Неоконченная симфония (сборник) Буторина Инна

В ночь с 17 на 18 июля, когда Православной церковью празднуется память преподобного Сергия Радонежского, узников в нескольких повозках повезли к старому железному руднику, в направлении деревни Синячихи. Для своего зверского плана палачи выбрали Нижнеселимскую шахту, глубиной в шестьдесят метров. Стены шахты были выложены полусгнившими бревнами. Узников поставили перед черной дырой шахты. (Вблизи шахты находился местный крестьянин. Он видел всё и слышал всё .) С площадной руганью палачи стали бросать свои жертвы в эту шахту, избивая их прикладами.

Первой столкнули в зияющую чернотой яму Великую княгиню Елизавету. Она громко молилась и крестилась: «Господи, прости им, не знают, что делают!» Потом стали бросать остальных. Всех столкнули живыми, кроме великого князя Сергея Михайловича. В последний момент он стал бороться с палачами, схватив одного из них за горло, и был убит.

Л.П. Миллер приводит выдержку из газеты «Новое русское слово» от 11 августа 1984 года (Нью-Йорк), где была помещена статья Радина с рассказом одного из палачей алапаевских узников (по всей видимости, переданным от одного к другому и ставшим страшным, но важным свидетельством): «Рябов и другие изуверы, побросав свои жертвы в шахту, думали, что они утонут в воде, которая находилась на дне шахты. Но когда они услышали их голоса, то Рябов бросил туда гранату. Граната взорвалась, и наступила тишина. Потом опять возобновились голоса и послышался стон. Рябов бросил вторую гранату. И тогда палачи услышали, как из шахты понеслось пение молитвы «Спаси, Господи, люди Твоя». Ужас охватил чекистов. В панике они завалили шахту хворостом и валежником и подожгли. Сквозь дым еще долетало до них пение молитв…» Эта свирепая расправа с невинными была до того адски страшна, что даже некоторые ее участники не выдержали. Двое из них сошли с ума. Это было их спасением: для Царства Небесного такой человек вполне благонадежен — рассудка нет, а сердце может каяться (прим. В.М. Ереминой).

…Накануне, 17 июля, произошло зверское убийство Царской семьи…

Когда в сентябре армия адмирала Колчака заняла район Екатеринбурга и Алапаевска, началось расследование, в том числе при помощи местных жителей, злодеяний большевиков по убийству императорской семьи, их родственников и сестер Марфо-Мариинской обители.

Путем допроса свидетелей и оставленных убийцами улик был найден старый рудник вблизи Синячихинской дороги. Одна из шахт, Нижняя Селимская, была засыпана, что привело следователей к догадке, что там находятся тела алапаевских мучеников.

Шла гражданская война. Власть не по дням — по часам менялась. Необходимо было спешить раскопать шахту, достать тела мучеников и по-христиански завершить предание их земле.

Представилась следующая картина, давшая еще одну страницу огромной, трагической главы Истории нашей страны. Святая Великая княгиня Елизавета упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. С ней рядом нашли князя Иоанна с перевязанной головой. Это означало, что святая, сама, как было видно, сильно ушибленная и с повреждениями в области головы, сделала князю перевязку, употребив для этого свой апостольник.

Промыслом Божиим было устроено так, что Елизавета Феодоровна и Иоанн Константинович упали на один выступ шахты. Святая была особенно привязана к князю Иоанну, с которым при жизни часто беседовала на духовные темы. Они оба были родственны душами, и оба жили для вечной жизни. Елизавета Феодоровна была найдена с иконой Спасителя на груди, на обороте которой была сделана подпись: «13 апреля 1891 года». Это был день ее перехода в Православие. Рядом с великой княгиней лежали две неразорвавшиеся гранаты. Господь не допустил , чтобы тело Его угодницы было разорвано на части. Пальцы правой руки великой княгини, инокини Варвары и князя Иоанна оказались при осмотре сложенными для крестного знамения.

Свидетель-крестьянин рассказывал, что слышал, как из глубины шахты раздавалась Херувимская песнь. Пели мученики, вдохновляемые Елизаветой Феодоровной. Святая пела молитвы и укрепляла других до тех пор, пока ее душа не отошла ко Господу…

ОТЕЦ СЕРАФИМ

Елизавета Феодоровна успела хорошо узнать Россию. Она любила и часто посещала ее ближние и дальние святые уголки. Так, во время одного из паломничеств, познакомилась она и с игуменом Серафимо-Алексеевского скита Пермской епархии (основанного в год рождения цесаревича Алексея), — отцом Серафимом, ставшим ей духовником и другом. В 1931 году он издал свои записки «Мученики христианского долга».

Личность отца Серафима настолько ярка и трогательна, что заслуживает самых высоких оценок, распространения рассказов о нем и даже изучения его жизни. Именно его, предвидя свой скорый конец, Елизавета Феодоровна попросила: «Если меня убьют, прошу похоронить меня по-христиански». Он взял на себя этот подвиг и верно нес его до конца, то есть до места окончательного упокоения святой Елизаветы Феодоровны, а с ней — и инокини Варвары.

После извлечения тел мучеников из шахты надо было торопиться и с отпеванием и с удалением тел от вражьего глумления. 18 октября в алапаевском храме многочисленным духовенством была отслужена заупокойная всенощная. Православные жители Алапаевска и окрестных поселений, недавно встречавшие узников на богослужениях, присутствовали теперь на отпевании мучеников. В воздухе стоял стон от рыданий.

ПОСЛЕДНИЙ ЗЕМНОЙ ПУТЬ

Гробы были помещены в склепе Свято-Троицкого собора. Но через восемь месяцев пошло наступление Красной армии. Необходимо было незамедлительно перевезти останки в безопасное место. Вот отсюда и началась святая миссия отца Серафима. 1 июля 1919 года восемь гробов были направлены по Восточно-Сибирской железной дороге к Чите.

Путь был долгим, трудным, опасным. Отцу Серафиму помогали двое послушников. Прибыв в августе в Читу, тела были доставлены в Покровский женский монастырь. Известно [4] , что в монастыре гробы открывали. Тело святой мученицы великой княгини Елизаветы не было тронуто тлением. Монахини обмыли тела страдальцев и облачили святых мучениц Елизавету и Варвару в монашеское одеяние.

Затем о. Серафим и двое послушников сняли доски пола в одной из келий, вырыли большую, но мелкую могилу, поставили туда рядом восемь гробов и засыпали сверху. Здесь же, в этой келье о. Серафим остался жить и стеречь тела страдальцев. Русский офицер Павел Булыгин, встречавший поезд в Чите и помогавший доехать до Покровского монастыря, не раз оставался в келье с о. Серафимом и слушал его рассказы об алапаевских узниках, об их страданиях, похоронах и перевозке их тел из Алапаевска в Читу. По-видимому, Павел Булыгин обладал немалыми собственными впечатлениями и материалами, т. к. позднее им была написана книга об убийстве Романовых [5] .

Л.А. Миллер приводит интересные строки Булыгина, связанные с этими эпизодами: «Я провел многие часы в его келье и даже спал там больше, чем раз. Те ночи в монастырских стенах были особенным переживанием… Я находился менее чем на фут от гробов, когда спал в его келье на растянутой на полу шинели. Однажды ночью я проснулся и увидел, что монах сидит на краю своей постели. Он выглядел таким худым и изможденным в своей длинной белой рубашке. Он тихо говорил: «Да, да, Ваше Высочество, совершенно так…» Он определенно разговаривал во сне с Великой княгиней Елизаветой. Это была жуткая картина при тусклом мерцании единственного фитиля перед иконой в углу…», и, думается, можно это назвать и святым явлением…

Это состояние длилось полгода. Теплилась надежда на возвращение когда-нибудь в Москву, в Марфо-Мариинскую обитель. А пока что здесь, в монастыре, совершались панихиды по алапаевским жертвам, воскурялся ладан, горела неугасимая лампада.

Но опасность вновь приблизилась. В феврале 1920 года останки мучеников повезли уже за пределы родины. Сохраняя величайшую предосторожность, в опасностях, трудностях, при недостатке многого необходимого, отец Серафим мужественно продолжал выполнять свой долг. И все-таки одно бандитское нападение, на китайской границе, было пережито. Преследователям удалось сбросить гроб с телом князя Иоанна на железнодорожный путь. Но подоспевшие китайские солдаты помогли отбить бандитов.

В апреле 1920 года поезд с секретной траурной миссией прибыл в Пекин, и гробы были временно помещены в одном из склепов на кладбище Русской духовной миссии. Но сразу же началось сооружение нового склепа у храма святого преподобного Серафима Саровского.

Продолжался последний путь на земле тел святых угодниц Божиих Елизаветы и Варвары. Россия, подвижническими усилиями ее православных чад, уже не могла обеспечить большего, то есть захоронения жертв на родине, в условиях кровавой мести, развращения нравов, богоотступничества. Когда родные Елизаветы узнали, где находятся останки погибших, они возжелали, чтобы тела Великой княгини Елизаветы и инокини Варвары были отправлены в Иерусалим и похоронены у храма святой Марии Магдалины, на освящении которого в 1888 году вместе со своим супругом присутствовала Великая княгиня. Их же хлопотами и был проделан дальнейший путь двух гробов с мученицами: в ноябре 1920 г. пароход с ними направился к Египту и в январе 1921 г. причалил в Порт-Саиде, где их встречала сестра Елизаветы Феодоровны принцесса Виктория.

Все это время идет тесная переписка между сестрой и их братом, которые внимательно прослеживают этот последний и долгий земной путь. Принцесса Виктория взяла на себя всю дальнейшую организацию следования этой процессии.

Не были тщетными все наставления Елизаветы Феодоровны о Православии, все ее рассказы, полные любви к России, русскому народу и вере его, которые она регулярно слала родным и в Германию и в Англию. Благодаря ей они высоко чтили православную веру, русские обычаи, не поврежденные ухудшающимися нравами во всем мире, и ценили по достоинству все их проявления, делая в православные храмы вклады, даря собственноручно выполненные работы, и в частности в храм св. Марии Магдалины.

Отец Серафим все это время неотлучно находился при мученицах, и родные Елизаветы Феодоровны душевно, искренне это оценили. Они видели в нем смиренного, великого подвижника, патриота и в буквальном смысле верного телохранителя. «Отец Серафим живет в своей комнате рядом и имеет ключ, и таким образом он может туда входить и держать все там в порядке. Мне он очень нравится. Он такой преданный, верный и энергичный» — писала Виктория брату Эрнесту.

По прибытии гробов в Иерусалим, они были встречены русским и греческим духовенством, английскими властями, местными жителями и русскими паломниками, которых революция застала в Иерусалиме. Погребение останков настоятельницы Марфо-Мариинской обители Милосердия и ее верной спутницы было произведено в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Служил блаженнейший патриарх Дамиан в сослужении многочисленного духовенства.

ПРОСЛАВЛЕНИЕ

В 1981 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие производилось в Иерусалиме комиссией, которую возглавлял начальник Русской духовной миссии РПЦЗ архимандрит Антоний (Граббе). Гробницы новомучениц поставили на амвон перед Царскими вратами. Когда открыли гроб с телом великой княгини, то помещение наполнилось благоуханием. По словам архимандрита Антония, чувствовался «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи новомучениц оказались частично нетленными».

Торжество прославления новомучеников Российских происходило 31 октября — 1 ноября 1981 года в соборе Знамения Божией Матери в Нью-Йорке (юрисдикции РПЦЗ), где находится кафедра первоиерарха. «Когда началось «Величание», — пишет Л.П.Миллер в своей книге, — вслед за духовенством неудержимо запели все молящиеся:

«Величаем, величаем вас, страстотерпцы Христовы, новомученицы и исповедницы Российские, и чтим честная страдания ваша, яже за Христа претерпели есте». Пение, как гром, потрясало весь собор. Присутствовавшие плакали, и многие лица были озарены как бы внутренним светом».

А 2 мая 1982 года, в праздник святых Жен Мироносиц, по благословению патриарха Иерусалимского Диодора, совершилось торжественное перенесение мощей новомучениц из усыпальницы, где они до этого находились, в самый храм святой Марии Магдалины.

Произошел волнующий момент смыкания жизни Великой княгини Елизаветы Феодоровны — земной и уже небесной — в один круг :

1) В 1888 году, когда вместе с Великим князем Сергеем Александровичем они были в Иерусалиме, при взгляде на этот православный храм на Елеонской горе, Елизавета Феодоровна воскликнула: «Как я хотела бы быть здесь похороненной!». И вот теперь это осуществилось, как бы вторично, в 1921 году.

2) Привезенные ею в том же 1888 году в дар храму св. Марии Магдалины Святая Чаша, Евангелия и воздухи теперь были благоговейно употреблены во время Божественной литургии.

3) В 1992 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви к лику святых были причислены новомученики Российские преподобномученицы великая княгиня Елисавета и инокиня Варвара.

Святые преподобномученицы ЕЛИСАВЕТО u ВАРВАРО,

Молите Бога о нас !

Как часто мы даем волю своему воображению: что было бы, если бы…? Живущие с Богом дают всегда один ответ: Бог весть… Да, именно Господь устроил, казалось бы, непостижимое, в частности, и в нашем поставленном вопросе.

1. Возможно, что разыгравшаяся тайная ночная трагедия зверской расправы под Алапаевском могла быть впоследствии овеяна туманом домыслов. Но если нет документальных данных, то история складывается из личных свидетельств и преданий. Предания же, даже если снять с них известную долю домыслов, всегда являлись доброй половиной источников, составляющих историю. Так или иначе, открылось нам то, что свидетелем преступления над невинными жертвами оказался местный крестьянин, потрясенный увиденным и сумевший остаться незамеченным. Он узнал великую княгиню и бывших с ней узников, о которых в округе уже ходили легенды, видел, как княгине завязали глаза и столкнули в шахту и слышал ее последние, евангельские слова. Видел и всех остальных, друг за другом туда же сброшенных, и слышал сопровождающие глумливые, бесовские выкрики палачей.

Этот бесценный свидетель бесшумно оставался на одном месте, боясь себя обнаружить, и еще долго слышал доносившиеся и уже затихающие в подземелье звуки святых песнопений [6] . И, очевидно, он оповестил кого-то из своих земляков. Это и дало возможность впоследствии, через три месяца, когда эти места были взяты армией Колчака, извлечь из засыпанной шахты останки восьми замученных людей. Так проявился результат этого свидетельства. «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы известно» (Мф. 10,16).

Господи! Благодарим Тебя за этого христианина, оказавшегося там именно в этот момент, ибо это Твой Промысел. Имя этого свидетеля осталось для нас неизвестным, но как бесценен его подвиг!

ПОДВИГ ВЕКА

Непременно нужно говорить, писать об этой личности, без которой история вопроса могла бы пойти по иному руслу.

К 1918 году игумен Серафим уже имел много богоугодных деяний, снискавших к нему любовь, признание и глубокое доверие, как среди священноначалия, монашествующей братии, так и среди простых верующих людей.

Родиной игумена Серафима (в миру Георгий Михайлович Кузнецов) является Пермский край, город Чердынь. Родился в 1873 году в религиозной купеческой семье. Мать, Александра Петровна, позднее приняла монашество. Сын, по ее рассказам, с детства был необычайно восприимчив к окружающему, любил уединение, был не по-детски серьезен, много читал. Об учении Георгия Кузнецова в каком-либо официальном учебном заведении конкретной информации в источниках не встретилось. Но много говорится о его любви к литературе, и прежде всего духовной. Сам являлся автором и учительной литературы, например, монастырских уставов, и художественной. Кстати, в одной из его повестей подробно и увлекательно говорится о молодом человеке, проходящем обучение в семинарии, включая богословские науки. Складывается впечатление, что повесть автобиографична.

Во многих источниках, в особенности со ссылкой на Архив Пермского Епархиального управления [7] , особо указывается, что игумен Серафим был хорошо известен как духовный писатель. Его религиозное образование еще в юношеские годы в большой мере складывалось из желания быть ближе к Богу, и прежде всего из жгучего стремления посетить святые места. «Живо помню, как я тайно от родных поехал (с другом юности. — И.Б. )… совсем безвозвратно на Афон, но, видимо, не было еще воли Божией…». И Промысл Божий определил ему жить по-афонски в родном Пермском крае. Он совершает паломничества к Уральским святыням, коих там немало, и они очень значимы в истории Отечества, например, село Чердынского уезда Ныроб, где традиционно почитается святая великомученица Параскева Пятница, считающаяся покровительницей торговли. В Богоявленском храме имеется замечательная скульптурная группа, изображающая святую Параскеву с предстоящими. Церковь поставлена над местом захоронения дяди царя Михаила Федоровича — Михаила Никитича Романова, будущего патриарха, в 1601 году сосланного в далекий Ныроб по воле Бориса Годунова. Там, в Ныробе, укреплялась душа молодого Георгия в любви к божественному, в преданности императорскому дому, возрастала уверенность в незыблемости царской власти и «крепло желание достойно потрудиться для династии Романовых». «Мне же, — писал позднее игумен Серафим, — было суждено Провидением предварительно послужить царю земному, а потом уже вырваться из плена суетного мира».

В 1897 году Георгий Кузнецов поступает послушником в Белогорский Николаевский монастырь, где сразу же был замечен как грамотный человек и назначен письмоводителем к настоятелю, отцу Варлааму, основному строителю монастыря, с которым они вместе немало путешествовали. Вскоре был принят монашеский постриг с наречением именем Серафим.

…Там, в 95 верстах от Перми, в одном из западных отрогов «угрюмого» Урала раскинулся основанный в 1897 году Белогорский Свято-Николаевский монастырь. В народе он известен как «Сибирский Афон». Эти места были заселены старообрядцами. Игумен Серафим многих из них знал, и немало этих людей приняли православие. Именно к ним, когда настали тревожные дни для Великой матушки Марфо-Мариинской обители, он уговаривал ее уехать. Но она не посчитала для себя возможным оставить своих сестер и только попросила отца Серафима, если ее убьют, похоронить по-христиански.

Итак, М у ч е н и ч е с т в о…

О, какое слово… Какой смысл… Не мука, не мучение, а именно — м у ч е н и ч е с т в о . В одном лишь слове содержится необъятный духовный смысл страстотерпчества. Хвала русскому языку. А если добавить к нему определение «христианское»? Какие красивые и страшные слова…

Кто они, христианские мученики? Евангелие повествует нам о первом мученике за Христа. Его избраннике апостольском — Стефане, исполненном веры, мудрости и Пуха Святого, который увидел перед смертью небеса отверстые. (Д. 7. 56)

Начиная с его примера, история ранней христианской Церкви через Евангелие раскрывает феномен этого понятия:

— мановение Духа Святого, то есть призвание Божие на мученический подвиг через Духа Святого:

— совпадение воли человека с Волей Божией:

— явление Силы и Славы Божией при мучениях:

— любовь и прошение к врагам и гонителям.

— милосердие к согрешившим братиям.

Бесчисленны жертвы этих гонений. Какими изощренными были преследования и невообразимо жестокими убийства новых Христовых мучеников, наименованных в новейшей истории нашей страны новомучениками и исповедниками российскими. Потому бесценно дорогим для всех нас, православных христиан, является храм Воскресения Христова, полностью им посвященный. Выполненный филигранно в архитектурном решении, он открывается всем проезжающим по Варшавскому шоссе взмывающей ввысь белоснежной птицей над кронами старинной дубовой рощи, в которой разыгрывалась беспримерная трагедия истории нашей страны тридцатых годов XX столетия, в том месте Подмосковья, которое топонимически закрепилось как Бутовский полигон.

Как же сложилась дальнейшая судьба игумена Серафима (Кузнецова)?

Конечно же, он не мог возвратиться на родину, в Россию. Это была уже иная страна, иное общество. Сестра Елизаветы Феодоровны принцесса Виктория, оценившая подвиг игумена Серафима и абсолютно ему доверявшая, оставила его хранителем усыпальницы Великой княгини. Но как горько было узнать о сгустившихся против него нестроениях, основанных на ошибочных мнениях в его адрес. Откуда это взялось?

Да, судя по всему, отец Серафим мог сказать о себе то, что на самом деле имело место в его жизни — о его служении Богу, Царю и Отечеству, о преданности порученному ему святому делу. Мог рассказать и об отношении к нему Императора и императрицы, к которым он был приглашен как автор работ о монашестве и, в связи с чем, о нем было оставлено благосклонное впечатление. Известно, что в Иерусалим игумен Серафим прибыл с молодыми послушниками, и некому было из соотечественников защитить его перед другими «соотечественниками». А среди них стали распространяться очень нелестные суждения. (Сознание недостойности участвовать в разборе сложившихся тогда в Иерусалиме, в ИППО взаимоотношений в отношении игумена Серафима не позволяют мне описывать создавшуюся ситуацию. — И.Б.).

Но следует непременно сказать о том, что патриарх Дамиан предложил на его земле игумену Серафиму устроить себе келью (ибо с какого-то момента не дозволено (!) было ближайшему духовному другу Матушки Елизаветы находиться в крипте храма Марии Магдалины при покоящихся там преподобномученицах). Что и было сделано. Игумен Серафим жил там в бедности до 1959 года и похоронен за Богородичной часовней в могиле, на камне которой можно и теперь прочитать текст, написанный ранее этим «несвятым святым»: «/Здесь лежит/ Русский Священно-игумен СЕРАФИМ, Начальник Свято-Серафимовского скита Пермской епархии. Он привез гроб с телом мученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны в Иерусалим в 1920 г. 1875–1959 г.»*

*(По бумажным источникам — гробы были доставлены в 1921 г. — И.Б.).

ИСТОЧНИКИ:

1. Жития святых, составленные свт. Филаретом, архиеп. Черниговским. Изд. Сретенского монастыря. 2002

2. Преподобномученица великая княгиня Елисавета. Житие. Акафист. Сост. Александр Трофимов. М., Марфо-Мариинская обитель Милосердия. Изд-во «Благо». 2002.

3. В.М.Еремина, научный сотрудник Троице-Сергиевой Лавры, историк Церкви. Лекции, беседы, консультации по Истории Вселенской Церкви, ч.1–2. Отдел катехизации и духовного образования; аудиозапись в ф. MP3 М., 2000–2001, CD-Rom. Беседы, консультации.

4. Любовь Миллер. Святая мученица Российская Елизавета Феодоровна. Изд. Марфо-Мариинской обители Милосердия. М., 2002.

5. Сергей Фомин. Православный царь-мученик (вкл. кн. Серафима (Кузнецова) «Мученики христианского долга»), 2000.

6. Порог Судных врат. Александровское подворье. Императорское Православное Палестинское Общество. Н.А.Воронцов, Председатель ИППО в Святой Земле. Иерусалим-Мюнхен, 2009.

7. Великая княгиня Елизавета Федоровна. Документальный видео-фильм. Сценарий С. Дробашенко, реж. В.Рыжко, 1992.

8. Беседы с настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в Марфо-Мариинской обители, светлой памяти отцом Виктором.

9. Беседы с насельницами Обители — матерью Марфой и сестрой благочиной (Фотинией).

10. Беседа с настоятелем Успенского собора в Кашире отцом Виталием.

11. «Трагедия на Межной» — Спецвыпуск газеты «Алапаевская «Искра».

12. Беседа с настоятелем православного храма Марии Магдалины (г. Дарм-Штадт, Германия) отцом Иоанном Гринчук.

13. Беседы с сотрудниками Schlossmuseum Darmstadt (Frau Graefe) и обозрение выставки, посвященной семьям князей Гессен-Дармштадтских и Дома Романовых.

14. Беседы со священнослужителями, насельниками и служащими монастыря новомучеников в Алапаевске и алапаевских храмов.

15. «Романовы. Алапаевск 1918», брошюра. Авт. О.Белоусов и Л.Архипова, Алапаевск.

…Через много, много лет, к старости (ах, как действительно неисповедимы пути Господни) я оказалась в нашей православной церковной ограде — и телом и уже душой, не мимоходом, а навсегда, в том самом Южном Бутове, да с покаянием за всю прожитую жизнь. Так дало свои всходы зернышко моей бабушки-молитвенницы, крёстной моей… Раба Божия Инна, храм Рождества Христова в Черневе (Южное Бутово)

«Неоконченная симфония…» Исцеление Новелла-фантом

Памяти всех безвинно убиенных и всем ныне от мрака и бесчестия страждущим и обремененным посвящаю.

Мои надгробные цветы

Должны быть розовой окраски.

Не все я высказал мечты,

Не все поведал миру сказки

(К.М. Фофанов, XIX в.)

Заснеженное поле уходило в ночную мглу, соединяясь с черным небом. Неглубокий еще слой снега давал слабое, но мерное свечение.

Сколько же он шел?

Он двигался туда, в ту бескрайность, которая тревожила и манила, пугала и звала. Звала от преследовавшего Его звучащего мрака. «Сегодня будет одно из двух, — твердило пульсирующее сознание, — Небытие или Свет». Навязчивые тяжелые ритмы, рассекаемые скрежетом и визгом голосов, хохочущих труб, бушующих барабанов, продолжали преследовать.

Темп и сила звуков росли. Казалось, они уже оккупировали все вокруг и нещадно завладели его страдающими висками и сердцем. Он успел зацепиться за четкую мысль: «Меня загоняют в тупик. Нет, я не дам им меня накрыть и растворить в своей какофонии. Бежать!» Но ноги не слушались. «Надо лечь, уткнуться в землю, глубже, закрыть голову и уже никогда больше ничего не ощущать, не знать, не слышать, не видеть. Н и к о г д а! И это будет в ы х о д о м…».

Но он не остановился, со смутной надеждой глядя в ту манящую и тревожную точку, в ту перспективу, которая, возможно, вовсе и не существовала.

И вдруг ощутил едва заметное изменение. В себе? Рядом? Вокруг? Все отчетливее осязалось освобождение от преследовавшего безумства. Ногам стало легче, дыхание ровнее. «Может быть, я уже ТАМ?»

Еще боясь оглядываться, он попробовал свой голос и не услышал его звука. Встал на колени, потрогал землю. Мокрой от снега ладонью провел по лицу, смешав слезы с земной влагой. И внезапно память высветила прожитую жизнь. Она делилась на две большие части. Части? Да, как части Симфонии. Аллегро-модерато… Анданте…

Он плакал. Открыто и нежно, как в детстве. Когда слушал Музыку. «У Шуберта в Неоконченной симфонии тоже было две части. Но она продолжает жить в веках. А я? Я доживаю свое Анданте? За ним — …?

Его обволокла т и ш и н а… Черный бархат с молочным отливом. Он встал, поднял голову и вытянул вверх руки. Одна, две, еще и еще обозначились звезды. «Я вижу тебя, Небо! Хочу к тебе…». Вспомнив фантазии детства, он заострил пальцы, глубоко вдохнул и… взлетел, не сгибая рук, — на запад, на запад… Через сказки Чехии, Тюрингии, Рейна, через зелень Франции и каменья Испании. Всё было освещено. А вот и Океан! Знакомый, теплый, но и коварный… Всегда любя плавать и носиться в волнах водной стихии, он мчался теперь высоко над ними. Быстрее, быстрее, полет должен быть на одном дыхании. Прервется — он рухнет. Скорее, скорее! А-а-а! Вот они, нью-йоркские сталагмиты, а вот и прозрачные озера Канады. Еще скорее… Мелькнули величественные каньоны — как жаль, что нельзя задержаться…

И вновь О к е а н — неведомый Ему, не осязаемый и оттого кажущийся угрожающим, негостеприимным, хотя человечеством принято называть его Миролюбивым, Pacific, Тихим. Но быстрее, быстрее. Еще немного… И вот уже показался родной ковер своей земли…

Он опустился. Сердце билось учащенно, но радостно. Он был доволен. Но это не всё. Надо завершить крест. И, отдохнув, Он вновь принял взлетающую позу, набрал воздуха и устремился на юг.

А звезды уже собрались все вместе, и Млечные пути освещали Ему воздушный фарватер. Приветливо улыбнувшись Кавказскому хребту, Он уже летел над пестрой Африкой. Скорее, скорее… Этот путь был тяжелее. Впереди скалы и льды. Скорее… Экзотично, но трудно, очень трудно… А назад нельзя: либо падать — и тогда конец, либо вперед, скорее вперед…

Ура! Льды Антарктики уже позади, и вон уже мыс Горн. Вот он, Рокуэлл Кент, дома он хранил его неповторимые гравюры. «Я л ю б л ю тебя-а-а!» — крикнул он вниз и устремился к северу через Южную и Северную Америки. Наконец, показались снежно-ледовые полотна Северного полюса. Еще рывок, еще… — и он опустился в своей исходной точке, с шумом выдохнув и опрокинув руки и голову.

Он стоял неподвижно и, должно быть долго, пытаясь осознать свои ощущения и всё окружающее. Тишина. Молочное покрытие поля алмазно сверкало. «А ведь я живу». Почувствовав внутреннее очищение и вновь ощутив в себе голос, он закричал, сильно, протяжно и откровенно:

В-Е-Р-У-Ю!!!

И когда последний голосовой импульс растворился вдали, он увидел, что оттуда, куда ушел его крик, оттуда, где находилось Нечто, манящее и тревожащее, показалось слабое, но определенно расширяющееся свечение вместе с каким-то шепотом, шорохом, гулом — объемным и теплым, обволакивающим и многообещающим, в контрабасовом регистре:

М —

         М —

                  М —

                            М-М-М       М-М-М

…Боже! Это же шаги контрабасов! И они ведут с собой НЕОКОНЧЕННУЮ СИМФОНИЮ… «Мою Симфонию», — прошептал он и упал на колени.

А тем временем пиццикато контрабасов и штрихи (все еще шепотом) всех струнных подтолкнули вперед кларнеты. Кларнет — Klarinetto — Klar — светлый, ясный…

К нему шла и нарастала Неоконченная симфония Шуберта. «Это же хорошо, что она не окончена. Значит, остается потенция, и значит — Жизнь». Всё успокоилось. Раскачиваются безмятежные скрипки и виолончели: рассказ Старца, размышления о прошлом… Он слушал свою жизнь…

Но вот общая тревога, смятение. Затем вновь контрабасы, удаляющиеся и переходящие в погребальное предчувствие. Но оно сменилось нарастанием Надежды, вскипающим и все же еще тревожным. Чистые ветры пронзительных труб и тромбонов — призывы Архангелов — дали волну оптимизма и вместе с Херувимами струнных, через прозрачный перелив флейты, которым отвечал кларнет — очищенная душа Героя — привели к умиротворению. И в завершение — полнозвучная, утверждающая поступь и удары торжествующего оркестрового тутти…

Он лежал на спине, раскинув руки и глядя в светлеющее Небо.

Теперь он обнимал весь Мир,

                    с которым слился в единой и

                                            вечной Симфонии…

Примечания

1

Существует мнение, что в первую мировую войну (в отличие от второй) Германия вовсе не хотела войны с Россией. Посол Германии в России умолял Николая не подписывать указа о мобилизации, что и является необходимым условием объявления войны. Надо признать, что российский менталитет (увы, и царь его разделял!) вдохновлялся мечтами — то освобождением Константинополя и «проливов», то (как в августе 14-го) «спасением Парижа»; на этот-то «алтарь мечты» и были положены отборные войска — гвардия. И в дальнейшем т. н. Германский восточный фронт (под командованием Гинденбурга) был всего лишь «боковым участком» войны, слабо финансировался, слабо пополнялся в живой силе и технике. ( Прим. В.М. Ереминой. ). Тем не менее, как увидим ниже, имеется и противоречивое суждение. — И.Б.

2

Л.П. Миллер. Это чрезвычайно ценные слова. Об этих завещаниях великих государственных деятелей Германии мы знаем и из Общей истории. Что касается Вильгельма, то его гордыня и месть (в т. ч. и в связи с потерянной невестой Елизаветой, предпочтившей ему Сергея Александровича), конечно же, сыграли далеко не последнюю роль в его желании потопить в крови Россию, что, несомненно, подтолкнуло и революцию.

3

Письма были переданы Л.П. Миллер внучкой графини А. Олсуфьевой — Марией Васильевной, жившей в Италии, — для использования в публикации.

4

Из письма принцессы Виктории, сестры Елизаветы Феодоровны, брату Эрнесту. — См. Л.П. Миллер С. 322.

5

Captain Paul Bulygin. “The murder of the Romanovs”. London. 1935.

6

Игумен Серафим. Мученики христианского долга. В 2000 году вышла книга Сергея Фомина, включившая в себя две книги: «Православный Царь-мученик» и переизданную книгу игумена Серафима (первое издание вышло в Пекине в 1931 году). «Паломник», 2000, с. 313.

7

В частности: Прот. Герман Бирилов. Краткое жизнеописание игумена Серафима. К 40-летию со дня кончины.