Третья сила Артемьев Роман
– Кроме того, Александр Леонидович официально нигде не работает и среди известных псионов не числится, несмотря на свои способности. К тому же каким-то непостижимым образом он умеет менять структуру своей ауры. Как, например, сейчас. Если бы господин Мельник однажды не помог нашему боевому товарищу Андрею Конюшенному по кличке Злобный, я бы смело записал его в стан наших врагов. Скажите-ка мне, любезный, – обратился к нему Фролов, – когда вы прошли инициацию?
– Давно, – отрезал тот.
– А точнее?
Мельник вновь поднял на него глаза.
– В тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, – с вызовом произнес он. – Можете проверить на детекторе лжи, если хотите.
То есть задолго до явления чужаков. Не врет. Возникает дилемма: псиону нельзя солгать, но и поверить Мельнику тоже нельзя. Логика заставляет предположить, что этот алкоголик нашел способ – или ему помогли его найти – обманывать наши чувства. Однако мы с Призраком перевидали столько странностей, что готовы поверить в любое, самое бредовое предположение. При условии получения веских доказательств, конечно.
– Обязательно проверим, даже не сомневайтесь, – ласково ответил ему Фролов. – Вот только от крови тот самый детектор сейчас отмоем, и сразу в дело…
– Он не врет, – сказал я. Поначалу было сложно разобраться в мешанине пластов сознаний, составляющих личность дяди Саши, но основную структуру считать все-таки удалось. Уникальное зрелище. Поневоле хочется сочувствовать сидящему напротив мужчине да молча удивляться, как он умудряется сохранять рассудок относительно нормальным. – Похоже, этот человек действительно стал псионом задолго до Вторжения.
– Вот об этом он нам сейчас и расскажет, – еще более ласковым голосом сказал Призрак, пододвигая себе стул. Неплохо зная Фролова, я мог предположить, что подобный тон не сулит его собеседнику ничего хорошего.
– Ну же? – подбодрил он мужчину. – Я вас внимательно слушаю.
– Я таким родился, – начал Мельник после непродолжительной паузы. Слова давались ему с большим трудом. – Еще в детстве я видел ауры других людей, умел определять, когда они радуются или злятся, довольны или рассержены, – по цвету окружающего поля. Если поблизости появлялся плохой человек, мне чисто физически было неприятно находиться рядом, я словно чувствовал какое-то давление на свое сознание и учился защищаться: например, мысленно выстраивал вокруг себя зеркальную стену или, как мячик, отправлял обратно посланные кем-то дурные мысли. Ощущал даже следы энергетики окружающих: вот за эти перила недавно подержался тяжело больной человек, который, вероятно, скоро умрет… Ни о каких знаках я, естественно, понятия не имел, действовал чисто подсознательно, на интуиции.
Дядя Саша взъерошил ладонью волосы и шумно сглотнул.
– Потом обратил внимание, что могу находить в квартире потерянные вещи, просто представляя себе этот предмет. В такие минуты у меня каким-то образом в голове появлялось знание, где именно лежит то, что я ищу. Получалось считывать чужие эмоции, получалось снимать боль прикосновением руки, когда мать страдала мигренями. Тогда, в детстве, я не видел во всем этом ничего странного. Для меня это было абсолютно естественно, я думал, что все люди это умеют. Просто о таких вещах почему-то не принято говорить вслух… Стыдно, наверное, или неприлично, как ходить при посторонних без штанов. Однажды я рассказал о своем видении мира родителям. Совершенно без задней мысли, как о чем-то само собой разумеющемся…
– А они? – с любопытством подтолкнул его к продолжению рассказа Призрак.
– А они упрятали меня в психушку. Почти на десять лет, с перерывами.
Пока самый странный из виденных мной псионов рассказывал о своей непростой судьбе, я продолжал его изучать и, откровенно говоря, с каждой минутой поражался больше и больше. Физически Мельник оставался полноценным человеком. Может быть, с намного более крепким здоровьем по сравнению с окружающими, иначе как бы он жив остался к такой страстью к алкоголю, но привычных мутаций в организме обнаружить не удалось. Функции оболочки выполняют другие элементы ауры. Отделы, отвечающие за взаимодействие с информационным полем планеты, непомерно увеличены, есть и другие отличия в энергетике. Похоже, Мельник – это нечто новое в нашей практике.
– И что дальше? – продолжал тянуть из него слово за словом Фролов.
– А что дальше? – огрызнулся Мельник. – Лечили меня наши доктора-мозгоправы, регулярно накачивая галоперидолом и прочим дерьмом. И вылечили. Ауры я видеть перестал, чужие эмоции чувствовать – тоже. Стал, к вящей радости окружающих, нормальным и вполне здоровым членом общества. Ровно до тех пор, пока в шестнадцать лет впервые не попробовал водку. И все вернулось на свои места… Видимо, под этим делом у меня в мозгах слетают какие-то тормоза, и я снова становлюсь самим собой… Ну, когда из дыр в земле на поверхность всякая живность поперла, мои странности вообще перестали кого-либо удивлять.
– Ага, вот оно что, – с довольным видом откинулся на спинку стула Фролов. – Я-то гадал, отчего у вас аура меняется столь причудливым образом…
– Скажите спасибо советским психиатрам, – глядя на него исподлобья, хмуро посоветовал Мельник. – Когда я трезвый, мои способности к псионике – нулевые, а энергия вообще ниже плинтуса. Если бы сегодня у меня в самый неподходящий момент батарейки не сели, хрен бы меня ваши головорезы скрутили…
«Сам виноват. – Мужчина вздрогнул от брошенной мною мысли. Влезать в его воспоминания я не осмелился – просто считал информацию с лежащего на столе короткого доклада. Да и Светка позвонила, кое-что поведала о своих приключениях. Так что сюрприза у Фролова не получилось. – Зачем оставил проход в лакуну? След четкий, по нему и дилетант пройдет».
– Ну-ну-ну… – примирительно поднял ладони Призрак. – Так уж сразу «головорезы»… И не скрутили, а пригласили для вдумчивой беседы.
– Ты мне лучше объясни, зачем ты кафе разгромил? – подавшись вперед и глядя Мельнику прямо в глаза, резко спросил Виноградов.
– Это которое на Пушкарской, что ли? – захлопав ресницами, уточнил тот. – Так они меня выпить не пускали. Их охранник, мордоворот, лично меня за шкирку на улицу вытолкал, как бродячего пса какого-то… Ну, я и осерчал немного…
– Судя по всему, это не единственное заведение, где вас считают персоной нон грата, – ухмыльнулся Фролов. – Лично мне известно о трех подобных случаях.
– В Петербурге уровень сервиса в разливухах вообще крайне низок, – посетовал Мельник. – Мне же после некоторого количества принятого на грудь весьма непросто себя контролировать… Хотя стараюсь не перегибать, конечно. Во избежание катаклизмов.
– Духа на кладбище зачем выпустил? – не унимался Виноградов. – Заняться было больше нечем? Развлечений захотелось?
– Не надо на меня орать! – повысил в ответ голос Александр Леонидович. – Ведите себя, как подобает воспитанному человеку! Не выпускал я его, он сам вылез. Я туда часто приезжаю, у меня там отец лежит… Иду по дорожке, никого не трогаю, вижу, дух из ментала ломится. На кладбищах вообще граница между мирами крайне тонка. Да и дух, пытающийся самостоятельно прорваться на физический план, явление нечастое, они в нашем мире находиться не слишком любят, даже призвать-то не всегда получается. Приходят, только если заинтересуются чем-то. Хотел спросить, какого лешего ему тут надо, только в ментал вошел, а он как сиганет… И след простыл.
– Понятно, – прервал готовую перерасти в ссору дискуссию Призрак и обернулся ко мне: – Вот такой сегодня у нас гость необычный, Аскет. Между прочим, большой друг твоей дочери.
– Вы отец Светланы? – удивленно посмотрел на меня Александр.
– Приемный, – ответил я. Почему-то с каждой минутой этот человек нравился мне больше и больше. К тому же теперь, после слов Фролова, я наконец понял, с какой стати его энергетика показалась мне поначалу смутно знакомой. – Вы, стало быть, тот самый псион, который извлек установленный мною маячок из ее ауры.
– Как-то само собой получилось, – пожал плечами Мельник. – Она жаловалась, что ей не хватает свободы, что хочется больше самостоятельности, независимости. Я гляжу – метка на девушке висит. Как бусина такая яркая в структуре информационного поля, да еще и пульсирует, трудно не заметить. В смысле, если знать куда смотреть.
– Псион ниже четвертого уровня и не заметил бы, – кивнул я.
– Я хотел рассмотреть поближе, стало любопытно, откуда метка черпает энергию. Потянулся, а она вдруг исчезла. Надеюсь, мои действия не причинили особого беспокойства?
Маяк был защищен от попыток сканирования, и грубое вмешательство Мельника просто разрушило созданную мною тонкую структуру. В результате я потерялся в тонком мире и, чтобы вернуться домой, оставил там часть себя. Тени меня теперь не преследуют, зато легкая форма раздвоения личности стала моей верной спутницей.
– Спросите меня лет через двадцать, тогда я смогу дать более точный ответ, – отозвался я и повернулся к Призраку: – Его к Коробку надо. То-то радости у старика будет…
– Вот и я о том же думаю, – с самым довольным видом заулыбался Фролов и протянул Мельнику руку. – Александр Леонидович, вы сейчас отдохните, перекусите, а потом, через часик, вас проводят ко мне в кабинет. Обсудим с вами варианты дальнейшего сотрудничества. Договорились?
– Угу, – растерянно отозвался тот, пожимая протянутую ему ладонь. – Извините, у вас тут это… Выпить ничего нет?
Сей вопль страждущей души присутствующие дружно проигнорировали.
– Еще один вопрос, Александр Леонидович. – Мне хотелось прояснить оставшийся неясным момент. – У моей дочери есть три… друга. Когда сегодня Света пришла в вашу квартиру, они попытались ее куда-то увести, причем находились в этот момент под слабым ментальным контролем. Вам что-нибудь об этом известно?
– Считайте, почти ничего. – Мельник отрицательно покачал головой. – В той компании, которая этажом выше собирается, разные люди есть. Общаются между собой по Интернету, лица все время меняются – одни уходят, другие приходят… Вот незадолго перед вашим приездом появлялись двое, с измененными аурами, общались с молодежью, все кого-то искали, чего-то выспрашивали. Я их сразу заприметил, хоть стараюсь в чужие дела глубоко не лезть…
Значит, приходили и выспрашивали. Просто почуяли присутствие псиона или знали, что здесь у Светы не будет той охраны, какая обеспечивала ее безопасность в Москве, и хотели воспользоваться шансом. В этой связи то, что Мельник ненароком разрушил маячок, большая удача – столь очевидным знаком противник не замедлил бы воспользоваться. Остается только гадать, кто отыскал бы Светку быстрее: Злобный или оказавшиеся поблизости координаторы. Или к одержимым неизвестные не имеют отношения? Меня сейчас ищут разные структуры… Что ж, впору поблагодарить Александра Леонидовича за случайно оказанную помощь.
Спустя несколько минут, проходя мимо кабинета Призрака, я услышал доносящиеся из-за приоткрытой двери знакомые голоса.
– Что ты, солнышко, – мило улыбался Призрак. – Просто твой папа вновь вступил в ряды непримиримых бойцов со вселенским злом, и пока он не выяснит, где именно это самое зло окопалось, его дочурке лучше посидеть в надежном месте.
– Ага! Прячете! Вот зачем мобильник отобрали, – сделала вывод Светка. – Чего-то я не понимаю, Константин Валентинович. У Злобного под Питером почти целый полк стоит. Почему бы мне там не переждать?
– У полковника Конюшенного, столь панибратски тобой поименованного, сегодня прибавилось своих проблем, – печально поведал Фролов. – Причем сердце-вещун говорит мне, что проблем серьезных. Не стоит ему отвлекаться еще и на твою безопасность. Опять же труднее всего похитить человека, чье местонахождение неизвестно, а ты же тихо сидеть не станешь. Это раз. Во-вторых, сюда заявилась комиссия из Москвы, сейчас допрашивающая Злобного на предмет тесной связи с опасным беглецом, сиречь твоим папой, и заодно следящая, чтобы полк в город не вошел. Ни к чему им тебя видеть.
Матерый разведчик за долю секунды просчитал варианты развития событий и решил приоткрыть девочке часть правды. Неизвестно, как карта ляжет и не захотят ли надавить на Аскета через его ребенка. Мерзавцев во властных структурах хватает, власть всегда притягивает людей с привычкой решать проблемы путями легкодоступными.
– Есть еще одно соображение. Папулька твой все еще в розыске, поэтому выйти на него будут пытаться через близких людей. Их немного, и в этом списке ты идешь под первым номером. Соблазн применить силу, знаешь ли, сложноодолим.
В ответ на витиеватый намек Светка надула губы в сомневающейся гримаске, всей аурой выражая сомнение:
– Меня посадят в тайную тюрьму и станут зверски пытать?
– Шанс, конечно, маленький, – признал Фролов, – но он есть. Лучше избавить высоких начальников от подобных соблазнов. У Аскета много недоброжелателей.
– Ну, не знаю… Между прочим, раньше моей безопасностью особо не заморачивались! Что изменилось-то?
– Долго рассказывать, – вздохнул Призрак. – Раньше твой отец – сильнейший ментат мира, если помнишь, – держался на одинаковом удалении от всех властных группировок. О нем потихоньку стали забывать. Сейчас он был вынужден вмешаться, о нем и его способностях вспомнили – и теперь начнут пытаться втянуть в свою игру. Разными путями. Те, кто поглупее да попужливее, могут решиться на грубый вариант.
– Просто приказать ему работать там-то и делать то-то – нельзя? – цинично хмыкнула представительница юного продвинутого поколения.
– Ну, из-под палки много не наработаешь, – улыбнулся Призрак. Ненадолго. Его аура почти сразу, без перехода, обрела холодный и колючий вид, и он принялся медленно объяснять ребенку очевидные истины: – Кроме того, у Аскета паршивый характер. Знаешь, чем он отличается от дяди Злобного?
– Эмоции скрывает.
– Именно. Если Андрюшу обидеть, он набьет тебе морду, разгромит квартиру, плюнет в суп и напишет на стене грубое слово несмывающейся краской. Потом с чистой совестью пойдет в отделение и закорешится с тамошними… сотрудниками правоохранительных органов. Папа же твой выждет, когда история забудется, затем через неделю, месяц, год он однажды утром встанет с кровати, побреется, незамеченным придет к обидчику, убьет его, избавится от улик, причем мы никогда не сможем даже тела отыскать, спокойно придет в институт и продолжит работать, не вспоминая об утреннем инциденте. По пути он зайдет в сберкассу заплатить за квартиру и выпьет кофе в ресторанчике, любуясь чирикающими воробьями. – Разведчик пару мгновений полюбовался на ошарашенную его пылким монологом Светку, после чего продолжил: – Это счастье великое, что он на мелочи не разменивается, а мелочи для него – почти все.
Ухмыльнувшись, я поплотнее прикрыл дверь и заспешил в сторону выхода из здания. Чем бы ни закончилась воспитательная беседа, хуже от нее в любом случае не станет: Фролов умеет убеждать. Меня же ожидают другие дела. И прежде всего, очередной визит к старому другу.
Света уедет со спокойной душой, зная, что ее не всегда вменяемым друзьям опасность не грозит. Установку на подчинение с них сняли, разбудили, накормили, и сейчас они лежат в закрытой клинике под охраной. Думаю, все-таки зомбировал их Круг, только в мягком, щадящем варианте. Очень уж почерк похожий. Призрак стонал от восторга, читая совместный отчет аналитиков, целителей и ментатов. Существовавшие до сего дня методики влияния на общественное мнение бледнели по сравнению с открывающимися перспективами. Почти незаметно, относительно быстро и без особых последствий для объекта заставить его поверить в правильность провозглашаемого курса или убедить голосовать так, как удобнее, – это ли не мечта? Для многих, безусловно, мечта. Для меня – худший кошмар. И чтобы он не сбылся, мне придется лично разработать способ противодействия – для начала научить легко определять, кого из людей подвергли обработке.
По крайней мере, теперь мы знаем, почему население в городах слабо реагирует на идущие у него под носом боевые действия.
Курить Злобный бросил, придя в армию. Вопрос тогда стоял просто: или ты избавляешься от некоторых мешающих тренировкам привычек, или выхаркиваешь легкие наружу после каждой пробежки. Нормативы ради одного вчерашнего гопника никто отменять не собирался. Так что с сигаретами пришлось расстаться, о чем сейчас Андрей немного сожалел.
Вводить полк в город полным составом губернатор запретил, да еще и накапал во всякие инстанции о грубом поведении Злобного. Хотя грубости как раз никакой и не было. В другое время известный своим вспыльчивым нравом полковник наплевал бы на запрет, но – проверяющие, сволочи, приехали не вовремя. «Расследование инцидента в Северо-Западном капище», как же! В результате операцию отвлечения приходилось проводить малыми силами и переодевшись в гражданскую одежду, тем самым навевая на старших бойцов ностальгические воспоминания о временах, когда Служба занималась ловлей шпионов, преступников и, в общем, с конторой Фролова сотрудничала более чем тесно. Теперь перед полковником стояли вопросы, в обычной ситуации не возникавшие, поэтому, как их следует решать, он не знал. Где разместить прибывшие в город группы, на чем перемещаться, как незаметно отходить после акции, и все в таком духе.
Местным псионам настойчиво предлагали начать уезжать из города около восьми часов утра, следовательно, первые мероприятия по отвлечению внимания противника должны пройти ночью. Всего в город вошло сорок бойцов, причем двенадцать из них – ментаты. Количество на первый взгляд небольшое, но так только кажется. При правильном использовании сорок псионов являются силой, способной без посторонней помощи совершить переворот в сопредельном государстве или парализовать действия средней европейской армии.
Сейчас цель у них попроще – разыскать одержимых и обезвредить их. Город поделен на пять секторов, в четырех из которых отряды по десять бойцов прочесывают стройки, парки, крупные магазины, рынки в поисках признаков неуловимого врага. Занимаются тем же, чем и милиция, но со значительно большим успехом. Один сектор, центральный, оставлен в безраздельное пользование Аскету и Покойнику, стерегущим рыбку покрупнее. Каким образом два специалиста по общению с духами надеются разыскать хозяев Круга, Злобный не знал и даже не догадывался.
Размышления прервал звонок мобильного.
– Да.
– Общежитие возле блошиного рынка на проспекте Стачек, – пришел очередной доклад. – Ментаты засекли двух одержимых и, возможно, координатора.
– Хорошо, ищите дальше.
Карта постепенно покрывалась красными значками. Ментаты не пытались вступать в противоборство с врагом – они просто смотрели. Не ставили маркеров на ауру, не атаковали в надежде внезапным ударом снять путы чужой воли, даже долгого наблюдения не вели. Они ограничивались констатацией факта: есть группа одержимых в конкретно взятом месте или нет. Если есть, то квартира или общежитие помечались для последующего визита.
Тактика Круга, согласно докладу аналитиков, отличалась простотой и эффективностью. Собранные со всего мира данные позволяли с высокой точностью воспроизвести образ действий врага. Днем он почти не действовал или проводил окончательные фазы операций, ночью же происходили основные события. Одержимые могли, к примеру, в темноте пробраться в гараж, затаиться, утром убить пришедшего за машиной псиона, после чего спокойно пойти на работу. Или забраться по балконам на четвертый этаж, пока жертва тихо спит, уверенная в собственной безопасности.
Злобный собрался прервать наметившуюся традицию.
– Координатора не видно?
– Пока не нашли… – Наблюдатели пристально отслеживали окрестности. – Вижу снайпера на пятиэтажке, лежит возле третьей справа трубы.
– Серебристый «опель» на противоположной стороне улицы. Мужчина, притворяется спящим.
– Башка-один, проверить «опель».
– Говорит Башка-один. Подтверждаю, мужчина в «опеле» – координатор. Повторяю: в «опеле» – координатор.
– Говорит Главная Шапка. Шапки два и три со мной берут координатора, обе Башки прикрывают от ментальных атак. Шапки четыре и пять забираются на крышу и ловят снайпера. Остальные берут простых одержимых. Действовать по моему сигналу. Вопросы?
– Одержимых жалеть или как?
– Серега, это просто люди с промытыми мозгами. Прессовать их не за что. Тем более что их всего пятеро против вас троих… – Командир группы посмотрел на кучку одинаково одетых молодых людей, сидевших на скамеечке возле парадной. – Короче, брать только живыми.
– Понял.
Если бы нашелся посторонний зритель, наблюдавший за маленькой улочкой на Васильевском острове, то заметил бы он немногое. Подчиненные Злобного действовали слишком быстро, да и темнота мешала разглядеть подробности. Семеро принадлежащих Кругу… людей? существ?.. планировали очередное убийство жившего в расположенном поблизости старом доме целителя, в то время как сотрудники СБР намеревались обеспечить собрату-псиону чистый коридор отступления. Кроме того, существовала негласная установка – по возможности уничтожать координаторов. Пример Москвы, в которой после гибели большого количества координаторов члены Круга почти не вели активной деятельности, позволял надеяться на схожие результаты и в других городах.
Операция началась абсолютно неожиданно. Первым под удар попал снайпер, безуспешно выцеливавший мужской силуэт в темном окне. Две фигуры стремительным броском одолели короткое расстояние от края крыши до лежки стрелка, проворно выбили винтовку и начали умело и жестко выкручивать пленнику руки. Сопротивлялся тот отчаянно, с нечеловеческой силой, наплевав на боль и треск рвущихся сухожилий, но поделать с опытными профессионалами ничего не мог.
В тот же самый момент, едва снайпер почувствовал угрозу и начал оборачиваться, рядом с серебристым «опелем» остановилась другая машина. Из желтой «Волги» на улицу быстро выскочили три человека, один из них проворно распахнул дверь иномарки, второй рывком вытащил спящего мужчину наружу. Третий приготовился было добить противника: вокруг его готовой к удару руки уже плясало серебристое пламя, но практически сразу он развеял знак.
– Труп. Что ж вы так? – обратился он к двум псионам, сидевшим на заднем сиденье «Волги».
– Извини, командир. – Лицо ответившего усеивали мелкие бисеринки пота. – Не наш уровень. Блокировать еще как-то можно, а для чего другого спец покруче нужен. Живьем тварюгу не взять.
Старший от огорчения только руками развел:
– У вас что?
– Нормально, командир, – отозвался один из двух бойцов, оккупировавших скамейку. Прежние молодые люди, сидевшие возле подъезда, аккуратной бесчувственной кучкой лежали у них под ногами. – Этих связали, Тюфяк за «газелькой» пошел. Все чисто.
Дальше начались неприятности. Внимательный и по-своему мудрый разум, стоявший за нападениями, отметил гибель и пленение нескольких своих клеток. Когда же следом за первым координатором еще несколько были вынуждены покончить жизнь самоубийством, Круг встревожился. Противодействие оказалось неожиданно сильным. План предусматривал жертву обычными рядовыми одержимыми с сохранением более ценных особей для грядущих столкновений с высокоуровневыми тренированными псионами. Набрать рядовых членов стай просто – достаточно пройтись к ближайшему рынку, координаторы же требовали пристального внимания и времени на подготовку. Кроме того, их число ограничено…
Поэтому в ту же ночь стаи Круга вышли на улицы в поисках пока неведомого, но успевшего нанести болезненный укол врага. Десятки молодых, крепких людей под неявным предводительством других, лишь похожих на человека существ шли туда, где руководивший их действиями разум в последний раз ощущал боль и горе погибающих миньонов. Требовалось найти источник угрозы.
Естественно, они привлекали внимание. Комендантского часа никто не отменял.
– Смотри. – Постовой милиционер слегка подтолкнул своего коллегу. – Странные какие.
С начала агрессии Круга против псионов прошло не очень много времени – сейчас наступила всего вторая ночь. Мало кто мог похвастаться личным знакомством с одержимым, о сопутствующей их нападению ментальной атаке среди рядового состава ходили только непроверенные разномастные слухи. Как следствие, милиция действовала привычным образом, рассылая по городу патрули и проверяя документы у всех подозрительных лиц.
– Старший сержант Игнатьев, – козырнул патрульный, подойдя поближе к стоявшей на перекрестке группе молодых мужчин. Два его товарища с автоматами прикрывали сзади. – Прошу предъявить документы.
Дальнейшее со стороны могло показаться странным и нелепым сном. Подшагнув вперед, один из молодых людей показал милиционеру совершенно пустую ладонь, после чего принялся в чем-то его убеждать и горячо доказывать. Игнатьев кивал, попутно листая несуществующий документ, затем сделал приглашающий жест в сторону патрульной машины. Юноша скривился и понизил голос. Спустя пару минут стороны пришли к соглашению – патрульный вернул невидимый паспорт, взамен получив стопку столь же невидимой бумаги.
Инцидент прошел бы незамеченным, не попытайся Игнатьев полчаса спустя расплатиться «полученной за невнимательность» купюрой в крупном магазине. Охрана быстро скрутила его, даже не посмотрев на форму. Приехавший по вызову ментат констатировал сильнейшее воздействие на ауру и посоветовал отстранить всю группу от несения службы на ближайшую пару месяцев. Или лет, что надежнее. По его словам, вложенная схема поведения необычайно удачно срезонировала с внутренними поведенческими установками реципиента, поэтому рецидивы неизбежны.
Впрочем, далеко не везде путь стай пролегал без кровопролития. В числе патрулей, следивших за соблюдением комендантского часа этой ночью, были усиленные спецназом и псионами группы. Целители или мастера-артефакторы – люди обеспеченные, большинство из них жило либо в дорогих домах с собственной охраной, либо за городом, в коттеджных поселках. После того как некоторых из них убили в своих квартирах или поблизости, остальные жильцы выказали недовольство городской администрации. Надо сказать, что у богатых людей намного больше способов влияния на власть имущих, чем у бедных, зато последние всегда имеют возможность устроить революцию. Поэтому престижные кварталы наподобие Крестовского острова охраняли качественно, охраняли всерьез, и пройти мимо этих патрулей по-тихому одержимым не удалось.
Из двух стоявших на перекрестке машин милиции принадлежала только одна. Во второй резались в карты на щелбаны трое псионов, служащих в питерском отделе службы наркоконтроля, в его спецназе. Городские власти договорились с федералами об усилении, рядовым сотрудникам обещали доплатить, да те и сами были не прочь подежурить за скромное вознаграждение. Псионов сравнительно мало, нередко они знакомы между собой, поэтому смерть каждого из них вызывает у оставшихся в живых сильные чувства. Если же за ночь гибнет не одна сотня… Одним словом, несмотря на внешнюю расслабленность, за редкими прохожими игроки следили внимательно.
– Движение, – внезапно произнес старший, кладя карты рубашками вниз. Он в команде был сильнейшим, пятого уровня, и специализировался на работе со знаками. Вот и установил, где можно, сигналки, реагирующие на отличную от человеческой ауру. Боевые знаки на принадлежащих к Кругу существ действовали слабо – в отличие от «молочной пелены», настроенной на различие параметров цели от параметров создателя. – Один объект, не животное.
– Наш клиент?
– Похоже на то.
Псионы засобирались, в последний раз проверяя оружие. Что делать дальше, обсуждалось не раз. Присутствие координатора указывало на то, что где-то поблизости околачивается до двух десятков одержимых и, возможно, один-два снайпера. Как с ними бороться, опытные бойцы знали, цели между ними давно были распределены, фактически оставался один вопрос – насколько можно доверять «меньшим братьям» из патрульно-постовой службы. Надетые на милиционеров дешевые амулеты защищали от ментальных атак Круга примерно с тем же успехом, с каким картонные доспехи отражают выстрелы из автомата Калашникова. Подставлять тылы людям, готовым по первому же приказу координатора обратить оружие против бывших товарищей, у псионов желания не возникало никакого.
– Мужики, – подошел к постовым Андрей Рябов, второй из троицы бойцов наркоконтроля. – С той стороны каких-то ханыг видели, вы б сходили, проверили.
Милиционеры бодро засобирались, даже не подумав возразить. Позднее, после расшифровки данных на их амулетах, Рябову будет вынесен служебный выговор за ментальное воздействие на представителей органов власти. Псион четвертого уровня отделается относительно легко: в обычной ситуации за побуждение к исполнению внушенных желаний дают от трех лет и более. К своему счастью, Рябову удастся доказать, что он действовал в интересах сотрудников милиции и корыстных помыслов не имел.
Ментатов среди псионов не было, все без исключения считались обычными бойцами. Поэтому они ограничились созданием «святой брони», неплохо защищающей от телепатических атак, и после некоторого колебания решили в первую очередь сосредоточить удар на координаторе. Рябов и старший, Роман «Желтый» Петров, успели связаться с друзьями в Московской Академии и сделали однозначный вывод из полученного описания боя – уничтожение простых одержимых победы не приносит. Вот почему они выбрали для себя более опасную цель, предоставив своему товарищу возможность пообщаться с подчиненными Кругом людьми. Молодой, Сергей Панарин, недавно достиг третьего уровня, и выставлять его против координатора – если верны дошедшие до них характеристики врага – смерти подобно. А вот против одержимых он должен какое-то время продержаться.
Логически рассуждая, псионы сначала должны были представиться, попросить предъявить документы, поинтересоваться маршрутом группы молодых людей… Ничего подобного делать они не собирались. Координатор уже ощутил присутствие своего противника, и обе стороны целенаправленно готовились к столкновению.
Занявшие места в засаде псионы с легкой оторопью следили за нечеловечески быстро бегущими в их сторону фигурами. Одно дело – слышать об удивительно высокой скорости одержимых, и совсем другое – убедиться в этом своими глазами. Практически сразу старший ощутил сильный ментальный удар, который заставил его сосредоточиться на защите и не позволил использовать знаки. Тяжесть боя легла на Рябова и Панарина. Первый, следуя изначально предложенному плану, нашел за спинами атакующей стаи координатора и попытался прорваться к нему. Он рассчитывал если не вывести из строя самую опасную единицу врага, то хотя бы отвлечь ее внимание. Цели своей он не достиг. Брошенный им «светлый луч» оказался слишком слаб, чтобы причинить вред усовершенствованному Кругом существу, а на пути атакующего бойца стеной встали одержимые.
Панарин достиг немногим большего успеха. Его «смертельный коготь» распорол тело одного из одержимых, заставив на мгновение замереть стаю в шоке. За это время молодой боец бросил, не особо рассчитывая на успех, светошумовую гранату и сплел «пыльный шлем» – простейший знак первого уровня, призванный ослабить ментальное воздействие. Знак Панарин создал не столько для себя, сколько в расчете помочь командиру, изнемогавшему в поединке с координатором, и немедленно переключил внимание на оставшихся одержимых. Граната оказала на них неожиданно сильный эффект, и теперь следовало окончательно вывести оглушенных людей из строя.
Рябов, благополучно пережив вспышку, со всех ног бросился к координатору. Он рассчитывал добить врага, пока тот отвлечен единоборством с Петровым. Псион уже подбегал к своей цели, когда координатор замер в странной позе, и практически мгновенно на Рябова обрушился сильнейший ментальный удар. Казалось, способности врага скачком возросли: если раньше он с трудом сдерживал одного псиона пятого уровня, то теперь без особого напряжения парализовал еще одного, пусть и слабее. Таким образом, единственным активным бойцом оставался Панарин, лишившийся «пыльного шлема», но сохранивший остальную защиту и практически оставшийся без противника. Немногие одержимые, продолжавшие стоять на ногах, еще не оправились от шока и впечатления сильных бойцов не производили.
Из всех доступных Панарину знаков сильнейшим являлась «метелица» – энергетическая конструкция, создающая вокруг объекта вихрь из тонких острых льдинок. Примерно через тридцать секунд после начала своего применения «метелица» превращала человека в груду мелко нарубленного фарша, оставляя нетронутыми только наиболее крепкие кости. Панарин не был уверен, насколько успешно подействует знак против координатора – тот уже доказал свою невосприимчивость к наследию чужаков, – однако решил все-таки попробовать. Одновременно он, впервые с начала боя, достал из-за спины автомат и принялся поливать маячившую вдалеке фигуру врага короткими очередями.
Свинец оказался более действенной угрозой, чем знаки. Удачный выстрел заставил координатора покачнуться, его концентрация на мгновение нарушилась. Короткого замешательства хватило Рябову, чтобы, по примеру младшего товарища, тоже начать стрелять по врагу. Неизвестно, чья пуля попала миньону Круга в глаз. Координаторы могут выдержать многое, их модифицированные тела очень устойчивы к физическим повреждениям, однако даже они не в силах восстановить поврежденный мозг.
Весь поединок занял не более двух минут.
Ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. Кем бы этот план ни составлялся.
Изначально предполагалось, что ночная «зачистка» отвлечет внимание хозяев Круга от планируемой эвакуации и позволит псионам без особого труда выехать в расположение баз СБР. На практике же последовала совершенно иная реакция. Ведомые координаторами, стаи одержимых едва ли не открыто искали на улицах города организовавшего сопротивление врага. Иногда отряды СБР были вынуждены вступать в бой, защищая от нападения сородичей, но куда чаще на пути посланцев Круга оказывались рядовые милиционеры, немногочисленные армейские подразделения, другие патрули. Противостоять одержимым они не могли и несли серьезные потери.
Практически все города, намеченные для эвакуации, за одну ночь превратились в растревоженный осиный рой. Столкновения псионов и членов Круга происходили повсеместно, все чаще затрагивая обычных людей, принося смерть и разрушения. Для властей стало очевидно, что милиция не в силах контролировать ситуацию, какими бы дополнительными силами и полномочиями ее ни наделяли.
К сожалению, с отъездом тоже возникли сложности. Далеко не все псионы собирались покидать дома, работу, надеясь на лучшее и на традиционный русский «авось». Первые случаи отказа вызывали недоумение и злость у сотрудников СБР. Ситуация, очевидная для профессионалов, выглядела совершенно иначе в глазах незнакомых с военным делом целителей или иных мирных граждан. Однако вопрос с выразившими желание остаться псионами разрешился довольно быстро – их просто предоставили своей судьбе. Сергачев приказал, с единодушного одобрения подчиненных, не тратить время на идиотов и помогать только тем, кто готов принять помощь.
Несмотря на всплеск активности Круга, сотрудники СБР по-прежнему были вынуждены действовать втайне. Официально все бойцы находились в местах постоянной дислокации и ожидали получения приказа от вышестоящих органов. Однако приходящие с политического олимпа сигналы недвусмысленно говорили о необходимости ждать, а Призраку по своим каналам стало известно о нескольких попытках властей установить контакт с Кругом. Насколько эти попытки оказались успешны, ему выяснить не удалось. Однако сам факт ведения переговоров подтвердили несколько источников, что заставляло как следует задуматься и встревожиться.
Тем не менее поодиночке и маленькими группами машины гражданских псионов и их семей начали прибывать в места дислокации Службы.
Эвакуация началась.
Покойник уселся на столе, болтая обутыми в тяжелые ботинки ногами. Сегодня он вырядился в длинный кожаный плащ, украшенный изображениями совершенно непотребных харь, и художественно разорванные кожаные штаны. Избранному стилю шаман не изменял.
– Короче, прочитать мысли координатора не получается и вряд ли получится, а найти управляющий центр надо, – подытожил он мой рассказ.
– Верно.
– И ты хочешь, чтобы я поднял одну тушку и расспросил ее, потому как информация в трупе должна храниться на физическом уровне?
– Да. Теней после одержимых или координаторов не остается, допросить их я не могу.
По моему субъективному мнению, в области некромантии Покойник превосходит всех. И Папа Джим, живущий сейчас в Конго, и Патрик О`Лири, недавно вызвавший фурор показанной им «костяной гончей», и Филипп Скиталец, умудрившийся сотворить зараз тысячу зомби, по мастерству ему уступают. Если я всерьез осваивал только одну сторону темного искусства – призыв и контроль теней, да и ту не совсем добровольно, то Покойник изучал весь спектр, причем тщательно и с энтузиазмом.
Если он не сможет мне помочь, то не сможет никто.
– Дохлый номер, Аскет, – с сожалением протянул шаман. – Я уже пытался. Как привезли мне трупик вчера, в соседней комнате лежит, так сразу и попробовал поднять. Облом вышел.
– Почему?
– Похоже, он при жизни был не слишком самостоятельным. – Я согласно кивнул. – Сейчас в голове у него каша. Представь себе, что информация записана на листке бумаги, а потом на этот лист кто-то капнул растворителя. Часть слов смылась, в уцелевших половины букв не хватает… Расшифровать нереально.
Точнее говоря, займет слишком много времени. Которого у нас нет.
– Слушай, есть способ, – внезапно оживился Покойник. – Можно пройтись по остаткам связи трупика с начальством.
– Она же исчезла со смертью?
– Не, ни фига. В ментале следы должны сохраниться. Слабенькие, конечно, но засечь их реально.
Мне сложно судить, положусь на авторитет собеседника. Я прикинул, каким образом надо искать остатки связи, что мне для этого потребуется, и встал со стула.
– Тело в соседней комнате?
– Лучше сердце возьми, – посоветовал шаман. – Центр силы. Оно в холодильнике позади тебя, на нижней полке, за кастрюлей с борщом.
Покойник слегка эксцентричен, но свое дело знает хорошо. В энергетическом поле сердца действительно виднелось нечто, способное оказаться остаточными следами от разорванной связи. Но проследить ее до второго источника невозможно – прошло слишком много времени с момента обрыва. Я мог бы попытаться… Господин был способен и не на такое, наши сложности показались бы ему детской задачей.
Нет уж. Сначала надо испробовать менее опасные варианты.
Призванная тень возникла словно из ниоткуда и, точно губка, стала впитывать транслируемую мною вовне информацию. Поиск связей безвременно усопшего полиморфа требовал слишком глубокого погружения в ментал, что связано с определенным риском: как минимум, противник сможет меня засечь. Пусть уж лучше послушная моей воле тень, словно ищейка, отправится на поиски нужных следов. Короткое усилие воли, и мое сознание соединилось с потусторонней сущностью тени: теперь я воспринимал тонкий мир ее глазами, если бы у нее, конечно, были глаза.
Сердце в стеклянной банке, которую я все еще держал в руках, для тени представлялось сверкающим сгустком разноцветных потоков силы, однако то тут, то там посреди этого огненного клубка проступали безжизненные черные кляксы: время утекало, словно вода из раскрытой ладони, и энергия сердца понемногу растворялась в пространстве, уступая место смерти и разложению. Вот одна, переливающаяся янтарным светом линия обрывается в никуда, растворяясь в пространстве – это угасало сознание умирающего оборотня, – вот яркие пурпурные всплески энергии пульсируют в переплетении огненных нитей: это отголоски боли, которую тот испытал, когда первые пули вонзились в его тело.
Тонкая, словно волос, нить мертвенно-серого цвета выплеталась из этого хаотичного сгустка силы и, извиваясь змеей, устремлялась в ментал. Исполняя невидимый приказ, тень метнулась следом. Подконтрольное существо воспринимало тонкий мир совсем не так, как ощущал его я, а гораздо ярче, полнее. Невидимые потоки не струились вокруг величественными реками, они бушевали шумными водопадами, закручивались в водовороты, перемешивались, образуя уходящие в бесконечность стремительные фонтаны и тихие, спокойные заводи. Серебристая нить петляла среди буйства энергий и красок, то теряясь, то всплывая из небытия вновь. Еще немного, и перед моим внутренним взглядом на миг вспыхнул невиданный ранее завораживающий образ.
Множество далеких сознаний смыкалось в единую ментальную цепь, образуя собой правильную окружность. Окружность сверкала ярким, невыносимо-ослепительным светом, она будто бы разрывала собою предвечно-серую мглу ментала. Вот одна из искорок-сознаний, составлявших ее, вспыхнула и погасла, но кольцо тут же сомкнулось вновь, даже не заметив потери.
В тот же миг контролируемая мною тень со стоном метнулась прочь, вытолкнув меня на верхние слои бытия, как давление воды выплевывает на поверхность легкую пробку из глубокого омута.
Сзади восхищенно щелкнул языком Покойник:
– Мля, ты крут! Без ритуала, на одной силе воли! – Он спрыгнул со стола и, громко цокая железными набойками, подошел поближе. – Ну, получилось?
– Не совсем. Для теней задача слишком сложна.
– Ага, не их профиль. – Шаман улыбнулся.
– Кое-что выцепить все же удалось. Так, лоскуты информации, – сказал я, восстанавливая перед мысленным взором только что продемонстрированную мне тенью картину. – Я, кажется, понял, зачем они используют простых людей в качестве пушечного мяса. Их мало, Покойник. Слишком мало, чтобы своими силами перебить нас всех.
Глава 4
Растущее влияние псионов не могло не обеспокоить элиты различных государств Земли. С точки зрения социологов, появление носителей сверхспособностей пошатнуло установившийся миропорядок в большей степени, чем создание СССР сотней лет раньше. С древних времен существует всего два пути в высшие слои общества: либо родиться в принадлежащей к правящему классу семье, либо заработать «место под солнцем» благодаря уму, сообразительности, удаче. Псионы в устоявшиеся схемы не вписывались.
Сильнейшие из них, то есть самые полезные и авторитетные, карьеру делать не стремились. Она им оказалась банально не нужна, тот же Паладин или Призрак высокие посты рассматривали исключительно в качестве средства самореализации. Пробиться вверх по вертикали власти, заполучить некий запас влияния, выраженный в административных возможностях, связях или деньгах, стремились только слабые псионы. Те, кто не собирался развивать свои способности. Достигшие же высоких уровней мастера становились фигурами самодостаточными, их авторитет от наличия любого вида ресурса не зависел. Точнее говоря, они сами по себе являлись ресурсом.
С точки зрения политологов, складывалась интересная ситуация – человек, принадлежащий к весьма специфической группировке и по факту являясь представителем ее элиты, ни от кого не зависел. Повлиять на него привычными и законными методами крайне сложно. В то же время сам он мог воздействовать на текущие во власти процессы, причем действовал разнообразно и эффективно. Возьмем, к примеру, безымянного аналитика, служащего в Министерстве финансов. Ему поручено просчитать последствия строительства крупного трубопровода, ведущего из российской точки А в европейскую точку Б, оценить возможную выгоду и риски. Он делает расклад и видит, что денежка действительно будет капать, и денежка неплохая, но попутно трубопровод разрушит экологическое равновесие сразу в нескольких областях, да еще и процесс строительства столкнется с серьезными трудностями. Зато если выбрать другой маршрут, то – несмотря на более высокие первоначальные вложения – общие затраты снизятся, а последствия для природы окажутся не такими разрушительными.
Большая стройка – это очень большие деньги. К кормушке хочет присосаться каждый. Поэтому рекомендации, получаемые руководством, должны в точности соответствовать уже существующим договоренностям. Мнение экспертов предназначено для того, чтобы обосновывать мнение начальства, и никак иначе.
Аналитику намекают, что его выводы, возможно, и верны, но никак не «правильны». Советуют подумать еще раз. В ответ слышат повторенный прогноз, только сдобренный ядовитыми комментариями. И понимают начальники, что у них возникла проблема, способная в будущем крупно аукнуться. Передать работу другому аналитику, более понятливому? Так ведь первый молчать не станет. Даже если не накапает журналистам или безопасникам, то обязательно поделится в кругу друзей, расскажет байку на семинаре. Контактируют между собой псионы часто. Кто заинтересуется полученной информацией, неизвестно – группировок во власти много, грызутся они между собой постоянно. Лишний козырь врагам давать неохота. Давить на строптивца, угрожая увольнением, тоже занятие бессмысленное. В ответ на угрозу он может сам, в этом же кабинете, накатать заявление и уйдет с гордо поднятой головой. Хороших специалистов мало, на работу он устроится мгновенно. Или даже без официального трудоустройства обойдется – аналитики не оракулы, им на бирже играть можно.
Вот и получается, что законными методами принудить к чему-либо псиона сложно. Точнее говоря, можно, но слабых, неопытных, чьи результаты на порядок хуже их независимых и неуживчивых коллег. Действовать же незаконно… Реальная жизнь отличается от выдумок голливудских сценаристов. В стране, желающей сохранить стабильность, стрелять и похищать чьих-либо родных не принято. Элита, если она хочет существовать долго и относительно спокойно, сама постарается действовать в установленных рамках, не допуская беспредела. Кроме того, убийство псиона редко остается безнаказанным.
Поэтому возникает вопрос контроля. Новую, независимую прослойку специалистов, обладающую влиянием и являющуюся ценным ресурсом, требуется как-то интегрировать в существующую систему управления. Только совершенно непонятно – как. В прежние времена англичане образовывали колониальную администрацию, куда включали местных царьков, схожим образом поступали русские и испанцы; окрепшая буржуазия заставляла аристократов поделиться с ней правами, мирным путем или не очень; рабочие объединялись в профсоюзы для защиты своих интересов. Одним словом, история показывала – структуру не обязательно сносить, ее достаточно слегка поменять. В противном случае возникшая сила может окрепнуть и сама изменит существующий строй, вне зависимости от желания закостеневших правителей.
Но что делать, если псионы не собираются вписываться в действующую модель власти? Их лидеры живут и действуют по каким-то своим законам, со стороны кажущимся лишенными логики. Ограничения и запреты приводят к росту миграции, в чем на собственном примере убедились страны Евросоюза. В течение месяца в Польше и ряде других государств Восточной Европы действовали нормы по образцу американских, принуждавшие псионов носить специальные символы на одежде и слегка ограничивавшие при приеме на работу. Потом их отменили, как противоречащие европейской конституции и унижающие права человека, но за короткий срок действия сбежать успели многие. Либо, что еще хуже, следовал ответный удар. В тех же пресловутых Штатах сохранялась и, кажется, упорно развивалась Несплетенная Сеть, возникшая в качестве реакции на действия властей. Там до сих пор существовало негативное общественное мнение по отношению к носителям пси-способностей. В результате псионы, по различным обстоятельствам не пожелавшие покинуть страну, начали объединяться в группы поддержки и действовали достаточно успешно. Благодаря аморфности структуры и отсутствию единого лидера Сеть, наладившая крепкие связи практически со всеми оппозиционными движениями, оказалась неуничтожима. Некоторые ячейки организации нашли общий язык с мексиканскими наркокартелями и поднявшими голову исламскими террористами, другие предпочитали искать менее одиозные источники финансирования. Как бы то ни было, их действия упрочнению законной власти не способствовали. В последнем докладе ФБР говорилось о неспособности полиции ряда крупных городов контролировать ситуацию и делался вывод о неизбежности скорых волнений. Беспорядки выгодны различным религиозным или расистским организациям, но без поддержки со стороны псионов дело ограничилось бы в худшем случае непродолжительными погромами. Что будет теперь – неизвестно. На федеральном уровне проблему понимали и, если судить по появляющимся в последнее время газетным статьям, искали пути ее решения.
Таким образом, государству нужны подконтрольные псионы. Привычные методы не срабатывают, силовой вариант малоэффективен и даже вреден. Получается, необходимо искать новые пути взаимодействия, новые способы контроля за незначительной по численности, но активной и потенциально опасной частью общества.
В появлении Круга многие политики увидели противовес растущему влиянию людей, наделенных сверхспособностями.
Быстрее всех с позицией определился Китай. Партия не давала санкции на прокатившуюся по стране волну убийств псионов, следовательно, происшедшее является чудовищным преступлением, направленным на сокрушение устоев социалистического общества в лице отдельных его ценных членов. Следует помнить, что большинство убитых было чиновниками, а чиновничество в Китае имеет тысячелетние традиции и пользуется немалым уважением. Поэтому, как бы ни относились к покойным их соратники, розыск убийц они организовали немедленно, причем в средствах следователям позволили не стесняться. Центральный Комитет КПК с удивлением и озабоченностью встретил новость о том, что, оказывается, на территории страны существует и успешно действует неизвестная группировка, позволяющая себе ни много ни мало – убийство членов партии! Упомянутые выше удивление и озабоченность уже стоили постов руководителям силовых ведомств, а в ближайшем будущем, надо полагать, выльются в жесткие карательные меры по отношению к самому Кругу. В обнаружении которого никто не сомневался. Китайские псионы могли чувствовать себя в безопасности. Потом, безусловно, компетентные органы постараются изучить механизм, позволяющий обычным людям игнорировать воздействие знаков, но сейчас страна четко знала, кто ее враг и как с ним бороться. Решительно и беспощадно. Единственное, о чем сожалели некоторые товарищи, – от неизвестной угрозы пострадал весь мир. В противном случае можно было бы объявить о нарастании империалистической угрозы и под шумок решить несколько деликатных политических вопросов.
Вторыми отреагировали США, но высказались они сумбурно и неоднозначно. Эта страна никогда особой любви к псионам не испытывала, на государственном уровне провозгласив их «угрозой обществу». Половина населения здесь принадлежала к общинам протестантского толка, с момента зарождения нетерпимо относящимся к алхимикам, сельским ворожеям и прочим, не похожим на общую серую массу личностям. Несмотря на постепенное смягчение общественного мнения, в целом негативный настрой сохранялся. Поэтому выступление сенатора Эдварда Маккензи, объявившего появление одержимых на улицах крупных городов «карой Божьей, ниспосланной за грехи богомерзким колдунам», особого удивления у слушателей не вызвало. Некоторые даже поддержали пылкого проповедника. Почти сразу после представителя консерваторов слово взял Джон Фитцпатрик, произнесший короткую язвительную речь, сводившуюся к двум простым тезисам: сенатор Маккензи – кретин, и новый враг может оказаться еще хуже старого. Кто такие псионы и чего от них ждать, по крайней мере, уже хорошо известно, а вот чего хотят их новоявленные враги…
Раскол Сената отражал состояние всего американского истеблишмента, растерянного, напуганного и лихорадочно пытающегося свой страх скрыть. Президент сделал невнятное заявление, ограничившись привычными призывами к соблюдению прав человека и принципов демократии, умудрившись не сказать ничего конкретного. На бирже разразилась паника, глава ФРС призвал к спокойствию, заверил в стабильности экономики и отсутствии причин для спада, после чего курс доллара мгновенно скакнул вниз. Четкой позиции ни у кого не было, что делать дальше, никто не знал. Одним словом, из царящей неразберихи наибольшую выгоду извлекли только торговцы, за сутки продавшие месячный запас соли, спичек, бензина и прочих товаров первой необходимости, да новостные магнаты, мгновенно задравшие цены на рекламу.
Страны Евросоюза действовали вразнобой, но последовательно. Они четко разделились по географическому признаку, соответственно, поведение их тоже заметно отличалось. Франция, Испания, Италия и другие старые европейцы дружно выразили решимость пресечь противоправные действия Круга и защитить своих граждан. Армия, спецслужбы этих государств получили однозначные, хотя местами и путаные указания правительств: обеспечить порядок в городах, взять под охрану уязвимые объекты и готовиться к подавлению возможных внутренних беспорядков. Военного положения пока не объявляли, но готовность к такому шагу в выступлениях чиновников чувствовалась.
Иначе повели себя правительства стран Восточной Европы. Их подвела привычка следовать в кильватере политики США, которые, несмотря на все кризисы и пертурбации, продолжали оставаться государством с крупнейшей экономикой мира. Латвия так вообще выступила с заявлением, что террористические акты в Киеве и Варшаве инспирированы агентами Москвы, причем в самой Риге царила тишина, и жившие там псионы не пострадали вообще. К глубочайшему сожалению прибалтийских политиков, их предостережения в очередной раз были проигнорированы. Другие «новые европейцы» повели себя более трезвомысляще, однако последовательности в их действиях также не ощущалось. Меры по поиску одержимых оставляли впечатление половинчатости, незавершенности, эвакуировать псионов из городов или предоставлять им телохранителей никто не собирался. Зато телефоны в Госдепе США трезвонили не умолкая.
Арабский мир особого волнения не выказал. Наконец-то, после долгого затишья, коалиция мусульманских государств дружно провела ряд дипломатических выпадов против расслабившегося Израиля. Одновременно загремели взрывы, скопившееся напряжение вылилось в междоусобные бои различных племен и сект. Появление какого-то Круга особо арабов не взволновало – они сосредоточились на других вещах, более важных. В тот момент, когда хрупкое равновесие нарушилось и исламские группировки принялись сводить старые счеты, еще одна секта, ни с кем не связанная и действующая без помощи союзников, шансов выжить не имела ни малейших. Она мешала всем. Большое количество оружия и умение его применять сыграли на стороне людей. Одержимых, пытавшихся нападать на псионов, дружно постреляли со всех сторон, после чего вернулись к выяснению отношений между собой. Конечно, в некоторых городах Круг продолжал действовать, причем успешно, но в целом можно было сказать, что ему не повезло.
В Индии сложилась совсем иная ситуация. Страна продолжала истекать кровью в глупой и бессмысленной гражданской войне, поэтому дать отпор внезапно возникшей группировке, агрессивной и спаянной нечеловеческой дисциплиной, было просто некому. Псионов убивали практически безнаказанно, уцелели только те, кто жил в селениях или небольших городках. Либо сумел сбежать.
В Африке, судя по всему, Круг развернуться не успел. Исключение составляли страны севера и крайний юг, в которых стычки военнослужащих-псионов и одержимых происходили с переменным успехом. Весь остальной континент от напасти, поразившей мир, вроде бы уберегся. Впрочем, спокойствие могло объясняться тем, что занятые непрерывной войной всех со всеми племенные вожди просто не сочли нужным донести сведения до журналистов, предпочитая действовать по привычному сценарию – то есть стреляли в любого чужака. Слабых шаманов здесь было пруд пруди, призванные лоа защищали бокоров и хунганов как бы не эффективнее дипломированных ментатов. Поэтому, даже если Круг и существовал в Африке, видимого эффекта его действия не произвели.
Южная Америка вроде бы могла стать прекрасной базой для хозяев одержимых. Большое количество бедных людей, слабость государственных структур, разобщенность живущих здесь псионов позволяли Кругу развернуться во всю мощь. Так оно и вышло. Столкновения полиции и спецчастей с крупными отрядами одержимых происходили все чаще и с худшим для правительственных войск исходом, чем на других материках. Противоречивые указания руководителей стран либо игнорировались, либо исполнялись частично. Исключение составили Аргентина, достаточно быстро отреагировавшая на вспыхнувшие в столице беспорядки, Венесуэла с ее всегда готовым к неприятностям президентом и Колумбия, чьи наркокартели не желали появления непонятных чужаков на подконтрольной территории. Мафия недавно начала нанимать псионов – стоило контролю правительств за носителями способностей немного ослабнуть, – однако успела оценить приносимую ими выгоду и терять ценных работников не собиралась. Ее возможности значительно уступали спецслужбам или армии в части подготовки магов, зато бароны могли позволить себе закупать артефакты пачками. Кроме того, на службу картелей поступали в основном те псионы, чьи интересы лежали в сомнительных с точки зрения морали областях, – специалисты по призыву темных сущностей, программисты сознания, беспринципные генетики… Многие исследования, проводимые ими под прикрытием преступных организаций, были запрещены законами по всему миру.
На фоне творящегося повсеместно безумия сообщения из России прошли мимо внимания газет и телевидения. Хватало проблем поближе, более интересных читателю. Впрочем, мир успел привыкнуть к манере русских идти своим путем, поэтому в любом случае их действия ажиотажа бы не вызвали. Тамошние псионы считают, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих»? Что ж, не самая глупая позиция.
В небольшом конференц-зале собралась весьма разношерстная толпа: на первых рядах практически в полном составе сидела группа Румянцева, к которой вместо выбывшего Ушакова присоединился Алексей Виноградов, чуть поодаль, у стены, кучкой собрались аналитики и эксперты. Среди множества не похожих друг на друга людей совершенно сюрреалистическим пятном выделялись парящие где-то под потолком полупрозрачные фигуры призраков. Фролов появился перед аудиторией спустя несколько минут, откашлялся, и шум голосов в зале мгновенно стих.
– Коллеги, – начал он, – сегодня нам с вами предстоит решить нелегкую задачу. В последнее время наши группы быстрого реагирования действовали весьма эффективно: была успешно предотвращена попытка захвата Центра экстрасенсорной медицины, уничтожено более десяти оборотней, освобождено множество контролируемых ими людей. Увы, успехи не приблизили нас к основной цели: мы по-прежнему не владеем ни малейшей информацией о центре, управляющем действиями Круга. Поэтому нам необходимо захватить живого координатора, и чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
Зал загудел, словно растревоженный улей, однако Призрак поднял руку, призывая присутствующих к тишине.
– Прежде всего мне хотелось бы показать вам несколько полезных приспособлений, – продолжил Призрак, демонстрируя небольшой, но вместительный пластиковый кейс, который ему передал один из помощников. Кейс напоминал контейнеры, куда производители любят упаковывать строительный электроинструмент. Фролов отщелкнул зажимы: внутри бокса лежал темно-серый пистолет, выполненный из толстого ударопрочного пластика с алюминиевыми вставками, несколько запасных металлических баллонов со сжатым воздухом и три красно-черных снаряда, внешне напоминавших небольшую по размеру ручную гранату. Весь этот комплект совершенно не производил впечатления настоящего оружия, а походил скорее на набор для какой-то ролевой игры с военным уклоном.
– Мы надеемся, они помогут нам в захвате координаторов, – продолжил Призрак. – Итак, первое: пистолет пневматический. Стреляет прочной нейлоновой сетью. Эффективная дистанция составляет восемь метров, но лучше подобраться к цели поближе. Потренироваться не получится, поскольку в комплекте у нас всего лишь три одноразовых заряда, а остальные закажем, если этот ствол окажется эффективным. Так что испытывать будем прямо в боевых условиях.
Пистолет забрал Водоплясов и тут же вытащил его из упаковки; оперативники, словно дети, отбирая новую игрушку друг у друга, принялись вертеть его в руках, вполголоса делясь своими комментариями.
– Это не все, – улыбнулся, глядя на них, Фролов. – Есть у меня еще один подарочек.
В его руках появилась другая коробка, из которой он извлек небольшую винтовку черного цвета с широким длинным стволом и откидным прикладом. Калибр данного изделия неизвестных оружейников наводил на мысль об использовании в качестве снарядов наполненных краской шариков, какие применяются обычно для игры в пейнтбол. Однако Фролов тут же поспешил внести ясность в способ применения сего удивительного устройства.
– Как вы поняли, это тоже пневматика, – сказал он. – Стреляет она вот чем.
Призрак достал из кармана небольшую картонную коробку и подцепил ногтем клапан: на его ладонь выскользнул тонкий, заостренный с одного конца металлический стержень, хищное жало которого было аккуратно прикрыто прозрачным пластмассовым колпачком. С противоположной стороны снаряда виднелась кисть из длинных и жестких синтетических нитей, которые, по всей видимости, должны были стабилизировать его в полете. Фролов вытащил из упаковки сложенную в несколько раз инструкцию, развернул ее и с выражением прочитал:
– Дротик летающий инъекционный, предназначен для иммобилизации диких и бродячих домашних животных методом дистанционного введения обездвиживающих или усыпляющих фармакологических препаратов… Блин, да кто ж придумывает все эти косноязычные циркуляры… Короче, эта штуковина эффективна с дистанции десять-пятнадцать метров, заряжена снотворным, которое начинает действовать примерно через тридцать-сорок секунд после попадания в кровь. Метаболизм у наших любезных кукловодов почти что человеческий и даже ускоренный, так что должно подействовать быстро. Таких винтовок у нас аж три штуки, дротиков тоже навалом, поэтому снаряды можно не экономить. Перезарядка у них, правда, не автоматическая, так что ведите себя осмотрительнее. Вопросы есть?
– Огнестрел серьезный будет? – подал голос из зала Иван Харитонов.
– Будет, – поморщившись, словно ему наступили на больную мозоль, ответил Призрак. – Только предупреждаю еще раз: по одержимым огонь не открывать. Пользуйтесь оглушающими знаками.
Напоследок перед почтительно внемлющей аудиторией выступили аналитики, предсказавшие усиление активности Круга в ближайшем обозримом будущем, и какой-то эксперт, долго разглагольствовавший о физиологических особенностях строения координаторов, методах их боевой трансформации и проведенных недавно исследованиях, целью которых ставилось выявление наиболее уязвимых мест в организме потенциального противника. Вся его двадцатиминутная болтовня в общем и целом сводилась к тому, что стрелять лучше всего в голову. Откуда Круг взялся, чего хочет, почему сразу начал убивать псионов, не пытаясь хотя бы означить требования и попробовать договориться, аналитик не сказал. На этом общий сбор объявили закрытым.
Сразу за милицейским оцеплением начинался почти что постапокалиптический пейзаж: огромная промзона занимала площадь в несколько десятков гектаров, тут и там высились бетонные коробки безлюдных складов, полукруглые конструкции ангаров с рухнувшей внутрь кровлей, обнажившей проржавевшие насквозь перекрытия, серые этажерки недостроенных производственных помещений. Повсюду валялся разнокалиберный строительный мусор. Очередную группу одержимых под командованием нескольких координаторов силовики загнали – точнее говоря, заманили – на территорию заброшенного и полуразрушенного завода на окраине города, после чего вызвали подмогу в лице оперативной группы СБР. Ехать вновь выпало команде Румянцева.
– В детстве я очень любил играть в войнушку на соседней стройке… – пробормотал себе под нос Макс Лычов, выгружаясь из сердито взрыкивающего мотором «пазика».
– Вот и вспомни золотые годы. – Ваня Харитонов отщелкнул металлический приклад своего АКС и, проверив предохранитель, закинул автомат за спину.
Дядя Федор внимательно оглядел простиравшуюся вокруг пыльную панораму, включил болтавшуюся на поясе рацию и сплюнул себе под ноги.
– Площадь большая, укрытий полно, – сказал он сам себе. – Хреново. Захар, командуй.
– Двигаемся группой, выставив «броню» и «шлем». Федор и Харитонов идут впереди, Иванов и Лычов замыкают. Смотрите, чтобы вам не зашли с тыла, – громко произнес Румянцев. – Все проверьте связь. Баг?
– Готов.
Как ни парадоксально звучит, но большинство псионов, обладающих реальным боевым опытом, на данный момент в активных действиях против Круга не участвовали. СБР пока что не получила соответствующих приказов – впрочем, они в любом случае обеспечивали эвакуацию и на сообщения о замеченных одержимых не откликались. В схватки вступали редко, можно сказать, случайно – армейские или пограничные части в города не входили. Таким образом, ловлей координаторов или выездом по тревожным сигналам занимались относительно немногочисленные спецподразделения, усиленные оперативниками из штаба Фролова.
Захар и Дядя Федор успели поучаствовать в отражении нашествия чужаков, правда, в самом конце. Их подчиненные – нет. В отличие от Бага. Ментат пятого уровня командовал ротой во время Вторжения, затем перешел в ФСБ и сейчас присоединился к группе специально для этой операции. Сказать, что был он опытен, – значит, сильно преуменьшить ситуацию.
Отдавать ему какие-либо приказы Захар считал делом заведомо глупым и бессмысленным. Во-первых, Баг лучше знает, что делать. Во-вторых, все равно поступит по-своему.
– Куда идти?
– Вперед и направо. Координатор маскируется, его не видно, но остальные одержимые собрались там. – Баг прикрыл глаза и прислушался. – У них как минимум два ствола. Пошли.
Пригибаясь поближе к земле и стараясь соблюдать тишину, группа вошла на территорию бывшего предприятия через пролом в покосившейся бетонной стене и короткими перебежками выдвинулась в направлении возвышавшихся вдалеке производственных корпусов. Они благополучно миновали небольшой рукотворный холм, состоявший, судя по всему, из смеси застывшего цемента с землей, за спиной остался и ржавый остов гусеничного трактора, когда откуда-то справа раздалась серия частых громких хлопков, звонко отдававшихся эхом среди безжизненных стен, а вокруг, высекая из земли пыль и искры, злобно зашлепали пули. Бойцы залегли.
– Опять «калаш»? – бросил в пространство Лычов. – Они там арсенал грабанули, что ли?
– Не-а, – прислушался к звукам далекой пальбы Водоплясов. – Похоже, охотничья «сайга». Тот же «калаш», только очередью бить не умеет.
Харитонов лязгнул затвором и, чуть высунувшись из-за вросшего в землю бетонного кольца, за которым он прятался, дал в направлении источника стрельбы неприцельную короткую серию. Пули звонко хлестнули по кирпичу и бетону, к острому запаху пота примешался терпкий аромат горелого пороха и раскаленной оружейной смазки.
– Патроны зря не трать, – сделал ему замечание Румянцев, – пригодятся.
Читать бесплатно другие книги:
