Самозванец Аксенов Даниил
Молодой человек сбросил невидимость и вышел из-за дерева. Всадники уже были в нескольких метрах – деревья словно расступались перед ними.
Их было трое: двое мужчин и женщина. Михаил бросил быстрый взгляд на мужчин, хотел было столь же быстро осмотреть женщину и замер. Мужчины были очень представительны: богатые камзолы, мечи, луки за плечами, высокомерные лица. А женщина выглядела потрясающе. Длинные черные волосы обрамляли бледное лицо с тонкими чертами лица. На, казалось бы, прекрасном и холодном лице «снежной королевы» алели губы. Яркость красного цвета губ казалась нереальной, но он понял, что это отнюдь не помада, а естественный цвет. Зеленые глаза незнакомки довершали образ. Она была красива, как нимфа, как богиня. Безусловно, молодому человеку в своем мире приходилось видеть очень красивых женщин. Если не вживую, то хотя бы по телевизору. Но ни одна из них не могла сравниться с этой всадницей, Михаил просто не мог оторвать от нее глаз. Его взор наполнился восхищением.
Между тем незнакомка смотрела на него равнодушно и слегка презрительно.
– Кто ты такой? – спросил один из мужчин, подъехав слегка поближе.
От спутника его отличал почтенный возраст, а его зеленый камзол казался темнее, чем у молодого всадника.
Михаил быстро исследовал собеседника тонким щупом. Аб всадника был в чем-то задействован. Возможно, именно с этим связано внезапное возникновение чащи.
– Я пришел сюда с дороги, – путешественник кивнул назад. – По нужде.
– Так ты идешь с ними? С обозом? – спросил всадник.
Судя по этому вопросу, они к обозу не имели никакого отношения. Но молодой человек не любил судить о важных вещах по какой-то фразе. Потому что они могли задать этот вопрос специально, а на кону стояла его жизнь. Но тем не менее он решил рискнуть:
– Да, с обозом.
– Куда же вы направляетесь? – спросила женщина. Ее голос был мелодичен и звонок. Первое сравнение с прекрасно сделанным колокольчиком оказалось верным.
Михаил сглотнул. Ему трудно было отвечать этой женщине. Но он попытался сосредоточиться:
– Мы идем в Зарр.
Обоз двигался именно в том направлении.
– А что происходит здесь? – снова спросила женщина. – В этой местности? Идет какая-то война? С кочевниками?
Вопрос был странен. Он прямо указывал на то, что всадники не имели никакого представления о местности, где они оказались. Или, может быть, это все-таки проверка? Михаил решил быть осторожен.
– Я здесь не живу, госпожа, – сказал он. – Сейчас я сопровождаю обоз. Знаю лишь, что в этих местах действительно очень много кочевников.
– Он для нас бесполезен, – заметил пожилой всадник.
Молодой мужчина хранил молчание.
– Наверное, – ответила женщина.
По какой-то причине, обсуждая незнакомца, они даже не перешли на другой язык. Возможно, из-за пренебрежения к простому человеку, стоящему перед ними.
– Что же с ним делать?
– Убить. Он видел нас, – без выражения сказала прекрасная незнакомка.
Михаил напрягся. Он был готов бежать, но одновременно с ужасом отметил, что даже после этих страшных слов она была по-прежнему прекрасна в его глазах.
Он быстро осмотрелся. Чаща вокруг него исчезала, превращаясь в нормальный лес. Видимо, она была необходима для того, чтобы задержать его. Но потом ишиб счел, что нет смысла поддерживать столь сильные изменения ради какого-то простолюдина.
Пожилой ишиб, который находился буквально в двух шагах от Михаила, чуть пошевелился. Его аб снова вспыхнул. Видимо, именно он решил воплотить в жизнь слова девушки об убийстве.
Любимого ученика ишиба Аррала спасло в данной ситуации лишь то, что всадник не ожидал увидеть перед собой ишиба. Пусть слабого, но ишиба. Поэтому влияние пожилого мужчины на ти незнакомца было незначительным. Скорее, небрежным. Ведь когда кто-то прихлопывает муху, он не вкладывает в это движение всей своей силы.
Молодой человек напряг все свои способности. Он старался противостоять непонятным изменениям своего ти. Одновременно включил невидимость и шагнул вперед. В момент, когда Михаил превращался в расплывчатое пятно, он заметил изумление, мелькнувшее на лицах всадников. Но у него не было лишнего времени, чтобы интересоваться эмоциями своих убийц. Михаил быстро прикоснулся к передней ноге лошади. Разряд. Молодой человек едва успел отскочить. Лошадь взвилась на дыбы. Михаил мгновенно развернулся и понесся в сторону дороги со всех ног, рискуя в любую секунду столкнуться со стволом дерева или напороться на какой-нибудь острый сук. Но чудесная реакция тоже не подвела. Искусно маневрируя, Михаил бежал через лес к спасению, изо всех сил удерживая свою ти в прежнем состоянии.
Хотя в ту минуту он мог бы уже не беспокоиться за свою безопасность. Лошадь, пострадавшая от удара током, прыгнула в сторону и столкнулась с лошадьми двух других всадников. В течение нескольких десятков секунд все были озабочены не проблемой поимки непонятного человека, а удержанием своих тел в седлах, а также усмирением лошадей. Этих мгновений Михаилу оказалось достаточно, чтобы выскочить на дорогу.
К счастью, он пронесся не через центр обоза, а едва зацепил его хвост. Михаил не стал выяснять, какое впечатление произвело его появление на ишибов конвоя. Он еще ускорился и умчался в поле. Амулет позволял ему двигаться некоторое время со скоростью, чуть большей сорока километров в час. Михаил выжал из амулета все, что мог. Минут пять он бежал, не оглядываясь.
Когда же молодой человек остановился, то обнаружил, что никакой погони нет, а он сам оказался довольно далеко от дороги. Слегка отдохнув, молодой человек снова отправился в путь на своей обычной скорости. Образ прекрасной незнакомки не выходил у него из головы.
Продвинувшись за пять часов на расстояние около двухсот километров, он вышел к населенному пункту, окруженному высокой деревянной стеной. Это было поселение-крепость Зарр. Над ним реял флаг королевства Раниг с изображением вздыбленного льва, что весьма обрадовало Михаила. Потому что, с точки зрения молодого человека, наличие символики неразрывно связано с цивилизацией и законом.
Обежав поселение вокруг крепостной стены и внимательно осмотревшись, он вернулся на дорогу на некотором расстоянии от ворот, сбросил невидимость и побрел к городу.
Одна половина ворот была затворена, а другая – чуть приоткрыта. На небольшой башенке около входа стоял солдат и внимательно смотрел на незнакомца, который, похоже, был единственным посетителем за долгое время.
Михаил поздоровался.
– Ты кто такой? – спросил солдат вместо приветствия.
Он был одет в железный полудоспех, а на голове красовался шлем, оставляющий лицо открытым.
– Меня зовут Ксант, я из Камора.
– Из Камора? – удивился солдат. – Как же ты пробрался через разъезды кочевников?
Михаил пожал плечами:
– Шел лесом, рощами, держался вдалеке от дорог. Одному можно пройти незаметно.
– Можно, – согласился солдат. – Только ты первый пришел оттуда за последний год. Как там сейчас?
– Плохо. Баб угнали, постоянные набеги, жрать нечего.
Он твердо решил казаться деревенским простаком до тех пор, пока это будет вообще возможно.
– Ну-ка, заходи, – страж кивнул на ворота. – Сотник будет рад тебя видеть.
Протиснувшись в узкое отверстие между створками ворот, он очутился на небольшой улице. Расстояние между домами и крепостной стеной было очень небольшим.
Рядом с башенкой сидели в свободных позах еще двое солдат. Возможно, в их функцию входило быстрое запирание ворот по сигналу наблюдателя на башенке. Они не могли не слышать разговор.
– Где сотник-то? – спросил путешественник.
– Иди прямо на площадь, он в самом большом доме, – ответил один из них.
Поселение было не очень велико, примерно человек на пятьсот, как прикинул Михаил. Звание «сотник» позволяло предположить, что гарнизон состоит как минимум из нескольких десятков солдат. Пройдя по узкой улочке, молодой человек вскоре обнаружил, что оказался на небольшом открытом пространстве, которое страж назвал площадью.
Несколько человек, одетых чуть лучше, чем одевались в деревне Камор, с интересом наблюдали за новой личностью.
Без труда обнаружив самый большой дом среди неказистых построек, Михаил постучал в дверь.
– Заходь! – раздался крик изнутри.
Он толкнул дверь и чуть было не споткнулся о ноги солдата, который сидел на стуле.
Тот смерил пришельца недоумевающим взглядом и спросил:
– Че тебе?
– Стражник у ворот отправил меня к сотнику, – пояснил тот. – Я пришел из Камора, деревни, захваченной кочевниками.
– А-а-а, – протянул служивый, – постой-ка тут.
Он встал и пошел в глубь дома, откуда до Михаила доносились приглушенные звуки, обрывки разговора. Вскоре солдат вернулся.
– Сотник примет тебя, – сказал он. – Иди вот туда. Обе двери открыты.
– Как его зовут хоть?
– А тебе оно надо? – рассмеялся солдат. – Называй «господин сотник».
Потом подумал и добавил:
– Он из семьи Манк. Уру.
Внутренний словарь Михаила сообщил, что уру означает младший дворянский титул. Что-то вроде виконта или баронета.
Он пошел в указанном направлении, пересек небольшую комнату, открыл вторую дверь и предстал перед сотником.
Сотник Манк, потомственный дворянин, сын генерала, обладатель огромного количества предков, покрывших себя славой на поле брани, ненавидел армию всей душой. Начиная с отроческого возраста, он старался увильнуть от любых дел, связанных со сражениями. Сначала тому были две причины: лень и трусость. Потом количество причин возросло до четырех. Добавились более высокие чувства в виде страсти к вину и любви к женщинам. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, младший Манк захотел большей независимости от родительской опеки. Он пришел к отцу и попросил того выхлопотать для него какую-нибудь спокойную придворную должность. Старик-генерал понял это по-своему, и через некоторое время изумленному Манку вручили патент на чин десятника гвардии. Когда первое ошеломление прошло, молодой уру попытался оставить службу. Но не тут-то было. После грандиозного скандала и угрозы лишения наследства он был вынужден влачить жалкое существование, выходя в караулы и заступая на дежурства. К счастью, гвардия в то время не принимала никакого участия в военных действиях, и Манку удалось спокойно дослужиться до сотника. Свободное от службы время он проводил во власти своих высоких чувств: в окружении спиртного и женщин. Это его и погубило. Однажды во время королевской охоты он слегка переоценил свои силы в деле потребления вина. Ему удалось свалиться с лошади таким образом, что он сбил с ног фаворитку короля, упал на нее сверху, да еще и испачкал прежде выпитым вином ее платье, пытаясь подняться. Стоит ли говорить, что король был в ярости. Не слушая увещевания многочисленных и почтенных родственников Манка, он немедленно отправил того в дальний гарнизон в том же чине. Это был позор. Позор для всего рода. Так уру Манк оказался на границе с кочевниками.
Когда Михаил предстал перед ним, он как раз приканчивал очередную бутылку вина, сидя за столом.
– Подойди поближе, – сказал Манк, почесав свое объемистое брюшко. – Мне сказали, что ты из дальней деревни. Что там слышно о кочевниках?
– Я видел последний разъезд в дне пути отсюда, господин сотник, – ответил путник, мысленно переведя свой бег в скорость обычного пешехода. – А рядом с Камором их вообще очень много.
– Сколько же у них воинов? – спросил сотник.
Собеседник пожал плечами:
– Больше, чем здесь людей. Много больше. Тьма.
Манк поморщился. Он любой ценой хотел избежать военных действий. До сих пор ему несказанно везло, потому что кочевники еще ни разу не пытались штурмовать крепость Зарр.
– Зачем же ты пришел сюда?
– Иду к королю с челобитной, – ответил Михаил.
На лице сотника мелькнул интерес. Он протянул руку.
Молодой человек вытащил из-за пазухи свиток, загодя написанный Арралом. Прошение к королю было неплохим прикрытием его перемещений по стране.
Сотник принял челобитную и развернул ее.
Она состояла из трех разделов. Во-первых, следовало скрупулезное описание убытков, понесенных деревней, во-вторых, приводились скупые, но вполне достоверные сведения о численности кочевников, а в-третьих, сей документ завершался слезной и витиеватой просьбой избавить верных короне жителей Камора, далекого, но важного форпоста ранигской цивилизации, от бедствия. Под всем этим стояла подпись «ишиб Аррал».
Прочитав, сотник вернул свиток. Что бы Манк ни думал о человеке, стоявшем перед ним, до прочтения документа, теперь его мнение изменилось. Сейчас он видел не просто мужика, а посланца населенного пункта, находящегося под вражеской оккупацией и взывающего к законным властям о помощи. С этой челобитной в глазах всех Михаил приобретал статус официального лица.
– К королю идешь, значит… Ну-ну. Попытай счастья. А чем ты занимаешься? Хлеб выращиваешь?
– Нет, я – охотник.
– Где же твой лук?
– Мне не нужен лук, охочусь с помощью ловушек.
Сотник хмыкнул:
– Ладно, ступай.
Михаил попрощался и вышел. Образ простого деревенского труженика ему явно удавался.
– Ну что, не прогневил нашего сотника, значит? – спросил у него солдат у входа. – Ты смотри, он мужик хороший, непридирчивый. Пьет, правда, много. Но зато как рвется в бой! Все время кочевниками интересуется. У всех о них спрашивает.
У путешественника создалось другое впечатление о причинах повышенного интереса сотника к степнякам. Но он предпочел об этом умолчать.
– Где тут можно пожрать?
– В трактир иди, там, за углом, – махнул рукой солдат.
Михаил вышел из помещения и повернул в указанном направлении. Хотя он и взял с собой припасы в дорогу, но считал себя обязанным познакомиться с местной жизнью во всех подробностях. А где же эта жизнь видна лучше, чем в трактирах?
Зал заведения оказался на удивление большим. Не все скамьи и столы были заняты, но чувствовалось, что трактир явно процветал.
По понятным причинам он еще не был знаком с порядками в заведениях общепита этого мира, поэтому подошел к стойке и сообщил трактирщику, что хотел бы недорого пообедать. А потом, возможно, и остановиться на ночлег.
Трактирщик походил на жука. Его большие усы торчали в стороны, а глаза были слегка навыкате. Впрочем, жуком он был не только снаружи, но и внутри. Если так можно назвать человека, который последовательно выдавливал всех конкурентов из поселения-крепости, чтобы держать заоблачно высокие цены. У него были хорошие отношения с начальством и плохие – с рядовыми посетителями, за чей счет он поддерживал хорошие отношения с начальством. Михаил на начальство похож не был.
– А много ли у тебя денег, мил человек? – спросил у него трактирщик.
Молодому человеку такое начало не понравилось. Но он подумал, что оно, возможно, является нормальным для этих мест. Поэтому показал одну серебряную монетку.
– Дай-ка, – сказал трактирщик, протягивая толстую ладонь. – Что-то она у тебя подозрительно блестит.
Будь на его месте обычный деревенский житель, он, возможно, отдал бы монетку, чтобы распрощаться с ней навсегда. Но молодой человек читал о жуликах, встречался с жуликами и мог их вовремя заметить и распознать. Он спрятал монетку:
– Как хочет, так и блестит. Это ее дело и мое. Вот когда дашь мне еду и ночлег по нормальным ценам, это дело станет твоим.
Трактирщик презрительно усмехнулся:
– Я сейчас крикну страже, что ты пытался всучить мне фальшивое серебро. И тебя бросят в яму.
Михаил уже сидел в ямах много раз. И когда прятался от кочевников, и когда работал над амулетами. Но в данный момент ему в яму не хотелось.
– Да ты шпион, – сказал он. – Шпион кочевников. Я узнал тебя.
– Чего? – опешил трактирщик.
– Я прибыл из Камора, деревни, захваченной кочевниками. Прибыл с просьбой о помощи. Уже поговорил с сотником. Он разрешил мне следовать к королю. Но сейчас понимаю, что кочевники вошли в страну из-за предательства. Только что я внезапно вспомнил, что видел тебя в их лагере. Они передавали тебе деньги.
Слова «сотник», «король», «кочевники», «деньги» и «предательство» оказали на трактирщика завораживающее влияние. Сначала он чуть не задохнулся от наглости и нелепости обвинений, но потом взял себя в руки. Он не был туп и знал местную жизнь. Поверят ли солдаты незнакомцу или нет – дело второстепенное. Важно лишь, что у трактирщика были деньги, и солдаты это знали. Если же заподозрят, что его состояние нажито путем сговора с врагом, то ему придется вскоре оказаться на виселице, потому что никто не станет выяснять, виновен он или нет. Ведь появится отличный предлог наложить руку на все его имущество. Конечно, можно было попробовать оправдаться, но одна монетка не стоила такого риска. Трактирщик был богат, а в текущий момент наличие денег не только не могло отвести подозрения, но резко усилило бы их. Сразу же нашлось бы много охотников наложить руку на его собственность.
– Ты получишь кров и обычную еду на один день за эту монету, – сказал трактирщик.
– Обычную хорошую еду, включая завтрак, – поправил его Михаил, одержавший моральную победу.
– Договорились, – скрипнул зубами трактирщик и опять протянул руку за монетой.
– Оплата состоится завтра после выполнения всех условий, – дипломатично высказался путешественник.
Трактирщик позеленел.
– Эй, кто-нибудь! Накормите этого… человека! – крикнул он.
Михаил уселся за свободный столик. Из двери, расположенной за стойкой, вышла немолодая женщина и направилась к нему. На ней был ошейник. Так он впервые за время пребывания в мире Горр столкнулся с рабством.
Глава 15
Знакомство с монополией
Враги не спят. Особенно, когда ты спишь.
Один сумасшедший отшельник
– Что будет заказывать господин? – спросила она.
– А что есть? – поинтересовался Михаил, чувствуя некоторую стесненность, поскольку никогда в своей жизни не встречался с людьми, приравненными к движимому имуществу.
– Жареная курица, картошка, суп и вареная говядина.
– Какие у вас тут приправы?
– Обычные, – удивленно ответила женщина. – Соль и перец.
– Тогда принеси курицу и картошку.
Насчет приправ он спросил не из пищевкусовых соображений. Будучи от природы человеком недоверчивым, он заранее допускал наличие недоброго умысла в действиях всех тех, с кем у него сложились плохие отношения. В данном случае это был трактирщик. Михаил мог проверить ти заказанных блюд и выявить присутствие ти соли и перца. Но он вряд ли сумел бы отличить ти неизвестной приправы от яда. Конечно, молодой человек не особенно верил в то, что трактирщик решит его отравить. Быстрый яд мог плохо сказаться на репутации заведения и, возможно, на жизни владельца, а медленный яд не гарантировал молчания путешественника и был трактирщику также невыгоден. Тем более что спор они решили полюбовно. Но все же на всякий случай Михаил решил перестраховаться.
Вопреки ожиданиям, принесенные блюда оказались недурно приготовленными. Трактирщик, хоть и был подлец, но на продуктах не экономил, предпочитая вместо этого устанавливать заоблачные цены.
Затем женщина принесла слабое сладкое вино, больше похожее на компот. Против пониженной крепости напитка он не возражал, поскольку предпочитал всегда сохранять ясность мысли, поэтому имел привычку пить либо немного, либо что-нибудь некрепкое.
– Господин еще желает что-нибудь? – спросила она тоном, который намекал на что угодно.
Он в последний раз был с женщиной несколько месяцев назад в своем мире. Но та, что стояла перед ним, нисколько его не привлекала. Она выглядела слишком старой для него, чересчур изможденной и слишком несчастной. Ее вид возмутил Михаила. Женщина как объект вожделения в его понимании не должна была так выглядеть.
– Пока ничего, – сказал он.
Рабыня поклонилась и ушла.
В ожидании своего заказа он успел внимательно рассмотреть посетителей. В дальнем углу сидели несколько солдат, уже достаточно пьяных. Неподалеку располагались какие-то ремесленники, а в другом углу в полном одиночестве сидел, по-видимому, местный пьяница.
Доев курицу, Михаил собирался сначала потребовать свою комнату, а потом пойти прогуляться по поселению. Но его планам не суждено было сбыться. Внезапно дверь отворилась, и в трактир вошел еще один посетитель, одетый в халат синего цвета. Михаил протянул к нему тонкий щуп и в ужасе узнал в нем ишиба. Причем не самого слабого. Он быстро отдернул щуп, хотя знал, что мог бы этого не делать. Обычно тонкие щупы не мог заметить даже самый опытный ишиб, если, конечно, все время не проверял свою ти целенаправленно, слой за слоем.
Вошедший направился к трактирщику, сказал ему пару слов, а потом, резко развернувшись, пошел по направлению к Михаилу. Молодой человек похолодел. «Неужели он увидел мой аб? – подумал он. – Но как это возможно?»
Между тем ишиб подошел к нему совсем близко.
– Можно мне присесть? – спросил он, кивнув на соседний стул.
– Конечно. Буду рад пообщаться.
Ишиб улыбнулся:
– Меня зовут Иашт.
– Ксант, – представился Михаил и добавил: – Из Камора.
Иашт кивнул:
– Как поживает Аррал?
– Живет помаленьку, не болеет, – осторожно ответил путешественник.
– Мы учились у одного учителя, – сказал ишиб. – У нас с ним всегда были хорошие отношения, возможно, даже дружеские.
Когда страх разоблачения прошел, молодой человек внимательно присмотрелся к внешности собеседника. У Иашта было узкое лицо, крючковатый длинный нос и внимательные глаза. Они, казалось, буравили собеседника. Несмотря на то что Иашт учился с Арралом у одного учителя в одно и то же время, он выглядел значительно моложе. Только на висках была заметна седина.
Михаил вежливо ответил:
– Он мне ничего об этом не рассказывал, господин ишиб.
Действительно, с чего бы стал ишиб рассказывать о своей учебе какому-то охотнику.
– Король не пошлет солдат против кочевников сейчас, – внезапно сказал Иашт. – И я хочу, чтобы ты передал это Арралу.
Михаил понял, что тот уже успел переговорить с сотником. Он посмотрел прямо на собеседника.
– Я все же попытаюсь донести прошение.
– Твое дело, – произнес ишиб. – Но сейчас идет война с соседями. Королевства Кмант и Томол объединились, чтобы оттяпать у нас приличный кусок. Пока король не решается на генеральное сражение. И неизвестно, когда решится. Идут осады то тут, то там.
Ишибы обладали силой. А сила означает власть. Поэтому Михаил нисколько бы не удивился, если бы собеседник знал не только то, что он сказал, но и все ближайшие планы короля. Молодого человека, правда, сначала удивило то, что ишиб решил поговорить о таких вещах с простым охотником. Но он быстро понял, что все эти слова предназначались для Аррала, друга Иашта.
– Почему же король это допустил?
– Потому что у него плохие советники, – последовал ответ.
Эта фраза означала многое. У хорошего короля не могло быть плохих советников. Мог быть один плохой, возможно, два. Но не все.
– А когда появятся хорошие? – поинтересовался Михаил.
Ишиб внимательно посмотрел на него и хмыкнул.
– Странный ты охотник, – сказал он. – Задаешь правильные вопросы. Они вряд ли появятся.
– Почему?
– Это слишком сложно, но я попробую объяснить. Представь, что одно дерево растет слишком близко от других. Очень близко. Оно и другие деревья заслоняют свет друг другу. Дерево может выжить, если будет выше. Но по какой-то причине оно не может посылать ветви вверх. Ветви растут сами, куда хотят. Растут вширь, пытаясь ухватить хоть маленький кусочек света. Хоть ненадолго. Это дерево обречено. Тебе понятно?
– Да, вполне, – собеседник понял, что король был не только плох, он еще ничего и не контролировал. Различные группы вельмож рвали королевство на части ради сиюминутной выгоды.
– Тогда можешь продолжать свой путь, если хочешь, странный охотник. Счастливо, и передавай привет Арралу, когда увидишь его. Этот разговор тоже можешь передать. Но я бы тебе советовал вернуться в Камор сразу же и все ему рассказать.
Михаил был готов спорить на что угодно, что истинным хозяином крепости был этот ишиб, потому что сотник передал ему практически весь их разговор. Возможно, даже дословно. Это выглядело как отчет. Еще молодой человек теперь был совершенно уверен, что единственной причиной, по которой ишиб завел беседу с ним, было желание Иашта через посланца известить Аррала, что помощи не будет.
Иашт ушел, а Михаил остался сидеть, обдумывая, какую все-таки роль занимают ишибы в деле управления государством.
Не придя к окончательному выводу, он потребовал отвести его в комнату, где будет спать. Она оказалась тесной каморкой, в которой, кроме небольшого топчана, располагались полстола и один стул. Впрочем, на первый взгляд, там все было чисто.
Уже наступил вечер, а он здорово устал. Отпустил рабыню, запер дверь на хлипкую щеколду и прилег на топчан. Перед сном его посетили мысли о далеком доме. Казалось даже, что той, прежней жизни с белыми простынями, веселыми подружками и чувством свободы никогда не было, она ему либо приснилась, либо он создал ее в своем воображении. Тоска на миг защемила его сердце, но тут же отпустила. Михаил, как и многие в его мире, не мог подолгу испытывать сильные эмоции.
Справившись с приступом ностальгии, он вернулся к практическим вопросам, вспомнив всех людей, с которыми встречался сегодня. Они производили впечатление наивных и плохо образованных, за исключением ишиба. Михаил мысленно перебрал также их ти.
Когда ишиб смотрит на человека, то видит не только то, как он выглядит, но и что собой представляет его ти. Поэтому образы знакомых людей у каждого ишиба ассоциируются с двумя вещами: внешностью и ти. И то, и другое, как правило, уникально.
Незаметно для себя он задремал. Его сон никогда не был глубок на новом месте. Он обычно чутко реагировал на каждый шум, пусть даже слабый. Поэтому сейчас молодой человек спал недолго. Его разбудила какая-то возня около топчана.
Он открыл глаза, но в темноте сначала не смог ничего разглядеть. Однако же Михаил отчетливо чувствовал ти человека рядом с ним. В ней было что-то знакомое. Сосредоточившись, он узнал пьяницу из трактирного зала. Трактирщик либо нашел способ отомстить, либо обыск был обычной процедурой, которой подвергались комнаты всех новых постояльцев.
Михаил схватил незнакомца за кисть одной рукой. После чего сразу же выпустил разряд. Непрошеный гость коротко вскрикнул и упал на пол. Можно было не опасаться, что пьяница расскажет кому-то о невиданном оружии. Если не знать, что собой представляет электричество, то ощущения от близкого знакомства с ним невозможно описать или классифицировать. В свое время Аристотель искренне считал, что электрические скаты вырабатывают какой-то яд или эликсир.
Злоумышленнику сильно досталось, но он был жив, потому что основная часть тока прошла лишь через конечность. Он катался по полу, обнимая свою руку, и подвывал. Кроме его стонов, в трактире не было слышно ни звука. Его сдавленный вопль в момент поражения током никого не разбудил.
Михаил не нуждался в свете, теперь он видел ти предметов на расстоянии двух метров. А если бы выпустил щуп, то мог бы изучать все на гораздо большем отдалении.
Он сел на топчане и чувствительно, хотя и несильно, пнул забулдыгу в бок.
– Заткнись.
Твердость подошвы ботинка и дозированная боль от удара сработали как дополнительные средства убеждения, пьяница всхлипнул и замолк.
– Тебя послал трактирщик? – спросил молодой человек. К своему удивлению, он был совершенно спокоен.
– Нет, – пробормотали внизу.
Михаил прижал подушку, набитую соломой, к лицу допрашиваемого, а левой рукой схватился за его согнутую ногу. Разряд. Кажется, он нашел еще одно применение электричеству в этом мире.
Человек на полу завопил, но громкость звука легко регулировалась подушкой.
Когда тот слегка успокоился, входящий в роль следователя постоялец убрал своебразный кляп.
– Говори правду, и тогда больше не будет больно, – беззлобно заметил он.
– Трактирщик, это все трактирщик! – без задержек выложил пьяница.
– Тебя как звать?
– Марл. Я горшечник.
– Ну что же, Марл-горшечник, тебя трактирщик посылает ко всем новым постояльцам или лишь ко мне?
– К тебе. Я ему задолжал, не мог отказаться. А он обещал простить долг, если я узнаю, сколько у тебя денег.
– Всего-то? – удивился Михаил. – Он не приказывал тебе меня обокрасть?
– Нет, только найти и пощупать кошель. И быстро уйти. Ничего не брать.
Ситуация была забавной. Видимо, трактирщик имел свой кодекс чести: он не обкрадывал постояльцев напрямую, а предпочитал выуживать деньги мошенническим путем.
«Не все так просто в подлунном мире», – философски подумал молодой человек.
– Иди, – распорядился он. – Скажешь трактирщику, что ничего не нашел. Это значит, что денег немного.
Неудачливый воришка попытался встать, но не смог: нога его не держала. Всхлипывая, он начал выползать из каморки. Михаил хотел было подлечить своего незваного гостя, но затем подумал, что этот тип до утра как-нибудь оклемается. А от пьянства его все равно не вылечит никакой ишиб.
По словам Аррала, ишибы отлично справлялись со всеми физическими недугами, но были совершенно не способны воздействовать на психические функции других людей. Не могли они влиять и на свою психику. Лишь память была исключением, потому что механизм ее работы на уровне ти был понятен всем и достаточно управляем. Михаил понял, что максимум, на что были способны ишибы, – это создание иллюзорных сигналов, идущих к рецепторам органов чувств. Так работал амулет, обучающий языку. Но даже для того, чтобы этим амулетом воспользоваться, необходимы были отсутствие сопротивления, добрая воля обучаемого, его неподвижность и спокойная обстановка. Поэтому никто из ишибов не мог излечить сумасшествие или избавить от пагубных привычек. С другой стороны, никто не мог читать мысли и воздействовать на них. Всегда и во всем есть положительные и отрицательные стороны.
Утро выдалось туманное, сырое и прохладное. Михаил, покидая ночлег, решил ничего не говорить трактирщику о ночном происшествии. Он съел свой завтрак, отдал обещанную монетку и двинулся к воротам. Немного поболтав со стражниками и выслушав дурацкие напутствия, которые должны были изображать шутки, посланец из Камора вышел из крепости Зарр и побрел на север.
Скрывшись из вида, Михаил развил свою обычную скорость. На этот раз было много лишней беготни. На дорогах было уже не так малолюдно. Молодому человеку часто приходилось делать петли. По тракту двигались многочисленные крестьяне, какие-то повозки, караваны, небольшой строй солдат. Пару раз он видел рабов, которых гнали на полевые работы. Пробежав еще немного, Михаил понял, что большая часть местных полей возделывается рабами, которых в этой области королевства было великое множество. А затем он увидел, как поступают с отходами рабовладельческой экономики, и эта картина вызвала у него глубочайшее возмущение. Около дороги стояли две телеги. Рядом с ними никого не было из сопровождающих, как не было и лошадей. Молодой человек решил не сворачивать на этот раз с дороги и проверить груз. Что жители Ранига могут бросить или оставить на время без присмотра вот так небрежно? Не боясь, что это будет украдено? Любопытство разбирало его. Но когда он подошел поближе, то пожалел о своем любопытстве. Потому что увидел сваленные в беспорядке трупы, заполнившие телеги почти доверху. Очевидно, трупы рабов, работавших здесь же, на окрестных полях.
Михаилу стало нехорошо от этого зрелища. И не потому, что он никогда не видел трупов ранее. Видел, конечно. А потому, что он представил себе, что здесь находятся близкие люди его знакомых из Камора. Возможно, того же Ксарра. Совершенно ни в чем не повинные люди, которые пали жертвой чудовищной системы под названием рабовладельческий строй. Воспитанный в прогрессивном и относительно свободном мире, он не мог принять саму идею рабства. Оно ему совершенно не нравилось. Но молодой человек также понимал, что сделать ничего с этим не может. Пока не может. Поэтому он лишь сжал зубы и продолжил свой путь.
Глава 16
Сцепра
Читать бесплатно другие книги:
