Дом обезьян Груэн Сара
Аманда встала, вытерла руки о бедра и снова подошла к Джону.
– У тебя есть собачий корм?
– Нет.
– А бакалея рядом есть?
– Есть заправка, дальше по улице.
Аманда повернулась к Бугеру:
– Бугер, ты голоден? Хочешь поужинать, Бугер?
Пес уставился на Аманду и задергал своими дурацкими бровями-кустиками. Его розовый язык проделал долгий путь по внешней стороне челюсти, которая клацнула, когда он ее закрыл. Аманда наклонилась, уперев руки в колени, и посмотрела псу прямо в глаза.
– Мамочка скоро вернется, – и она покачала пальцем у него перед носом.
«Мамочка», – у Джона екнуло сердце.
Аманда вернулась с двумя банками собачьего корма и упаковкой пластиковых мисок. Пока ее не было, Джон смыл все окурки в унитаз и открыл окно в ванной.
– Ужин и завтрак, – объяснила Аманда, демонстрируя консервы Джону. – Утром мне надо возвращаться в Лос-Анджелес.
Аманда удалилась в ванную. Джон пошел следом, он производил в уме математические расчеты в надежде, что ослышался, но подозревал, что это не так.
Аманда разорвала пакет с мисками, в одну налила воды и поставила на пол.
– Когда приедем домой, купим тебе настоящие миски, – сказала она и потеребила Бугера за уши, чем подтвердила опасения Джона.
– Ты ведь это не серьезно, – сказал он.
– Конечно, серьезно. Ты говорил, что нам надо завести собаку. Вот тебе собака.
Аманда поднялась и попыталась открыть одну из банок, а когда ничего не получилось, передала ее Джону. Джон открыл банку.
– Псина со свалки. Хуже того – пес из нарколаборатории! – сказал он и вернул банку Аманде.
– Бездомный пес. Милый пес. Ты только посмотри на него!
И правда, Бугер сидел возле их ног, его задние лапы мило разъехались в стороны, а морда выражала надежду и обожание. Глаза Бугера неотрывно следили за передвижением банки с кормом.
Аманда выложила корм в миску и поставила ее на пол. Бугер, с невероятной скоростью, виляя хвостом, бросился к миске, но всякий раз, когда он пытался схватить корм, миска отъезжала в сторону. Аманда села на корточки и придержала миску. Корм исчез в считаные секунды. Бугер поднял свою квадратную башку и длинным языком облизал подбородок, губы и нос Аманды.
– Вот это да! – воскликнула Аманда, вставая, и вытерла лицо. – Что это было? Жертвы на дорогах?
Она внимательно изучила этикетку на пустой консервной банке.
Джон сменил тактику.
– Тебе никогда не разрешат взять его с собой в самолет, – сказал он.
– Еще как разрешат. Я куплю клетку. А если не найду по пути в аэропорт «Петсмарт», говорят, что с «ФедЭкс» можно и лошадь на Гавайи переправить.
– Что? С кем ты там без меня общаешься?
– Слышала недавно. Одна актриса хотела, чтобы ее лошадь была с ней на съемках, и отказывалась сниматься, пока не организовали доставку.
– Я правда считаю, что ты должна отказаться от этой затеи, – сказал Джон.
– Ни за что.
– Это пес из нарколаборатории! Что, если он на тебя набросится?
Аманда наклонилась и прикрыла уши Бугеру.
– Не говори так. Он может обидеться.
Джон закатил глаза и вздохнул.
– Все будет хорошо.
Аманда выпрямилась и провела пальцем по краю раковины. Она осмотрела палец, как будто не могла решиться на что-то, потом вымыла руки. Вытерев руки, Аманда не пошевелилась, просто стояла и смотрела на дно раковины. Атмосфера начала накаляться, и Джон чувствовал, что назревает скандал. Аманда повернулась и как бы случайно заглянула ему в глаза.
– Так что там эта женщина со второго этажа? Насколько все сложно?
– Малышка, ты же не думаешь…
– Я не хочу ничего думать, – сказала Аманда. – Но я приехала без предупреждения и обнаружила, что твой номер в мотеле пропах дешевыми духами, в пепельнице измазанные в помаде окурки, а кровать не застелена. Скажи, что я должна думать? И что бы ты сам подумал?
– Признаю, все это выглядит не очень, но…
– Да, – перебила Аманда, – выглядит не очень.
Джон очень глубоко вздохнул.
– Ее зовут Иванка. Она стриптизерша.
– Стриптизерша? – Аманда округлила глаза.
– Нет, ты опять все неправильно поняла. У нее связь с Фолксом. Она может дать мне ниточку.
– А с тобой? С тобой у нее тоже связь? Как далеко ты готов зайти ради этого материала?
– Аманда, ради бога, – взмолился Джон.
Аманда показала в сторону комнаты.
– Почему кровать в таком виде? – требовательно спросила она.
– Я оставил питбуля в номере. Повесил на дверь «Не беспокоить», так что горничная сегодня не приходила.
Они долго, казалось, целую вечность, смотрели друг другу в глаза. В конце концов, соблюдая осторожность, Джон сделал шаг к Аманде. Та не двинулась с места. Когда он взял ее лицо в ладони, она склонила голову, но больше никак не отреагировала. А через секунду она уже стояла на цыпочках, держала его голову в руках и исступленно целовала. Она вытащила его рубашку из брюк, расстегнула ремень, ширинку и скользнула рукой в брюки. Едва придя в себя от потрясения, Джон схватил Аманду под мышки и отнес на кровать.
После оргазма Джон открыл глаза и обнаружил, что Аманда не отрываясь смотрит на него. Она приподняла подбородок, губы ее приоткрылись от пережитого наслаждения. Джон перевернулся на спину, и она положила руку ему на грудь. Через несколько минут, когда оба восстановили дыхание, она прошептала:
– У меня овуляция.
Паника сразила Джона, как удар молнии. Пришлось напомнить себе, что надо дышать.
Через некоторое время заскрипел матрас. Бугер забрался на кровать – на половину Аманды.
Еще дважды Аманда пожелала получить от Джона удовлетворение.
– Аманда, я больше не могу, – простонал он, когда она потянулась к нему в третий раз.
– Тебе разонравилось заниматься сексом? – удивленно спросила она.
– Не разонравилось, а просто устал. Мне уже не восемнадцать.
– Хорошо, – сказала Аманда, уютно устроившись у него под боком, – но утром, перед тем, как я уеду, мы сделаем это еще раз. А что касается отказов…
– Я ни от чего не отказываюсь! Мы сделали это три раза за четыре часа!
– …так мне не просто отказывают, мне отказывают те, кто уже когда-то отказал.
– Кто тебе… отказывает? – не понял Джон, и тут до него дошло, что это на его совести.
– Агенты, которые мне отказали, почему-то сочли необходимым повторить свои отказы еще раз. Чего я не понимаю, так это откуда они узнали мой новый адрес?
Джон боялся пошевелиться.
– Джон? Ты не знаешь, откуда у них мой новый адрес?
Поразмыслив немного, он сказал:
– «Петсмарт» сразу после «Стейплс» в Эль-Пасо. Недалеко от аэропорта. Я тебе утром карту нарисую.
Джон чувствовал, что Аманда смотрит на него в темноте. Спустя некоторое время она вздохнула и откинулась на подушку. Произошел размен фигур – Бугера на прощение.
Проснулся Джон в три утра. Его настолько выбил из колеи неожиданный приезд Аманды и ее деловитая сосредоточенность на сексе, что он пропустил второй эпизод «Прайм-тайм в Доме обезьян».
– Извини, – пробормотал Джон, включил свет и потянулся к пульту от телевизора.
Аманда перевернулась на другой бок и забросила руку на Бугера. Бугер удовлетворенно заурчал, но даже не шелохнулся.
В надежде найти какую-нибудь сводку, например, в «Интертеймент тунайт», Джон начал перескакивать с канала на канал. В случае неудачи он собирался включить компьютер и просмотреть «желтые» блоги, с которых Тофер советовал ему брать пример.
Искать пришлось недолго. Фолкс организовал доставку пива и пистолетов с пистонами в Дом обезьян, а по телевизору у них вместо «Острова орангутангов» включили черно-белое военное видео. Обнаружив, что каналы не переключаются, бонобо возбудились и начали кидаться в телевизор пиццей и чизбургерами, потом им это надоело, и они попытались отодрать его от стены. А когда Лола случайно спустила курок пистолета с пистоном, из-за чего у Мбонго началась истерика, Сэм собрал все пистолеты, вышел во двор и побросал их через стену прямо в собравшуюся толпу. Большинство собравшихся у Дома обезьян не смотрели трансляцию онлайн и поэтому приняли игрушечные пистолеты за настоящие. Ситуация еще больше накалилась, когда некоторые из протестующих подобрали пистолеты с земли и начали ими размахивать. Это чуть было не спровоцировало серьезные беспорядки. Все закончилось тем, что вооруженные электрошокерами полицейские разогнали людей по фургонам. Сводка новостей закончилась заявлением шефа полиции. Ему осточертела вся эта ситуация, и он поклялся, что не допустит, чтобы добрые граждане Лизарда платили за этот аморальный цирк. Определение «аморальный» относилось не к обезьянам. Шеф полиции намеревался предъявить счет «Фолкс Энтерпрайсиз» за все траты, которые понес его департамент из-за их шоу.
Джон понял, что Фолкс рассчитывал, что бонобо опьянеют и начнут делать друг с другом ужасные вещи, как это уже бывало с шимпанзе. На деле же, когда пистолеты оказались за оградой, а каналы телевизора снова стали переключаться, бонобо обнаружили пиво и устроили небольшую веселую оргию, а потом тихонько потягивали пиво и смотрели «Я люблю Люси». Один только Мбонго на секунду отвлекся. Он перенес пиво в кресло «бинбэг», расположился там пузом кверху и поднес бутылку к губам, прямо как вездесущий дядюшка на День благодарения, который в ожидании, когда подадут индейку, смотрит футбол. Бонобо совершенно не заинтересовали беспорядки, которые люди устроили у них под стенами.
Это было как плакат «Старичье и важные шишки», который они видели с Амандой, когда ехали на свадьбу Ариэль. Ошибка Фолкса была в том, что он думал, будто у бонобо те же трудности, что и у людей, которые считают себя отчасти шимпанзе и никогда не знают, когда это может вылезти наружу.
31
У Джона Тигпена был изможденный вид. А еще он на час опоздал, что Исабель сочла странным, так как по телефону ей показалось, что он рад ее слышать.
– Привет, – сказала Исабель, широко распахивая дверь. – А я уже начала думать, что вы не придете.
Джон взглянул на часы и, судя по его взгляду, поразился.
– Извините, – сказал он, – у меня была беспокойная ночь. И утро.
Джон топтался в дверях, и Исабель поняла, что до сих пор не пригласила его зайти.
Ей было непривычно принимать мужчину в комнате, где она спит, возможно, ему тоже было неловко, принимая во внимание, что он женат.
– Входите, – сказала Исабель. – Пожалуйста, располагайтесь, где удобно.
Она заметила, что взгляд его оживился, когда он увидел счет с заправки, на котором сам написал свое имя и номер телефона.
Исабель прикрыла дверь и остановилась.
– Хотите кофе? – спросила она. – У меня есть маленькая кофеварка.
– Нет, спасибо, не надо.
Исабель развернула стул, который стоял у стола, к дивану и села. Джон молча смотрел на нее, и она поняла, что он, конечно же, в шоке от перемен, которые произошли с ее внешностью.
Исабель повернулась, чтобы Джон мог рассмотреть ее профиль.
– Видите? – спросила она и провела пальцем по носу. – Хорош. Только не мой. Хотя теперь, как я понимаю, практически мой.
Тигпен поморгал, потом взъерошил рукой волосы, отчего они стали похожи на сломанные иглы дикобраза.
– Простите, бога ради, я не хотел на вас пялиться. Я сегодня что-то плохо соображаю.
– Все нормально, – сказала Исабель.
– Вообще-то я, пожалуй, выпью кофе. Можно?
– Ну разумеется.
Исабель даже обрадовалась поводу выйти из комнаты.
Она стояла в ванной перед зеркалом и ждала, пока сварится кофе. Когда они виделись с Джоном в последний раз, ей казалось, что между ними установились доверительные отношения. Но сегодня все пошло как-то не так. Может, она ошибалась?
Кофеварка начала плеваться, зашипела и закончила работу.
– Сливки? Сахар? – крикнула Исабель.
– Черный будет в самый раз, – отозвался Джон.
Исабель подала Джону кофе. Он взял чашку двумя руками и, не поднимая головы, вздохнул.
– Послушайте, перед тем как мы начнем тут что-то обсуждать, – сказал он, – я бы хотел облегчить душу.
Джон умолк и посмотрел на Исабель. У Исабель забилось сердце, она по опыту знала – за подобными фразами никогда не следует ничего хорошего.
– Когда я представился Франческе Де Росси, у нее создалось впечатление, что я работаю в «Лос-Анджелес таймс». Но это не так. Я пишу для «Уикли таймс». Я ей не врал, но не стал ее разубеждать, и теперь мне за это очень-очень стыдно. «Уикли таймс» желтая газетенка самого худшего толка. Хоть я и пытаюсь привнести туда некое подобие журналистской честности, я совсем не уверен, что мне это удастся. Скажем так – мой редактор сказал, чтобы я ограничивал в моих материалах количество трехголовых инопланетян, в остальном я свободен.
Джон посмотрел Исабель в глаза. Губы его стали тонкими, как нитки, а кожа такой серой, что Исабель подумала, что он перестал дышать.
И только-то? Он волновался из-за своего места работы? Исабель почувствовала облегчение, ей даже захотелось рассмеяться, но она понимала, о чем речь. Она знала, что такое «Уикли таймс». Ее мать подписывалась на это издание. Может, и продолжает подписываться.
– А что случилось с «Филадельфия инквайер»?
– Кэт Дуглас, вот что.
– Ха! Почему-то я не удивлена. – Исабель хлопнула ладонью по столу.
Джон робко улыбнулся.
– Потом я переехал в Лос-Анджелес, а там нет для меня репортерской работы.
– А почему в Лос-Анджелес?
– Из-за работы моей жены.
– Чем она занимается?
– Она – писательница.
– Я о ней слышала?
– Чуть больше года назад у нее вышел роман «Речные войны». Но сейчас она работает как сценарист.
Исабель подалась вперед.
– Я читала этот роман!
– Правда? – Джон удивленно поднял брови.
– Да, в больнице. Мне понравилось. Она сейчас работает над чем-нибудь?
– Тут, как всегда, все очень сложно. Но сейчас она работает над телесериалом.
– А вы работаете в таблоиде.
– Да, а Кэт Дуглас присвоила мою тему и регулярно печатается на первой полосе «Инквайер».
Исабель облокотилась на стол и закинула ногу на ногу. Она чувствовала, как улыбка расползается по ее лицу.
– Что ж, я дам вам то, что она действительно очень и очень хочет заполучить.
Джон Тигпен от облегчения закрыл глаза.
– Спасибо вам, – хрипло поблагодарил он.
Через час, торжественно поклявшись любой ценой защищать анонимность своих источников, Джон вышел из номера Исабель. Теперь он стал обладателем всех документов, которые Джавад выудил из базы данных Института изучения приматов. Кроме того, Исабель обещала переслать ему электронные письма, которые послужат доказательством того, что Питер Бентон продал Фолксу лингвистическую компьютерную программу. Оставалось только подождать, когда Джавад перешлет их Селии.
– Кто там? – спросила Исабель, подойдя к дверям номера.
Джон Тигпен ушел всего пятнадцать минут назад.
– Это я, – отозвалась Селия.
Исабель изучила в глазок пространство за дверью. Селия стояла, сунув руки в карманы, и поглядывала по сторонам. Она была одна, но в ее беспечности было что-то неестественное.
– Он там, с тобой? – спросила Исабель.
– Кто?
– Твой зеленоволосый друг.
Последовала долгая пауза.
– Нет, – Селия наклонила голову и обхватила рукой шею, как будто собиралась ее сломать.
– Он там! Не сомневаюсь, – твердо сказала Исабель. – Он не может сюда войти.
Селия вздохнула и закатила глаза.
– Прекрасно, я отошлю его вниз, – сказала она.
– Не думаю, что там его очень ждут. Честно говоря, я вообще удивлена, что ему дали дойти до лифта.
Селия зашла за угол, с кем-то тихо переговорила и появилась вновь.
– Он ушел? – спросила Исабель.
– Да, – вяло ответила Селия. – Теперь можно войти?
Исабель открыла дверь и выглянула в коридор, вытянув шею, посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую, а потом заглянула за спину Селии.
– Куда он ушел?
– Он будет ждать меня возле бара. Там темнее, чем в ресторане, и на нем шапка.
Исабель открыла дверь и позволила Селии войти.
Селия тут же уселась с ногами на диван, вытянув их во всю длину.
– Если тебе интересно, он пришел, чтобы извиниться.
– Ему надо не передо мной извиняться.
– Знаю, но я думала, что застану у тебя Пигпена. В любом случае ты не должна так жестить с Нейтаном.
– Это почему же?
Исабель сбросила ноги Селии с дивана, освобождая для себя место.
Селия выпрямилась и забросила ноги в солдатских ботинках на кофейный столик.
Исабель уже открыла рот, чтобы возмутиться по поводу грязи и микробов, но, так как стол уже был запачкан, передумала и решила, что потом обработает его дезинфицирующим средством.
– Потому что ты вела себя точно так же, – сказала Селия.
– Что ты имеешь в виду?
– Лари-Харри-Гари. Ты тоже сбросила его еду на пол. «У Розы». Помнишь?
Исабель застыла с открытым ртом. В конце концов она рухнула на диван и уставилась на кофейный столик.
– О господи. Ты права.
– Он хотел извиниться. У него создалось неправильное впечатление о нем, один его приятель сказал, что Пигпен обманывает женщин. Послушай, ты можешь дать его номер? Его же Пигмен зовут, да?
– Я не собираюсь никому давать его номер! Во всяком случае, без его разрешения.
– Спросишь у него?
Исабель вздохнула. Если бы ей только что не напомнили о том, как она поступила с карри Гари Хэнсона, она бы и мысли такой не допустила.
– Возможно, – сказала она.
– Отлично! – Селия спрыгнула с дивана и подошла к столу.
Какое-то время она листала газету. Это была «Ю-Эс-Эй тудей», которую каждое утро оставляли под дверью номера Исабель. На первой полосе была статья о беспорядках у стен Дома обезьян.
– Можешь забрать, если хочешь, – сказала Исабель. – Я уже прочла.
– Значит, не хочешь пойти с нами на ленч?
– Я только что поела, – соврала Исабель.
Даже если она сама и сбросила со стола чью-то еду, она еще не была готова преломить хлеб с Нейтаном.
– Ладно, – Селия забрала газету. – Увидимся.
– Селия? Пришли мне эти письма, как только получишь, пожалуйста. Я обещала сразу переслать их Джону.
– Без проблем, – сказала Селия и выскочила за дверь.
Днем Джелани начал демонстрировать свои фирменные прыжки на стену с переворотом в обратном полете. Макена обычно при этом исполняла танцы счастья и поощряла его громким визгом, но сегодня она только посмотрела на него через плечо и осталась стоять у окна, глядя куда-то вдаль. Джелани подошел к ней и ткнул пальцем в плечо, но Макена не обернулась и не стала с ним бороться, она просто не обратила на него внимания. Джелани сдался и пошел приставать к Сэму.
Исабель, которая ходила по номеру и то и дело проверяла, не прислала ли Селия компромат на Питера, вдруг остановилась. У нее внутри включился сигнал тревоги. Когда Бонзи рожала Лолу, она просто четыре часа кряду тихо просидела в углу, а потом встала и родила. Исабель развернула стул к телевизору и, хотя он не встал четко параллельно экрану, села и стала смотреть.
Спустя какое-то время Макена пошла в комнату с компьютером и подала несколько голосовых сигналов Бонзи. Потом прислонилась к стене. Это – оно, Макена наверняка собиралась родить. Исабель достаточно знала о Фолксе, чтобы понимать, что никакого ветеринара поблизости от Дома обезьян у него нет. Что бы он там ни заявлял о наличии в штате «эксперта по обезьянам», Питер изучал поведение и когнитивные способности бонобо, а не то, как принимать у них роды. Исабель тоже не была акушеркой, но она была рядом с Бонзи, когда та рожала Лолу, и уж точно знала об этом больше Питера. Она хотела помчаться к бонобо, но понимала, что люди Фолкса не пропустят ее к ним. Исабель опустилась на колени напротив телевизора.
Бонзи, которая заказывала пиццу для Джелани, развернулась на своем металлическом стуле.
Макена, прислонившись к стене, начала жестикулировать. Она постучала костяшками одной руки о ладонь другой. Это означало: «Белл». Белл бонобо называли Исабель.
«Исабель быстро. Бонзи делать Исабель приходить. Исабель быстро приходить сейчас».
Бонзи развернулась обратно к компьютеру и начала напрасные поиски. В лаборатории в компьютере был символ, обозначающий Исабель, он отличался от колокольчика, но здесь такого не было. Черные пальцы с широкими костяшками пробежали по всем категориям заказов. Бонзи прошла каждое направление до конца, но и тогда не сдалась. Она начала методично искать с самого начала то, о чем просила ее Макена.
Исабель уронила голову на руки и заплакала. Макена знала, что вот-вот родит, и хотела, чтобы она пришла.
Джон лежал на кровати, восстанавливаясь после своего кратковременного свидания с Амандой, и то и дело проверял почту. Не мог дождаться, когда Исабель перешлет ему сообщения Питера Бентона.
Телевизор работал как фон, Джон встал, чтобы набрать стакан воды, и обратил внимание, что Бонзи сидит у компьютера, а Макена что-то показывает ей на языке жестов. В пузырьках над головой Макены всплывали титры.
«Белл прийти быстро. Белл, Белл. Макена хочет Белл. Быстро Белл скоро. Белл».
В качестве саундтрека к этой сцене звукоинженеры пустили бой часов Биг-Бена. Но, как ни странно, в списке заказов бонобо колокол отсутствовал. Бонзи, казалось, искала что-то еще, что-то, чего там не было. В жестикуляции Макены была настойчивость, которой до этого Джон никогда не замечал.
Он забыл, что хотел попить воды, и опустился на угол кровати.
Макена медленно сползла по стене, села на корточки и стала выбирать наиболее удобное положение. Потом просто начала тужиться. Остальные бонобо собрались вокруг, они вытягивали шеи, чтобы увидеть, что происходит, и загораживали видеокамеры на потолке. Макена несколько раз скривилась, потом потянулась руками вниз и вытащила оттуда детеныша, их все еще связывала пуповина. Малыш был таким крошечным, что его головка вполне могла уместиться в чайной чашке. Все бонобо радостно заверещали и по очереди стали разглядывать прибавление в семействе. Прошла еще пара минут, и Макена избавилась от последа.
Джон затаив дыхание смотрел на экран и пытался понять – жив малыш или нет. Макена держала детеныша так, что было не видно, реагирует малыш на ее движения или нет. Когда Макена наконец переложила малыша и дала ему грудь, он взмахнул крохотной ручкой с тоненькими безупречными пальчиками.
Джон испытал огромное облегчение и что-то еще, какое-то необъяснимое первобытное чувство.
Он приложил ладонь к экрану, где Макена кормила своего малыша грудью.
32
Телефоны не переставали звонить с той минуты, как бонобо села на корточки и родила малыша. Из-за родов судья согласился в первоочередном порядке рассмотреть петицию организации «Люди против эксплуатации обезьян», а в сетевых чатах наперебой обсуждали, что защитники животных намерены собраться у Дома обезьян в таком количестве, что все прежние сборища покажутся встречами узкого круга друзей.
Когда Фолкс ворвался в зал для совещаний, он с такой силой хлопнул дверью, что в серо-зеленой стене осталась заметная вмятина от ручки. Трое из собравшихся продюсеров постарались взять себя в руки, остальные испуганно вжались в кресла.
Фолкс просканировал взглядом присутствующих.
– Где он? – требовательно спросил он. – Я велел вам доставить его сюда.
Читать бесплатно другие книги:
