Ремесло государя О`Санчес

ГЛАВА 3

Керси Талои шагал пешком по улицам вечерней Океании, потрясенный до глубины души собственной глупостью и ветреностью: только что в одном из знатных домов, на вечеринке у графов Мелидо, он продулся в прах! Под горячую руку проиграл в кости все имеющиеся у него деньги, перстень, модный оберег, нашейную цепочку и даже лошадь Волну, которую он, впрочем, предпочитал называть Мунькой. Все свое достояние, имеющее хоть какую-то ценность. Кроме оружия, разумеется. Веселье там только-только разворачивается, но уже без него, поскольку... Эх... одна дама, явно одинокая, несмотря на молодость и красоту, так на него поглядывала... Что же теперь делать??? Сгоряча он даже не поужинал! Керси тщательно обшарил карманы, в камзоле и в штанах - мелочь одна. Он бы и ее проиграл, но неловко делать ставки вот этим вот серебришком с медяками... Где он, куда забрался?

Керси оглядел вечернюю полутьму, освещаемую нечастыми светильниками на перекрестках... Вроде бы, северная окраина... Да, самая окраина города... Надо хотя бы поесть где-нибудь, да спросить у трактирщика дорогу, кратчайший путь домой, не то он до утра проплутает... Одни боги знают, насколько опасны здесь улицы... Прохожих немного, детей и женщин нет... Настораживающий признак. А послезавтра платить за постой, за месяц вперед! Чем он будет платить??? От родительских денег легкомысленно отказался, в надежде на щедроты принца, все что были при нем - спустил... Керси поклялся про себя, что больше никогда не будет играть и биться об заклад... Но это в будущем, а послезавтра - платить-то как??? К ростовщикам обратиться? - у него для них заклада нет. Единственный в городе друг, у которого можно было бы смело занять денег, не опасаясь презрения и отказа, молодой князь Докари Та Микол, на днях высочайшим повелением оторван от молодой жены и помчался к западным границам... Такая спешка, такая таинственность - куда это он? Где взять денег? Его Высочество изволит называть Керси другом, но... Трактир 'Посошок'. Да какая разница? - и этот подойдет, не демонами же там кормят...

Трактир явно старинной постройки был не велик и не мал, судя по коновязи - почти пуст. Было очень и очень странно по ощущениям - заходить внутрь, не заботясь о коне, седле, седельных сумках...

- Что изволит ваша милость? Поужинать, отдохнуть?

Кабатчик выглядел опрятным, несуетным и довольным жизнью, такие с первого слова, с первого взгляда вызывают доверие и симпатию.

- Отужинаю... слегка. И еще, добрый хозяин, я тут, кажется, заблудился: протрезвел - вижу, что без коня, на окраине, но не пойму где именно. Потом подскажешь мне обратную дорогу попрямее.

- Будет сделано! Молочного мяска? Под уксусом, отбитого, обжаренного с сухарями? Винца?

- Пожалуй. Только немного, я сначала распробую. Вина никакого, подай взвар, но не сладкий, а с кислинкой.

- Будет сделано! Присаживайтесь, ваша милость, куда хотите, места много, а я немедленно все подам! Взварчик ядреный, в один миг и освежит, и отрезвит!

Керси, однако, не стал присаживаться, верный полученной с детства выучке, он небрежно облокотился на трактирную стойку и рассеянным, томным, совершенно расслабленным взором столичного бездельника ощупал окрестности трактирного зала, стараясь не упускать ни единой мелочи. Летний вечер мог бы привлечь и побольше посетителей да постояльцев, а так - трое в углу бубнят, да и все... Простолюдины, кто их там разберет - разбойники они с большой дороги или просто отставные солдаты, сохранившие в себе любовь к площадной брани и боевому оружию... Все спокойно... вроде бы.

- Уже? Ну, ты молодец, хозяин!

- Все, чтобы угодить вашей милости! Но отчего же вы...

- Нет, нет, я здесь, у стойки побуду, с тобой поговорю, если ты не против?

- Никак нет, ваша милость, только рад буду, сочту за честь.

Керси показалось, что хозяин отвечает чуточку громче необходимого... Быть может, для того, чтобы их беседу было слышно в углу?.. Хм... Но от самого хозяина явно не исходит ни малейшей угрозы, Керси это чуял очень хорошо. Соглядатаи там сидят, воришки ли, просто любители ссор? Это даже забавно будет, если что...

Керси стремительно и ловко нарезал мясо на удобные часточки и теперь уже сидел вполоборота от стойки, лениво накалывая на кончик кинжала то один кусочек, то другой...

- Почему без слуг?

- Слуги отдыхают после праздников, в ночи подменит старший приказчик. Жене вот-вот рожать, ваша милость, поэтому ее нет, я же с утра до вечера при стойке. Но это временно...

- А это что за гобеленчик висит? Зачем вы его такой ветхий держите здесь? А, хозяин? Он ведь уже выцвел от старости?

- О-о-о, ваша милость! Сей гобелен, на который вы изволили обратить ваше высокое внимание, отнюдь не прост и не тряпка. Это священная реликвия нашего трактира, своего рода оберег! Вы же сами видите, что на нем изображено!

В Керси проснулось любопытство, и он вгляделся.

- Вижу... Нечто вроде цуцыря в лесу, палкой сшибающего орех с какого-то пня. Так?

- О, нет, о, нет, ваша милость! Сей гобелен изображает судьбоносную битву времен Большой смуты, прошедшую вот в этих самых стенах! Его светлость маркиз Короны Чигири Черный Птер, в одиночку, сопровождаемый лишь юным пажом, сокрушает тысячную орду мятежников, захвативших в плен нашего государя-императора Рабари Первого! Именно здесь, вот в этих стенах, мятежники укрывали государя, именно здесь его светлость освободил Его Величество!

- Угу, угу.... И здесь же прошла коронация.

Трактирщик всплеснул руками.

- Вот, ваша милость, и вы не верите. Но именно здесь все и было! Это потом уже придворные лизоблюды составили исторические летописи таким образом, будто главная битва прошла во дворце. А на самом-то деле... Тысяча мятежников полегла здесь, на этом самом месте и сокрушил их всех до единого...

- Гм, не обижайся, дорогой хозяин! Как я понимаю, и в те незапамятные времена трактир принадлежал твоим кровным предкам?

- Так точно, ваша милость! Все эти столетия, из рук в руки, от отца к сыну... Гобелен выткан лучшими мастерами Океании по заказу моего достославного пращу...

- Видишь ли, сударь потомственный кабатчик, дело в том, что я сам служу... ой, служил... много лет, с самого детства, я служил маркизам Короны. Да, да, тем самым маркизам. Был при его светлости Хоггроги Солнышко пажом, оруженосцем, и уж я-то как никто знаю, на что способен его светлость с мечом в руках. Нет ему равных в мире. Но и любому из маркизов не под силу утолкать тысячу покойников в этот зал. Ты меня понимаешь?

Трактирщик слегка смутился.

- Ну... может быть часть схватки перекинулась во двор...

- И часть коронации тоже. В любом случае отрадно, что даже здесь, за тридевять земель, помнят и чтят уроженцев и властителей нашего удела... Так остыл уже обещанный взвар или нет еще?

- Несу, несу.

Те трое, в углу, со свирепыми и чем-то знакомыми харями, сразу, с первого же мига не понравились Керси, а после его разговора с трактирщиком они... С одной стороны, вроде бы притихли, а с другой - зашевелились... предметно, то есть целенаправленно. Уж не стреляльная трубка у одного из них в руках, какие у карберов в ходу?.. Ба, да ведь и морды у них карберские... (Карберы - разбойные племена кочевников, на юго-восточных границах Империи, извечные враги маркизов Короны. - Прим. авт.) То-то хозяин рад, что вооруженный посетитель объявился... Не то чтобы они сразу грабить и резать кинутся, но иногда могут. А сейчас, когда они услышали, благодаря излишне длинному языку одного хвастуна-дворянина, что он - из врагов карберского народа, вернее, его остатков, ибо карберы вырезаны почти подчистую...

- Вот взвар вашей милости. Дозвольте полюбопытствовать у вашей милости насчет ваших краев?

- Конечно, спрашивай. - Керси изо всех сил старался держаться непринужденно и беззаботно, хотя чутье подсказывало ему совсем-совсем иное... И подталкивало.

- Насколько правдивы все эти ужасы и чудеса, что рассказывают о тех местах и о... гм... о их светлостях?

- Но я же не знаю, какие именно ужасы и диковины ты имеешь в виду. Однако, могу показать тебе маленькое чудо, полагаю, из разряда тех, о которых ты спрашиваешь. Готов?

Не дожидаясь ответа, Керси дотянулся до огромных круглых, в локоть шириной, розовых листов травы рогаро, используемых в трактире как салфетки для бедняков, взял один, побольше и поплотнее, примерился и ловким движением скрутил, скатал... Получилась ровная розовая трубка, в мизинец толщиной. Керси коснулся пера на берете, на ощупь щелкнул пряжкой, и в пальцах левой руки его блеснула бусинка с шипом.

- Сей яд только серебро и терпит, со всего остального соскальзывает, - пояснил он удивленному кабатчику, впихнул бусинку в отверстие трубки, направил ее в угол, где шевелились карберы и дунул. И вовремя: один из варваров взвизгнул на удивление тонким голосом, вскочил и тут же безвольным кулем сполз под стол. Предмет, выпавший из его рук прямо в кружку с вином, выглядел иначе, нежели у Керси Талои, но предназначался точно для таких же упражнений: из этой трубки вот-вот собирались стрелять отравленными дротиками...

Карберы были опытны, бесстрашны и стремительны: выхватив короткие кривые мечи, они ринулись прочь от своего стола, но не спасаясь бегством, а вперед, к стойке, дабы опередить врага, пока он не успел перезарядить свою гибельную самоделку. Но юному и не менее опытному Керси Талои только этого и надобно было - чтобы двое врагов выпрямились во весь рост, чтобы они вылезли из-за стола, который мог послужить им некоторой защитой... Керси выронил из пальцев ненужную более трубку, выхватил двумя руками два швыряльных ножа, метнул одновременно - на таком расстоянии не промахнулась бы даже девчонка-имущница из замка его светлости... И еще два карбера, каждый с ножом в горле, грянулись на кабацкий пол, не пробежав и пяти локтей.

- Ну, что?

- Э-э-э... э-э-э... что - что, ваша милость?

- Как тебя звать, добрый хозяин?

- Карман, ваша милость... Карманом меня кличут. - Трактирщик был ошеломлен быстротой случившегося, но почти так же быстро стал приходить в себя. Изумление в его глазах сменилось ужасом, потом взор прояснился, теперь опять в нем страх, но уже перед ним, перед Керси Талои. Сие приятно, однако неуместно, надо исправлять.

- Хорошее имя, емкое. Ну, что, сударь Карман, доволен ли ты увиденными чудесами?

- Кхе... Это как сказ... Как будет угодно вашей милости!

- Моей милости было угодно сморозить глупость, проболтаться, что я из тех же краев, что и эти бывшие разбойники. Вот они на меня и нацелились. Это же разбойники были, сударь Карман?

- Ну... За спиной у них, врать не буду, не стоял, добычу с ними не дирбанил... Но - да. Я их сам опасался, да как об этом скажешь? Неделю здесь болтались, но платят вовремя и сполна, в трактире не безобразничают - что я им мог сказать? А как утро - выясняется, что поодаль кого-то зарезали и ограбили... До нас дознатчики не добирались ни разу. Да и если бы пришли? Вот, пришли, положим, интересуются... Что я им точного скажу? Тем более про своих постояльцев, которые мне лично ничем не досадили? Что эти рожи не всегда в трактире ноч...

- Избавь. Избавь меня, добрый хозяин, от описания своих забот, которые, кстати сказать, остались в прошлом. Ты слегка провинился передо мною, не предупредив...

- Виноват, по уши виноват, ваша милость!

- Забыли. Большая часть вины - на мне, болтливом Керси Талои, и я ее загладил добрыми поступками. Сейчас твоя очередь искупать вину, и знаешь чем?

- Чем, ваша милость? Только скажите! Но... человек я бедный, немощный...

- Молчать. Надеюсь, твоя немощь не помешает тебе собрать трофеи и разделить их на две примерно равные части?

- Что, что вы изволили сказать, ваша милость? Правильно ли я...

- Правильно. Обыскать и сложить в дуван. Воевал когда-нибудь? Знаешь, как называется общая воинская добыча, подлежащая справедливому дележу?

- Не воевал, ваша милость, всю жизнь при 'Посошке', но слова и порядки знаю. Дуван - и есть та добыча.

- Верно. Деньги - в отдельную кучку. Вещи возьмешь себе, деньги пополам. Лучшая половина - тебе. Действуй. И помни: лучшая половина - не значит большая!

Видимо, кровавые ссоры в трактире на окраине города отнюдь не были редкостью: послушные серебряному свистку, невесть откуда выскочили двое слуг, заметно, что оба - немые, в три приема унесли покойников во внутренний двор трактира, один прибрал со стола, другой замыл кровь с пола и перестлал свежим папоротником... Быстро, деловито, безмолвно, бесшумно... Керси вдруг вспомнил, что обещал его высочеству наладить вестовую и почтовую службы... Это была бы хорошая точка опоры на севере столицы... Хозяин, по-видимому, ушлый и толковый малый... И семьянин заботливый, что всегда свидетельствует в пользу такого человека, и почти земляк...

- Что, уже???

- А... ваша милость... - Трактирщик Карман только что вернулся с заднего двора, руки - видно, что вымыты и вытерты, но капли воды еще дрожат на обнаженных волосатых предплечьях... - Отребье, сволота... У них и потайных карманов-то нету - несерьезный народ.

Керси посмотрел на стопки золотых и серебряных монет, выложенных на подносе, мысленно примерил от них половину и охнул про себя: неплохо нынче разбойники-то живут! Вот только недолго...

- А ножи?

- Извольте, ваша милость! - Трактирщик сдернул салфетку с края подноса. - Оба лично споласкивал и протирал!

- Хорошо. Ну, дели, трактирщик Карман, бери свою долю, а я заберу оставшуюся.

Трактирщик гулко сглотнул и рука его нерешительно затрепетала над подносом. Но здравый смысл его и звериная осторожность одержали верх:

- Это и есть половина, ваша милость. Вам принадлежащая половина.

- Ого! Ого-го! Прошу прощения за неприличные выкрики, но значительность суммы... А стоимость ужина вычел?

- Разумеется, ваша милость! - Трактирщика отпустило, и он захехекал шутке, совершенно не сожалея более об упущенной выгоде: спокойствие дороже, а этот смертоносный сопляк - вроде бы вполне приличный юноша, хоть и дворянин.

Керси испытующе поглядел на трактирщика, и тот вдруг снова замялся, порозовел...

- Ваша милость сами изволили сказать насчет вещей...

- Все в порядке, дражайший сударь Карман, и если в число вещей случайным образом затесалась пара-тройка самоцветных каменьев, либо золотых слитков... меня это никак не касается. Они - твои по праву. И вот этот вот столбик... из десяти червонцев. - Керси подпихнул ногтем.

- О, ваша милость!

- Именно. Как залог наших добрых отношений в дальнейшем. Мое имя Керси Талои. Ныне я служу Его Высочеству принцу Токугари; на днях, в присутствии Его Величества, венчаюсь в рыцари, и мне, в моей службе, к вящей славе Его Высочества, в службе вестовой и иной, потребуются верные друзья и помощники. Верные, честные и надолго, сударь Карман, ибо Его Высочеству когда-нибудь предстоит стать Его Величеством, а служба Трону требует от его слуг беззаветности, ума, ловкости и высоких нравственных свойств... Вот я и хожу, там и сям, присматриваюсь к малым сим, выбираю...

- О, ваша милость! Ваше сиятельство! - взревел восхищенный до глубины души раскрывающимися перед ним горизонтами трактирщик, - можете не искать более никого в наших краях, никакие другие свойства не искать, я жизнь положу, я в лепешку расшибусь ради Его Высочества... и вас!

- В лепешку - это лишнее, ты нам, с Его Высочеством, нужен живым, здоровым и процветающим. А пока - проводи меня до ворот и укажи мне самую верную и близкую дорогу ко дворцу Его Высочества. К летнему особняку, тому, что подле ратуши... Погоди, только деньги распихаю, видишь, с кошельком не рассчитал немножко.

Потом уже, задним числом, Керси пожалел мимолетно, что не выторговал у трактирщика лошадь, дабы верхом шествовать по ночным улицам, как это и подобает знатному преуспевающему дворянину, дабы не сапоги лужами да пылью кормить... Впрочем, лошадь при дворе - это роскошь из разряда необходимостей, тут скряжничать нельзя, надо будет выбрать породистую, такую, чтобы не хуже прежней... Или Муньку попытаться выкупить? Нет, он давно хотел вороного жеребца, как у его светлости маркиза Хоггроги Солнышко! Боги, да ведь он сегодня с хорошими деньгами - и ничем при этом не порушил рыцарской чести! Все добыто в честном бою со старыми врагами, так что...

Дома вокруг стали чуть выше, улицы заметно шире, огни на перекрестках поярче, но все равно: тьма ночная - она и есть тьма, улицы - не гостиная, следует быть чутким и готовым ко всему... а тут светлячок за ним увязался летать, как нарочно. Керси направо - и светлячок направо. Керси наддал ходу - и светлячок не отстает... Ой, светлячок! Неужели действует? Керси улыбнулся и достал из-за пазухи, из потайного кармана, маленькую узкую коробочку, где спал, хранимый заклятьями, точно такой же светлячок, только самочка. Керси дунул в открытую коробочку, светлячок ожил, затрепетало брюшко - и вот уже два светлячка кружатся над его головой в счастливом танце: они свободны, они нашли друг друга! Нет никакой ошибки - знак от принца. Светлячки волшебные, стоят недешево, и воспользоваться парой можно только один раз, это Его Высочество принц Токугари пожаловал Керси своей милостью: 'Когда ты мне срочно понадобишься, Керси Талои, мой светлячок найдет твоего - и поспеши тогда, где бы ты ни был! Если же надобность выпадет на светлый день - будь внимателен, не перепутай моего посланца с мошкарой!'

- Ни за что не перепутаю, Ваше Высочество! - заверил его Керси.

И вот - понадобился! Ура! Керси подпрыгнул на месте и выбил каблуками быструю дробь по булыжникам мостовой, словно бы пытаясь расшевелить ее, передать ей часть своей радости. Как переменчива судьба, как быстро она может менять гнев на милость!.. И наоборот...

Дворцовая стража была уже предупреждена и, несмотря на поздний час, старший по караулу пропустил Керси легко, лишних вопросов не задавая.

Керси мчался по пустынным, еле-еле освещенным залам дворца легко и почти бесшумно, едва касаясь ногами плиток узорчатого паркета... Но паркет поскрипывал, и это вызывало у Керси легкую досаду: вот его светлость Хоггроги, наверняка, совершенно неслышно миновал бы все эти предательские скрипы, несмотря на свой вес и размеры...

- Керси! Ну ты прямо как нетопырь, я только внутренним зрением и нащупал, что это ты приближаешься... думаю, кто это там крадется на всем скаку? Рассказывай.

- Э-э... Что именно Ваше Высочество пожелает услышать?

- Все. Во-первых, почему так долго? Во-вторых, почему ты исчез и не остался на танцы? Ты что, забыл, что ты должен был сделать? Проигрыш в голову ударил?

Керси глубоко поклонился, надеясь, что улыбка все-таки прикроет некоторое смущение...

- О, Ваше Высочество великолепно осведомлены обо всем!

- Лесть оставь на сладкое. Говори - что там, имеется что сказать?

- Если в двух словах, Ваше Высочество - добыча есть кое-какая. И неплохая. Проигрыши мои, а также исчезновения - ни в коем случае не помеха делу, скорее наоборот, иначе я не допустил бы ни того ни другого. Дело, порученное мне Вашим Высочеством, - прежде всего!

Принц Токугари ухмыльнулся, ибо смущение своего нового любимчика он все же заметил, а принц любил повергать собеседников в смятение, любил ставить их в тупик, смущать, любил наблюдать им же вызванное замешательство и растерянность. Керси разузнал что-то - и это уже хорошо. Главное - не гореть наружу тревогой и нетерпением.

- Добыча есть? Отрадно. Тогда и выкладывай, но только не вдруг, а с 'подходом', начни с того, как ты нашел графский прием, что там едят-пьют, во что играют... А то сижу тут, на ночь глядя, один-одинешенек: на ужин к матушке меня не пригласили, придворные разбежались кто куда, сна ни в одном глазу, дамы, во главе с моей дражайшей супругой, как сговорились... в своих недомоганиях... Есть хочешь?

- Гм... Вообще говоря, Ваше Высочество, я ужинал...

- Понятно. Ленди! Подай нам ужин на двоих! Вели, чтобы попостнее рыбу пожарили, и отвар - сугубо овощной, устал я от жирного. Керси...

- Я весь внимание, Ваше Высочество.

- Начинай пока с болтовни, а за ужином и до главного доберемся.

Керси, конечно, врал, когда объяснял принцу, что проигрыш в кости и последующее исчезновение из графского дворца - это всего лишь приемы, должные помочь Керси напасть на след злоумышленников, попытавшихся отравить наследника престола, принца Токугари... Нет, он действительно оказался захвачен игрой, действительно проиграл все, что мог, хотя и не собирался этого делать, действительно покинул празднество, будучи вне себя от огорчения и досады! Но перед тем как увлечься стуком игральных костей по игровому столу, Керси сумел разнюхать основное: семья главного подозреваемого, второго по старшинству сына Его Величества, совершенно ни при чем, а вот некий Ломнери Флан - гвардеец Его Величества и родственник некоей весьма высокородной дамы, занимающей заметное и прочное положение при дворе Его Величества и в свите Ее Величества... Одни обстоятельства дела проясняли другие обстоятельства и в то же время служили запретом для некоторых других предположений. Десятник гвардейского полка сударь Ломнери Флан - либо непосредственно замешан в покушении на жизнь Его Высочества, либо кое-что важное знает на сей счет.

- Ты отвечаешь за свои домыслы, Керси?

- Головой, Ваше Высочество! - Керси заглянул в глаза принцу, своему новому повелителю, и мысленно озяб: казнит и глазом не моргнет, и не вспомнит через день 'своего друга Керси'.

- Ну, это понятно, что головой, а чем еще - на кол я ведь дворян не сажаю, задницы не рублю? - Принц заржал, очень довольный шуткой, только что пришедшей ему в голову. - Нет, ну а если серьезно, друг мой Керси, то я очень рад прежде всего двум вещам. Знаешь - каким именно?

- Был бы счастлив услышать это из уст Вашего Высочества!

- Первое: что мой никчемный братец и его близкие - ни при чем в сей смертельной интриге. Я даже чуть ли не раскаиваюсь, что так на них подумал. Впрочем, любить их сильнее я все равно не стану, слишком мы разные. А вторая вещь, что мне понравилась, это твоя истина трех китов.

- Трех кругов, Ваше Высочество.

- А я как сказал? А... Точно, трех кругов. Действенная штучка, не дает воли страстям, но помогает разуму. Стало быть, наша ниточка - Ломнери Флан. И вот здесь тебя, дружище Керси, подстерегает неожиданность, ибо, пока ты мне рассказывал, а до этого выведывал, я успел кое-что сообразить и решить своим жалким умишком. Я ведь тоже его подозревал, этого негодяя. Не одного его, понятное дело, но он вошел в мой самый краткий список подозреваемых, в самую красную строку. Полагаю, тебе нужно продолжить усиленное наблюдение за неким Ломнери...

- Именно так я и собирался сделать, Ваше Высочество!

- Очень рад, что мы с тобою одного мнения на этот счет. Так рад, что будем считать - не заметил, как ты меня перебиваешь!..

- Виноват, Ваше Высочество.

- Ладно, меж друзьями и соратниками простительно, тем более в деловом разговоре. Да, усилить наблюдение. Неожиданность для нас, и в первую голову для тебя, в том, что пресловутый Ломнери Флан, в составе 'крылатого' полка, на днях отправится сопровождать в служебный поход наше главное имперское страшилище, сударя Когори Тумару. Батюшке вздумалось отослать своего ручного цуцыря на западные границы, с проверками... Наф знает - что там надобно проверять? Тихо же все на западных?..

О-о-у... Керси удивился услышанному. Действительно, странно. Лин, вернее, его сиятельство князь Докари Та Микол, не успев медовый месяц исчерпать, помчался на запад, в родные края, только выражением глаз намекнув другу, что дело важнейшее и сверхтайное... Теперь вот Когори Тумару. А при дворе болтают, что вообще... какие-то непонятные шевеления происходят... И Его Высочество явно обо всем об этом не осведомлен...

- Я осведомлен, слишком плохо ты думаешь о своем принце, Керси! - Принц поморщился, словно бы подслушанные мысли приближенного показались ему чересчур горькими или кислыми. - Да только не слишком я верю во всю эту дурь с предсказаниями о конце света. Как бы то ни было - ты тоже поедешь. Завтра или послезавтра государь повенчает тебя в рыцари, а уже насчет достославного рыцаря Керси Талои, о его включении в отряд я договорился и с Когори, и с батюшкой. Якобы проверочный поход для тебя, обязательный перед зачислением в свиту. Все гладко, не придраться. Вот там и понаблюдаешь за нашим Ломнери. При случае - можешь его выпотрошить. Но - не за так, а чтобы с пользою, чтобы дальше продвинуться в нашем с тобой розыске.

- Будет сделано, Ваше Высочество. Я не подведу!

- Верю заранее. Но собираюсь и воочию убедиться. Сколько ты проиграл? На круг, примерно, в червонцах назови, а не в лошадях с оберегами?

- Гм. Тридцать пять червонцев, Ваше Высочество.

- Сколько, сколько??? Однако, сударь Керси Талои. Играть ты горяч, как я посмотрю! На, здесь сорок. Но больше чтобы не играл, не то ты и меня, и трон разоришь своими запросами. Тридцать пять червонцев за один присест! Да батюшка бы меня сейчас до смерти забил, кабы узнал, куда я трачу деньги, выделенные мне на содержание гвардии! Не играй впредь.

- Зарок себе дал, Ваше Высочество! Зарок и честное слово дворянина!

- Свеж больно твой зарок, чтобы в него уверовать. Ты, вот что... Сейчас я все-таки решил прогуляться в одно место... Ма-лчать. Это недалеко, так что я не собираюсь нарушать наши с тобой договоренности, там все будет чисто и безмятежно. Понимаешь, Керси, неприлично дворянину так долго не отвечать на приглашения дамы. Кроме того, о своей безопасности я забочусь: возьми конвой... в дюжину мечей, не на войну идем. Возглавишь его и проводишь меня. Утром вернемся тем же порядком. Не волнуйся, есть и пить я там ничего не буду. Если что - выпущу светлячка. Что?.. Точно, забыл. Ленди! Ленди, принеси еще светляка для сударя Керси. Пошевеливайся. И до утра никого, Ленди, ни под каким видом ко мне не пускать: ушел к себе в опочивальню, сплю, пьян и очень зол. Понял, Ленди?..

С рассвета и до полудня Керси спал, а когда проснулся - первым делом поглядел на ночной прикроватный стульчик, на два увесистых кошелька и горстку монет россыпью: шестьдесят червонцев с хвостиком - рехнуться можно! Это уже после платы за постой за два месяца вперед! Молодому дворянину, не обремененному семьей и долгами чести, - три-четыре месяца на эти деньги можно жить, ни в чем себе не отказывая! И коня покупать не придется - ему подарят! Правда, столичная жизнь весьма дорога, да и к тому же, благодаря древности дворянского рода Талои, послужному списку и, самое главное, дружбе с князьями Та Микол и Его Высочеством - перед ним открылись двери всех знатных домов Океании... Что также не способствует бережливости в образе жизни. Но все равно - денег полно, на все удовольствия мира хватит! Да еще вот-вот в рыцари венчаться... Мама дорогая! Керси словно сдуло с кровати: надо же готовиться, покупать, примерять, чиститься, меч уваживать! Эх, меч...

Керси вспомнил, как на рассвете, встретив и проводив до дому Его Высочество, он осмелился обратиться с просьбой к Его Высочеству, как раз насчет меча... Рассчитал он верно: Его Высочество пребывал в благодушнейшем расположении духа и склонен был оказывать милости приближенным своим, но...

- С ума ты сошел, Керси? За спиной сейчас никто не носит! Это только мне при батюшке приходится так носить, и то не всякий раз. Да надо мною смеяться будут: вот, мол, какие дремучие порядки в доме у принца Токугари! И над тобою заодно. Деревня - скажут. Нет уж, держи простой одноручный и на боку, как принято... Ну сам подумай: ты же не маркиз Короны? И не герой Аламаган? И не бог войны Ларро? А? Им можно - тебе нет. И не паладин древности, правильно? И не в походе боевом, и даже не в служебном? Придворный должен быть современным и элегантным. Вот повенчает тебя в рыцари батюшка, вот проявишь себя в походе и на войне, вот стану... Гм... Личным указом подарю тебе эту дурацкую привилегию, если уж тебе так неймется, а пока - живи как все, не выкаблучивайся. Кроме того, на церемонии как раз будет тебе двуручный, ты же у нас вот-вот в рыцари выйдешь.

Керси подцепил в каждую руку по кошельку с червонцами и, полуодетый уже, грянулся обратно в кровать, широченная улыбка ну никак не хотела сходить с мальчишеского лица: рыцарь в неполных семнадцать лет!

Барабанщики гвардейских полков 'Тургун' и 'Океания' с самого рассвета, беспрестанно, сменяя друг друга, били в свои барабаны, грохот их до краев наполнял большую площадь, перед храмом Бога войны Ларро, бога, которого судьба выбрала когда-то в покровители для новорожденного мальчика Керси, из провинциального, но древнего дворянского дома Талои.

С самого вечера и всю ночь напролет Керси Талои, облаченный лишь в балахон грубого белого сукна, молился своему богу, один, в главном зале главного столичного храма. Храм, конечно же, был не столь огромен и богат, как Верховный Имперский, выстроенный в честь самой Матушки-Земли, но зато храм бога Ларро всегда почитался ратниками, воинами, рыцарями... Да, Ларро - рыцарский бог, и Керси как нельзя более счастлив божественным совпадениям в своей судьбе.

Считалось, что всю ночь он будет беседовать с богами, вернее, с одним из них, с богом войны Ларро, однако ночь миновала, а Керси ничего такого не почувствовал... Да, волновался, да тело его бросало из жара в озноб и наоборот, но никаких речей, никаких знаков он не почуял... Хорошо еще, что его светлость Хоггроги Солнышко, в свое время (ах, как недавно было сие! - но и целую вечность тому назад!), рассказывал своим пажам, а впоследствии оруженосцам, Керси и Лери, о некоторых особенностях рыцарских посвящений и церемоний... Рассказывал и предостерегал, естественно, не просто так, не для болтовни, но готовил мальчишек, будущих героев, заботился о них словом и делом... И вот, наконец, очередь Керси пришла.

Едва лишь забрезжило неяркое утро позднего лета, как в храм, сопровождаемые высшими жрецами храма, вошли двое убеленных сединами рыцарей: принц Чиноги Камазза и граф Устоги Веври. Это были знатнейшие дворяне империи, заслуженные рыцари, настоящие вельможи, и выбор Большого рыцарского совета пал на них не только из-за покровительства, оказываемого юному рыцарю Его Высочеством, наследником престола, но и потому, что рыцарство свое Керси Талои добыл на острие меча, в тяжелых боях, да не где-нибудь, а в самом что ни на есть аду, на юго-восточных границах империи, во владениях воинственных и несокрушимых маркизов Короны. Империя воевала всегда, на всех своих рубежах, отодвигая их все дальше и дальше, до тех пор пока они не превращались в естественные границы, в океанское побережье, например... Да, империи было не привыкать воевать, но юго-восток... Особь статья, тяжелое место. Суровые края, как бы не сказать - кошмарные. А почему бы прямо так и не сказать? Все, кому довелось повоевать бок о бок с маркизами Короны там, на южных границах, и остаться при этом в живых, дружно уверяли окружающих, что любые иные войны и походы воспринимаются потом как свадебный пир или веселая охота на ящерных свиней... А Керси Талои прожил на той границе без малого семнадцать лет, всю свою жизнь, и почти половину ее, больше трети - провоевал.

Как известно, ни притвор, ни алтарь, ни собственно храм - не приспособлены для того, чтобы там жить: приходишь молиться своим богам - делай именно это, не помышляя о греховном или даже о мирском... Поэтому, великий ключник дворца, князь Или Мальда, по прямому поручению Его Величества участвующий в церемонии, лично, в знак уважения к великому рыцарскому братству, отвел будущего рыцаря в дворцовую мыльню, дабы тот привел себя в порядок, умылся и освободился от бремени всех телесных забот, накопившихся за ночь. Куаферы и брадобреи и собственно мыльники были уже наготове.

После бани и довольно условного брадобрития, Керси, сопровождаемый обоими рыцарями-наставниками, вернулся в храм, где в притворе, чуть в стороне от основного входа в главный зал, его ожидало застеленное ложе. Граф Устоги Веври поклонился ему как равному, помог надеть прямо поверх балахона 'сдвоенную заспинную' перевязь со старинным двуручным мечом в ножнах тусклого серебра, к левому боку прицепил тяжелую секиру, а тем временем принц Чиноги отвернул углом покрывало и тоже поклонился. Керси ответил им общим глубоким поклоном и лег в постель. Все это происходило в полном молчании, ибо зачем богу Ларро слова среди мечей и рыцарей?

Спине было очень неудобно лежать на здоровенном двуручном мече, да еще ножны какие-то странные, все в буграх и шипах... Но все равно - это счастье!

Оба рыцаря расправили на руках тонкое черное шерстяное покрывало и закрыли юного новика с головой, всего, так, чтобы даже кончика пальца не было видно... Постояли. Наконец, принц Камазза откашлялся.

- Се - было твое прощание с прежней жизнью, прощание навеки. Запомни мгновения сии. Теперь восстань же и следуй вместе с нами, держась ровно, не отставая и не опережая нас с графом Веври, так, чтобы рыцарь Устоги непременно был ошую от тебя, а я одесную.

В храме по-прежнему было почти пусто, но перед алтарем их ждал настоятель храма, верховный жрец, отец Тогот. Он подал знак, и все четверо опустились на колени.

