Тепло наших сердец Робертс Нора

— Понятно. — Он смущенно откашлялся. — Возможно, в этом отношении я позволил себе попасть под влияние Памелы. Кроме того, я искренне полагал, что вам пора раскрыть свои таланты, поэкспериментировать, однако не учел вашу любовь к «Галерее» и преданность ей, а также то, что расставание с родным гнездом может вас огорчить.

— Признаюсь, я огорчилась. — Мэлори смягчила свои слова милейшей улыбкой.

— В последние две недели я много думал об этом. Мне бы очень хотелось вернуть вас, Мэлори. Чтобы вы снова взяли на себя руководство «Галереей». С десятипроцентной прибавкой к жалованью.

— Это так неожиданно… — Чтобы не закружиться в вальсе, ей пришлось представить, что она приклеилась к стулу. — Я польщена. Но… Могу я говорить откровенно?

— Разумеется.

— Разногласия, о которых мы упомянули, никуда не денутся. Мне уже несколько месяцев было неуютно в «Галерее». Это… выталкивание из гнезда рождало боль и страх, но, оказавшись в большом мире, я получила возможность оглядеться и понять, что в гнезде стало… скажем так, слишком тесно.

— Понимаю. — Джеймс поднял руки, затем сцепил их под подбородком. — Могу пообещать, что Памела не будет вмешиваться в решение вопросов, входящих в вашу компетенцию. В отношении новых приобретений, экспозиции, выставляемых авторов и так далее решающим будет ваше слово — не считая, конечно, моего.

То, чего она хотела. И даже больше, если учесть прибавку к жалованью. Она снова займется любимым делом, получив не только материальное вознаграждение, но и удовольствие, хотя и не совсем приличное, оттого, что утерла нос Памеле.

Она победила, не сделав ни единого выстрела.

— Спасибо, Джеймс. Мне трудно выразить, как я рада, что вы хотите меня вернуть, что вы мне доверяете.

— Чудесно, чудесно! — Он лучезарно улыбнулся. — Можете приступать прямо сегодня, если хотите. Все будет так, словно двух последних недель никогда и не было.

Словно их никогда и не было.

В животе образовалась пустота. И вдруг разумная и осторожная Мэлори отступила в сторону, ошеломленно слушая своего безрассудного двойника.

— Но я не могу вернуться. Я всегда буду благодарна вам и за науку, и за возможности, которые вы мне предоставили, в том числе выставив меня за дверь, вырвав из привычной, комфортной обстановки. Я намерена открыть собственный художественный салон.

«Боже правый, — подумала она. — Я собираюсь открыть собственный салон!»

— Не такой изысканный, как «Галерея», конечно. Меньше и… — Мэлори едва не сказала «доступнее», но вовремя остановилась, — скромнее, — продолжила она. — Я хочу сосредоточиться в основном на произведениях местных авторов.

— Мэлори, вы должны понимать, сколько времени и сил на это потребуется. И еще финансовый риск. — Джеймс явно был в панике.

— Знаю. Но теперь риск меня беспокоит меньше, чем беспокоил раньше. Наоборот, я предвкушаю его. Я очень вам благодарна за все, что вы для меня сделали, а теперь мне пора.

Мэлори поспешно встала, опасаясь, что еще минута, и она передумает. Страховочная сетка готова поймать ее, а она раскачивается за ее пределами, над очень твердой и очень далекой землей.

— Тем не менее, Мэлори, вы все-таки подумайте над моим предложением.

— Знаете, что бывает, когда долго смотришь вниз перед прыжком? — Она коснулась руки Джеймса и тут же поспешила к двери. — Решиться прыгнуть практически невозможно.

Не теряя времени, Мэлори отправилась по адресу, который сообщила ей Зоя. На широкой подъездной аллее уже стояла машина Даны.

«Расположение удобное, — подумала Мэлори. Практичная часть ее натуры снова вышла на первый план. — Есть пешеходная дорожка, и достаточно места для парковки».

Дом очаровал ее. Такой уютный! Втроем они приведут его в порядок. Нужно покрасить крыльцо и посадить около него виноград. Вероятно, у Зои тоже возникла масса идей по поводу того, что где посадить.

Пешеходную дорожку следует отремонтировать или переделать. Мэлори сделала пометку в блокноте, который захватила с собой. Ящики с цветами на окнах? Да, в сезон.

И было бы неплохо заменить прозрачное стекло на верху входной двери витражом. Что-нибудь особенное, сделанное на заказ. Она знает, к кому обратиться.

Мэлори занесла все это в блокнот и открыла дверь.

Холл можно занять рекламой всех трех направлений бизнеса. Да, здесь найдется место для витрин — информативных, ненавязчиво демонстрирующих товары и услуги.

И свет хороший. А полы, если их подновить, — настоящее сокровище. Стены достаточно просто покрасить.

Мэлори бродила по дому, с удовольствием рассматривая комнаты. Они словно жались друг к другу, как и описывала Зоя.

Превосходное расположение для многоцелевого проекта.

Исписав здесь несколько страниц блокнота, она вернулась к входу — как раз в тот момент, когда со второго этажа спустились Зоя с Даной.

— Потом, мне хотелось бы поставить в большой ванной комнате шведский душ и прибор для ароматерапии, — объясняла Зоя. — А пока… Привет, Мэл!

— Привет. — Мэлори опустила блокнот. — Я в доле.

— Я так и знала! — Зоя сбежала вниз и заключила ее в объятия. — Чувствовала. Ты уже видела? Прошлась по дому? Правда, здорово? Великолепно?

— Да, да и еще раз да. Наверху я не была, но первый этаж… Мне нравится.

Дана стояла на лестнице, поджав губы. Лицо у нее было задумчивое.

— Почему ты передумала?

— Не знаю. По крайней мере, не могу назвать разумную, логичную причину. Когда Джеймс предложил мне вернуться и обещал повысить жалованье, я подумала: «Ну вот, слава богу, все становится на свои места».

Она вздохнула, прижала блокнот к груди и сделала то, что хотела сделать с самого утра, — закружилась на месте.

— А потом — сама не знаю, как это вышло, — вдруг заявила, что не могу вернуться, потому что открываю собственный художественный салон. Наверное, я поняла, что не желаю возвращаться к нормальной жизни. Я хочу начать свое дело — вместе с вами. Вот и все.

— Мы должны как следует все обдумать. Все трое. Зоя, расскажи ей то, что говорила мне. О доме.

— Понимаешь, владелец хочет сдать его в аренду, но одновременно подыскивает покупателя. Вообще-то, гораздо выгоднее дом купить.

— Купить? — Пропасть, через которую перепрыгивала Мэлори, внезапно расширилась. — За сколько?

Зоя назвала сумму и, увидев, как побледнела подруга, поспешила объяснить:

— Но это первоначальная цена. Кроме того, я тут кое-что посчитала. Если выплаты по закладной на срок тридцать лет при сегодняшних процентных ставках сравнить с арендной платой, получится ненамного больше. Но ведь это капитал! Вложение. И еще налоговые льготы.

— Только не позволяй ей говорить о налоговых льготах, — предупредила Дана. — У тебя мозги расплавятся. Просто поверь мне на слово, она действительно все рассчитала.

— Нам понадобится юрист, чтобы составить договор о партнерстве, — продолжила Зоя. — Потом мы объединим наши деньги. Их хватит для первого взноса, особенно если получится сбить цену. И еще останется на жизнь. Возьмем ссуду на покупку дома и на открытие бизнеса. Мы это потянем.

— Я тебе верю. — Мэлори прижала руку к сердцу и посмотрела на Дану. — Покупаем?

— С богом. Покупаем.

— Наверное, теперь полагается пожать друг другу руки или сделать что-то в этом роде. — Зоя с сомнением глянула на подруг.

— Подождите. Сначала я должна вам кое-что рассказать. — Мэлори смущенно откашлялась. — Сегодня ночью я… была с Флинном. Три раза.

— Три раза? — Дана села на ступеньки. — С Флинном?

— Ты против?

— Я ему сестра, а не мать. — Дана потерла виски. — Но ты ведь вчера напилась?

— Напилась вовсе не я… Я просто была чуть-чуть под кайфом. Хочу сказать, что Флинн это понял и пытался вести себя как джентльмен. Хотел уйти.

— Очень мило, — заметила Зоя.

— Даже после того, как я разделась и бросилась на него.

— Ты разделась и бросилась на него?.. Вау!

Зоя рассмеялась. Дана хранила молчание.

— Я разделась и бросилась на него не только потому, что выпила и была… возбуждена. Я его люблю. Не знаю почему — точно так же я не знаю, почему хочу купить этот дом вместе с вами. Это чувство просто сидит во мне, где-то глубоко внутри, и все. Я люблю его и намерена выйти за него замуж.

— Мэлори! Как чудесно! — Романтичная Зоя обняла подругу. — Я так за тебя рада!

— Для флердоранжа еще рановато. Мне осталось убедить Флинна, что он не может без меня жить.

— Понятно.

— Я сознаю, что это может осложнить наши отношения, в том числе деловые.

— И что тогда?

— Тогда приношу свои извинения. Придется мне отказаться от дружбы и от совместных планов. Но я твердо намерена удержать Флинна, нравится ему это или нет.

Губы Даны дрогнули в улыбке. Она встала.

— Думаю, Флинн влип. Ну, чего мы ждем? Давайте пожмем друг другу руки и поехали к юристу.

12

Она не могла разобраться в своих чувствах и не знала, правильно ли поступает, но такие мелочи Дану никогда не останавливали.

Освободившись, она отправилась искать Флинна.

Не застав его в редакции, Дана поехала к ветеринару. Там ей сказали, что она разминулась с братом и Мо на пятнадцать минут. Почувствовав раздражение, Дана пришла к выводу, что сердится на Флинна, хотя для этого не было никаких оснований.

Тем не менее, когда она подъехала к дому брата, раздражение усилилось стократ.

Громко хлопнув дверью, Дана прошла в гостиную, где неподвижно, словно мертвые, лежали Флинн и его собака.

— Мне нужно с тобой поговорить, казанова.

— Не кричи. — Флинн даже не потрудился встать с дивана. Пес, растянувшийся на полу рядом с ним, жалобно заскулил. — Мо пришлось делать уколы. Мы оба травмированы. Уходи. Поговорим завтра.

— Нет, сию секунду, пока я не взяла что-нибудь острое и не воткнула в твою задницу. С чего это тебе пришло в голову трахать Мэлори, когда ты прекрасно знаешь, что ей теперь не до этого?

— Не знаю. А что еще я должен был делать, когда споткнулся и упал на ее обнаженное тело? И это не было траханье. Я возражаю против термина «трахаться», не говоря уже о том, что это не твое дело, черт возьми!

— Уже мое. Мы теперь деловые партнеры. А кроме того, еще и подруги. Это мое дело, потому что я ее люблю, а она любит тебя. Какая-то жуткая безвкусица, но тут уж ничего не поделаешь.

Чувство вины исподволь прокладывало путь в душе Флинна.

— Я не виноват в том, что она думает, что любит меня.

— Я не сказала «думает». Мэлори не дура, хотя ничего не смыслит в мужчинах. Она прекрасно разбирается в своих мыслях и чувствах. И если ты не подумал о ее чувствах, прежде чем расстегнуть штаны…

— Ради бога, отстань от меня! — Флинн сел и закрыл лицо руками. — Мэлори меня не слушала. И вообще, это она расстегнула мне штаны.

— А ты при этом всего лишь присутствовал.

— Нет никакого смысла меня за это пинать. Я и сам не рад, что все так вышло. Вообще не знаю, что, черт возьми, мне теперь делать!

Дана присела на край стола и наклонилась к нему.

— А что ты хочешь делать?

— Не знаю. Она прислала мне цветы.

— Что?

— Утром прислала мне красные розы с запиской: «Думай обо мне». И как, дьявольщина, я могу о ней не думать?

— Розы? — Похоже, эта новость Дану позабавила. — Где они?

— Ну… — Флинн поежился. — Я поставил их в спальню. Ерунда какая-то… Такая перемена ролей — это неправильно. Неестественно. Нарушение бесчисленного количества научно обоснованных норм. Я должен вернуть все на место. Только не знаю как… И перестань ухмыляться.

— Ты влип.

— Нет, не влип. Против этого термина я тоже возражаю. Ты работаешь в библиотеке… Имеешь высшее образование… Могла бы подобрать более уместные выражения.

— Мэлори создана для тебя. — Дана поцеловала брата в щеку. — Поздравляю. Я больше на тебя не сержусь.

— Плевать мне, на кого ты сердишься! И речь вовсе не о том, кто для меня создан. Дело в том, что я не создан ни для кого. Я козел. Черствый и эгоистичный. Мне нравится вести такую жизнь — распутную и неорганизованную.

— Точно, ты козел. А вот то, что черствый и эгоистичный, — неправда. Это черствая и эгоистичная сучка Лили тебя в этом убедила. И если ты ей поверил, значит, ты просто глуп.

— Выходит, ты желаешь своей новой подружке глупого козла?

— Возможно. Я люблю тебя, Флинн.

— Господи! Что-то в последнее время у меня с этим перебор… — Он щелкнул сестру по носу. — И я тебя.

— Нет. Скажи: «Я тебя люблю».

— Еще чего!

— Всего три слова, Флинн. Выдави их из себя.

— Я тебя люблю. А теперь уходи.

— У меня еще не все.

Он застонал и повалился на диван.

— Мы с Мо пытаемся вздремнуть — ради сохранения душевного равновесия.

— Лили никогда тебя не любила, Флинн. Она любила твое положение в Вэлли. Ей нравилось, что ее видят с тобой, нравилось присваивать твои идеи. Может, ты и глуп, но кое в чем здорово соображаешь. Она тебя использовала.

— И от этого мне должно стать легче? От осознания, что я позволил себя использовать?

— Прекрати обвинять себя в том, что произошло между тобой и Лили.

— Я себя не обвиняю. Я ненавижу женщин. — Он оскалил зубы в злобной улыбке. — И хочу всего лишь трахать их. Может, ты все-таки уйдешь?

— У тебя в спальне красные розы.

— О господи!

— Ты влип, — повторила Дана и ткнула пальцем ему в живот.

Флинн мужественно перенес болезненный тычок.

— Хочу у тебя кое-что спросить. Кому-нибудь из наших друзей нравилась Лили?

— Нет.

Он выдохнул и воззрился на потолок.

— Я просто проверил.

Раздался стук в дверь. Флинн выругался, а Дана вскочила.

— Я открою, — пропела она. — Может, это опять цветы.

Движимая любопытством, Дана распахнула дверь. И выругалась — так витиевато и грубо, что Флинн и представить себе не мог.

— Отлично сказано, Дылда!

Джордан Хоук, красивый как дьявол, а на взгляд Даны, даже гораздо красивее, подмигнул ей и ленивой походкой снова вошел в ее жизнь.

На какой-то миг ею овладело желание подставить ему подножку. Сдержавшись, Дана просто схватила его за руку, представляя, как выкручивает ее, словно в голливудской драке.

— Эй! Тебя никто не приглашал войти.

— Ты здесь теперь живешь?

Джордан повернулся — легко и непринужденно. Он всегда так двигался. Ростом в шесть дюймов и три фута[32], он был на пять дюймов[33] выше Даны. Когда-то это ей нравилось, но теперь вызывало раздражение.

Он не потолстел, не подурнел, не пал жертвой так часто встречающегося у мужчин облысения. Проклятье! Джордан остался таким же стройным и эффектным, а густые черные волосы точно так же обрамляли худощавое загорелое лицо с пронзительными синими глазами. Губы красиво очерчены и — она это прекрасно знала — очень изобретательны.

Сейчас они сложились в ленивую, насмешливую улыбку, в которую хотелось заехать кулаком.

— Отлично выглядишь, Дана. — Джордан провел рукой по ее волосам, и она инстинктивно отдернула голову.

— Убери лапы. Нет, я здесь не живу. Что тебе нужно?

— Свидание с Джулией Робертс, джем-сейшн с Брюсом Спрингстином и его группой, а еще холодное пиво. А тебе?

— Узнать подробности твоей медленной, мучительной смерти. Что ты здесь делаешь?

— Очевидно, раздражаю тебя. Но это приятное дополнение. Флинн дома?

Не дожидаясь ответа, Хоук обогнул Дану и прошел в гостиную. Мо приподнялся и настороженно зарычал.

— Правильно, Мо! — радостно воскликнула Дана. — Взять его!

Нисколько не обеспокоенный перспективой нападения огромной собаки, Джордан присел на корточки.

— Значит, это и есть знаменитый Мо?

Забыв о душевной травме вследствие посещения ветеринара, пес вскочил. Он прыгнул на Джордана, водрузил передние лапы ему на плечи и приветливо облизал.

Дана лишь скрипнула зубами, когда к счастливому лаю Мо присоединился смех Джордана.

— Ты большой парень, правда? Только посмотрите на эту морду! — Он взъерошил шерсть Мо, почесал пса за ушами и перевел взгляд на Флинна. — Как дела?

— Нормально. Не думал, что ты приедешь так быстро.

— Появилось немного свободного времени. Пиво есть?

— Конечно.

— Не хотелось бы прерывать вашу чрезвычайно трогательную встречу, — голос Даны ледяными стрелами вонзался в затылок Джордана. — Но какого черта он здесь делает?

— Хочу провести пару недель с друзьями в родном городе, — вместо Флинна ответил сам Джордан и обратился к товарищу: — Не возражаешь, если я остановлюсь у тебя?

— Нет, конечно. — Флинн наконец встал с дивана. — Как я рад тебя видеть!

— Ничего не изменилось. Большой дом. Классная собака. Плохой диван.

Флинн со смехом обнял друга.

— Я правда рад!

Дана смотрела на обнявшихся взрослых мужчин, и ее сердце на мгновение смягчилось. Как бы она ни относилась к Джордану Хоуку — а список ее претензий был длинным, — он всегда был верен Флинну. Не просто друг — почти брат.

Но затем взгляд этих ярких синих глаз остановился на ней, и сердце Даны снова окаменело.

— Как насчет пива, Дылда? Мы можем сыграть в игру «воспоминания», и ты расскажешь мне, как умудрилась влипнуть в эту историю с поиском выдуманных ключей.

Дана бросила на брата осуждающий взгляд, затем высоко подняла голову.

— В отличие от вас двоих, у меня есть дела.

— Не хочешь взглянуть на картину?

Эти слова ее едва не остановили, но Дана не позволила любопытству взять верх, чтобы не испортить уход. Не оглянувшись, она прошла прямо к входной двери и выскочила из дома.

Да, ей есть чем заняться. И первое, что она сделает, — вылепит восковую куклу Джордана Хоука и воткнет булавки в чувствительные места.

— Тебе обязательно злить ее? — спросил Флинн.

— Дану бесит одно мое присутствие. — Произнося это, он почувствовал неприятную пустоту внутри. — Почему она здесь не живет? В доме достаточно места.

— Не хочет. — Флинн пожал плечами и повел гостя на кухню. — Желает иметь собственный угол и все такое. Ты же знаешь Дану. Если она что-нибудь вбила себе в голову, спорить бесполезно.

— Это ты мне рассказываешь?

Чтобы успокоить крутившегося под ногами Мо, Флинн достал собачью галету и бросил псу, а затем открыл пиво.

— Ты привез картину?

— Да. Только не представляю, чем она поможет.

— Я тоже. Надеюсь, Мэлори что-нибудь поймет.

— И когда же я увижу эту Мэлори? — Джордан прислонился к кухонной стойке.

— Не знаю. Скоро.

— Мне казалось, время у вас ограничено.

— Да, да. Осталась всего пара недель.

— Проблема, приятель?

— Нет. Возможно. Все так запуталось! Это слишком быстро становится серьезным. Ничего не соображаю.

— Какая она?

— Умная и в то же время забавная. Сексуальная…

— Ты поставил сексуальность на третье место. — Джордан взмахнул бутылкой. — Это серьезно. Что еще?

— Мэлори очень целеустремленная, я бы так это назвал. — Флинн расхаживал по кухне из угла в угол. — Организованная. Честная. Не склонная к фантазиям. Да, именно не склонная к фантазиям, поэтому ее участие в этой истории с ключами переводит сию в разряд реальных, как ни дико это звучит. У нее голубые глаза. — Хеннесси вздохнул. — Большие голубые глаза.

— Самое главное опять в конце списка. Ты в нее влюбился.

Флинн поежился и, чтобы скрыть смущение, поднял бутылку с пивом.

— Есть разные степени влюбленности.

— Справедливо, но если ты так переживаешь, значит, уже увяз по колени и тебя затягивает дальше. Может быть, позвонишь ей? Пусть придет взглянуть на картину. А я взгляну на нее.

— Лучше отложим до завтра…

— Ты ее боишься. Значит, уже по пояс и погружаешься все глубже.

— Заткнись! Просто мне в голову пришла одна идея: пусть Брэд притащит сюда свою картину, и мы втроем как следует рассмотрим обе работы. Попробуем что-нибудь понять — без женщин.

— Согласен. У тебя поесть что-нибудь найдется?

— Вряд ли. Но мы сейчас закажем по телефону. Вот ассортимет и номера. Выбирай.

— На твое усмотрение. Я схожу за вещами.

Все почти так же, как во времена их юности… Если не считать того, что гостиная, в которой они расположились, сейчас стала частью его дома, а не родительского.

Обед выбирал Флинн, поэтому сегодня у них была итальянская кухня. К пиву прибавилась бутылка виски, которую принес Брэд.

Картины стояли у стены рядом друг с другом, а трое друзей расположились на полу. Мо занял диван.

— Я плохо разбираюсь в искусстве… — начал Флинн.

— …но можешь сказать, что тебе нравится, а что нет, — закончил за него Брэд.

— Не будем опускаться до банальностей.

— На самом деле все так и есть, — поддержал друга Джордан. — Искусство по природе своей субъективно. Есть «Банка супа» Уорхола, есть «Расплавленные часы» Дали, есть «Джоконда» да Винчи. У каждого свое представление о прекрасном.

— Невозможно сравнивать «Кувшинки» Моне с «Женщиной в голубом» Пикассо, как невозможно сравнивать Хэммета со Стейнбеком. Все разное — замысел, стиль, техника.

Флинн в притворном ужасе закатил глаза и повернулся в Брэду.

— До того как вы двое залезли в эти интеллектуальные дебри, я хотел сказать, что, на мой взгляд, эти две картины написаны одной рукой. Или один из художников имитировал стиль другого.

— Ага! — Уэйн покрутил в руке стакан с виски и улыбнулся. — Ладно. Согласен. И что это нам даст?

— Очень много, если отправить картину Джордана на экспертизу. Мы уже знаем, что портрет в Ворриорз-Пик и твое полотно, Брэд, разделяет больше пяти столетий. Нужно выяснить, когда была написана третья.

Страницы: «« ... 910111213141516 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Погибла актриса варьете Карола Роланд, и полицейские считают, что ее убил капитан Джайлз Армитейдж, ...
Леди Селия Шарп решительно не желает выходить замуж, но таково, увы, главное условие, которое она до...
Что делать, когда едва вы проснулись после дружеской попойки, как обнаружилось, что ваша жена ушла… ...
Почему Путин боится Сталина как черт ладана? Зачем повторяет хрущевскую ложь, горбачевскую клевету и...
Иногда бывает так, что несколько дней, месяцев, лет настолько круто меняют человеческую жизнь, что п...
По признанию Михаила Полторанина, еще в самом начале Перестройки он спросил экс-председателя Госплан...