает. Я замираю рядом, с поднятым стволом вверх, пистолетом. У меня за спиной прерывисто сопит милиционер.
Почти одновременно со свистящим хлопком, Тофик выкатывается из укрытия и стреляет. Следом выпрыгиваю я. Выше, на лестнице полно людей. Я вижу размытые полумраком фигуры. Кто-то с хрипом возится в углу у окошка. Не в силах сдержаться, несколько раз палю вверх. Чт-то ору.
Вдруг внезапно наступает тишина. Все как бы застыли на своих местах. Теперь я могу ориентироваться.
Рядом со мной на ступеньках сидит Ермолин. На его коленях привалился Мухин. Он лежит неподвижно, чуть постанывая.
– Володя, ты как? – спрашиваю его.
– Все путем. Вы-то как здесь оказались?
– Стреляли, – невозмутимо отвечает Каримов.
– Вовремя подоспели, спасибо. Тофик, ты на рации? Срочно вызови скорую. Паренька нашего, внештатника, этот гад ранил. Ну, а его уже ты поимел. Так, что пусть сразу на двоих присылают. Еще дежурному сообщи. Скажи, пусть сразу охрану в больницу направляет.
– Ясно, командир. – Каримов отводит в сторону милиционера и скороговоркой дает указания.
– А!!! Черт!!! Отпусти!!! Отпусти, тебе говорю!!! – сзади раздается пронзительный Лехин крик.
Ничего не понимая, смотрим на происходящее. До этого неподвижно лежащее Бритвинское тело, вдруг ожило. Скрюченные пальцы, железной хваткой впились в Лехино горло. Широко раскрытый Петин рот извергает гортанные, нечленораздельные звуки. Бедняга Краснов хрипя размахивает руками, пытаясь разорвать захват. Мне и Птицыну приходится буквально вырывать его из цепких смертельных лап.
– Ты что, сдурел совсем! – растирая шею, орет Краснов. – Сейчас как врежу!!
– Нэ убивай дарагой! Вазми все! Дэнги вазми! Мамой кланус!!!
– Это кто? – первым приходит в себя Воробей.
– Точно не Петька! – На время оставив уже обысканного и крепко связанного капроновым шнуром раненного бандита, категорично заявляет Брагин. – Смотри. носяра какой и волосы черные. На нерусского похож. – Ты кто? – легко толкает носком ботинка в бок.
– Назим. – Его здоровенный нос дрожит. – Отпусты, дарагой, не убивай! – начинает протяжно ныть.
– Подожди ты, не стони, – обрывает его Птицын. – Никто тебя не тронет. Мы из милиции. Вставай, что разлегся!
– Из милиции? – Назим удивленно встрепенулся. – Из милиции, – тут же расслабленно и умиленно повторяет он. – Вай, спасыбо дарагой. Приходы в гости, барашек рэзать будем. Братом станэш.
– Нужен ты мне, – ворчит Леха, чуть голову не открутил, брат! – Все, поднимайся, с нами поедешь. Все барашки и шашлыки потом.
– А где Петр? – наконец, спохватывается Воробей. – Слушай, ты, Абдула или как там тебя еще, Петька где?
– Какой Пэтька? Я с дэвушкой в ресторане был. Вот этой. – Назим указывает на Риту.
– Так, интересное дело получается, – чешется Воробей. – Выходит, мы товарища на боевом задании где – то потеряли.
Разворачивается к Марго.
– Послушайте, дамочка, не могли бы Вы нам пояснить, куда подевался ваш знакомый по имени Петр? – он спрашивает вкрадчивым, ласковым голосом, галантно склонясь над ней с высоты почти двухметрового роста. – С ним ты из ресторана выходила, сучка! – Такой стиль разговора очень характерен для Воробья.
– Ни в каком ресторане я не была, – чеканит слова Рита, – а этот джигит за мной по дороге увязался, а потом сюда затащил. Изнасиловать хотел. – На последнем слове она всхлипывает.
– Эй. Кто насыловат хатэл? Зачем врешь? К сэбе домой вела. Мамой кланус!!! – Назим резво вскакивает на ноги и размахивает руками. Тут же его ведет в сторону. Я успеваю подхватить и помогаю сесть на ступеньки.
– Еще раз спрашиваю, где Петр? – голос Птицына приобретает стальной оттенок. – Говори, тварь! – кричит он.
Рита с достоинством отворачивается.
– Хорош вам херней заниматься! – Дед зол. – Если его здесь нет, значит, где – то в другом месте – живой и здоровый. Потом спросим! Когда объявится. Давайте бабу с нерусским в отделение. Леха, займись.
Напоследок пнув охающего Семена сапогом под зад, Краснов и милиционер уходят. Тофик остается рядом с Семеном. Периодически давит коленом ему в бок и что-то тихо говорит. Черные глаза Каримова недобро сверкают. Семен после каждого толчка скрипит зубами, но молчит. За окном все более отчетливо слышится завывание нескольких сирен.
– Подойдите ко мне, – Ермолин зовет меня и Толика.
– Сейчас вся верхушка сюда налетит – тихо говорит он. – Так вот в рапортах все указываем, что Игорь на задержании был с нами. Он наш человек и был внедрен. Все тонкости я беру на себя. Воробей со мной останься, а ты – в отделение. Берешь Альберта за одно место и объясняешь все. Чтобы ничего лишнего не сболтнул. Про эти часы тем более. Пусть говорит, что его внештатник с нами работал. Понятно? Дуй! Мы попозже подрулим, как только здесь все устаканится.
Перед тем, как уйти, смотрю на Мухина. Он очень бледен. Куртка на груди пропитана кровью. Дышит прерывисто, со свистом. Я не врач, но, скорее всего у него задето легкое. Он пытается шевелиться и стонет.
– Игорь, как ты? – Дед чуть приподнимает голову Мухина.
– Терпимо, Владимир Александрович. – Он хочет еще что – то сказать, но Ермолин обрывает его. – Молчи, тебе сейчас нельзя говорить. Потом. Сейчас меня слушай внимательно и запомни, что скажу.
Он говорит медленно и четко, местами повторяя сказанное. – Ты работал по нашему заданию. Конкретно со мной. Мы изобличали банду. Ты был внедрен в их ряды. Понял? Больше ни на какие другие вопросы не отвечай. Отсылай всех ко мне. Поправишься, обсудим все подробнее.
– Спасибо Вам, – вдруг говорит Мухин.
– Это за что?
– Да так, спасибо.
– Это мне тебя благодарить надо… – Дед кашляет.
Тофик торопит меня. Сбегаем вниз. Выйдя на улицу, останавливаемся у подъезда. Несмотря на глубокую ночь, двор ярко освещен. Наделали, однако, шума. Весь дом теперь на «ушах» стоит. Можно было самим с вызовом милиции и не суетиться. Наверняка, провода доступных простым гражданам милицейских линий, раскалены до красна.
– Ты куда стрелял? – вдруг спрашивает Тоф.
Честно признаюсь, что отбивал штукатурку с потолка.
– Вот и хорошо.
– Чего же хорошего?
– Рапорт о применении оружия писать будем? Вот и укажешь, что предупредительные выстрелы делал. Чтобы прокуратура лишних вопросов не задавала. Понятно?
– Чего ж не понять. – Оказывается, и я внес свою лепту в общее дело.
Виден свет многих фар и мелькающих синих огоньков. Еще пара минут, и все пространство двора заполнится оперативно прибывшими на место происшествия: дежурными, ответственными, руководящими и, просто любопытными.
– Давай сваливать отсюда, – советую Тофу. Но тот и без моего напоминания уже спешит к машине.
Бесцеремонно втискиваюсь четвертым на тесное заднее сиденье «Москвича».
Каримов и милиционер трамбуются спереди. Миша дает по газам, и мы благополучно отъезжаем. По пути в отделение молчим.
Выгрузив задержанных, обнимаемся с Тофом.
– Все помнишь, что писать? – Спрашивает он напоследок.
– Не переживай, все будет нормально, – успокаиваю его.
– Ладно, поеду к себе, – без особого энтузиазма говорит Каримов. – Свою порцию получать за отклонение от маршрута. – Садится в машину и уезжает. Вместе с Лехой гуськом заводим доставленных в дежурку. Назим уже оклемался и держится бодро.
– Молодой человек, – обращаясь ко мне, подает голос Рита, – снимите, пожалуйста, наручники.
– Обойдешься!
Посадив ее и Назима на стульях в дежурке и оставив под присмотр Краснова, вызываю помощника в коридор.
– Вторая камера свободна?
– А все свободны, выбирай любую, – почему-то недовольно отвечает Санек.
– Не понял, как все? Их же всего две. В одной Разин сидит.
– Уже не сидит.
– Как не сидит?! – я мигом покрываюсь испариной. – Где он?!!
– А я не знаю. Отпустила его заместитель прокурора Терпильская! Дежурит она сегодня. Как ты ушел, вскоре приехала. Спросила, есть ли задержанные. Альберт ей ваши рапорта по «мелкому» в нос тычет. Она их взяла и сразу в камеру, а там этот Разин в милицейской форме сидит. Она представилась и спрашивает, за что задержали. Так он, сволочь, мигом врубился и жалобно так говорит, что в люк провалился. Милиционер ему помог выбраться и в отделение привел. Не понимает он, бедный, за что держат. Еще, издевался дежурный над ним – в милицейскую форму переодел. Терпильская за журнал. Там записи нет. Она на дыбы. Поймала, говорит, вас – нарушителей законности. Раньше сигналы поступали – не верила, теперь с поличным прихватила. Альберт попытался ее вразумить. Говорил, что это подозреваемый по уголовному делу. Уголовный розыск работает. Если, говорит, это подозреваемый, то почему нет дежурного следователя. Позвонила домой Сокову. Тот, конечно, не сном, не духом ничего не ведает. Короче лично отпустила Разина на все четыре стороны. Заставила все ему вернуть и обязать явкой на завтра, то есть уже на сегодня. Михалыча вызвала на работу разбираться с виновными. Ты бы видел его! Рвал и метал. Альберта, чуть не за шкирятник… и рапорт писать!
– Все ясно, – перебиваю его, – где Соков?
– На стрельбу уехал. Вместе с Терпильской. Пока ты отсутствовал, тут такое творится!
– Где Альберт?
– В ленинской комнате рапорт строчит. Лучше туда не ходи.
– Вот что, бабу, которую притащили, в камеру. – Увидев растерянное Санино лицо, заставляю себя улыбнуться. – Да не трясись ты – все в цвет. И стреляли там тоже мы.
Сашок доверчиво кивает и исчезает в дежурке.
Альберт, сосредоточенный и потный склонился в три погибели над журнальным столом для периодической печати, выписываемой отделением. Подшивки с газетами валяются на откидывающихся стульях, установленных рядами перед небольшой сценой с кафедрой для выступлений. Услышав посторонний шум, он поднимает голову и, увидев меня, недобро щурится.
– Ну, что, появился, не запылился. Сам сдристнул по-тихому, а я отдувайся за ваши заморочки.
– Положим, в заморочках этих и ты не последнюю роль играешь, – спокойно ставлю его на место. – Вести журнал доставленных в отделение тоже я должен?
Альберт мигом понимает, что не прав и переходит на жалобно – молящий тон.
– Соков, честное слово, чуть не побил. Еще запашок учуял. Что теперь будет?
Его нытье окончательно выводит меня из себя.
– Ты чего скулишь, как жертва халокоста (вычитанное недавно в газете слово мне очень понравилось). – Прикинь сам. Один и тот же задержанный у тебя из дежурки дважды срывается.
– В первый раз, согласен – Саня лопухнулся. А тут, что я мог поделать! – Поляков переходит почти на визг. Мирно дремавший в углу на стульях Семенов приоткрывает один глаз и, это заметно, прислушивается. – Терпильская лично отпустила.
– Что ты мог поделать? – я не обращаю внимания на Виктора Николаевича, уже откровенно уставившегося на нас. – В первую очередь за себя отвечать, а не валить все на Сашу и остальных. Терпильская, по большому счету, все верно сделала. Сами прокололись. Ты прекрасно знал, что она сегодня дежурит и то, что законница до мозга костей. Да, в конце концов, грудью бы встал, но не выпустил Разина из отделения. (Это я, конечно, погорячился. Против Веры Станиславовны Поляков не продержался бы и одного раунда).
– Что делать – то? – Альберт крайне растерян.
– Дырку в кителе сверлить, под орден.
– Не понял.
– Орден такой есть – «Святого Ебукентия». Да перестань ты дрожать! Рапорт свой можешь пока отложить. Через полчаса не до тебя будет.
– Так это вы шум на весь город подняли? – Альберт начинает что – то соображать.
– А кто же. Так вот, я тебя сейчас проинструктирую. Сане ничего знать не надо. – Я очень тихо, на ухо говорю Полякову. Тот, в такт моим словам, кивает головой. Постепенно его лицо разглаживается и принимает вполне довольное выражение.
– А как с Разиным быть? Может утром явится? Я ему повестку вручил. – С наивностью ребенка говорит он. От безысходности я вздыхаю.
– Ты бы в его положении пришел?
– Я – нет.
– А он что, дурнее тебя? Так, что после смены домой, не торопись – искать вместе будем. А сейчас, собирай свою писанину и пошли в дежурку.
Краснов протягивает мне паспорт.
– Знаешь, кто эта мадам?
– Без понятия.
– Гейнрих Маргарита Павловна! – торжественно объявляет он.
– Та что ли?!!
– Именно! Супружница Аркаши Гейнриха! Он по разбоям срок сейчас отбывает.
– Ни себе чего? Так она еще сидеть должна!
– Как видишь, на свободе и совсем неплохо выглядит.
– А почему в картотеке ее нет?
– А это у товарища Спицына спроси. Она на его территории прописана была.
– Где же я тебе его достану? – я прошу у Санька сигарету и закуриваю.
– Но это еще не все! – Краснов откровенно торжествует. – Я полистал ее записную книжку и, знаешь, что там надыбал? Адресок убиенной Воронцовой!!
– Это которой? – пытаюсь вспомнить, но навскидку ничего не получается.
– Жены капитана Воронцова. Ну, моряк, депутат Верховного Совета и все такое… Вспомнил?
– Это, где пытали?
– Именно! Я к опергруппе Главка прикомандирован был. Орловский всем руководил.
– Ну, дела… – сказать, что я удивлен – значит не сказать ничего.
– Слушай, Леха, ты от бабая заяву принял?
– Обижаешь. Опросил даже, кратко. Он в комнате отдыха у дежурного. Спрятал я его, пока. – Краснов потягивается и зевает. От души, помычав, пересаживается в кресло и забрасывает ногу на ногу.
– Как ты думаешь? Такое дело подняли. Поощрят наверно? Вот я лично хочу, чтобы звание досрочно присвоили.
– Ты губы раньше времени не раскатывай. Кроме тебя, знаешь, сколько желающих появится? Все может быть. Даже, как в анекдоте.
– Расскажи! – Леха заинтересованно подается вперед.
– Ну, слушай. – Я присаживаюсь на край стола. – Решил молодой лейтенант гульнуть. Все, как положено: кабак, выпивка. Снял кого – то. К себе притащил. А дальше…, плывут по его нижнему каналу два сперматозоида. Один говорит: «Парень, что надо – офицер. Вот я, наверно в будущем полковником стану. Другой: а я – генералом. И тут им навстречу попадается маленький такой сперматозойдик. Обратно бежит, запыхавшийся весь. Ну, те его спрашивают: «Куда спешишь, дорогой коллега?».
– И что? – нетерпеливо спрашивает Леха.
– Не перебивай! – Поляков также внимательно слушает.
– Этот малыш плюется, за голову хватается. «Да, что случилось, объясни?» – спрашивают те двое. «Господа офицеры! Никому нельзя верить! Кругом одни предатели!». Те: «Ты короче можешь?». «Могу – мы в жопе!!» – Вот так, – завершаю свой рассказ.
Альберт и Саня ржут, как кони. Краснов, лишь натянуто улыбается.
– В жопе, говоришь?
– Это не я – анекдот такой.
– А разве такое может случиться? Ведь мы же… – Краснов в запале останавливается, подбирая веское слово.
– Всяко в жизни может статься… – с философским спокойствием, изрекаю я.
– А вообще ты не переживай. Все равно в нашем тесном кругу мы герои, – успокаиваю расстроившегося Алексея. – Пошли что-ли с гражданкой Гейнрих парой слов перекинемся.
Глава 5
Свет зажегся также внезапно, как и погас. Петр обнаружил себя на четвереньках, причем, его левая рука змеей обвивала голову, а правая крепко сжимала за горлышко пробкой вниз бутылку коньяка, презентованную Спициным.
Не меняя позы, Бритвин очень осторожно оглянулся. Его глаза уперлись в черные Олины сапожки, оказавшиеся прямо перед носом. Постепенно поднимая голову, Петя снизу верх обозрел застывшую в оцепенении девушку. Ее ладошки были прижаты к лицу, а широко раскрытые глаза в недоумении глядели вниз на раскорячившегося у ее ног офицера милиции.
– Петенька, что Вами?! – ее испуганный и, вместе с тем переполненный жалостью и нежностью голос, впервые за вечер посеял смутные сомнения в утомленном сознании Бритвина. Нелогичность ситуации его раздражала. После того, как погас свет, Петр ожидал стремительного развития событий и был готов к нему. Однако происходящее не укладывалось в рамки понимания. Либо должно последовать продолжение, либо произошла чудовищная подстава Игорем Мухиным, так просто втершимся в доверие к Ермолину. Он все более склонялся ко второму варианту.
– Петя, что с тобой, – повторила вопрос Ольга.
– Поскользнулся, не видишь что ли! – хмуро пробубнил Бритвин, поднимаясь и смахивая с брюк лестничную пыль.
– У нас так часто бывает. Автомат какой-то срабатывает…
Петр, нахмурив густые брови, недовольно посмотрел на нее.
– Предупреждать надо!
– Не ворчи, – беря под руку, тихо проговорила она. – Мы уже дома.
Пройдя еще один лестничный пролет, они остановились перед обитой обожженной и покрытой лаком, дверью. Достав ключи, Ольга почти бесшумно открыла замок и, пропустив вперед Петра, зашла сама. Включила свет.
– Раздевайся.
Бритвин повесил влажную куртку на крючок и зашел в небольшую, со вкусом обставленную немногочисленной, но красивой и модной мебелью, комнату. В том, что он очутился не там, где надо, Петр более не сомневался. Мало того, изображать любовника теперь чисто психологически он не мог. Ничего, кроме глубокого чувства досады, не было. Запихнув руки в карманы, осмотрелся в поисках телефона. В комнату запорхнула Ольга. Она уже была переодета в домашнее легкое платье, в руках держала небольшой поднос с чашками и какой-то вазочкой.
– Располагайся и чувствуй себя, как дома, – весело прощебетала она. – Да расслабься, наконец. Подумаешь, в темноте поскользнулся. Ну и что?
Петр, наконец, собрался с духом и в упор, глядя в наивно – улыбающееся лицо хозяйки, спросил:
– Ты кто?
– Оля, – нахмурив лобик, недоуменно ответила девушка.
– Теперь понятно, что не Рита, – больше для себя проговорил Бритвин.
– А кто такая Рита? – заинтригованная неожиданным поворотом событий, спросила она.
– Так, девушка моей мечты. У тебя телефон есть?
– Вот там, за диваном, – машинально указала пальцем ничего не понимающая Ольга.
Бритвин снял телефонную трубку, поднес к уху. Указательным пальцем пару раз крутанул диск. Потом, задумался и аккуратно положил трубку на место. Весело взглянул на стоящую возле него немного растерянную красивую женщину.
– А, как там насчет кофе?
Примерно через час он вышел на улицу. Поежившись от ночной промозглости, накинул на голову капюшон куртки и закурил. «Хорошо, все-таки, что Ольга оказалась не бандиткой, а простым проводником поездов дальнего следования. Как ему удалось выяснить, в ресторане у нее работает подруга и, вернувшись вчера из рейса, она решила зайти и просто поужинать. Подруга, действительно оказавшаяся Наташей, в целях экономии Олиных средств, а может быть и каких других, сразу заприметила «клиента при деньгах» и ненавязчиво организовала «подсадку». Петр вскоре перестал «темнить» и признался, что он из милиции, чему Ольга даже обрадовалась и спокойно заметила, что милиционеры – тоже люди и имеют право на отдых. Единственно, что сейчас не давало Бритвину покоя, так это вопрос – где же Рита? Мысленно он перебирал посетителей ресторана. Кроме Ольги там была всего одна женщина, да и та сидела за столиком с кавказцем. Под приметы она в принципе подходила, но, во-первых, сидела не у входа, как сообщил Мухин, а во-вторых, она никак не могла претендовать на красавицу, какой описывалась свидетелями.
Из квартиры Ольги Петр все же позвонил в отделение. Телефоны уголовного розыска, как один, не отвечали. Тогда он набрал номер дежурки. Ответил Саня. Не представляясь, Бритвин спросил Полякова. На что помощник ответил, что он сейчас занят с проверяющим. Сашин ответ несколько успокоил Петра. Что его действительно волновало, так это растраченные почти вчистую казенные деньги, которые придется вносить именно ему, так как Галевич вряд ли раскошелится на материальную компенсацию ночных забав оперативного состава из выделяемых ему ежемесячно средств.
Бритвин решил следовать прямиком в отделение. Там, на месте, все будет ясно. Поскольку в ночное время общественный транспорт не ходит, рассчитывать приходилось на собственные ноги. Прикинув в уме расстояние, Петя пришел к выводу, что на месте будет примерно через полчаса. Выбросив скуренную почти до фильтра сигарету, застегнул молнию куртки и бодро зашагал прямо по проезжей части.
Голубой, пульсирующий огонек завиднелся еще издали. Сначала он тусклыми бликами отразился в оконных стеклах, потом все ярче и ярче прорезая темноту неоновым светом, стал неуклонно приближаться к Петру. Бритвин сразу определил, что это автомашина медицинского вытрезвителя и обрадовался. Теперь не надо месить уличную грязь – свои подвезут. Он вышел на середину дороги и, подняв над головой руку, проголосовал.
Не доезжая несколько метров, фургон остановился, ослепив, включенным дальним светом. Петр прикрыл глаза, выставленной ладонью и направился к кабине. Навстречу ему хлопнула дверца и вышли двое крепких милиционеров. Поскольку, Бритвина в районе, разве только залетные собаки не знали, то он не посчитал нужным представляться.
– Здорово, мужики, – приветливо кивнул он. – Тут рядом не подбросите.
Выражения лица подошедших милиционеров он не видел, но ответили ему довольно миролюбиво.
– Отчего не подвезти, мил человек. Проходи, садись. Можем помочь.
– Спасибо, ребята, не надо. Я сам. – Не чувствуя подвоха, Петр двинулся к кабине.
– Ты куда прешь, алкаш! – услышал сзади злобный окрик. – В фургон давай, быстро!
Бритвин растерялся.
– Вы меня, наверное, с кем – то путаете. Я же свой. Бритвин! – ошарашенный такой наглостью, неуверенно начал он.
– Где-то ты свой, а нам чужой, – последовал конкретный ответ, и Петра грубо схватили под руки.
– А ну пусти!! – Он сделал резкую попытку высвободиться.
– Ах ты, гад, рыпаться еще будешь? – визгливый голос резанул по ушам. – Коля, вали его!!
Два мощных тела подмяли Бритвина под себя, рывком заломили руки. Убедившись в серьезности намерений экипажа вытрезвителя, Петр расслабил мышцы, дабы не причинять самому себе боль.
– Вот так – то лучше. Дергаться вздумал!! Козел!!
Петя почувствовал, как ловкие, цепкие пальцы проникли в его карманы.
– Пустой, ничего нет, – проговорил молодой сержант, пряча во внутренний карман шинели бумажник Петра с оставшимися деньгами и служебным удостоверением,
– Ну, что, сам в кузов полезешь или подтолкнуть? – нагло улыбаясь и дыша на Бритвина перегаром, спросил он.
Понимая, что сейчас что – то объяснять и доказывать – себе дороже, Петр согласно кивнул. Все разборки с беспредельщиками предстоят позже.
– Сам.
– Залезай! – Перед Бритвиным широко распахнули металлическую дверь фургона и он, с трудом дотянувшись ногой до подножки, перевалился внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась.
В темноте различалось присутствие еще как минимум двоих. Щуря в темноте глаза, Петр на ощупь нашел деревянную лавку, прикрученную намертво вдоль стены и сел. В этот момент машина тронулась. Сильно качнуло. Не удержавшись на сиденье, он завалился набок, хорошенько приложившись затылком о стенку.
Как в подобных случаях и положено, Петр крепко выругался и во избежание повторения, крепко вцепился руками в края скамейки.
– Менты – козлы, – хрипло – гнусавый голос соседа заставил Бритвина вздрогнуть. Противный тенорок мог принадлежать только одному человеку. И этим человеком был Толя Демидов, а короче – Демид, с которым Петр так недружелюбно расстался пару часов назад.
– Слыш, мужик!! Все менты – козлы!! Правильно говорю? – обращаясь уже конкретно к Бритвину, продолжал пьяно куражиться бывший урка.
Петр решил, сколько это будет возможно, сохранять инкогнито. Поэтому промолчал.
– Ты что, урод, молчишь? С людьми в падло разговаривать? Крутой что ли?! – Все более распаляясь, Демид перешел на крик.
– Да заткнись ты!! Орешь – ушам больно! – абсолютно трезвым голосом осадил Демидова третий коллега «по парку».
– Ты, на кого пуп свой колышешь?! – Демид разразился потоком самых грязных ругательств. – Тебе что, мало у кабака досталось?!
– Кому? Мне? – Как не странно, но и этот голос показался Петру знакомым.
– Мне, спрашиваю? – продолжал наседать не на шутку разошедшийся парень. – Ты за базар-то отвечай!
– Я что ли за свой базар не отвечаю?! – буквально взвился Демид. Петя подумал, что если бы у него в данный момент были крылья, то он непременно взлетел под потолок мрачного темного кунга.
– Ну, сейчас огребешь!!!
Бритвин почувствовал характерное движение воздуха и в тот же миг фургон наполнился глухими ударами и отборными матерными ругательствами. Ощущение было таким, что машина движется по жуткой ухабистой дороге, хотя она уже остановилась и у открытой двери, с интересом наблюдая за дракой, стоял все тот же наглый сержант.
– А ну, все по местам!! – наконец заорал он. – Приехали! Выходи по одному.
Машина была подогнана к вытрезвителю таким образом, что дверной проем фургона выходил прямо на вход в «медицинское» учреждение, а распахнутая под углом в девяносто градусов дверь полностью перекрывала путь к отступлению.
Обменявшись напоследок «любезностями» в виде удара в ухо и пенделя, Демид и его оппонент успокоились. Бритвин решил ни в коем случае не лезть вперед и, несмотря на призывы конвоира, тихо замер в углу. Демид и парень спрыгнули на землю и зашли внутрь помещения.
– Тебе, что, отдельное приглашение нужно? – проговорил сержант и добавил устало и без злости: – Заколебали.
Кто и чем мог заколебать бравого милиционера, Петр не знал. По всей видимости, к этому приложили свои немытые руки безденежные пьяницы, бомжи и тунеядцы.
Чтобы не быть раньше времени опознанным, он набросил на голову капюшон и не спеша выбрался из машины.
– Давай быстрее! – Слегка подтолкнул в спину сержант.
– Перебьешься, – не оборачиваясь, огрызнулся Бритвин.
– Поговори у меня!
Не видя никакой нужды вступать с ним в дальнейшую словесную перепалку, Петр ссутулившись переступил порог приемной медицинского вытрезвителя и опустился на край жесткого дивана с очень пологой спинкой, рассчитанной придавать почти горизонтальное положение посетителю и препятствующее его активным действиям.
Демидов ухмыляясь расположился в позе азиатского шаха, сложив руки на животе. Парень сидел рядом, вполоборота к Петру, втянув голову в плечи.
– Кто первый, подходи, – наконец подал голос дежурный по медицинскому вытрезвителю – разбитной капитан. К своей радости Бритвин узнал Витю Сорокина, бывшего опера, участкового и в последней должности заместителя начальника отделения по службе, на которой он и погорел, категорически отказавшись подставлять подчиненный личный состав. Петр окончательно успокоился и решил ждать окончания разбора с доставленными вместе с ним, а потом уж решать все вопросы один на один. Не при Демиде же, в самом деле.
– Кого я вижу? – искренне обрадовался Витя. – Толян!! Присаживайся, голубчик. За что, говоришь, доставили?
– Ей богу, просто так на улице повязали, начальник, – истерично воскликнул Демидов.
– А в документе написано, – Сорокин поднес к глазам рапорт, – драка в нетрезвом виде. Правильно говорю?
– Пьяный был – да, признаю. Но пальцем никого не трогал. Врут все они, волки твои.
– А ну, усохни! – прикрикнул на распоясавшегося Демида Сорокин и повернулся к наглому сержанту. – Сережа, какого лысого ты его притащил?
– Так ведь пьяный!
Читать бесплатно другие книги:
