Сто рентген за удачу Филоненко Вадим

— А?.. Пистолетов?.. Зачем это? — напрягся Урюк.

— Для профессора. Давай-давай. Иван Аркадьевич нужен нам живым, а по этим подземельям ходить безоружным — верная смерть.

Витек скривился, но протянул «беретту». И даже запасной магазин дал.

Зашевелился, приходя в себя, Рыжий. Застонал, попробовал сесть.

— Цел? — удивился Урюк. — Вот чудеса! Я же своими глазами видел, как тебя очередь из крупнокалиберки прошила.

— Да ты чего, Вить? Ну крупнокалиберка у призрака? — фыркнул я. — Он телекинетик, а не стрелок. Шуранул по Рыжему обломками кирпичей да кусками арматуры, и всего делов. Так, Рыжий?

— Не знаю… — протянул парень и жалобно добавил: — Только больно почему-то… Очень…

— Еще бы! У тебя сейчас грудь и живот небось одна сплошная гематома. Хорошо, если ребра целы. Сила удара-то была о-го-го! Вон, броня кое-где даже внутрь вмялась… Вить, дай ему из аптечки шприц с обезболивающим.

Надо ли говорить, что на весь отряд имелась одна-единственная аптечка — у Витька. Он не считал нужным снабжать своих бойцов медикаментами. Лекарства в АТРИ — вещь не дешевая. В отличие от людей.

— Вить, дай ему один шприц, — повторил я.

— Вот еще! — повысил голос Урюк. — Подумаешь, пара кирпичиков в доспех попала. А ну-ка кончай ныть, недоумок, — накинулся он на Рыжего. — Живо вставай. Расселся тут! Вон, меня едва очередью не изрешетили, шаровая молния чуть не прикончила, но я же не ною.

Я покрутил головой: вот падаль! Сам от страха едва в штаны не наложил, а теперь строит тут из себя крутого бойца.

— Пора идти дальше, — приказным тоном сказал Витек. — Бедуин, открывай эту долбаную дверь.

— Погодите! — воскликнул профессор. — Прежде чем идти туда, нужно… — Он замялся.

— Чего еще? — нахмурился Витек.

— Э… Взять… Сделать…

— Кончай крутить, яйцеголовый! Ты, падла, нам баки вправляешь…

— Урюк, тебя предупреждали следить за лексиконом? — вмешался я. — Помнится, ты недавно назвал нас «козлами», я стерпел, вернее, некогда было разбираться из-за призрака. Но теперь у меня полно времени. Итак, три оскорбления: «козел», «яйцеголовый», «падла». Стало быть, три удара в челюсть… — Я оценивающе посмотрел на Витьку. — Ведь тремя ударами вырублю тебя на хрен, а потом тащить придется, как колоду бесчувственную.

— Господин Бедуин, — вмешался профессор, — я на… хм… «падлу» не обижаюсь. Понимаю, что господин Урюк просто ошалел от страха и сам не сознает, что говорит. Очень уж он испугался того призрака. И хуги… С кем не бывает.

Тон Ивана Аркадьевича был донельзя миролюбивым, смиренным, но в глазах плясали чертики.

— Да и «яйцеголовый» — это не обидно. Скорее почетно, — продолжал Зинчук.

Я кивнул, мол, понял, а в следующее мгновение мой кулак стремительно подлетел к морде Витьки и застыл в миллиметре от скулы. Урюк от неожиданности отпрянул, а я объяснил:

— Скажи спасибо, что Иван Аркадьевич такой необидчивый, а то схлопотал бы трижды.

Урюка прямо-таки заколбасило.

— Вы… с-суки… да я вас… щас… всех…

Он судорожно потянулся к пульту взрывателя, но Марек перехватил его руку:

— Кончай дурить, Витек! В таком замкнутом помещении, как это, взрыв положит всех, и тебя в том числе. Бедуин, заканчивай со своими штучками. Пошли уже дальше, а? Давайте, наконец, доберемся до хабара, а то мне осточертело торчать в этих подземельях.

— Согласен. Иван Аркадьевич, — подчеркнуто вежливо обратился я к профессору, — так куда нам дальше? Вниз или?..

— Прежде чем идти в лабораторию, нужно взять еще один ключ, — начал ученый.

Урюк скривился и что-то пробурчал себе под нос, но вслух озвучивать недовольство не стал. И правильно сделал. Хотя сейчас я целиком разделял его возмущение — Иван Аркадьевич и в самом деле нам «баки вправлял», но с какой целью?..

— Ключ в тайнике на этом этаже, — продолжал профессор. — Я покажу, куда идти.

Иван Аркадьевич остановился перед входом в пустой и безопасный, на первый взгляд, коридор, нерешительно посмотрел на меня:

— Господин Бедуин, нам туда, вот только…

Вот именно — только… В коридоре обитал целый рассадник огневиков — это я так назвал их для себя. Не знаю, феномены ли они, сродни спящим гейзерам, живые ли существа из того мира или вмонтированные в пол банальные огнеметы с датчиками движения. В любом случае те еще твари. В смысле, опасные, сволочи.

Сейчас феноменов видно не было — затаились, поджидая жертву. Об их коварном присутствии напоминали лишь потрескавшиеся от страшного жара, выщербленные бетонные стены и прожженные дыры в потолке.

Похоже, пока мы сражались с призраком, профессор пытался в одиночку пройти именно по этому коридору, но у него не вышло. Хорошо, хоть жив остался, отделался легким испугом и обугленным рукавом. Но возникает вопрос: почему он прямо не рассказал о своей попытке? Зачем врал?..

— Ну и чего мы опять встали? — не выдержал Витек. — Коридор пустой, анализатор показывает практически норму.

— Ах, анализатор… Тогда конечно… — язвительно протянул я. — Если ты так уверен в нем, иди первым.

Урюк замялся нерешительно, а потом все же упрямо сделал шаг.

— Стой! — Я перегородил ему дорогу. — Смотри…

Один из маркеров полетел в коридор. Тотчас ему навстречу взметнулась шипящая струя пламени, будто в пол и впрямь был вмонтирован реагирующий на движение огнемет.

Урюк охнул и отшатнулся. Рыжий попятился, не сводя зачарованного взгляда с огня.

— А нам обязательно идти туда? — уточнил Марек. — Профессор, вы ничего не путаете?

— Нет, молодой человек. Именно здесь мы и проходили с военными проводниками. Только у нас тогда были другие костюмы — вроде как у пожарных — с повышенной устойчивостью к огню.

— А почему ты раньше не предупредил, недоносок? — прорычал Урюк и попытался схватить профессора за грудки.

Нет, ну я уже замучился обучать его хорошим манерам!

— Витек, ща вдарю, — честно предупредил я.

— Попробуй! — раздухарился Урюк. Он очень вовремя вспомнил, что искусственные мускулы эскады придают ему небывалую силу, и решил воспользоваться преимуществом на всю катушку. — Давай, Бедуин, сойдемся по-мужски, без оружия, врукопашную!

Я пожал плечами:

— Ну, если тебе охота в игрушки играть… Только отойдем подальше от коридора с огневиками, а то мало ли чего.

Возомнивший себя Шварценеггером Витек передал автомат Рыжему и отважно пошел на меня, ошибочно приняв мое расслабленное спокойствие за растерянность. Он решил не мудрить, а по-простому врезать кулаком в лицо. Усиленный эскадой удар гарантированно пробил бы мне череп… если бы достиг цели, конечно. Я тоже не стал мудрить — поднырнул под атакующую руку, оказавшись у Витьки за спиной, предплечьем пережал ему кадык, а другой рукой обхватил голову и прошептал на ухо:

— Могу сломать тебе шею. Хочешь?

— Не сломаешь… — прохрипел Урюк. — Потому что тогда будет БУМ…

Я отпустил захват. Витек потер помятую шею, процедил с ненавистью:

— А ты все равно скоро сдохнешь, Бедуин! Если не я, так… кое-кто другой тебя прикончит.

— Интересно… И кто же? Рыжий твой?

— Не скажу. Пусть для тебя это будет сюрпризом. — Урюк злорадно оскалился и почему-то посмотрел в сторону Марека, потом снова перевел взгляд на меня, хотел добавить что-то еще, но передумал и лишь повторил убежденно: — Сдохнешь! Скоро!

— Все там будем, — усмехнулся я. — Как говаривала одна моя знакомая… кстати, киллер по профессии: «Жизнь — дело поправимое».

— Эй! — окликнул нас Марек. — Не наигрались еще? У нас тут, между прочим, проблема, если вы не забыли. Оккупированный огнеметами коридор.

— А если быстро пробежать по нему? — предложил Рыжий. — Может, эскада выдержит жар?

— Вот тебя и пошлем первым, умник! Посмотрим, как ты «побежишь» в своем «танке», — рявкнул на него Марек.

— Никуда бежать не надо, — вмешался я. — Иван Аркадьевич, расскажите подробно, где именно находится ключ?

Профессор принялся увлеченно чертить маршрут на испачканной сажей стене.

— Знакомое место, — наконец вынес я вердикт. — Туда есть другой путь.

Коридор с огневиками мы обойдем. И дальше идти будет более-менее безопасно, а вот само помещение, где хранится ключ, станет проблемой. Очень большой проблемой…

Я повел отряд хорошо знакомым мне путем. Привычно остановился перед проходом, где обосновался «Салют». Вернее, я не знаю, как именно называется этот феномен — нигде больше в АТРИ пока такого не встречал, поэтому для себя окрестил его «Салютом».

Выглядел феномен красиво и страшно одновременно. Одна из бетонных стен была пробита насквозь, в проломе торчали перекрученные куски арматуры, клубилось странное радужное сияние. Оно сжималось в небольшой переливающийся шар размером с кулак, затем словно взрывалось с гулким бухающим звуком, выплескивая разноцветные волны салюта, заполняя мерцающими искрами почти весь проход.

— Это что за хрень? — не удержался Марек. — Первый раз вижу такое!

«Салют» откликнулся на его голос — бухнул особенно громко, словно поприветствовал. Сияние заискрилось, разметалось лучами по коридору, едва не дотянувшись до нашей живописной группы. Все, кроме меня, попятились, толкая друг друга.

Я достал маркер, кинул в мерцающее облако, послушал привычный «бух», удовлетворенно кивнул сам себе и пошел вперед, прямо через аномалию. «Салют» зашипел, засверкал с удвоенной силой, окутал меня плотной тучей искр. Ощущение, словно идешь через гигантский бенгальский огонь — тот самый новогодний фейерверк, который получается, если зажечь стерженек, покрытый бертолетовой солью. Страшновато, но в защитном комбезе абсолютно безопасно.

Миновав феномен, оглянулся на спутников и едва удержался от усмешки. Пока я шел сквозь «Салют», они стояли разинув рты, будто парализованные. Ну, просто музей восковых фигур!

Первым очухался Марек. Он кашлянул и спросил:

— Ну, чего, Бедуин? Запускать всех по одному?

— Давай.

Напарник подтолкнул Урюка:

— Пошел!

Тот заупрямился, переадресовал толчок Рыжему:

— Чего варежку разинул, недоумок? Ты первый. Шевели копытами!

Рыжий жалобно посмотрел на Урюка, набрал в грудь побольше воздуха и почапал сквозь яркое облако «Салюта» короткими приставными шажками, вздрагивая и вжимая голову в плечи при каждом очередном буханье, сопровождающимся выбросом обильной порции искр.

Следом за ним благополучно миновали феномен и остальные. Благополучно для здоровья, но не для нервов. Рыжий с Урюком на дрожащих ногах тихо сползли по стеночке, профессор пристроился рядом с ними. Марек украдкой вытер пот со лба, перехватил мой взгляд, вымученно улыбнулся и тихонько пояснил:

— Такие дела, Бедуин… Вот сколько лет АТРИ топчу, а добровольно в активную аномалию впервые сунулся. Было дело, пробегал через «Поцелуй Борю в зад». Но тогда он был неактивен, разряжен. А тут шипит, сверкает, того и гляди долбанет, причем как и чем — непонятно, и оттого еще страшнее… Смотрел вот на тебя со стороны — ты прошел, значит, вроде оно и безопасно, а как самому идти, очко все равно играет. На подкорку у меня записано: активный феномен — это смерть! Добровольно сквозь него идти, словно самому к стенке вставать и гадать, какие патроны в рожках у расстрельной команды — холостые или боевые…

— Как видишь, бывают исключения. И среди феноменов довольно симпатичные попадаются, — пошутил я.

— Но очень редко, — хмыкнул Марек.

— Ладно, привал окончен, двигаем дальше, — объявил я.

Урюк в знак протеста замахал рукой:

— Айн момент, Бедуин. Дай хоть в себя-то прийти. Сейчас перекурю и пойдем.

— Никаких сигарет! — отрезал я. — Лучше водички из фляги попей. Или водки хлебни.

— Без муда… э… всяких там проводников решу, что для меня лучше. — Витек демонстративно извлек из кармана пачку «Данхилла» — немыслимое пижонство для АТРИ — и попытался закурить, но я выбил сигарету у него из рук:

— Сказано, нельзя!

— Да чего ты ко мне все время цепляешься? — озверел Витек. — Пока не покурю, дальше не пойду!

— Останешься здесь один.

— Да пошел ты!

Дело плохо. Наш майор-мародер уперся рогом. Я бы и разрешил ему покурить, но запах табака наверняка привлечет к нам горлумов. Их «семейка» обитает в одном из помещений по соседству. Раньше мне всегда удавалось проходить мимо незамеченным, но я тогда был один, без шумного, курящего «балласта».

Горлумы — тоже гости с того света, но, в отличие от остальных пришельцев, не умеют становиться невидимыми. Внешне они сильно напоминают одноименный персонаж — этакие голые невысокие люди-уродцы с безволосыми головами, огромными, вполлица, глазами и хилыми телами, обтянутыми сероватой сухой кожей. На этом сходство заканчивается и начинаются различия. Несмотря на внешнюю хилость, атрийские горлумы необычайно сильны и подвижны — один удар костистым кулаком или ороговевшей пяткой способен пробить человеку череп. Передвигаться горлумы предпочитают на четвереньках, причем невероятно быстро. Естественно, хищны и всеядны и просто обожают человечину…

Вошедший в раж Урюк тем временем закурил сигарету, затянулся и выпустил густую струю пахучего дыма. Марек и Рыжий машинально потянули носами — им тоже до смерти хотелось курить, но неохота было ссориться со мной.

— Черт с вами, дымите, — махнул я рукой. Один курящий или трое — значения не имеет.

Марек тут же потянулся к пачке Урюка:

— Давай цигарку, не жмись.

Тот злорадно посмотрел на меня, дружелюбно протянул сигареты молдаванину:

— Для хорошего человека не жалко, — и весело подмигнул Рыжему: — Закуривай, боец.

Табачный дым полетел по этажу. Я поиграл желваками, явственно представляя, как оживляются горлумы, учуявшие запах сигарет. Запах, который может принадлежать только одному существу в АТРИ — человеку — вкуснейшему для мутантов лакомству…

— Урюк, ну-ка встань вот здесь, поближе к «Салюту», — велел я. Горлумы этого феномена почему-то страшно боятся и стараются к нему не приближаться. — Профессор, а вы вообще лучше войдите в аномалию. Марек, готовься встречать горлумов. Следи вон за тем поворотом. Рыжий, ты тоже поглядывай, только сдуру нас самих не подстрели.

— Горлумов?! Ты сказал «горлумов»?! — Марек переменился в лице, жадно затянулся напоследок, загасил бычок о стену и торопливо занял позицию.

Рыжий, помедлив, повторил его действия. Профессор поежился, но вошел в аномалию. А вот Урюк и не подумал тронуться с места. Он презрительно скривился в полной уверенности, что я специально запугиваю их, смачно затянулся и выдохнул дым мне прямо в лицо.

И тут появился первый горлум.

Марек и Рыжий выстрелили одновременно. Спустя мгновение к ним присоединился и я, но тварь двигалась на четвереньках настолько быстро, что пули пролетали мимо, не причиняя вреда. Горлум несся среди разбросанных по полу ящиков и бочек, при этом, как опытный солдат, постоянно менял направление движения, петлял, бежал зигзагом. Миг, и он уже был в двух шагах от нас. Мутант встал на ноги и угрожающе сжал кулаки, а из-за поворота выскочили еще две человекоподобные твари.

Пули буквально нашпиговали тело вставшего в «боксерскую стойку» горлума, во все стороны забили фонтаны светло-голубой крови. Мутант захрипел и повалился замертво, но на его месте тут же оказались двое сородичей, которые, воспользовавшись моментом, подобрались к нам вплотную. Мы с Мареком успели отскочить, Рыжий остался на месте. Один из горлумов набросился на него, второй подался к Мареку.

Я пришел на помощь напарнику, обильно поливая мутанта свинцовым дождем. Краем глаза заметил, как по коридору несутся в нашу сторону еще три скрюченных силуэта. Пришлось переключиться на них.

Тут благим матом завопил профессор, приглушенно затявкала его «беретта». Я обернулся, вглядываясь в радужное мерцание «Салюта», увидел рядом с профессором хуги и бросился к Ивану Аркадьевичу, вернее, к напавшему на него «голодному», похоже, тому самому, которого мы упустили в раздевалке. Умный «снежный человек» осторожно следовал за нами все это время и выбрал самый подходящий момент для атаки.

Наши дела сейчас были аховыми.

Марек плотно увяз в борьбе с горлумами, изо всех сил пытаясь не подпускать их к впавшему в полную прострацию Урюку.

Рыжий уже проиграл свой бой — мощные «каратистские» удары горлумов со всех сторон молотили по нему, попадая в пах, живот, грудь. Эскада еще держалась, смягчая травмы, но парень уже перестал соображать, что к чему, в этой кутерьме. Автомат он потерял и теперь орал благим матом, волчком крутился на месте, но вскоре повалился навзничь, нокаутированный мощнейшими пинками ног и рук горлумов. Я видел, что ему срочно требуется помощь, но не мог ничего поделать — профессор Зинчук был для меня гораздо важнее шестерки-мародера.

Иван Аркадьевич сплелся в смертельном танце с хуги прямо посреди разноцветного трескучего облака «Салюта». Мутант вышел из режима невидимости, крепко обхватил человека ручищами, приподнял над полом, притиснул к себе и вознамерился открутить ему голову.

Я не мог стрелять без риска попасть в ученого. Пришлось действовать ножом. Лезвие глубоко вошло в подмышку монстра, разрезав мясо до кости. Хуги взревел, отшвырнул профессора и попытался схватить меня здоровой рукой. Но я успел приставить к его брюху ствол АКМ и всадить в поросшее бурой жесткой шерстью тело почти весь рожок. Хуги беззвучно повалился на пол. Готов.

Я подбежал к Ивану Аркадьевичу, проверил у него пульс, потряс за плечо:

— Эй, очнитесь!

Профессор зашевелился, приходя в себя.

— Я в порядке, господин Бедуин…

Не дослушав, я бросился на помощь к Мареку. Вернее, к Урюку. Пока мой напарник нашпиговывал пулями одного из горлумов, второй примеривался нокаутировать Витьку. Урюк почему-то стоял на коленях, ошалело мотая головой с прилипшей к нижней губе сигаретой, а автомат валялся в двух шагах от него.

Горлум оперся руками об пол и уже занес для удара ногу, целя прямо в лицо Урюку. Я нажал на спусковой крючок АКМ, но очередь получилась совсем короткая — в два выстрела. Рожок опустел. Пули ужалили тварь в бедро, сбили нацеленный в Витьку удар, но не заставили мутанта отказаться от намерения расправиться с жертвой. Горлум мгновенно перестроился, готовясь долбануть майора-мародера здоровой ногой, причем метил урод прямиком в незащищенную голову. Если попадет, мгновенная смерть Урюку гарантирована. А с его гибелью начнется цепная реакция смертей: Марека, профессора, моя, Потапа…

Я не успевал перезарядиться. Счет шел даже не на секунды — на доли секунд.

Сработало подсознание — тренированное тело само бросилось вперед. Сейчас моему прыжку позавидовал бы и кенгуру!

Буквально чудом вклинившись между горлумом и Витькой, я успел поставить блок, сбил ногу мутанта в сторону и со всей силой врезал ему прикладом по яйцам, вернее, по тому месту, где теоретически они должны быть. Человек от такого удара мгновенно впал бы в кому, а горлум лишь коротко взвыл, погрустнел и поковылял прочь, разом потеряв интерес к бою. И на том спасибо. Быстро перезарядив автомат, я добил его очередью в спину. И почти одновременно закончил разбираться со своим горлумом Марек.

Устало оглядев побоище, напарник зацепил взглядом окурки и покрутил головой:

— Вот ведь покурили, блин! Все, завязываю с куревом. Теперь только водка и бабы.

Он по-турецки уселся на пол и меланхолично принялся перезаряжать автомат. Я сел рядом, прислонился спиной к стене и блаженно прикрыл глаза. Минута передышки. Всего одна короткая минута, а потом я снова буду готов шастать по этим проклятым подземельям, кишмя кишащим аномалиями, призраками и «голодными».

Одна минута тишины и спокойствия… Но такой роскоши мне не позволили…

Вышел из транса Урюк, громко засопел, выплюнул окурок, встал, пнул ногой труп ближайшего горлума и самодовольно произнес:

— Вот ведь уроды! А славно мы их покрошили, да?

Марек хмуро посмотрел на него, но промолчал.

Зинчук приблизился к лежащему неподвижно Рыжему, пощупал у парня пульс.

— Он жив! Господин Бедуин, он без сознания, но дышит!

Пришлось вставать и тащиться к профессору и Рыжему.

— Ну-ка, Иван Аркадьевич, позвольте взглянуть.

Рыжий и в самом деле был еще жив. Множественные переломы и ушибы вызвали у него сильнейший шок. Наверняка имелись внутренние кровотечения и разрывы органов. Его бы побыстрее доставить в госпиталь. Вот только идти сам он не сможет, придется тащить, причем медленно и осторожно. Но для начала надо попробовать оказать ему хотя бы элементарную медицинскую помощь.

— Профессор, вы в полевой медицине как, сечете?

— Очень слабо. Видите ли, я биохимик…

— Понятно… Но все равно будете мне помогать… Урюк, давай сюда аптечку.

— Зачем еще? — вскинулся тот.

— Давай-давай. Наверняка там есть что-нибудь противошоковое и обезболивающее.

Витек скривился, кивнул на Рыжего:

— Он идти сможет?

— Нет. Придется нести. Оставь аптечку мне, а сам поищи подходящий материал для носилок. С Мареком вместе идите.

Урюк потянулся к подсумку, где у него лежала аптечка. Извлек небольшой синий футляр с красным крестом на крышке, протянул мне. Потом достал из кобуры «беретту». Я не придал оружию в его руке значения — для меня напряжение последнего боя тоже не прошло бесследно, реакция замедлилась, и не то чтобы очень хорошо соображалось.

Витек направил ствол пистолета в лоб своему бойцу и нажал на спуск. Громыхнул выстрел. Голова Рыжего дернулась, на полу стала быстро расплываться лужа крови.

Иван Аркадьевич ахнул и потрясенно уставился на Витьку.

— Обезболивающее и противошоковое в одной таблетке, — цинично пояснил тот. — И не придется никого нести.

Мы с Мареком промолчали. Конечно, Урюк — сволочь распоследняя, но Рыжий — его шестерка, то есть наш потенциальный враг, а потому ни слез лить, ни с Витькой разбираться по этому поводу мы не станем. Рыжий с Урюком сам сочтется… чуть позже… в аду…