- Я, ничтожный служитель храма сего, недостойный жрец Тогот, припадаю к стопам Божества моего со смиренною просьбою! Великий Бог! В руце твоей меч, да в другой секира, коими от века поражал ты нещадно врагов своих! Непобедимый Бог! Воззри с вершины славы Твоей на скромного инока, простертого перед Тобою, благослови меч его, освяти секиру его, озари ему путь к чести, к славе и к правде, и да обрящет он искомое! Милостью Твоею да пребудет с ним мощь Твоя, мудрость нашей общей Матери-Земли, и благородство рыцарское, воплощением коего вечно живет для нас паладин Аламаган! Помолимся же, братья, истово и молча, всяк от сердца своего!

После недолгой молчаливой молитвы отец Тогот встал, подавая пример рыцарям, поклонился им в пояс, получил ответный общий поклон и благословил их жестом обеих рук. Керси, в сопровождении рыцарей, пошел обратно в притвор, мертвую тишину огромного зала нарушал только легкий перезвон серебряных шпор на сапогах обоих рыцарей. Босые ноги юного рыцаря ступали совершенно бесшумно, не шлепая, и Керси вдруг устыдился своего мальчишества: ему бы сейчас думать о чем-нибудь очень важном... о Вечности, например, а он тут в охотника играет...

Ложе уже было убрано невидимыми слугами, а Керси Талои предстояло одеться. Штаны были свои, из дому взятые, самые лучшие, от столичного портняжки, за них втридорога было заплачено еще из родительских денег... И надевал их Керси самостоятельно, равно как и сапоги без шпор, зато в рубашку его облачали рыцари-наставники под присмотром дворцового ключника Или Мальда, и рубашек было две: нижняя, исподняя, белого шелка, сплошь ушитая вензелями императорского дома, и верхняя черная, тканная золотыми ничего не обозначающими узорами. Поверх рубашек - великолепная кольчуга, без узоров, без позолоты, но такая, о которой безуспешно мечтают многие воины, даже рыцари. Эта кольчуга гномьей ковки - подарок бывшего повелителя и покровителя Керси, его светлости маркиза Хоггроги Солнышко.

- Нет, ну какая кольчуга, а, Чиноги? Скажи, разве мы с таких начинали?

Принц Камазза усмехнулся и согласно тряхнул седой головой.

- Да уж. Впрочем, мы с тобой тоже не в лохмотьях венец принимали. Но главное в битве не кольчуга - а кто в нее одет. Ты понимаешь это, мальчик?

- О, да, ваше высочество! Я постараюсь быть достойным своего меча и своей кольчуги... и своих шпор!

- С этого дня, если мы вне дворцовых обычаев и церемоний, можешь называть нас с графом просто сударь. Как рыцари отныне мы равны.

Принц сказал, и слова его были правдой, и Керси знал это: в рыцарском братстве все равны между собою, хотя подобное равенство ничуть не отменяет всех остальных неравенств между людьми: одни рыцари командуют армиями, а другие - горсткой ратников, одни приказывают - другие им повинуются, одни пьют, едят и спят на золоте, в собственных замках, другие же выгадывают и выкраивают ежедневно, чтобы обеспечить пропитание своему коню, себе и слугам, если они у него есть...

- Погоди, перевязь поправлю, надобно подтянуть, не то у тебя меч за левую лопатку скособочится. Устоги, завяжи ему потуже ремешок на чехле секирном, открывать же все равно не придется, а вот если секира высунется ненароком - это будет неприлично. Да... красавец, сударь наш Талои, что и говорить!

Тем временем сквозь закрытые двери притвора было слышно, что барабанный бой стих, а мимо дверей со двора в храм вошло множество людей, которые, судя по звону шпор и доспехов, были отнюдь не чужие и богу войны Ларро, владыке этого святого места, и нашим рыцарям...

- Ну, судари мои, пора. - Великий ключник Или Мальда встал во главе маленькой процессии, перед тем, как собственноручно открыть дверь притвора, оглянулся: прямо за ним новик Керси Талои, далее следуют двое рыцарей бок о бок, держат на вытянутых руках красные подушечки. На одной подушечке трехцветный бурлет, весь перевитый тоненькими шипастыми стеблями дикой розы, а на другой - вызолоченные шпоры...

Храм - святое место, предназначенное для уединения и покоя, но - только не в этот день: тотчас же, едва распахнулись двери притвора, взревели полковые трубы, вместе с приветственным гулом празднично одетой толпы наполняя звуками пространство под высокими сводами храма.

Толпа придворных, сплошь состоящая из мужчин, украшенных по-военному, казалось бы до отказа наполнившая помещение огромного храма, вдруг расступилась, образовав широкий и ровный путь к алтарю, перед которым, на малом императорском троне... О, боги!!! Угловым зрением Керси поймал веселый и ободряющий взгляд своего нового повелителя, принца, Токугари, но сердце не хотело ободряться и успокаиваться, оно колотилось неистово и громко, чуть ли не на весь храм...

Конечно же, Керси знал и надеялся, что именно так все оно и будет, однако - одно дело мечтать и верить обещаниям, а другое - воочию видеть Его Величество, удостоившего безусого мальчишку неслыханной милостью... Трон был особый, без спинки, чтобы государь мог сидеть, не снимая церемониального двуручного меча, наискось висевшего у него за плечами.

Его Величество был торжественен и строг: он молча кивнул графу Устоги Веври, и тот подошел и преклонил колено, с подушечкой на вытянутых руках. Император принял в обе руки бурлет и возложил его на голову венчаемому в рыцари. Руки императора были тверды и точны: узкие и длинные шипы дикой розы немедленно впились в лоб, виски и затылок, Керси почувствовал, как по лбу, к левой брови, скользнула первая капелька крови. Казалось бы, не боль, а пустяк, но чешется...

Его Величество кивнул направо, и теперь уже принц Камазза, со шпорами на подушечке, преклонил колено перед императором... По строгому церемониальному канону предполагалось, что и здесь обряд надевания шпор должен был исполнить главный посвящающий, сие ничуть не считалось бы зазорным даже Его Величеству императору, но были приняты во внимание телесное здоровье и преклонные годы Его Величества, поэтому шпоры к сапогам прикрепил граф Устоги Веври.

И опять, как в самом начале утра, выступил вперед верховный жрец храма отец Тогот, весь в белоснежной хламиде, опоясанный коротким жреческим мечом.

- Венчается в рыцари дворянин и славный воин Керси Талои! Великий бог Ларро! Тебе присягает он в первую голову, с тем, чтобы скорее умереть, нежели отречься от Тебя, который был сему воину покровителем от младенчества его! А присягая на верность Тебе, клянется он также не щадить ни сил, ни самой жизни, во имя империи, трона и государя своего, ибо нет выше и счастливее участи, нежели жить и умереть во имя отечества своего, защищая ближних и дальних соотечественников своих! Рыцарь - гордое звание. И нет в этом звании гордыни, но только честь, отвага, мужество, справедливость и милосердие! Рыцарь Чиноги Камазза да прочтет нам столько, сколько сам посчитает нужным, из древнего свитка, в коем навеки запечатлен для всех поколений живущих святой рыцарский устав!

Отец Тогот с глубоким поклоном передал старому рыцарю свиток, а тот, в свою очередь, принял его с величайшим почтением. Его Величество император за все это время не произнес ни единого слова, ибо, хотя и нет преград воле и желаниям всевластного государя, но, согласно рыцарскому обычаю, пока еще не пришел его черед говорить, и Его Величество послушно молчал. Да, а как иначе? - Ведь Его Величество - первый дворянин государства и первый рыцарь дворянства, первый среди равных. Кто как не государь должен подавать пример в соблюдении рыцарских правил, обычаев и законов?

- ...Блюстители рыцарского слова своего, да не посрамят они вовеки доверия людского малейшей ложью и да не усомнятся никогда в слове собрата своего...

Слова звучали ясно и громко, они были слышны во всех уголках огромного храма, каждый из присутствующих слышал их десятки и сотни раз, а то и знал наизусть, но слушали все, и слушали, затаив дыхание. Один только рыцарь-чтец имел право определять - что именно читать и сколько времени, но люди опытные и знающие, те, кому выпала честь и обязанность готовить церемонию, хорошо знали, что можно ждать от принца Камаззи: прочтет внушительно и обильно, однако в меру, не утомляя государя, старшего брата своего.

- ...Да не примут они званий и титулов, наград и поощрений от иноземных государей, а только от отечества своего...

Керси почувствовал, что и под затылком, в ложбинке над самой шеей теплое липкое, но это не пот, а капли крови от острых иголок венчального бурлета. Главное, что на лбу хорошо видно и бровь намокла. Да, все идет именно так, как надо, даже в самых мелочах! Ах, если бы только его могли видеть родители, друзья... Но им - тем же обычаем рыцарским - не положено видеть сие. У того же Лина, князя Докари Та Микол, когда он в рыцари венчался, ни мать, ни отец, ни невеста не смогли присутствовать в храме - нельзя! Его светлость маркиз Короны мог бы - но у него как раз война, он в походе. Кому-нибудь из находящихся в храме в обузу, небось, терпеть долгие напутствия из свитка, а Керси - вечно бы так стоял и слушал, и чтобы эта церемония никогда не заканчивалась. Или хотя бы пусть подольше бы его высочество читал.

- ...И да повинуются они старшим над собою, и полководцам, над ними поставленным; да живут они в братском мире с себе равными, и гордость, и сила их да не возобладает над справедливостью.

Чиноги Камазза медленно и торжественно закрыл свиток, с прямым станом передал его отцу Тоготу и поклонился всем нижайшим общим поклоном.

Теперь все взгляды были направлены на государя. Тот поднялся с малого трона и ни кряхтением, ни единой черточкой морщинистого лица не выказал болей и болезней своих. Голос его был раскатист и свеж, как и в прежние далекие годы.

- Во славу нашей общей Матери-Земли, во славу покровителя рыцарского, бога войны Ларро, венчаю тебя рыцарем! Будь верен богам и Отечеству! Будь верен государю своему и жене своей! Будь скор в сече и возмездии, но паче того - в справедливости! Уважай закон, люби империю. Чти женщин, ибо они - матери наши, и жены наши, и сестры наши, и дочери наши, ибо мужская честь нисходит к нам от богов и женщин. И да не ведома тебе будет жалость к врагам, но да наполнит твое сердце милосердие к раскаявшимся и покорившимся.

Керси поглядел в глаза императору и звонко произнес, из последних сил не пуская на лицо блаженную улыбку:

- Обещаю и клянусь!

Император медленно, словно нехотя, потянул из-за спины меч, и вдруг - ууохх! - блеск стали располосовал пространство над его головой. Если бы не сугубая торжественность происходящего - зрители разразились бы смехом и неистовыми рукоплесканиями: здесь все были воины, все понимали толк в обращении с оружием - выхват и выпад были безупречны! Двуручный меч - одной рукою! Все еще силен Его Величество!

Трижды плашмя опустил император медленный меч свой: на левое плечо рыцаря, на правое плечо и на рыцарский венец. После этого Керси, повинуясь знаку, встал с колен и принял от Его Величества троекратное лобызание, в лоб и в щеки.

- Ступай же рыцарь, к собратьям своим, ибо они уже ждут тебя, для совместных славных дел, для служения трону и отечеству, ну и для пирушек, конечно же! Я бы и сам сейчас с вами гульнул, но, увы...

Церемония считалась завершенной с последним лобзанием рыцарского лба, орошенного кровью из-под венца, поэтому, в ответ на сожаления Его Величества, все свидетели церемонии, до самого последнего храмового служки, восхищенно взвыли и застучали мечами о ножны:

- Просим! Ваше Величество! С нами! По-рыцарски! Просим!!!