Приметы любви Остен Эмилия

– И соседи… Настоящие и бывшие.

Роберт и Кэрри, посмотрев друг на друга, одновременно пожали плечами и расхохотались.

– Я ж говорю – как раз все население и будет… Но если серьезно, где можно взять эти сведения?

– Вы же похитили его маму – вот у нее и выпытывайте, – весело заметила Кэрри.

– Но для этого надо вернуться в Лондон, – с тоской заметил Роберт.

От последних его слов Кэролайн тоже немного погрустнела и внесла другое предложение:

– Или написать тете Жанет.

– Отличная идея! А она не рассердится на вас? Все-таки участие в подобном приключении может сильно навредить вашей репутации.

Кэролайн театрально оглянулась по сторонам, намереваясь стукнуть себя кулачком по груди и заверить Роберта, что на нее-то тетя по-настоящему рассердиться не может ни за что и никогда, но вот приехать и отчитать как непослушную девчонку – запросто.

Но произнести заготовленную тираду Кэрри не успела: ее внимание привлекла толстенькая фигура, которая бочком, натыкаясь на углы и сбивая салфетницы, пробиралась между столиками.

– Прошу прощения… Прошу прощения, прошу извинить… Ох, простите… Ага, вот вы где оба! Кэрри, с тобой все в порядке?

– Пока из-за твоей неуклюжести остатки кофе не вылились на мое платье – у меня все было замечательно, – прошипела Кэрри. – Доброе утро, и рада тебя видеть, – добавила она без тени улыбки.

Артур Джайлз схватил стул, стоявший за соседним столиком, и подсел к Роберту и Кэрри, водрузившись аккурат между ними.

– Вот и отлично. Собирайся, поедем домой.

– Э-э-э, Артур, может, тебе успокоиться? – вмешался Роберт. – Заказать омлет или пудинг?

– А ты помолчи, негодяй, – выпалил Артур, еще сильнее заливаясь краской. – Кем тебе на самом деле приходятся эти пигалицы?

– Я их опекаю, и ты знаешь почему.

– Я тебе верил, да и дела особого мне до них не было, но ты морочишь голову моей сестре, она срывается в одиночку черт знает куда на ночь глядя – это ужасно.

– Успокойся, Артур. Не говори тех обидных слов, в истинности которых сам достаточно не уверен.

– Как мне успокоиться? Я ночь не спал! Немедленно уезжаем. С моей сестрой нельзя так поступать!

Чуть побледнев, Кэрри встала из-за стола и быстро произнесла:

– Пойду-ка я и в самом деле займусь платьем, пока пятно не впиталось.

К моменту возвращения Кэролайн Роберт и Артур, уже успокоившись, обсуждали возможность прочесать весь остров.

– Я не вернусь в Лондон без сестренки, я отвечаю за нее! – воскликнул Артур, заметив девушку.

– Тогда подожди нас здесь, в гостинице, – мгновенно отреагировала та.

– А ты поедешь с ним? Это недопустимо! – Артур вновь начал задыхаться.

– Мы пойдем пешком, – успокоила его Кэрри, но брат возмутился еще сильнее: побагровев как свекла, он замотал головой и пробормотал категорическое «нет».

– Странное дело, – заметил Роберт, – пока вас, мисс Джайлз, тут не было, наш дорогой Артур воспринимал ситуацию менее болезненно. Он даже предложил несколько вариантов систематического «прочесывания» тех городов, в которых могут быть знакомые Лоуэлла.

– Старший брат, – вздохнула Кэрри. – Считает, что если он не станет вмешиваться, то потеряет контроль надо мной…

– Уже теряю!

– Но это невозможно.

– Почему?

– Потому что я никогда не была под твоим контролем. Забота о сестре – другое дело, твою любовь и беспокойство за меня я ощущаю всегда, но это не значит, что я должна подчиняться тебе и отчитываться за свои действия… – Кэрри выделила многозначительной интонацией последние слова и тепло улыбнулась. – Нет, Артур, подобного ты не вправе ждать от меня… Но, конечно, ты можешь присоединиться к нам, если не в силах усидеть дома.

– Вот уж спасибо за разрешение! – буркнул Артур, устраиваясь поудобнее. – Так куда двигаемся вначале?

– Вероятно, домой, как следует расспрашивать матушку Лоуэлла, – уныло сказала Кэролайн.

– Мне все-таки жаль сейчас уезжать отсюда, – возразил Роберт. – Следы-то вели на запад, никак не на север! Давайте лучше напишем мадам Шардю, чтобы она попыталась поговорить с миссис Лоуэлл. А сами тем временем еще раз обследуем Брайтон.

Кэролайн и Артур ответить не успели: новый персонаж, появившийся в дверях ресторана, привлек их внимание.

Худой и высокий молодой человек, который, в отличие от Кэрри с ее маскарадом, несомненно, являлся настоящим мужчиной в форменном черном костюме, чуть запыхавшись и придерживая рукой бок, оглядывал зал и явно пытался отыскать кого-то.

– Это парнишка с почты! – воскликнул Роберт и привстал, привлекая его внимание. – Вероятно, хочет еще что-то мне сообщить, вчера я несколько раз подходил к нему с вопросами.

Почтовый служащий и в самом деле обрадовался, обнаружив Роберта, и бросился к нему, но… обратился почему-то к Кэрри:

– Мисс Кэролайн Джайлз?

– Все верно.

– Вам письмо. – Он протянул белый конверт.

– Откуда?

– Курьер, который привез его и передал мне, умоляя немедленно доставить адресату, прибыл из Лондона.

Кэролайн выхватила конверт и решительно вскрыла его, даже не посмотрев в сторону Артура и Роберта, одновременно наградивших юношу чаевыми.

– Это от тети Жанет… Имена, имена с адресами, просто имена с описаниями внешности… – Девушка зашуршала листками, исписанными красивым женским почерком с буквицами и виньетками. – Дики Муун, где-то на севере Йоркшира, Алистер М. Джонсон, Саутгемптон, троюродная сестра бабушки, деревенька близ Эдинбурга, страшная дыра, Пол Телуар, эсквайр, предположительно, Чичестер… Ого!

– Да тут десятки! – присвистнул Роберт, вскакивая и заглядывая Кэрри через плечо. – Кто-то с чинами, кто-то даже с генеалогическим древом…

– Надо же, у него и двоюродный дедушка еще жив. – Артур с любопытством схватил один из листков. – Северный Гринфилд… Надо посмотреть по карте, где это.

– Наверное, его на карте и вовсе не видно, – хмыкнул Роберт.

– На моей должен быть. – Артур достал из кармашка сложенный в несколько раз желтый пергамент и кинул его на стол, сам при этом не отрываясь от чтения.

– Ого!

Роберт схватил карту, развернул ее и жадно впился взглядом в зеленую картинку с потрясающе красивыми подписями.

– Вот это сказка… Никогда не держал в руках столь качественный крупномасштабный экземпляр. Даже наши военные карты в Индии были сделаны гораздо грубее. Ох, как шикарно оформлена легенда! А роза ветров? Вы посмотрите – она пририсована вручную!

– Угум-м, – кивнула Кэролайн, не отрываясь от письма.

– Откуда у тебя такое сокровище, Артур?

– Это одна из коллекционных карт нашего отца.

Артур вернул Кэрри лист из письма и с гордостью пояснил:

– Отец собирал их почти всю жизнь. Некоторые стоят немалых денег, остальные, как эта, – попроще, но объединяет их одно: они сделаны не для красоты, любой из них можно воспользоваться без сомнения.

– В детстве мы любили играть с ними, вглядываясь в мельчайшие подписи и представляя себя в местах, где никогда не бывали, – добавила Кэролайн. – Я давно не заходила в кабинет отца, но Артур регулярно перебирает документы…

– Мне кажется, я возвращаюсь в счастливое время…

– А я боюсь туда возвращаться, потому что потом долго плачу.

Роберт переводил взгляд с одного на другого.

– Надо же, никогда бы не подумал, что вы желаете побывать где-то дальше Лондона и его предместий.

– Нам и так есть чем заняться, – фыркнул Артур. – Правда, Кэрри?

Девушка неопределенно кивнула, и Роберт понял, что поддерживать беседу на эту тему она не намерена.

– Посмотрите! – вдруг сказала она. – Тетя за одну ночь успела не только вызнать про всех знакомых Лоуэлла и послать письмо с курьером, но и догадалась выспросить подробное описание самого Эдвина! «На щечке справа от носика маленькая симпатичная родинка, на пояснице шрам от падения в десятилетнем возрасте с грушевого дерева, на левом плече две дырочки от сковырнутых «оспинок», глаза голубые, волосы светло-русые, в детстве был кудрявенький, бачки носит аккуратные, бакенбарды не любит, рост средний, голос – баритон без хрипотцы…»

– Подробности про детскую прическу и средний рост нам не сильно помогут, – засмеялся Роберт и хлопнул себя по коленке. – Я восхи-щен вашей родственницей. Скотланд-Ярд был бы счастлив иметь ее среди своих помощников. А лорд Райт, которого я считал образцом логического мышления и талантом в области «пошуршать и навести справки», просто мальчишка рядом с бесподобной мадам Шардю!

– Да, она такая, – Кэрри нежно провела ладонью по письму, словно передавая в Лондон, в особняк на Портлэнд-плейс, свою благодарность. – С чего начнем?

Артур посмотрел на список и на карту.

– Я бы предложил Саутгемптон. Так мы убьем сразу двух зайцев, потому что будем проезжать Чичестер. Там попробуем разузнать, не останавливался ли Лоуэлл в местных гостиницах и нет ли там того человека, что упомянут в письме тети Жанет.

– Отлично, – подытожила Кэрри. – Туда и направимся. Предлагаю приступить к сборам и заказать билеты на ближайший поезд. Эй, Роберт, что с вами?

– Сейчас… – Роберт сжал виски, пытаясь придумать что-то от себя. Артур с картой перехватил инициативу, Кэролайн явно чувствовала себя в своей тарелке, будто продолжала сидеть с вышивкой на диванчике в гостиной, а он сам оставался болтаться балластом где-то позади. – Погодите, я хоть мистеру Кастлу напишу.

– Кто это такой?

– Наш поверенный, который нашел родственниц сестер Беккет. По описанию вроде «чернявый парень с во-о-от таким носом по имени Эммануил откуда-то из провинции» он может отыскать и фамилию, и адрес.

– Да ладно? – усомнилась Кэролайн.

Роберт закатил глаза:

– Ну, преувеличиваю немного… По таким данным не найдет, но если ему будет известно, что дядя разыскиваемого парня владел свечной фабрикой, за результат можно ручаться. А письмо от мадам Шардю приводит далеко не столь скудные подробности.

– Золотой и незаменимый человек ваш мистер Кастл. Пишите ему скорей! – обрадовалась Кэролайн и, прежде чем Роберт успел что-либо ответить, распорядилась принести ему писчие принадлежности и конверт.

Мистер Вуд покинул Брайтон только накануне, и, конечно, ожидать известий от него было еще рано, но сестры Беккет не находили себе места от волнения. Лиззи, чтобы не пугать опекунш нездоровой бледностью и отсутствующим выражением лица, сразу после встречи с Робертом вовсе прекратила выходить из своей комнаты, отговорившись простудой. Учитывая, что дни становились все более сырыми и холодными, это никого не удивило. Ребекка, правда, грозилась прислать к девушке врача, однако Пэт клятвенно пообещала, что самостоятельно и в скором времени вылечит сестру. Опекунша согласилась.

Рано утром, после торопливого завтрака, Патриция поставила на поднос тарелку с овсянкой, чайник, чашку и сливочник и понесла наверх. Толкнув дверь в комнату, она вошла и обнаружила, что Лиззи все еще лежит в постели, до носа укрытая одеялом.

– Хорошо притворяешься, милая, достоверно, – улыбнулась Пэт и поставила поднос на столик возле кровати. – Завтрак прибыл.

Лиззи благодарно кивнула и устроилась в подушках поудобнее, чтобы взяться за тарелку с ложкой, однако тут же отдернулась от принесенной еды и, зажимая рот рукой, со стоном согнулась так, словно в нее воткнули нож.

– Господи, – перепугалась Пэт, – что с тобой?

Лиззи только мотала головой, не в силах ответить.

– Тебе плохо? Позвать кого-нибудь? Ребекку? Доктора?

Пэт с тревогой смотрела на сестру, не понимая, что с той происходит.

– Нет… не надо… никого… унеси это… – выдавила Лиззи, на мгновение оторвав руку от рта и указав на тарелку с овсянкой. Тут же девушку скрутило с новой силой, да так, что слезы покатились по еще больше побледневшему лицу. Не в состоянии больше сдерживаться, она склонилась к полу, и ее стошнило.

– Да ты отравилась! – вскричала Патриция, схватила кувшин с водой, смочила полотенце и подала сестре. – Погоди, я сейчас. Потерпи минутку.

Она взяла тарелку и исчезла за дверью. Лиззи бессильно откинулась на подушки и заплакала.

Спустя пару минут Пэт прибежала обратно, налила сестре чаю и убрала следы тошноты на полу.

Лиззи держала чашку дрожащей рукой и даже не пыталась вытирать катящиеся по щекам слезы.

– Ну не плачь, – ласково начала Пэт, присаживаясь на постель рядом с сестрой и слегка дергая ту за выбившийся локон. – Ты просто что-то съела за ужином, рыба, может, несвежая попалась… Поголодаешь до вечера, потом я принесу тебе сухарик, и к завтрашнему дню станешь как новенькая.

– Я… не травилась… и рыба… была нормальная… – глотая слезы, выговорила Лиззи и закрыла лицо носовым платком, протянутым сестрой. – Это Господня кара…

– За что? За излишнюю доверчивость влюбленной девушки? – попыталась пошутить Патриция, но Лиззи никак не отреагировала на ее улыбку. – Милая, мы и так уже достаточно наказаны потерей каргаса. Не думаю, что…

– Это Господня кара, – повторила Элизабет с прежней интонацией и наконец посмотрела прямо на сестру. – Я не всё рассказала тебе, Пэт. Прости. Хотела уберечь тебя от излишнего… – она запнулась и смолкла.

– От чего? Что могло произойти еще страшнее? Лиз, ну говори же!

Пэт вскочила и забегала по комнате, насколько это позволяло небольшое пространство между кроватью и окном.

– Я… мы… Эдвин… он соблазнил меня, – выдохнула Лиззи едва слышно и снова уткнулась лицом в носовой платок. Худенькие плечи ее вздрагивали от рыданий. – Если ты права и он в самом деле бросил меня… я опозорена… на всю жизнь… и опозорила тебя тоже… О, прости меня, Пэт, прости! – Она резко поднялась, откинув одеяло, и попыталась упасть перед сестрой на колени.

Ошеломленная Пэт машинально подхватила ее и усадила обратно на постель. Девушке потребовалось совсем немного времени, чтобы принять удар и пережить его. Спустя минуту это уже снова была прежняя Патриция, чей неунывающий характер не могло сломить, кажется, никакое несчастье.

– То есть ты думаешь, что тошнит тебя вовсе не из-за несвежей рыбы, съеденной вчера вечером, а потому что…

Лиззи кивнула.

– Не смотри на меня так, – тихо попросила она. – Я знаю, что прошло всего несколько дней. Ты считаешь, это скоропалительный вывод…

– Конечно! Вспомни, что нам рассказывала Дорис о замужней жизни и появлении детей, и сама поймешь, что причиной твоей тошноты может быть что угодно другое и рано еще…

– Не успокаивай меня, – твердо ответила Лиззи, в этот момент она вдруг стала поразительно похожа выражением лица на отца-полковника. – Я знаю, что наделала… и чем теперь должна буду заплатить. Я чувствую это, Пэт. Но… – тут лицо ее снова приобрело обычное в последние недели мечтательное выражение, – я все еще верю, что Эдвин найдется. Что он вернется и будет любить и меня, и нашего ребенка.

В комнате установилась звенящая тишина, нарушаемая только редким тиканьем минутной стрелки ходиков на стене. Пэт завороженно смотрела на сестру, узнавая и не узнавая ее. «Лиззи Беккет, ты ли это?» – беззвучно шептали ее губы. Однако вскоре Патриция опомнилась. Права ли, нет ли Элизабет насчет причин своего состояния и насчет Эдвина Лоуэлла, прежде окончания расследования, предпринятого Робертом, никто ничего не должен узнать.

– Будешь сидеть в своей комнате и ждать, – в голосе Пэт прибавилось жесткости. Эта маленькая рыжая девочка взрослела не по дням, а по часам. – Я буду сообщать тебе все новости, когда они, как я надеюсь, появятся. И постараюсь не пускать к тебе Элис с Ребеккой. Если почувствуешь себя лучше и сможешь не показывать, что у тебя на душе, сойди вниз – меньше поводов для подозрений возникнет. Поняла?

Лиззи молча кивнула, благодарная небесам, а равно и Пэт, даже не попытавшейся ее укорять или тем паче проклинать за недостойное леди поведение.

– Я тебя не заслуживаю, сестренка, – прошептала Лиз, глядя на закрывшуюся за Патрицией дверь.

В хмурый рассветный час от станции Саутгемптона в сторону гостиницы двигались три человека. Один – бодрой трусцой, размахивая руками и что-то оживленно рассказывая. Второй – семеня ножками и неловко пыхтя. Третий – держа второго под руку и заливисто хохоча. Немного опустевший в связи с отъездом курортников, но все равно оживленный из-за то и дело причаливающих кораблей городок принял их дружелюбно – троица выглядела вполне платежеспособной, остановиться могла как на день, так и на полгода, поэтому упускать их было бы жалко.

И так как редкие прохожие охотно давали нужные разъяснения, почту, подходящий отель и ресторан с ранним завтраком Роберт Вуд, Артур и Кэролайн Джайлз нашли без особого труда.

Когда тосты были съедены до последней крошки, а чашечки с кофе немного подзадержались, усталости удалось поймать путешественников в свои мягкие, но настойчивые лапки.

Кэролайн прикрыла глаза, борясь с желанием долго и болезненно тереть их кулаками.

– Если бы мне удалось побывать в Чичестере просто так, не озадачиваясь поиском конкретного человека, я бы с удовольствием побродила по самому городу. У них любопытные церкви – дают ощущение покоя, издалека смотрятся так органично, словно стояли на этих местах века, а город возвели вокруг них.

– Частично так оно и происходило, дорогая, – пробормотал Артур, намазывая булочку маслом и пытаясь найти на кремово-бежевом блюде хоть какой-то рисунок. Именно по утрам на мистера Джайлза накатывало тревожное состояние – аскетичность обстановки наемного жилья острее и острее колола сердце: все было не так, без родного уюта, который дома казался унылым болотом, без навязчивых безделушек, которые можно бесконечно рассматривать, без строгих распоряжений тети… Во что он влип сам и затащил Кэролайн?

– Да, мне тоже показалось, что город перестраивался, а старые здания оставались на своих местах, – согласилась Кэрри, – но как тщательно все это было продумано… Роберт, а почему ты молчишь?

– Устал. И… Вообще-то за прошедшие три дня я порядочно насмотрелся на этот городишко, больше уж точно не хочу. Хорошо, что мы наконец его оставили.

– Но плохо, что мистер Телуар ничего не смог нам подсказать…

– Это и неудивительно. На месте Лоуэлла я бы тоже никогда не обратился за помощью к школьному учителю, пусть и в отставке, – проворчал Артур и достал из сумки записи. – Так, вычеркиваем. А здесь у нас кто? «Алистер М. Джонсон, старый солдат, который с симпатией отнесся к мальчику и взял его под свое попечительство». Роберт, какой запрос ты сделал на почте?

– Я узнал его адрес, поинтересовался, не справлялся ли об этом человеке в последние дни кто-нибудь из приезжих, и пошел догонять вас. Мне обещали прислать мальчишку… А… Вот, вероятно, и он.

– Здорово спрятались, сэр. Мне пришлось обежать пять гостиниц, чтобы вас найти.

Роберт положил в требовательно протянутую ладошку шиллинг и без тени смущения пожал плечами.

– Все приличные гостиницы, включая ту, в которой мы находимся, видны из окон здания почты. Тебе не пришлось сильно трудиться.

– Я думал, вы спешите. А раз так – то могли бы и сказать, где остановитесь, – нахально заявил мальчишка, чем заслужил от Кэрри еще одну монетку.

– Продолжай же! Вы нашли Алистера М. Джонсона?

– Да, это владелец сувенирной лавки, находящейся вот по этому адресу, и… – мальчишка многозначительно замолчал, и Джайлз, начинающий чувствовать себя скаредой, сунул ему в руку третью монетку.

– Ты же что-то еще хотел сказать, так ведь?

– Ну-у… – мальчишка шмыгнул носом и потер его грязной рукой. – Вы интересовались, кто его спрашивал…

– И? – Кэролайн опередила своих спутников, бросив в карман мальчишки еще несколько монет.

– Ну, почтовые работники не знают, кроме одной девушки, сегодня не ее смена, и меня, я в тот день дежурил, и еще доктор был, марки покупал… К Джонсону иногда приезжают любители всяких диковин, многие справляются о нем на почте. Совсем недавно явился один мистер, наглый такой, спросил Джонсона, та девушка назвала адрес, а доктор сказал, что у него, у приезжего, очень плохой цвет лица и ему надо срочно обследоваться, а тот отмахнулся. Я и забыл про них, мало ли чего доктор увидел, он все время за чью-то печень переживает, наши его и не слушают, ясно дело, что велит поменьше пить, но сегодня доктор снова за марками приходил, уже после вас… Я и спросил у него, что с тем типом. А доктор помахал строго пальцем и сказал, что никогда не ошибается и мистер этот сейчас валяется у них в больнице.

– Что за больница? – быстро спросил Роберт. – Название?

Мальчишка осклабился и сгреб все монетки, что Роберт поспешно вывалил из своего кармана.

– Я бы мог предложить вам обойти все ближайшие, но она у нас одна. Называется Университетская больница. Или Королевская, без разницы.

– А фамилия доктора?

– Броуди.

– Ты – очень наблюдательный молодой человек, – проговорила Кэролайн, выдавая мальчишке последнюю монетку и выпроваживая его. Артур и Роберт уже стояли у дверей, застегнутые на все пуговицы.

– Предлагаю хватать его в больнице, – сказал Вуд, глаза которого горели от нетерпения.

– Все сходится! – поддержал приятеля Артур. – Джонсон – скупщик краденого, которое он потом перепродает по договоренности или в открытую в своей лавке. Лоуэлл нес или уже успел отнести ему каргас, но по счастливой для нас случайности попал в больницу!

– И если мы сейчас придем к Джонсону – тот затаится…

– И перепрячет сокровище, если оно у него, или предупредит Лоуэлла о нашем приезде.

Кэролайн в задумчивости натянула перчатки.

– Мне кажется, вы оба правы, – произнесла она. – Начинать надо с больницы.

Доктор Броуди оказался непреклонен:

– Нет, нет и еще раз нет! У пациента опасная разновидность азиатской лихорадки, я не могу разрешить вам посмотреть на него.

– Но хоть имя вы нам сообщите?

– Он поступил ко мне, уже теряя сознание. Не до имени было как-то.

– А документы? У него есть документы?

– Мы не роемся в чужих вещах.

– И не пытаетесь связаться с родственниками?

– Если больной умирает, то мы делаем все возможное. Этот же господин пока еще жив, более того, в ближайшем времени должен прийти в себя и начать поправляться.

– Эх…. И вещи посмотреть никак нельзя?

– Приходите с полицией, посмотрим, что можно сделать.

Доктор говорил столь сухо, что Кэролайн и Артур уже не знали, есть ли что-то, способное его разжалобить. Медсестра в приемной смотрела на них с сочувствием, старенький врач, сдающий доктору Броуди документы на нескольких пациентов, тяжело вздыхал и кивал, клюя носом бумаги и словно подтверждая каждый пункт отказа.

Наконец Роберт понял, что просто так и при свидетелях ничего добиться нельзя, потому попытался отвести доктора в сторонку и сделал это сопровождаемый предостережением Кэрри:

– Только не предлагай ему денег – по глазам вижу, выгонит сразу.

Но Вуд и не собирался подкупать мистера Броуди – тот выглядел настоящим фанатиком своей профессии, и действовать надо было иначе.

– Доктор, вы поймите, этот человек нужен не нам, а членам одной замечательной семьи, о которой я беспокоюсь, – сказал Роберт, почти удерживая Броуди за воротник. – И если он болен – им всем тоже следует начать курс лечения…

– Пусть приезжают, я их осмотрю.

– Путь неблизкий, вы лишь позвольте мне посмотреть на него! Я был в Индии не раз и к большинству лихорадок невосприимчив…

Доктор потер подбородок и велел дежурной медсестре выдать Роберту пару полотняных мешочков, чтобы спасти пол от уличной грязи. Когда Роберт, ругаясь, попробовал передвигаться с этими приспособлениями, не наступая себе на пятки, не скользя и не падая, врач показал ему пример, сам легко и непринужденно почти пролетев несколько отделений до дальнего, еще недостроенного крыла.

– Здесь у нас изолированные палаты, сюда и кладем больных с инфекцией. Я приоткрою дверь, вы мельком взглянете на этого человека – и все. Готовы? Раз-два…

Беглого взгляда хватило. Даже не пришлось изучать родинки и шрамики, оставленные в детстве.

Лоуэлл русый. А этот – рыжий. С лопатообразной бородой и объемными бакенбардами.

Но Роберт не мог просто так сдаться – поэтому он вытянул шею, чтобы разглядеть личные вещи несчастного: полотняный мешок на застежках и длинные, сплетенные между собой завязки.

– Что-то знакомое…

– Да уж…. Обычная киса, с которыми ходят моряки…

– Этот парень – моряк? – опешил Роберт, уныло отмечая про себя, что каргас не влез бы в сумку незнакомца. – Думаю, мы ошиблись, – прошептал Вуд, стремясь побыстрее ретироваться.

– Э-э-э, да, скорее всего… – успел ответить доктор, прежде чем в коридоре раздался голос молоденькой медсестры:

– Все… Скорее к причалам. Люди в воде!

– Что-что?

Роберт уже покинул палату и попытался узнать у пробегающей мимо медсестры новости, но та схватила его за рукав и, услышав отрицательный ответ на вопрос, есть ли у него повозка, резко отмахнулась и убежала.

Доктор Броуди тоже исчез – когда Роберт вышел во дворик, ему оставалось лишь предположить, что из больницы к порту ведет таинственная сеть подземных ходов, так как во всем здании наблюдалась лишь пара дремлющих сторожей.

Ни Кэрри, ни Артура он также не увидел, как не обнаружил и ни единого экипажа – похоже, все уже переместились к месту катастрофы.

Прикинув примерное направление, Роберт побежал к морю напрямик, срезая углы и пересекая внутренние дворики.

Немного тревожась за Кэролайн, он все-таки больше думал о пострадавших: остался ли кто-нибудь в живых? И как это трагично – пересечь океан, добраться до сердца Британии из самых дальних ее колоний и вот так погибнуть, находясь в спокойной и удобной, отгороженной от морских штормов гавани?

Но зрелище, открывшееся ему в порту, оказалось не столь ужасным, хотя, несомненно, тревожным. Протолкавшись через толпу зевак, скопившихся у двустороннего пирса, и пропустив двуколку, в которой человек в белом халате придерживал мужчину с окровавленной головой, Роберт увидел быстроходное судно со вспоротым боком, качающееся в сотне ярдов от берега.

Пассажиров с корабля эвакуировали к берегу на лодках, даже не подав трап, потому как на пирсе творилось что-то невообразимое.

Моряки из наземной швартовочной команды поднимались из воды и передавали наверх, на шаткие деревянные ступеньки пирса, мокрых людей в прогулочных нарядах. Затем бедняг провожали на берег.

– Разойдись!

– Пропустите!

– Сюда, скорее, здесь есть место!

Почти не задумываясь, Роберт подсадил полную даму с замысловатой прической, закутанную в промасленный рыбацкий плащ, в двуколку и хотел было дать денег на проезд, но кучер уже разворачивал мохнатую лошадку в сторону Королевской больницы и не собирался медлить ни секунды.

Прищурившись и приглядевшись, Вуд догадался, что беда случилась при швартовке.

По какой-то причине рулевой не удержал корабль, и тот по дуге, на полной скорости, бортом налетел на пирс. Бок располосовало от кормы до носа, но и пирс устоял, и судно удержалось на плаву. Больше всего не повезло отдыхающим, прогуливающимся по пирсу, и встречающим, их просто столкнуло в воду. Пассажиры же трансокеанского парохода, к счастью, остались на борту, отделавшись ушибами или небольшими ранами.

Моряки – и из корабельной, и из швартовочной команды – делали что могли: немедленно попрыгав в воду, они помогали несчастным нацепить спасательные круги, продержаться на плаву и выбраться наружу.

Из-за ремонтных и строительных работ по углублению канала для прохода крупнотоннажных судов с противоположной стороны возможности подплыть на шлюпках не было, поэтому для спасения оказалось два пути: дождаться своей очереди, чтобы выбраться по единственной лесенке, либо на свой страх и риск пуститься к берегу вплавь. На второй способ мало кто решался, так как пришлось бы еще увиливать от строительного мусора, обломков досок и ящиков, а также пытаться преодолеть течение в пузырящихся юбках или сковывающих движение крепких сюртуках.

Однако двое таких смельчаков все же приближались к берегу: кавалер, чьи мощные гребки выдавали умелого пловца, поднимал голову своей спутницы над водой, быстро перемещаясь вперед. Роберт на миг застыл в нерешительности, заметив, что желающих помочь им предостаточно: кто-то присел на камнях набережного укрепления, протягивая вперед руку, кто-то держал наготове багор, а некоторые просто подбадривали плывущих криками.

– Бедняжка не сумеет сама выбраться, – с тревогой пробормотала девушка, стоявшая на краю пирса. Кэролайн, а это была она, от отчаяния искусала в кровь губы.

– Парень подтолкнет ее снизу, а здесь мы уже вытащим, – успокаивал сестру Артур, пытаясь разглядеть сквозь мутную воду дно.

– Бесполезно, слишком глубоко, – вздохнул сзади кто-то из местных. – Леди почти без сознания, а ему не на что опереться, не говоря уж о том, чтобы встать на ноги.

Роберт втиснулся между Кэрри и Артуром и вынужден был согласиться: положение у обоих плывущих оказалось отчаянным. Скинув плащ, он шагнул вперед.

Грязная холодная вода накрыла Роберта с головой, сальная мутная взвесь залепила глаза и уши, но тепла еще хватало на уверенные движения.

Перехватив безвольное тело девушки, он дотащил ее до каменной стены и прислонил к ней, не тратя силы сам и давая передышку пловцу. Тот, будучи уже почти не в состоянии разговаривать, попытался мимикой показать, как действовать дальше, и Роберт понял его задумку. Отважный джентльмен уперся в стену руками и головой, а Роберт, приподняв девушку, как мешок с мукой, водрузил ее сначала на его плечи, а затем, одновременно вытаскивая из воды ее ноги, попытался выпрямить бедняжку, протягивая ее руки вверх.

Толку оказалось мало, безвольные ладошки лишь тихо шлепнулись о гладкий гранит в двух футах от ближайшей протянутой сверху крепкой руки.

– Артур, держи меня, – прошипела Кэролайн, резко наклоняясь вперед и соскальзывая с пирса вниз головой. Забыв подумать о приличиях, Артур ухватил сестру за колени и с огромным облегчением почувствовал, что их обоих поддерживают и сзади, и с боков.

Поймав вялые запястья, Кэрри постаралась выбраться обратно, ощущая себя в этот момент и белкой, распластанной на дереве, и лисой, попавшей в силки вместе со свежепойманной добычей.

Спину грозило разорвать пополам, глаза затянула красная пелена, но все закончилось быстро: Кэролайн выдернули обратно и поставили на ноги, кто-то бережно расправил на ней юбку, кто-то расцепил судорожно сведенные пальцы, вызволяя недавнюю утопавшую.

– Роберт… – прошептала Кэрри.

– С ним все в порядке, – успокоил сестру Артур, усаживая обеих девушек в открытую повозку.

– Я не вижу его! – отчаянно воскликнула Кэрри.