Универсальная хрестоматия. 2 класс Коллектив авторов
Случилось, в эту ночь как раз хорошо припорошило, и след путешественника легко можно было разобрать. След вначале был прямой, лапка за лапкой, к ближайшему болотцу. Вдруг почему-то след сбивается, дальше больше и больше. Потом лягушонок мечется туда и сюда, вперёд и назад, след становится похожим на запутанный клубок ниток.
Что случилось, почему лягушонок вдруг бросил свой прямой путь к болоту и пытался вернуться назад?
Чтобы разгадать, распутать этот клубок, мы идём дальше и вот видим – сам лягушонок, маленький, розовый, лежит, растопырив безжизненные лапки.
Теперь всё понятно. Ночью мороз взялся за вожжи и так стал подхлёстывать, что лягушонок остановился, сунулся туда, сюда и круто повернул к тёплой дырочке, из которой почуял весну.
В этот день мороз ещё крепче натянул свои вожжи, но ведь в нас самих было тепло, и мы стали помогать весне. Мы долго грели лягушонка своим горячим дыханием – он всё не оживал. Но мы догадались: налили тёплой воды в кастрюльку и опустили туда розовое тельце с растопыренными лапками.
Крепче, крепче натягивай, мороз, свои вожжи – с нашей весной ты теперь больше не справишься. Не больше часа прошло, как наш лягушонок снова почуял своим тельцем весну и шевельнул лапками. Вскоре и весь он ожил.
Когда грянул гром и всюду зашевелились лягушки, мы выпустили нашего путешественника в то самое болотце, куда он хотел попасть раньше времени, и сказали ему в напутствие:
– Живи, лягушонок, только, не зная броду, не суйся в воду.
Деревья в плену
Весна сияла на небе, но лес ещё по-зимнему был засыпан снегом. Были ли вы снежной зимой в молодом лесу? Конечно, не были: туда и войти невозможно. Там, где летом вы шли по широкой дорожке, теперь через эту дорожку в ту и другую сторону лежат согнутые деревья, и так низко, что только зайцу под ними и пробежать.
Вот что случилось с деревьями: берёзка вершинкой своей, как ладонью, забирала падающий снег, и такой от этого вырос ком, что вершинка стала гнуться. В оттепель падал опять снег и прилипал к тому кому. Вершина с тем огромным комом всё гнулась и наконец погрузилась в снег и примёрзла так до самой весны. Под этой аркой всю зиму проходили звери и люди изредка на лыжах.
Но я знаю одно простое волшебное средство, чтобы идти по такой дорожке, самому не сгибая спины. Я выламываю себе хорошую увесистую палочку, и стоит мне только этой палочкой хорошенько стукнуть по склонённому дереву, как снег валится вниз, дерево прыгает вверх и уступает мне дорогу. Медленно так я иду и волшебным ударом освобождаю множество деревьев.
Разговор деревьев
Почки раскрываются, шоколадные, с зелёными хвостиками, и на каждом зелёном клювике висит большая прозрачная капля. Возьмёшь одну почку, разотрёшь между пальцами, и потом долго всё пахнет тебе ароматной смолой берёзы, тополя или черёмухи.
Понюхаешь черёмуховую почку и сразу вспомнишь, как, бывало, забирался наверх по дереву за ягодами, блестящими, чёрно-лаковыми. Ел их горстями прямо с косточками, но ничего от этого, кроме хорошего, не бывало.
Вечер тёплый, а такая тишина, словно должно что-то в такой тишине случиться. И вот начинают шептаться между собой деревья: берёза белая с другой берёзой белой издали перекликаются; осинка молодая вышла на поляну, как зелёная свечка, и зовёт к себе такую же зелёную свечку-осинку, помахивая веточкой; черёмуха черёмухе подаёт ветку с раскрытыми почками.
Если с нами сравнить – мы звуками перекликаемся, а у них – аромат.
Лесной доктор
Мы бродили весной в лесу и наблюдали жизнь дупляных птиц: дятлов, сов. Вдруг в той стороне, где у нас раньше было намечено интересное дерево, мы услышали звук пилы. То была, как нам говорили, заготовка дров из сухостойного леса для стеклянного завода. Мы побоялись за наше дерево, поспешили на звук пилы, но было уже поздно: наша осина лежала, и вокруг её пня было множество пустых еловых шишек. Это всё дятел отшелушил за долгую зиму, собирал, носил на эту осинку, закладывал между двумя суками своей мастерской и долбил. Около пня, на срезанной нашей осинке, два паренька отдыхали. Эти два паренька только и занимались тем, что пилили лес.
– Эх вы, проказники! – сказали мы и указали им на срезанную осину. – Вам влено резать сухостойные деревья, а вы что сделали?
– Дятел дырки наделал, – ответили ребята. – Мы поглядели и, конечно, спилили. Всё равно пропадёт.
Стали все вместе осматривать дерево. Оно было совсем свежее, и только на небольшом пространстве, не более метра в длину, внутри ствола прошёл червяк. Дятел, очевидно, выслушал осину, как доктор: выстукал её своим клювом, понял пустоту, оставляемую червем, и приступил к операции извлечения червя. И второй раз, и третий, и четвёртый… Нетолстый ствол осины походил на свирель с клапанами. Семь дырок сделал «хирург» и только на восьмой захватил червяка, вытащил и спас осину. Мы вырезали этот кусок, как замечательный экспонат для музея.
– Видите, – сказали мы ребятам, – дятел – это лесной доктор, он спас осину, и она бы жила и жила, а вы её срезали.
Пареньки подивились.
Георгий Алексеевич Скребицкий (1903–1964)
Георгий Скребицкий родился в Москве. Его детские годы прошли в провинциальном городке Чернь Тульской губернии. В 1921 году Скребицкий заканчивает чернскую школу 2-й ступени и едет учиться в Москву, где в 1925 году заканчивает литературное отделение в Институте слова. Затем поступает в Московский Высший лесотехнический институт. Таким образом в одном человеке объединились две любимые профессии – литератора и любителя природы.
Уже первые сборники Скребицкого «Простофиля и хитрецы» (1944), «Рассказы охотника» (1948) поставили его в ряд лучших детских писателей-натуралистов. Его книги всегда пользовались большой популярностью и в нашей, и во многих зарубежных странах, будучи переведёнными на многие иностранные языки – болгарский, немецкий, албанский, венгерский, словацкий, чешский, польский и другие. Единомышленником и литературным соавтором Георгия Скребицкого с конца 1940-х годов стала известная писательница-анималист Вера Чаплина. В соавторстве Скребицкий и Чаплина создают сценарии к мультфильмам «Лесные путешественники» и «В лесной чаще».
Осень
…Для своей работы взяла Художник-Осень самые яркие краски и прежде всего отправилась с ними в лес. Там и принялась за свою картину.
Берёзы и клёны покрыла Осень лимонной желтизной, а листья осины разрумянила, будто спелые яблоки. Стал осинник весь ярко-красный, весь, как огонь, горит.
Забрела Осень на лесную поляну. Стоит посреди неё столетний дуб-богатырь, стоит, густою листвою потряхивает.
«Могучего богатыря надо в медную кованую броню одеть», – подумала Осень.
Так и обрядила она старика.
Глядит – а неподалёку, с краю поляны, густые развесистые липы в кружок собрались, ветви вниз опустили. Им больше всего подойдёт тяжёлый убор из золотой парчи.
Все деревья и даже кусты разукрасила Осень по-своему, по-осеннему: кого в жёлтый наряд, кого в ярко-красный. Одни только сосны да ели не знала она, как разукрасить.
Вот и остались сосны да ели по-летнему тёмно-зелёными. И от этого ещё ярче, ещё наряднее сделался лес в своём пёстром осеннем уборе. Отправилась Осень из леса в поля, в луга. Убрала с полей золотые хлеба, а в лугах душистые копны сена сметала в высокие, словно башни, стога.
Опустели поля и луга. Ещё шире, просторнее стали. И потянулись над ними в осеннем небе косяки перелётных птиц: журавлей, гусей, уток…
Весна-художник
Приступила к работе Весна-красна. Не сразу взялась она за дело. Сперва призадумалась: какую бы ей картину нарисовать?
Вот стоит перед ней лес – ещё по-зимнему хмурый, угрюмый.
«А дай-ка я разукрашу его по-своему, по-весеннему!» Взяла она тонкие, нежные кисточки. Чуть-чуть тронула зеленью ветки берёз, а на осинах и тополях поразвесила розовые и серебряные серёжки.
День за днём всё наряднее картина весны.
На широкой лесной поляне синей краской нарисовала она большую весеннюю лужу. А вокруг неё, будто синие брызги, рассыпала первые цветы подснежника, медуницы.
Рисует день, другой. Вот на склоне оврага кусты черёмухи; их ветки покрыла Весна мохнатыми гроздьями белых цветов. И на лесной опушке, тоже все белые, будто в снегу, стоят дикие яблони, груши.
Посреди луговины уже зеленеет трава. А на самых сырых местах, как золотые звёзды, распустились цветы калужницы.
Всё оживает кругом. Почуяв тепло, выползают из разных щёлок букашки и паучки. Майские жуки загудели возле берёзовых веток. Первые пчёлы и бабочки летят на цветы.
А сколько птиц в лесу и в полях! И для каждой из них Весна-красна придумала важное дело.
Догадливая синичка
В детстве у нас было так заведено: как наступит осень, мы и начинаем ловить птиц для своего живого уголка. Много птиц за осень и зиму наловим и рассадим по клеткам.
А весной, только пригреет солнце, побегут по дорогам весёлые ручьи, – тут мы вынесем все клетки во двор, раскроем дверцы и выпустим птичек на свободу: летите в рощи, в леса, вейте гнёзда, выводите птенцов, а осенью опять возвращайтесь к нам на зимнюю квартиру.
Разные птички у нас в клетках зимовали: синицы, щеглы, снегири. Ловили мы их западнёй. Это небольшая клеточка, только дверца у неё устроена, как у мышеловки.
Вот мы, бывало, откроем западню, а к входу палочку-сторожок приставим, чтобы он не давал дверце захлопываться. Внутрь конопляных семян насыплем и повесим западню в саду на сучке дерева.
Прилетят в сад какие-нибудь птички, сядут на дерево, где западня висит, и увидят в ней зёрнышки. Подлетят к западне, полезут внутрь, чтобы зёрна клевать, сторожок зацепят – дверца за птичкой и захлопнется.
Один раз попалась нам в западню синица, да только какая-то бесхвостая. Взяли мы её и выпустили. А через несколько дней она опять попалась. Мы её снова выпустили. Так она за неделю несколько раз в нашей западне побывала. Прыгает, бывало, внутри, зёрнышки поклёвывает, будто она на воле, а не в запертой клетке. Такая уж, видно, смелая! Может, раньше где-нибудь в клетке жила, вот и привыкла. И презабавная была пичужка: без хвостика, совсем кругленькая, как пушистый шарик. Важно так, бывало, в клетке сидит, словно у себя дома.
Мы уж и не знали, что с ней делать. Как в сад ни придём – западня закрыта, а в ней бесхвостая синица сидит, зёрна клюёт. Не даёт нам других птичек ловить, да и только.
А потом попадаться вдруг перестала. Мы думали, не случилось ли что-нибудь с нашей старой знакомой, даже пожалели, что её к себе домой зимовать не взяли.
Только однажды утром приходим в сад, смотрим, а наша бесхвостая синичка около западни с ветки на ветку перелетает. Затем на крышку западни уселась, с крышки – на дверцу перебралась, а с дверцы прыг прямо в западню, да так ловко, что сторожок и не задела.
Стоим мы под деревом и смотрим, что же дальше будет. Наклевалась синичка досыта конопли, прыг из западни на дверцу, опять сторожок не задела. Посидела на дверце, почистила клювик, отряхнулась и улетела. Вот ведь какая догадливая: значит, смекнула, как ей в западню лазить, чтобы дверцу не захлопывать. Так всю зиму у нас и прокормилась.
Николай Иванович Сладков (1920–1996)
Николай Иванович Сладков родился в 1920 году в Москве, но всю жизнь прожил в Ленинграде, в Царском Селе. Здесь, неподалёку от его дома, было много старых лесопарков. С детства он любил природу и очень ею интересовался. Со второго класса начал вести дневники, куда записывал свои первые впечатления и наблюдения. С Виталием Валентиновичем Бианки – замечательным писателем, ставшим его учителем, другом и единомышленником – он познакомился, будучи юннатом. Вместе с Бианки он много лет готовил радиопередачу «Вести из леса», отвечал на многочисленные письма слушателей.
Во время войны добровольцем ушёл на фронт, стал военным топографом. В мирное время сохранил ту же специальность.
Много путешествовал, как правило, в одиночку, эти путешествия отражены в книгах. В молодости увлекался охотой, однако впоследствии отказался от этого занятия, считая спортивную охоту варварством. Вместо неё стал заниматься фотоохотой, выдвинул призыв «Не бери в лес ружьё, возьми в лес фоторужьё».
Бегство цветов
Долину у высокой снеговой горы за безводье назвали Мёртвой.
Мы пришли в долину в сумерках – ничего не успели разглядеть. А утром вдруг видим: по всей долине синие озёра в золотых берегах и холмы красных песков. Но глаза обманули нас. Не было в долине ни синих озёр, ни золотых песчаных берегов, ни красных холмов. Были цветы. В сырых впадинах синели незабудки. Они были такие яркие и такие синие, будто в них отразилось весеннее небо. Озёра незабудок окружали золотые лютики. А на сухих гривах горели маки. Маки были похожи на красные фонарики, зажжённые в зелёной траве. Их было много. Так много, что у нас начинало рябить в глазах и кружилась голова. Вот так мёртвая долина! Как хорошо!
– Плохо, – сказали чабаны. – Мёртвая долина. Скоро всё сгорит от жары. Овцам нечего будет есть.
– И цветы сгорят? – пожалели мы.
Чабан прищурился.
– Цветы уйдут.
– Как уйдут? Куда?
– Нас поведут на новые пастбища.
Шутник чабан. Нашёл проводников…
Прошло несколько дней. И вдруг мы заметили, что цветы-то действительно пошли! Цветы стали подниматься в гору! Каждый день они поднимались всё выше и выше.
Цветы уходили из Мёртвой долины.
Цветы спешили!
Синими волнами вверх по сырым лощинкам выплеснулись незабудки. По скатам лощин поднимались жёлтые лютики. Будто среди жёлтых песков бежали синие ручьи.
Маки поднимались по гребням отрожков.
Всё злее жгло солнце.
Всё выше и выше поднимались на гору цветы. Высокая гора. Первыми стали отставать незабудки. Они поднялись до верхних родничков и окружили их бирюзовыми колечками. Но лютики и маки поднимались ещё выше.
Ночи стояли душные, жаркие. За горами метались зарницы.
Вершина горы из белой стала бурой – сошёл последний снег. Из бурой стала зелёной – покрылась травой. И наконец – золотой: это на саму вершину поднялись первые лютики. А скоро среди зелени и лютиков зажглись красные фонарики – на вершину вскарабкались маки!
Вслед за цветами и травой потянулись в горы и отары белых овец. Они, как курчавые весенние облака, ползли по горным склонам.
А внизу в долине всё сгорело. Долина стала мёртвой.
Но мы смотрели на горы и радовались: там, наверху, сочные травы, красные цветы – большие будут курдюки у овец, душистое будет овечье молоко.
Медведь и солнце
Просочилась в берлогу Вода – Медведю штаны промочила.
– Чтоб ты, слякоть, пересохла совсем! – заругался Медведь. – Вот я тебя сейчас.
Испугалась Вода, зажурчала тихим голосом:
– Не я, Медведушка, виновата. Снег во всём виноват. Начал таять. Воду пустил. А моё дело водяное – теку под уклон.
– А, так это Снег виноват? Вот я его сейчас! – взревел Медведь.
Побелел Снег, испугался.
Заскрипел с перепугу:
– Не я виноват, Медведь. Солнце виновато. Так припекло, так прижгло – растаешь тут!
– Ах, так это Солнце мне штаны намочило! – рявкнул Медведь. – Вот я его сейчас!
А что «сейчас»? Солнце ни зубами не схватить, ни лапой не достать.
Сияет себе. Снег топит, воду в берлогу гонит. Медведю штаны мочит.
Делать нечего – убрался Медведь из берлоги. Поворчал, поворчал да и покосолапил. Штаны сушить. Весну встречать.
Бежал ёжик по дорожке
Бежал ёжик по дорожке – только пяточки мелькали. Бежал и думал: «Ноги мои быстры, колючки мои остры – шутя в лесу проживу». Повстречался с Улиткой и говорит:
– Ну, Улитка, давай-ка наперегонки. Кто кого перегонит, тот того и съест.
Глупая Улитка говорит:
– Давай!
Пустились Улитка и Ёж. Улиткина скорость известно какая – семь шагов в неделю. А Ёжик ножками туп-туп, носиком хрюк-хрюк, догнал Улитку, хруп – и съел.
Дальше побежал – только пяточки замелькали. Повстречал Лягушку-Квакушку и говорит:
– Вот что, пучеглазая, давай-ка наперегонки. Кто кого перегонит, тот того и съест.
Пустились Лягушка и Ёж. Прыг-дрыг Лягушка, туп-туп-туп Ёжик. Лягушку догнал, за лапку схватил и съел.
Съел Лягушку – дальше пятками замелькал. Бежал-бежал, видит – Филин на пне сидит, с лапы на лапу переминается и клювищем щёлкает.
«Ничего, – думает Ёж, – у меня ноги быстрые, колючки острые. Я Улитку съел, Лягушку съел – сейчас и до Филина доберусь!»
Почесал храбрый Ёж сытенькое брюшко лапкой и говорит этак небрежно:
– Давай, Филин, наперегонки. А коли догоню – съем!
Филин глазищи прищурил и отвечает:
– Бу-бу-будь по-твоему!
Пустились Филин и Ёж.
Не успел Ёж и пяточкой мелькнуть, как налетел на него Филин, забил широкими крыльями, закричал дурным голосом.
– Крылья мои, – кричит, – быстрее твоих ног, когти мои длиннее твоих колючек! Я тебе не Лягушка с Улиткой – сейчас целиком проглочу да и колючки выплюну!
Испугался Ёж, но не растерялся: съёжился да под корни и закатился. До утра там и просидел.
Нет, не прожить, видно, в лесу шутя. Шути, шути, да поглядывай!
Эхо
Стоит на берегу лес, густой, как стена. Крикнешь – лес ответит. Спросишь один раз – лес три раза ответит.
– Эхо лесное, спросить могу?
– Ау, ау, ау…
– Куда это листья лесные пропали?
– Опали, опали, опали.
– Трава лесная, где ты, не вижу?
– Ниже, ниже, ниже.
– Цветы луговые, а вы что пропали?
– Завяли, завяли, завяли.
– Птички-певички, давно ли вы пели?
– Они улетели, они улетели.
– Рыбы речные, куда вы уплыли?
– А мы на дне в иле, в иле, в иле.
– Лягушки и раки, куда подевались?
– А мы закопались, мы закопались.
– Белки и зайцы, про вас мы не знаем!
– Мы шубки меняем, меняем, меняем.
– Так что же случилось в лесу? – мы спросим.
– Пришла к нам осень, осень, осень.
Апрельские шутки
Любит пошутить этот Апрель. Взял нынче и прикинулся на первое апреля зимой. Снегу высыпал, морозом ударил.
Скворцы и грачи, что с юга уже прилетели, испугались. Плохо дело: надо назад заворачивать.
Услыхал про то Апрель и перетрусил. «Что ж я, – думает, – за Апрель, что за весенний месяц, коли всех птиц разогнал?»
Давай кричать:
– Эй, птицы перелётные! Не бойтесь, не улетайте! Я пошутил. Я вас просто с первым апреля надул! Я весенний, не зимний! Сейчас снегопад остановлю, морозы прогоню. Потом за снега возьмусь, потерпите!
Легко сказать: потерпите. А есть что?
Ой, не твёрдое апрельское слово!
Не серьёзный это месяц, весенний. Всё бы ему шутить да обманывать. Не только на первое апреля может обмануть, но даже и на пятнадцатое, а то и на двадцатое. Ему – шутки, а лесным птицам и зверям – горе.
Но, спасибо, юннаты помогают. Скворечники и дуплянки[16] развесили. Голодных подкормят, замёрзших отогреют, слабых поддержат – тех, кто к человеческому жилью в непогоду жмётся.
Апрель тоже не одни шутки шутит, но и дело делает. Снега растопляет, льды взламывает, землю прогревает. Большое дело делает. Нешуточное.
Поэзия
Валентин Дмитриевич Берестов (1928–1998)
Валентин Дмитриевич Берестов родился 1 апреля 1928 года в городе Мещовске Калужской области в семье учителя. Читать будущий поэт научился в четыре года. Стихи начал писать с детства. Во время войны, в эвакуации в Ташкенте, познакомился с К.И. Чуковским и А.А. Ахматовой, которые поддержали его увлечение литературой и сочинительством. Прежде чем стать писателем, Берестов окончил исторический факультет МГУ, затем аспирантуру. Став археологом, много бывал в экспедициях.
Первый сборник стихов вышел в 1967 году и получил признание читателей, поэтов и критиков. В том же году выходит первая книга для детей «Про машину». Затем последовали многие другие сборники стихов: «Весёлое лето», «Как найти дорожку», «Улыбка», «Жаворонок», «Первый листопад», «Определение счастья», «Пятая нога».
«Гляжу с высоты на обиду…»
- Гляжу с высоты
- На обиду,
- Теряю обиду
- Из виду.
Знакомый
- Сегодня вышел я из дома.
- Пушистый снег лежит кругом.
- Смотрю – навстречу мой знакомый
- Бежит по снегу босиком.
- И вот мы радости не прячем.
- Мы – неразлучные друзья.
- Визжим, и прыгаем, и скачем —
- И он, и я, и он, и я!
- Объятья, шутки, разговоры.
- – Ну как живёшь? Ну как дела? —
- Вдруг видим, кошка вдоль забора,
- Как тень, на цыпочках прошла.
- – Побудь со мной ещё немного! —
- Но я его не удержал.
- – Гав! Гав! – сказал знакомый
- строго.
- Махнул хвостом и убежал.
Путешественники
- Возьмём с собой сушёных груш
- И двинемся в лесную глушь,
- Одни – в далёкий путь.
- Я у Старкова за спиной,
- Спешит Красильников за мной —
- Назад не повернуть.
- Взлетают палки наши в лад,
- И наши лыжи в лад скрипят.
- Всё дальше, дальше дом.
- Но мы – мужчины. И к тому ж
- У нас запас сушёных груш.
- И мы не пропадём!
«Если хочется пить…»
- Если хочется пить, то колодец копай.
- Если холодно станет, то печь истопи.
- Если голоден, то испеки каравай.
- Если ж ты одинок, то чуть-чуть
- потерпи.
- И потянутся путники по одному
- И к воде, и к теплу, и к тебе
- самому.
Гололедица
- Не идётся
- И не едется,
- Потому что гололедица.
- Но зато
- Отлично падается.
- Почему ж никто
- Не радуется?
«Посадили игрушку на полку…»
- Посадили игрушку на полку,
- И бедняжка грустит втихомолку,
- Что она не игрушка,
- Что она безделушка,
- От которой ни проку, ни толку.
- Посадили игрушку на полку.
Приятная весть
- – Без четверти шесть!
- Без пятнадцати шесть!
- Хотите услышать
- Приятную весть?
- – Так что же случилось
- Без четверти шесть?
- Какая такая
- Приятная весть?
- – А то, что я сам,
- Понимаете, САМ,
- Умею часы
- Узнавать по часам…
Александр Александрович Блок (1880–1921)
Александр Блок родился 16 ноября 1880 года в Санкт-Петербурге. В девять лет будущего поэта отдали в гимназию. В младших классах у него не было друзей, в старших он сдружился с двумя одноклассниками – Гуном и Виктором Греком. В 1898 году окончил гимназию, поступил на юридический факультет Петербургского университета. Через три года перевёлся на славяно-русское отделение историко-филологического факультета, которое окончил в 1906 году.
Первые стихи Блок написал в пять лет. А в 10 лет Александр Блок написал два номера журнала «Корабль». С 1894-го по 1897 год он вместе с братьями выпускал рукописный журнал «Вестник». В 16 лет Блок увлёкся театром. В Петербурге он записался в театральный кружок. Однако после первого успеха ролей в театре ему больше не давали.
Постепенно Блок становится профессиональным литератором, у него выходят несколько сборников. Его имя становится достаточно широкоизвестным.
Сны
- И пора уснуть, да жалко,
- Не хочу уснуть!
- Конь качается качалка,
- На коня б скакнуть!
- Луч лампадки, как в тумане,
- Раз-два, раз-два, раз!..
- Идёт конница… а няня
- Тянет свой рассказ…
- Внемлю сказке древней, древней
- О богатырях,
- О заморской о царевне,
- О царевне… ах…
- Раз-два, раз-два! Конник в латах
- Трогает коня
- И манит и мчит куда-то
- За собой меня…
- За моря, за океаны
- Он манит и мчит,
- В дымно-синие туманы,
- Где царевна спит…
- Спит в хрустальной, спит в кроватке
- Долгих сто ночей,
- И зелёный свет лампадки
- Светит в очи ей…
- Под парчами, под лучами
- Слышно ей сквозь сны,
- Как звенят и бьют мечами
- О хрусталь стены…
- С кем там бьётся конник гневный,
- Бьётся семь ночей?
- На седьмую – над царевной
- Светлый круг лучей…
- И сквозь дрёмные покровы
- Стелятся лучи,
- О тюремные засовы
- Звякают ключи…
- Сладко дремлется в кроватке.
- Дремлешь? – Внемлю… сплю.
- Луч зелёный, луч лампадки,
- Я тебя люблю!
Сергей Александрович Есенин (1895–1925)
Великий русский поэт Сергей Александрович Есенин родился в селе Константинове Рязанской губернии. Вскоре отец Есенина уехал в Москву, устроился работать там приказчиком, поэтому Есенина отдали на воспитание в семью деда по матери. У деда было трое взрослых неженатых сыновей. Сергей Есенин позже вспоминал: «Мои дяди были озорными братьями. Когда мне было три с половиной года, они посадили меня на лошадь без седла и пустили в галоп. Ещё меня учили плавать: сажали в лодку, плыли на середину озера и бросали в воду. Когда мне исполнилось восемь лет, я заменял одному своему дяде охотничью собаку, плавал по воде за подстреленными утками».
В Москву Есенин приехал осенью 1912 года и поступил на работу в книжный магазин, затем продолжил работу в типографии И.Д. Сытина. В 1913 году будущий поэт поступил в Московский городской народный университет имени Шанявского на историко-философский факультет.
Первые стихи С. Есенина были опубликованы в 1914 году в детском журнале. В 1915 году поэт из Москвы перебрался в Петроград, где читал свои произведения Блоку, Городецкому, многим другим известным поэтам того времени, кроме того, сохранились сведения, что Есенин выступал и в Царском Селе перед императрицей и её дочерями.
«Нивы сжаты, рощи голы…»
- Нивы сжаты, рощи голы,
- От воды туман и сырость.
- Колесом за сини горы
- Солнце тихое скатилось.
- Дремлет взрытая дорога.
- Ей сегодня примечталось,
- Что совсем, совсем немного
- Ждать зимы седой осталось.
- Ах, и сам я в чаще звонкой
- Увидал вчера в тумане:
- Рыжий месяц жеребёнком
- Запрягался в наши сани.
Пороша
- Еду. Тихо. Слышны звоны
- Под копытом на снегу.
- Только серые вороны
- Расшумелись на лугу.
- Заколдован невидимкой,
- Дремлет лес под сказку сна.
- Словно белою косынкой
- Повязалася сосна.
- Понагнулась, как старушка,
- Оперлася на клюку,
- А под самою макушкой
- Долбит дятел на суку.
- Скачет конь, простору много.
- Валит снег и стелет шаль.
- Бесконечная дорога
- Убегает лентой вдаль.
Ночь
- Тихо дремлет река.
- Тёмный бор не шумит.
- Соловей не поёт,
- И дергач[17] не кричит.
- Ночь. Вокруг тишина.
- Ручеек лишь журчит.
- Своим блеском луна
- Всё вокруг серебрит.
- Серебрится река.
- Серебрится ручей.
- Серебрится трава
- Орошённых степей.
- Ночь. Вокруг тишина.
- В природе всё спит.
- Своим блеском луна
- Всё вокруг серебрит.
Эмма Эфраимовна Мошковская (1926–1981)
Эмма Мошковская родилась 15 апреля 1926 года. Окончила музыкально-педагогическое училище имени Гнесиных, работала в Архангельской филармонии. В начале поэтического пути её поддержал Самуил Маршак. В 1962 году выпустила первый сборник стихов для детей «Дядя Шар», за которым последовали более 20 сборников стихов и сказок для дошкольного и младшего школьного возраста. Занималась переводами, писала стихи и рассказы. На стихи Мошковской писали песни советские композиторы.
Трудный путь
- Я решил и отправляюсь,
- Я иду в этот трудный путь.
- Я иду в соседнюю комнату,
- Где молча сидит моя мама.
- И придётся открыть дверь
- И сделать шаг… и ещё
- И ещё, может десять, десять шагов!
- И тихо к ней подойти,
- И тихо сказать: «прости…»
- Есть мужество стоять под выстрелом,
- Под прорезью прицела тонкого,
- Есть мужество решенья быстрого,
- И мужество терпенья долгого.
- А есть ещё такое мужество,
- Что может быть других важнее.
- Когда не в силах больше мучаться
- Приходишь к нему иль ней.
- Я был не прав, не прав до ужаса,
- Прости меня и мне доверься
- И отогреет это мужество
- Тобой обиженное сердце.
«Я ушёл в свою обиду…»
- Я ушёл в свою обиду
- и сказал, что я не выйду.
- Вот не выйду никогда!
- Буду жить в ней все года!
- И в обиде
- я не видел
- ни цветочка, ни куста…
- И в обиде
- я обидел
- и щеночка, и кота…
- Я в обиде
- съел пирог
- и в обиде
- я прилёг,
- и проспал в ней два часа,
- открываю я глаза…
- А она куда-то делась!
- Но искать не захотелось!
«Всего труднее дело…»
- Всего труднее дело —
- Сидеть совсем без дела.
- Сидеть совсем без дела
- Я б даже не сумела!
- Ведь не простое дело
- Сидеть совсем без дела!
- Что делают без дела?..
- Вот в этом-то и дело!
Жадина
- Пёс
- Шагал
- По переулку.
- Он
- Жевал
- Большую
- Булку.
- Подошёл
- Щеночек,
- Попросил кусочек.
- Сел
- Пёс,
- Стал гадать:
- «Дать или не дать?»
- Погадал-погадал,
- Пожевал-пожевал…
- Не дал!
- Подошла
- Кошка-Мяушка,
- Попросила Кошка
- Мякушка.
- Встал
- Пёс,
- Стал гадать:
- «Дать
- или не дать?»
- Погадал-погадал,
- Пожевал-пожевал…
- Не дал!
- Прискакала
- Лягушка,
- Пошептала
- На ушко,
- Попросила
- Лягушка
- Горбушку.
- Сел
- Пёс,
- Стал гадать:
- «Дать
- или не дать?»
- Погадал-погадал,
- Пжевал-пожевал…
- Не дал!
- Подошла
- Уточка,
- Постояла минуточку,
- Попросила
- Уточка
- Чуточку-чуточку!
- Только попробовать!
- Встал
- Пёс,
- Стал гадать:
- «Дать
- или не дать?»
- Погадал-погадал,
- Пожевал-пожевал…
- Не дал!
- Подошла
- Курочка,
- Попросила Курочка
- Корочку!
- Сел
- Пёс,
- Стал гадать:
- «Дать
- или не дать?»
- Погадал-погадал,
- Пожевал-пожевал…
- И сказал:
- – Я бы дал!
- У меня у самого
- Больше нету ничего!
Нина Саконская (1896–1951)
Нина Саконская (настоящее имя – Антонина Павловна Соколовская) родилась 22 июня 1896 года в деревне Мысовая, близ Красноярска. Свою юность провела в Баку. Училась в Московской консерватории. Преподавала музыку в школе. В 1927 году опубликовала книгу для детей «Книжка эта про четыре цвета».
Зимний праздник
- Ясный день, замечательный воздух!
- Забирайте коньки – и на лёд!
- Встретим так новогодний наш отдых,
- Чтоб потом вспоминать целый год.
- На санях хорошо, на коньках хорошо,
- И с горы хорошо прокатиться!
- Но сейчас веселей, в десять раз веселей
- Возле ёлки играть и кружиться!
- Серпантина бумажные стружки,
- Извиваясь, над нами шуршат,
- Из мешка доставая игрушки,
- Дед Мороз поздравляет ребят.
- На санях хорошо, на коньках хорошо,
- И с горы хорошо прокатиться!
- Но сейчас веселей, в десять раз веселей
- Возле ёлки играть и кружиться!
- Ватный снег на иголках не тает,
- Как сосульки, блестят леденцы.
- Огоньков разноцветная стая,
- Голосов молодых бубенцы.
- На санях хорошо, на коньках хорошо,
- И с горы хорошо прокатиться!
- Но сейчас веселей, в десять раз веселей
- Возле ёлки играть и кружиться!
«От чистого сердца…»
- От чистого сердца,
- Простыми словами,
- Давайте, друзья,
- Потолкуем о маме.
- Мы любим её,
- Как хорошего друга,
- За то, что у нас
- С нею всё сообща,
- За то, что, когда
- Нам приходится туго,
- Мы можем всплакнуть
- У родного плеча.
- Мы любим её и за то,
- Что порою
- Становятся строже
- В морщинках глаза,
- Но стоит с повинной
- Прийти головою —
- Исчезнут морщинки,
- Умчится гроза.
- За то, что всегда,
- Без утайки и прямо,
- Мы можем доверить
- Ей сердце своё.
- И просто за то,
- Что она наша мама,
- Мы крепко и нежно
- Любим её!
Саша Чёрный (1880–1832)
Саша Чёрный (настоящее имя – Александр Гликберг) родился в многодетной еврейской семье в Одессе. В семье было двое детей с именем Саша. Блондина называли Саша Белый, а брюнета – Саша Чёрный. Чтобы дать ребёнку возможность поступить в гимназию, родители крестили его. В гимназии Александр проучился недолго, за плохие отметки мальчика жестоко наказывали. Чёрный сбежал из дома, стал нищим-попрошайкой. О его горестной судьбе написали в газете, и житомирский чиновник К.К. Роше, растроганный этой историей, взял мальчика к себе.
В 1905 году Чёрный переезжает в Петербург, где активно публикует в журналах сатирические стихи и прозу. Корней Чуковский писал, что «…получив свежий номер журнала, читатель, прежде всего, искал в нём стихи Саши Чёрного».
Два года Саша Чёрный жил в Германии, учился в Гейдельбергском университете. Вернулся в Петербург в 1908 году. Становится известным как детский писатель: книги «Тук-Тук», «Живая азбука» и другие.
«Что ты тискаешь утёнка?…»
- Что ты тискаешь утёнка?
- Он малыш, а ты – большой.
- Ишь, задравши головёнку,
- Рвётся прочь он всей душой…
- Ты представь такую штуку, —
- Если б толстый бегемот
- Захотел с тобой от скуки
- Поиграть бы в свой черёд?
- Взял тебя бы крепко в лапу,
- Языком бы стал лизать.
- Ух, как стал бы звать ты папу
- И брыкаться и кричать!..
- Ты снеси утёнка к утке,
- Пусть идёт купаться в пруд.
- Лапы мальчика не шутки,
- Чуть притиснешь – и капут.
Воробей
- Воробей мой, воробьишка!
- Серый-юркий, словно мышка.
- Глазки – бисер, лапки – врозь,
- Лапки – боком, лапки – вкось…
- Прыгай, прыгай, я не трону —
- Видишь, хлебца накрошил…
- Двинь-ка клювом в бок ворону,
- Кто её сюда просил?
- Прыгни ближе, ну-ка, ну-ка,
- Так, вот так, еще чуть-чуть…
- Ветер сыплет снегом, злюка,
- И на спинку, и на грудь.
- Подружись со мной, пичужка,
- Будем вместе в доме жить,
- Сядем рядышком под вьюшкой,
- Будем азбуку учить…
- Ближе, ну ещё немножко…
- Фурх! Удрал… Какой нахал!
- Съел все зёрна, съел все крошки
- И спасиба не сказал.
Корней Иванович Чуковский (1882–1969)
Корней Иванович Чуковский (настоящее имя – Николай Васильевич Корнейчуков) родился 19 (31) марта 1882 года в Санкт-Петербурге. Детство и юность прошли в Одессе. Некоторое время он проучился в гимназии, затем занимался самообразованием, изучил английский язык. С 1901 года Чуковский начинает писать статьи в «Одесских новостях». Затем в 1903 году он был отправлен корреспондентом в Лондон, где основательно ознакомился с английской литературой. В 1906 году Корней Иванович приезжает в финское местечко Куоккала, где знакомится с художником Репиным и писателем Короленко. Здесь он прожил около 10 лет.
Возглавив по приглашению М. Горького детский отдел издательства «Парус», Чуковский и сам начал писать стихи (затем и прозу) для детей. Примерно с этого времени у Корнея Ивановича начинается увлечение детской словесностью. В 1916 году Чуковский составил сборник «Ёлка» и написал свою первую сказку «Крокодил». Работая с детской литературой, Чуковский начинает изучать психику детей и то, как они овладевают речью. Он записал свои наблюдения за детьми, за их словесным творчеством в книге «От двух до пяти».
Мойдодыр
- Одеяло
- Убежало,
- Улетела простыня,
- И подушка,
- Как лягушка,
- Ускакала от меня.
- Я за свечку,
- Свечка – в печку!
- Я за книжку,
- Та – бежать
- И вприпрыжку
- Под кровать!
- Я хочу напиться чаю,
- К самовару подбегаю,
- Но пузатый от меня
- Убежал, как от огня.
- Боже, Боже,
- Что случилось?
- Отчего же
- Всё кругом
- Завертелось,
- Закружилось
- И помчалось колесом?
- Утюги
- за
- сапогами,
- Сапоги
- за
- пирогами,
- Пироги
- за
- утюгами,
- Кочерга
- за
- кушаком[18] —
- Всё вертится,
- И кружится,
- И несётся кувырком.
- Вдруг из маминой из спальни,
- Кривоногий и хромой,
- Выбегает умывальник
- И качает головой:
- «Ах ты, гадкий, ах ты, грязный,
- Неумытый поросёнок!
- Ты чернее трубочиста,
- Полюбуйся на себя:
- У тебя на шее вакса,
- У тебя под носом клякса,
- У тебя такие руки,
- Что сбежали даже брюки,
- Даже брюки, даже брюки
- Убежали от тебя.
- Рано утром на рассвете
- Умываются мышата,
- И котята, и утята,
- И жучки, и паучки.
- Ты один не умывался
- И грязнулею остался,
- И сбежали от грязнули
- И чулки и башмаки.
- Я – Великий Умывальник,
- Знаменитый Мойдодыр,
- Умывальников Начальник
- И мочалок Командир!
- Если топну я ногою,
- Позову моих солдат,
- В эту комнату толпою
- Умывальники влетят,
- И залают, и завоют,
- И ногами застучат,
- И тебе головомойку,
- Неумытому, дадут —
- Прямо в Мойку,
- Прямо в Мойку
- С головою окунут!»
- Он ударил в медный таз
- И вскричал: «Кара-барас!»
- И сейчас же щётки, щётки
- Затрещали, как трещотки,
- И давай меня тереть,
- Приговаривать:
- «Моем, моем трубочиста
- Чисто, чисто, чисто, чисто!
- Будет, будет трубочист
- Чист, чист, чист, чист!»
- Тут и мыло подскочило
- И вцепилось в волоса,
- И юлило, и мылило,
- И кусало, как оса.
- А от бешеной мочалки
- Я помчался, как от палки,
- А она за мной, за мной
- По Садовой, по Сенной.
- Я к Таврическому саду,
- Перепрыгнул чрез ограду,
- А она за мною мчится
- И кусает, как волчица.
- Вдруг навстречу мой хороший,
- Мой любимый Крокодил.
- Он с Тотошей и Кокошей
- По аллее проходил
- И мочалку, словно галку,
- Словно галку, проглотил.
- А потом как зарычит
- На меня,
- Как ногами застучит
- На меня:
- «Уходи-ка ты домой,
- Говорит,
- Да лицо своё умой,
- Говорит,
- А не то как налечу,
- Говорит,
- Растопчу и проглочу! —
- Говорит».
- Как пустился я по улице
- бежать,
- Прибежал я к умывальнику
- опять.
- Мылом, мылом
- Мылом, мылом
- Умывался без конца,
- Смыл и ваксу
- И чернила
- С неумытого лица.
- И сейчас же брюки, брюки
- Так и прыгнули мне в руки.
- А за ними пирожок:
- «Ну-ка, съешь меня, дружок!»
- А за ним и бутерброд:
- Подскочил – и прямо в рот!
- Вот и книжка воротилась,
- Воротилася тетрадь,
- И грамматика пустилась
- С арифметикой плясать.
- Тут Великий Умывальник,
- Знаменитый Мойдодыр,
- Умывальников Начальник
- И мочалок Командир,
- Подбежал ко мне, танцуя,
- И, целуя, говорил:
- «Вот теперь тебя люблю я,
- Вот теперь тебя хвалю я!
- Наконец-то ты, грязнуля,
- Мойдодыру угодил!»
- Надо, надо умываться
- По утрам и вечерам,
- А нечистым
- Трубочистам —
- Стыд и срам!
- Стыд и срам!
- Да здравствует мыло душистое,
- И полотенце пушистое,
- И зубной порошок,
- И густой гребешок!
- Давайте же мыться, плескаться,
- Купаться, нырять, кувыркаться
- В ушате, в корыте, в лохани,
- В реке, в ручейке, в океане, —
- И в ванне, и в бане,
- Всегда и везде —
- Вечная слава воде!
Бутерброд
- Как у наших ворот
- За горою
- Жил да был бутерброд
- С колбасою.
- Захотелось ему
- Прогуляться,
- На траве-мураве
- Поваляться.
- И сманил он с собой
- На прогулку
- Краснощёкую сдобную
- Булку.
- Но чайные чашки в печали,
- Стуча и бренча, закричали:
- «Бутерброд,
- Сумасброд,
- Не ходи из ворот,
- А пойдёшь —
- Пропадёшь,
- Муре в рот попадёшь!
- Муре в рот,
- Муре в рот,
- Муре в рот
- Попадёшь!»
Загадка
- Шёл Кондрат
- В Ленинград,
- А навстречу – двенадцать ребят.
- У каждого по три лукошка,
- В каждом лукошке – кошка,
- У каждой кошки – двенадцать котят.
- У каждого котёнка
- В зубах по четыре мышонка.
- И задумался Кондрат:
- «Сколько мышат и котят
- Ребята несут в Ленинград?»
- (Глупый, глупый Кондрат!
- Он один и шагал в Леннград.
- А ребята с лукошками,
- С мышами и кошками
- Шли навстречу ему —
- В Кострому.)
Зарубежная литература
Ганс Христиан Андерсон (1805–1875)
Ганс Христиан Андерсен родился 2 апреля 1805 года в городе Оденсе на острове Фюн. Отец Андерсена был бедным башмачником, а мать – прачкой из бедной семьи. С детства мальчик рос мечтателем и сочинителем, часто устраивал домашние спектакли. Отец Андерсена очень рано умер, и мальчику пришлось работать, чтобы помогать матери кормить семью. Он был подмастерьем у ткача, затем у портного, потом работал на сигаретной фабрике. В раннем детстве Ганс Христиан был замкнутым ребёнком, любимой игрой которого был кукольный театр.
В возрасте 14 лет Андерсен поехал в Копенгаген. Мать надеялась, что он побудет там немного и вернётся. Сначала Андерсен выступает на вторых ролях в театре. Когда Андерсен написал свою первую книгу и она была напечатана, её никто не покупал, и она пошла на обёртку. Однако он не терял надежды. Добрые люди помогли Андерсену учиться, видя его желание. Король Дании Фредерик VI разрешил ему учиться в школе в городке Слагельсе, а затем в другой школе в Эльсиноре за счёт казны. Это означало, что больше не нужно будет думать о пропитании, о том, как прожить дальше. Ученики в школе были на шесть лет моложе Андерсена. Но одолеть грамоту Андерсен так и не смог – всю жизнь он делал на письме множество ошибок.
Штопальная игла
Жила-была штопальная игла; она считала себя такой тонкой, что воображала, будто она швейная иголка.
– Смотрите, смотрите, что вы держите! – сказала она пальцам, когда они вынимали её. – Не уроните меня! Упаду на пол – чего доброго, затеряюсь: я слишком тонка!
Читать бесплатно другие книги:
