Жорик и большая политика Ермак Александр

Жорик был хиловат, и пацаны во дворе его частенько поколачивали. А когда им было лень дать ему пинка или подзатыльника, то просто плевались, метя в голову:

– Сопля. Чмо вонючее…

И некому было вступиться за Жорика. Не имел он ни брата, ни даже и сестры. Был единственным ребенком родителей, которые в дела его дворовые не встревали. Что они могли сделать: мать – больная женщина, только и вздыхающая день и ночь на своей кровати; отец – тихий пьяница, прошмыгивающий через двор утром на работу, вечером – с работы.

Не на кого было рассчитывать Жорику. И он смиренно сносил издевательства и побои. И не оставлял надежды как-нибудь извернуться, до чего-нибудь допереть своей головенкой. Часами глядел из окна на курящих во дворе пацанов и думал, думал, думал. И придумал, наконец. В один из дней, выждав, когда самый уважаемый пацан – Серега Баранов останется у скамейки один, Жорик рванул к нему:

– Сережа…

Тот даже не понял, что это обращаются к нему. Все и всегда его звали исключительно Бараном.

– Сережа, – повторил Жорик.

– Че? – выкатил глаза Баран.

– Сережа, – третий раз повторил Жорик и, глядя на парализованного Барана, изложил, – Давай я буду твоим помощником…

– Че-че?

– Ну, буду делать все, что захочешь…

Баран сплюнул в его сторону:

– Ты и так будешь делать все, что захочу…

Жорик помотал головой:

– Это когда ты меня поймаешь, то можешь заставить. А так я всегда буду рядом с тобой и все буду делать по своей собственной воле…

– По своей собственной? – повторил Баран.

– По своей собственной, – подтвердил Жорик.

Баран, прикинув, заподозрил:

– Ну и зачем тебе это?

Жорик с готовностью раскрыл карты:

– Сережа, ты у нас здесь самый сильный. Тебя уважают. И тебе ничего не стоит за меня заступиться…

Баран помолчал, ковыряясь в носу. Потом взял палку и бросил ее в кусты:

– Притащи…

Жорик послушно полез за палкой. Поднес ее на двух руках:

– Пожалуйста, Сережа.

Баран довольно усмехнулся. Особенно по вкусу пришлось ему слово «пожалуйста». И он даже подумал, как это раньше не догадался заставлять таких вот «жориков» произносить его. Сунул в зубы сигарету.

Жорик тут же вытащил из своего кармана спички, зажег одну и поднес:

– Пожалуйста, Сережа…

У того чуть сигарета изо рта не выпала, так он расплылся в улыбке.

Баран прикурил и, пустив пару колец, похлопал Жорика по плечу:

– Соображаешь…

Жорик, глянув на никогда нечищеные ботинки Барана, вытащил из кармана носовой платок. Плюнул на него и насколько это было возможно надраил барановскую пару.

Хозяин ботинок почесал репу:

– Чума…

Больше он Жорику ничего не успел сказать. К ним подвалили два знакомых пацана. Первый по привычке крикнул Жорику:

– О, чмо вонючее прикатило…

Второй также привычно занес руку, чтобы ударить. Жорик, ожидая тумака, сгорбился. Однако, напрасно. Баран, цыкнув слюной в сторону, строго указал:

– Не тронь его. И не обзывать больше…

Пацаны переглянулись:

– Ты че, Баран?

– Через плечо, – посмотрел тот на свои ботинки, – че слышали. Жорик – мой помощник. Кто его пальцем тронет или словом, урою…

– Как скажешь, – снова переглянулись пацаны, – че делать-то будем сегодня?

Баран зевнул:

– Я ниче не буду. У меня помощник есть. Жорик, пить хочется…

Жорик тут же рванул в подъезд. Принес из дома стакан воды.

Баран неспеша выпил. Пацаны, количество которых тем временем увеличилось вдвое, глядели, разинув рты. И шептались:

– Помощник… Ни пальцем… Помощник…

С этого дня Жорик повсюду следовал за Бараном. Исполнял его поручения. Их собственно было немного. Попить. Прикурить. Дать кому-нибудь подзатыльник. Беден был на фантазию Баран. И потому Жорик частенько сам придумывал себе работу. Попрыскать на Барана дешевым одеколоном. Подержать над ним зонтик. Вызвать «такси» – найти кого-нибудь, кто сможет дотащить Барана на спине до подъезда. И тому нравилось, что за него теперь многое не только делается, но и думается. Баран порой даже начинал беспокоиться, если рядом с собой не видел Жорика: