Приметы любви Остен Эмилия
Артур уже покинул ее, вернувшись обратно, какая-то сердобольная женщина укутывала выловленную из воды леди теплым пледом и укладывала ее голову на колени Кэрри.
– Не давайте бедняжке заснуть и растирайте ее конечности, пока не доедете до больницы. И обязательно укажите время: сейчас пятнадцать минут пополудни. Не забудете?
– Там мой друг… Что с ним? – почти простонала Кэрри, тем не менее послушно принимаясь выполнять указания: ледяные руки девушки пугали мисс Джайлз, и если б не прерывистое дыхание несчастной и багровый румянец на скулах, она бы приняла ее за покойницу и с визгом убежала бы прочь.
– Храбрец с берега, если вы о нем, уже помог выбраться тому парню, что притащил красотку, а сейчас вытаскивают его самого, – заверила Кэролайн женщина, подавая вознице сигнал к отправлению. – Там теперь нет недостатка в желающих повторить ваш трюк.
Кэрри с облегчением откинулась на спинку и успела лишь благодарно улыбнуться этой незнакомке, как повозка, предназначенная для неспешной прогулки, полетела вверх по булыжной мостовой, будто бы запряженная скаковой лошадью.
Кэролайн укутала девушку, обхватила ее обеими руками и до самой больницы приговаривала что-то успокаивающее, не давая той уйти в опасную дрему, а себе не разрешая даже просто зажмуриться от страха.
Пострадавших оказалось двадцать два человека. Матросам, вытаскивающим попавших в воду людей, тоже досталось, выбраться на пирс некоторым из них удалось лишь после получаса плавания в холодной воде. И в больницу их привезли позже – не хватало колясок. Наспех укрытые чем попало и согревающиеся ромом, на побережье они молчали в оцепенении, а в палатах требовали немедленно выпустить их из «мертвецкой» на свежий воздух.
Кэролайн, оставившая молодую леди на попечение доктора Броуди и шустрой сестры, вышла в коридор. Первым ее желанием было отыскать Роберта и Артура и поскорей покинуть это место, но потом она заметила, что в коридоре две хрупкие девушки пытаются убедить буянившего моряка принять микстуру, и, сама удивившись своей силе, помогла удержать его запрокинутую голову. Кусать незнакомую даму мужчина не решился и, как-то сразу подобравшись, позволил не только напоить его лекарством, но даже отважно пошел в процедурную на укол.
А затем она проникла в одну из палат и помогла получше устроить благообразного мужчину с перевязанной ногой на жесткой койке: при виде Кэрри он перестал поливать словесной грязью «полоумного капитана», разместился в полулежачем положении, сцепив зубы, выдержал бесцеремонный осмотр доктора и шепотом попросил девушку разыскать внуков, которые вместе с ним ходили на пирс «смотреть кораблики».
Ребят, веснушчатых двенадцатилетних мальчишек, Кэролайн нашла в самом конце больничного крыла. Один из них спал под воздействием успокоительного, а второго никак не могли угомонить: он то рвался пойти посмотреть на «дырищу в борту», то трогал пузырьки и склянки, рискуя уколоться шприцем. Кэрри нацарапала записку родителям мальчиков, отбывшим на пару дней «за покупками» в Портсмут, и отвела шустряка под присмотр к деду, рассудив, что под его окриками тот станет вести себя тише.
Потом в руках у Кэролайн оказался таз с бельем, которое немедленно требовалось отнести в прачечную. Затем девушку попросили посидеть в отделении с постоянными пациентами, пока не высвободится кто-нибудь из врачей или сестер. А после она вынуждена была ассистировать при перевязках и уколах и даже сама ворочать тех, кто находился без сознания.
– Как вы можете заниматься этим всю жизнь? – спросила Кэрри у круглой рыжеволосой хохотушки в белом халате, когда они вышли от того пловца, что добрался до берега самостоятельно. Несчастный до сих пор был не в себе, и с его потрескавшихся губ слетало только имя «Мэри».
– В другие дни здесь тихо и сонно, – пожала плечами толстушка, прячась в маленькую комнату и закуривая мужскую сигару. – Бренди не хотите?
Кэрри отрицательно помотала головой и с сочувствием посмотрела на «напарницу».
– Не от хорошей же жизни вы решаетесь… вот на это. – Она указала на стакан и сигару.
– А, – медсестра отмахнулась, – это чтоб получше выспаться, завтра снова весь день на ногах. Вы сами-то с пирса пришли? Тут кто-то из родни?
– Да нет… Просто я хотела помочь, – пробормотала Кэрри.
– Вот как! – Медсестра с уважением посмотрела на нее. – Хороший, значит, человек, хоть на вид и избалованная дамочка.
Кэрри улыбнулась.
Ресторан гостиницы оказался переполнен. Главное событие нынешнего дня обсуждалось бесконечно и с мельчайшими деталями. Кэролайн, Роберт и Артур, разморенные и успокоившиеся, устроились на крепких дубовых стульях за угловым столиком. Мужчины пили бренди, Кэрри медленно тянула из бокала красное вино. Они уже были осведомлены, что опытный капитан знал все о маневренности и остойчивости своего корабля, принял в расчет направление и скорость ветра, помнил об особенностях местного течения, дал запас на инерцию судна, но никак не мог предугадать возникшие гидравлические изменения, вызванные углублением каналов. Хорошо еще, что обошлось без жертв, а помощь оказали вовремя и слаженно. И местные жители, и портовые работники, и моряки, и туристы сделали для спасения людей все, что можно.
Артур, испытавший неслыханное для его уютного внутреннего мирка потрясение, повторял и повторял, что это зрелище не забудет до конца жизни, а Роберт тревожился за Кэрри. Непривычно тихая, она лишь односложно отвечала на вопросы, так и не присоединившись к всеобщему обсуждению катастрофы.
Если бы Роберт мог себе это позволить – он бы силой отвел девушку в ее комнату и уложил в постель.
Но Кэролайн никак не походила на сонную, напротив, если ему удавалось перехватить взгляд мисс Джайлз, он видел упрямые ясные глаза, полные каких-то своих мыслей, то ли тягостных, то ли отчаянных.
– Мне кажется, вам с Артуром следует вернуться домой, – наконец не выдержал Роберт. – Я сам съезжу по оставшимся адресам.
– Мы еще не зашли к скупщику, – напомнил Артур. – Завтра сходим к Алистеру Джонсону, и потом уже можно будет возвращаться.
– Еще чего, – тихо возразила Кэрри и отвернулась.
– Но, дорогая, сегодняшнее потрясение слишком сильно сказалось на тебе, – заметил Артур, и в кои-то веки Роберт был с ним согласен. – Давай вернемся и отдохнем, если что – поиск можно вести из дома, письменно, а Роберт продолжит колесить по стране…
– Не обсуждается.
– Когда ты под присмотром тети Жанет…
– Мне не нужен присмотр.
– Но ты не видишь себя со стороны! – воскликнул Артур, и Роберт был ему очень благодарен за эту заботу. Ах, если бы он мог вот так же говорить Кэрри, что знает ее лучше, чем она сама. И если ему и в самом деле удалось бы узнать ее лучше…
– У меня есть маленькое дорожное зеркало. Когда мне кажется, что со мной что-то не в порядке, я использую его, а не мнения окружающих, – твердо произнесла Кэрри и смерила брата уничтожающим взглядом. – Предлагаю оставить эту тему. Вы оба мешаете мне думать.
Мужчины переглянулись и заказали себе еще бренди.
Они вернулись к обсуждению технических деталей строения причала, а Кэрри, уже немного раскаиваясь в своей категоричности, тем не менее хранила молчание.
Она была удивлена. Удивлена своим поведением и отношением к происшедшему. Кэрри очень давно и искренне считала, что сломя голову в непредвиденные приключения бросаются только глупцы, а «самоотверженность» – признак нетерпеливого человека, не способного дождаться помощи полиции или пожарных. И тут она сама не то что не осудила Роберта, но чуть не прыгнула за ним следом в осеннюю воду. А возня в больнице? Кэрри точно знала, что сегодня ее руки не были лишними, она помогла не одному человеку, а уходила даже с легким сожалением, что все наладилось, персонал организовал работу в привычном режиме и больше в ее участии никто не нуждается.
Завтра и врачи, и санитары вернутся к своим обязанностям, а она проваляется в постели до середины дня и спустится к накрытому столу. Или нет, пусть завтра они направятся к мистеру Джонсону, но все равно потом она будет бездельничать до прибытия вечернего экспресса, не говоря уж о возвращении домой, – рано или поздно маленькое путешествие закончится, и ей снова придется жить от одного светского мероприятия до другого…
Патриция и Элизабет, беззащитные маленькие девочки, в ее мыслях находились где-то далеко, на границах сознания, – вроде и жалко их, но что с ними случится, пусть сидят дома и ждут результатов… А вот ей, Кэрри, нравятся поиски украденного сокровища и погоня за коварным негодяем. К тому же Роберт все время близко. За пределами Лондона он другой – не обычный столичный сердцеед, а внимательный и остроумный спутник, рядом с которым просто очень хорошо.
Кэрри украдкой посмотрела на Роберта – и без того чуть смугловатая кожа на приморском ветру покрылась ровным загаром, делая его очень привлекательным. И хоть Кэролайн Джайлз, умная и рассудительная девушка, воспитанная серьезными родителями и строгой тетушкой, никогда не считала красоту особенным достоинством мужчины, сейчас она готова была оспорить эту истину. В качестве постоянного спутника красивый мужчина гораздо приятнее неказистого.
– Прошу прощения… – К их столику подошел сухонький старичок в черном плаще. – Меня зовут Рольф. Доктор Рольф.
Лицо Кэролайн озарилось светлой улыбкой.
– Присаживайтесь, доктор Рольф! Сегодня мы с вами славно потрудились. Вы с новостями из больницы?
Артур потеснился, а Роберт заказал еще один прибор.
– Нет-нет, я не голоден, благодарю вас… Просто хотел немного поговорить. – Доктор выглядел смущенным, но решительно настроенным.
Теперь уже и Роберт вспомнил, где и в какое время он его встречал: когда пытался утром обойти доктора Броуди, чтобы увидеть мужчину, попавшего в больницу с лихорадкой.
– Спасибо, но, к сожалению, этот человек оказался не тем, кого мы ищем, – произнес Вуд.
– Я знаю, – кивнул пожилой доктор, и все трое замолчали, внимательно прислушиваясь к его словам. – Потому что того, кого вы ищете, я видел несколько дней назад.
Кэролайн в нетерпении ухватила его за рукав:
– Откуда вы знаете, что это тот, кто нам нужен? Он представился?
– Напротив. Он согласился принять мою помощь только при условии, что ему не придется открывать свое имя.
– Что вы хотите за рассказ? – деловито поинтересовался Артур. – Сколько?
Доктор Рольф прижал указательный палец к губам:
– Тс-с-с! Не произносите при мне таких ужасных слов. Расценки на медицинские услуги вывешены в моей приемной, а в клинике я лечу больных бесплатно. Также я не стану отказывать в помощи человеку, попавшему в трудную ситуацию и постучавшему в мою дверь в середине ночи.
– Где он сейчас?
– Что с ним произошло?
– Как вы могли не сообщить в полицию?!
Рольф откинулся на спинку стула и с укоризной взглянул на них.
– Ай-ай, мои юные друзья, как нехорошо… Если вам сразу всем нужен ответ, то слушайте. Я понятия не имею, куда он делся и отчего так плохо выглядел. В полицию не сообщил, потому что у него не было следов огнестрельных ранений. Всего хорошего!
Он резво вскочил, шутливо откланялся и пошел к выходу.
Чувствуя, что они упускают что-то важное, Кэрри бросилась за доктором и чуть ли не силой притащила его обратно. Он явно не собирался продолжать разговор, но Артур и Роберт выглядели пристыженными, а Кэролайн была столь мила и очаровательна, что врач немного оттаял.
– Я бы вообще ничего не сказал вам, хотя еще утром, во время вот вашего, – он ткнул пальцем в Вуда, – визита в больницу, понял, кого вы ищете. Не так уж много людей в спешке пересекают наш город, если только не собираются покидать его на пароходе.
– Катастрофа как-то изменила ваш настрой? – поинтересовался Роберт. Насколько ему хотелось приласкать и утешить Кэролайн, настолько же сильно чесались руки потрясти доктора за шиворот, чтобы слова посыпались из того хоть чуть-чуть быстрее.
– Не сама она, а ваши действия, – хмыкнул мистер Рольф. – Я видел вас троих на набережной и наблюдал редкое сочетание отваги и здравого смысла.
– Там были не только мы. Все действовали сообща, – потупилась Кэрри.
– Но именно вы, милая леди, подали им пример. И вас же я видел потом в больнице за работой, вы за день не присели ни на минутку, хотя, как я догадываюсь, медицине вы человек чуждый и, судя по неловким поначалу движениям, благотворительностью в подобных заведениях не занимались.
Кэролайн насупилась.
– Всего-то один раз уронила таз с ланцетом…
– Зато сколько было грохоту! – засмеялся доктор Рольф. – Не переживайте. Вы быстро учитесь, и вам все удается, но я здесь не поэтому. Вы обладаете еще одним даром – добротой.
– Я хорошо притворяюсь, – сказала Кэрри, уже не зная куда деваться.
– Я стар и многое повидал, меня трудно обмануть, девочка, – заверил ее доктор Рольф. – И хоть сейчас речь идет не о вас, уверяю, я решился на этот разговор только лишь из симпатии к столь чистому и бескорыстному существу.
Девушка спрятала лицо в ладонях, жалея, что пол гостиницы и земли Саутгемптона не могут расступиться и укрыть ее от посторонних глаз.
– Значит, мой рассказ о людях, которые, вероятно, пострадают, вас не тронул, и вы промолчали… – заметил Роберт.
– Я же понимал, что вы говорите неправду, – пожал плечами доктор Рольф, – желая как можно быстрее посмотреть вещи больного.
Роберт возмутился:
– Вы приняли нас за воришек?
– Я же не произнес слов «завладеть его вещами», я сказал, что вы желали их посмотреть, а уж с какой целью – вы сами знаете лучше меня.
– Вы очень проницательны, – пробормотал Роберт и скрестил руки на груди.
– Я знаю. Так вот. Теперь я понимаю, что вашей троицей движут какие-то иные цели, нежели страсть к наживе, и думаю, что вам стоит знать то, что известно мне.
Доктор замолчал, чертя ручкой ножа на скатерти прямоугольники.
– Нашего знакомого зовут Эдвин Лоуэлл, и мы очень волнуемся, – сказала Кэролайн. – Пожалуйста, доктор Рольф, не томите нас больше. Неприятности могут быть не только у него, но и у двух сироток, ожидающих окончания наших поисков.
– Да-да, я и не собирался вас задерживать, тем более что завтра вам, наверное, стоит с раннего утра отправляться в путь.
– Мы еще хотели зайти к Алистеру Джонсону, возможно, он был знаком с…
– Уверяю вас, этого делать не имеет смысла.
