Универсальная хрестоматия. 3 класс Коллектив авторов

  • Кукуреку, кукурекулька!
  • У Ленивицы в руках ледяная сосулька.

А вы, детушки, думайте, гадайте: что здесь правда, что неправда; что сказано впрямь, что стороною; что шутки ради, что в наставленье, а что намёком…

Лев Николаевич Толстой (1828–1910)

Лев Николаевич Толстой родился в усадьбе Ясная Поляна. Среди предков писателя – сподвижник Петра I – П.А. Толстой, одним из первых в России получивший графский титул. По матери Толстой был родственником А.С. Пушкина.

Он рано осиротел, потеряв сначала мать, а затем и отца. С сестрой и тремя братьями юный Толстой переезжает в Казань. Здесь жила одна из отцовских сестёр, ставшая их опекуншей.

В Казани учился сначала на восточном, а затем на юридическом факультете. Изучал турецкий и татарский языки, в зрелую пору жизни свободно владел английским, французским и немецким языками; читал на итальянском, польском, чешском и сербском; знал греческий, латинский, украинский, татарский, церковнославянский; изучал древнееврейский, турецкий, голландский, болгарский и другие языки.

Скучные университетские занятия тяготили Толстого-студента. Он увлёкся самостоятельной работой и, оставив университет, уехал из Казани в Ясную Поляну, затем он отправился в Москву, где и началась его писательская деятельность.

Толстой участвовал в Крымской войне, за отвагу был награждён орденом Анны и медалями «За защиту Севастополя» и «В память войны 1853–1856 гг.».

Осенью 1856 года вышел в отставку и вскоре отправился в полугодичное заграничное путешествие, посетив Францию, Швейцарию, Италию и Германию. В 1859 году Толстой открыл в Ясной Поляне школу для крестьянских детей, а затем помог открыть более 20 школ в окрестных деревнях. Толстой специально ездил в Европу смотреть школы, перенимать опыт. В год отмены крепостного права писатель вступил в должность мирового посредника и активно защищал права крестьян.

Белка и волк (Басня)

Белка прыгала с ветки на ветку и упала прямо на сонного волка. Волк вскочил и хотел её съесть. Белка стала просить:

– Пусти меня.

Волк сказал:

– Хорошо, я пущу тебя, только ты скажи мне, отчего вы, белки, так веселы. Мне всегда скучно, а на вас смотришь, вы там вверху всё играете и прыгаете.

Белка сказала:

– Пусти меня прежде на дерево, я оттуда тебе скажу, а то я боюсь тебя.

Волк пустил, а белка ушла на дерево и оттуда сказала:

– Тебе скучно оттого, что ты зол. Тебе злость сердце жжёт. А мы веселы оттого, что мы добры и никому зла не делаем.

Комар и лев (Басня)

Комар прилетел ко льву и говорит: «Ты думаешь, в тебе силы больше моего? Как бы не так! Какая в тебе сила? Что царапаешь когтями и грызёшь зубами – это и бабы так-то с мужиками дерутся. Я сильнее тебя; хочешь, выходи на войну!» И комар затрубил и стал кусать льва в голые щёки и нос. Лев стал бить себя по лицу и драть когтями; изодрал себе в кровь всё лицо и из сил вы-бился.

Комар затрубил с радости и улетел. Потом запутался в паутину к пауку, и стал паук его сосать. Комар и говорит: «Сильного зверя, льва, одолел, а вот от дрянного паука погибаю».

Какая бывает роса на траве

Когда в солнечное утро летом пойдёшь в лес, то на полях, в траве, видны алмазы. Все алмазы эти блестят и переливаются на солнце разными цветами – и жёлтым, и красным, и синим. Когда подойдёшь ближе и разглядишь, что это такое, то увидишь, что это капли росы собрались в треугольных листах травы и блестят на солнце.

Листок этой травы внутри мохнат и пушист, как бархат.

И капли катаются по листку и не мочат его.

Когда неосторожно сорвёшь листок с росинкой, то капелька скатится, как шарик светлый, и не увидишь, как проскользнёт мимо стебля. Бывало, сорвёшь такую чашечку, потихоньку поднесёшь ко рту и выпьешь росинку, и росинка эта вкуснее всякого напитка кажется.

Как вор сам себя выдал

Один вор залез ночью к купцу на чердак. Он отобрал шубы, полотна и хотел слезать, да споткнулся на перемёт[12] и загремел. Купец услыхал, что что-то зашумело над головой, разбудил работника и пошёл со свечой на чердак. Работник разоспался и говорит купцу: «Что смотреть, никого нет, нешто кошка?» Но купец всё-таки пошёл на чердак. Как только вор услыхал, что идёт кто-то, он положил шубы и полотна на прежнее место и стал искать места, куда бы спрятаться. Увидал он: большая куча чего-то. А это была куча табаку листового. Вор раскопал табак, влез в середину и прикрылся табаком. И слышит вор, что вошли двое – входят и говорят. Купец говорит: «Я слышал, что-то тяжёлое загремело». А работник говорит: «Чему греметь, либо кошка, либо домовой». Купец прошёл мимо табаку, ничего не заметил и говорит: «И то, видно, показалось: никого нет; ну, пойдём». И слышит вор, что они уходят, и думает: «Теперь всё опять соберу и вылезу в окно». Только вдруг чувствует вор, что ему в носу защекотало от табаку и чихнуть хочется. Зажал он рот рукой, ещё больше щекочет, и не может держаться, чтобы не чихнуть. Купец с работником уже стали выходить. Слышат – в углу кто-то чихает. «Чих, чих! а чих!» Вернулись и поймали вора.

Два брата (Сказка)

В одном селе жили два брата; землю пахали, хлеб сеяли. У старшего брата детей не было; у младшего брата было четверо маленьких детей. Жили братья так дружно, что любо было на них смотреть.

Одною осенью поспел у них хлеб, они убрали и поделили поровну зёрна.

Пришла ночь. Лёг старший брат; не спится ему. Он думал: «Хорошо ли мы хлеб поделили? У брата семья большая, ему на детей хлеба много надо. Пойду и подложу ему своих зёрен». Так и сделал.

Не спалось ночью и младшему брату. Он думал: «Хорошо ли мы с братом хлеб поделили? Мы-то с женой молодые; дети нам на помощь растут; а брат с женой одинокие, постарше нас. Надо ему хлеба от себя прибавить». Задумал и сделал.

Днём смотрят братья: зерна не убыло. Подивились, но друг другу ничего не сказали.

И так несколько ночей братья друг другу хлеб перекладывали, пока один другого на месте не застал.

С тех пор ещё крепче стала любовь между братьями. И прожили они счастливо до глубокой старости.

Константин Дмитриевич Ушинский (1824–1870)

Константин Дмитриевич Ушинский родился в Туле в семье отставного офицера, участника Отечественной войны 1812 года, мелкопоместного дворянина. Мать Константина Дмитриевича умерла, когда ему было 12 лет.

После окончания гимназии он поступил учиться на юридический факультет Московского университета. Помимо философии и юриспруденции Ушинский интересовался и литературой, и театром, а также идеями распространения грамотности и образованности среди простого народа. После блестящей защиты учёный совет Московского университета присудил Константину Ушинскому степень кандидата юриспруденции, а в 1846 году он был назначен исполняющим обязанности профессора в ярославском Демидовском лицее. Конфликты с начальством лицея, доносы вышестоящему начальству на Ушинского со стороны руководства лицея привели к негласному надзору за ним и отставке.

Ушинский переехал в Санкт-Петербург, где устроился преподавателем русской словесности в Гатчинский Сиротский институт, который находился под покровительством императрицы. Порядки в заведении были строгие: за малейшую провинность воспитанника могли посадить под арест в карцер, прогулки за стенами института разрешались только по субботам и воскресеньям. Ушинскому удалось изменить старые и внедрить новые прогрессивные порядки и традиции в институте. Чувство настоящего товарищества К.Д. Ушинский считал основой воспитания.

В1862 году Ушинский был направлен на пять лет за границу для лечения и изучения школьного дела. За это время Ушинский посетил Швейцарию, Германию, Францию, Бельгию и Италию, в которых он посещал и изучал учебные заведения – женские школы, детские сады, приюты и школы, особенно в Германии и Швейцарии, считавшиеся самыми передовыми в части новаций в педагогике. Свои заметки, наблюдения и письма этого периода он объединил в статье «Педагогическая поездка по Швейцарии».

Как рубашка в поле выросла

I

Видела Таня, как отец её горстями разбрасывал по полю маленькие блестящие зёрна, и спрашивает:

– Что ты, тятя, делаешь?

– А вот сею ленок, дочка: вырастет рубашка тебе и Васютке.

Задумалась Таня: никогда она не видала, чтобы рубашки в поле росли.

Недели через две покрылась полоска зелёною шелковистою травкой, и подумала Таня: «Хорошо, если бы у меня была такая рубашечка!» Раза два мать и сёстры Тани приходили полоску полоть и всякий раз говорили девочке: «Славная у тебя рубашечка будет!» Прошло ещё несколько недель; травка на полоске поднялась, и на ней показались голубые цветочки. «У братца Васи такие глазки, – подумала Таня, – но рубашечек таких я ни на ком не видала».

Когда цветочки опали, то на место их показались зелёные головки. Когда головки забурели и подсохли, мать и сёстры Тани повыдергали весь лён с корнем, навязали снопиков и поставили их на поле просохнуть.

II

Когда лён просох, то стали у него головки отрезывать; а потом потопили в речке безголовые пучки и ещё камнем сверху навалили, чтобы не всплыл.

Печально смотрела Таня, как её рубашечку топят; сёстры тут ей опять сказали: «Славная у тебя, Таня, рубашка будет!»

Недели через две вынули лён из речки, просушили и стали колотить сначала доской на гумне, потом трепалом[13] на дворе, так что от бедного льна летела кострика[14] во все стороны. Вытрепавши, стали лён чесать железным гребнем, пока он сделался мягким и шелковистым. «Славная у тебя рубашка будет!» – опять сказали Тане сёстры. Но Таня подумала: «Где же тут рубашка? Это похоже на волоски Васи, а не на рубашку».

III

Настали длинные зимние вечера. Сёстры Тани надели лён на гребни и стали из него нитки прясть. «Это нитки! – думает Таня. – А где же рубашечка?»

Прошла зима, весна и лето, – настала осень. Отец установил в избе кросна, натянул из них основу и начал ткать. Забегал проворно челночок между нитками, и тут уже Таня сама увидала, как из ниток выходит холст.

Когда холст был готов, стали его на морозе морозить, по снегу расстилать; а весной расстилали его по траве на солнышке и взбрызгивали водой. Сделался холст из серого белым, как кипень[15].

Настала опять зима. Накроила из холста мать рубашек; принялись сёстры рубашки шить и к Рождеству надели на Таню и Васю новые, белые, как снег, рубашечки.

На поле летом

Весело на поле, привольно на широком! До синей полосы далёкого леса точно бегут по холмам разноцветные нивы. Волнуется золотистая рожь; вдыхает она крепительный воздух. Синеет молодой овёс; белеет цветущая гречиха с красными стебельками, с бело-розовыми, медовыми цветочками. Подальше от дороги запрятался кудрявый горох, а за ним бледно-зелёная полоска льна с голубоватыми глазками. На другой стороне дороги чернеют поля под струящимся паром.

Жаворонок трепещется над рожью, а острокрылый орёл зорко смотрит с вышины: видит он и крикливую перепёлку в густой ржи, видит он и полевую мышку, как она спешит в свою нору с зёрнышком, упавшим из спелого колоса. Повсюду трещат сотни невидимых кузнечиков.

Антон Павлович Чехов (1860–1904)

Антон Павлович Чехов родился в г. Таганроге в январе 1860 году. Все братья и сёстры Чехова были исключительно одарёнными, высокообразованными людьми. Отец – Павел Егорович Чехов был весьма интересной личностью. Он имел в Таганроге бакалейную лавку, но занимался торговлей без особого рвения, больше уделяя внимание посещению церковных служб, пению и общественным делам. Дети воспитывались в строгости, часто применялись и телесные наказания, бездельничать никому не дозволялось. Помимо учёбы в гимназии, сыновьям Павла Егоровича приходилось иногда замещать отца в лавке, конечно, в ущерб занятиям. По вечерам пели хором. Отец прекрасно играл на скрипке, пел.

Мать Чехова в ранней молодости была отдана в таганрогский частный пансион благородных девиц, где обучалась танцам и хорошим манерам, очень любила театр. Антон Павлович Чехов впоследствии говорил, что «талант в нас со стороны отца, а душа – со стороны матери».

В 1876 году семья переезжает в Москву. В 1879 году Чехов поступает на медицинский факультет Московского университета.

В 1880 году в журнале «Стрекоза» появляется его первое печатное произведение. С этого времени начинается непрерывная литературная деятельность Антона Павловича Чехова.

В поисках новых впечатлений в 1890 году Чехов отправляется в Сибирь, чтобы затем посетить остров Сахалин. Дорога оказалась очень длиной: из Ярославля по Волге до Казани, затем по Каме до Перми, оттуда по железной дороге до Тюмени, а затем через всю Сибирь на тарантасе и по рекам. На Сахалине Чехов пробыл более трёх месяцев, затем через Индийский океан, Средиземное и Чёрное моря, посетив Японию, Гонконг, Сингапур, Цейлон, Константинополь, прибыв в порт Одессы, он на поезде возвращается в Москву.

Жизнь в Москве после такого путешествия кажется Чехову неинтересной, и он отправляется в Петербург, а затем уезжает в Западную Европу. В 1892 году Чехов покупает имение в селе Мелихово Серпуховского уезда Московской губернии. Давняя мечта жить в деревне, быть землевладельцем осуществилась. В Мелихове Чехову приходит идея создания общественной библиотеки в родном Таганроге. Писатель жертвует туда более двух тысяч томов собственных книг. Впоследствии Чехов постоянно отсылает в библиотеку закупаемые им книги, причём в больших количествах.

Ванька

Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене[16], он

достал из хозяйского шкафа пузырёк с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на тёмный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьёй на коленях.

«Милый дедушка, Константин Макарыч! – писал он. – И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от Господа Бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался».

Ванька перевёл глаза на тёмное окно, в котором мелькало отражение его свечки, и живо вообразил себе своего деда Константина Макарыча, служащего ночным сторожем у господ Живаревых. Это маленький, тощенький, но необыкновенно юркий и подвижный старикашка, лет шестидесяти пяти, с вечно смеющимся лицом и пьяными глазами. Днём он спит в людской кухне или балагурит с кухарками, ночью же, окутанный в просторный тулуп, ходит вокруг усадьбы и стучит в свою колотушку[17]. За ним, опустив головы, шагают старая Каштанка и кобелёк Вьюн, прозванный так за свой чёрный цвет и тело, длинное, как у ласки. Этот Вьюн необыкновенно почтителен и ласков, одинаково умильно смотрит как на своих, так и на чужих, но кредитом не пользуется. Под его почтительностью и смирением скрывается… ехидство. Никто лучше его не умеет вовремя подкрасться и цапнуть за ногу, забраться в ледник или украсть у мужика курицу. Ему уж не раз отбивали задние ноги, раза два его вешали, каждую неделю пороли до полусмерти, но он всегда оживал.

Теперь, наверное, дед стоит у ворот, щурит глаза на ярко-красные окна деревенской церкви и, притопывая валенками, балагурит с дворней. Колотушка его подвязана к поясу. Он всплёскивает руками, пожимается от холода…

– Табачку нешто нам понюхать? – говорит он, подставляя бабам свою табакерку.

Бабы нюхают и чихают. Дед приходит в неописанный восторг, заливается весёлым смехом и кричит:

– Отдирай, примёрзло!

Дают понюхать табаку и собакам. Каштанка чихает, крутит мордой и, обиженная, отходит в сторону. Вьюн же из почтительности не чихает и вертит хвостом. А погода великолепная. Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с её белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребрённые инеем, сугробы. Всё небо усыпано весело мигающими звёздами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потёрли снегом…

Ванька вздохнул, умакнул перо и продолжал писать: «А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем[18] за то, что я качал ихнего ребятёнка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селёдку, а я начал с хвоста, а она взяла селёдку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьёт чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятёнок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нет никакой моей возможности… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно Бога молить, увези меня отсюда, а то помру…»

Ванька покривил рот, потёр своим чёрным кулаком глаза и всхлипнул.

«Я буду тебе табак тереть, – продолжал он, – Богу молиться, а если что, то секи меня как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить или заместо Федьки в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрёшь, стану за упокой души молить, всё равно как за мамку Пелагею.

А Москва город большой. Дома всё господские и лошадей много, а овец нету и собаки не злые. Со звездой тут ребята не ходят и на клирос петь никого не пущают, а раз я видел в одной лавке на окне крючки продаются прямо с леской и на всякую рыбу, очень стоющие, даже такой есть один крючок, что пудового сома удержит. И видал которые лавки, где ружья всякие на манер бариновых, так что небось рублей сто кажное… А в мясных лавках и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про то сидельцы не сказывают.

Милый дедушка, а когда у господ будет ёлка с гостинцами, возьми мне золочёный орех и в зелёный сундучок спрячь. Попроси у барышни Ольги Игнатьевны, скажи, для Ваньки».

Ванька судорожно вздохнул и опять уставился на окно. Он вспомнил, что за ёлкой для господ всегда ходил в лес дед и брал с собою внука. Весёлое было время! И дед крякал, и мороз крякал, а глядя на них, и Ванька крякал. Бывало, прежде чем вырубить ёлку, дед выкуривает трубку, долго нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой… Молодые ёлки, окутанные инеем, стоят неподвижно и ждут: которой из них помирать? Откуда ни возьмись по сугробам летит стрелой заяц… Дед не может, чтоб не крикнуть:

– Держи, держи… держи! Ах, куцый дьявол!

Срубленную ёлку дед тащил в господский дом, а там принимались убирать её. Больше всех хлопотала барышня Ольга Игнатьевна, любимица Ваньки. Когда ещё была жива Ванькина мать Пелагея и служила у господ в горничных, Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. Когда же Пелагея умерла, сироту Ваньку спровадили в людскую кухню к деду, а из кухни в Москву к сапожнику Аляхину…

«Приезжай, милый дедушка, – продолжал Ванька. – Христом Богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня, сироту несчастную, а то меня все колотят, и кушать страсть хочется, а скука такая, что сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой… А ещё кланяюсь Алёне, кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой внук Иван Жуков, милый дедушка, приезжай».

Ванька свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку… Подумав немного, он умакнул перо и написал адрес: «На деревню дедушке».

Потом почесался, подумал и прибавил: «Константину Макарычу». Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу…

Сидельцы из мясной лавки, которых он расспрашивал накануне, сказали ему, что письма опускаются в почтовые ящики, а из ящиков развозятся по всей земле на почтовых тройках с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами. Ванька добежал до первого почтового ящика и сунул драгоценное письмо в щель…

Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал… Ему снилась печка. На печи сидит дед, свесив босые ноги, и читает письмо кухаркам… Около печи ходит Вьюн и вертит хвостом.

Поэзия

Василий Андреевич Жуковский (1783–1852)

Василий Андреевич Жуковский родился в Тульской губернии.

Из тульского пансиона был отчислен за неуспеваемость. Но в 1797 году 14-летний Жуковский поступил в московский благородный университетский пансион, который окончил с серебряной медалью.

В 1812 году Жуковский вступил в московское ополчение и участвовал в боях. В конце 1812 года Жуковский получает награду за Бородино – боевой орден Св. Анны 2-й степени. В это же время он публикует поэму «Певец во стане русских воинов», которая прославила имя Жуковского по всей России больше, чем все его предыдущие труды.

В июле 1824 года Жуковский назначается воспитателем 6-летнего наследника российского престола, великого князя Александра Николаевича. Жуковский был прекрасным преподавателем и воспитателем. В дальнейшем он много раз, навлекая неудовольствие Николая I, через молодого наследника Александра добивался улучшения тяжёлого положения декабристов, сосланных в Сибирь.

По просьбе семьи Гончаровых пытался не допустить дуэли между Пушкиным и Дантесом. Вечером 27 января 1837 года Жуковский получает известие о дуэли и смертельном ранении Пушкина и до кончины поэта почти неотлучно находится в его квартире. После смерти Пушкина становится опекуном детей поэта и, по словам современников, «ангелом-хранителем» семьи.

Мальчик с пальчик

  • Жил маленький мальчик:
  • Был ростом он с пальчик,
  • Лицом был красавчик,
  • Как искры глазёнки,
  • Как пух волосёнки.
  • Он жил меж цветочков;
  • В тени их листочков
  • В жары отдыхал он;
  • И ночью там спал он;
  • С зарёй просыпался,
  • Живой умывался
  • Росой, наряжался
  • В листочек атласный
  • Лилеи прекрасной;
  • Проворную пчёлку
  • В свою одноколку
  • Из лёгкой скорлупки
  • Потом запрягал он,
  • И с пчёлкой летал он,
  • И жадные губки
  • С ней вместе впивал он
  • В цветы луговые.
  • К нему золотые
  • Цикады слетались
  • И с ним забавлялись,
  • Кружась с мотыльками,
  • Жужжа, и порхая,
  • И ярко сверкая
  • На солнце крылами;
  • Ночною ж порою,
  • Земля покрывалась
  • И в небе с луною
  • Одна за другою
  • Звезда зажигалась,
  • На луг благовонный
  • С лампадой зажжённой
  • Лазурно-блестящий
  • К малютке являлся
  • Светляк, и сбирался
  • К нему вкруговую
  • На пляску ночную
  • Рой эльфов летучий;
  • Они – как бегучий
  • Источник волнами —
  • Шумели крылами,
  • Свивались, сплетались,
  • Проворно качались
  • На тонких былинках,
  • В перловых купались
  • На травке росинках,
  • Как искры сверкали
  • И шумно плясали
  • Пред ним до полночи.
  • Когда же на очи
  • Ему усыпленье
  • Под пляску, под пенье
  • Сходило – смолкали
  • И вмиг исчезали
  • Плясуньи ночные;
  • Тогда под живые
  • Цветы угнездившись
  • И в сон погрузившись,
  • Он спал под защитой
  • Их кровли, омытой
  • Росой, до восхода
  • Зари лучезарной
  • С границы янтарной
  • Небесного свода.
  • Так милый красавчик
  • Жил мальчик наш с пальчик…

Иван Андреевич Крылов (1769–1844)

Иван Андреевич Крылов родился 13 февраля 1769 года в Москве в семье бедного армейского капитана. По долгу службы семья часто меняла место своего жительства. Вскоре после рождения сына семья переехала в Оренбург. А когда отец вышел в отставку, семья поселилась в Твери. Грамоте выучился дома, французским языком занимался в семействе состоятельных соседей. Отец очень рано умер. Мать с двумя маленькими детьми осталась без средств к существованию. Крылову с десяти лет приходится работать – его определяют переписчиком казённых бумаг. Став постарше, он любит бродить по торговым площадям, любит кулачные бои, народные забавы. Народная речь, пересыпанная прибаутками, ему особенно нравится, легко и надолго запоминается.

Когда положение становится совсем тяжёлым, семья принимает решение ехать в Петербург, хлопотать о пенсии. Здесь Крылов устраивается на работу мелким чиновником и продолжает заниматься самообразованием: он учит итальянский, английский, древнегреческий языки, играет на скрипке.

Уже в это время Крылов начинает сочинять. Правда, первые произведения для большой публики прошли совершенно незамеченными. В 1801 году в Петербурге впервые была поставлена на сцене пьеса Крылова «Пирог», которая имела успех. В это же время появляются первые переводы басен Лафонтена. В 1809 году вышел в свет первый сборник басен Крылова, принёсший ему известность. Язык его басен был таким ярким и остроумным, что многие строки стали поговорками. С этого времени жизнь его – ряд непрерывных успехов и почестей. 16 декабря 1811 года он избран членом Российской Академии. В 1812 году Крылов стал библиотекарем только что открывшейся Публичной библиотеки, где прослужил 30 лет, выйдя в отставку в 1841 году. Крылов оказался очень хорошим собирателем книг и был окружён всеобщим почитанием.

Чиж и голубь

  • Чижа захлопнула злодейка-западня;
  • Бедняжка в ней и рвался, и метался,
  • А Голубь молодой над ним же издевался.
  • «Не стыдно ль, – говорит, – средь бела дня
  • Попался!
  • Не провели бы так меня:
  • За это я ручаюсь смело».
  • Ан смотришь, тут же сам запутался в силок.
  • И дело!
  • Вперёд чужой беде не смейся, Голубок.

Кукушка и Петух

  • «Как, милый Петушок, поёшь ты громко, важно!» —
  • «А ты, Кукушечка, мой свет,
  • Как тянешь плавно и протяжно:
  • Во всём лесу у нас такой певицы нет!» —
  • «Тебя, мой куманёк, век слушать я готова». —
  • «А ты, красавица, божусь,
  • Лишь только замолчишь, то жду я не дождусь,
  • Чтоб начала ты снова…
  • Отколь такой берётся голосок?
  • И чист, и нежен, и высок!..
  • Да вы уж родом так: собою не велички,
  • А песни, что твой соловей!» —
  • «Спасибо, кум; зато, по совести моей,
  • Поёшь ты лучше райской птички.
  • На всех ссылаюсь в этом я».
  • Тут Воробей, случась, примолвил
  • им: «Друзья!
  • Хоть вы охрипните, хваля друг дружку, —
  • Всё ваша музыка плоха!..»
  • За что же, не боясь греха,
  • Кукушка хвалит Петуха?
  • За то, что хвалит он Кукушку.

Волк и журавль

  • Что волки жадны, всякий знает:
  • Волк, евши, никогда
  • Костей не разбирает.
  • За то на одного из них пришла беда:
  • Он костью чуть не подавился.
  • Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть;
  • Пришло хоть ноги протянуть!
  • По счастью, близко тут Журавль случился.
  • Вот, кой-как знаками стал Волк его манить
  • И просит горю пособить.
  • Журавль свой нос по шею
  • Засунул к Волку в пасть и с трудностью большею
  • Кость вытащил и стал за труд просить.
  • «Ты шутишь! – зверь вскричал коварный: —
  • Тебе за труд? Ах, ты, неблагодарный!
  • А это ничего, что свой ты долгий нос
  • И с глупой головой из горла цел унёс!
  • Поди ж, приятель, убирайся,
  • Да берегись: вперед ты мне не попадайся».

Квартет

  • Проказница-Мартышка,
  • Осёл,
  • Козёл
  • Да косолапый Мишка
  • Затеяли сыграть Квартет.
  • Достали нот, баса, альта, две скрипки
  • И сели на лужок под липки, —
  • Пленять своим искусством свет.
  • Ударили в смычки, дерут, а толку нет.
  • «Стой, братцы, стой! – кричит Мартышка. – Погодите!
  • Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.
  • Ты с басом, Мишенька, садись против альта,
  • Я, прима, сяду против вторы;
  • Тогда пойдёт уж музыка не та:
  • У нас запляшут лес и горы!»
  • Расселись, начали Квартет;
  • Он всё-таки на лад нейдёт.
  • «Постойте ж, я сыскал секрет, —
  • Кричит Осёл. – Мы, верно, уж поладим,
  • Коль рядом сядем».
  • Послушались Осла: уселись чинно в ряд;
  • А всё-таки Квартет нейдёт на лад.
  • Вот, пуще прежнего, пошли у них разборы
  • И споры,
  • Кому и как сидеть.
  • Случилось Соловью на шум их прилететь.
  • Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить сомненье:
  • «Пожалуй, – говорят, – возьми на час терпенье,
  • Чтобы Квартет в порядок наш привесть:
  • И ноты есть у нас, и инструменты есть:
  • Скажи лишь, как нам сесть!» —
  • «Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье
  • И уши ваших понежней, —
  • Им отвечает Соловей. —
  • А вы, друзья, как ни садитесь,
  • Всё в музыканты не годитесь».

Лиса и Виноград

  • Голодная кума-Лиса залезла в сад;
  • В нём винограду кисти рделись.
  • У кумушки глаза и зубы разгорелись;
  • А кисти сочные, как яхонты, горят;
  • Лишь то беда, висят они высоко:
  • Отколь и как она к ним ни зайдёт,
  • Хоть видит око,
  • Да зуб неймёт.
  • Пробившись попусту час целый,
  • Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж!
  • На взгляд-то он хорош,
  • Да зелен – ягодки нет зрелой:
  • Тотчас оскомину набьёшь[19]».

Волк и ягнёнок

  • У сильного всегда бессильный виноват:
  • Тому в Истории мы тьму примеров слышим.
  • Но мы Истории не пишем;
  • А вот о том как в баснях говорят.
  • Ягнёнок в жаркий день зашёл к ручью напиться;
  • И надобно ж беде случиться,
  • Что около тех мест голодный рыскал Волк.
  • Ягнёнка видит он, на добычу стремится;
  • Но, делу дать хотя законный вид и толк,
  • Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
  • Здесь чистое мутить питьё
  • Моё
  • С песком и илом?
  • За дерзость такову
  • Я голову с тебя сорву».
  • – «Когда светлейший Волк позволит,
  • Осмелюсь я донесть: что ниже по ручью
  • От Светлости его шагов я на сто пью;
  • И гневаться напрасно он изволит:
  • Питья мутить ему никак я не могу».
  • – «Поэтому я лгу!
  • Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!
  • Да помнится, что ты ещё в запрошлом лете
  • Мне здесь же как-то нагрубил:
  • Я этого, приятель, не забыл!»
  • – «Помилуйте, мне ещё и от роду нет году», —
  • Ягнёнок говорит. «Так это был твой брат».
  • – «Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сват,
  • И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
  • Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
  • Вы все мне зла хотите,
  • И если можете, то мне всегда вредите;
  • Но я с тобой за их разделаюсь грехи».
  • – «Ах, я в чём виноват?» —
  • «Молчи! Устал я слушать,
  • Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
  • Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
  • Сказал и в тёмный лес Ягнёнка поволок.

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841)

Михаил Юрьевич Лермонтов родился в Москве. Мама умерла очень рано. Воспитанием мальчика занималась бабушка – Елизавета Алексеевна Арсеньева. Бабушка души не чаяла во внуке: старалась дать ему всё самое лучшее, для укрепления здоровья возила на Кавказ. Но всё равно мальчик чувствовал себя очень одиноким.

В 1827 году Лермонтов вместе с бабушкой едет в Москву, где поступает в пансион. Тогда же он пишет свои первые стихи. Спустя три года Лермонтов поступает в Московский университет, однако закончить обучение не получилось – профессоры, помня его дерзкие выходки во время учёбы, срезали его на публичных экзаменах, а остаться на второй год Лермонтов не захотел.

Как вспоминали современники, Лермонтов был очень вспыльчивым и закрытым человеком, он нередко становился участником дуэлей и скандалов.

В Петербургский университет Лермонтов не попал: ему не зачли двухлетнего пребывания в Москве и предложили поступать на первый курс. По совету друзей он решил поступить в школу гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, куда и был зачислен в звании унтер-офицера.

Смерть Пушкина глубоко потрясла Лермонтова – он пишет стихотворение «На смерть поэта». Стихотворение мгновенно разошлось по Петербургу. После чего следуют арест и ссылка на Кавказ.

Вернувшись, Лермонтов участвует в дуэли с сыном французского посланника. После чего опять следуют арест и ссылка. В сражениях Лермонтов отличался доблестью и отвагой. Он был представлен к награде и помилован.

Осень

  • Листья в поле пожелтели,
  • И кружатся, и летят;
  • Лишь в бору поникши ели
  • Зелень мрачную хранят.
  • Под нависшею скалою
  • Уж не любит меж цветов
  • Пахарь отдыхать порою
  • От полуденных трудов.
  • Зверь отважный поневоле
  • Скрыться где-нибудь спешит.
  • Ночью месяц тускл и поле
  • Сквозь туман лишь серебрит.

«На севере диком стоит одиноко…»

  • На севере диком стоит одиноко
  • На голой вершине сосна,
  • И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
  • Одета, как ризой, она.
  • И снится ей всё, что в пустыне далёкой,
  • В том крае, где солнца восход,
  • Одна и грустна на утёсе горючем
  • Прекрасная пальма растёт.

Тучи

  • Тучки небесные, вечные странники!
  • Степью лазурною, цепью жемчужною
  • Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,
  • С милого севера в сторону южную.
  • Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
  • Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
  • Или на вас тяготит преступление?
  • Или друзей клевета ядовитая?
  • Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
  • Чужды вам страсти и чужды страдания;
  • Вечно холодные, вечно свободные,
  • Нет у вас родины, нет вам изгнания.

Аполлон Николаевич Майков (1821–1897)

Родился в Москве, в семье из старинного дворянского рода. Его отец был известным художником. Детские годы прошли в московском доме и подмосковном имении, которые часто посещали художники и литераторы. Писать стихи Аполлон Майков начал с пятнадцати лет, но в выборе призвания долго колебался между живописью и поэзией.

С 1834 году семья переселяется в Петербург. Майков учится на юридическом факультете Петербургского университета, но не оставляет и литературных занятий. После окончания университета служит в Министерстве финансов. Но в 1842 году отправляется в путешествие за границу: он едет в Италию, Париж, Дрезден, Прагу.

В 1844 году Аполлон Майков возвращается в Россию. Сначала работает помощником библиотекаря при Румянцевском музее, затем переходит в петербургский комитет иностранной цензуры.

Его первый поэтический сборник вышел в 1842 году и имел большой успех. В эти годы Майков тесно общается с Белинским, Тургеневым и Некрасовым, поддерживает близкое знакомство с Ф. Достоевским и А. Плещеевым. Увлечённый эпохой Древней Руси и славянским фольклором, Аполлон Майков в 1889 году закончил один из лучших переводов «Слова о полку Игореве». Многие стихи Майкова положены на музыку.

Осень

  • Кроет уж лист золотой
  • Влажную землю в лесу…
  • Смело топчу я ногой
  • Вешнюю леса красу.
  • С холоду щёки горят:
  • Любо в лесу мне бежать,
  • Слышать, как сучья трещат,
  • Листья ногой загребать!
  • Нет мне здесь прежних утех!
  • Лес с себя тайну совлёк:
  • Сорван последний орех,
  • Свянул последний цветок;
  • Мох не приподнят, не взрыт
  • Грудой кудрявых груздей;
  • Около пня не висит
  • Пурпур брусничных кистей;
  • Долго на листьях лежит
  • Ночи мороз, и сквозь лес
  • Холодно как-то глядит
  • Ясность прозрачных небес.

Николай Алексеевич Некрасов (1821–1877)

Некрасов родился на Украине. Мальчику не было и трёх лет, когда его отец перевёз семью в деревню Грешнево Ярославской губернии. В 10 лет Некрасов поступил в ярославскую гимназию, где дошёл до 5-го класса. Учился он плохо, занятия большей частью прогуливал вместе со старшим братом Андреем. Отец всегда мечтал о военной карьере для сына, и 16-летний Некрасов отправился в Петербург для определения в дворянский полк.

Однако в Петербурге встреча с гимназическим товарищем и знакомство с другими студентами возбудили в юном Некрасове такую жажду учиться, что он отказывается от военной службы и начинает готовиться к вступительному экзамену в Петербургский университет. Отец отказывается помогать сыну. Некрасов учится на филологическом факультете, терпит страшную нужду, не каждый день имеет возможность обедать. Он берётся за любую работу: он даёт уроки, пишет статьи в газеты, сочиняет сказки в стихах.

Скоро Некрасов публикует свои первые произведения. А через некоторое время он выкупил и возглавил журнал «Современник», который считался лучшим и наиболее распространённым из журналов того времени.

В начале 1875 года Некрасов тяжело заболел. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия. Они подбадривали и поддерживали больного в его мучениях.

«Славная осень! Здоровый, ядрёный…» (отрывок из стихотворения «Железная дорога»)

  • Славная осень! Здоровый, ядрёный
  • Воздух усталые силы бодрит;
  • Лёд неокрепший на речке студёной
  • Словно как тающий сахар лежит;
  • Около леса, как в мягкой постели,
  • Выспаться можно – покой и простор!
  • Листья поблёкнуть ещё не успели,
  • Жёлты и свежи лежат, как ковёр…
  • Славная осень! Морозные ночи,
  • Ясные, тихие дни…

Мужичок с ноготок (отрывок из стихотворения «Крестьянские дети»)

  • Однажды, в студёную зимнюю пору,
  • Я из лесу вышел; был сильный мороз.
  • Гляжу, поднимается медленно в гору
  • Лошадка, везущая хворосту воз.
  • И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
  • Лошадку ведёт под уздцы мужичок
  • В больших сапогах, в полушубке овчинном,
  • В больших рукавицах… а сам с ноготок!
  • – Здорово, парнище! – «Ступай себе мимо!»
  • – Уж больно ты грозен, как я погляжу!
  • Откуда дровишки? – «Из лесу, вестимо,
  • Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».
  • (В лесу раздавался топор дровосека.)
  • – А что, у отца-то большая семья? —
  • «Семья-то большая, да два человека
  • Всего мужиков-то: отец мой да я…»
  • – Так вон оно что! А как звать тебя? —
  • «Власом».
  • – А кой тебе годик? – «Шестой миновал…
  • Ну, мёртвая!» – крикнул малюточка басом,
  • Рванул под уздцы и быстрей зашагал…

«Зелёный шум…» (в сокращении)

  • Идёт-гудёт Зелёный Шум,
  • Зелёный Шум, весенний шум!
  • Играючи, расходится
  • Вдруг ветер верховой:
  • Качнёт кусты ольховые,
  • Поднимет пыль цветочную,
  • Как облако: всё зелено,
  • И воздух и вода!
  • Идёт-гудёт Зелёный Шум,
  • Зелёный Шум, весенний шум!
  • Как молоком облитые,
  • Стоят сады вишнёвые,
  • Тихохонько шумят;
  • Пригреты тёплым солнышком,
  • Шумят повеселелые
  • Сосновые леса.
  • А рядом новой зеленью
  • Лепечут песню новую
  • И липа бледнолистая,
  • И белая берёзонька
  • С зелёною косой!
  • Шумит тростинка малая,
  • Шумит высокий клён…
  • Шумят они по-новому,
  • По-новому, весеннему…
  • Идёт-гудёт Зелёный Шум.
  • Зелёный Шум, весенний шум!

Иван Саввич Никитин (1824–1861)

Иван Саввич Никитин Родился в Воронеже в мещанской семье. Учился в духовном училище и семинарии, где у него пробудился интерес к литературе, в это же время начинает писать первые стихи. Отец, в начале довольно состоятельный торговец, рассчитывал послать сына в университет, но дела его расстроились, и Hикитин вынужден был помогать отцу.

В 1844 году отец Никитина купил на улице Кирочной постоялый двор и поселился с сыном здесь. Однако пьянство и буйный характер отца привели семью к разорению, вынудившему Никитина стать содержателем постоялого двора.

Иван Никитин занимался самообразованием, изучая французский и немецкий языки, а также произведения русских и зарубежных писателей (Шекспир, Гюго, Гёте, Шиллер, Гейне и др.). После успеха своего второго сборника открыл книжный магазин с библиотекой, который стал важным центром литературной и общественной жизни Воронежа. Но жизненные силы были на исходе, Никитин заболел чахоткой и в возрасте 37 лет скончался.

«Весело сияет…» (отрывок из стихотворения «Зимняя ночь в деревне»)

  • Весело сияет
  • Месяц над селом;
  • Белый снег сверкает
  • Синим огоньком.
  • Месяца лучами
  • Божий храм облит;
  • Крест под облаками,
  • Как свеча, горит.
  • Пусто, одиноко
  • Сонное село;
  • Вьюгами глубоко
  • Избы занесло.
  • Тишина немая
  • В улицах пустых,
  • И не слышно лая
  • Псов сторожевых…

«Тихо ночь ложится…»

  • Тихо ночь ложится
  • На вершины гор,
  • И луна глядится
  • В зеркала озёр;
  • Над глухою степью
  • В неизвестный путь
  • Бесконечной цепью
  • Облака плывут;
  • Над рекой широкой,
  • Сумраком покрыт,
  • В тишине глубокой
  • Лес густой стоит;
  • Светлые заливы
  • В камышах блестят,
  • Неподвижно нивы
  • На полях стоят;
  • Небо голубое
  • Весело глядит,
  • И село большое
  • Беззаботно спит.

Алексей Николаевич Плещеев (1825–1893)

Алексей Плещеев родился в Костроме в обедневшей дворянской семье, принадлежавшей к старинному роду. Детские годы прошли в Нижнем Новгороде, где служил отец. До тринадцати лет мальчик учился дома и получил хорошее образование, овладев тремя языками.

В 1839 году вместе с матерью переселяется в Петербург, учится в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, затем в Петербургском университете.

В 1844 году в «Современнике» появились первые стихотворения.

В 1849 году по доносу поэт был арестован и провёл восемь месяцев в Петропавловской крепости, после был приговорён к смертной казни, однако по указу Николая I сначала был приговорён к каторге с лишением «всех прав состояния» и затем переведён рядовым в Уральск. В 1853 году по собственной просьбе принял участие в штурме крепости Ак-Мечеть, за храбрость был произведён в унтер-офицеры, затем в прапорщики и смог перейти на гражданскую службу.

А.Н. Плещеев поселился в Москве (под «строжайшим надзором») и полностью посвятил себя литературе. Плещеев много занимался переводами: он переводил Т. Шевченко, Г. Гейне, Дж. Байрона, Т. Мура, Ш. Петёфи и других поэтов. В Москве в доме Плещеева на литературных и музыкальных вечерах бывали известные поэты, композиторы, актёры. Плещеев активно поддерживал начинающих литераторов. Глубокая дружба связывала Плещеева с начинающим А.П. Чеховым.

Весна

  • Песни жаворонков снова
  • Зазвенели в вышине.
  • «Гостья милая, здорово!» —
  • Говорят они весне.
  • Уж теплее солнце греет,
  • Стали краше небеса…
  • Скоро всё зазеленеет —
  • Степи, рощи и леса.
  • Позабудет бедный горе,
  • Расцветёт душой старик…
  • В каждом сердце, в каждом взоре
  • Радость вспыхнет хоть на миг.
  • Выйдет пахарь на дорогу,
  • Взглянет весело вокруг;
  • Помолясь усердно Богу,
  • Бодро примется за плуг.
  • С кротким сердцем, с верой сильной
  • Весь отдастся он трудам —
  • И пошлёт Господь обильный
  • Урожай его полям!

На берегу

  • Домик над рекою,
  • В окнах огонёк,
  • Светлой полосою
  • На воду он лёг.
  • В доме не дождутся
  • С ловли рыбака:
  • Обещал вернуться
  • Через два денька.
  • Но прошёл и третий,
  • А его всё нет.
  • Ждут напрасно дети,
  • Ждёт и старый дед,
  • Всех нетерпеливей
  • Ждёт его жена,
  • Ночи молчаливей
  • И как холст бледна.
  • Вот за ужин сели.
  • Ей не до еды.
  • «Как бы в самом деле
  • Не было беды».
  • Вдоль реки несётся
  • Лодочка, на ней
  • Песня раздаётся
  • Всё слышней, слышней.
  • Звуки той знакомой
  • Песни услыхав,
  • Дети вон из дому
  • Бросились стремглав.
  • Весело вскочила
  • Из-за прялки мать,
  • И у деда сила
  • Вдруг нашлась бежать.
  • Песню заглушает
  • Звонкий крик ребят;
  • Тщетно унимает
  • Старый дед внучат.
  • Вот и воротился,
  • Весел и здоров!
  • В россказни пустился
  • Тотчас про улов…
  • Смотрит дед на щуку:
  • «Больно велика!»
  • Мать сынишке в руку
  • Суёт окунька,
  • Девочка присела
  • Около сетей
  • И взяла несмело
  • Парочку ершей.
  • Прыгают, смеются
  • Детки, если вдруг
  • Рыбки встрепенутся,
  • Выскользнут из рук.
  • Долго раздавался
  • Смех их над рекой;
  • Ими любовался
  • Месяц золотой.
  • Ласково мерцали
  • Звёзды с вышины,
  • Детям обещали
  • Радостные сны.

Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837)

Родился в Москве, в Немецкой слободе. Отец, Сергей Львович, принадлежал к старинному дворянскому роду; мать, Надежда Осиповна, урождённая Ганнибал, была внучкой Абрама Петровича Ганнибала – «арапа Петра Великого».

Воспитанный французскими гувернёрами, из домашнего обучения вынес только прекрасное знание французского и любовь к чтению. Любовь к родному языку ему привили бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал, превосходно говорившая и писавшая по-русски (явление редкое в дворянских семьях того времени), и няня Арина Родионовна. Раннему развитию литературных склонностей Пушкина способствовали литературные вечера в доме Пушкиных, где собирались видные писатели.

В 1811 году Пушкин поступил в только что открытый Царскосельский лицей – привилегированное учебное заведение, предназначенное для подготовки по специальной программе высших государственных чиновников из детей дворянского сословия. Здесь Пушкин впервые почувствовал себя Поэтом: талант его был признан товарищами по лицею. После окончания лицея Пушкин был определён на службу в Коллегию иностранных дел, где не работал и дня, всецело отдавшись творчеству.

В мае он был сослан на юг России за то, что «наводнил Россию возмутительными стихами». Николай I объявил Пушкину, что сам будет его цензором. В конце 1835 году Пушкин получил разрешение на издание своего журнала, названного им «Современник». Он надеялся, что журнал будет способствовать развитию русской словесности. В журнале печатались Жуковский, Баратынский, Вяземский, Д. Давыдов, Гоголь, Тютчев, Кольцов.

«…Унылая пора! Очей очарованье…» (отрывок из романа «Евгений Онегин»)

  • …Унылая пора! Очей очарованье!
  • Приятна мне твоя прощальная краса —
  • Люблю я пышное природы увяданье,
  • В багрец и в золото одетые леса,
  • В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
  • И мглой волнистою покрыты небеса,
  • И редкий солнца луч, и первые морозы,
  • И отдалённые седой зимы угрозы.

Зимний вечер

  • Буря мглою небо кроет,
  • Вихри снежные крутя;
  • То, как зверь, она завоет,
  • То заплачет, как дитя,
  • То по кровле обветшалой
  • Вдруг соломой зашумит,
  • То, как путник запоздалый,
  • К нам в окошко постучит.
  • Наша ветхая лачужка
  • И печальна, и темна.
  • Что же ты, моя старушка,
  • Приумолкла у окна?
  • Или бури завываньем
  • Ты, мой друг, утомлена,
  • Или дремлешь под жужжаньем
  • Своего веретена?
  • Выпьем, добрая подружка
  • Бедной юности моей,
  • Выпьем с горя; где же кружка?
  • Сердцу будет веселей.
  • Спой мне песню, как синица
  • Тихо за морем жила;
  • Спой мне песню, как девица
  • За водой поутру шла.
  • Буря мглою небо кроет,
  • Вихри снежные крутя;
  • То, как зверь, она завоет,
  • То заплачет, как дитя.
  • Выпьем, добрая подружка
  • Бедной юности моей,
  • Выпьем с горя; где же кружка?
  • Сердцу будет веселей.

«Если жизнь тебя обманет…»

  • Если жизнь тебя обманет,
  • Не печалься, не сердись!
  • В день уныния смирись:
  • День веселья, верь, настанет.
  • Сердце в будущем живёт;
  • Настоящее уныло:
  • Всё мгновенно, всё пройдёт;
  • Что пройдёт, то будет мило.

Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях

  • Царь с царицею простился,
  • В путь-дорогу снарядился,
  • И царица у окна
  • Села ждать его одна.
  • Ждёт-пождёт с утра до ночи,
  • Смотрит в поле, инда очи
  • Разболелись глядючи
  • С белой зори до ночи;
  • Не видать милого друга!
  • Только видит: вьётся вьюга,
  • Снег валится на поля,
  • Вся белёшенька земля.
  • Девять месяцев проходит,
  • С поля глаз она не сводит.
  • Вот в сочельник в самый, в ночь
  • Бог даёт царице дочь.
  • Рано утром гость желанный,
  • День и ночь так долго жданный,
  • Издалеча наконец
  • Воротился царь-отец.
  • На него она взглянула,
  • Тяжелёшенько вздохнула,
  • Восхищенья не снесла
  • И к обедне умерла.
  • Долго царь был неутешен,
  • Но как быть? и он был грешен;
  • Год прошёл, как сон пустой,
  • Царь женился на другой.
  • Правду молвить, молодица
  • Уж и впрямь была царица:
  • Высока, стройна, бела,
  • И умом, и всем взяла;
  • Но зато горда, ломлива,
  • Своенравна и ревнива.
  • Ей в приданое дано
  • Было зеркальце одно;
  • Свойство зеркальце имело:
  • Говорить оно умело.
  • С ним одним она была
  • Добродушна, весела,
  • С ним приветливо шутила
  • И, красуясь, говорила:
  • «Свет мой, зеркальце! Скажи
  • Да всю правду доложи:
  • Я ль на свете всех милее,
  • Всех румяней и белее?»
  • И ей зеркальце в ответ:
  • «Ты, конечно, спору нет;
  • Ты, царица, всех милее,
  • Всех румяней и белее».
  • И царица хохотать,
  • И плечами пожимать,
  • И подмигивать глазами,
  • И прищёлкивать перстами[20],
  • И вертеться подбочась,
  • Гордо в зеркальце глядясь.
  • Но царевна молодая,
  • Тихомолком расцветая,
  • Между тем росла, росла,
  • Поднялась – и расцвела,
  • Белолица, черноброва,
  • Нраву кроткого такого.
  • И жених сыскался ей,
  • Королевич Елисей.
  • Сват приехал, царь дал слово,
  • А приданое готово:
  • Семь торговых городов
  • Да сто сорок теремов.
  • На девичник собираясь,
  • Вот царица, наряжаясь
  • Перед зеркальцем своим,
  • Перемолвилася с ним:
  • «Я ль, скажи мне, всех милее,
  • Всех румяней и белее?»
  • Что же зеркальце в ответ?
  • «Ты прекрасна, спору нет;
  • Но царевна всех милее,
  • Всех румяней и белее».
  • Как царица отпрыгнёт,
  • Да как ручку замахнёт,
  • Да по зеркальцу как хлопнет,
  • Каблучком-то как притопнет!..
  • «Ах ты, мерзкое стекло!
  • Это врёшь ты мне назло.
  • Как тягаться ей со мною?
  • Я в ней дурь-то успокою.
  • Вишь какая подросла!
  • И не диво, что бела:
  • Мать брюхатая сидела
  • Да на снег лишь и глядела!
  • Но скажи: как можно ей
  • Быть во всём меня милей?
  • Признавайся: всех я краше.
  • Обойди всё царство наше,
  • Хоть весь мир; мне ровной нет.
  • Так ли?» Зеркальце в ответ:
  • «А царевна всё ж милее,
  • Всё ж румяней и белее».
  • Делать нечего. Она,
  • Чёрной зависти полна,
  • Бросив зеркальце под лавку,
  • Позвала к себе Чернавку
  • И наказывает ей,
  • Сенной девушке своей,
  • Весть царевну в глушь лесную
  • И, связав её, живую
  • Под сосной оставить там
  • На съедение волкам.
  • Чёрт ли сладит с бабой гневной?
  • Спорить нечего. С царевной
  • Вот Чернавка в лес пошла
  • И в такую даль свела,
  • Что царевна догадалась,
  • И до смерти испугалась,
  • И взмолилась: «Жизнь моя!
  • В чём, скажи, виновна я?
  • Не губи меня, девица!
  • А как буду я царица,
  • Я пожалую тебя».
  • Та, в душе её любя,
  • Не убила, не связала,
  • Отпустила и сказала:
  • «Не кручинься, Бог с тобой».
  • А сама пришла домой.
  • «Что? – сказала ей царица, —
  • Где красавица-девица?» —
  • «Там, в лесу, стоит одна, —
  • Отвечает ей она, —
  • Крепко связаны ей локти;
  • Попадётся зверю в когти,
  • Меньше будет ей терпеть,
  • Легче будет умереть».
  • И молва трезвонить стала:
  • Дочка царская пропала!
  • Тужит бедный царь по ней.
  • Королевич Елисей,
  • Помолясь усердно Богу,
  • Отправляется в дорогу
  • За красавицей-душой,
  • За невестой молодой.
  • Но невеста молодая,
  • До зари в лесу блуждая,
  • Между тем всё шла да шла
  • И на терем набрела.
  • Ей навстречу пёс, залая,
  • Прибежал и смолк, играя;
  • В ворота вошла она,
  • На подворье тишина.
  • Пёс бежит за ней, ласкаясь,
  • А царевна, подбираясь,
  • Поднялася на крыльцо
  • И взялася за кольцо;
  • Дверь тихонько отворилась.
  • И царевна очутилась
  • В светлой горнице; кругом
  • Лавки, крытые ковром,
  • Под святыми стол дубовый,
  • Печь с лежанкой изразцовой.
  • Видит девица, что тут
  • Люди добрые живут;
  • Знать, не будет ей обидно.
  • Никого меж тем не видно.
  • Дом царевна обошла,
  • Всё порядком убрала,
  • Засветила Богу свечку,
  • Затопила жарко печку,
  • На полати[21] взобралась
  • И тихонько улеглась.
  • Час обеда приближался,
  • Топот по двору раздался:
  • Входят семь богатырей,
  • Семь румяных усачей.
  • Старший молвил: «Что за диво!
  • Всё так чисто и красиво.
  • Кто-то терем прибирал
  • Да хозяев поджидал.
  • Кто же? Выдь и покажися,
  • С нами честно подружися.
  • Коль ты старый человек,
  • Дядей будешь нам навек.
  • Коли парень ты румяный,
  • Братец будешь нам названый.
  • Коль старушка, будь нам мать,
  • Так и станем величать.
  • Коли красная девица,
  • Будь нам милая сестрица».
  • И царевна к ним сошла,
  • Честь хозяям отдала,
  • В пояс низко поклонилась;
  • Закрасневшись, извинилась,
  • Что-де в гости к ним зашла,
  • Хоть звана и не была.
  • Вмиг по речи те спознали,
  • Что царевну принимали;
  • Усадили в уголок,
  • Подносили пирожок,
  • Рюмку полну наливали,
  • На подносе подавали.
  • От зелёного вина
  • Отрекалася она;
  • Пирожок лишь разломила
  • Да кусочек прикусила,
  • И с дороги отдыхать
  • Отпросилась на кровать.
  • Отвели они девицу
  • Вверх во светлую светлицу
  • И оставили одну,
  • Отходящую ко сну.
  • День за днём идёт, мелькая,
  • А царевна молодая
  • Всё в лесу, не скучно ей
  • У семи богатырей.
  • Перед утренней зарёю
  • Братья дружною толпою
  • Выезжают погулять,
  • Серых уток пострелять,
  • Руку правую потешить,
  • Сорочина в поле спешить,
  • Иль башку с широких плеч
  • У татарина отсечь,
  • Или вытравить из леса
  • Пятигорского черкеса,
  • А хозяюшкой она
  • В терему меж тем одна
  • Приберёт и приготовит,
  • Им она не прекословит,
  • Не перечат ей они.
  • Так идут за днями дни.
  • Братья милую девицу
  • Полюбили. К ней в светлицу
  • Раз, лишь только рассвело,
  • Всех их семеро вошло.
  • Старший молвил ей: «Девица,
  • Знаешь: всем ты нам сестрица,
  • Всех нас семеро, тебя
  • Все мы любим, за себя
  • Взять тебя мы все бы рады,
  • Да нельзя, так Бога ради
  • Помири нас как-нибудь:
  • Одному женою будь,
  • Прочим ласковой сестрою.
  • Что ж качаешь головою?
  • Аль отказываешь нам?
  • Аль товар не по купцам?»
  • «Ой вы, молодцы честные,
  • Братцы вы мои родные, —
  • Им царевна говорит, —
  • Коли лгу, пусть Бог велит
  • Не сойти живой мне с места.
  • Как мне быть? ведь я невеста.
  • Для меня вы все равны,
  • Все удалы, все умны,
  • Всех я вас люблю сердечно;
  • Но другому я навечно
  • Отдана. Мне всех милей
  • Королевич Елисей».
  • Братья молча постояли
  • Да в затылке почесали.
  • «Спрос не грех. Прости ты нас, —
  • Старший молвил, поклонясь, —
  • Коли так, не заикнуся
  • Уж о том». – «Я не сержуся, —
  • Тихо молвила она, —
  • И отказ мой не вина».
  • Женихи ей поклонились,
  • Потихоньку удалились,
  • И согласно все опять
  • Стали жить да поживать.
  • Между тем царица злая,
  • Про царевну вспоминая,
  • Не могла простить её,
  • А на зеркальце своё
  • Долго дулась и сердилась;
  • Наконец об нем хватилась
  • И пошла за ним, и, сев
  • Перед ним, забыла гнев,
  • Красоваться снова стала
  • И с улыбкою сказала:
  • «Здравствуй, зеркальце! Скажи
  • Да всю правду доложи:
  • Я ль на свете всех милее,
  • Всех румяней и белее?»
  • И ей зеркальце в ответ:
  • «Ты прекрасна, спору нет;
  • Но живёт без всякой славы,
  • Средь зелёныя дубравы,
  • У семи богатырей
  • Та, что всё ж тебя милей».
  • И царица налетела
  • На Чернавку: «Как ты смела
  • Обмануть меня? и в чём!..»
  • Та призналася во всём:
  • Так и так. Царица злая,
  • Ей рогаткой угрожая,
  • Положила иль не жить,
  • Иль царевну погубить.
  • Раз царевна молодая,
  • Милых братьев поджидая,
  • Пряла, сидя под окном.
  • Вдруг сердито под крыльцом
  • Пёс залаял, и девица
  • Видит: нищая черница
  • Ходит по двору, клюкой
  • Отгоняя пса. «Постой,
  • Бабушка, постой немножко, —
  • Ей кричит она в окошко, —
  • Пригрожу сама я псу
  • И кой-что тебе снесу».
  • Отвечает ей черница:
  • «Ох ты, дитятко девица!
  • Пёс проклятый одолел,
  • Чуть до смерти не заел.
  • Посмотри, как он хлопочет!
  • Выдь ко мне». – Царевна хочет
  • Выйти к ней и хлеб взяла,
  • Но с крылечка лишь сошла,
  • Пёс ей под ноги – и лает,
  • И к старухе не пускает;
  • Лишь пойдёт старуха к ней,
  • Он, лесного зверя злей,
  • На старуху. «Что за чудо?
  • Видно, выспался он худо, —
  • Ей царевна говорит, —
  • На ж, лови!» – и хлеб летит.
  • Старушонка хлеб поймала;
  • «Благодарствую, – сказала. —
  • Бог тебя благослови;
  • Вот за то тебе, лови!»
  • И к царевне наливное,
  • Молодое, золотое
  • Прямо яблочко летит…
  • Пёс как прыгнет, завизжит…
  • Но царевна в обе руки
  • Хвать – поймала.
  • «Ради скуки,
  • Кушай яблочко, мой свет.
  • Благодарствуй за обед», —
  • Старушоночка сказала,
  • Поклонилась и пропала…
  • И с царевной на крыльцо
  • Пёс бежит и ей в лицо
  • Жалко смотрит, грозно воет,
  • Словно сердце пёсье ноет,
  • Словно хочет ей сказать:
  • Брось! – Она его ласкать,
  • Треплет нежною рукою;
  • «Что, Соколко, что с тобою?
  • Ляг!» – и в комнату вошла,
  • Дверь тихонько заперла,
  • Под окно за пряжу села
  • Ждать хозяев, а глядела
  • Всё на яблоко. Оно
  • Соку спелого полно,
  • Так свежо и так душисто,
  • Так румяно-золотисто,
  • Будто мёдом налилось!
  • Видны семечки насквозь…
  • Подождать она хотела
  • До обеда, не стерпела,
  • В руки яблочко взяла,
  • К алым губкам поднесла,
  • Потихоньку прокусила
  • И кусочек проглотила…
  • Вдруг она, моя душа,
  • Пошатнулась не дыша,
  • Белы руки опустила,
  • Плод румяный уронила,
  • Закатилися глаза,
  • И она под образа
  • Головой на лавку пала
  • И тиха, недвижна стала…
  • Братья в ту пору домой
  • Возвращалися толпой
  • С молодецкого разбоя.
  • Им навстречу, грозно воя,
  • Пёс бежит и ко двору
  • Путь им кажет. «Не к добру! —
  • Братья молвили, – печали
  • Не минуем». Прискакали,
  • Входят, ахнули. Вбежав,
  • Пёс на яблоко стремглав
  • С лаем кинулся, озлился,
  • Проглотил его, свалился
  • И издох. Напоено
  • Было ядом, знать, оно.
  • Перед мёртвою царевной
  • Братья в горести душевной
  • Все поникли головой
  • И с молитвою святой
  • С лавки подняли, одели,
  • Хоронить её хотели
  • И раздумали. Она,
  • Как под крылышком у сна,
  • Так тиха, свежа лежала,
  • Что лишь только не дышала.
  • Ждали три дня, но она
  • Не восстала ото сна.
  • Сотворив обряд печальный,
  • Вот они во гроб хрустальный
  • Труп царевны молодой
  • Положили – и толпой
  • Понесли в пустую гору,
  • И в полуночную пору
  • Гроб её к шести столбам
  • На цепях чугунных там
  • Осторожно привинтили,
  • И решёткой оградили;
  • И, пред мёртвою сестрой
  • Сотворив поклон земной,
  • Старший молвил: «Спи во гробе.
  • Вдруг погасла, жертвой злобе,
  • На земле твоя краса;
  • Дух твой примут небеса.
  • Нами ты была любима
  • И для милого хранима —
  • Не досталась никому,
  • Только гробу одному».
  • В тот же день царица злая,
  • Доброй вести ожидая,
  • Втайне зеркальце взяла
  • И вопрос свой задала:
  • «Я ль, скажи мне, всех милее,
  • Всех румяней и белее?»
  • И услышала в ответ:
  • «Ты, царица, спору нет,
  • Ты на свете всех милее,
  • Всех румяней и белее».
  • За невестою своей
  • Королевич Елисей
  • Между тем по свету скачет.
  • Нет как нет! Он горько плачет,
  • И кого ни спросит он,
  • Всем вопрос его мудрён;
  • Кто в глаза ему смеётся,
  • Кто скорее отвернётся;
  • К красну солнцу наконец
  • Обратился молодец:
  • «Свет наш солнышко! ты ходишь
  • Круглый год по небу, сводишь
  • Зиму с тёплою весной,
  • Всех нас видишь под собой.
  • Аль откажешь мне в ответе?
  • Не видало ль где на свете
  • Ты царевны молодой?
  • Я жених ей». – «Свет ты мой, —
  • Красно солнце отвечало, —
  • Я царевны не видало.
  • Знать, её в живых уж нет.
  • Разве месяц, мой сосед,
  • Где-нибудь её да встретил
  • Или след её заметил».
  • Тёмной ночки Елисей
  • Дождался в тоске своей.
  • Только месяц показался,
  • Он за ним с мольбой погнался.
  • «Месяц, месяц, мой дружок,
  • Позолоченный рожок!
  • Ты встаёшь во тьме глубокой,
  • Круглолицый, светлоокий,
  • И, обычай твой любя,
  • Звёзды смотрят на тебя.
  • Аль откажешь мне в ответе?
  • Не видал ли где на свете
  • Ты царевны молодой?
  • Я жених ей». – «Братец мой, —
  • Отвечает месяц ясный, —
  • Не видал я девы красной.
  • На стороже я стою
  • Только в очередь мою.
  • Без меня царевна, видно,
  • Пробежала». – «Как обидно!» —
  • Королевич отвечал.
  • Ясный месяц продолжал:
  • «Погоди; об ней, быть может,
  • Ветер знает. Он поможет.
  • Ты к нему теперь ступай,
  • Не печалься же, прощай».
  • Елисей, не унывая,
  • К ветру кинулся, взывая:
  • «Ветер, ветер! Ты могуч,
  • Ты гоняешь стаи туч,
  • Ты волнуешь сине море,
  • Всюду веешь на просторе.
  • Не боишься никого,
  • Кроме Бога одного.
  • Аль откажешь мне в ответе?
  • Не видал ли где на свете
  • Ты царевны молодой?
  • Я жених её». – «Постой, —
  • Отвечает ветер буйный, —
  • Там за речкой тихоструйной
  • Есть высокая гора,
  • В ней глубокая нора;
  • В той норе, во тьме печальной,
  • Гроб качается хрустальный
  • На цепях между столбов.
  • Не видать ничьих следов
  • Вкруг того пустого места,
  • В том гробу твоя невеста».
  • Ветер дале побежал.
  • Королевич зарыдал
  • И пошёл к пустому месту
  • На прекрасную невесту
  • Посмотреть ещё хоть раз.
  • Вот идёт; и поднялась
  • Перед ним гора крутая;
  • Вкруг неё страна пустая;
  • Под горою тёмный вход.
  • Он туда скорей идёт.
  • Перед ним, во мгле печальной,
  • Гроб качается хрустальный,
  • И в хрустальном гробе том
  • Спит царевна вечным сном.
  • И о гроб невесты милой
  • Он ударился всей силой.
  • Гроб разбился. Дева вдруг
  • Ожила. Глядит вокруг
  • Изумлёнными глазами,
  • И, качаясь над цепями,
  • Привздохнув, произнесла:
  • «Как же долго я спала!»
  • И встаёт она из гроба…
  • Ах!.. и зарыдали оба.
  • В руки он её берет
  • И на свет из тьмы несёт,
  • И, беседуя приятно,
  • В путь пускаются обратно,
  • И трубит уже молва:
  • Дочка царская жива!
  • Дома в ту пору без дела
  • Злая мачеха сидела
  • Перед зеркальцем своим
  • И беседовала с ним,
  • Говоря: «Я ль всех милее,
  • Всех румяней и белее?»
  • И услышала в ответ:
  • «Ты прекрасна, слова нет,
  • Но царевна всё ж милее,
  • Всё ж румяней и белее».
  • Злая мачеха, вскочив,
  • Об пол зеркальце разбив,
  • В двери прямо побежала
  • И царевну повстречала.
  • Тут её тоска взяла,
  • И царица умерла.
  • Лишь её похоронили,
  • Свадьбу тотчас учинили,
  • И с невестою своей
  • Обвенчался Елисей;
  • И никто с начала мира
  • Не видал такого пира;
  • Я там был, мёд, пиво пил,
  • Да усы лишь обмочил.

Фёдор Иванович Тютчев (1803–1873)

Фёдор Тютчев родился в усадьбе Овстуг Орловской губернии, происходил из старинного дворянского рода. Детские годы прошли в Овстуге, юношеские – связаны с Москвой.

Домашним образованием руководил молодой поэт-переводчик С. Раич, ставший также впоследствии учителем Михаила Лермонтова. Фёдор Тютчев изучил латынь и древнеримскую поэзию. В 12 лет уже успешно переводил Горация. В 1819 году поступил на словесное отделение Московского университета и сразу принял живое участие в его литературной жизни. Окончив университет в 1821 году со степенью кандидата словесных наук, в начале 1822 года Тютчев поступил на службу в Государственную коллегию иностранных дел. Через несколько месяцев был назначен чиновником при Русской дипломатической миссии в Мюнхене.

На чужбине Тютчев провел двадцать два года, из них двадцать – в Мюнхене. Здесь он женился, здесь познакомился с философом Шеллингом и подружился с Г. Гейне, став первым переводчиком его стихов на русский язык. Настоящее признание поэзия Тютчева впервые получила в 1836 году, когда в пушкинском «Современнике» появились его 16 стихотворений.

В 1844 году переехал с семьёй в Россию. В 1858 году он был назначен председателем Комитета иностранной цензуры, не раз выступал заступником преследуемых изданий. На этом посту, несмотря на многочисленные неприятности и столкновения с правительством, Тютчев пробыл 15 лет, вплоть до своей кончины.

Листья

  • Пусть сосны и ели
  • Всю зиму торчат,
  • В снега и метели
  • Закутавшись, спят.
  • Их тощая зелень,
  • Как иглы ежа,
  • Хоть ввек не желтеет,
  • Но ввек не свежа.
  • Мы ж, лёгкое племя,
  • Цветём и блестим
  • И краткое время
  • На сучьях гостим.
  • Всё красное лето
  • Мы были в красе,
  • Играли с лучами,
  • Купались в росе!..
  • Но птички отпели,
  • Цветы отцвели,
  • Лучи побледнели,
  • Зефиры[22] ушли.
  • Так что же нам даром
  • Висеть и желтеть?
  • Не лучше ль за ними
  • И нам улететь!
  • О буйные ветры,
  • Скорее, скорей!
  • Скорей нас сорвите
  • С докучных ветвей!
  • Сорвите, умчите,
  • Мы ждать не хотим,
  • Летите, летите!
  • Мы с вами летим!..

Весенняя гроза

  • Люблю грозу в начале мая,
  • Когда весенний, первый гром,
  • Как бы резвяся и играя,
  • Грохочет в небе голубом.
  • Гремят раскаты молодые,
  • Вот дождик брызнул, пыль летит,
  • Повисли перлы дождевые,
  • И солнце нити золотит.
  • С горы бежит поток проворный,
  • В лесу не молкнет птичий гам,
  • И гам лесной, и шум нагорный —
  • Всё вторит весело громам…

Первый лист

  • Лист зеленеет молодой.
  • Смотри, как листьем молодым
  • Стоят обвеяны берёзы,
  • Воздушной зеленью сквозной,
  • Полупрозрачною, как дым…
  • Давно им грезилось весной,
  • Весной и летом золотым,—
  • И вот живые эти грёзы,
  • Под первым небом голубым
  • Пробились вдруг на свет дневной…
  • О, первых листьев красота,
  • Омытых в солнечных лучах,
  • С новорождённою их тенью!
  • И слышно нам по их движенью,
  • Что в этих тысячах и тьмах
  • Не встретишь мёртвого листа.

«Есть в осени первоначальной…»

  • Есть в осени первоначальной
  • Короткая, но дивная пора —
  • Весь день стоит как бы хрустальный,
  • И лучезарны вечера…
  • Где бодрый серп гулял и падал колос,
  • Теперь уж пусто всё – простор везде, —
  • Лишь паутины тонкий волос
  • Блестит на праздной борозде.
  • Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
  • Но далеко ещё до первых зимних бурь —
  • И льётся чистая и тёплая лазурь
  • На отдыхающее поле.

«Неохотно и несмело…»

  • Неохотно и несмело
  • Солнце смотрит на поля.
  • Чу, за тучей прогремело,
  • Принахмурилась земля.
  • Ветра тёплого порывы,
  • Дальний гром и дождь порой…
  • Зеленеющие нивы
  • Зеленее под грозой.
  • Вот пробилась из-за тучи
  • Синей молнии струя —
  • Пламень белый и летучий
  • Окаймил её края.
  • Чаще капли дождевые,
  • Вихрем пыль летит с полей,
  • И раскаты громовые
  • Всё сердитей и смелей.
  • Солнце раз ещё взглянуло
  • Исподлобья на поля,
  • И в сияньи потонула
  • Вся смятенная земля.

Афанасий Афанасиевич Фет (1820–1892)

Родился в селе Новосёлки Орловской губернии. Его отцом был богатый помещик А. Шеншин, мать – Каролина Шарлотта Фёт. В возрасте 14 лет мальчик был лишён всех дворянских привилегий. Вернуть утраченное положение стало навязчивой идеей.

В 1838 году Фет стал студентом историко-филологического отделения философского факультета. Здесь появились на свет его первые стихотворения. Ради достижения своей цели – вернуть дворянское звание – в 1845 году он покинул Москву и поступил на военную службу в один из провинциальных полков на юге. Продолжал писать стихи. Только через восемь лет он получил возможность жить вблизи Петербурга. Опубликовать первые стихотворения Фету помогает Тургенев. В 1850 году в журнале «Современник», хозяином которого стал Некрасов, публикуются стихотворения Фета, которые вызывают восхищение критиков всех направлений.

В 1858 году Фет вышел в отставку, так и не получив дворянство. Он приобретает поместье в Мценском уезде, почти перестаёт писать, делается помещиком, работая в своём имении, и ничего не хочет слышать о литературе. Так продолжалось почти 20 лет.

Рыбка

  • Тепло на солнышке. Весна
  • Берёт свои права;
  • В реке местами глубь ясна,
  • На дне видна трава.
  • Чиста холодная струя,
  • Слежу за поплавком, —
  • Шалунья рыбка, вижу я,
  • Играет с червяком.
  • Голубоватая спина,
  • Сама как серебро,
  • Глаза – бурмитских два зерна[23],
  • Багряное перо.
  • Идёт, не дрогнет под водой,
  • Пора – червяк во рту!
  • Увы, блестящей полосой
  • Юркнула в темноту.
  • Но вот опять лукавый глаз
  • Сверкнул невдалеке.
  • Постой, авось на этот раз
  • Повиснешь на крючке!

«Облаком волнистым…»

  • Облаком волнистым
  • Пыль встаёт вдали;
  • Конный или пеший —
  • Не видать в пыли!
  • Вижу: кто-то скачет
  • На лихом коне.
  • Друг мой, друг далёкий,
  • Вспомни обо мне!

«Зреет рожь над жаркой нивой…»

  • Зреет рожь над жаркой нивой,
  • И от нивы и до нивы
  • Гонит ветер прихотливый
  • Золотые переливы.
  • Робко месяц смотрит в очи,
  • Изумлён, что день не минул,
  • Но широко в область ночи
  • День объятия раскинул.
  • Над безбрежной жатвой хлеба
  • Меж заката и востока
  • Лишь на миг смежает небо
  • Огнедышащее око.

Весенний дождь

  • Ещё светло перед окном,
  • В разрывы облак солнце блещет,
  • И воробей своим крылом,
  • В песке купаяся, трепещет.
  • А уж от неба до земли,
  • Качаясь, движется завеса,
  • И будто в золотой пыли
  • Стоит за ней опушка леса.
  • Две капли брызнули в стекло,
  • От лип душистым мёдом тянет,
  • И что-то к саду подошло,
  • По свежим листьям барабанит.

Русская литература XX века

Проза

Аркадий Петрович Гайдар (1904–1941)

Аркадий Гайдар (настоящая фамилия – Голиков) родился в городе Льгове Курской губернии. Его отец был учителем. Мама приходилась дальней родственницей М.Ю. Лермонтову. Детские годы прошли в Арзамасе.

В годы Первой мировой войны, когда отца забрали на фронт, Аркадий пытался уйти за ним, но был пойман и возвращён домой. В годы Гражданской войны с 14 лет служил в Красной Армии. В 15 лет командовал взводом, а в 16 лет – ротой, после окончания Высшей стрелковой школы в 1921 году стал командиром полка.

В декабре 1924 году Гайдар ушёл из армии по болезни (после ранения и контузии). Начал писать. С этого времени он стал известным как детский писатель, прославляющий боевое товарищество, дружбу и честность.

Горячий камень

I

Жил на селе одинокий старик. Был он слаб, плёл корзины, подшивал валенки, сторожил от мальчишек колхозный сад и тем зарабатывал свой хлеб.

Он пришёл на село давно, издалека, но люди сразу поняли, что этот человек немало хватил горя. Был он хром, не по годам сед. От щеки его через губы пролёг кривой рваный шрам. И поэтому, даже когда он улыбался, лицо его казалось печальным и суровым.

II

Однажды мальчик Ивашка Кудряшкин полез в колхозный сад, чтобы набрать там яблок и тайно насытиться ими до отвала. Но, зацепив штаниной за гвоздь ограды, он свалился в колючий крыжовник, оцарапался, взвыл и тут же был сторожем схвачен.

Конечно, старик мог бы стегануть Ивашку крапивой или, что ещё хуже, отвести его в школу и рассказать там, как было дело.

Но старик сжалился над Ивашкой. Руки у Ивашки были в ссадинах, позади, как овечий хвост, висел клок от штанины, а по красным щекам текли слёзы.

Молча вывел старик через калитку и отпустил перепуганного Ивашку восвояси, так и не дав ему ни одного тычка и даже не сказав вдогонку ни одного слова.

От стыда и горя Ивашка забрёл в лес, заблудился и попал на болото. Наконец он устал. Опустился на торчавший из мха голубой камень, но тотчас же с воплем подскочил, так как ему показалось, что он сел на лесную пчелу и она его через дыру штанов больно ужалила.

Однако никакой пчелы на камне не было. Этот камень был, как уголь, горячий, и на плоской поверхности его проступали закрытые глиной буквы.

Ясно, что камень был волшебный! – это Ивашка смекнул сразу. Он сбросил башмак и торопливо начал оббивать каблуком с надписей глину, чтобы поскорее узнать: что с этого камня может он взять для себя пользы и толку.

И вот он прочёл такую надпись:

  • КТО СНЕСЁТ ЭТОТ КАМЕНЬ НА ГОРУ
  • И ТАМ РАЗОБЬЁТ ЕГО НА ЧАСТИ,
  • ТОТ ВЕРНЁТ СВОЮ МОЛОДОСТЬ
  • И НАЧНЁТ ЖИТЬ СНАЧАЛА

Ниже стояла печать, но не простая, круглая, как в сельсовете, и не такая, треугольником, как на талонах в кооперативе, а похитрее: два креста, три хвоста, дырка с палочкой и четыре запятые.

Тут Ивашка Кудряшкин огорчился. Ему было всего восемь лет – девятый. И жить начинать сначала, то есть опять на второй год оставаться в первом классе, ему не хотелось вовсе.

Вот если бы через этот камень, не уча заданных в школе уроков, можно было из первого класса перескакивать сразу в третий – это другое дело!

Но всем и давно уже известно, что такого могущества даже у самых волшебных камней никогда не бывает.

III

Проходя мимо сада, опечаленный Ивашка опять увидел старика, который, кашляя, часто останавливаясь и передыхая, нёс ведро извёстки, а на плече держал палку с мочальной кистью.

Тогда Ивашка, который был по натуре мальчиком добрым, подумал: «Вот идёт человек, который очень свободно мог хлестнуть меня крапивой. Но он пожалел меня. Дай-ка теперь я его пожалею и верну ему молодость, чтобы он не кашлял, не хромал и не дышал так тяжко».

Вот с какими хорошими мыслями подошёл к старику благородный Ивашка и прямо объяснил ему, в чём дело. Старик сурово поблагодарил Ивашку, но уйти с караула на болото отказался, потому что были ещё на свете такие люди, которые, очень просто, могли бы за это время колхозный сад от фруктов очистить.

И старик приказал Ивашке, чтобы тот сам выволок камень из болота в гору. А он потом придёт туда ненадолго и чем-нибудь скоренько по камню стукнет.

Очень огорчил Ивашку такой поворот дела.

Но рассердить старика отказом он не решился. На следующее утро, захватив крепкий мешок и холщовые рукавицы, чтобы не обжечь о камень руки, отправился Ивашка на болото.

IV

Измазавшись грязью и глиной, с трудом вытянул Ивашка камень из болота и, высунув язык, лёг у подножия горы на сухую траву.

«Вот! – думал он. – Теперь вкачу я камень на гору, придёт хромой старик, разобьёт камень, помолодеет и начнёт жить сначала. Люди говорят, что хватил он немало горя. Он стар, одинок, избит, изранен и счастливой жизни, конечно, никогда не видел. А другие люди её видели». На что он, Ивашка, молод, а и то уже три раза он такую жизнь видел. Это – когда он опаздывал на урок и совсем незнакомый шофёр подвёз его на блестящей легковой машине от конюшни колхозной до самой школы. Это – когда весной голыми руками он поймал в канаве большую щуку. И, наконец, когда дядя Митрофан взял его с собой в город на весёлый праздник Первое мая.

«Так пусть же и несчастный старик хорошую жизнь увидит», – великодушно решил Ивашка.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге впервые в российской бизнес-литературе рассмотрены две основные парадигмы в управлении произ...
Древний Египет… Страна мистерий, тайн, загадок… Страна неведомых нам, давно исчезнувших знаний, до к...
Кто такой шаман? Ответить на этот вопрос и легко, и сложно. Шаман, вопреки распространенному мнению,...
В монографии представлены основные понятия этнопедагогики как междисциплинарной отрасли научно-педаг...
В учебном пособии рассматриваются концептуальные основы истории этнопедагогики, предпосылки, этапы е...
…В этой истории, распавшейся на несколько повествований, я буду говорить не о творчестве, а о мужчин...