Остров Мороз Николай

Глава 6

Было совсем темно, когда мы ушли с пляжа, оставив там, как и предполагал доктор, охрану у шлюпок, и я переступил порог небольшого здания, что пряталось у скалы на самом берегу моря. Внутри было сыро и холодно, посередине горел костер – в нем я увидел обломки мебели, что валялись тут повсюду.

Когда-то здесь было что-то вроде офисного помещения со столами, шкафами для бумаг, компьютерами и телефонами. Все это давно превратилось в обломки и покрылось пылью, а сейчас послужило топливом для костра, особенно пригодилась стойка, что когда-то отделяла коридор от собственно конторы. Крашеную фанеру разломали на куски, сейчас она горела посреди комнаты, вокруг огня стояли вооруженные люди, они переговаривались между собой и не сводили с меня глаз. Смотрели они со злостью и даже ненавистью, и я был твердо уверен – еще немного и они расправятся со мной прямо здесь, пристрелят, не задумываясь, и сдерживаются они с трудом, подчиняясь приказу Сильвера.

А он вошел следом за мной, быстро осмотрелся, отдал несколько коротких приказаний и сел на перевернутую тумбочку без ящиков, что лежала у костра. Поставил автомат рядом, уперся локтями в колени, глянул по сторонам и сказал:

– Присаживайтесь, джентльмены, не стесняйтесь. Вы вовсе не обязаны стоять перед нашим гостем навытяжку. Уж он извинит нас, накажи меня бог! Итак, Данила, – продолжал он, глядя теперь на меня, – ты здесь. Какой приятный сюрприз для нас! Я с первого взгляда увидел, что ты ловкий малый, но теперь я вижу, что ты прямо герой.

Разумеется, я ни слова не сказал в ответ. Они поставили меня у самой стены, и я стоял прямо, стараясь как можно спокойнее глядеть Сильверу в лицо. Но в сердце моем было отчаяние. Сильвер невозмутимо посмотрел на меня и заговорил снова.

– Раз уж ты сам пришел, Данила, я расскажу тебе все, что у меня на уме. Ты мне всегда был по сердцу, потому что у тебя голова на плечах. Итак, ты хочешь знать, зачем мы здесь? Очень просто – мы тоже хотим жить долго и не знать болезней, как и твой приятель, что скрыл от нас свой маленький секрет. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным, и когда я спросил этих людей, – Сильвер развел руками, показывая на стоящих поблизости матросов, – хотят ли они заполучить немного живой воды, никто не ответил мне отказом. Даже Марта бы согласилась, если бы умела говорить, и я их понимаю. Как по-твоему: это справедливо держать нас в неведении относительно истинной цели такого опасного и долгого путешествия?

По-моему это было справедливо: корабль принадлежал Тэйлору, он нанимал матросов и платил им неплохие, как говорил доктор, деньги, и никого не касалось, куда именно направилась «Изольда» в этот раз. Делом наемных матросов было управляться с парусами и держать курс, и не более того, и уж точно не совать нос в чужие дела.

Но ничего этого я, разумеется, не сказал, продолжал молчать и смотреть на Сильвера. Тот улыбался, как делал это обычно, но то ли было виновато освещение, то ли отблески огня, что падали на его лицо, но мне показалось, что Сильвер чего-то опасается. Или чего-то ждет. Он был очень напряжен и реагировал на каждый звук: не вздрагивал, не поворачивал голову, но глаза его то бегали, то смотрели в одну точку, куда-то за моим плечом, и я видел, что Сильверу не по себе.

Кажется, я знал, чего именно он опасается – нападения, конечно. Он ждал, что с минуты на минуту по дому извне откроют огонь, он прислушивался к шагам и голосам дозорных, что доносились от двери. Потом Сильвер подозвал к себе одного из матросов, и я тотчас узнал его – это был один из тех, кто стоял тогда за спиной Кроссли, кто помог Сильверу склонить ситуацию в пользу Тэйлора и подавить бунт. Невысокий плотный человек в мешковатой просторной одежде кивнул и пошел к двери. Причем с оружием, как я успел заметить, он обращался уверенно и ловко – человек явно знал в этом деле толк и не в первый раз в жизни держал в руках автомат. Сильвер посмотрел человеку вслед и снова перевел взгляд на меня, и мне показалось, что в его взгляде скользнуло облегчение.

Я молчал и продолжал прислушиваться к происходящему вне дома, ждал стрельбы, криков, думая, что сейчас самый подходящий момент, чтобы угнать у бандитов обе шлюпки и вернуться на «Изольду», но все было тихо. Снаружи слышался только мерный убаюкивающий плеск волн и шум леса – сосны таинственно шумели под ветром, на крышу падало что-то легкое и сухое.

– Что ты думаешь об этом, Данила? – сказал Сильвер, и я не сразу сообразил, что он имеет в виду. Потом как мог простецки пожал плечами и ответил:

– Не знаю. Это не мое дело, сам понимаешь, я не охотник совать нос в чужие дела…

– Врет он все! – вмешался тот самый рыжий матрос Эрроу, который едва не пристрелил меня на пляже. – Его к нам подослал Тэйлор! Надо прикончить мальчишку, и дело с концом! Иначе он сдаст нас хозяину и его поганому братцу, и они перестреляют нас, как кроликов! Сильвер, разве ты не видишь, что он врет?!

Все разом зашумели, поддерживая Эрроу, и Сильверу пришлось прикрикнуть на них, чтобы они замолкли. Я не обращал внимания на эти крики, понимая, что говорить что-то в свое оправдание бесполезно – эти люди очень злы на хозяина «Изольды» и с радостью выместят свою ярость на мне. Я мог рассчитывать лишь на благоразумие Сильвера, который пока держал их на поводке, поэтому снова промолчал. А когда все стихло, сказал, глядя на него:

– Я не вру, я пришел к вам за помощью. Они бросили меня одного здесь, а мне очень хочется выбраться отсюда. Я не знаю, где сейчас Тэйлор и доктор, я не видел их примерно с полудня. Они оставили меня в лесу, я бродил там несколько часов, но их не было. Зато я кое-что нашел и могу показать вам. Завтра, когда рассветет.

Сильвер выпрямился, сжал кулак и принялся постукивать им по колену, не сводя с меня глаз. Матросы снова заговорили все разом, в доме стало шумно, и Сильвер не велел им молчать, выкрики становились все громче, и я догадался, что бандиты разделились на два лагеря: одни хотели прикончить меня немедленно, вторые призывали немного подождать. Но вторых было немного, Сильвер молчал, и я уже приготовился к самому худшему, когда он заговорил:

– Обманывать нехорошо, Данила. Разве мама тебе в детстве не говорила, что врать грешно? Посмотри на этих людей, – он снова развел руки в стороны, – они только и ждут момента, чтобы прострелить тебе голову, так зачем приближать этот момент? Зачем ты пришел к нам, почему сбежал от своих приятелей? Они прогнали тебя или произошло нечто другое? Скажи мне как на духу, Данила, и помни, что это может быть твоя последняя ночь в жизни.

Я хотел сказать, что ни разу в жизни не был на исповеди, но вместо этого отошел от стенки, остановился в шаге от Сильвера и вытянул руки ладонями вверх.

– Смотри, – сказал я, – ты сам знаешь, что у меня на ладонях были шрамы и что они плохо заживали. Что у меня часто шла кровь, и я не мог мыть посуду, ты это хорошо помнишь. А теперь их нет, они исчезли. Я нашел тот пруд, нашел его сам, без помощи Тэйлора и доктора, и готов отвести тебя туда, если ты поможешь мне вернуться домой.

Сильвер заставил меня развернуться к огню и смотрел на мои ладони. Разумеется, он все прекрасно помнил, все мои страдания, ведь он даже брал на себя мою работу, и вот теперь мог убедиться сам – шрамы пропали. Мои ладони были гладкие и ровные, как несколько месяцев назад, когда я только приехал в Бристоль, когда впервые увидел Сильвера в подвале, где на меня играли в карты. Сильвер с силой ударил меня по вытянутым ладоням, но я даже не поморщился, напротив – улыбнулся, надеясь, что получилось это достаточно уверенно и даже снисходительно.

– Где Тэйлор и доктор? – спросил Сильвер, и я снова пожал плечами и помотал головой:

– Понятия не имею. Мы потерялись в лесу на горе, когда искали пруд. Я слышал крики, пошел в ту сторону, но никого не нашел. Может, они свалились в расщелину – там их полно, края поросли высокой травой, так что можно и не заметить. Я сам едва удержался на ногах, отшатнулся в последний момент, – напропалую врал я, видя, что Сильвер готов мне поверить. Сказка моя получалась не очень складной, но ладони говорили сами за себя: в мире еще не было снадобья, что излечивало глубокие раны и сглаживало кожу так, как это произошло со мной.

Сильвер прикусил губу, оглядел матросов и поднялся с тумбочки. И только собрался что-то сказать, как его перебили:

– Не слушай его, он врет! Он приведет нас в ловушку, где ждут его дружки! Сильвер, не будь дураком…

– Молчи, Эрроу! – рявкнул Сильвер так, что начавшие было перешептываться матросы притихли, – твоя башка очень недорого стоит, потому что в ней никогда не бывало мозгов. Но слушать ты можешь, уши у тебя длинные. Мальчишка не врет, я сам видел шрамы от каната на его руках, и кому как тебе не знать, что это такое и как долго они заживают.

– Это ловушка! – поддержал Эрроу другой матрос, плотный, коренастый, с короткими седыми волосами. Ему было хорошо за сорок, но с места он вскочил точно двадцатилетний, и у него в руках я заметил нож.

– Его нарочно подослали к нам!.. – голос его сорвался и сделался визгливым, как у голодной чайки, матрос ринулся ко мне, но Сильвер моментально оказался между нами.

– На место! – крикнул он, – на место, Блендли! Кто ты такой, чтобы здесь командовать? Если ты забыл – я напомню, что каждый, кто становился у меня на дороге, попадал либо на рею, либо за борт, рыбам на закуску. Запомни, Блендли: не было еще человека, который остался бы жить на земле после того, как не поладил со мной. Мальчишка проживет ровно столько, сколько нам понадобится, он приведет нас к воде, а там поглядим. Не за этим ли мы все сюда стремились, джентльмены? Или вам охота без толку рыскать завтра по острову, рискуя нарваться на пулю? Данила пойдет с нами, это наша гарантия, наша страховка, не думаю, что Тэйлор или доктор будут стрелять в своего друга. Но если захотят – невелика потеря…

– А если они уже на «Изольде»? – спросил Блендли, все еще сжимая в руке нож.

– Каким образом, хотел бы я знать? Если только в эту самую минуту гребут отсюда вплавь – шлюпки они не получат, нам бы давно подали сигнал, а я его что-то не слышал, как и вы. Поэтому делаем так – ждем утра, и отправляемся на остров, Данила покажет нам дорогу. И еще, – он поднял автомат и положил его себе на плечо, – просто так, на всякий случай: если кто решит тронуть Данилу, будет иметь дело со мной. Надеюсь на ваше благоразумие, джентльмены. Доброй ночи. Советую всем отдохнуть, завтра у нас долгий день, и если все обойдется, каждый получит награду за свои труды.

Он показал мне в угол, где лежала груда бумаг, я отошел туда и сел, прислонившись спиной к стене. Сердце мое стучало где-то в горле, кровь барабанила в виски, и я почти ничего не слышал. Эта ночь действительно может стать последней в моей жизни, я пока получил отсрочку, как приговоренный к виселице, но петля никуда не делась, просто время еще не пришло.

А минуты меж тем складывались в часы, в доме было тихо и темно – костер догорел, и никто не озаботился подкинуть в него дров. Сначала слышались тихие разговоры и недовольное ворчание, потом они стихли, перешли в храп и сонное сопение, из-за двери доносились приглушенные голоса дозорных. Прошел еще час, потом еще, а я все не мог уснуть, я все ждал того самого сигнала, о котором говорил Сильвер – выстрелов, взрыва, криков, мерцания трассеров в окне или чего-то в этом роде. Но слышал лишь шум моря и ветра, плеск волн и треск веток, в доме стало очень холодно и запахло смолой. Потом сменился караул, потом вернулся тот самый низкорослый убийца и растянулся у стены, его сменил кто-то другой, и я не смог толком разглядеть его, потом в тишине прокричала какая-то птица, а сигнала все не было. Получалось одно из двух: или Тэйлор с братом и матросами придумали другой план вернуться на «Изольду», или, как и сказал Сильвер, отправились к ней вплавь. Но те полкилометра, что отделяли судно от острова, они бы давно преодолели, и сейчас могли быть уже далеко отсюда…

– Я бы на твоем месте поспал немного, Данила, – по-русски тихо сказал Сильвер, что устроился неподалеку от меня, – никто не знает, как все повернется утром. Тебе понадобятся силы и свежая голова, как и мне, как и всем нам. И, видит бог, я не желаю твоей смерти, как и смерти твоих приятелей…

– И поэтому ты предал нас? – в лоб спросил его я, Сильвер помолчал, и ответил:

– Давай обсудим это позже. У нас еще будет время на разговоры, а сейчас надо отдохнуть.

Из дома мы вышли, едва рассвело. Сегодня над островом висели низкие облака и шел мелкий дождь. Тучи закрывали верхушки скал, и я не верил, что еще вчера видел над головой звездное небо. Зато стало теплее и не было ветра, сосны стояли неподвижно, с их лап скатывались струйки воды и падали на песок.

Меня охраняли сразу со всех сторон: впереди шли два матроса с автоматами наизготовку, справа и слева тоже по одному, а позади топали остальные. Сильвер был где-то среди них, я слышал его голос, но не оборачивался, а смотрел по сторонам. Мы шли по пляжу, и я увидел, что навстречу нам идут двое – это были те самые караульные, что сторожили шлюпки. Один из них направился к Сильверу, второй глазел на меня, но я сделал вид, что мне плевать, я смотрел в другую сторону.

Обе шлюпки были на месте. В негустом тумане над морем я видел дальний силуэт «Изольды», к тому же до меня донеслось что-то вроде «все спокойно, мы никого не видели». Это могло значить только одно – Тэйлор, Лесли и остальные еще на острове. Что они замышляли – я мог только предполагать, но почувствовал, что становится легче дышать, идти и вообще у меня точно прибавилось сил после почти бессонной ночи. И я быстро зашагал к дорожке, что вела к отелю, стал подниматься по ней первым, не обращая внимания на окрики, что неслись со спины. И когда мы прошли полпути, оглянулся, посмотрел вниз, потом на затянутое дымкой море и свернул вправо, на тропу, что уходила вверх по склону – ее я заметил вчера, когда смотрел на горящую бригантину. Меня дернули за подол куртки, заставляя сбавить ход, я остановился, пропустил трех вооруженных матросов вперед и принялся подниматься по скале следом за ними.

Нам всем пришлось нелегко, тропинка была очень крутой, да еще и петляла вдобавок, огибая скальные выступы и густые колючие кусты. Но с того времени, как тропинкой пользовались в последний раз, кусты успели сильно разрастись и перекрыли дорогу – пришлось остановиться и ждать, пока те, кто шел впереди, не прорубят в колючих зарослях проход. Он получился узким, как мышиная нора, пробираться через него пришлось едва ли не ползком, колючие ветки цеплялись за одежду и тянули назад. Но мы кое-как миновали его и оказались на краю парковки шагах в двадцати от той ограды, откуда вчера смотрели на горящую «Изольду». Пока задуманное мне удавалось – отсюда виднелась лишь торцевая стена отеля и переплетения олеандра за ней. Горки, а тем более бассейн, отсюда не просматривались, и я уверенно взял правее, уводя бандитов как можно дальше от дыры в зарослях, надеясь, что никто не обратит на нее внимания.

Четкого плана, что делать дальше, у меня не было. Я решил действовать наудачу и для начала увести Сильвера с его подельниками как можно дальше от бассейна, а там… Я сам не знал, что ждет меня дальше, но почему-то мне казалось, что Тэйлор или доктор, окажись они на моем месте, действовали бы точно так же.

Мы вышли на открытое место и шли по сухой каменистой земле между соснами, они в точности, как и вчера, шумели над головой, но море я почти не видел. Его скрывал туман, он густел на глазах, с неба падала легкая морось, но было не холодно, а наоборот – душно, точно оказался в теплице. Матросы разошлись веером, они перекрикивались, шли по сторонам и немного позади, кольцо вокруг меня частично распалось, словно за мной никто и не следил. Но это только так казалось, на самом деле поводок просто стал длиннее, и стоило мне сделать шаг или два в сторону, как кто-то из охраны моментально оказывался рядом и всем видом, подкрепленным крепким словцом, давал понять, что это ему не нравится. Впрочем, вздумай я бежать, меня бы тут же пристрелили – матросы держали оружие наготове, а некоторые дергались, заслышав любой внезапный шум – будь то падения камня со скалы или хлопанье крыльев взлетевшей с дерева птицы.

– Красивое место, – услышал я голос Сильвера, но не повернул головы в его сторону. Он шел справа от меня с таким видом, точно вышел на прогулку, и явно наслаждался пейзажами и воздухом. Он положил руки на висящий на шее автомат и легко перешагивал довольно высокие каменные выступы, тут и там торчавшие из покрытой мхом и сухой травой земли.

– Я примерно так себе это и представлял, – сказал он и, не глядя на меня, продолжил уже тише и снова по-русски, так что его слова слышали и понимали только мы двое.

– Это не предательство, Данила, как ты думаешь. Я просто воспользовался ситуацией. На моем месте ты поступил бы так же. Грех было не воспользоваться, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Я посмотрел на него с самым глупым видом, на какой только был способен, и Сильвер пояснил, подойдя ко мне еще на шаг ближе:

– Я действительно долго прожил в Бристоле и не раз слышал эту легенду об острове с живой водой. Слышал, что кое-кому удалось побывать там и на своей шкуре проверить эти россказни. Я знал и о Флинсе, и о Билле, и о том, что произошло тогда на их корабле. Не знал только причин, почему Флинс пошел на корм рыбам. Об этом говорили всякое, но я не верю сплетням, я верю словам тех, в ком уверен, как в себе. И таким человеком оказался ты, Данила, когда волею судьбы тебя занесло в мой трактир. Да, да, землячок, это судьба, можешь думать об этом все, что угодно, но это именно она свела нас в моем подвале. И – сам посуди – разве после того, как я услышал от тебя пару заветных слов, разве мог я позволить придурку Дэрку продать тебя на галеры? Ты был мне нужен, я играл на тебя и выиграл, если ты помнишь.

Разумеется, я все помнил, причем преотлично. И подвал с плесенью на стенах, и двоих, что тогда лежали на полу, приходя в себя, и ракушку, что крутилась ребром на картах, и полубезумного Дэрка, готового выцарапать Сильверу глаза. «Ты был мне нужен» – вот и отгадка, а все эти слова про помощь… Это была просто лапша на уши, и я довольно долго протаскал ее, да что там – долго, она и сейчас при мне…

Странное чувство овладело мной – это была не обида, не злость, а что-то вроде прозрения, доставшегося мне такой дорогой ценой. Значит, я проболтался тогда, после отравленного виски, как под действием сыворотки правды, а Сильвер, что знал каждую крысу в порту, сразу все понял. Это судьба, он прав, и я получил поделом и за глупость, и за доверчивость, и за неумение держать язык за зубами.

– Люди, что шли за мной к банку – они тоже из твоей шайки? – я просто проверял свою догадку, и она немедленно подтвердилась.

– Разумеется. Я же не мог отпустить тебя одного, оставить без присмотра в незнакомом городе, – в голосе Сильвера прозвучала усмешка, а я вспомнил, почему тот человек, что помогал Сильверу расправиться с Кроссли, показался мне знакомым. И даже вспомнил, где именно видел его. Это он сидел на ступеньках разрушенного и обгоревшего здания в Бристоле и следил за мной, когда я искал банк, а потом караулил на остановке напротив. Сердце мое ненадолго зашлось от злости, но она быстро улеглась. Ничего, ничего, это нормально, эта боль пройдет быстро, и никогда больше я так не ошибусь. Вспомнились подходящие случаю отцовские слова – он любил повторять что-то про грабли, не поясняя при этом суть и значение этого слова. По ним полагалось ходить и получать по лбу, что сейчас со мной и происходило, зато теперь я буду видеть эти грабли издалека и постараюсь обойти их десятой дорогой.

– Я попросил своих ребят присмотреть за тобой, просто присмотреть, проводить до места, а чертов доктор перестрелял их, как куропаток. Я должен получить с него должок, Данила, и это еще одна причина того, что я здесь, того, что ты называешь предательством. Разве я не прав?

«Своих ребят» – при этих словах Сильвера у меня внутри словно что-то оборвалось. И Черный брат, и все остальные – они были его людьми, они искали Билла, его карту, и если бы не я, ни в жизнь не нашли бы ее. Зато все встало на свои места, все события получили свое объяснение, и – странное дело – но мне стало легче: как ни крути, одной загадкой стало меньше, и не надо ломать голову в поисках ответа.

«Не лез бы ты не в свое дело», – едва не сорвалось у меня с языка, но я промолчал. Пруд жизни, возможность жить если не вечно, то очень долго и уж точно не ведая боли – ставка была слишком высока, и Сильвер не устоял. Его люди следили за мной в Бристоле, он нашел меня в порту, когда терся там рядом с «Изольдой», пытаясь проникнуть на борт… Он просто использовал меня, и получил все, что хотел, а я потерял много, очень много, и все благодаря ему. Судьба… Еще одно слово, суть которого так и осталась скрытой от меня, я не мог выразить его значение словами, но в этот момент отлично понимал и о чем когда-то говорил мой отец, и что имеет ввиду Сильвер сейчас, когда идет рядом со мной, а за ним топает толпа вооруженных людей. Судьба, черт бы ее побрал, но как хреново все закончилось… И почему так вышло именно со мной?

– Ты еще раз пригодился мне в порту, – Сильвер точно читал мои мысли. – Моя наспех придуманная сказка о преследовании сработала, ты сам привел меня на борт одного из лучших в Бристоле кораблей. И я без билета с комфортом прокатился до места, как и парочка моих ребят, что уцелели тогда в перестрелке. Правда, за день до этого нам пришлось немного потрудиться – вырубить в драке матросов с «Изольды», матросов из постоянной команды, что набирал сам Тэйлор. Это было рискованно, но дело выгорело, – ухмыльнулся он, а внутри у меня снова все сжалось. Я повелся на детскую сказку, точно деревенский дурачок, возомнил себе, что от меня зависит жизнь этого человека, и предстал перед ним этаким спасителем, а на деле… Об этом было лучше не думать, но я проглотил и эту пилюлю, горькую и мерзкую на вкус, почему-то отчетливо представив, как эти самые грабли, которым по словам отца, полагалась длинная рукоятка, с силой врезали мне по лбу. «Ничего, до свадьбы заживет», – было еще одно у него присловье, и я вдруг моментально уверовал, что – да, именно так все и будет. Заживет, никуда не денется.

Мы шли дальше и скоро оказались на краю расщелины. Один из матросов едва не свалился в нее, вниз посыпались мелкие камни, к нему подошли приятели. И они смотрели в глубину, гадая, что могло бы там находиться. Стало еще темнее, тучи, казалось, задевали верхушки сосен, туман полз между янтарного цвета стволами, обвивал их, карабкался вверх. Я ничего не видел в десяти шагах от себя, шел почти наугад, часто осматриваясь и находя приметы знакомого места.

– Ты пригодился мне тогда, Данила, пригодишься и теперь. Я не хочу, чтоб ты умер, ты еще слишком молод. Помоги мне еще раз, мне и им, – он показал на матросов, что шли поодаль, – пусть они получат свое, и я обещаю, что ты вернешься домой. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

При этих его словах я кивнул – тут врать не приходилось, все обстояло именно так. Сильвер хлопнул меня по плечу и продолжил:

– Не знаю, что произошло между тобой и твоими приятелями, мне это безразлично. Но знай – их я прикончу, а доктора – собственными руками, когда найду их здесь. Ты же знаешь, где они затаились?

Он дернул меня за рукав, заставил остановиться и посмотрел мне в глаза. Я видел, что он очень напряжен и зол одновременно, ему явно не нравилась наша прогулка. Еще немного – и он поймет, что я обманул его. Но пока время было, и я честно ответил:

– Не знаю. Мы расстались вчера в полдень. Мы устроили привал, я заснул, а когда проснулся, их уже не было. Я не знаю, где они сейчас. Может, тебе удастся их найти…

Сильвер усмехнулся, отпустил мою куртку, и мы пошли дальше. Вскоре точно таким же путем, как и вчера, обошли расщелину. Внизу что-то треснуло, потом упал довольно крупный камень, все остановились и разошлись по краям провала, прицелились в верхушки сосен, что росли далеко внизу.

– Спокойно, спокойно, – проговорил Сильвер, обходя матросов за их спинами. Те не сводили глаз с бело-желтых стен, следили за каждой тенью, пока снизу с шумом не вылетела большая темная птица и с воплями не пролетела мимо. Один не выдержал и нажал на спуск, прозвучала короткая очередь, с деревьев сорвались еще птицы, поменьше, и с криками принялись кружиться над нами.

– Болваны! – заорал Сильвер, – Какого черта вы пугаете ворон! Хотите выдать нас? Мальчишка ведет себя умнее, чем вы! Прекратить, отойти от края, быстро!

Матросы нехотя выполнили его приказ, многие недобро косились на меня, поливали последними словами, но приблизиться не решались. Я снова оказался в кольце, и Сильвер шел рядом со мной, автомат он держал в опущенной руке, но так, чтобы его можно было в любой момент вскинуть и открыть огонь. Постепенно все успокоилось, мы прошли еще немного, и Сильвер сказал:

– Для твоих друзей было бы лучше всего сейчас не попадаться мне на глаза. Я бы на их месте выждал, когда мы наберем воды и уйдем с острова, а потом попытался бы обосноваться здесь. Место тихое, красивое, и вряд ли в ближайшие лет десять их навестит хоть один корабль, так что полное уединение и релакс гарантированы. Жаль, что Смит этого не оценит. Он хороший моряк, я это всегда утверждал, но уж очень он был требователен насчет дисциплины. Долг прежде всего, говорил он. И был совершенно прав. Ты знаешь, он был верен своему долгу до последнего – даже после того, как все, кто остался на корабле, узнали истинную цель нашего плавания и собрались на остров, он еще пытался командовать. Ему пришлось туго, да, он заперся в оружейке и перед тем, как я его пристрелил, успел швырнуть в моих ребят пару гранат. Думаю, что от камбуза мало что осталось. А Смит сейчас кормит рыб, как ни прискорбно это говорить…

Сильвер осекся и теперь смотрел вперед. Остановился он так резко, что идущий позади матрос налетел на него и едва не сбил с ног, но Сильвер не шелохнулся. Он постоял так немного, шагнул вбок, вытянул автомат и занес ствол над скелетом, что лежал там же, где и вчера. Матросы столпились рядом, они глазели на гладкие желтоватые кости и переговаривались, кто-то крестился, кто-то негромко смеялся, а я не знал, что и подумать.

Скелет лежал на своем месте, но уже не согнувшись пополам, а на спине, весь прямой, вытянутый, руки его были скрещены на груди. Многих мелких костей не хватало, и все же выглядел скелет устрашающе – остатки волос лежали вокруг головы, челюсти приоткрыты, между неплохо сохранившихся зубов торчала трава. Даже голова лежала не в том положении, что и вчера – на боку – а ровно, выпятив нижнюю челюсть, и смотрела на нас пустыми глазницами, в которых что-то странно мерцало, будто кто-то смотрел на нас оттуда, оценивая и примериваясь, с кого бы начать. Подползавший с моря туман накрывал скелет, со стороны казалось, что кости шевелятся и подрагивают, некоторые матросы отшатнулись, а кто-то наоборот – сунулся поближе, чтобы рассмотреть кости хорошенько.

– Вот это да, – донеслось со стороны, – это что же получается: он умер прямо здесь? Почему он так странно лежит…

Я бы тоже хотел это знать – вчера скелет выглядел совершенно по-другому, но сегодня… Смутная догадка осенила меня, я опустил голову, чтобы никто не заметил безумной улыбки, что сама собой проступила у меня на лице, перешагнул кости и сел рядом с ними на корточки. На меня никто не обращал внимания, Сильвер уже вдоволь насмотрелся на скелет и теперь совещался с одним из своих подручных убийц. Рядом стояли еще два матроса, они позабыли про оружие, бросили его на траву и жадно глядели на кости.

– Смотри, Мерри, что от тебя останется, – поддел один другого, тот, с бородищей на худой физиономии, выругался, перекрестился и кинул ответку:

– От тебя тоже, придурок. Если повезет и твои кости не сожрут рыбы. Я бы предпочел закончить свои дни вот так, на травке – это всяко лучше, чем в море, в желудке у какой-нибудь твари…

– И то верно, – пробормотал тот, они отошли, а я протянул руку и запустил ее под кости. Точно, их потревожили недавно, вчера они лежали в небольшой выемке, что образовалась в земле за годы, а сегодня на сырой траве, сложенные так, как располагались когда-то при жизни. И теперь я хорошо видел, что одно ребро справа было надломлено – тот удар ножом пришелся именно в это место и повредил, скорее всего, печень, отчего несчастный и умер. Но сейчас это было неважно – я еще раз быстро осмотрел скелет, приподнял череп и обнаружил, что от него осталась только лицевая кость и частично лобная: за ними ничего не было, а под черепом лежала «беретта», точная копия той, что вчера Сильвер утопил в море, и предохранитель ее был снят. Это был пистолет Тэйлора, я хорошо помнил, что несколько раз видел «беретту» в руках у хозяина «Изольды». Вчера тут лежал только покрытый пятнами ржавчины нож, а сегодня…

Я украдкой оглянулся, прикидывая, где бы сам занял позицию, схватил пистолет, спрятал его за спину… и тут Сильвер повернулся ко мне. Он успел заметить мое последнее движение и удивился так, точно, как сказал вчера Тэйлор, обнаружил здесь епископа в полном облачении.

– Данила! Ты что? Не тревожь покой мертвых, или его дух обидится на нас, – с насмешкой сказал он, приглядываясь ко мне.

Мне показалось, что я выдал себя, и Сильвер сейчас выстрелит, но он продолжал снисходительно и чуть презрительно, как мне почудилось, улыбаться, еще не зная, что я держу его жизнь в своих руках и что еще немного – и от его банды никого не останется.

Секунды тянулись нестерпимо долго, а я все никак не мог решиться, и тут по взгляду Сильвера понял, что он заподозрил неладное. Его улыбка исчезла, он пристально смотрел на меня, чуть подался вперед, намереваясь схватить меня за куртку, и я понял, что ждать дальше нельзя, если хочу пожить еще немного.

– Я не боюсь привидений. Они показываются только ночами, а сейчас, как ты сам видишь, день, – я отполз немного назад, поднял пистолет и прострелил Сильверу оба колена, одно за другим. Выстрелы прозвучали так громко, что у меня заложило уши, «беретта» от отдачи дернулась в руке, но я удержал пистолет, краем глаза заметил метнувшуюся в тумане со стороны расщелины тень и, повинуясь скорее интуиции, чем рассудку, свалился ничком на траву. Сразу с трех сторон загрохотали выстрелы – одиночные и очереди. Бандиты умирали, не успев понять, что происходит, Они падали друга на друга, кто-то попытался открыть ответный огонь, но его заметили и он упал от выстрела в лицо. Я перебрался через скелет, вырвал у еще не потерявшего сознания Сильвера автомат, откинул его в сторону и крикнул, перекрывая стрельбу:

– Я просто воспользовался случаем, извини, так получилось. Думаю, ты меня поймешь. А пруд здесь недалеко, мы недавно прошли мимо, тебе надо вернуться назад, к зданию на горке, и обойти его. Там будут заросли, за ними бассейн, в нем вода, она поможет тебе. Если успеешь.

Сильвер не стонал, не орал от боли, он стиснул зубы и смотрел на меня со злобой и удивлением одновременно. Он еще не сообразил, что проиграл, но я был уверен – он отлично слышал мои слова и все отлично понял. И поверил, конечно, но вот момент, который я выбрал… И тут для него все встало на свои места. Его лицо перекосило, он побледнел, дернулся, как в агонии и попытался схватить меня за грудки, но я откатился в сторону, приподнялся на локтях и прицелился ему в лицо.

– Это судьба, – сказал я уже негромко: выстрелы стихли, и я слышал только голоса. Знакомые, близкие, они звали меня по имени, и я не собирался прятаться от них, я торопился им навстречу.

– Отель, бассейн – это все близко. Ты еще можешь успеть, а потом будешь наслаждаться релаксом и одиночеством, тебя никто не потревожит.

Я выстрелил в землю рядом с головой Сильвера, он отшатнулся и, как мне показалось, потерял сознание. Проверять было некогда – я вскочил на ноги и бросился на зов. Доктор и Тэйлор, а неподалеку от них Морган и Джойс обходили убитых, заглядывали им в лица. Они явно искали меня, и я побежал им навстречу. И первым, кого увидел, был доктор – он сидел на корточках рядом с одним из убитых и проверял, жив тот или уже нет.

– Данила! – Лесли кинулся мне навстречу, обнял и с силой хлопнул по спине. – Жив, слава богу! Заставил ты нас поволноваться и поломать голову! Мы думали, что тебя пристрелят еще ночью, вернее, Тэйлор так считал, но я думал по-другому. И ты меня не подвел! – он встряхнул меня за плечи и посмотрел в лицо, точно удостоверяясь, что перед ним именно я.

– Я так и знал, что ты притащишь их сюда, а нам пришлось ждать тебя в расщелине. Каков красавец, а? – он показал на скелет, что так и лежал навытяжку, и все шло к тому, что лежать ему так еще очень долго, и компания у него подобралась довольно многочисленная.

– Пришлось вспомнить анатомию и разложить его по всем правилам, – похвастался доктор, – правда, некоторых деталей не хватило, но ты же в обиде, верно?

Он засмеялся несколько нервно, насколько мог быть веселым человек, стоя рядом с трупами. В живых не осталось никого, все полтора десятка человек были здесь, а Джойс и Морган ходили между ними и собирали оружие.

– В расщелине воняло так, точно в морге, где две недели не работают холодильники, – сказал, подходя, Тэйлор. Выглядел он несколько уставшим и бледным, зато довольным. Он осмотрел меня с ног до головы и тоже обнял, причем довольно порывисто – обычно он старался не показывать свои эмоции, но тут явно изменил свои правилам. Сказать, что я был рад – значит, соврать, меня переполняла эйфория, я был готов высадить в небо остатки магазина «беретты», высадить просто так, как салют в честь удачного окончания нашего пути и своих злоключений. Но сдержался, продолжая слушать Тэйлора. Тот говорил довольно быстро, но уверенно, не забывая поглядывать по сторонам:

– Внизу нашлась пещера, а там прорва летучих мышей. Они ползали нам по головам и постоянно пищали. Про вонь я уже сказал – там можно сдохнуть, сделав только один вдох, а нам пришлось провести там несколько часов. Да и черт с ним, зато мы нашли еще один скелет…

– Бедренную кость, три ребра и нижнюю челюсть, – уточнил доктор, – думаю, это останки второго бедолаги, что прирезал нашего приятеля. Наверное, испугался, чего натворил, кинулся куда глаза глядят и свалился в трещину, где благополучно сломал себе шею. От него осталось немного, остальное, видимо, растащили птицы и мелкое зверье…

Его слова заглушил выстрел – неожиданно громкий, резкий, мы даже не сразу поняли, что это. Тэйлор как стоял ко мне боком, так и остался, он лишь удивленно посмотрел на меня, потом на свой правый бок, осторожно положил карабин на камни и схватился за мою руку.

– Зараза, – побледнев, проговорил он, прижал ладонь к куртке, отвел – рука оказалась в крови. Доктор кинулся к брату, помог ему лечь на землю, что-то говорил, но я не слышал. Я побежал к Джойсу и Моргану, они стояли рядом над одним из матросов, что оказался жив. Это был Эрроу, бледный до синевы, в окровавленной одежде, он пытался приподняться на локтях, но Морган толкнул его в грудь, и тот завалился на спину, застонал, потом скривился, увидев меня:

– Данила, сучий потрох… Я так и знал, что ты заведешь нас в ловушку, щенок. Жаль, что Сильвер не позволил мне вырезать тебе сердце, мы бы сейчас были живы…

Джойс выстрелил ему в грудь из его же автомата, и Эрроу заткнулся уже навсегда.

– Да, а где он? Где Сильвер? – спросил подбежавший к нам Лесли. Он быстро убедился, что Эрроу мертв, и принялся осматриваться.

– Я убил его. – Эти слова сами сорвались у меня с языка, и доктор сразу поверил мне, кивнул, и мы побежали к Тэйлору.

С закрытыми глазами хозяин «Изольды» сидел, прислонившись спиной к сосне, и прижимал ладонь к правому боку. Крови было немного, но боль была очень сильной, и Тэйлор, хоть и старался не стонать, но все же не мог сдержаться. Доктор расстегнул на нем одежду, приподнял, осмотрел живот и скривился, но по его виду я не понял, насколько опасна рана.

По требованию Лесли мы быстро нашли что-то вроде бинта – Джойс просто-напросто обрезал подол длинной рубашки у одного из мертвых бандитов, и доктор перевязал брату рану, потом достал из внутреннего кармана куртки небольшую коробочку со шприцем и что-то вколол Тэйлору. Тот полежал немного и перестал скрипеть зубами, повернул голову и посмотрел на нас почти осмысленно – видимо, подействовал анальгетик.

– Все будет хорошо, ничего страшного, – бормотал Лесли. Он помог брату подняться на ноги. – А теперь быстро все отсюда, скорее на корабль…

– К черту, – пробормотал Тэйлор, – пруд ближе. Давай туда…

– Нет уж, дорогой братец, – заявил доктор, – туда мы не пойдем. Нет, я все вижу и понимаю: слепые ходят, парализованные прозревают…

– Наоборот, – простонал Тэйлор, и доктор согласился с ним, закинул его руку себе на плечо, я оказался с другой стороны, и мы вместе потащили Тэйлора к отелю. Морган и Джойс шли следом, они несли подобранное оружие, еле тащили его – бандиты прихватили с собой почти все содержимое оружейки.

Я оглянулся на мгновение, посмотрел в сторону, где лежал скелет – Сильвер был там же, он не двигался. Потом слабо шевельнулся и, как мне показалось, поднял голову, глядя нам вслед, но я не был в этом уверен. Главным сейчас было другое – дотащить Тэйлора до корабля, на чем так настаивал доктор.

– Да без разницы, – отозвался он, – мне пофиг. Но вот насчет пули я не уверен – сомневаюсь, что она сама покинет твою печень, или куда она влетела – я предпочитаю проверенные средства, а все они на «Изольде». Быстро, быстро!

Но подгонять нас не требовалось, и скоро мы оказались на дорожке, что вела к пляжу. Направились было вниз, но тут доктор сбавил шаг.

– Погодите, – сказал он, прислушиваясь к звукам, что доносились снизу, – там кто-то есть. И этот кто-то караулит шлюпки, я думаю. Сильвер не такой дурак, чтобы бросить их без охраны.

Если бы мне не приходилось держать вовсе обессилившего Тэйлора, я бы непременно проверил, прав ли доктор, но выбирать не приходилось. Морган и Джойс пошли вперед, прижимаясь спиной к скале, пропали из виду и через несколько минут раздались выстрелы.

– Что там? – спросил Тэйлор, доктор привстал на носки, но без толку – стена тут была слишком высокой.

– Подождите здесь, – он помог брату сесть, грозно взглянул на меня и побежал к пляжу, откуда донеслась автоматная очередь. Мы с Тэйлором переглянулись, и только неотвратимость наказания, что обрушил бы на меня Лесли, если бы я бросил его брата, заставила меня усидеть на месте. Нам оставалось только ждать, правда, выстрелов больше не было, но и тишина казалась угрожающей.

– Ты молодец, Данила, – проговорил Тэйлор, и я видел, что слова даются ему с трудом. Ему было очень больно, он сильно побледнел, но пока держался, хоть глаза у него иногда закатывались под веки, а одежда на боку и животе промокла от крови.

– Ты молодец, – повторил он, – не испугался этого вооруженного сброда и полез, что называется, зверю в пасть. Я грешным делом думал, что уже не увижу тебя в живых и даже думал, как буду все объяснять Терезе, но ты избавил меня от этого. Хотя чего это я… ты же живой воды нахлебался, так что ты у нас теперь заговоренный…

Что с тобой теперь может случиться…

Я подумал, что своим спасением обязан в первую очередь ему и доктору, что не бросили меня на острове и не воспользовались моментом, чтобы угнать шлюпки, а так же пистолету, что оказался в нужном месте в нужное время. И попытался сказать об этом Тэйлору, но тот лишь отмахнулся, скривившись при этом от боли.

– Хорошо, что сообразил пошарить под той пустой черепушкой, куда мой брат положил тебе подарок, как Санта Клаус под елку. Я считал тебя… не таким догадливым, что ли, но ошибался. Ты уже подумал, чем займешься в Бристоле, когда мы вернемся? Если нет, то я готов предложить тебе работу, но об этом поговорим позже. И еще – «беретту» можешь оставить себе, она твоя. А ты точно пристрелил Сильвера? Ты не промазал?

Тэйлор подался вперед и пристально смотрел на меня, и мне казалось, что это простое движение отняло у него много сил. Он слабел на глазах, кровь капала на мокрые плитки дорожки, дыхание Тэйлора стало прерывистым, и мне показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

– Нет, я стрелял в него два раза и при этом с близкого расстояния, – сказал я, сказал честно, все, как было на самом деле, – я не промазал. Я видел его кровь, пули попали в цель.

О том, что это была за цель, я умолчал, да и Тэйлор больше ничего не спрашивал, он прикрыл глаза и привалился к стене. Тут послышались звуки шагов – кто-то бежал к нам, и это оказался доктор. Веселый, злой и запыхавшийся, он оказался рядом и с воинственным видом закинул за плечо свой карабин.

– Двое, как я и думал. Они караулили шлюпки, метались по берегу туда-сюда, и нам было нелегко подойти к ним. Морган первым же выстрелом снял одного, а вот со вторым пришлось повозиться. Но он тоже готов, Морган и Джойс ждут нас внизу, надо идти.

Тэйлор ничего не ответил, только кивнул, доктор посмотрел брату в лицо, глянул на меня, и мы снова подхватили Тэйлора под руки и потащили вниз.

Шлюпки уже столкнули на воду, в одну сложили оружие, в другую сели мы впятером. Тэйлора уложили на дно, он так и не сказал больше ни слова, лежал с закрытыми глазами, на лбу у него выступила испарина, и начался озноб.

– Быстро, быстро! – командовал доктор.

Морган и Джойс сели на весла, и мы отошли от берега. Я посмотрел на остров, на сосны, которыми зарос весь берег, на крышу отеля, на маленький дом, что стоял на самом берегу, на верхушку холма. Я знал, что Сильвер там, и, может, еще жив, один среди пятнадцати убитых, и что с ним будет дальше – один морской черт ведает. Я дал ему шанс выжить, и как Сильвер им распорядится – меня не касается. Умрет он или выживет – все равно.

Доктор оказался рядом с братом, достал из кармана небольшую бутылку, ту самую, что я наполнил тогда водой из бассейна, свинтил крышку, помог брату приподняться и дал сделать несколько глотков. Мы все, особенно Джойс, пристально смотрели на Тэйлора, но ничего не происходило, он по-прежнему лежал без движения и не смотрел на нас, а в небо, потом же вообще закрыл глаза, точно заснул.

– Терпи, братишка, – пробормотал доктор и только собрался что-то еще сказать, как в воду одна за другой врезалось что-то, будто откуда-то прилетели мелкие камешки и подняли на воде круги.

На этот раз я сообразил быстро – нас обстреливали с «Изольды». Оставленная там Сильвером охрана заметила чужих и не даст нам подойти к бригантине. Шлюпка резко вильнула в сторону, да так, что меня отбросило к борту, а в воду рядом с нами «упали» еще несколько «камешков».

– Вот свиньи, – с чувством проговорил Лесли, взялся за свой карабин, вскинул его, прицелился и скомандовал:

– Давайте поживее! Гребите изо всех сил! А я попытаюсь снять их…

При этих его словах пуля с «Изольды» ударила в борт и пробила в нем дыру. Доктор мельком глянул на отверстие, прицелился и нажал на спуск, а я вцепился в борт обеими руками.

Морган и Джойс выбивались из сил, да еще следом тащилась на привязи вторая лодка, хорошо груженая при этом, ее мотало на волнах, и она здорово тормозила нас. Доктор выстрелил еще раз, потом еще, потом затейливо выругался и показал в сторону «Изольды» жест, издавна оскорбляющий и унижающий человеческое достоинство.

– Вот так! Жрите, твари! – орал он, завидев, как с борта корабля в воду свалился человек.

Выстрелы стихли, и пару минут мы быстро приближались к бригантине, пока оттуда не раздалась автоматная очередь. Пули легли в нескольких метрах от носа шлюпки, она снова вильнула, и доктор загрустил:

– Черт, там второй, и он теперь будет острожен, как дьявол в пасхальную ночь. И не даст нам подойти к борту, разумеется. Надо что-то придумать…

– Один из вас может подплыть под прикрытием шлюпки, потом под водой и добраться до «Изольды», а там найти этого мерзавца и прикончить, – мы дружно повернулись на голос. Тэйлор сидел на дне шлюпки, очень бледный, почти до синевы, но при этом он улыбался, правда, довольно криво. И повторил:

– К бригантине можно подойти только вплавь, а мы пока будем делать вид, что страшно испуганы, и держаться поодаль. Кто пойдет? – он оглядел нас всех по очереди своим обычным требовательным взглядом. Он не просил – приказывал, и Морган ответил:

– Я пойду. Мне доводилось бывать в таких переделках. Прикройте меня, сколько сможете, а дальше я сам.

– Хорошо, – сказал Тэйлор, – ты нас выручишь. Когда вернемся… да ты и сам знаешь, что память у меня хорошая.

Морган кивнул и принялся раздеваться. Через несколько минут он скользнул за борт шлюпки, да так ловко, что мы не услышали даже всплеска, взял у доктора длинный нож в кожаных ножнах, обмотался ремнем и поплыл рядом с нами, придерживаясь за борт. Я сел рядом с Джойсом на весла, мы двинулись вперед, и тут снова по воде точно пунктиром прочертили.

– Ничего, ничего, – бормотал доктор, глядя в прицел на «Изольду», – он боится высунуться и палит, не глядя. Скоро я до него доберусь, или Морган, не знаю, кто будет первым…

Мы продвинулись еще немного вперед, когда в шлюпке образовались еще две дыры, через них потекла вода, Морган отцепился от шлюпки и нырнул, с головой уйдя под воду. Так он проплыл довольно долго, потом я заметил, как он оказался на поверхности, высунул голову, чтобы отдышаться, и в это время доктор несколько раз выстрелил по «Изольде». Ни в кого не попал, зато и ответных выстрелов не последовало, а Морган тем временем был уже далеко. Я в последний раз увидел его голову, показавшуюся над водой почти у самого корпуса бригантины. Показалась и пропала, доктор опустил карабин, и мы стали ждать.

– Что там? – спросил Тэйлор своим обычным нетерпеливым тоном, доктор внимательно посмотрел на брата и ответил:

– Черт его знает. Пока тихо, и я ничего не вижу. Не знаю, подождем еще.

Было, и правда, очень тихо, слышался только плеск волн, шлюпку крутило на них, и мы с Джойсом изредка шевелили веслами, чтобы ее не развернуло. Пять минут, десять, пятнадцать – и тут на палубе «Изольды» показался Морган. Он махал нам руками, потом исчез из виду и через несколько мгновений вернулся обратно. Даже отсюда я видел, что Морган тащит что-то тяжелое, переваливает его через борт и скидывает вниз. Я увидел, как с корабля в море летит человек, и понял, что мы спасены.

В считанные минуты мы оказались у борта бригантины, поднялись на палубу и втащили туда Тэйлора. Он оглядывал свой корабль с нескрываемой радостью и каким-то недоумением, точно не был уверен, его ли это бригантина, или он оказался на другом корабле. Я помогал перетаскивать оружие и тоже смотрел по сторонам – все было как обычно, банда Сильвера не успела натворить тут дел, они слишком торопились пойти по нашим следам. Разрушений не было, если не считать дыры в палубе. Да еще ведущий к подпалубным помещениям трап был погнут и покорежен взрывом, но цел: им вполне можно было пользоваться, а дальше все терялось в саже и гари. Выгорело здесь основательно, от склада с продовольствием мало чего осталось, как и от камбуза, скорее всего. Я только собрался спрыгнуть вниз, как меня окликнул Лесли, и я подошел к нему.

– Данила, тебе придется заняться кухней. Больше некому, сам понимаешь. Мне надо заняться пулей, что сидит у Тэйлора в боку, а Морган и Джойс осмотрят паруса и снасти, мы скоро отправляемся. Не хочу оставаться здесь ни минуты, как и ты. Я не прав? – он с удивлением посмотрел на меня, видя, что я не спешу соглашаться.

– Очень хочу, – сказал я, – просто мечтаю убраться отсюда. Но вода… Разве мы за ней не вернемся?

Доктор глянул на остров, на море, на меня и ответил:

– Не думаю. Это слишком большой риск. Ты уверен, что никто из бандитов не выжил? Я вот не уверен, я не успел проверить всех. Да еще и оружие – Морган сказал, что не хватает трех стволов, и они, наверняка, остались на острове. Ты хочешь получить пулю, когда подойдешь к бассейну? И я тоже не хочу.

Доктор помолчал и добавил, уже тише:

– Вернемся, конечно, но попозже, через полгода-год, когда Тэйлор полностью придет в себя. Мне почему-то кажется, что он только об этом и думает с тех пор, как сам нарвался на пулю. Вернемся. Обязательно. И ты наберешь этой воды, сколько сможешь унести, и отвезешь ее своей матушке, чтобы ее красота не увяла. Но сейчас мы уходим, а тебе придется кормить нас все эти дни, пока мы не окажемся в Бристоле. Все, мне надо идти, думаю, что наркоз уже подействовал.

Он быстро ушел в каюту, куда мы отнесли Тэйлора, я спустился вниз. Внизу осмотрелся и пошел вперед по знакомому коридору к двери камбуза.

Здесь пахло гарью, под ногами скрипели головешки, пепел летел в лицо и забивался в легкие, я закашлялся и прикрыл лицо воротником куртки. Подумал, что надо бы навести тут кое-какой порядок, прошел мимо кладовки и заглянул за выломанную взрывом дверь.

И понял, что ошибся, изначально оценивая урон: стоявшие у двери мешки и ящики сильно обгорели, их содержимое можно было смело выкидывать за борт, зато все припасы, что находились дальше, почти не пострадали. Открытие приободрило меня, я кое-как приладил дверь на место и пошел в самый конец коридора, туда, где находился камбуз.

Дверь выбило внутрь, посуда валялась на полу, было очень душно и пахло гарью. Сильных разрушений тут не наблюдалось, правда, холодильник не работал, и когда я его открыл, изнутри запахло так, точно внутри летучие мыши свили себе гнездо. Я осмотрелся и решил для начала прибраться, а уж потом заняться обедом. Нашел ведро, собрал в него осколки и обломки, подмел пол, подумав, что надо будет его хорошенько отмыть, и занялся разбором завалов. Разобрал помятую и закопченную посуду, прикидывая, что из этого еще послужит, а что можно выкинуть, относительно целые кастрюльки поставил в мойку, а сильно помятые и закопченные относил к двери. Одна кастрюля показалась мне слишком тяжелой, в ней что-то шуршало и тяжело переваливалось, Я кое-как снял с нее покореженную крышку и заглянул внутрь.

Там сидела Марта, она свернулась в комочек, прижала хвост к впалому боку и зажмурилась, когда в глаза ей ударил яркий свет. И сжалась еще сильнее, точно пыталась сделаться маленькой и незаметной, а еще лучше – слиться со стенками кастрюли, но получалось у нее неважно. Она перестала жмуриться, уставилась на меня своими желтыми глазами и вдруг зашипела, но не зло, а испуганно, точно жаловалась. Я вытащил Марту из кастрюли, погладил ее по спине, и ящерица вцепилась всеми лапами мне в рукав, проползла до плеча и прижалась отощавшим боком к щеке. – Не бойся, – сказал я, – все закончилось. И теперь все будет хорошо. Тебя никто не обидит, никто не тронет.

И тут я почувствовал, как бригантина дрогнула, как ее мотнуло вправо-влево, из открытого иллюминатора послышались знакомые звуки – плеск волн о деревянный борт. Мы снялись с якоря, и «Изольда» повернула назад, к дому, и шла довольно быстро, если судить по ветру, что задувал снаружи.

Марта дрожала и продолжала шипеть, но уже не так громко. Она ухватилась когтями за воротник и не отпускала его. Вцепилась намертво, так, что ткань затрещала, когда я попытался снять ящерицу со своего плеча. Ничего не вышло, и заканчивать уборку мне пришлось с грузом на спине.

Я вытер со столов и плиты гарь, вытащил мусор в коридор, решив, что выкину его позже, потом вернулся на камбуз и первым делом нашел и почистил несколько морковок. Марта, почуяв запах еды, сама сползла на стол и принялась грызть морковь, а я воспользовался моментом и пошел в кладовку, чтобы провести ревизию оставшихся припасов. Посчитал и подумал, что если мы будем экономить, то вполне дотянем до Бристоля и не умрем голодной смертью, тем более вокруг нас море, а в нем полно рыбы. Овощей, правда, оставалось немного, и Марте придется посидеть на диете, что полезно для фигуры, но вредно для характера. И ей придется остаток пути проехать «зайцем» – доктор или Тэйлор моментально выкинут ее за борт, как только обнаружат. Решив, что эта задача мне по силам, я вернулся назад и едва не наступил на ящерицу – она прикончила морковь и бежала по моим следам. Увидела, уселась на полу и, улучив момент, оказалась на столе рядом со мной. «Помогая» чистить картошку, то и дело воровала из-под ножа ломтики тут же съедала и все никак не могла насытиться.

С того дня Марта повадилась бегать за мной, точно собака, и мне приходилось всячески изворачиваться и следить за ней, чтобы ящерица не выскочила за дверь. Я понимал, что после всего, что с ней случилось, ящерица боится оставаться одна. Но попадись она на глаза Лесли или Тэйлору – и все, это будет последний день ее жизни. Поэтому я наловчился обманывать ее, когда собирался выйти, или обгонять, закрывая дверь, которую сам повесил на обе петли, перед самым носом игуаны. К счастью, моих маневров никто не видел – два матроса, что остались с нами, Морган и Джойс, почти все время проводили, управляясь с парусами и штурвалом, а братья на камбузе не показывались, полностью доверив его мне.

Тэйлору было намного лучше, он, правда, сильно похудел, был очень бледным, но командовал по-прежнему, только из каюты выйти пока не мог. Доктор показал мне пулю, что Эрроу успел выпустить в хозяина «Изольды», и сказал, что брату помогла вода. Кровопотеря была очень большой, и он бы не дотянул до корабля, где, по счастью, остался нетронутым врачебный чемоданчик. Люди Сильвера то ли не обратили на него внимания, то ли попросту не успели его выпотрошить. И операция прошла успешно.

– Вовремя успели, – сказал доктор, – еще бы немного, и братец отправился бы следом за Сильвером, а этот поганец угодил прямиком в ад, в чем я ни секунды не сомневаюсь.

Я молча кивнул и принялся собирать посуду со стола, изредка посматривая на Тэйлора. Он лежал на диване, закрыв глаза, точно спал, но мне показалось, что он прислушивается к нашему разговору. А еще я подумал, что выглядит он не так, как вчера. Неразговорчивый, сегодня он даже не порассуждал о том, как и когда вернется на остров, о чем поспешил сообщить нам, как только пришел в себя после наркоза и продолжал строить планы на будущее каждый раз, когда я его видел. И съел он сегодня меньше, чем обычно, и бледность его сегодня отдает в синеву. Но, возможно, мне просто показалось так в полумраке каюты.

Я ушел на камбуз, привычно просунул ногу в приоткрытую дверь и оттолкнул Марту, поджидавшую меня у порога. Она вообще часто сидела так, прислушивалась к каждому звуку и вертела головой, точно собачонка в ожидании хозяина. Она ждала Сильвера, скучала по нему, бежала к двери каждый раз, заслышав шаги, и я едва успевал перехватить ее по дороге. Не знаю почему, но мне была дорога эта колючая хладнокровная тварь, и я не мог заставить себя расстаться с ней – она связывала меня с прошлым, и пусть в нем было мало хорошего, и ошибок я наделал там немало, а Марта всем своим видом напоминала мне о тех днях. Она немного поправилась в боках и выглядела почти так же, когда Сильвер принес ее на «Изольду».

А Тэйлору между тем становилось все хуже. Он почти ничего не ел и плохо спал, и Лесли вконец извелся, не зная, чем помочь брату.

– Не понимаю, – говорил он мне, когда мы оставались вдвоем, – странно все это. Воду он пьет каждый день, и ничего не происходит. Улучшения нет, шов не заживает, да еще и температура поднялась, и держится, зараза. Я уж подумываю об антибиотиках, с другой стороны…

Он посмотрел на Джойса, ловко карабкающегося вверх по мачте, и, видимо, как и я, вспомнил того калеку, что еле переставлял ноги, пока не искупался в пруду. А загнал его в воду именно Тэйлор, загнал, угрожая пристрелить, и привел бы угрозу в исполнение, вздумай Джойс отказаться. И вот как все обернулось…

Дальше стало еще хуже – у Тэйлора начался бред, он с трудом узнавал нас, повязка на животе постоянно была мокрой от крови. Доктор и сам почти перестал спать и есть, не отходил от брата и все чаще отсылал меня обратно, когда я приносил им обед. Так прошло три или четыре дня, когда я утром задумался, а стоит ли вообще сегодня что-то готовить: я мог обойтись и бутербродами, а братьев я не видел со вчерашнего дня и никаких распоряжений мне не поступало.

Марта сидела на полу рядом со своей миской и завтракала нарезанными яблоками, когда в коридоре раздались шаги – кто-то быстро шел в нашу сторону. Я только успел сообразить, что происходит, как Марта подняла голову, прислушалась и моментально оказалась у двери. Она распахнулась, ящерица ловко увернулась, чтобы не получить створкой по носу и оказалась один на один с доктором.

Выглядел он неважно – бледный, заросший, еще больше похудевший, да так, что одежда висела на нем мешком. Лесли ввалился в кухню и сказал с порога:

– Данила, приготовь нам что-нибудь… – и осекся, перехватил мой взгляд и посмотрел вниз. Дергаться было бесполезно, Марта глядела на доктора: она уже поняла, что перед ней чужой, вздыбила гребень на спине и приготовилась к драке. Ящерица намеревалась защищать свою территорию до последнего и сразу потерпела поражение.

– Ах ты дрянь, – протянул доктор, – зеленая гадина. Тебя тут только не хватало. Пойдем-ка со мной.

Он ловко схватил Марту за шкирку и, держа ящерицу на вытянутой руке, понес ее по коридору к трапу. Я бросился следом, просил доктора отпустить игуану, но он меня точно и не слышал. Всю злость, ненависть и ярость, что предназначались Сильверу, доктор готовил обрушить на Марту, извивающуюся в его руке и громко шипящую.

– Не надо, – просил я, – не надо, пусть она останется. Она не сделала нам ничего плохого, я отдам ее кому-нибудь, когда мы вернемся в Бристоль…

– Еще чего, – отозвался доктор, взбегая по ступенькам, – тащить ее с собой до Бристоля. Нет, она сдохнет здесь, в море, как должен был сдохнуть Сильвер. Хотел бы я посмотреть, как его едят рыбы. Сейчас, погоди…

Он выскочил на палубу и направился к борту. Я бежал следом, понимая, что глупо выгляжу и что участь Марты решена. Доктор всерьез вознамерился избавиться от нее и собирался довести задуманное до конца. У Марты же были свои мысли на это счет – она изогнулась, вывернулась непостижимым образом, махнула хвостом и вцепилась доктору в палец, сжала челюсти и повисла на нем, растопырив лапы и подняв хвост. Доктор вскрикнул, тряхнул рукой, но Марта держалась крепко, как бульдог за свежую кость. Она еще сильнее стиснула зубы, и на палубу закапала кровь.

– Вот поганка, – доктор ударил ее по голове, Марта зажмурилась и когтями проехалась ему по руке. На коже остались три ярко-красные полосы, Лесли выругался, еще раз треснул Марту по носу, и тут я не выдержал. Подбежал, обхватил морду игуаны обеими руками, закрывая ей нос и пасть. Та держалась за палец доктора еще минуту или чуть больше, а потом стала задыхаться и разжала зубы. Я затолкал ящерицу в карман, закрыл его на кнопку, но из угла все-таки торчал кончик зеленого хвоста. Доктор поднес к носу окровавленный палец и принялся рассматривать его.

– Надеюсь, эта тварь не ядовитая, – словно сам с собой проговорил он, – противоядия у меня нет. Хорошо, что рана не глубокая, и обойдется без швов. Антибиотиков у нас мало, но твое счастье, пакость ты этакая, что осталось немного воды, – это относилось к Марте, что затаилась в моем кармане и аккуратно втянула хвост, сидела так тихо, точно ее там и не было.

– Еще раз увижу – башку отрежу. – На этот раз Лесли смотрел на меня, и я кивнул, ничего не говоря в ответ. Понятное дело, что с башкой придется расстаться Марте, но доктор был зол, очень зол.

Я потихоньку убрался с палубы, а доктор направился в свою каюту, держа перед собой окровавленную руку.

В обед все обстояло так, будто ничего и не произошло – доктор спокойно разговаривал со мной, что-то спрашивал, чем-то интересовался, а я смотрел на его руку. Полосы от когтей на коже стали багровыми, а палец посинел и здорово распух, я даже разглядел на нем следы от зубов ящерицы. Постаралась она на славу, почти прокусила палец, зато отстояла свое право вернуться в Бристоль. Что делать с ней дальше, я пока не думал, а на третий день, видя, что ничего не меняется, спросил доктора, как он себя чувствует.

– Паршиво, – ответил он, – так погано мне давно не было. Ничего не понимаю – мы извели почти всю воду, в бутылке осталось на дне, а Тэйлор узнает меня через раз, и палец болит так, что я сегодня колол себе обезболивающее. Я боюсь, что это инфекция, которой полно в пасти твоей зеленой подружки, но вода… Почему она не помогает? Ведь у Джойса все в порядке, да у тебя тоже. Загадка.

В ту ночь мы проходили через Кольцо, и я не решился выйти на палубу, просидел до рассвета в своей каюте, наглухо задраив иллюминатор, и даже закрыл его одеялом. Марта не отходила от меня ни на шаг, залезла мне под свитер и лишь изредка шипела, когда снаружи незнакомые и жутковатые звуки заглушали плеск волн о корпус «Изольды». Утром я не сразу решился выглянуть наружу, только к полудню вышел из своей каюты и посмотрел вверх через люк. Над нами было обычное серое небо, низкое, мутное, с него падали капли дождя и спускался туман, но обычный, почти родной. Я поднялся на палубу, придерживая Марту, но в этом не было нужды – она держалась так крепко, что снять с себя я мог бы ее только вместе с одеждой. Ко мне подошел Джойс – ему выпало стоять в эту ночь на вахте. Выглядел он не лучшим образом, но это сказывалась усталость, а не испуг.

– Прошли, – сказал он, – миновали эту нечисть, теперь, считай, дома. После этого Кольца я уж не знаю, чего еще мне бояться. Хотя второй раз – это уже ерунда, главное: смотреть прямо перед собой, и не обращать внимания на ту пакость, что происходит рядом. Я почти привык.

Он как-то неуверенно улыбнулся и пошел на камбуз завтракать. Марта считала его за своего, поэтому пропустила к столу, только взъерошила гребень, напоминая, что она здесь хозяйка и гость должен вести себя хорошо. Я постучал в дверь каюты Тэйлора, но ответа не получил. Прислушался, но за дверью было тихо. Тогда я решил вернуться позже, но так получилось, что Лесли первым нашел меня, и было это уже под вечер. Он снова пришел на камбуз, был сонный, бледный, потребовал себе и брату «хоть что-нибудь поесть». Я успел затолкнуть Марту в шкаф, который висел над столом, и принялся делать им бутерброды, когда доктор поставил на стол почти пустую бутылку с водой.

– Смотри, – он подвинул бутылку мне, я взял ее и поглядел на просвет. Вода стала мутной, в ней плавали крупные хлопья, они крошились от каждого движения и превращались в мелкий осадок. Я отвинтил пробку, понюхал воду и скривился – воняло от нее тухлой органикой, запашок был настолько мерзкий, что я невольно отшатнулся и поспешил закрыть бутылку.

– Я обнаружил это сегодня утром, – сказал доктор, схватил со стола готовый бутерброд, откусил хороший кусок и заговорил дальше с набитым ртом:

– Вот и отгадка. Вода теряет свои свойства вдали от острова, Данила. Ее нельзя набрать и увезти с собой впрок, и я даже не знаю, к сожалению это или к радости. Это как вода с курортов, что протухает на второй или третий день. Ее можно пить из скважины, принимать ванны, умываться, но только на месте, пока она свежая. Так и в нашем случае, – он доел бутерброд и потянулся к следующему.

– Я понял это вчера, когда у меня на пальце появился нарыв. Ждать, пока начнется абсцесс, я не стал, и вколол себе антибиотик, и Тэйлору заодно. Мы проспали всю ночь и половину дня как младенцы, и мой братец, проснувшись, заявил, что хочет есть и еще неплохо было бы прогуляться. Антибиотики действуют, а вода… Да черт с ней, с водой, буду работать, как привык. Зато не умру от голода, если братец вышвырнет меня из дела. Ведь если бы не твоя зеленая тварь, что прокусила мне палец, я бы так и потчевал Тэйлора этой водой, пока не сообразил, в чем дело.

Он забрал тарелку с бутербродами, чайник, потребовал назавтра приготовить «нормальный обед» и ушел, а я выпустил из шкафа Марту. Она еще волновалась, топорщила гребень и неотрывно смотрела на дверь, но постепенно успокоилась, забралась мне на плечо и потерлась головой о щеку. Я взял бутылку с водой и вышел на палубу. В лицо мне дунул соленый ветер, и полетели брызги: «Изольда» шла полным ходом, и по всем расчетам, дней через десять мы должны были подойти к Бристолю. Но до этого было еще долго, от моря можно было ждать чего угодно, а пока я подошел к борту и выкинул бутылку в воду. Она недолго плыла за нами, качалась на волнах, потом отстала и пропала из виду. Марта вертела головой по сторонам, крепко держалась за мой свитер и дрожала при этом, но уже от холода.

Я вернулся с ней на камбуз, поставил на стол, подумал немного и выдал ей два еще не потерявших свежесть листа салата из неприкосновенных запасов. Марта обнюхала их, посмотрела на меня, на угощение и принялась расправляться с ними медленно и неторопливо, точно делала мне одолжение.

– Ешь, – сказал я ей, – ты молодец. Ты умная и красивая. Больше ничего у меня пока нет, а когда вернемся в Бристоль, я куплю тебе хризантемы. Целый букет, тебе его хватит на два дня. Свежие хризантемы – надеюсь, они придутся тебе по вкусу.