– Но если Эдвин проговорился мистеру Джонсону…
– Он не успел с ним встретиться. Давайте я закончу свой рассказ. Я уже лег спать, устав после трудного дня, но, как и все люди моего возраста, ворочался в бесплодной войне с бессонницей, как вдруг услышал стук в дверь. Не требовательный, как у моих пациентов, порезавших палец или страдающих от головной боли, не короткий и уверенный, как у полицейских или посыльных, а такое дробное постукивание, знаете, когда человеку неловко и стыдно, но некуда деваться. Я не мог не откликнуться. Отперев дверь, я обнаружил бледного и взъерошенного молодого человека, который попросил стакан воды и разрешения посмотреть карту окрестностей. Я пригласил его войти, сказал, что врач и сумею помочь ему, но юноша стал заверять меня, что с ним все в порядке, а нуждается он только в информации, какие дороги и куда ведут из нашего города. Стараясь не нервировать молодого человека (понимаете, люди в болезненном состоянии вспыльчивы и могут натворить глупостей, лучше им не перечить), я дал ему карту и пошел за водой на кухню.
Когда я вернулся, он уже собрался уходить и стоял посреди гостиной, раскачиваясь и тяжело дыша. Воду юноша выпил залпом, я налил еще (я захватил с кухни целый кувшин, понимая, что молодому человеку грозит обезвоживание) и, чтобы завладеть его вниманием, напомнил, что из нашего города в четырех направлениях ходят поезда, а уж морские рейсы я даже не смогу с ходу перечислить, но он сказал, что все это его не интересует, он передвигается пешком или на лошади, правда, лошади у него сейчас нет. Я заверил гостя, что утром он без труда раздобудет коня и продолжит путь, и предложил ему ночлег. Подумав, он согласился. Я также хотел обследовать юношу, так как его вид казался мне подозрительным, но он сначала даже не разрешал к себе прикасаться, потом брал с меня клятвы, что я сохраню его анонимность. Я согласился, ведь вы понимаете, не зная имени этого человека, я бы все равно не смог его никому выдать.
Он жаловался на боли в затылке, но там я ничего страшного, кроме небольшой шишки, не обнаружил, однако меня по-прежнему тревожило его состояние: неровные движения, затрудненное дыхание, бледность кожи в сочетании с багровым румянцем на скулах. Я развел для него порошок, снижающий болезненные ощущения и ломоту, который также дает временное избавление от жара, и напоил крепким бульоном (я прошу экономку всегда держать наготове супницу, мне нельзя есть твердую пищу). После этого он заснул в гостиной на диване, а утром попытался покинуть дом через окно. Так как мне все равно не удалось в ту ночь уснуть, я сидел в кресле, изучая истории болезней и ведя календарь профилактических осмотров, поэтому мне удалось перехватить его и уговорить выйти через дверь. На почтовую станцию за лошадью он отправляться передумал, горячо поблагодарил меня, крепко, до хруста, пожимая руку, и пустился в путь по западной дороге.
Теперь вы понимаете, почему я уверен, что ни к какому Джонсону ваш приятель не заходил? Наверняка он нашел бы и еду, и ночлег там.
– Но что заставило его передумать? – нахмурился Роберт.
– Я не считаю, что он передумал. Напротив, мне показалось, что, изучив карту, он подтвердил какое-то свое первоначальное решение. А лошадь брать не стал, чтобы скрыть свою личность.
– Вы могли бы взять коня на свое имя.
– Это бы выглядело смешно. Нет ни одного человека в нашем городе, который не знал бы, какой я домосед, – засмеялся доктор Рольф.
– Вы живете в порту, на пересечении крупных дорог, и никогда не путешествовали? – удивился Артур.
– О нет!
– И не хотели?
– Боже упаси. Конечно же, нет! Зачем мне лишние встряски и тяготы пути?
– Но новые места, далекие страны, удивительные виды…
– Укачивание до тошноты и тряска до потери аппетита? Жесткие койки и сквозняки? Холодная вода, пустые завтраки и колючие одеяла? Слишком дорогая плата за несколько взглядов на диковинки, которые я без труда могу увидеть в цветном альбоме.
– Поразительно! – воскликнул Артур, а Кэрри ткнула его локтем в бок.
– Ты тоже, вопреки детским мечтам, никогда не уезжал из Лондона дальше нашего поместья.
– У меня не было повода, а так я… я… – Артур запнулся, понимая, что ему нечего возразить: бесконечно откладывая вероятные поездки, он думал, что вот-вот отправится в неизведанные края, однако чувство ответственности за сестру, поместье и дом пополам с ленцой никак не давали мистеру Джайлзу осуществить желаемое. – Но сейчас же я путешествую!
– В комфортабельном купе первого класса! – засмеялась Кэролайн. – Но мы отвлеклись, давайте же скорее посмотрим карту и определимся, куда нам нужно дальше.
Доктор, распрощавшись с ними, заторопился к выходу. Артур извлек из сумки железнодорожный справочник Брэдшоу и карту. Кэролайн и Роберт вскочили со своих мест и заглянули ему через плечо.
– На западе достаточно населенных пунктов… – пробормотал Вуд. – Будем наведываться во все?
– У нас нет другого выхода, – ответила Кэролайн. – Никто из списка больше в этих краях не проживает… Кстати, а ответа от твоего поверенного, как его там… мистера Кастла, не было еще?
– Почему-то до сих пор нет, – пробормотал Роберт и сердито свел брови. – Погодите минутку! – воскликнул он и поспешно покинул ресторан.
Портье гостиницы, услышав возмущенный вопрос Роберта о письме, тут же принялся рыться в ячейках шкафа.
– О, сэр, прошу прощения! Вот оно, письмо на ваше имя, курьер привез его днем, но мы все так растерялись с этой катастрофой, что, вероятно, забыли вам сообщить.
– Если б вы его сейчас не нашли, не сомневайтесь, вечер закончился бы еще одной катастрофой, – холодно сказал Роберт, на ходу вскрывая конверт.
Заметив Вуда с бумагами в руках, Кэролайн захлопала в ладоши, и ради этого молодой человек был готов ежедневно ругаться в гостиницах с персоналом.
– Кажется, у нас появилась новая цель, – произнес он. – Пришел ответ от мистера Кастла, в списке десять человек, и один из них нам подходит. Некий Кайл Кавендиш, ровесник Лоуэлла, с которым тот дружил с десятилетнего возраста, сейчас проживает в Солсбери.
Артур открыл железнодорожный справочник, а Кэролайн прижала пальцы к вискам…
– Солсбери, Солсбери… Там как раз сейчас начинается ярмарка. Многолюдно, значит, можно без труда скрыться.
Глава 8
Пылал камин, тяжелые шторы на окнах отгораживали пространство гостиной от всего мира. Элис перебирала шелковые нитки в поисках нужного оттенка для лепестка фиалки, Ребекка раскладывала на столе по кучкам луковицы тюльпанов.
По лестнице простучали каблучки, и в дверь впорхнула Патриция.
– Сестре лучше? – не отрывая взгляда от ниток, поинтересовалась Элис.
Пэт покачала головой.
– Она говорит, у нее совсем нет сил встать, но в целом чувствует себя сносно. Не тревожьтесь, тетушка, думаю, с Лиззи ничего серьезного.
Ребекка скептически хмыкнула:
– По-моему, она просто лентяйничает. Между прочим, если ты так и будешь суетиться вокруг нее, Элизабет и вовсе разучится вставать с постели.
Пэт вспыхнула.
– Но Лиззи и правда нездорова. Она не лентяйка и никогда ею не была. – Девушка лихорадочно перебирала в голове варианты, на какое недомогание Лиззи сослаться, дабы избежать визита врача.
– Если Элизабет утром снова не выйдет к завтраку, пошлем за мистером Доусоном, – словно читая ее мысли, отрезала Ребекка. – Пусть он выяснит наконец, что с ней такое.
– Пэт, дорогая, пойми, мы ведь не меньше твоего тревожимся о нашей Элизабет, – мягко добавила Элис, стараясь, как обычно, сгладить резкий тон сестры.
Патриция кивнула, не поднимая глаз, и устроилась за столом рядом с Ребеккой – помогать той сортировать луковицы.
– Если не будет дождя, завтра приготовим клумбы, – на лице суровой мисс Эндрюс появилась мечтательная улыбка. – Вот увидишь, Патриция, весной вы с Лиззи залюбуетесь красотой сада и поймете, что все наши усилия не прошли зря.
– Конечно, тетя.
Пэт кивала, а голова ее меж тем лихорадочно работала. «Что же делать? Понятно, что мистер Доусон ничего не обнаружит – слишком рано. Но не дай бог кто-нибудь что-то заподозрит… Всю правду про случившееся с Лиззи и этим… – Пэт даже в мыслях избегала называть Лоуэлла по имени, такое недоверие вызывал у нее сестрин возлюбленный, – этим негодяем рассказывать нельзя ни под каким видом никому. Но, может…» Она судорожно сжала пальцы, и луковица, от которой девушка пыталась отделить детку, выскользнула у нее из рук и покатилась к каминной решетке.
Пэт вскочила, наклонилась, чтобы подобрать ускользнувший зародыш цветка, и, внезапно рухнув на колени, разрыдалась. Напряжение последних дней оказалось непосильным для маленькой хрупкой девушки, и силы оставили Патрицию совершенно неожиданно.
– Пэт, да что происходит с вами обеими?! – всполошилась Элис, откидывая рукоделие и пытаясь привстать в кресле.
– Сиди-сиди, – бросила ей сестра и сама склонилась над всхлипывающей Патрицией. – Девочка, успокойся. Вытри слезы, – протянула Ребекка платок племяннице, – и расскажи толком, что происходит.
Пэт сжала руку тети, протягивающей ей клочок батиста, и ощутила успокаивающее поглаживание по плечу.
«Может… Может, они все-таки не проклянут нас… не проклянут Лиззи, если я расскажу им хотя бы про каргас?.. – подумала девушка, чувствуя, что уже не в силах в одиночку поддерживать отчаявшуюся сестру, которая убивалась по пропавшему Эдвину. – Но признаваться, как мы их все эти недели обманывали… ох, как стыдно!»
Она всхлипнула в последний раз, решительно поднялась, вытерла глаза предложенным платком и уже почти не дрожащим голосом попросила:
– Тетушки, обещайте, что не станете слишком сильно ругать Лиззи. Пожалуйста, – тише добавила она и посмотрела на опекунш.
Тревожный взгляд Элис и вопросительный, но не гневный – Ребекки придали Пэт решимости, и она так же тихо продолжила:
– Мы очень виноваты перед вами. Обе. Мы… мы обманывали вас… насчет прогулок Лиззи. Она… – Пэт снова мучительно покраснела и замолчала.
– Ну что в церковь ее постоянно провожала не ты, а некий джентльмен, мы и так знаем, – поняв, что девушка никак не решится продолжить, заговорила Элис. – Но не хочешь ли ты сказать, что, кроме этих вполне невинных прогулок, вы утаили от нас что-то еще?
Глаза Патриции стали огромными.
– Вы… вы знали?! – она даже слегка заикаться начала от изумления. – Но почему…
– Почему не препятствовали? – подхватила Элис, не обращая внимания на нахмурившуюся Ребекку. – Девочка, неужели вы всерьез думали, что в маленьком английском городке можно такие вещи сохранить в тайне? Местные кумушки сразу же доложили о том, что у одной из наших подопечных появился ухажер. И про матушку его насплетничали, как водится. Однако этот молодой человек проявлял себя джентльменом и ни в чем предосудительном не был замечен, а кроме того, визиты в церковь все-таки я бы не стала запрещать, – и Элис лукаво улыбнулась. – И потом, дорогая Пэт, не думаешь же ты, что мы, не имея возможности устраивать вам нормальный выход в свет, стали бы препятствовать вероятности найти жениха из хорошей семьи?
– С последним даже я не стану спорить, – согласилась Ребекка, – хотя мне эти тайные прогулки были все-таки не по душе. Если он порядочный джентльмен, то должен официально представиться семье.
Пэт изумленно переводила взгляд с одной тетки на другую, не в силах вымолвить ни слова. Жгучий стыд за свое и сестрино поведение усугубило раскаяние – почему, почему они с Лиззи сразу не поняли, что вся суровость, с которой их встретили в этом доме, была напускная?! Они же видели, что сестры Эндрюс от души заботятся о них, так почему не сказали им правды? Возможно, тогда ничего бы не произошло: и память об отце осталась бы с ними, и с Лиззи не случилось бы…
Глубоко вздохнув, Пэт произнесла:
– Мы утаили от вас кое-что еще. Привезенный нами из Индии драгоценный каргас… ритуальный нож такой. Мы боялись, что вы станете настаивать на немедленной продаже – за него и правда можно выручить немало денег, – но это же… единственная память об отце. Он оставил его нам перед самой смертью…как приданое… – Пэт смешалась и смолкла. Обе тетки внимательно смотрели на нее, ожидая продолжения. Казалось, в глазах их было написано: и где же он? Откашлявшись, Пэт прошептала: – И этот молодой джентльмен… ухаживавший за Лиззи… Она слишком доверчивая… Лиззи показала ему нож. И теперь… они… они исчезли, – едва слышно закончила девушка.
– Погоди, погоди, кто исчез? – нахмурилась Ребекка. – Насколько мне известно, Лиззи пятый день не выходит из своей комнаты! Или ты хочешь сказать, что на самом деле ее там нет? – Она вскочила и грозно нависла над съежившейся Патрицией.
– Что вы, тетушка, конечно, Лиззи там, куда ей деваться, – отозвалась та. – Каргас пропал. И мистер Лоуэлл тоже… Лиз говорит – нож украли, а он отправился на поиски и обязательно вернет драгоценность… Но я опасаюсь, что на самом деле…
– Вор – это и есть мистер Лоуэлл? – закончила Элис и поморщилась.
– Ох уж наша фамильная женская невезучесть… – сердито пробурчала Ребекка, и они с сестрой переглянулись, очевидно, вспомнив о чем-то своем.
Как ни была встревожена Пэт, от нее не укрылся этот короткий обмен взглядами, и девушка поспешила несколько уменьшить накал страстей в комнате:
– А почему фамильная?
– Это случилось, когда нам обеим стукнуло восемнадцать, – задумчиво начала Элис. – Все детство, лет до двенадцати, матушка старательно одевала и причесывала нас с Ребеккой одинаково – и наслаждалась тем, как путают нас другие, она единственная умела нас различать. А потом нам надоело – мы взбунтовались и внешне стали подчеркнуто разными. И пользовались своим сходством лишь в исключительных случаях. Так вот, в наш восемнадцатый день рождения отец устроил пышный прием, на который собралась половина графства. Среди прочих там были и офицеры недавно расквартированного в городе артиллерийского полка, которые немедленно наперебой принялись ухаживать за нами.
– Среди них оказался дивной красоты юноша… лейтенант, высокий широкоплечий брюнет с нежнейшим взглядом… – подхватила Ребекка. Бледные щеки ее раскраснелись. – Он сразу начал проявлять ко мне внимание, целый вечер ухаживал только за мной, и спустя несколько дней все в городке были уверены, что он вот-вот сделает мне предложение…
– Так бы и произошло, не сомневаюсь ни минуты. К тому же сама Ребекка успела также влюбиться в него – и я испугалась… – уже менее вдохновенно продолжила рассказ Элис. – Я представляла, что она скоро выйдет замуж – и нам придется навсегда расстаться друг с другом…. Сама мысль об этом была настолько пугающей, что, когда я поделилась ею с сестрой, она даже не поняла сначала…
– Я думала, что если Джон женится на мне и увезет отсюда, Элис поедет с нами. Я тоже не представляла себе жизни отдельно от своей близняшки, – согласилась та. – При следующей же встрече с ним я заговорила об Элис – и выяснилось, что он и слышать не хочет про вторую сестру Эндрюс. Я была разочарована и решила доказать ему… не знаю что доказать… но…
– Мы решили воспользоваться нашим фантастическим сходством и подшутить над ним…. Он пришел в наш дом к вечернему чаю и ждал Ребекку в гостиной. Я надела любимое сестрино платье, причесалась, как она, и, выйдя к нему, заговорила, используя ее любимые словечки и выражения.
– И он не догадался? – ахнула Пэт.
– Ему даже в голову не пришло, что это была не я, – с горечью отозвалась Ребекка. – Мы продолжали эксперимент в течение еще нескольких вечеров – и он так и не сумел распознать, когда и с кем разговаривает и кому из двоих сестер целует руку.
– В результате признания в любви и предложение замужества довелось выслушать мне, что окончательно разбило сердце Ребекке.
– Элис прибежала за мной наверх в смятении и рассказала о произошедшем. Вниз мы пришли вместе. Одинаково одетые и причесанные. И я ровным тоном спросила его – так на ком из нас он собирается жениться?
Повисла пауза. Пэт не выдержала:
– И что произошло? Как он отреагировал?
– Позорно сбежал, – вздохнула Элис. – С тех пор разочарованная Ребекка не посмотрела больше с интересом ни на одного мужчину. Как и я… Наверняка среди них встречались хорошие и благородные люди, настоящие джентльмены, но…
– Мы так и не сумели поверить в то, что кто-то из них сможет любить нас больше, чем мы любим друг друга, – тихо закончила Ребекка.
– Да-а, теперь я понимаю, в кого Лиззи такая доверчивая и наивная, – прошептала себе под нос Пэт, стараясь, чтобы ее не услышали.
Ребекка, чуткое ухо которой уловило слова племянницы, ворчливо отозвалась:
– Однако старинные истории семьи – не повод для того, чтобы вести себя подобным же образом. Патриция, и что же, вы так и оставили ситуацию как есть? Лиззи теперь лежит больная и несчастная наверху и чахнет от мысли о том, что, возможно, галантный кавалер и джентльмен оказался вором и негодяем, обманувшим доверившуюся ему леди?
– Нет, что вы, конечно, не оставили. То есть она, конечно, чахнет, но на поиски отправился мистер Вуд – тот самый офицер, что сопровождал нас из Индии домой.
– Помню-помню, – закивала Элис. – Он произвел весьма благоприятное впечатление. И что бы Лиззи было не влюбиться в него…
Ребекка и Пэт улыбнулись, представив себе такое.
– Роберт Вуд – благородный и красивый, но для мечтательницы Лиз он слишком практичен, мне кажется, – вслух подумала Патриция. – Вероятно, я сама могла бы в него влюбиться… не держись он с нами подчеркнуто по-отцовски.
– Я очень надеюсь, что мистер Вуд сумеет что-нибудь разузнать о пропавшем юноше и вашем… как его?.. каргасе, – произнесла Элис. – В любом случае жизнь на этом не заканчивается, так что иди к сестре и скажи ей, что хватит наконец прятаться и страдать, пусть спускается утром к общему столу. Обещаю – ни я, ни Ребекка не будем ругать ее, пусть она и заслуживает того.
Горячо поблагодарив тетушек, Пэт заторопилась наверх. О самом страшном секрете Лиззи она, конечно, решила умолчать, точно зная, что тут даже проявившие понимание и чуткость опекунши не выдержат. «Ох, скорее бы от Роберта пришли хоть какие-то вести. Господи, помоги ему!» – взмолилась Пэт.
Зеркало гостиничного номера отражало загоревшее лицо темноволосой молодой женщины, довольной собой и своей жизнью. Словно и не было очередных поспешных сборов, нового переезда и авантюры с заселением в переполненную гостиницу. Неужели это она, Кэролайн Джайлз, снимает дешевую комнату у подозрительного красноносого типа с пиратскими бачками, нимало не смущается, услышав полунеприличные намеки о цели ее путешествия, и обходится ледяной водой для умывания и пригоревшей кашей на завтрак?
Кэрри повернулась на каблуках, взметнув подол платья, и сама невольно залюбовалась своей осанкой и лучистым взглядом. Похоже, все-таки она. Девушка, которая отличается от светской леди, проживающей на Портлэнд-плейс, но сохраняет ее походку и черты лица.
Кэрри не давала сама себя обмануть: причиной перемен являлся Роберт. Если бы не он – не было бы этих метаний по стране и тех незамысловатых приключений, что выпали на их долю. Лишь в его присутствии сердце Кэрри билось как у юной девочки, а разум принимал решения, достойные здравомыслящего взрослого человека.
И это только ради него она ущипнула себя за щеки, вызывая легкий румянец, и с трудом натянула новые черные перчатки, так изящно облегающие длинные тонкие пальцы.
– Ему нравится смотреть на меня, общаться со мной и просто быть рядом, – прошептала Кэрри отражению. – Но я не представляю, что с нами обоими произойдет, когда мы вернемся в заполненные расписным фарфором особняки, и кто первым испытает тоску и разочарование… Три вечера с рукоделием – и он сбежит. Еще пара приемов с колким и едким уничижением Тома и Гарри – и я, смущаясь от неловкости за них, не смогу испытывать ту радость, что дает мне общество Роберта. Я хочу видеть его таким, как сейчас: обаятельным, заботливым и догадливым…
– Тук-тук-тук! Ты там уснула, что ли, перед зеркалом? – поинтересовался брат из-за двери, и она поспешила заверить своих спутников, что уже готова к выходу…
Мистер Кайл Кавендиш, по сведениям, полученным от поверенного Вудов, проживал на самой северной улице Солсбери, в белоснежном особнячке на холме, с которого открывался чудесный вид на поле и «внешнюю» часть ярмарки.
Обилие людей, среди которых приходилось толкаться, чтобы добраться до нужного места, удивляло даже привычных к столичной жизни Кэрри и Артура. Лишь Роберт, еще в Индии наловчившийся выпутываться из подобных положений, умело работал локтями, расчищая дорогу себе и своим спутникам.
Ежегодная осенняя ярмарка проходила и в самом городе, и на бескрайнем поле рядом с ним, и на подъездных дорогах, и чуть ли не на порогах домов местных жителей.
Кэрри сказала, что здесь царит всеобщее безумие, а Роберт с Артуром одновременно признались, что подобный азарт можно наблюдать только у Лоры Вуд и тетушки Жанет, если они собираются к шляпнику.
– Похоже, люди торгуются ради самого процесса, – добавил мистер Джайлз и, зазевавшись, получил по лбу связкой крендельков, висевших на специальной распорке за плечами широкобедрой миссис в коричневом платье. – Ой! Никто ничего не покупает…
– Прошу прощения! – Роберт очаровательно улыбнулся и, бережно приобняв за талию торопившуюся по своим делам женщину, отодвинул ее в сторону, тем самым освобождая для Кэрри проход.
Миссис хотела отвесить наглецу пощечину, но вдруг остановила поднятую руку.
– Ох, я вас не задела? Нет, это вы должны меня извинить, в такой толпе не сразу и разглядишь настоящего джентльмена. Желаете сдобы?
Роберт уже проскочил дальше, но она продолжала улыбаться, махать вслед и что-то предлагать.
Сердце Кэрри на миг сжалось в комочек и перестало биться: Роберт был убийственно, непростительно неотразим, и каждая его мимолетная победа, пусть даже и над такой невзрачной простушкой, тревожила мисс Джайлз. «Отвлечь от всего, заставить думать обо мне – я сама точно так же могу поступить с Диком, или Гарри, или с любым другим молодым человеком моего круга, но это так несерьезно… А что же Роберт? Нахожусь ли я сама в таком же ряду безразличных для него девушек?» – думала она, принимая его руку, чтобы облегчить себе подъем в гору.
– У вас такой испуганный вид, мисс Джайлз, будто вы до сих пор не знали о существовании рынков, – заговорщически прошептал Роберт ей на ухо в тот момент, когда Кэрри пришлось прижаться к нему, пропуская груженную овощами повозку.
Правила приличия требовали немедленно отстраниться, но девушка сделала вид, что не помнит о них, да и, судя по грохоту, следом спускалась еще одна телега, наверняка расшатанная и грозящая вот-вот развалиться.
– О подобных чудовищах не знала, признаюсь честно, – тихо ответила она, вынуждая Роберта наклонить голову совсем близко к ее губам.
Разобрав слова спутницы, мистер Вуд успокаивающе улыбнулся и то ли невзначай, то ли намеренно обхватил Кэрри обеими руками.
– Не бойтесь, моя маленькая испуганная принцесса, уж от таких драконов я смогу вас защитить.
Кэрри заставила себя хладнокровно хмыкнуть, но больше всего ей хотелось обвить его шею руками и попросить отгонять от нее драконов вечно.
– Здесь уже попроще идти, – услышали они голос Артура и незаметно отодвинулись друг от друга. – Еще один поворот, а там просто одиночные дома. Уф, как же трудно подниматься…
Роберт прищурился и указал на дальнюю часть поля:
– Мы с вами прошлись только по городской части ярмарки. А что бы вы сказали, если б очутились вон там, где смешались и капуста, и ульи, и лошади?
– А что еще может быть такое цветное? – Кэрри присоединилась к нему, устроившись рядом, совсем под боком, и ей показалось, что сейчас Роберт снова обнимет ее…
– Балаганы, цирк, танцы, угощение, отсюда не разглядеть, но что-то для веселья обязательно должно быть. Ведь многие продавцы жаждут немедленно спустить выручку, а покупатели, отложив нужную сумму на необходимое, хотят потратить оставшееся на развлечения.
Читать бесплатно другие книги:
