Марсианин Богатырев Александр
– Да нет, там все в порядке. Там-то от таких наших фортелей есть защита. И если бы там что произошло такое, то шуму было бы на порядок больше.
– Возможно, ты прав… Будем надеяться, что ты прав. А то действительно прикроют еще на годок, для разбирательств и ремонтов.
«Богомол» тем временем, заложив лихой вираж, выпустил шасси и аккуратно приземлился на давно расчищенную вертолетную площадку у административного корпуса. Даже не дождавшись остановки двигателей, из его недр посыпались военные. Причем издали было видно, что прилетели очень важные шишки. Почти все – офицеры.
– Кажись, там какие-то генералы… – сказал Василий.
– Не «кажись», а точно. Леонова, что ль, не опознал?
– «Все чудесатее и чудесатее», как говаривала Алиса. Не удивлюсь, если вдруг окажется, что мы своими «хрусталями» какому-то инопланетному разуму хвост прищемили…
– Н-да! Но, думаю, что тут все более прозаично – возможно, наши эксперименты что-то на орбитах зацепили. Вот космики и переполошились.
– Было бы весьма скверно, если так… хотя вряд ли. – Василий почесал переносицу. – Каких-то возмущений в ионосфере до сих пор не наблюдалось. И на этот раз тоже. У меня на мониторе все эти данные были вплоть до самого конца. Когда всю аппаратуру обесточили. Это значит, что и сейчас на космос мы не повлияли никак.
– Но космики здесь. И вид у них очень озабоченный.
– Да, это факт. Я аж подпрыгивать начинаю, как интересно!
– Да ты всегда подпрыгиваешь, Василий, но я бы на твоем месте поумерил восторг – как бы нас не прикрыли…
Говорить начал главный координатор, а не военные или космики. Выглядел он весьма усталым. И фразы его от этого были рублеными.
– Нам тут особо ничего не объяснили. Из-за чего тут так много генералов и что понадобилось нашему космическому ведомству. Им нужно прочесать зону вывала леса. Что-то ищут. Нас не посвящают. Нам надо обеспечить их безопасность. То есть замерить поля в тех местах, где нужна высадка. Убедиться, что там никаких Дыр нет.
По залу прошел шум – попробовали влезть со своими соображениями и возражениями теоретики, но были прерваны властным жестом главного координатора.
– Я это знаю. Я это им говорил. Вот теперь сами это скажете, но замеры поля сделать надо ПО ВСЕЙ зоне поражения. Хотя бы для нас. Поэтому относимся к обстоятельствам как к возможности сделать необходимую работу и… если так кому-то надо, то перестрахуемся.
После главного координатора выступили руководители групп и заместитель руководителя шестой. Основная тема – распределение обязанностей. Удивительно, но абсолютное большинство будто забыло о том погроме, что царил в городке. Энтузиазм овладел массами местных ученых.
Притащили кого-то из спасателей и кого-то из военных на предмет распределения групп с измерительной аппаратурой по вертолетам. Те, видимо, уже были предупреждены, и никаких проблем не возникло.
Дмитрию и Василию достался тот самый вертолет, на котором прилетели генералы. Летать на таком суперновом чуде техники для них было примерно так же, как посетить звездолет. Неважно, киношный или тот, что ныне обсуждался и проектировался в Союзе особо наглыми инженерами и теоретиками разных мастей и направлений.
Они переглянулись и мысленно поздравили себя с такой удачей. Но тому офицеру, что их встретил на посадочной площадке, это не понравилось. Он сначала пытался отвечать, но потом, сообразив, что у этих двоих «мудриков» большинство вопросов непосредственно к делу не относится, пресек этот поток. Коротко рассказав и показав, как, что и где можно прикрепить, он тщательно проследил за тем, как все по его указанию было сделано.
Основные датчики упаковали в контейнер на длинном тросе, чтобы можно было измерять параметры полей, не приземляясь.
Уже через час, загрузившись в вертолет военных, Дмитрий вместе с Василием летел над Зоной.
Перед этим именно их двоих расспросила целая комиссия, состоявшая из генералов. Генералов интересовало, что нужно, чтобы не нарваться на неприятности в Зоне, и какого рода могут быть эти неприятности.
Собственно, задача Дмитрия и Василия заключалась в том, чтобы проверить, остались ли в Зоне какие-либо Дыры, а если они там есть, то какого характера. Тут же вмешались теоретики двух групп, представителями которых были Василий и Дмитрий. Они попытались втолковать снова, уже генералам, что для утверждения, что эти самые Дыры там хоть в каком-то виде существуют, нет оснований, так как для их поддержания нужна вполне конкретная энергия. Комиссия тут же резонно возразила: мол, такая катастрофа, по выкладкам теоретиков, тоже была невозможна.
Пришлось согласиться.
Забираясь в вертолет, Дмитрий поймал себя на мысли о том, что он участвует в съемках какого-то научно-фантастического фильма, чем тут же поделился с окружающими.
Это замечание немедленно вызвало поток шуточек участвовавшего в погрузке их аппаратуры экипажа вертолета. Немедленно припомнили фантастическую литературу и то произведение, где также присутствовала Зона. Правда, обсудить детали и развить тему помешала необходимость срочно переключиться на выполнение задания – поступила команда на взлет.
Этот суперновый вертолет не подвел их ожиданий – мягко, почти беззвучно оторвавшись от земли, он быстро набрал необходимую высоту и полетел в Зону. Благо она начиналась прямо за бетонной оградой Полигона.
Когда под днищем вертолета поплыли поваленные деревья, над Зоной летало уже несколько вертолетов. Зону, разбив ее на сектора ответственности, сканировали весьма плотно пара армейских и аж четыре гражданских вертолета. По-видимому, кто-то получил капитальную нахлобучку за неоперативность, и количество техники, участвовавшей в поисках, увеличили вдвое.
Всем экипажам был дан строгий приказ: садиться в Зоне можно только там, где укажут физики, и только если разрешат. Военные такое указание восприняли спокойно, спасатели – с некоторым раздражением.
Особенно недовольны таким приказом были ремонтники, прибывшие из райцентра для восстановления поваленной, как они считали, вышки сотовой связи.
Сначала облетели Зону физики на военном вертолете. Затем – спасатели. Не найдя ничего опасного и достойного спасения, отрапортовались и решили совершить посадку поближе к середине вывала леса, чтобы прочесать Зону на предмет каких-либо пострадавших или потерявшихся.
Ближе к середине была поляна с вышкой сотовой связи. Поэтому, узнав о таком плане, с ними увязались ремонтники-связисты.
Сверху Зона представляла собой весьма интересное зрелище.
Как отметил Василий, вывал был похож на вывал после взрыва Тунгусского метеорита. Отличался же он от него тем, что был весьма симметричным. Василий указал и на то, что, похоже, тут гуляло сразу несколько ударных волн – одна от центра, две другие – от границы Зоны, что было крайне необычно. В центре красовалась изрядно обгоревшая плешь диаметром несколько сот метров. Хоть огонь и погас уже давно, но головешки еще дымились, отчего над Зоной стоял почти вертикальный в безветрии, прозрачный, слабенький столб сизого дыма.
Та поляна, которая очень интересовала связистов, была вся серая от пепла, но, как ни странно, нигде на ней не было видно вышки, которую жаждали срочно починить связисты.
Спустились до ста метров и вывесили датчики.
Как и везде до этого – практически ничего.
Были заметны остатки полей, возникших при разрушении «хрустального шара», но они были настолько мизерными, что какой-либо тревоги не вызывали.
Тогда Дмитрий и Василий дали задание пройти поляну по диагонали.
Вертолет медленно, подчиняясь твердой руке пилота, аккуратно пересек поляну, кое-где чиркнув вывешенными датчиками по снегу. Но опять ничего не обнаружили. Не только полей, но и остатков вышки.
Это очень удивило не только ремонтников, ожидавших возможности вцепиться в свое порушенное добро, но и военных. Потыкав для страховки датчиками еще в нескольких местах по периметру поляны и в ее середине, дали наконец разрешение высадиться ремонтникам.
Высадка вышла несколько комичной: вертолет садится, из него выбегает целая бригада и… застывает обескураженная. Вышки-то нет.
Некий особо ретивый даже пропахал поле снега ногами, полагая, что она им засыпана, но опять-таки ничего не нашел. Да и как могла БОЛЬШАЯ вышка, обслуживавшая сразу несколько отдаленных населенных пунктов, пропасть под снегом? Даже если она упала, то снегу должно было навалить сверху метров четыре-пять. Чтобы хоть как-то прикрыть. Но и все равно, что-то бы да торчало.
Это всех очень озадачило.
Неожиданно поступило сообщение от спасателей, которые по общей связи, услышав о затруднениях связистов, указали, что в одном из секторов, что они обследовали, лежит «какая-то железяка, похожая на вышку-ретранслятор».
Точка, которую они указали, была не просто на другом конце Зоны, но еще и заведомо не могла быть местом для такого сооружения. Там находились два населенных пункта, и были они вне зоны охвата.
Тем не менее оба вертолета, и военный, и гражданский, с бригадой ремонтников-связистов, немедленно направились туда.
Пока летели, на земле, в координационном центре, тоже заинтересовались этим казусом. Неожиданно вышел на связь какой-то генерал и потребовал дополнительных рапортов от каждого.
Отрапортовали.
Только там, на земле, это, видимо, никак не прибавило никому понимания ситуации, и все просто стали дожидаться развития событий.
А события приняли вскоре неожиданный поворот.
В указанном месте действительно лежала вышка. Действительно на ней видны были антенны. Судя по всему, она рухнула совсем недавно. И, что очень удивительно, рухнула по причине плохого закрепления. И основание, и растяжки уже издали, с воздуха, производили впечатление весьма хлипких. Это было не просто необычно. Это было вопиюще!
Опять прочесали датчиками окружающие площади.
Снова получили то же самое – опасности не было.
Дали разрешение на посадку ремонтникам. Те тут же нырнули вниз и дружно вцепились в поверженную вышку. Военный вертолет в это время сделал несколько кругов по окрестностям и вернулся.
Даже сверху было ясно видно, что ремонтники в явном замешательстве. И замешательство у них какое-то весьма глобальное. Дмитрий смотрел на одного из них. Тот, стоя на балке, обескураженно разводил руками и что-то говорил стоявшему внизу. По виду – бригадиру.
– Командир! – обратился Дмитрий к командиру экипажа. – Нам, похоже, надо сесть и выяснить, что там происходит. Мне кажется, что без нас там не обойдутся.
Командир посмотрел сначала на Дмитрия, потом вниз, прикидывая в уме, куда и как завернуть машину. Потом кивнул и повел вертолет вниз. Ремонтники, облепившие вышку, заметив заход на посадку военного вертолета, побросали свои дела и уставились на это зрелище.
По большому счету им смотреть на посадку было нечего. Все уже успели привыкнуть к виду и повадкам нового вертолета. Но то, что они нашли, спустившись вниз, настолько не лезло ни в какие ворота, что они дружненько решили временно переключиться хоть на что-то, только бы отвлечься от бредовости ситуации.
Подняв тучу снежной пыли пополам с разнообразным мусором, что насыпался поверх снега во время «бурана», вертолет благополучно приземлился неподалеку от вышки и вертолета ремонтников. Ремонтников от этого осыпало и снегом, и мусором. Но они как-то даже и не обратили на это внимания.
Когда пилот заглушил двигатели, Дмитрий открыл дверь и осторожно высунул нос наружу. Все было вполне обычно и привычно.
Подхватив портативную версию измерителей, он спрыгнул в снег, тут же провалившись выше колен. Василий также изготовился было последовать за Дмитрием, но, увидев толщину снега, тут же передумал, ограничившись тем, что стал наблюдать изнутри вертолета за происходящим.
Ремонтники молча наблюдали за тем, как прибывший физик барахтается в неожиданно глубоком снегу. Дмитрий все-таки добрался до облепившей упавшую вышку бригады.
– И что тут у вас? – запыхавшись, спросил он у того, кто показался ему бригадиром.
Тот в ответ только выматерился.
– Так в чем проблема? – настаивал Дмитрий.
– В чем проблема? – истерически посмеиваясь и свесив ноги вниз, спросил тот самый ремонтник, что недавно так картинно разводил руками. – Да в том, что эта вышка и аппаратура не наши!
– В каком смысле «не ваши»? – удивился Дмитрий.
– В перпендикулярном смысле! – съязвил ремонтник.
– А если по-человечески объяснить?
– А по-человечески никак! Вот сам залезай сюда и посмотри.
Дмитрий машинально посмотрел на указатели своей аппаратуры и, как всегда не найдя ничего угрожающего, сбросил сумку с нею в снег и полез на вышку. Ремонтник, видя серьезность намерений Дмитрия, подал тому руку, вытянул его наверх.
– Крепко стоишь? – спросил ремонтник. – Так вот, держись покрепче и смотри сюда.
Он сначала ткнул в корпуса аппаратуры с незнакомой маркировкой, а после указал в нутро одного из контейнеров, у которого от удара слетела крышка. Даже не особо разбирающийся в тонкостях электроники приемо-передающих станций сотовой связи Дмитрий тут же понял, что имел в виду связист. Маркировка как блоков, так и отдельных деталей нутра аппарата была как минимум наполовину выполнена на английском языке.
В отличие от связиста, Дмитрий сразу же понял, ЧТО он перед собой видит и откуда ЭТО здесь могло взяться. Тем более что ему в глаза бросилась дата выпуска одной из деталей – 2002 год.
Дмитрий побледнел. Внутри все похолодело. Руки предательски задрожали.
– Эй-эй, парень! – ремонтник властно и жестко взял Дмитрия за руку. – Ты это чего?! Ты смотри, не сверзись вниз, а то тебя тут спасать еще придется.
Дмитрий взял себя в руки и уже более трезвым и понимающим взглядом обвел несуразную вышку. Эмоции еще боролись с новой реальностью, но рассудок уже твердил: иного объяснения быть не может.
– Дима! Чего там такое?!
Василий, видя, что без него творится что-то действительно из ряда вон выходящее, потерял терпение и решил криком выяснить, что же происходит.
Дмитрий поднял было руку, но слова застряли в горле. Оценив состояние физика, занервничал наконец и ремонтник. Он вцепился в руку Дмитрию и уже дрожащим голосом полушепотом справился:
– Слышь, товарищ, что тут происходит? Куда мы вляпались? Радиация? Тут радиация?!
– Нет. Тут н-не радиация, – наконец выдавил из себя Дмитрий, – но на всякий с-случай, д-думаю, надо отсюда св-в-валить под-добру-поз-здорову!
Бригадир, стоявший внизу, видимо, этот диалог услышал. Он на несколько секунд потерял дар речи, а когда тот вернулся, оказалось, что остались у него слова только матерные. Он подпрыгнул, замахал руками, будто собрался лететь, как птица, и разразился мощнейшей тирадой на «чисто русском диалекте». Все, что поняли из его экзерсисов члены бригады, это то, что надо срочно сваливать. Восприняв это как директиву, требующую немедленного исполнения, бригада посыпалась с останков вышки и рванула к своему вертолету прямо по снежной целине.
Пилоты вертолетов, видя, что происходит что-то экстраординарное, поспешили завести двигатели. Но тут вмешался случай. Кто-то особо глазастый из ремонтников вдруг остановился и, вглядевшись в дальнюю стену изломанного и поваленного леса, вдруг заорал, показывая туда. А там, утопая в снегу, по направлению к ним устало брел человек в бело-синем лыжном комбинезоне с надписью на груди по-английски «Russia».
Дмитрий остановился, посмотрел на чужую, изломанную и поверженную вышку связи, потом на бредущую фигуру с несуразной надписью на груди. Почему-то сильно захотелось взвыть и разразиться матом от обилия диких, вопиющих фактов.
А надпись на груди бредущего была действительно несуразной.
Никто из советских, русских, в здравом уме и твердой памяти не стал бы писать по-английски имя Родины, и еще на груди. Да и среди англоговорящих представителей западной цивилизации таких идиотов не встречалось. Если те хотели «закосить» под «совьетико», то писали «СССР», но никак не «Russia».
Сопоставив два факта – поверженную вышку явно несоветского производства и типа с дикой надписью на груди, – Дмитрий понял, КТО может идти из середины Зоны.
Этого он уже не выдержал и просто сел в снег.
Дырка в небе
Когда Дмитрий только начинал работу на Полигоне, тема ему представлялась ни к чему не обязывающей игрой теоретиков. Потом стало интересно. Но интересно чисто теоретически. Причем теоретически не в житейском, а в физико-математическом смысле.
Были проблемы, были задачи. Они решались. Каждая решенная проблема и задача приносила радость. Радость творчества. Но чем дальше он работал, тем явственнее перед ним начала прорисовываться реальная картина того, что из себя представляет Шар и что кроется за пленкой такой красивой радуги.
А крылась за ней БЕЗДНА. Причем не та бездна, что часто разверзается кое у кого под ногами во снах. Эта БЕЗДНА была гораздо более фундаментальной. Такой, где можно было сгинуть без следа, настолько надежно, что уже никто и никогда не найдет. Ибо за каждым всплеском полей – а всплесков были тысячи, – которые регистрировала аппаратура при очередном пробое, стояла СВОЯ Вселенная. Вакуум пузырился пеной, кипел, играл радужными всполохами и раз за разом открывал двери не просто в какую-то одну БЕЗДНУ, а в тысячи бездн.
Фактически Шар, когда он впервые засиял над Полигоном, и был не просто Бездной, а Бездной Бездн.
Это он понял однажды, когда во время вечеринки, посвященной очередному крупному достижению, упился в компании теоретиков.
Они, как обычно, болтали ни о чем и обо всем разом.
Случайно кто-то (кто – он уже не помнил, был изрядно набравшись) завел речь о ПРЯМОМ физическом смысле тех уравнений, с которыми каждый день имел дело Дмитрий, когда настраивал со своей командой аппаратуру для очередного пуска. Удивительно, но полностью понимая математический смысл решаемого, Дмитрий ни разу не задумался над тем, что же это вообще такое раз за разом зажигается над Полигоном. Теоретик же объяснил ему «на пальцах».
– Помнишь, – сказал он, завершая свои объяснения, – когда-то, давно, в Средние века, какой-то тогдашний художник нарисовал картинку: монах-странник дошел до края мира, уперся в небо, проковырял в небесах дыру, высунулся в нее и смотрит на иные пространства и Вселенные, что за небесной твердью скрываются? Так вот… мы проделали нечто подобное.
В первую минуту Дмитрий не понял.
Не понял по причине сильно затуманившей интеллект водки, но когда вышел проветриться на порог дома, в котором и происходило это веселое сборище… вот тогда его и «догнало».
- Открылась бездна, звезд полна;
- Звездам числа нет, бездне дна…
Звездное небо над головой, стихи Михайлы Васильевича Ломоносова соединили в единое целое и математику, и физику, и, если так можно выразиться, философию того, с чем он имел дело.
Вот эта Вселенная, с ее потрясающей, полной галактик, звезд, планет и просто межзвездного мусора бездной, той бездной, которую даже свет из конца в конец преодолевает за десятки миллиардов лет, оказалась одной из множества других… Тех, куда ныне люди так смело, а может, и безрассудно открыли Врата.
Внезапно, вся та бездна, что была перед его глазами, в небе безоблачной ночи, заглянула ему в глаза. Полный смысл того, что он ощутил, может понять только тот, кто хотя бы раз в жизни это испытал.
Алкоголь в секунду вылетел из головы. Осталось только сильнейшее потрясение.
Бездна.
Бездна, в которой так легко потеряться не то что отдельному маленькому человеку. В ней легко теряются даже звезды.
И вот теперь эта самая бездна, что была где-то там, за куполом синего неба, сияет перед ним. Сияет каждый раз, когда разгоняют эмиттеры до точки пробоя. Отныне маленький кусочек этой бездны поселился и у него внутри.
Тогда, на той вечеринке, Дмитрий больше ничего не пил. И еще долго после той ночи в его глазах читалось потрясение, которое веселый высокоученый народ Полигона принял всего лишь за последствия тяжелого похмелья после изрядной пирушки.
Когда Дмитрий осознал, ОТКУДА может быть вышка и как она сюда, к нам, попала, им овладела паника.
Ведь если что-то ОТТУДА могло попасть к нам, то также можно и ОТСЮДА – ТУДА. А он своим миром очень дорожил. Он у него был один. И потерять его для Дмитрия было хуже смерти.
Также его настигло и полное понимание того, ЧТО произошло в ту самую злосчастную ночь неудачного эксперимента.
Гигантский выплеск энергии сформировал огромную дыру в одну из альтернативных вселенных, в которую ухнула вся окружающая местность, а сюда переместилась ПОХОЖАЯ, но иная – из другой Вселенной. Именно по этой причине (Дмитрий случайно услушал переговоры пилотов) вертолетчики материли картографов, которые, по их мнению, «карты местности рисовали задней ногой».
На самом деле картографы были ни при чем. Просто местность тут была ЧУЖАЯ.
Страх, совершенно ирреальный и дикий, что эта местность, вместе со всеми людьми и техникой, со всем этим горелым и переломанным лесом, в один момент может уйти обратно в свою Вселенную, прихватив с собой тех, кто на ней в настоящий момент оказался, полностью овладел Дмитрием. И доказательство того, что его страхи были далеко небезосновательными, было прямо перед глазами – человек с дичайшей надписью на лыжном костюме.
Обладателем английской надписи на груди лыжного костюма оказался юноша лет восемнадцати. Он постоянно трясся и пытался всем объяснить, что он ни в чем не виноват.
В чем он не виноват, добиться было невозможно, он это повторял как заклинание. Да и выяснять подробно было людям возле вышки недосуг.
Овладевшая всеми паника заставила просто сгрести странного лыжника, затолкать в военный вертолет (отчего он еще больше перепугался) и спешно убираться подальше от Зоны. Лыжник не сопротивлялся. Когда его втащили внутрь, он мешком свалился на пол возле переборки и больше не поднимался.
Василий, ничего не понимая, захлопнул люк и тут же чуть не вцепился в грудки Дмитрию.
– Что? Что произошло?!
Дмитрий имел весьма жалкий вид. Он махал руками, но что-либо говорить от охватившего его страха не мог.
– Да что за херня?! – взъерепенился Василий.
– Т-т-там в-вышка НЕ НАША!!!
– И что?! – Василий непонимающе вытаращился на Дмитрия.
– ДЫРА!!! БОЛЬШАЯ ДЫРА!!!
Василий сначала не понял, что за «дыру» имеет в виду Дмитрий. Но как человек, прямо причастный к сути экспериментов, ведущихся на Полигоне, был не настолько туп, чтобы не сопоставить разрозненные факты и не прийти к верным выводам.
Стараясь тщательно подбирать слова, он медленно и осторожно выговорил:
– Ты хочешь, сказать, что там… – Василь ткнул на переборку в том направлении, где лежала странная вышка, – одна из локальных инверсий вакуума?
Дмитрий лихорадочно закивал и добавил замогильным голосом:
– Мы проковыряли дырку в небе…
Василий икнул и чуть не присоединился к лежавшему на полу лыжнику. Ноги внезапно стали как ватные.
– А этот тогда откуда? – внезапно охрипшим голосом спросил он. До него постепенно начало доходить.
В ответ Дмитрий выразительным жестом молча провел рукой себя по груди и указал на лыжника. Василий перевел взгляд на лыжника. Тот, поняв, что эти жесты относятся к нему, съежился и прикрыл голову руками. Но надпись на груди скрыть не догадался. Василий прочитал ее и тоже побледнел.
Командир экипажа понял по белым как мел лицам физиков, что произошло что-то экстраординарное. Не дожидаясь особых на то команд, он рванул машину вверх и, заложив вираж, на приличном ускорении ушел в сторону городка. По его глазам было видно, что он бы с радостью матюгнулся, но поскольку его «выражения» попали бы в эфир, сдержался. Вместо этого сухо доложил на землю, что взлетели и возвращаются с найденным пострадавшим.
Несколько мгновений летели в молчании. Но, видимо, на вертолете с ремонтниками, из-за полного отсутствия достоверной информации, возникла целая череда совершенно диких догадок, которыми они решили поделиться с пилотами, а те с руководителями спасательных работ. Пришла команда отчитаться об обстановке.
Командиру экипажа было нечего сказать в дополнение к тому, что он уже сказал ранее, и он подозвал Василия и сунул ему в руку микрофон.
– Земля желает знать, что происходит. Твоя версия, – коротко пояснил он.
Василий еле унял дрожь в руках. Дрожь особенно стала видна, когда он взял микрофон.
– Были у вышки ретранслятора. По словам Дмитрия Жаринова, она не наша. Говорит, что там большая Дыра.
Видно, запрашивал обстановку не тот человек, который был полностью в курсе дела. Что лепечет физик, прикомандированный к конкретному «борту», он явно не понял и переспросил:
– Какая такая «дыра»?!
Но тут в эфир вперся кто-то с явно генеральскими замашками.
– Пр-рекратить тр-реп в эфире! Всем бортам покинуть зону поражения по кратчайшей траектории. Немедленно! По исполнении доложить!
– Есть! – четко ответил командир экипажа и почти сразу добавил: – Борт девятнадцать вышел из Зоны. Направляюсь на посадочную площадку городка.
– Борт девятнадцать! Доложите о пострадавшем! – снова рявкнул все тот же генерал.
Василий поднес к губам микрофон и уже более твердым голосом доложил:
– Взяли пострадавшего у вышки. Одет как лыжник. Внешних повреждений не видно. Возможны легкие обморожения. И еще… – Василий судорожно сглотнул, – на груди у лыжника дурацкая надпись. На английском.
– Какого характера надпись?
– «Руссиа». Латиницей.
– Какой национальной принадлежности пострадавший, не выясняли?
– Нет. Но говорит по-русски без акцента. Сильно напуган.
Василий скосился на валявшегося на полу вертолета лыжника. Тот, видно, потихонечку приходил в себя и начинал оглядывать окружающее более осмысленно.
– На поле вас встречает группа медиков. Конец связи.
Паникеры
Тем временем на Полигоне сообщение, что нашли какого-то лыжника, вызвало серьезный переполох.
Забегали и спасатели, и военные, и космики.
Так как по рангу и допускам просто спасатели были ниже военных, а военные, что присутствовали на Полигоне, ниже, чем космики, то руководство тут же взяли на себя последние, молчаливо поддержанные представителями КГБ.
Поэтому жаркая ругань, возникшая поначалу по поводу пострадавшего, тут же прекратилась. Медиков от спасателей немедленно прикомандировали к группе офицеров КГБ, а к ним – одного из представителей космического ведомства.
Вот в таком составе вся группа и вышла из административного здания, навстречу садившимся вертолетам.
Часть военных тут же отбыла вместе с медиками и пострадавшим, а часть взяла в оборот обоих физиков, настоятельно предложив им пройти с ними для доклада.
Дмитрий, увидев среди военных капитана КГБ из «секретников», еще больше помрачнел. К тому страху, что был на его лице, прибавилась обреченность.
Капитан из «секретников», Александр Григорьевич Куманин, который был приписан к Полигону, был личностью весьма веселой, хоть и, по распространенному стереотипу, должность этому препятствовала. Но если четко разделять должностные обязанности и просто жизнерадостность, то все будет в порядке. Впрочем, если надо было общаться с физиками, математиками и прочим ученым людом Полигона, как раз эта жизнерадостность ему очень помогала. Хоть его и побаивались.
Побаивались еще по памяти о тех временах, когда незабвенный Лаврентий Палыч вел «Атомный проект». И как напоминание всяким прочим балбесам, портрет Лаврентия Павловича Берии, вместе с портретом основателя «конторы» Дзержинским, висел в кабинете капитана. По традиции.
Также по традиции самому капитану пришлось вникать в то, чем и как заняты на подведомственной ему территории ученые. В этом ему очень помогло его образование. Впрочем, если бы он не был первым на курсе в области точных дисциплин, его бы вряд ли направили курировать такой проект. Полковник, которому он попал в подчинение, сначала отнесся к новичку с сильным подозрением, но когда убедился, что молодой подчиненный может разговаривать на многие темы с учеными на их языке (хоть и не полностью на их уровне), успокоился и нагрузил Куманина работой.
У каждого (или почти у каждого) выпускника Высшей школы КГБ есть некий пунктик, который многие игнорируют и который со временем, с практической работой, просто исчезает.
Когда они выбирают эту специальность, то представляется она им как непрерывный бой с врагами Отечества, со шпионами и диверсантами. Некоторым смешно, если они узнают это. Но они забывают, что сами были такими в молодости (если уже не молодые) или сами же такими романтиками являются (если молодые). Просто этот романтизм (далеко не всегда детский, – что очень хорошо, как бы его ни хаяли мещане) проявляется у каждого человека и у представителя каждой профессии по-разному.
С годами это проходит, но все равно остается много из того, с чем начинал путь в жизни. Так и с капитаном: начинал он с «мечт» о ловле шпионов, а ныне, ознакомившись с тем, ЧЕМ занимаются здесь ученые, даже несколько пожалел, что не выучился изначально на физика, чтобы вот так рыться с бешеным энтузиазмом в тайнах матушки Природы.
С аварией же, постигшей Полигон, у него вдруг появилась работа как раз по той части, с которой он начинал. Вот только жаль, что этого весьма странного лыжника взял лично под свой контроль полковник. Он уехал вместе с медиками в полевой госпиталь, поручив капитану разбираться в той «дичи», что устроили физики при «поимке» этого странного человека.
Возможно, этот странный человек окажется каким-то чудаком из современной молодежи, которая от избытка энергии шарахается по самым диким из возможных областей увлечений, и, создав из этой области мимолетный культик, украшает себе грудь, как орденами, разнообразными надписями и эмблемами. Как знак принадлежности к посвященным в тайну. А «тайны» эти чаще всего и выеденного яйца не стоят.
Как те, что он раскрывал, будучи еще стажером, разбираясь с «Группой изучения магии» (чего только на просторах родной страны не встретишь!).
Пока шли к кабинету, группа рассыпалась. В результате из сопровождавших двоих физиков офицеров остались только сам капитан да коллега-подполковник из космического ведомства. Они были давно знакомы по предыдущей работе капитана (где, собственно, он капитанские погоны и получил) и дружили. Поэтому без свидетелей предпочитали разговаривать, невзирая на чины.
– Ребята, вы тут пару минут подождите, а потом нам доложите, что да как, – сказал подполковник физикам. – Мне надо перекинуться парой слов с вашим капитаном.
Прикрыв дверь, подполковник сел напротив Куманина и сразу взял быка за рога:
– У нас тут, кажется, полный бардак из-за накладок творится, поэтому ТЕБЯ спрашиваю прямо: ты в курсе, что ищем мы в этом районе и из-за чего тут такой переполох?
– Нет, – ответил капитан и добавил: – Пока что мне хватало неприятностей и проблем со вчерашней катастрофой. А то, что не говорят, так это в нашей конторе обычное дело. Я это воспринял как погоду за окном.
– Ясно, – подполковник выпрямился и посмотрел прямо в глаза собеседнику. – Тебе это понадобится. Так что вот… Вчера, как раз перед тем, как у вас тут случилась авария, наш военный спутник сошел в нештатном режиме с орбиты и совершил аварийную посадку. Так как посадка была тоже нештатной, то спутничек перелетел свой нормальный район и место посадки и ухнул где-то среди лесов в районе вашего Полигона.
– Спутник разведки или исследовательский?
– Пополам. Часть аппаратуры была совершенно экспериментальной. Возможно, из-за этого амеры и перевозбудились. Предполагается, что они его «волновиком» приложили. Сдуру или со страху – сейчас не выяснишь. Надо найти потерянное «железо». В правительстве очень сильно злы и думают, что это все-таки злой умысел амеров. Готовы отдать команду на «симметричные меры». Ведь мы их спутники до сих пор не сбивали.
– Н-да! Это многое объясняет. Из того, что тут на нас после аварии свалилось…
– У нас же возникли вопросы по поводу характера вашей аварии и того, что тут реально разрабатывается. «Разработки в области ЕТП»[24] – это как-то слишком неопределенно выглядит.
Подполковник, посмотрев на скептическую мину капитана, молча достал документ и сунул ему через стол.
– Вот мой допуск. Так что насчет секретности можешь не переживать.
Капитан улыбнулся и хмыкнул. Удостоверившись, что допуск позволяет, он ответил:
– Ну, если коротко, то наши физики вознамерились получить доступ к иным вероятностным линиям Вселенной. Для этого генерируется пакет полей, которые заставляют вакуум «кипеть» и выдавливать из себя эдакую «пену». В виде отдельных Дыр в отдельные же вероятности.
– Эта ваша Дыра может поглотить спутник?
– Если она достаточно большая, то да, может.
– Ага. Плохо дело.
– Несколько нескромный вопрос: а что, с таким допуском сам это не мог узнать? – ехидно спросил капитан. – У своих же. Там есть и информированные. Ведь часть тематики и к вашим относится.
– Просто не было времени. А ваши «особо просвещенные генералы», что курируют проект, не удосужились дать внятные объяснения. Разные технические детали – этой требухи, что я успел прочитать, в отчетах полно. Все расписано. Но вот насчет того, что тут это все выражается в выделке Дыр… об этом в отчетах как-то совсем ничего…
– Ну, собственно, Шар, что так красиво вчера шарахнул над лесом, это и есть эти самые Дыры.
– Теперь хоть слегка понятно, что ваши офонаревшие физики у вышки блеяли. Кстати, давай, зови их сюда. Будем трясти.
Капитан поднялся из-за стола и впустил изнывающих физиков в кабинет.
Те сели на предложенные стулья и насупились. Было видно – обоим страшно.
Капитан и подполковник переглянулись и усмехнулись.
– Ладно, расспрашивай ты. Ты тут хозяин, – сказал подполковник, откидываясь на спинку кресла. – А то они что-то совсем струхнули.
Капитан коротко кивнул. И, все так же улыбаясь, начал:
– Вы сказали, что обнаружили у вышки «большую Дыру». Какого характера эта Дыра, каковы ее размеры и как она локализуется?
Физики переглянулись. Василий посмотрел на Дмитрия вопросительно, и Дмитрий еще больше помрачнел. Помялся, собрался с духом и ответил:
– Василий напутал. Он принял за истину то, что сам додумал. Я сказал… Да, я сказал, что там Дыра, но я был сильно напуган.
– То есть ее там нет?
Читать бесплатно другие книги:
