Очарованные Соловьева Анастасия
– Брат? А... – Лена с трудом сообразила, кого Вика имеет в виду. – Спит, наверное.
– Где-то рядышком?
– Ты в своем уме? Я же сказала: брат! К тому же он на четыре года меня младше.
– Вы с ним не очень?.. – осторожно полюбопытствовала Вика.
– Теперь уже очень! И даже очень-очень!.. Когда Астерию взбрело в голову пожить у себя в коттедже, я к нему даже несколько раз в гости ездила...
– У него собственный коттедж?!
– ...Только он там и месяца не выдержал! Решил, что у нас лучше.
– А где?
– Ну у нас! Ты забыла, где я живу? В поселке таунхаусов «У озера»!
– А его коттедж где? – с досадой переспросила Вика.
– В Перепелкине. Коттедж вообще-то не его, а его матери Леонарды.
– Она итальянка?
– Да почему же?! Его мать на самом деле Татьяна Андреевна Тищенкова. Просто работа у нее такая – приходится брать псевдоним.
– А мать в коттедже живет одна?
– Мать сейчас за границей. Вроде бы в Южной Америке.
– На гастролях?
– Угу, – согласилась Лена – начни она объяснять, что Леонарда колдунья, а не актриса, разговор грозил затянуться на неопределенное время.
Вика была в высшей степени дотошным человеком. Благодаря своей дотошности она отлично училась в школе, без проблем закончила бюджетное отделение Экономико-статистического университета и теперь блестяще реализовывала приобретенные знания, продавая крупным оптом мягкие игрушки.
Но совсем не так безмятежно (и во многом благодаря все той же дотошности) складывалась Викина женская судьба. Поверхностные, сиюминутные отношения с мужчинами она отвергала сразу, а что касается серьезных... Лена, во-первых, сомневалась в том, что кто-нибудь таковые ей предлагал. А во-вторых, главным Викиным требованием к кандидату было наличие у него современного жилья в городе. Конечно, при столь неординарных способностях Вика и сама могла заработать на жилье, но муж с собственной квартирой был ее заветной, давно намеченной целью.
А муж с коттеджем – это суперцель! Лена неожиданно рассмеялась, ощутив себя в превосходном настроении.
Бывают же в бурном движении по жизни тихие минутки, когда все хорошо! Хорошо проснуться утром в залитой майским солнцем комнате, поболтать по телефону с подружкой, затем спуститься на кухню к завтраку. На кухне тоже было солнечно, пахло пряностями и свежемолотым кофе, мама выставила на стол блюдо с тостами, а отчим, которого Лена привыкла называть просто Сашей, принялся рассказывать ей про ее будущую работу.
С понедельника Лена должна была начать работать дизайнером в фирме «Мебель-эксклюзив». А Саша работал там уже пятнадцать лет, и это, признаться, тоже было очень хорошим обстоятельством. Лене не пришлось рассылать резюме, унижаться на собеседованиях, подолгу томиться, ожидая ответов. Достаточно того, что Саша замолвил за нее словечко. Его словечко много весило – он в «Мебель-эксклюзиве» был главным художником.
Рассказывая о работе, Саша увлекся. Стал вспоминать о том, какие были клиенты в середине девяностых.
– Среди заказчиков каждый третий – персонаж анекдотов про новых русских! Помнишь, Лиз, была такая серия? – с улыбкой сообщника обернулся он к Лениной маме.
И мама улыбнулась тоже. Было видно, что ей дорог каждый, даже такой незначительный знак его внимания.
А ведь они женаты уже семь лет, прикинула Елена.
– В свое время я слышала очень много таких анекдотов и очень много смеялась. А теперь, – мамино лицо сделалось рассеянным и даже чуть виноватым, – не могу припомнить ни одного.
– Вот, например, – подхватил Саша. – Что такое большая квартира для нового русского? Это когда в углу незаметно стоит аквариум, в котором плавает бегемот.
Мама глуповато и счастливо засмеялась.
– Это у тебя профессиональные анекдоты?
– Да, попадались и такие клиенты – любители пространств. Требовали, чтобы в спальне стояла одна кровать, а в гостиной – один аквариум.
– Неизбежные психологические крайности, – компетентно объяснил Астерий. – Просто твои клиенты, папа, очень долго жили в тесноте. – Он взял фруктовый нож и, очистив апельсин, предложил Лене: – Хочешь половинку?
– Не знаю...
Лена на полном серьезе задумалась над тем, хочет ли она апельсин, но неожиданно поняла совсем другое, что разница между счастливыми и несчастными людьми в следующем: счастливые напрягаются, чтобы понять, хочется ли им апельсина, а несчастные... бьются над всеми остальными проблемами.
– На свадьбе переела? – участливо спросила мама.
– Вот именно... Я ужасно переела на свадьбе!
– Расскажите про свадьбу. Что вам понравилось?
– Что понравилось? – переспросила Лена, медля с ответом.
По правде говоря, ей все не понравилось. Но она не хотела обижать молодых. Тем более вспомнив, как они расстроились, когда погасла их свеча в живом коридоре.
– У Кати было очень красивое платье. Цвета слоновой кости, совершенно прямое, без рукавов и с глубоким декольте!
– Скажи по-человечески, – подсказывает Астерий, – платье невесты начиналось на уровне груди.
– Нормальная свадьба, – вступилась за друзей Лена. – И еда вкусная, особенно торт.
– Много было народу? – больше из вежливости полюбопытствовал Саша.
А мама попросила:
– Расскажи, какие у них родители.
– Очень разные! – Лена с удовольствием описала родителей новобрачных. – У Сергея мать – мадам Брошкина!
– Ну да! – опять встрял Астерий. – Ты хочешь сказать, мадам Держиморда!
– А разряжена как Брошкина, – настаивала Лена. – И муж ее, между прочим, бросил.
– Это я понял. Бедняге остается только посочувствовать.
– А у Кати очень приятная мама. Хотя она и постарше, чем мать Сергея, и платье у нее не такое алое... Катя и Женя похожи на мать.
– А кто это Женя? – удивился Астерий.
– Ну ты даешь! Это же Катина сестра! Рядом с тобой сидела, в лиловом.
– Так это ее сестра?! А я-то понять не мог...
– Это нормально, – объяснил сыну Саша. – Обычно мужчины такие вещи схватывают плохо. Зато женщинам они доставляют массу удовольствия.
– Да, мне нравится наблюдать за людьми, – задумчиво призналась Лиза. – Особенно на больших праздниках – на юбилеях, на свадьбах. Там всегда полно незнакомого народа... А что еще остается делать? Просто есть и пить? Ведь это так скучно! Иногда, если повезет, можно высмотреть целый сюжет.
– Сюжет для небольшого рассказа. – Саша непринужденно рассмеялся. – Может быть, в тебе скрывается талант беллетриста?
– Увы, только доктора. – Улыбнувшись уголками губ, Лиза опустила глаза.
Ей показалось, что мать грубовато кокетничает, польщенная мужниным вниманием. И даже выйдя на улицу, она продолжала испытывать от этого неловкость. Несколько минут постояла на крыльце, прислушиваясь к ласковому маминому голосу, доносящемуся из открытого окна кухни. Мама разговаривала с Сашей и мыла посуду. Говорила много, оживленно, и, даже не видя ее, можно было догадаться, что она улыбается.
Последний перед работой день, казалось, тянулся бесконечно. Лена посидела у маминой клумбы в шезлонге, пролистала лекции по истории искусства и посмотрела по телевизору передачу «Снимите это немедленно!». Она уже томилась ничегонеделанием, одновременно понимая, что через неделю будет жалеть о времени, растраченном так бездарно. Работа поглотит все свободные минуты. В «Гранадосе», во всяком случае, она крутилась как белка в колесе и все равно многое не успевала сделать.
А между тем в первую очередь ей хотелось освоить вождение. Ведь дизайнер вынужден раскатывать во все концы города. Так было на ее прежней работе, то же самое будет, предупредил ее Саша, и в «Мебель-эксклюзиве».
Однако в первый день Лене не пришлось выезжать на заказы. Ей предложили внимательно изучить внутрифирменные каталоги. Лена догадалась: система та же, что и в «Гранадосе». На словах обещают воплотить в жизнь сказочные желания клиентов, а в действительности норовят подсунуть мебель из каталога, чтобы не иметь лишних проблем с производством.
– Ты должна убеждать. Но убеждать профессионально. Как профессиональный дизайнер. Ты одна понимаешь, каким образом лучше организовать пространство, – втолковывал ей менеджер по работе с клиентами Губанов.
Лена и раньше была знакома с ним – иногда Губанов приходи в гости к ее родителям.
– Хотите, чтоб за серийное вам платили как за эксклюзив? – засмеялась Лена.
– Серийное – это несколько другое, – Губанов не видел ничего смешного в ее шутке, – хотя нам и случается тиражировать изделия... А потом у нас эксклюзивные материалы.
Просмотрев каталоги, Лена убедилась, что по части материалов фирме удается держать руку на пульсе. Устаревшей дубовой и буковой мебели здесь почти не предлагали. Для относительно недорогих изделий использовали всегда актуальную классику – вишню и орех. На вещи подороже шел палисандр и конечно же неизменная краса русского столярного искусства – карельская береза.
Что же касается организации пространства... Тут Лена даже слегка приуныла. Дело в том, что ее дипломной специальностью был текстиль. И скромный профессиональный опыт тоже был связан с текстилем. Два года она проработала дизайнером штор в испанской фирме «Гранадос».
Лена умела одевать окна. С Катей они даже шутили, что окна – те же люди, у каждого свой характер. И шторы в соответствии с характером могут быть строгими, кокетливыми или озорными. Короткими и пышными из разноцветной органзы или томными, тяжелыми, бархатными, с правильной формы ламбрекеном. Временами и окна бывают капризными. Однако Лена не сомневалась: капризы плоскости – ничто в сравнении с капризами пространства. Как-то она справится с этими капризами, реорганизуя пространства офисов, коттеджей, пентхаусов и квартир?
Выход один: дергать Сашу. В наказание за добрые дела! Лена с неприязнью захлопнула внутрифирменный каталог, собираясь идти домой, но ее отвлек телефон.
– Я поздравляю вас, девушка, с успешным окончанием первого рабочего дня! – пропела оперным голосом Вика.
– Хватит издеваться, – хмуро отозвалась Ленка.
– А чего? У нас уже проблемы? – поддразнила Вика.
Лена попыталась объяснить Вике, неискушенной в вопросах дизайна, какие ее в ближайшее время ждут неприятности, но подруга не впечатлилась ее рассказом.
– Уж поверь мне, ты со всем справишься! – пророчествовала она. – Во-первых, у тебя есть компьютер. Во-вторых, отчим, который не бросит тебя на произвол судьбы. А в-третьих, приезжайте завтра ко мне на презентацию!
– Что-что? – От удивления Ленка не расслышала. – К тебе на презентацию?
– На ВДНХ в бывшем павильоне игрушек состоится презентация нашей новой коллекции. Начало в три часа. Я пришлю курьера ко входу на выставку, она проводит вас в павильон.
– Ничего, к сожалению, не получится. До семи мне придется высиживать в офисе. Каталоги гребаные изучать!
– Так не высиживай! Плюнь на них вообще.
– Вика, ты чего? Ну плюну я, и что дальше? Совсем без работы останусь?!
– Умные люди в наше время без работы не остаются! Найдешь себе лучше в тысячу раз. Приезжайте! И кстати, – Вика вытащила козырную карту, – у нас тоже есть вакансия дизайнера. Собираемся открыть новое направление – игрушки на заказ. Хочешь попробовать? Я тебя генеральному представлю... Так что смотрите, не опаздывайте!
– Вик, – сообразила вдруг Лена, – а почему ты говоришь во множественном числе?
– Ты же будешь не одна, – ответила Вика как ни в чем ни бывало. И вдруг попросила: – Приезжай с Астерием.
– Зачем? – Лена прикинулась дурочкой.
– Понимаешь, Ленка... Нет, ты не понимаешь, что значит для меня эта презентация! Это мое первое крупное мероприятие в новой должности! Я с этого месяца директор по продажам.
– Поздравляю...
– Да чего поздравлять! – Вика взорвалась. – Провалю все дело, меня выпрут в двадцать четыре часа.
– Да почему же провалишь?
– Мне до зарезу нужна поддержка, Лен! Если вы с Астерием придете, я буду себя чувствовать совсем по-другому!
– А если я приду без Астерия? – Лена расхохоталась.
– Двое все-таки лучше, чем один, – не обращая внимания на Ленины наезды, кротко пояснила Вика.
– Так позови каких-нибудь еще друзей.
– Нет у меня никаких друзей. На работе все завидуют! А кроме... В общем, я тебя прошу, приходите вдвоем, – закончила Вика просто.
– Ну если просишь... – согласилась Лена, загнанная в тупик настойчивостью подруги. – Я переговорю с Астерием.
Глава 4
Войдя в «игрушечный» павильон, шумный, пестрый и бесконечный, Лена с Астерием сразу услышали бодрый голос Вики, который легко покрывал механическое кряканье, кваканье и жужжание:
– ...Игрушки представляют животный и пернатый мир всех пяти континентов Земли и морских обитателей, причем многие экземпляры выполнены в натуральную величину. Уникальный авторский дизайн и ручная проработка деталей делают «животных» и «птиц» максимально схожими с прототипами, будь это африканский слоненок или полевая мышка. В нашей коллекции более пятисот наименований, и среди них нет просто обезьянки – есть мартышка, макака, орангутанг; нет просто собаки – есть дог, немецкая овчарка, афганская или русская борзая, далматин, шитцу...
Вскоре они увидели и саму Вику. Лена невольно рассмеялась. Такой она не видела подругу никогда. Издалека ее можно было принять за громадную куклу. Викулька стояла на длинном, узком помосте, наряженная в стиле Babydoll: совсем коротенькое наивно голубенькое платьице в мелкий цветочек, отороченное белой кружевной каемкой и перехваченное под грудью широкой черной, под цвет волос, лентой, подчеркивающей отнюдь не детские Викулькины груди.
Астерий с интересом разглядывал ее открытые, довольно крепкие, но стройные ноги в белых плотных ажурных колготках.
– Нравится тебе Вика? – Лена хитро покосилась на сводного брата.
– Нравится, – серьезно кивнул Астерий, продолжая таращиться на ее ноги. – Но только не в том смысле, о котором ты думаешь.
– Ой! Какие мы сложные! Какой же тут может быть еще смысл?
– Сейчас я начинаю писать большую работу по социальной психологии, и меня очень интересует этот тип людей.
– Какой? Менеджеры?
– Нет. Тип современных приезжих. У них вся жизнь тут подчинена пробиванию в люди. Им, кажется, больше ничего и не надо. И ничего не интересно. Откуда она?
– Из Челябинска.
– А живет здесь где?
– Квартиру снимает с матерью.
– Работает кем?
– В свои двадцать два года – уже директор по продажам. Подходит?
– Вполне.
– Между прочим, – заметила Лена, – она тобой очень-очень интересовалась. Кто ты? Сплю ли я с тобой? Точно ли ты мне брат? И что за брат? Особенно ей запало, что у тебя собственный коттедж в самом Перепелкине.
Они приблизились к подиуму, с которого вещала Викулька, она их заметила, красноречиво подала знак глазами, что скоро освободится, и улыбнулась, – все это не прерывая словесного потока.
– ...Игрушки изготавливаются из высококачественного искусственного меха, плюша, флиса, трикотажа производства России, Белоруссии, Польши, Южной Кореи, Китая, Италии, США. Внутренняя набивка – синтепон, силиконовое волокно и пластмассовые гранулы... – сообщала она, не спуская теперь глаз с Астерия и Лены.
Затем отступила вглубь, легкомысленно болтая косичками с вплетенными в них жемчужными бусами, и по помосту двинулся караван манекенщиц с мягкими игрушками в руках. Манекенщицы, тоже наряженные в стиле Baby-doll, в простеньких детских с завышенными талиями платьях, украшенных рюшками и кружавчиками, в ажурных чулочках, придающих образу незащищенность, с бледными лицами и яркими губами, смотрелись видавшими виды развратными бабами.
После демонстрации началась деловая часть – обсуждение сделок, заключение контрактов и подписание договоров.
Викулька летала по павильону среди гостей и представителей компаний подобно бабочке, перелетающей с цветка на цветок в поисках сладкого нектара. Однако в ее полетах явно чувствовалась хищность, больше роднящая ее с платяной молью.
Астерий с Леной слонялись среди железных дорог, мостов и замков. Астерий вспомнил, что у него в детстве тоже была железная дорога, к которой они с отцом постоянно докупали паровозы, вагоны и рельсы. А Викулька, кружась среди клиентов, не выпускала Астерия из виду, видимо опасаясь, что он может уйти.
– Так что, господин психолог, будь с ней поосторожнее, – усмехнулась Лена.
– С железной дорогой? – не понял Астерий.
Деловая часть завершилась фуршетом.
Вика, радостная и возбужденная, подлетела к Лене и Астерию, жевавшим запеченное на шпажках мясо.
– Ребят, я так рада, что вы пришли! – Она взяла непринужденный тон старых и добрых друзей. – Ну, давайте за встречу! – Вика подняла фужер с аперитивом, в нем плавали разноцветные лесные ягоды.
Они чокнулись и выпили. Вика смотрела на Астерия тягучим взглядом. Под этим взглядом ему было неловко, но вместе с тем приятно и волнующе. Он втягивал в себя холодную сладкую и тоже тягучую жидкость. Ему попалась одна ягодка. Вика стояла рядом с ним. От нее исходил густой аромат женской плоти, смешанный с тонкими духами. Вика была какая-то влажная, волнительная, откровенная в детской одежде, которая лишь подчеркивала ее женские формы. Астерий вдруг подумал, что если бы она стояла просто голой, то не была бы так откровенна, как сейчас.
Вика находилась так близко, что все заслоняла собой. Лена и все люди вокруг вдруг для Астерия исчезли, словно провалились в небытие. А он остался с ней вдвоем.
В свои восемнадцать лет Астерий уже имел сексуальный опыт, и даже, в сравнении с его сверстниками, немалый. Но все, с кем он имел дело до сих пор, были его сверстницами-подружками – робкие, неуверенные в себе девчонки. А тут?.. Тяжелая безапелляционная сила надвинулась и почти парализовала его.
Чтобы не выдать своей слабости, Астерий смотрел Вике прямо в лицо, но не мог понять, красиво оно или уродливо, он даже рассмотреть его не мог. Оно странным образом плыло, и глаза на нем непрерывно изменялись – то делались огромными как блюдца, то исчезали совсем.
– Вам нравится заниматься игрушками? – спросил Астерий из сладкого дурмана, и его вопрос прозвучал глупо. Он сам это понял.
Вика рассмеялась.
– Я ненавижу их! Ты себе даже представить не можешь, как игрушки можно возненавидеть! Я их ненавижу! Ненавижу всеми фибрами – печенкой, селезенкой. Игрушки достали меня до кишок!..
Она жарко дышала на него, обдавая густыми женскими волнами. В руке Астерия появился полный фужер. Глядя в фантастически неопределенное лицо Вики, вдыхая ее запах, теперь отдающий фруктами – а это волновало еще сильнее, – Астерий втянул содержимое фужера. Бесконечное повторение слова «ненавижу», перечисление внутренностей – печенок, кишок, селезенок – сладко его жгло.
Астерий чувствовал над собой грубое насилие, однако не мог ему сопротивляться.
– Но вы... ты так захватывающе рассказывала об игрушках... – промямлил он и, не узнав своего голоса, умолк.
Игрушками ему казался бесконечный ряд манекенщиц с Викой во главе.
– Я просто честно отрабатываю мой хлеб...
«Отрабатываю» – и это его встревожило.
В этом слове было скрыто что-то неприличное и волнующее. Казалось, что «отрабатывать» нужно в постели. Астерию невольно представлялась постель, а в ней – Вика.
– А ты чем занимаешься? – Вика нарушила ход его представлений, но спросила это таким блаженным тоном, точно они уже находились в этой постели.
– Учусь на психолога.
Интонация окончательно выдала его. Получилось слишком интимно и расслабленно.
– Значит, ты хорошо разбираешься в людях? А-а?.. Астерий?..
Ему показалось, что Вика слегка куснула его за ухо. Мурашки побежали по всему телу. Его начало знобить.
Он стоял с пустым фужером, на дне которого остались ягоды – малина и земляника. Чтобы скрыть свой подлый озноб, Астерий попытался опрокинуть в себя эти ягоды, но зубы предательски стукнули о стекло.
– Как здесь холодно, – зябко поеживаясь, нервозно вздохнул он.
Вика порывисто приблизилась к нему почти вплотную, точно желая его согреть. От нее исходил жар, но от этого жара Астерия зазнобило еще сильнее. Кисть его руки касалась твердой и шероховатой Викиной ноги в ажурных, плотной вязки колготках.
Ему стало нестерпимо холодно, зуб на зуб не попадал. И тут Астерий почувствовал упрямое, тугое восстание своей плоти. Это было гнуснее всего. Стыдно. Посреди всего павильона! Как животное.
Но Вику вдруг откуда-то позвали:
– Виктория Вадимовна, можно вас!..
Она торопливо, украдкой, точно они заговорщики, сунула ему свою визитку и улетела на зов.
Астерий увидел Лену, которая, рассеянно глядя по сторонам, жевала мясо. Значит, времени прошло очень мало.
Астерий начал быстро согреваться.
– Ну что? – зевнула Лена. – Поехали отсюда? Отстойное местечко.
Астерий кивнул.
Напоследок он поискал глазами Вику. Она, держа бокал шампанского, весело и беззаботно болтала в окружении мужчин в строгих черных костюмах. Астерий ощутил что-то похожее на ревность и, не оглядываясь, нерешительно двинулся к выходу.
За ним тащилась Лена и чертыхалась:
– Галимые игрушки. Зачем она нас позвала сюда?! Смотреть этот дешевый фуфляк? Грузиться, как она тут мульку гоняет? Уши всяким дуракам шлифует?!.
Когда Лену что-то раздражало, она сыпала жаргонными словечками. Они ей казались обиднее и сильнее мата. Лена видела, как Викулька легко и быстро обработала сноба Астерия, который тут же превратился в послушного теленка. И это испортило ее настроение окончательно. Она не предполагала в Викульке таких способностей. И теперь странная зависть и досада за Астерия боролись в ней.
И еще было обидно, что Викулька ее просто использовала, чтобы пригнать на презентацию Астерия. А Астерий?! Явил себя отстойнейшим придурком. Она была о нем лучшего мнения. Раззявился, как последний долбонавт.
Когда они вышли из павильона на улицу, Лена догнала Астерия. Ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное и одновременно отвратить его от Вики, унизив ее.
– Викулька – полная раздолбайка. Чукча, блин. Ананасы свои выкатила, фары вылупила – вокзальная барби. Да? Правда?
Астерий не реагировал, переживая недавнее Викино присутствие. Тогда Лена перешла к фактам из Викулькиной биографии:
– В десятом классе она нашего историка закадрила. Парень молодой, москвич, неопытный, только институт окончил. А тут Викулька на него глаз положила. Посылала ему страстные эсэмэски с признаниями в любви. На уроках садилась на первую парту, выкладывала свои ананасы – тогда они у нее были уже такие же, все ребята смеялись: «У какой бабушки ты их сперла?!» Глазки жмурила, губами шлепала, как бегемот...
Астерий хмуро слушал.
– Ну и сломался чувак. Лошаком оказался последним. Раззявился на ее прелести. – Прикрываясь ладошкой от солнца, Лена заглянула Астерию в глаза. – Бамбук! Викулька тут же залетела от него. Скэндл вышел, естественно! Ее мать несколько раз в школу приходила, плакалась в кабинете у директрисы: «Моя дочка – такая девочка. Ну такая девочка! А этот мерзавец соблазнил ее...» И прочий мороз несла.
Они сели в машину. Лена чувствовала, что Астерию тягостно ее слушать, и это доставляло ей едкое, злобное наслаждение, хотя в школе они с Викулькой считались лучшими подругами.
– И тут началось самое интересное, – продолжила Лена. – Вдруг пришнуровал в Москву ее челябинский дружок. Оказалось, когда она ездила на каникулы в свой город, то завела там с ним крутые шашни. Замуж за него собиралась. Считалась уже его невестой. А он, почувствовав недоброе, прикостылял в Москву. У него в Челябинске своя бензоколонка, автомагазин при ней, кафешка и еще что-то там. Вот так. Заваливает к ней. А она беременная. И начала Викулька со страха перед ним пургу гонять, что залетела от него. Короче, этот челябинский мэн начистил ей хрюкальник как следует и отвалил. Об этом знала вся школа. Так-то вот. И пришлось Викульке, честной девочке, делать очередной аборт.
Про «очередной» Ленка явно загнула, и Астерий это понял, но все равно она добилась своего. Астерий решил никогда не звонить Вике. Действительно, какая-то грязная бабешка.
Уже на следующий день ему было неловко и стыдно вспоминать игрушечную презентацию. Ото всего – игрушек, аперитива, фужеров с ягодками, кусочков мяса на шпажках – на душе остался тягостный осадок. И от Вики тоже. Однако его тянуло к ней, тянуло испытать еще раз тот сладостный дурман, пережить нехорошее, но острое и совершенно самостоятельное удовольствие от Викиного присутствия.
Время шло. Астерий ей не звонил. Вика начала исчезать из его воспоминаний. Ее образ тускнел, точно покрывался пылью.
И вот спустя неделю занятия в университете закончились неожиданно рано. Астерий с двумя приятелями возвращался с лекций на Ленкином «фольксвагене». Настроение у всех было легкое, радостное – весь день свободный.
Проезжали площадь Маяковского и тут решили посидеть в пивном ресторане. Попить холодного пива Pilsner под горячие вацлавские колбаски все оказались не прочь.
Приятели зарулили в полупустой ресторан. И под ненавязчивую музыку потекла обычная студенческая болтовня про несданные зачеты, зависшие курсовые и вредных преподов. Но после второй кружки беседа неизбежно съехала на захватывающие истории из студенческой, а значит, самой интересной жизни.
Астерий невнимательно слушал, вместе со всеми взрывался дружным хохотом, сам ничего не говорил, но, закусив губу, томительно что-то соображал.
Из ресторана приятели разъехались кто куда. Оставшись один, Астерий сел в машину и достал телефон. Услышанные истории и выпитое пиво живо напомнили ему Вику. Астерий точно увидел ее глазами своих товарищей. И ему захотелось с ней встретиться.
Набирая Викин номер, Астерий волновался. Он не знал, зачем он ей звонит и главное – что ей сейчас скажет. Наверное, Вика удивится. Повиснет неуклюжая пауза. Или она вообще его не узнает. Придется нескладно напоминать неловкие и гнусные эпизоды фуршета.
Но Вика не удивилась. Она заговорила просто, немного устало и буднично, но как и в тот раз – словно с давнишним приятелем, с которым у нее уже что-то было.
– Ну, ты как сегодня? – вздохнул Астерий. Он невольно принял ее тон немного усталого от жизни старого интимного друга.
– Сегодня?.. – чуть удивившись, грустно задумалась Вика. – Даже не знаю...
– А что? Работы много? – простодушно поинтересовался он.
– Да нет... С работой я, кажется, почти закончила. Просто накопились дела личного характера. А их тоже нужно решать. И решать в порядке поступления. Правильно ведь?.. У тебя что новенького? – без всякого интереса спросила Вика.
И Астерий вдруг почувствовал, что она уплывает, сегодня он вряд ли ее увидит и вообще когда-нибудь тоже. А он-то, дурак, напридумывал себе, что она только и ждет случая, чтобы броситься в его объятия. Больно нужен он ей, невидаль какая!
Однако Викина усталость и безразличие задели Астерия и подтолкнули к решительным действиям.
– Я вот подумал тут, нам бы встретиться сегодня. Посидеть где-нибудь. Хочешь, давай попозже?
Вика задумалась.
«Надо было раньше ей позвонить. А теперь ей не до меня», – болезненно соображал Астерий.
– Наверное, нет, – как приговор вынесла она. – Кажется, не смогу. Просто нужно успеть в несколько мест. Это обязательно. Так что не знаю. Нет. Сегодня никак.
– А завтра?
– Завтра... – скучно повторила Вика. – Завтра после обеда к нам приезжают поставщики из Австрии. Их придется встречать и так далее. Даже не знаю, когда освобожусь... Эти мероприятия – такие долгие и нудные. Сто раз помрешь с тоски. Ну хочешь, давай попробуем созвониться часиков в семь-восемь. Может, что-нибудь прояснится к тому времени... Идет?
Астерию показалось, что все это Вика говорит, только чтобы не огорчить его отказом. А самой ей встречаться с ним не хочется. И тут же Ленкины предупреждения «быть с ней поосторожнее» показались сейчас неуместными и смешными.
– Хорошо, Вик. Я тебе позвоню.
– Позвони где-нибудь... около восьми. Может быть, что-нибудь решим. Прости, что так получается. Мне очень хочется тебя видеть.
Последняя фраза была сказана просто, грустно и... очень проникновенно. Так говорит умная усталая женщина с любимым человеком, от которого у нее нет ни секретов, ни тайн.
Астерий, уже было загрустивший и подумавший, а стоит ли вообще перезванивать, если все так сложно и Вике не до него, последней фразой неожиданно окрылился.
На следующий день ровно без пяти минут восемь он позвонил Вике.
Слушая монотонные гудки, Астерий, однако, впал в уныние, представляя, как сейчас Вика опять устало, извиняясь, скажет, что ничего не выходит, не получается... Но вместо этого услышал ее счастливый волнующий голос:
– Ну, слава богу! Кажется, все кончается. И у нас с тобой будет целый вечер. Я так рада. А ты?
Она говорила на фоне оживленных голосов и бравурной музыки.
Они договорились увидеться напротив ее офиса.
Но оказалось, все не так просто. Астерий прождал ее битый час. А Вика все не выходила – проклятые поставщики не могли решить какой-то последней детали.
Астерий уже начал отчаиваться. И тут наконец появилась Вика. Появилась неожиданно, точно случайно, будто во сне. И воспринялась Астерием как подарок судьбы.
Он выскочил из машины ей навстречу. Они обнялись и радостно поцеловались. Астерию показалось в тот миг, будто он знает ее целую вечность.
Читать бесплатно другие книги:
