Крейсер туманного неба Куприянов Денис

Глава 5

Жалобный взгляд коменданта общежития сразу навел Витгефта на нехорошие мысли, и, как оказалось, не зря. Свободные места в его епархии отсутствовали как класс, поэтому перед лицом майора забрезжила перспектива снимать номер в гостинице. Зная, насколько это дорогое удовольствие, Дмитрий даже задумался о том, чтобы идти ночевать в ближайший парк, благо погода стояла пока хорошая, или, напротив, возвращаться на «Фридриха», если только его еще не загнали на ремонт.

– Формируется экипаж сразу трех крейсеров, – извинясь пробормотал комендант. – И хотя для вашей группы выделили целый этаж, пришлось потесниться.

– А кто-нибудь из наших уже прибыл? – Витгефта моментально заинтересовала фраза «вашей группы».

– Да, один офицер… ммм… капитан прибыл два дня назад. Я так понимаю, вы хотите, чтобы я поселил вас с ним?

– Вы поняли мою мысль.

Комендант, обрадованный тем, как быстро решилась его проблема, тут же выписал все документы и выдал ключи. Майор, еще больше погрузившись в раздумья, немедленно направился в свою комнату. Ситуация становилась все интересней и интересней. Первоначально он думал, что речь пойдет о его реабилитации, но, как оказалось, все куда сложнее. Дело пахло новым заданием.

Перед тем как постучаться в довольно тонкую дверь, он прислушался. Звук гитарного перебора, доносившийся изнутри, говорил о том, что его новый сосед по комнате явно занимается музицированием. Ухмыльнувшись, он постучал в дверь и, услышав бодрое «войдите», отворил ее.

Первой мыслью было удивление. Китель, небрежно наброшенный на спинку стула, своими петлицами говорил о том, что обитатель этого помещения относится к славным рядам летных войск. Но вот рост и ширина плеч явно не позволяли идентифицировать его как летчика. По крайней мере, майор первый раз видел таких здоровяков, способных водить ганбот. И дело вовсе не в весе, как утверждали злые языки. Двадцать-тридцать килограммов для «Акулы» или «Ласточки» значили не так много. Вот только двигаться свободно внутри них подобный человек вряд ли сможет.

– Игорь Кошкин, – бодро представился здоровяк, резво спрыгивая с кровати, не отпуская гитары. – «Пятая ударная».

– Дмитрий Витгефт, – вежливо ответил майор. – Охрана конвоев. Некоторое время буду жить здесь, тем более, я так понимаю, мы из одной группы?

– Похоже на то, – бодро ответил капитан, искренне радуясь появлению соседа. – Правда, я до сих пор не знаю, зачем меня вызвали. Может, вы в курсе, господин майор?

– Пока мы не на службе, можете звать меня Дмитрий. И, к сожалению, я сам не в курсе. Мне была назначена встреча у Сакамото, но адмирал уехал.

– Обидно, ну ничего, подождем. Нам не впервой ждать. Так что проходи и садись. – Игорь весьма быстро перешел на «ты». – В ногах правды нет. Кстати, не в курсе, что именно заставило людей искать правду в этих конечностях, коли зародилось такое выражение?

– Прошу прощения, но не имею понятия. – Витгефт сел на вторую кровать и, поставив свой чемоданчик на стул, приступил было к его разбору, когда в его голову пришла внезапная мысль. Точнее, это было обрывком воспоминания одного недавнего разговора. Сочетание имени капитана и принадлежности к «Пятой ударной» заставило вспомнить кое-какие подробности. – А случаем, это не ты тот самый легендарный Небесный Неудачник из «Пятой»? Ну тот, кого сбивали восемь раз? – Судя по протяжному вздоху Игоря, данный вопрос он слышал явно не первый раз.

– Можно сказать, что я он и есть. Правда, сбивали меня не восемь раз.

– Прошу прощения. – Витгефт мысленно поморщился: его привычка извиняться за все после бурной попойки была ему самому поперек горла. – Просто мне так сказали и…

– Двенадцать раз, – перебил его Игорь. – У тебя устаревшие сведения.

После подобного заявления майор взглянул на своего соседа совсем иным взором. Ему встречались пилоты, которых подбивали два или три раза, и каждый из них с содроганием вспоминал об этом моменте. Также он знал, что немало летчиков погибло, пытаясь довести искореженную машину хоть до какого-нибудь клочка земли. Травма, смерть, ничто их не пугало так сильно, как возможность на всю оставшуюся жизнь беспомощно зависнуть между небом и землей.

Нет сомнений, что спасательный пояс, способный поддерживать тело летчика в воздухе, штука хорошая. Но не в те минуты, когда вокруг пустота, облака и потоки мистерия, способные подхватить человека как пушинку и унести… туда, где оно продолжит болтаться еще пару-тройку столетий. В академии им показывали фотографии пилотов, чьи тела были найдены в верхних слоях атмосферы. Показ закончился флегматичной фразой наставника о том, что табельное оружие выдается не затем, чтобы отстреливаться от гипотетических врагов, а дабы пустить себе пулю в висок, оказавшись в аналогичной ситуации.

Ходила даже легенда, что пилоты, пережившие хотя бы пару раз подобную ситуацию, никогда больше не садились за штурвал ганбота. Но его собеседник, похоже, являлся исключением из правил. И даже если допустить, что его сбивали только над сушей, то…

– Мне еще говорили, – Витгефт вспомнил оставшуюся часть того диалога, – что ты умудрился сесть на вражеский авианосец и угнать оттуда ганбот вместе с подвернувшимся под руку адмиралом.

– А вот это брехня, – уверенно отозвался Игорь. – Не адмирала, а всего лишь полковника разведки. И даже не его самого, а всего лишь сумку с документами.

– Рассказывай! – Подобные истории майор просто обожал. Причем не в плане захватывающего сюжета. Просто знания о том, как тот или иной человек смог выжить в тяжелой ситуации, не раз впоследствии выручали его самого.

– Без проблем. – Его собеседник даже обрадовался возможности поговорить. – Итак, третья неделя борьбы за Воронью долину. Мы упорно сбиваем все, что подходит к границе острова, конфедераты упорно подводят новые силы и засыпают нас сталью и свинцом. Все пилоты практически без сна и отдыха, обколотые стимуляторами, чтобы хоть как-то оставаться в сознании.

– Знакомая картина, – Витгефт нашел в себе силы улыбнуться. После подобных историй начинаешь понимать, что служба в конвое была той еще синекурой. Если, конечно, не вспоминать про погибших товарищей…

– Ага! Меня как раз подбили седьмой раз, причем очень неудачно. Чтобы руки отсохли у конструктора, создавшего «Ласточку». Место пилота и двигатель забронированы, а топливный бак практически висит снаружи. Ну мне его и перебили, да плюс я еще от группы оторвался. И вот, значит, осознаю я, что секунд через двадцать мне придется испытать либо все прелести штопора, либо очередное висение между небом и океаном. До острова дотянуть я никак не успевал, да и не дали бы мне, ну и тут как раз подвернулся конфедератский авианосец.

– И они позволили тебе сесть? – моментально удивился Витгефт.

– Они даже понять ничего не смогли, – отмахнулся капитан. – Благо шасси я выпустил, а, как ты помнишь, в этом положении «Ласточка» очень напоминает «Хаунда».

– С него и лепили, – подтвердил его мысль Дмитрий. – Но опознавательные знаки…

– Три недели боев, – перебил его Игорь. – На повышенных скоростях. Почти вся краска обгорела и вышелушилась. Техники не успели в очередной раз покрасить. Плюс дым из меня валил такой, что в нем можно было линкор спрятать, а не только кресты альянса.

– И значит, ты сел без проблем, – майор мысленно прокрутил перед глазами подобную картину, моделируя ситуацию.

– Именно. Техники у них тоже были запаренные не меньше наших, поэтому смотреть, кто именно прилетел, не стали, сразу бросились тушить. А я быстро выпрыгнул и стою в недоумении, жду, когда же придет конвой, чтобы меня отправить на корабельную гауптвахту. Стоял так минуты две, пока не понял, что дела до меня никакого и нет, других проблем хватает. Благо еще три машины приземлились, по сравнению с которыми моя выглядела как только сошедшая с конвейера. Начинаю тогда резво оглядываться и вижу, что стоит рядом симпатичный двухместный «Облачный змей» в курьерской раскраске. А рядышком полноценный такой полковник, прижимающий к сердцу толстый портфель. Я подошел поближе и услышал, что тот материт весь свет и доблестную авиацию альянса за то, что он до сих пор не может дождаться своего пилота, дабы как можно скорее выполнить ответственное поручение. И что если ему сейчас никого не предоставят, он всех заживо сгнобит, офицеров разжалует в рядовых, а рядовых будет сбрасывать вместо бомб на позиции альянса. Короче, сволочной такой полковник.

– И ты тут же предложил свои услуги?

– Ну да. Выбежал к нему из дыма, кричу, летим, мол, скорей, а то нас сейчас раздолбают. Запрыгиваю в кабину, тот тоже кидает на свое место сумку и заносит было ногу, чтобы залезть, и тут замечает, что форма пилота явно отличается от общепринятой. Ну у меня времени не было с ним бороться и затаскивать внутрь, вижу, что к кобуре тянется, дал ему промеж глаз, а сам педаль до отказа и в небо. Жалею, что тогда не бомбер мне подвернулся, а то мог бы заодно и авианосец в мистерий отправить.

– Своих не напугал? А то улетел на одной машине, вернулся на другой.

– А я на аэродром даже не сунулся. Наши зенитчики ребята нервные, пару раз своих подбивали, что уж говорить о чужой машине. Они от собственных пукалок так оглохли, что даже начни я орать благим матом, что свои тут летают, все равно не услышат. Поэтому я поступил хитрее, в десятке километров от базы деревня была, вот туда меня и понесло. Сел прямо на главной площади. Староста свои штаны, наверное, обгадил от страха, ну или от радости, что есть шанс выслужиться перед родиной и взять в плен врага. Хорошо, что я ранее там часто бывал, поэтому рожу мою знали и бить не стали. Ну а когда узнали, что ганбот трофейный, то даже заполучил свой личный триумф. В общем, порадовал деревенских, пару девочек под шумок приобнял, они тоже рады были подобному, после чего как можно скорее связался с базой, растолковал ситуацию и через пару часов доставил захваченную технику и документы куда надо.

– Небось там от восторга запрыгали.

– Ага, обрадовал их так, что потом неделю икалось. Вначале от командира получил, за утерянную машину. Ему, мол, надоело отписываться через день, почему у него один-единственный пилот меняет ганботы с завидной регулярностью и нет ли здесь какого вредительства. Пообещал мне, что если и захваченную потеряю, то буду летать только на том, что сумею отобрать у конфедератов. А потом еще и от особистов прилетело, за то что того полковника не сумел притащить. Мол, без него эти бумаги и выеденного яйца не стоят и теперь, когда противник в курсе о пропаже, они все свои планы сразу поменяют, так что толку от меня никакого.

– Знакомое дело, – усмехнулся майор, вспоминая подробности своих неприятностей. – Выходит, тебя наказали?

– Да кто меня накажет. – Игорь переложил гитару поудобней и провел рукой по струнам. – Поорали и отпустили. Единственное, что дальше пришлось летать на «Змее» в одиночку, так и не нашлось никого на место стрелка. Так что не стоит удивляться тому, что через неделю я и эту машину потерял. К тому времени нам завезли новую технику, поэтому вновь вернулся к «Ласточкам». – На какое-то время в комнате повисло молчание. Витгефт обдумывал сказанное, осознавая, что кое-что полезное он все же узнал, а капитан настраивал свой инструмент. Видимо, молчание позволило и ему направить мысли в нужную сторону, поскольку внезапно Игорь поднял голову и спросил: – А ты, случаем, не тот самый майор Витгефт – Истребитель Дредноутов?

– Первый раз слышу, – ошалело пробормотал Дмитрий, пытаясь понять, о чем именно идет речь.

– Просто у меня девушка одна в штабе работает, вот и рассказала байку про одного бравого «небесного корсара», пару дней назад устроившего тотальный геноцид дредноутов. Мол, в два захода сразу две штуки сбил, и если бы остальные в ужасе не разбежались, то…

– Неправда, – облегченно вздохнул майор. – Сбил я всего один, да и тому только руль повредил. А второму врезал мой ведомый, я лишь ему путь расчистил. Да и, если честно, его мы тоже лишь немного подожгли. Через месяц снова в строй вернут.

– Вот так и рождаются мифы, – огорченно пробормотал Игорь. – Хотя сочувствую тебе. Если слухи пойдут дальше, через месяц на тебя повесят истребление половины флота конфедератов.

Ответить Витгефт так и не успел, поскольку именно в этот момент в дверь постучали. Игорь обрадованно крикнул «войдите», и через мгновение в комнату вошел незнакомый ему капитан второго ранга. С его появлением атмосфера в комнате резко изменилась. Такое ощущение, что одно появление незнакомца повысило градус серьезности сразу на несколько единиц.

Больше всего Дмитрия испугали его глаза. Ему встречались взгляды, полные энтузиазма, как у Шульца или Игоря, и, наоборот, погасшие от усталости, какие он часто видел в зеркале, но такого яростного ему еще ни разу не попадалось. На секунду показалось, что перед ним возник один из демонов – покровителей битв и войны.

– Роджер Дрейк, – разрушил завесу безмолвия вновь пришедший. – Пират!

– Дмитрий Витгефт, «небесный корсар», – в тон ему ответил майор, в душе чувствуя некую неловкость за подобное ребячество. Тем не менее кавторангу подобное высказывание понравилось, поскольку он тут же засмеялся крайне жестким смехом и произнес:

– Чувствую, что мы сработаемся. Это хорошо!

– Значит, вы в курсе нашей миссии, – начал было Витгефт, но был тут же прерван:

– Продолжим нашу беседу в ином месте. У входа дежурит шлюп, поэтому предлагаю совершить небольшую прогулку. Поверьте, много времени это не займет, зато интересного увидите немало.

– И я тоже?! – моментально включился Игорь, подскакивая с места.

– Вам, господин капитан, лучше остаться здесь. Отдыхайте, расслабляйтесь, поскольку очень скоро вас будет ждать много работы. Очень много работы.

Подобное заявление ничуть не смутило пилота. Видимо, многочисленные аварии и падения научили его смотреть на жизнь под иным углом. Что же касается Витгефта, то ему не оставалось иного выбора, кроме как последовать за Дрейком. Правда, через мгновение он вспомнил о назначенной ему встрече.

– Прошу прощения, но мне была назначена встреча у адмирала и…

– В таком виде вам лучше у него не появляться, – сурово отрезал капитан. – Сакамото любит наглецов, но даже у его любви есть свои пределы. Кроме того, он уже успел перепоручить вас мне, поэтому ввести в курс дела, думаю, у меня получится куда лучше.

Витгефт сразу успокоился. Мозаика в его голове постепенно приобретала нужные формы. Оставалось узнать детали, чтобы окончательно войти в курс дела. Кроме того, энергия, которой был наполнен Дрейк, частично передалась и ему. Правда, сам капитан, едва они сели в шлюп, резко замолчал. Отдавая краткие распоряжения водителю, он приказал лететь в сторону доков.

К счастью, полет не занял много времени. Уже через пять минут они приземлились возле проходной, где Дрейку пришлось предъявить пропуск. Суровые лица часовых и ряд зенитных автоматов, направленных в небо, заставили Дмитрия немного понервничать. Что касается господина капитана второго ранга, то его вряд ли что могло смутить, и, кивком головы приказав следовать за ним, он направился внутрь охраняемой зоны.

Витгефт опасался, что им придется прогуляться до верфей, где пропускной режим отличался еще большей суровостью, но у его командира были иные планы. Направившись к парапету, ограждавшему тропу, идущую вдоль кратера местной гавани, он резко остановился и ухмыльнулся.

– Для начала позвольте представить ваше новое место службы, – палец Дрейка ткнул в одинокий корабль, стоящий в доках, окруженный дюжиной кранов. – Впечатляет? Я, если честно, в полном восторге.

Витгефт промолчал, сосредоточившись на изучении новой цели. Подобной схемы он еще не встречал, что говорило о том, что перед ним какая-то новая модель. Расположение орудийных башен позволяло судить об универсальности использования данного судна. Оно могло вести равнозначный огонь как по нижним, так и по верхним целям. Вытянутый, зауженный корпус намекал на возможные скоростные характеристики. Единственное, что смущало его, это широкое отверстие в носовой части, в данный момент полуприкрытое, но дававшее возможность сделать ряд предположений.

– Крейсер авианесущий, – наконец устало произнес майор. – Пехотную палубу заменили ангаром. Странно, я считал, что подобные проекты провалились лет тридцать назад.

– Приятно иметь дело с образованным человеком, – улыбнулся Дрейк. – Но, может, вы тогда и вспомните, что именно послужило причиной провала?

– А чего вспоминать? Дредноуты серии «Вулкан». Предполагалось, что они смогут нести пару-тройку эскадрилий легких бомбардировщиков и штурмовиков. Дабы не жертвовать артиллерией, летную часть разместили внутри корпуса. На деле вышло, что многие пилоты бились, пытаясь залететь в узкую щель. Да и эффективность использования не оправдала ожиданий. Обычные эскортные авианосцы обходились куда дешевле, но приносили больше пользы. В итоге проект закрыли и больше тему не поднимали.

– Рядовым пилотам действительно было тяжело проникать внутрь, но что, если уровень летчиков будет… скажем, выше номинального уровня?

Наконец Витгефт понял, о чем идет речь. Собрать элиту мастеров воздушного боя и запихать их на этот крейсер. Действительно, вспомнить хоть Игоря, который, если не учитывать его заклятого невезения, считался легендарной личностью. Да и себя самого, что греха таить, он расценивал крайне высоко.

– Какие машины будут на борту? – задал он крайне интересующий его вопрос.

– «Десмоды». Слышал про такие?

– Краем уха. Новое поколение тяжелых штурмовиков, и это значит… Ну да, полтора десятка опытных пилотов на судне, которое, как я понимаю, может закинуть их куда угодно. Ганботы явно слишком мощные для обычных транспортов… Это выходит, Сакамото планирует, что мы будем сбивать тяжелые корабли?

– Хорошая работа для истребителя дредноутов! – Во взгляде Дрейка промелькнуло уважение.

– Никогда им не был, – чувствуя очередной прилив усталости и головной боли, пробормотал Витгефт.

– Ничего, будешь, – беззаботно отозвался его командир и, немного помолчав, поинтересовался: – Адмирал считает тебя колдуном. Говорит, что ты всегда знаешь, куда нужно бить, чтобы нанести максимальный ущерб. Поделишься секретом?

– Никакого секрета. Обычный анализ схем кораблей. В академии у нас был наставник, часами заставлявший заучивать чертежи крейсеров и дредноутов, а потом припирал к стенке, дабы мы находили на них слабые места. Правда, получалось мало у кого. Я помню, как он ругался, доказывая, что подобное знание позволит нам отправлять вниз линкоры, даже если из оружия у нас будут только ручные гранаты. Тут он, конечно, преувеличивал, но когда дело дошло до практики, выяснилось, что он не настолько и ошибался…

– Слабые места кораблей… Звучит пугающе. И многие усвоили эту науку так же, как ты?

– Ничего не могу сказать, – Витгефт отрицательно покачал головой. – Я, правда, пытался научить подобному своих ребят, но тут мне просто не хватило времени. Кроме того, многочисленные модификации и улучшения значительно усложняют расчеты…

– Я читал твое личное дело, – внезапно с какой-то серьезностью пробормотал Дрейк. – Тебя считают одним из самых видных экспертов по борьбе с кораблями. Мало кто может похвастаться подобным послужным списком. Тяжелый крейсер, пять эсминцев, три эскортных авианосца и почти полсотни транспортов. И это не считая того, что смогло унести ноги, вроде тех дредноутов. – И, заметив недовольную мину на лице майора, тут же вскинул руки в извиняющемся жесте: – Я в курсе, что ты подбил только один и тот не до конца, но слухи этим не перебьешь. И пусть я не прошу в одиночку сражаться против всего флота, но, чтобы держать марку, придется тебе приложить усилия и отправить вниз хотя бы парочку подобных исполинов.

– Меня не волнует моя репутация, просто обидно, что заслуги всей моей эскадрильи причисляют мне одному.

– Ну о данной миссии тебе волноваться не стоит. Тебе выпала честь поработать плечом к плечу с такими легендами, что за право приписать на свой счет хотя бы один корабль придется изрядно потрудиться. И главное, – голос капитана опустился до яростного шепота, – я хочу, чтобы ты научил их всему, что знаешь сам. Когда дойдет до боя, мы сможем рассчитывать только на свои силы. И если что, у каждого будет право только на один удар. И мне надо, чтобы этот единственный удар был смертельным для любого вражеского корабля, начиная с «Молнии» и заканчивая одним из «Триумвирата».

– Я готов, – неожиданно спокойным тоном отозвался Витгефт. Его душа впервые за последние пару дней начала обретать что-то похожее на спокойствие. Он снова в деле, за которое не стыдно отдать свою жизнь. – Когда начинаем?

– По идее, надо было еще вчера, но поскольку вы еще не совсем готовы, то завтра. – Дрейк вновь по-пиратски ухмыльнулся и добавил: – И постарайся за это время убедить своего нового товарища, что технику нужно беречь. У меня нет никакого желания тащить за собой транспорт с запасными ганботами.

Глава 6

Тренировки пилотов начались через три дня. Причина была проста: сосредоточившись на том, чтобы поскорее выпустить «Давыдова» из доков, начальство как-то упустило из внимания вопрос с новыми ганботами. И если Витгефт дни и ночи был занят тем, что вместе с Роджером обсуждал и изучал вероятную тактику боя, то Игорю пришлось провести эти дни в относительном безделье.

Правда, не сказать, что в эти дни не происходило ничего. Так, Сакамото довольно радикально решил вопрос с проживанием, переведя весь секретный отряд на одну из учебных баз. И именно там и начало формироваться ядро будущей ударной группы. Витгефт предполагал, что оно будет состоять из довольно известных личностей, но даже представить себе не мог, насколько.

Достаточно было в казармах прозвучать имени Пауля Шварца, как почти весь персонал, включая техников и прачек, выбежал наружу, дабы воочию узреть живую легенду. Майор с трудом удержался, чтобы не присоединиться к ним. Перечитав личное дело этого человека, считавшегося одним из самых результативных торпедоносцев на всем флоте, он даже испытал легкое чувство зависти. Конечно, на нем не висело прозвище Убийцы Дредноутов, но зато количество сбитых транспортников достигало трехзначной цифры, причем большую часть атак он провел в одиночку.

В реальности герой оказался крайне молчаливым типом, явно страдающим от бессонницы. Как оказалось, его в буквальном смысле вырвали из боя, направив к новому месту службы. Нескольких фраз, оброненных им, хватило Дмитрию, чтобы понять уровень интенсивности боев за Треугольник. Похоже, что Сакамото был прав и конфедераты всерьез вознамерились захватить эту территорию. Учитывая, что они пока лишь только прощупывали оборону, было страшно представить момент, когда они возьмутся за него всерьез.

С Антоном Куроки, несмотря на его не меньшую известность, подобного не повторилось, но тут следовало принять во внимание, что в отличие от коллеги прибыл он ночью. Также он умудрился отличиться тем, что привез с пяток здоровенных ящиков с различными инструментами и приспособлениями, а в комплекте к ним личного механика.

Последний изрядно удивил Витгефта. Он привык к тому, что пилотов набирали обычно из низкорослых мужчин, но Руперт Ланге умудрился превзойти их всех, будучи майору по грудь. Еще больше он удивился, узнав, что попутно механик является также вторым пилотом и стрелком.

– Не думал, что у нас в армии набирают и гномов. Надеюсь, у вас нет с ним проблем? – тут же задал он сакраментальный вопрос.

– Мы очень удачно дополняем друг друга, – философски ответил пилот. – Я быстрый, а он умный. Почти половина моих побед – это его рук дело.

– А ящики зачем?

– Пилоту мало познать свою машину. Он должен сам, своими руками довести ее до совершенства. Правда, в этом конкретном случае руки будут принадлежать Руперту, но сути дела это не меняет. Впрочем, объяснять ничего не буду, машины доставят, сами все увидите.

Но машин пока не было, и Витгефту приходилось больше на словах объяснять примерную суть дела. Поскольку сама операция считалась пока секретной, то до объяснений он не снисходил, предпочтя раздать только свои собственноручно разработанные схемы слабых мест кораблей. Пилоты в целом позитивно оценили данный труд, согласившись, что при определенных условиях толк от него должен быть. Вот только условия эти были крайне специфичными.

Особых напряжений и трений в команде не возникало. Каждый отлично понимал, что от окружающих людей зависит будущее выживание в бою. Единственный конфликт произошел в день появления Ольги Страховой. Про эту летчицу, как и про всех прочих, ходило немало баек. Так, говорили, что, потеряв всю свою семью в Каменногорске, стертом с лица земли бомбами конфедератов, она превратилась в безумную фурию.

Так это было или нет, сказать сложно. Но взгляд Ольги показался Витгефту крайне тяжелым и мрачным. Возникало ощущение, что женщина заранее воспринимала всех как врагов и готовилась в любой момент нанести удар. И очень скоро майор лично увидел подтверждение своих слов. Так уж получилось, что, выходя из канцелярии, она наткнулась на Игоря, который тут же поспешил ее облапать. Реакция последовала незамедлительно, пощечина и серия ударов, направленных на то, чтобы вырубить обнаглевшего офицера.

Правда, с Игорем этот фокус не прошел. С легкостью уклонившись от всех атак, он всего лишь хмыкнул и, обойдя Ольгу по дуге, направился к своему непосредственному начальству. В спину ему тут же полетели откровенно прямые угрозы, которые капитан словно даже не заметил.

– Славная девочка, – весело произнес он. – Судя по нраву, совершенно свободна. Меня это устраивает.

– Ты это чего? – насторожился Дмитрий.

– Как чего? – изумился нерадивый подчиненный. – Хочу с ней плотно пообщаться и помочь сбросить неконтролируемую агрессию. А то слишком много ее накопилось. Ладно на врага ее выплескивать, но свои-то в чем провинились. Мало нам жертв от дружеского огня? А так, глядишь, станет помягче и пообщительней.

Витгефт лишь тяжело вздохнул. С одной стороны, ему не нравилось, что среди членов отряда могут возникнуть отношения. Но с другой, в небе каждого из них поджидала неминуемая смерть. Садясь в кабину ганбота, ни один пилот не был уверен в том, что ему удастся вернуться обратно. В таких условиях запрещать хоть малейшие радости жизни выглядело кощунством, поэтому, несмотря на все бурление в душе, вслух он выразился кратко:

– Не испорть ее и не слишком увлекайся. Вам еще войну выигрывать надо.

Практически сразу после этого инцидента наконец прибыли новые машины, и период откровенного безделья закончился. Про «Десмоды» ходило немало слухов среди летного состава, и Витгефт наконец смог своими руками ощупать эти машины и убедиться, что они не являются мифом.

Первое впечатление оказалось вполне положительным. Будучи развитием дальнейшей идеи «Акулы», они были лишены ее недостатков. К счастью, наконец-то исчез так мешавший всем торпедный отсек, замененный системой подвесок. Последнее позволяло разнообразить вооружение ганбота, а учитывая боевую нагрузку, доходящую до шестисот килограммов, превращало ее в относительно смертоносную машину. Две двадцатимиллиметровые скорострельные курсовые пушки давали уверенность в возможности противостояния даже тяжелым истребителям конфедератов.

Скорость и маневренность при такой нагрузке, конечно, оставляли желать лучшего, но все компенсировала броня. Последняя вызывала уважение, поскольку в теории машина с легкостью могла выдерживать обстрел даже из тяжелых пулеметов. Учитывая стоящую перед ними задачу, совсем не лишняя особенность. Один из техников по секрету прошептал Витгефту и его подчиненным, что во время испытаний один из конструкторов залез внутрь и приказал всей наличной зенитной артиллерии вести огонь по ганботу. Через несколько минут все пулеметы заклинило от перегрева, в то время как сама машина продолжала нарезать круги над полигоном и даже не дымилась.

Конечно, данная история являлась обычной байкой, призванной поддержать боевой дух пилотов, но изучая «Десмод» на практике, каждый из них осознавал, что выдуманная история крайне приближена к реальности. И оставалось надеяться, что суровая реальность не разобьет их иллюзий.

Впрочем, больше брони и вооружения Витгефта обрадовал тот факт, что на каждой машине стояла относительно мощная радиостанция. Возможность ведения переговоров с напарниками значительно расширяла тактические возможности всего отряда. Отныне можно было не переживать, что его сигналов кто-то не заметит. Конечно, радио штука не очень надежная, особенно в условиях близости мистерия, но в их положении оно могло превратить десяток машин в смертоносное подразделение.

А дальше начались суровые тренировки. Витгефт не щадил ни себя, ни своих подчиненных, выжимая из них все. Стратегия, тактика, боевые схемы, все это не стоило ничего до той поры, пока пилот досконально не изучит свою боевую машину и не узнает ее возможности. Особенно это касалось новых моделей. Слишком много детских болезней, не найденных испытателями, преследовали их на протяжении длительного времени.

Так, например, полностью нагруженный «Десмод» очень не любил резких поворотов. В данном случае имелся немалый риск потери управления. У половины машин при испытаниях на максимальной скорости начинались непонятные вибрации, но в этом случае техники знали, в чем проблема, и быстро приводили аппараты в чувство. А вот то, что сброс всех бомб приводил к тому, что облегченный ганбот совершал резкий прыжок вверх, стал для многих пилотов неприятным сюрпризом. Игорь чуть было не подтвердил свою репутацию, лишь чудом разминувшись во время подобного маневра с машиной Куроки. Впрочем, опыт пилотов очень быстро позволил включить эту особенность в число тактических приемов.

Параллельно начались маневры с использованием «Дениса Давыдова». Пилоты, сумев приспособиться к машинам, принялись отрабатывать посадку на корабль. Хотя в данном случае речь шла о том, что они учились быстро и без проблем пролетать внутрь ангара. Задания менялись постоянно. Требовалось совершить посадку в любое время суток, как во время стоянки, так и во время движения корабля. Дрейк даже гонял свой крейсер задним ходом, дабы пилоты могли полностью прочувствовать, что им предстоит.

Где-то на этом этапе и произошло разделение на команды. Хотя Сакамото считал, что в данном случае машины, учитывая квалификацию пилотов, должны были действовать самостоятельно, Витгефт предпочел все же создать боевые группы, разделив обязанности. Игорь взял на себя торпедоносцев, в то время как сам майор предпочел руководить бомберами, благо с последними у него было куда больше опыта работы.

Соответственно, в скором времени тренировки сместились в сторону выполнения уже назначенных заданий. Адмирал не поскупился, притащив несколько старых барж, на которых ударная группа отрабатывала как групповые, так и одиночные атаки. Периодически устраивались учебные воздушные бои, заставляя пилотов все больше и больше подстраиваться под новые машины.

Примерно через неделю после начала занятий сумел отличиться Руперт. Этот гном, воспользовавшись окном в расписании, оседлал машину своего командира, переделывая все на новый лад. Больше всего изумило Витгефта то, что он демонтировал хвостовой автомат, заменив на роторную шестиствольную пушку. Майор с недоверием относился к подобному классу оружия, считая его не очень надежным, недостаточно точным и крайне неэкономичным в плане расхода боеприпасов. Куроки пришлось не один час заверять его, что механик знает что делает.

Чуть позже Руперт показал свое мастерство, сумев отладить одну из машин, которую все посчитали бракованной. Учитывая, что на это у него ушло всего три часа, авторитет механика-коротышки возрос обратно пропорционально его росту. Пилотам пришлось выстроиться в очередь к Куроки, уговаривая его одолжить напарника хотя бы на пару часов. Итог был закономерен, машины разом избавлялись от ряда дефектов, облегчая выполнение боевой задачи.

Также очень быстро выяснилось, что несмотря на весь опыт и профессионализм, большинству пилотов было не чуждо лихачество. Освоив «Десмоды», они моментально начали соревноваться друг с другом, показывая невероятные маневры, а также демонстрируя поистине фантастические способы бомбежки или торпедной стрельбы.

Проблема крылась во времени, вернее, в его отсутствии. Будь у них в распоряжении хотя бы три месяца, майор бы смело закрывал глаза на подобные поступки, осознавая, что таким образом также приобретается немалый опыт. Но поскольку каждый день был на счету, ему пришлось своим приказом запретить отклоняться от принятых норм.

Тем не менее на фоне всех проблем Витгефт вынужден был признать, что Роджеру приходилось куда тяжелее. Если ударный отряд, включая стрелков, укомплектовали фактически за неделю, то набрать экипаж для крейсера оказалось практически непосильной задачей. Людей с «Быстрого» хватило, чтобы заполнить только половину списочного состава. И, как это всегда бывает, в самый нужный момент свободных матросов практически не осталось.

Доходило до смешного, когда за одного штурмана, мастерски умевшего прокладывать курс сквозь мистерий, чуть не подрались сразу пять адмиралов. Роджер со смехом рассказывал, как их посыльные носились из кабинета в кабинет, пытаясь собрать как можно больше имевших вес бумаг, в то время как бедолага штурман был вынужден несколько часов сидеть в коридоре, гадая, куда его забросит. В итоге Пирату пришлось применить свое мастерство и элементарно похитить нового подчиненного, оставив Сакамото разгребать всю бюрократическую волокиту. Адмирал потом ворчал пару дней, но явно проникся еще большим уважением к своему протеже.

Аналогичным образом ему пришлось забирать пару артиллеристов с одной из береговых батарей. Их командир так вцепился в своих канониров, что отказался их отдавать, несмотря на кучу грозных бумаг. Закончилось все авианалетом в классическом стиле, где Роджеру пришлось применить все свое искусство дипломатии, попутно кивая в сторону висевших за окном ганботов и крейсера.

Не обходилось и без иных конфликтов. Так, в один прекрасный день Куроки услышал крайне нахальное высказывание пары техников по поводу фамильного меча, который он брал с собой в каждый полет. Дело закончилось тем, что до сего момента спокойный и невозмутимый пилот пришел в крайнюю ярость и почти два часа гонял техников по базе, угрожая тем самым мечом. Еще три часа ушло на принятие извинений и покаяний, а самому Витгефту пришлось отпаивать начальника технической службы, осознавшего, что его подчиненные были на грани смерти.

Попутно майору пришлось пережить немало неприятных часов, наблюдая за тем, как Игорь ухлестывает за Ольгой. Учитывая резко агрессивное отношение девушки к ухажеру, он даже подумывал о том, чтобы развести их по разным отрядам. Время все расставило по своим местам, и уже через две недели он имел возможность своими глазами увидеть, как суровая летчица с пылающим взором внимает словам своего боевого товарища. Никто не знал как, но капитан сумел завлечь очередную жертву в свои сети, вызывая лишь уважительные взоры сослуживцев.

Время текло неумолимо. Отведенные Сакамото два месяца вдруг превратились в полтора, поскольку, по данным разведки, конфедерация приняла решение форсировать свои усилия. Концентрация войск в районе Треугольника неумолимо возрастала, и адмирал наконец был вынужден отдать приказ о завершении обучения. Больше медлить было нельзя. Риск того, что их операция пройдет впустую, возрастал неимоверно, и Роджер наконец получил отмашку.

Пират сумел выпросить пару дней, дабы провести последнюю проверку. Экипаж вполне уверенно справлялся со своими обязанностями, все механизмы работали исправно, а канониры поражали цели, перекрывая все положенные нормативы. Следующий день был отведен на загрузку припасов. Автономный полет, вне поддержки баз, требовал максимальной загрузки. Провизия, топливо, боезапас, инструменты, всего этого требовался двойной, а то и тройной комплект. Матросы шутили, что в крайнем случае можно будет взять на абордаж крейсер конфедератов и разграбить его, как в старые добрые времена, но Дмитрию с Роджером было не до шуток.

Последняя проверка подтвердила полную готовность, и Витгефт, стоя на мостике, почувствовал дрожь от набирающих полные обороты турбаниевых двигателей. «Давыдов» медленно, словно нехотя, отрывался от земли, и майор почувствовал легкую волну возбуждения, пробежавшую по телу. Рейд начался.

Глава 7

Маршрут был проложен исходя из условий полной секретности. Конечный пункт назначения знал только Роджер. Даже Витгефт имел лишь крайне смутное представление о том, в каком именно регионе им придется работать. Капитан умудрился запутать даже своих, двинувшись вначале на юго-восток. По кораблю тут же пронесся слух, что они направляются в Вертиго. Данный регион действительно являлся раем для рейдеров. Огромные массы мистерия и тысячи островов являлись удобными местами для засад. А учитывая, что в том месте проходила большая часть маршрутов караванов конфедерации и их союзников, то было логично, что для «Дениса Давыдова» этот регион являлся идеальной целью.

Подобную иллюзию Роджер сумел поддерживать пару дней, после чего резко опустил крейсер к самой поверхности воды. Здесь, в легких потоках мистерия, он был незаметен для большей части наблюдательных средств, и, пользуясь этим, капитан приказал развернуться на юго-запад.

Новый слух моментально всколыхнул корабль, а в кают-компании установилась атмосфера легкого недоумения. По всем расчетам выходило, что они направляются в сторону Треугольника. Никто не спорил, что в стратегическом плане этот кусок скалы имел очень важное значение. Но никто не мог понять, какая в таком случае будет роль у легкого рейдера в будущем эпицентре жестоких боев.

Полеты на малых высотах считались очень опасными. Не раз небольшие куски скалы резко вылетали из-под толщи воды, тараня пролетавшие корабли. Засечь их в условиях вечного мистерия не представлялось возможным, и поэтому большая часть капитанов старалась не опускаться ниже полукилометровой отметки. Но в данном случае риск оправдывал себя, поскольку позволял проскользнуть незамеченным.

Под Треугольником они прошли поздно ночью. Вахтенные шепотом травили байки и упорно пытались расслышать звуки канонады. Но, видимо, решающий момент битвы еще не настал, поскольку даже акустики не услышали ничего постороннего. Но нервы были напряжены до предела, и поэтому стая дьявольских кошек, внезапно вынырнувшая из потоков тумана и пролетевшая над кораблем, едва не спровоцировала боевую тревогу.

Без неприятных последствий не обошлось. Эти мелкие хищники основательно загадили палубу, вызвав немало загибов в свой адрес. А ближе к утру наблюдатели засекли шум нескольких кораблей, но определить их вид и принадлежность так и не удалось. «Давыдову» пришлось провести пару часов в бесшумном режиме, после чего он продолжил свой путь.

Лишь теперь всем стало ясно, что путь лежит далеко в глубь вражеской территории. Моментально родилось множество невероятных теорий, начиная от обстрела портов Биглэнда и заканчивая бомбардировкой столицы конфедератов. Более осторожные и склонные к рациональному мышлению заверяли всех, что это всего лишь разведка боем для проведения операции по возврату Сахарной Головки. Авторитет Роджера моментально вырос до недосягаемой высоты. Мысль о том, что они пересекают территорию, ранее принадлежавшую альянсу, с целью нанести ущерб врагу, приятно грела души членов команды.