Загадка театральной премьеры Иванов Антон
– Опять обедать идешь? – хохотнул Олег.
– Нет, ужинать, – торжественно объявил Женька. – Там Ольга Степановна испекла какие-то обалденные расстегайчики.
– Ну-ну, – расхохотался Олег. Ему было известно, что домработница Инги Турундаевской питает особенную нежность к Женьке. Однажды, когда Компания с Большой Спасской собралась в Наташкиной квартире, Ольга Степановна умиленно произнесла: «Никогда еще не видела мальчика, который бы так хорошо кушал, как Женечка».
– Ты, Олег, не нукай, – проорал в трубку долговязый друг, – а лучше диктуй алгебру. Иначе я даже переписать у тебя не успею. Время-то идет.
– Ну ты и фрукт! – пробормотал Олег и покорно принялся диктовать задачи по алгебре. Женьку следовало принимать таким, как он есть. Потому что другим он быть все равно не мог.
Едва Олег распрощался с Женькой, как позвонил Пашков.
– Почему было так долго занято? Я уже устал нажимать на эти чертовы кнопки.
– Ближе к делу, – отозвался Олег. – Есть какие-то новости?
– Иначе не стал бы дозваниваться, – скороговоркой произнес Лешка. – Сашок раскололся.
– Значит, действительно он?
Олег испытывал двойственное чувство. С одной стороны, хорошо, что нашлось достаточно простое и совсем не страшное объяснение. Но с другой – было немного жаль расставаться с тайной.
– Да нет. Это вроде бы не Сашок, – последовал неожиданный ответ Пашкова.
– А говоришь, раскололся, – удивленно проговорил Олег.
– Он по другому поводу раскололся, – продолжал Лешка. – То есть по тому самому поводу… Но не то, что ты думаешь.
– А что я, по-твоему, думаю? – перебил Олег.
– Другое, чем есть на самом деле, – навел еще больше туману Лешка.
– А чего на самом деле? – пытался добиться хоть какой-то ясности Олег.
– Ну, не то, что было позавчера, но вообще-то мы с тобой правы.
– Ты, Лешка, в своем уме? – рассердился Олег.
– Полностью, – подтвердил тот.
– Тогда объясняй нормально, – потребовал друг.
– И Машка тоже со мной согласилась, что этого нам совершенно не нужно, – к полному недоумению Олега, изрек Пашков.
– Какая Машка? При чем тут она? Ты что, не можешь говорить? – заорал Олег.
– Да. И Танька, между прочим, говорит то же самое, – отозвался Лешка.
– Понятно. – До Олега дошло, что рядом с Лешкой кто-то стоит.
– Я тебе позже перезвоню, – сказал Пашков.
В трубке раздались частые гудки.
– Лучше бы вообще не звонил, – тихо пробормотал Олег.
Чтобы зря не теряться в догадках, Олег пошел погулять с Вульфом. Едва они возвратились домой, как с работы прибыли Беляевы-старшие.
– Папа, ты почему меня не предупредил, что мы всем классом идем завтра в театр? – тут же осведомился Олег.
Вопрос сына отчего-то заметно смутил Бориса Олеговича.
– В театр? Всем классом? – удивленно спросила Нина Ивановна. – А при чем тут папа?
– Да, видишь ли, Нина, меня Олежкин классный руководитель давно просил, – усиленно отводя взгляд от жены, произнес Борис Олегович. – Ну, организовать какое-нибудь культурное мероприятие. Вот я и…
Олег сейчас просто не узнавал собственного родителя. Обычно взрывной, решительный и громогласный, глава семейства Беляевых сейчас вел себя с какой-то подчеркнутой сдержанностью и, казалось, старался как можно скорее свернуть разговор.
– Что ты и?.. – переспросила Нина Ивановна.
– Ну я и решил, что пора устроить, – с видимым трудом выдавил из себя муж. – Все-таки родной класс нашего сына. И Андрей Станиславович такой замечательный учитель… Ему с этими оболтусами очень, знаешь ли, Нина, трудно. И зарплата у него мизерная.
– При чем тут зарплата Андрея Станиславовича? – недоуменно осведомилась Нина Ивановна.
«Что это с предком творится? – в свою очередь изумился Олег. – Может, у него какие-нибудь крупные неприятности?»
– Как это при чем тут зарплата! – похоже, нашел наконец повод перевести разговор Борис Олегович. – Это ты, Нина, купаешься в благополучии…
– Я? – возмутилась Нина Ивановна. – Что ты такое несешь, Боренька?
– Конечно, и моя вина тут есть, – нашелся Борис Олегович. – Слишком уж я вас с Олегом приучил к обеспеченной жизни.
– Ты… меня… приучил? – задохнулась от праведного негодования жена. – Между прочим, мы с тобой, кажется, вместе основали нашу фирму. И теперь вместе в ней работаем.
– Но в отличие от тебя, Нина, я не утратил ощущения реальности! – издал мелодраматический возглас глава семейства Беляевых.
– По-моему, я действительно утрачиваю ощущение реальности, – потрясла головой Нина Ивановна.
– Вот, вот, я и говорю! – сардонически захохотал Борис Олегович.
«Нет, с ним вроде бы все нормально», – подумал Олег.
– Ты, Нина, совершенно не знаешь, как приходится теперь тяжело работникам образования! – продолжал Борис Олегович.
– Я не понимаю другого, – отвечала жена. – Какая связь тяжелой жизни работников образования с походом в театр, который ты каким-то образом организовал?
– Самая прямая, – ответил муж. – Я решил оказать посильную помощь.
– И куда же ты им устроил билеты? – не мигая смотрела на него жена.
– Естественно, к Прошечкиным, – снова значительно сбавил тон муж. – Они люди хорошие, вроде бы как друзья. И за билеты не надо платить.
– К Прошечкиным? – побледнела Нина Ивановна и, как была, в пальто, опустилась на стул возле вешалки.
– А что ты, Нина, в этом видишь плохого? – не глядя на жену, спросил Борис Олегович.
– Многое, Боря, – устало проговорила Нина Ивановна. – Ты разве забыл, что у Прошечкиных завтра премьера?
– Наоборот, помню, – ответил Борис Олегович. – Именно потому я и решил устроить удовольствие как ребятам, так и Андрею Станиславовичу. Еще неизвестно, когда они смогут в следующий раз попасть на такое модное мероприятие.
– И, конечно же, ты, Боря, не подумал, что у Прошечкиных очень маленький театр, – хмуро произнесла Нина Ивановна.
– И это учел, – с чувством собственного достоинства изрек глава семейства Беляевых. – Я сразу предупредил Генриха, что ребята могут посидеть и в проходах.
– По-моему, Боря, ты просто решил таким образом поссорить нас с Прошечкиными, – горестным тоном произнесла жена.
На лице Бориса Олеговича воцарилось какое-то странное выражение. Олег готов был поспорить, что мать попала в точку. Однако глава семейства Беляевых с пафосом возразил:
– Не говори глупости, Нина. Почему это Прошечкины должны с нами поссориться? Я ведь пропагандирую их искусство. Так сказать, несу его в массы. Верней, массы несу к их искусству, – уточнил он.
– Боря, ты же прекрасно знаешь Олежкин класс, – возразила Нина Ивановна. – Они обязательно что-нибудь сотворят.
– Это почему? – возмутился Олег. – И вообще мы даже не все пойдем, а только половина.
– Какая разница, – отмахнулась Нина Ивановна. – Пашков-то идет?
– Обязательно, – подтвердил Олег.
– Ну вот, – с трагическим видом выдохнула Нина Ивановна. – А ваш Пашков один десятерых стоит. Значит, скандал обеспечен.
– Мама, не забывай, что мы все уже взрослые! – воскликнул Олег.
– Это вам так кажется, – покачала головой мать. – Боря! – повернулась к мужу она. – Ну почему ты со мной не посоветовался. Лучше бы мы купили для них билеты в какой-нибудь другой театр.
– Чисто женская логика! – отбил выпад муж. – Значит, по-твоему, Нина, другой театр может лететь в тартарары, только бы твои любимые Прошечкины не пострадали!
– Боренька, ну зачем ты так! – смутилась Нина Ивановна. – Другой театр, конечно, мне тоже жалко. Но в данном случае я боюсь, что после твоего демарша Прошечкины нас больше никогда никуда не пригласят.
– Я бы не сильно расстроился, – вырвалось у главы семейства Беляевых.
– Вот ты и проговорился! – всплеснула руками жена. – Я знаю: ты никогда не любил Люду и Генриха!
– А за что мне их особенно любить? – прорвало наконец Бориса Олеговича.
Тут Олег понял, что надо вмешаться. Иначе, чего доброго, дело дойдет до крупного скандала.
– Успокойтесь, родители, – сказал он. – Мы в театре Прошечкиных ничего плохого делать не собираемся. Тем более что в спектакле играет мать Наташки.
– Какой Наташки? – удивленно поглядела на сына Нина Ивановна.
– Наташка – дочь Инги Турундаевской, – напомнил Олег.
– Она что, теперь в вашем классе учится? – полюбопытствовал Борис Олегович.
– Нет, просто Наташка – хорошая Женькина знакомая, – не стал вдаваться в подробности Олег. – Она сама пригласила его на спектакль.
– Вот видишь, Нина, – с торжеством произнес муж. – Значит, с нашей стороны одним человеком меньше.
– Ах, Боря, с тобой невозможно спорить, – махнула рукой Нина Ивановна. – Иди переодевайся, а я пойду поставлю разогревать ужин.
– Давно бы так, – с чувством превосходства заметил Борис Олегович и, мурлыкая веселую мелодию, направился в спальню.
Олег вернулся к себе в комнату. Он решил еще раз позвонить Пашкову. Трубку взял отец Лешки и Сашка, известный нейрохирург Пашков-старший.
– Здравствуйте, – вежливо проговорил Олег. – Можно Лешу?
– Леши нет, – устало отозвался Пашков-отец.
– А когда он будет? – спросил Олег.
– Трудно сказать, – последовал неопределенный ответ Пашкова-старшего.
– Попросите его, пожалуйста, перезвонить Олегу, – попросил мальчик.
– Попрошу.
И Пашков-отец повесил трубку.
«Странно, – подумалось Олегу. – Куда это Лешку унесло? Неужели что-нибудь случилось? И разговаривал он со мной как-то странно. Может, отправился за Сашком следить? Или еще что-нибудь интересное разузнал с тех пор, как мы с ним расстались?»
– Олежка, за стол! – хором позвали с кухни родители.
Вульф первым вылетел из комнаты. Аппетитом он мог сравниться разве что с Женькой. Олег последовал за псом. Но не успел он еще достичь кухни, как раздалось настойчивое пиканье домофона.
– Кто там? – нажал кнопку Олег.
– Это я! Пашков! – проорали в динамике домофона. – Быстро спускайся!
Глава 3
Культурное мероприятие в действии
– Сейчас спущусь, – начал натягивать кроссовки Олег.
– Куда это ты собрался? – выскочил из кухни Борис Олегович.
– Да я… папа… мне, в общем, надо, – лихорадочно придумывал какую-нибудь вескую причину сын.
– Опять со своими оболтусами во что-то влезли? – немедленно насторожился родитель.
– Да ни во что мы не влезли, – поторопился его успокоить Олег. – Просто тут Пашкову понадобилось…
– Ах, значит, Пашкову! – взревел Борис Олегович. – Папа приехал с работы! Папа хочет поужинать в кругу семьи! Но такая роскошь, конечно, ему недоступна. Вот вкалывать в поте лица – это пожалуйста!
– Папа, ну зачем ты вечно преувеличиваешь? – под шумок уже натягивал куртку Олег. – Я просто на минутку, потому что Лешке надо…
– Почему твоему Пашкову все вынь да положь? – воскликнул Беляев-старший. – Мог бы и подождать часок, пока мы поужинаем.
Тут домофон, словно назло, вновь ожил.
– Ты чего возишься? – бодренько прокричал Лешка. – Долго мне еще ждать?
Олег хотел ответить, но отец, отпихнув его, рявкнул в домофон:
– А сам ты подняться не можешь? Я, между прочим, никому не позволю вмешиваться как в свою личную жизнь, так и в распорядок семьи!
– Здравствуйте, дядя Боря, – последовала вежливая реплика Пашкова. – Как поживаете?
– Пока ты не возник, поживал прекрасно, – мрачно изрек глава семейства Беляевых. – Давай поднимайся, раз уж пришел.
– Может, лучше не надо? – проявил неожиданную деликатность Пашков. – Неудобно вас беспокоить.
– Ах тебе неудобно! – проорал Борис Олегович.
– Поднимайся, Лешка, – пресек дальнейшую дискуссию Олег. – Я уже приготовил тебе учебник.
Домофон смолк, чего нельзя было сказать о Борисе Олеговиче. Смерив пытливым взором сына, он коротко бросил:
– Не вижу учебника. Опять врешь?
– Вовсе нет, – на сей раз моментально нашелся Олег. – Я еще не успел взять учебник.
В дверь позвонили. Олег кинулся на лестничную площадку. Она была отделена от лифта еще одной дверью. Олег сейчас расценил это обстоятельство как большую удачу.
– Учти, ты пришел за учебником, – шепотом обратился он к Лешке. – А после ужина я выйду с Вульфом. Тогда и поговорим.
Тот понимающе кивнул. Оба мальчика направились в квартиру.
Беляев-старший переднюю не покинул. Он оставался на своем наблюдательном посту до тех пор, пока Олег снабдил недоумевающего Пашкова учебником по химии. Лишь когда Лешка ушел, Борис Олегович направился в кухню.
– Вот, сын. Теперь из-за тебя все остыло, – не преминул он заметить сыну.
– Вовсе нет, Боренька, – вмешалась Нина Ивановна. – Я держала бифштексы на маленьком огне.
На это у главы семейства Беляевых не нашлось возражений, и ужин прошел очень мирно. Стараясь не показать, что торопится, Олег отсидел в кругу семьи с добрый час. Борис Олегович сперва расспросил сына о школе. Затем пустился в пространные рассуждения о творчестве супружеской четы Прошечкиных.
По его словам выходило, что современный концептуальный авангард – это полная чушь, и он, Беляев-старший, «с тихим ужасом ожидает, что сотворили Прошечкины с несчастным Шекспиром».
– По-моему, Боря, ты ожидаешь этого совсем не с тихим, а, наоборот, с очень громким ужасом, – сухо заметила жена.
– Уж извини, моя милая, – театрально развел руками муж. – Как получается, так и ожидаю.
– Мне совершенно непонятна твоя позиция, – обиженно продолжала Нина Ивановна. – Они такие милые люди. И, кстати, их театр во всем мире пользуется успехом.
– А я разве сказал, что дураки есть только у нас, в России? – победоносно воскликнул Борис Олегович.
– Спасибо на добром слове, – поджала губы Нина Ивановна.
– Ты-то при чем? – удивленно уставился на нее муж.
– При том, что мне лично творчество Прошечкиных кажется интересным, – защищалась Нина Ивановна. – Конечно, у них далеко не все бесспорно…
Олегу живо вспомнился аквариум и актеры с аквалангами. Он, не сдержавшись, фыркнул.
– А ты не бери пример с отца, – повернулась к сыну Нина Ивановна. – Если он нетерпимо относится ко всему, чего не понимает…
– Да у твоих Прошечкиных понимать нечего! – взорвался глава семейства Беляевых.
– Если ты в этом убежден, то зачем пригласил на премьеру весь Олежкин класс? – спросила Нина Ивановна.
– Чтобы знали, что и такое есть, – хмуро произнес муж. – Кстати, Олежка, – посмотрел он на сына. – А кого там Инга Турундаевская-то играет? Вообще-то она потрясающая актриса, – мечтательно произнес он. – Какая фактура! В особенности в первых фильмах. – Тут Беляев-старший даже прищелкнул языком. – Не понимаю, зачем она согласилась участвовать в спектакле Прошечкиных?
– Инга Турундаевская там играет какую-то леди, – ответил Олег.
– Леди? – изумился Борис Олегович. – Такого, по-моему, в «Ромео и Джульетте» нет.
– Наверное, Турундаевская играет леди Макбет, – предположила Нина Ивановна.
– Нина! Ты ведь мне вроде говорила, что Прошечкины ставят «Ромео и Джульетту»? – еще сильней удивился Борис Олегович.
– Если бы ты меня лучше слушал, Боренька, то тебе сейчас не пришлось бы задавать лишних вопросов, – покачала головой жена. – Прошечкины поставили не просто «Ромео и Джульетту», а синтетический спектакль на основе лучших трагедий Шекспира.
– О боже! – простонал Борис Олегович. – Все ясно. Леди Макбет вместе с Джульеттой задушили Отелло, а Дездемона, отравив Гамлета, вышла замуж за Ромео. Ну и, естественно, в конце пьесы Генриха Прошечкина все абсолютно счастливы. Так сказать, оптимистическая трагедия.
Олег громко расхохотался.
– Ты, Боря, можешь считать что угодно, – совсем разобиделась Нина Ивановна. – Но не навязывай своих вкусов Олежке.
– Чего тут навязывать, Нина! – все сильней расходился Беляев-старший. – Только такая добрая душа, как ты, – простер он в сторону жены вилку с куском котлеты, – может искренне восхищаться подобной чушью! Синтез Шекспира! Людка в роли Джульетты!
– Люда – замечательная актриса, – перебила Нина Ивановна.
– Допустим, – перехватил инициативу Борис Олегович. – Только Джульетта – девочка, а Людка уже почти бабушка. С тем же успехом мне могут поручить роль Ромео!
– Люда не будет играть Джульетту, – заявила Нина Ивановна.
– Кого же она играет? – осведомился муж.
– Гертруду, – сказала Нина Ивановна. – Генрих ввел в свою пьесу некоторые мотивы из «Гамлета».
– Сын! – повернулся к Олегу отец. – Прости меня великодушно! Если бы я знал заранее, то и впрямь купил бы вам билеты в другой театр. Но теперь уже поздно. Придется вам всем потерпеть.
– Не расстраивайся, папа, – успокоил сын. – У нас как раз все довольны. Говорят, этот театр – одна из самых крутых тусовок в Москве.
– И совершенно правильно говорят, – подтвердила мать. – Ты, Олежка, отца не слушай. Конечно, в данном случае, – уточнила она.
– Вот посмотрит и сам разберется, – многозначительно произнес Борис Олегович.
– Я уже разобрался, – ответил Олег, бывший на многих премьерах Прошечкиных. – Мне не особенно нравится. Но, в общем, довольно прикольно.
– Нина, а кто же Джульетту играет? – поинтересовался Борис Олегович. – Хотя погоди, не отвечай, – жестом остановил он уже открывшую рот жену. – Я, кажется, догадываюсь. Джульетты в спектакле у Генриха нет. Он ее исключил за ненадобностью.
– А вот и не угадал, – с изрядной долей злорадства сообщила Нина Ивановна. – В роли Джульетты завтра дебютирует Валька Прошечкина.
– Валькирия? – разом воскликнули Борис Олегович и Олег.
– Да, – ничуть не смутилась Нина Ивановна. – Ей восемнадцать лет. Она уже на втором курсе Школы-студии МХАТ. Генрих решил, что пора ее выпускать на большую сцену.
– Да-а, – протянул Беляев-старший. – Джульетта-Валькирия – это сильно.
– Опять недоволен! – стукнула кулаком по столу Нина Ивановна. – Что тебя теперь не устраивает? Валька очень красивая и талантливая девочка. По-моему, она просто создана для роли Джульетты.
– Возможно, Нина, ты и права, – сдался наконец муж.
– Слушайте, я давно хочу узнать, – спросил вдруг Олег. – Почему Прошечкины свою дочь назвали Валькирией?
– Потому что у них никогда ничего не бывает просто, – вновь впал в обличительный пафос отец. – Не жизнь, а сплошной концептуальный авангард. А если уж надо дать имя дочери, то подавай им исландскую сагу и оперу Вагнера!
Олег украдкой взглянул на часы. Несчастный Лешка Пашков уже около часа мерз где-то во дворе. Надо было срочно выходить с Вульфом. Пес, словно прочтя мысли хозяина, вдруг несколько раз требовательно тявкнул.
– Так. Надо с ним погулять, – мигом вышел из-за стола Олег.
Борис Олегович тоже покинул кухню и отправился смотреть по телевизору очередную информационную программу. Уже дожидаясь лифта, Олег услышал возглас отца:
Читать бесплатно другие книги:
