Развитие креативности, или Дюжина приемов остроумия Мусийчук Марина

2.7. Ирония

Свобода начинается с иронии.

Виктор Гюго

Ирония может опираться на общий исторический или социальный контекст, а также на узкий контекст общения группы. Прием остроумия «ирония» как средство конвенциального общения выполняет функцию группового самоутверждения посредством перенесения негативных качеств на объект иронии и повышение за счет этого своей относительной ценности. В этом проявляется компенсаторно-защитный механизм иронии. О значимости действия данного механизма свидетельствует наличие разнообразных иронических форм выражения отношения к происходящему: учтивая насмешка, злобная насмешка, жестокая насмешка, горькая ирония, подражание, миловидное притворство, приписывание черт. Такая богатая палитра чувств не наблюдается ни в одном приеме остроумия. На уровне бытовых межличностных отношений ирония выполняет коммуникативно-полемическую функцию, устанавливая особые взаимоотношения между собеседниками. Особый психологический контекст основывается на совместном прошлом опыте общения и деятельности. Впрочем «семантическая информация, которую адресат получает из данного сообщения, определяется тезаурсом этого адресата», — подчеркивает Ю.А. Шрейдер (10). Значение юмора как защитной функции высоко оценено З. Фрейдом. Он пишет, что остроумие может быть понято как высшая из защитных функций (11).

О сложности, многоплановости рассматриваемого приема общения свидетельствуют также различные оттенки красок понятия «ирония», имеющихся, по мнению исследователей, в творчестве различных поэтов и писателей. Так, ирония предстает «мстительницей» и «утешительницей» у А.И. Герцена, «насмешливой критикой» у В.Г. Белинского, Н.А. Некрасова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.Г. Чернышевского, «сливающейся со стихией юмора» у Н.В. Гоголя, «пародийной» у Козьмы Пруткова, «романтической» у А.А. Блока.

Средства выражения иронии простираются от паралингвисти-ческих до лингвистических. Группы иронических слов и выражений, по мнению В.Н. Вакурова, подразделяются на общеязыковые и индивидуально-стилистические (1). Значимость иронии как коммуникативного приема подчеркивается наличием слов с постоянно закрепленной за ними эмоционально-экспрессивной окраской, имеющих в словарях пометку «ирон.» (ироническое). Такой чести не удостоин ни один из приемов остроумия. Приведем в качестве иллюстрации сказанного словарную трактовку термина «ареопаг» — высшего органа судебной и политической власти в Древних Афинах, в настоящее время — высокое собрание, нередко употребляется — с иронией.

Категория «ирония» в разные эпохи существенно видоизменялась. Так, Аристотель называл иронией такой прием, когда мы говорим одно, а делаем вид, что говорим другое, или когда мы называем что-либо словами, противоположными по смыслу тому, о чем мы говорим. Аристотель считал, что ирония — наиболее подходящей вид смеха для свободного человека, так как пользующийся ею вызывает смех ради собственного удовольствия, а шут для того, что бы забавлять других. В «Риторике» Аристотель советует сделать иронию своим «оружием», подчеркивая при этом, что ирония присуща тому, кто обладает «величием души». Такая точка зрения свидетельствует о понимании важности Аристотелем применения в речевой коммуникации рассматриваемого приема. По отзывам древних, в иронии всех превзошел Сократ. В диалоге «Пир» Алки-вад, обращаясь к своему собеседнику, говорит: «Неужели ты поверил всему, что Сократ сейчас говорил? Разве ты не знаешь, что бы он тут ни говорил, все обстоит как раз наоборот» (4). «Ирония Сократа» в настоящее время понимается как философский способ сомнения и одновременно способ обнаружения истины. Сократ притворялся единомышленником оппонента, поддакивал ему и незаметно доводил его взгляд до абсурда. Сократовская ирония предлагала насладиться диалектикой мышления при поиске истины и моральных ценностей (диалог Платона «Пир). Подчеркивая роль иронии Сократа, А.Ф. Лосев писал, что эта ирония имеет своей целью изменять жизнь к лучшему и быть активным рычагом во всем воспитании человека» (5).

Иронию иногда описывают как «отголосок мудрости бессмертных Богов, никогда не принимавших жизнь всерьез». Об активном использовании приема остроумия ирония свидетельствуют античные мифы, населенные такими действующими лицами, как беспощадные богини судьбы, обычно предрекающие смерть героев. Они названы «Парки», т. е. «щадящие»; яростные и злобные богини мести «Эвмениды» — «милостивые», «благосклонные». Римляне называли иронию «столичным притворством». Цицерон считал, что ирония — это такой вид смешного, когда мы говорим иначе, чем чувствуем, то есть когда мы серьезно шутим.

Давая характеристику иронии как приема остроумия, Климент Александрийский утверждает, что цель иронии — «возбудить удивление, довести слушателя до раскрытого рта и до онемения». И далее продолжает, выражая всеобщий взгляд на иронию на протяжении средних веков, «истина же через нее нигде не преподается». Ему вторит другой непререкаемый авторитет Фома Аквинский, неодобрительно называя иронией «манеру притворно умалять себя». При этом подчеркивается, что ирония является пустой и вредной, так как разрушает веру в авторитеты. Если учесть тот факт, что за заслуги перед католической церковью Фому Аквинского причислят к лику святых, становится более понятным его неодобрительное отношение к приему остроумия «ирония». Такое отношение знаменитого защитника церкви тем более подчеркивает силу и значимость приема «ирония» как в аффективном, так и в когнитивном плане.

В XVII веке возрастает интерес к понятию «ирония». Среди появившихся трудов, посвященных проблеме остроумия, особое внимание исследователей этой проблемы привлекают работы итальянца Тезауро. В своих работах ученый подчеркивает, что не существует явления, ни столь печального, ни столь возвышенного, чтобы оно не могло превратиться в шутку.

В Германии интенсивная разработка вопросов иронии начинается в XVIII веке. Теория иронии является центральной частью эстетики Ф. Шлегеля. Отличительные особенности иронии немецких романтиков — расширение понимания иронии до мировоззренческого принципа. Ирония, регистрируя противоречия во всем без остатка, как в сфере реального, так и идеального помогает возвыситься над ними. Ф. Шлегель проводит весьма смелую параллель, говоря, что «ирония — внешняя форма парадокса». В этой мысли подчеркивается когнитивная сторона механизма иронии. Ирония диалектична по своей природе, что в значительной степени способствует ее реализации как компенсаторно-защитного механизма. По меткому наблюдению Ф. Шлегеля, в иронии все должно быть шуткой и все должно быть всерьез, все простодушно откровенным и все глубоко притворным. Согласно Ф. Шлегелю, ирония — это такое расположение духа, когда на все смотрят сквозь пальцы, бесконечно поднимаются над всем ограниченным, так же, как и над собственным искусством, добродетелью или гениальностью.

Шиллер считал, что ирония доступна не только литературе, но и другим видам искусства (скульптуре, живописи, музыке). В настоящее время этот ряд вполне правомерно может быть расширен за счет изобразительных средств кино и телевидения.

Активность иронии романтизма (конец ХVIII до середины XIX) проявляет себя в движении к внутреннему миру вследствие и ради определенного отношения к внешнему миру. При этом компенсаторный механизм иронии реализуется через утверждение мечты, внутренней свободы и полноты жизни личности, того, что человек утрачивает в действительности. Ф. Шлегель, выделяя свободу в романтической иронии, называет ее сократовской, подчеркивая ощущение личности превосходства над жизнью. Но в иронии Сократа отсутствует «умственное», внутреннее восполнение действительной жизни, его ирония лишь удерживает от ложных суждений. Романтическая ирония как протест отличается и от иронии Вольтера, сосредоточенной прежде всего на «бичевании пороков общества». Ирония романтиков направлена на обретение личностью себя посредством разрешения внутриличностных противоречий.

Блестящее исследование по иронии проведено выдающимся отечественным психологом С.Л. Рубинштейном. Описывая механизм иронии, ученый подчеркивает, что она «расщепляет то единство, из которого исходит юмор. Она (ирония) противопоставляет положительное отрицательному, идеал — действительности, возвышенное — смешному, бесконечное — конечному. … Ирония разит несовершенства мира с позиций возвышающегося над ними идеала» (9).

Рассматривая коммуникативную функцию иронии, Честерфилд подчеркивает, что при использовании данного приема остроумия человек говорит прямо противоположное тому, что думает. В письме к сыну Филиппу Стенхопу (1732–1768) от 15 июля 1739 года Честерфилд писал: «… помни, что всякая похвала, если она не заслужена, становится жесткой насмешкой и даже больше того — оскорблением и всего нагляднее обличает людские пороки и безрассудства».

Принято выделять несколько родов иронии как характерных способов передачи имплицитного содержания действительности в различных коммуникативных модальностях: это учтивая насмешка, реализующаяся посредством способов создания комического эффекта астеизма, аттической соли, панегирика; злобной насмешки (диасирма); жестокой насмешки (сарказма); подражания (мимезиса); миловидного притворства (хариентизма); приписывания черт (халеазма); вербализации умолчания (паралепсиса). А также, антифазиса, приема остроумия, когда слова или выражения употребляются в их противоположном значении.

Так, коммуникативная модальность астеизма состоит в том, что под видом похвалы скрывается учтивая насмешка, или, наоборот, под видом насмешки подразумевается похвала. Например, выражение М. Пруста: «Оставим красивых женщин людям без воображения». Или же описание своего обращения к всевышнему И. Губермана: «Я Богу докучаю неспроста/ и просьбу не считаю святотатством;/ тюрьмой уже меня Ты испытал,/ попробуй испытать меня богатством». К приему «астеизм» обращаются многие пис атели с различными целями. Так, максимы Ларошфуко вносят иронические коррективы в трактовку образа героической личности античных трагедий. Так, например Корнель восхищается героем, обуздавшим свои страсти, а Ларошфуко иронически подчеркивает, что не люди настолько сильны, чтобы владеть своими страстями, а страсти эти слишком слабы. Ироническая рефлексия позволяет осмыслить любое явление с противоположных сторон, что способствует получению более объективной оценки. Эту мысль неоднократно подчеркивал Гете в письмах и дневниковых записях, говоря о том, что иронический взгляд на жизнь ведет к объективному и трезвому осмыслению человеком своих поступков. Аналогичным образом действует ирония Вольтера. Большая часть острот Вольтера построена на иронии, как отмечает Л. Каган (6). Ирония используется в качестве комического контраста как прием разоблачения нелепости господствующих порядков с логической стороны. Примером тонкой, образной остроты, свойственной древнегреческим жителям Аттики, получившей переносное значение «аттической соли», являются слова И. Губермана: «Я люблю, когда слов бахрома/ Золотится на мыслях тугих,/ А молчание — признак ума,/ Если признаков нету других». Великим мастером иронии, без сомнения является Ф. Ницше. Судите сами: «Кто честно относится к людям, тот все еще скупится своей вежливостью». Чем тоньше ирония, чем глубже она спрятана, тем сильнее ее воздействие на личность, тем большее удовольствие возникает при осознании скрытого подтекста.

Коммуникативная функция диасирма характеризуется самой злобной насмешкой на счет какого-либо лица. Это проявляется в различных типах коммуникативного контекста. Ф. Геккер писал, что ирония освещает глубокие тайники человеческих характеров. При этом он особо подчеркивает, что иронии присущ двоякий смысл: буквальный и срытый, чем глубже спрятан скрытый смысл, тем злее ирония. Наиболее ярко ирония проявляется в сфере межличностных отношений, выполняя коммуникативно-полемические функции. Особый психологический контекст иронии проявляется в специфических правилах взаимоотношений собеседников, основанных на совместном прошлом опыте общения и деятельности, понятных только им. Так, например, Генрих IY, король французский, спорил с испанским посланником, сказав с гневом: «Я дойду до Мадрида». «Для чего же так, Ваше величество», — возразил хладнокровно посланник, «Франциск I также был в Мадриде». Через этот диасирм посланник напомнил о заточении Франциска I в Испании и дал понять, что с Генрихом это тоже может произойти. Или, варианты, вышедшие из под пера В.Вишневского: «Я в душу вам?.. Но я же не доплюну!.. Такой бы и от Вас не отказался…».

Особый род иронии как жестокой насмешки — сарказм (от греч. — срывать мясо с костей, выражение, употребляющееся в отношении голодных собак). Коммуникативный прием остроумия тем более жестокий, что употребляется в том случае, когда осмеянное лицо бывает не в состоянии мстить за себя. Сарказм отличается от иронии большей едкостью и мрачностью, хотя способ создания комического эффекта остается тем же. Так, Фридрих Великий, король Пруссии, обращаясь к солдатам, бегущим с поля битвы под Колином в 1757 г. сказал: «Канальи, вы что, хотите жить вечно?» Отличительной коммуникативной чертой сарказма является также и то, что при использовании данной разновидности иронии происходит не только усиление контраста выражаемого и подразумеваемого, но и немедленное обнажение подразумеваемого. Так, как это сделал с высочайшей степенью мастерства Н. Некрасов: «Ты уснешь, окружен попеченьем/ Дорогой и любимой семьи/ Ждущей смерти твоей с нетерпеньем».

Об эффективном воздействии иронического приема остроумия «сарказм» в процессе полемических дискуссий писали многие выдающиеся личности. Так, классики марксизма подчеркивали, что силу и выразительность речи придает преимущественное использование иронии, насмешки, сарказма, «которые уязвляют противника больше, чем самые грубые слова возмущения» (7). Подчеркивая значение употребления сарказма в речевой коммуникации, А.В. Луначарский (6) писал, что «сарказм заключается в том, чтобы унизить противника, путем превращения того, что он считает серьезным, в ничтожное … Когда такой, вольтеровского типа, смех направляется на то, что было окружено фимиамом, — действие смеха оказывается настолько сильным, что вряд ли с ним может сравниться другое полемическое оружие».

Рассматривая специфичность иронии, Г. Гегель говорит о существовании «трагической» и «комической ироний» (2). Передача высокого эмоционального накала достигается в процессе коммуникации посредством применения горькой иронии или так называемого «юмора висельников», как глубочайшей самоиронии. Когда Томаса Мора, приговоренного к смертной казни, подвели к эшафоту, он обратился к одному из присутствующих: «Помогите мне только подняться, а опуститься я сам сумею». Самоирония как механизм компенсации и защиты часто проявляется в творчестве И. Губермана: «Зря моя улыбка беспечальная/ бесит собутыльников моих: очень много масок у отчаянья, смех — отнюдь не худшая из них». На наш взгляд, смех не только не худший вариант, а наилучшее средство достижения психического равновесия собственной личности или психологического комфорта партнеров по общению. Со свойственным ему лаконизмом эту мысль блестяще передал Б. Шоу: «Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от желания вас повесить». Компенсаторно-защитный механизм подобного рода иронии также глубоко понят И. Бабелем: «У всякого глупца хватает причин для уныния, и только мудрец разрывает смехом завесу бытия».

Диапазон эмоционального воздействия иронии распространяется от весьма острых форм, таких как диасирм, сарказм (как видно из приведенных выше примеров) до весьма мягких, таких как мимезис и хариентизм. Мимезис (от греч. — подражание) — подражание насмешливое, посредством телодвижения и голоса. Такое, например, как у Д. Бедного: «Вам мой фамилий всем известный/ Их бин фон Врангель, герр барон./ Я самый лючший, самый шестный/ Есть кандидат на русский трон». Хариентизм (от греч. — приятное, миловидное притворство) также можно отнести к «мягким» видам иронии. Английская актриса восемнадцатого века мисс Питт Энн сказала кому-то, кто ей приглянулся: «Я знаю вас всего третий день, сударь, но будем считать, что мы знакомы уже три года». Использование этого коммуникативного приема не чуждо также и шахматистам. Так Татаковер как-то сказал о себе: «Татаковер — скептик, который, собственно говоря, никогда не выигрывает, но которому, правда, иногда проигрывают».

Другой разновидностью передачи информации является прием халеазм (от греч. — насмешка, смех). Этот род иронии состоит в том, что себе приписывают то, что принадлежит другому, или наоборот; другому приписывают то, что принадлежит себе. Прием халеазм активно применялся в процессе общения в глубокой древности. Так, например, его использует Вергилий при построении речи Юноны против Венеры. Или пример, расположенный ближе к нам на хронологической оси: «Вежливый вопрос: „Благополучно ли вы добрались вчера домой?“ Свидетельствует еще о наших прежних нравах и мостовых» (Г.К. Лихтенберг). Для создания колоритного образа прием иронии антифазис использует в своем творчестве и такой великий баснописец как И.А. Крылов: «Откуда умная (осел) бредешь ты голова?»

Механизм иронии распространяется не только на процесс межличностного взаимодействия, но также и способствует разоблачению нелепостей общественного мнения с логической стороны. Ирония такого рода получила название «иронии Вольтера». Ярким примером подобного рода иронии могут послужить строчки А. Твардовского: «Срок иной, иные даты,/ Разделен издревне труд/ Города сдают солдаты/ Генералы их берут».

Исследователями выделяются культурно-речевые критерии правильного восприятия иронии. Велико прагматическое значение ряда помех для правильного восприятия иронии. К числу наиболее важных относят такие помехи, как недостаточный общий кругозор, односторонний подход без учета контекста, неразвитость чувства стилистической нормы, предвзятость толкования (4). К числу помех, носящих печать безнадежности, мы бы взяли на себя смелость отнести отсутствие чувства юмора.

Из рассмотренных философских и филологических понятий — инверсий приема остроумия «ирония» следует, что компенсаторно-защитный механизм иронии реализуется в характерных способах передачи имплицитного содержания действительности в различных коммуникативных модальностях (астеизм, диасирм, мимезис, сарказм, хариентизм и халеазм). Кульминационного момента в процессе коммуникации ирония достигает в момент переосмысления полученных ранее сигналов. В процессе речевой коммуникации необходимо учитывать помехи, возникающие при восприятии иронии.

Библиографический список

1. Вакуров В.Н. Речевые средства юмора и сатиры в советском фельтоне. — М., Изд-во МГУ, 1968. — 54 с.

2. Гегель Г. Эстетика: В 4 — т. — М., 1973. — Т.4. — С. 489–490.

3. Каган Л. Философские повести Вольтера //Реализм 18 века на Западе. — М., 1938. — С. 129.

4. Ларин Б.А. О разновидностях художественной речи: Семантические этюды// Русская речь. — Пг., 1923. — С. 57–96.

5. Лосев А.Ф. История античной эстетики. — М.: Искусство, 1969. — С. 78.

6. Луначарский А.В. О смехе // Литературный критик. — 1935. — № 4. — С. 8–9.

7. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т.35, С. 283–284.

8. Платон. Соч.: В 3 — т. — М.: Мысль. 1970. Т.2. С. 146.

9. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. — СПб.: Питер Ком, 1999. — С. 577.

10. Фрейд З. «Я» и «Оно». — Кн.2. — Тбилиси, 1991. — С. 401.

11. Шрейдер Ю.А. Семантическая информация и принцип фокализации// Общение в свете теории отражения. — Фрунзе, 1980. — С. 32.

Сменить точку зрения можно, пригласив кого-нибудь пообедать. Предположим, что люди перечисленных ниже специальностей отправятся вместе на обеденный перерыв. Чему они могут научиться друг у друга?

• сатирик и водитель автобуса;

• косметолог и пилот самолета;

• хореограф и садовник;

• цирковой клоун и медсестра онкологической больницы;

• полицейский и страховой агент;

священник и профессиональный футболист;

авиадиспетчер и шут.

Студенты психологического факультета МаГУ, оказавшись совершенно случайно рядом с некоторыми парами обедающих, стали свидетелями следующих историй.

Свидетелем совместного обеда футболиста и священника была студентка Эльмира Габидулина:

Студентка Оксана Лобанович пригласила на обед садовника и хореографа и стала свидетелем следующих событий…

Версия обеда сатирика с водителем автобуса была воспринята сразу несколькими очевидцами. Впрочем, вполне возможно, что это были различные водители и разнообразные сатирики. А пока, версия первая, представлена студенткой Еленой Верховцевой.

Перед глазами студентки Юлии Апенковой ситуация с сатириком и водителем автобуса разворачивалась следующим образом.

Ирина Шапошникова, также студентка, считает, что при близком рассмотрении возможности совместного обеда водителя автобуса и сатирика, необходимо принять в расчет следующие соображения. Водитель автобуса четко знает маршрут и не отклоняется от него! А сатирика ведет Муза и злоба дня. Если они надумают отобедать вместе, то может случиться следующее…

Заходит старушка в автобус, кричит:

— Сынок, куда едешь?

А он: «В Геленджик».

— Какой Геленджик? На Урале живем.

А он ей: «А что вы, бабуля,

Забыли маршрут?

У нас теперь так, куда хочешь, везут!»

Начало разговора, за совместным обедом сатирика и водителя автобуса услышали студентки Виктория Митяева, Наталья Кры-сина, Ольга Дегтярева.

Описание дальнейшего хода этой беседы, а также дискуссий, которые могут развернуться между лицами различных профессий, список которых приводится в начале упражнения, за Вами дорогие читатели. «Перекрестное опыление» способствует рождению чудеснейших плодов воображения.

Превосходным приемом для создания образов, в том числе и комических, является использование префиксов. Задания под названием «Префиксы» используются для анализа и поиска генетически исходного основания. Предлагается материал, построенный с использованием одних и тех же приемов признанными авторами мировой художественной литературы (МХЛ), например,

А.С. Пушкиным, М.Ю. Лермонтовым или Н. Заболотским. Например, для анализа генетически исходного может быть предложена эпиграмма А.С. Пушкина на графа Воронцова:

Или такие полные лиризма строчки:

Это творение Н. Заболотского (известного широкому кругу читателей стихотворением «Душа обязана трудится»), описывающему портрет графини Струй-ской, кисти Рокотова (Русский музей Санкт-Петербург).

В процессе анализа данных стихотворений приходят к выводу, что использование префиксов позволяет не только создавать новые фантастические образы, но и более полно передать сущностные характеристики образа.

Как показывает экспериментальное обучение, целесообразно применять префиксы различного вида. Например, префиксы отрицания: НЕ-, АНТИ — или классические варианты ЭКС лат. ex — из, от, бывший; АРХИ — греч. аrchi — старший, главный, высшая степень чего — либо и т. д. Или префиксы, дробящие предмет или проблему на части, а также префиксы, способствующие увеличению исходного материала. Это такие префиксы, как: ПОЛУ-, ЧЕТВЕРТЬ-, БИ-, ТРИ— и т. д.

Задание. Продолжите составление фонда префиксов.

АРХЕО… греч. archaios — древний, часть сложных слов, означающая «древний», «относящийся к древности» (археология).

АРХИ… греч. archi — старший, главный, приставка, означающая высшую степень чего-либо (архиреакционный, архиепископ).

АЭРО… греч. воздух, часть сложного слова, соответствующая по значению слову воздушный (аэростат, аэродинамика).

ВИЦЕ… лат. vice — вместо, взамен; часть сложных слов, соответствующая по значению словам «заместитель», «помощник» (вице — президент).

ЗОО… греч. — животное, живое существо, часть сложных слов, указывающая на отношение к животному миру (зоология, зоогеография).

МЕТА… греч. meta— после, за, через; первая составная часть сложных слов, обозначающая следование за чем-либо, переход к чему-либо другому, перемену состояния, превращение.

МИКРО… греч. micros— малый, маленький. Часть сложных слов, указывающая на малые размеры или малую величину чего-либо (микроклиамат, микроорганизмы).

МОТО… от лат. motor — приводящий в движение.

СУПЕР… лат. super — сверху; над. Часть сложных слов, означающая 1) расположенный сверху над чем-нибудь (напр. суперобложка); 2) высшее качество, высшую степень чего-либо (напр. суперэлита); 3) главенство (напр. суперарбитр).

ЭПИ… греч. epi — на, над, при, после, часть сложных слов, указывающая на нахождение поверх чего — либо (эпидермис, эпителий); перед чем-либо (эпиграф); возле чего-либо (эпицентр, эпицикл; массовое распространение (эпидемия).

ЭКС… лат. ex— из, от бывший (экс-президент, экс-чемпион).

Применение префиксов способствует порождению различных фантастических образов, например таких: вице-пес, замкота, полуприведение, антиприведение, обермышка, суперкошка, замзмеи, экс-ехидна, минимилиардер, макси-облако, миниморе и т. д.

Рекомендуем следующий алгоритм создания фантастических образов с использованием префиксов.

1. Выпишите в столбик все известные вам префиксы.

2. В другой столбик напишите ряд существительных.

3. Методом перебора вариантов комбинируйте префиксы с существительными.

4. Запишите наиболее удачные комбинации.

После получения «предмета» необходимо объяснить, что это могло бы значить и где можно применять. Например, вместо пушки — антипушка. Если пушка применяется для ведения войны, то антипушка для ее отведения. Каким образом это может быть осуществлено? Необходимо дать развернутое обоснование сфере применения созданного образа или объекта (происходит непрямое обучение выработке новых стратегий).

Студентка Наташа Б. написала следующие строчки:

Создайте образы с использованием префиксов и опишите их новые области функционирования. Например, такие образы, как …

Аэрокорова — летающая корова.

Микрогладиатор — сражается с вирусами.

Максивешалка — способна разместить одежду со всего города.

Мотофрак — обеспечивает передвижение под водой, в воздухе.

Выполните следующие пантомимы:

нахмурьтесь, как король;

• улыбнитесь, как вежливый японец;

• поприветствуйте хозяина, как собака;

• погрейтесь на солнце, как кот;

• сядьте, как пчела на цветок.

Одного государственного деятеля спросили, сколько времени ему потребуется для подготовки выступления. Он ответил, если для произнесения речи мне отведено 10 минут, то нужна неделя. Если в моем распоряжении один час, то потребуется два дня. Если же я располагаю неограниченным временем, то могу начать сейчас же.

О воздействии на слушателей изощренных и рафинированных речей идеолога фашистской национал-социалистической партии Геббельса написано много. Г. Гейбер, например, выразил это следующими словами: «Геббельс — технически наиболее совершенный оратор из употреблявших немецкий язык. Едва ли можно представить… более сильное воздействие… Его эффекты и остроты были тщательно спланированы, заранее зафиксированы за письменным столом в ходе работы, напоминавшей по масштабу работу генерального штаба».

Нельзя отказываться от тренировки только потому, что возможны злоупотребления риторикой с элементами остроумия. Постоянно расширяйте свою картотеку примерами использования приемов остроумия, которые услышали или прочли. Не все из найденного обязательно должно быть первосортным. Такой «словарный максимум» позволит вам разнообразить речь, преодолеть распространенный сегодня шаблонный язык. Картотека так же поможет приготовить «экспромт» на все случаи жизни.

Вид сатиры, в каком прямо высмеивается кто-либо. Например, А.И. Куприн в 1912 году написал одному своему коллеге — классику:

Откуда пришло к нам слово «каламбур»? На кого написана эпиграмма?

Название малого повествовательного жанра нравоучительного, сатирического характера.

О каком произведении Гоголь говорил: «Я решил собрать все дурное, какое я только знал, и за одним разом над всем посмеяться»?

На кого написана эпиграмма?

«Всей России притеснитель,

Губернаторов мучитель…

А царю он друг и брат.

Полон злобы, полон мести,

Без ума, без чувств, без чести.

Кто ж он „Преданный без лести“…»

Какой сатирический журнал начал свою жизнь в 1924 году и жив до сих пор?

Произведения какого русского поэта А.С. Пушкин характеризовал как «…, бич вельмож, при звуке грозной лиры, их горделивые разоблачал кумиры»? Вставьте фамилию вместо многоточия.

На кого написана эпиграмма?

Французский поэт и философ когда-то сказал: «Шутки хороши только тогда, когда их подносят еще не остывшими». Он был знаком с Екатериной Великой. Кто же он?

Некто написал такую эпиграмму:

О постановке какого произведения это было сказано?

Писатель, принимавший экзамен у Пушкина — лицеиста, автор таких строчек:

Кто же этот экзаменатор?

Ответы на упражнение — викторину «Темная лошадка»

Эпиграмма.

При дворе короля Людовика 14-го находился немецкий барон Калембург (по французски произносится «Каламбур»). Барон, плохо зная французский, часто коверкал слова, но упрямо лез всем на глаза. Над ним, конечно, смеялись.

На царя Николая I.

Басня.

«Ревизор».

На Аракчеева.