Я – Алла Пугачева Мишаненкова Екатерина

Она была вторым ребенком в семье Бориса Михайловича Пугачева и Зинаиды Архиповны Одеговой: их первенец, Гена, родился в 1948 году, но еще младенцем умер от дифтерии.

Алла, едва появившись на свет, тоже успела напугать родителей – у нее на горле оказалась опухоль, поэтому сразу после рождения она отправилась в операционную. К счастью, все обошлось, и через несколько дней ее вручили счастливым родителям, которые и нарекли ее Аллой, в честь двух знаменитых актрис Аллы Тарасовой и Аллы Ларионовой.

Первое время после свадьбы, состоявшейся в 1947 году, Борис Михайлович и Зинаида Архиповна жили на Качновке – так назывался старый московский район неподалеку от метро «Аэропорт». Когда у них родилась Алла, они уже перебрались к Крестьянской Заставе – там, в Зонточном переулке, Борису Михайловичу дали квартиру на втором этаже двухэтажного деревянного дома. Сейчас этого дома уже не существует – в семидесятые его, как и другие двухэтажки, снесли и построили на том месте многоэтажные дома.

Квартирка, которую им дали, была совсем маленькой и без ванны, поэтому мыться приходилось в Воронцовских банях. Но для тех времен это была настоящая роскошь! Досталась она им благодаря Борису Михайловичу, ставшему к тому времени руководящим работником. Не большим начальником, конечно, но все же достаточно значительным, чтобы получить отдельную квартиру и позволить себе жену-домохозяйку.

Борису Михайловичу Пугачеву к тому времени было почти тридцать, он прошел всю войну, служил в разведке и во время уличного боя потерял правый глаз – пуля попала в стену рядом, отколола кусочек кирпича, который и попал ему в голову.

Это ранение и определило дальнейшую судьбу Бориса Пугачева: ему пришлось расстаться с мечтой стать цирковым артистом и пойти работать в обувную промышленность. Правда, жизнерадостности это несчастье его не лишило, он как был, так и остался шутником и балагуром, увлекательно рассказывающим о своих приключениях во время войны. А свой артистический дар он реализовывал, играя в любительском, так называемом народном театре. Именно от него Алла Пугачева унаследовала этот искрометный артистизм и умение быть в центре внимания.

Зинаида Архиповна Одегова была родом из городка Березняки Пермской области. Она окончила педагогический техникум, а когда началась война, стала бойцом противовоздушной обороны. Но у нее был очень хороший голос, поэтому ее вскоре взяли в концертную бригаду, которая в грузовике разъезжала по всему фронту и, как говорится, «поднимала боевой дух Красной армии».

Борис Михайлович зарабатывал очень хорошо, поэтому работать Зинаиде не было необходимости, и она достаточно долго была домохозяйкой – занималась домом и растила детей: Аллу и ее младшего брата Женю.

Женя Пугачев учился в спецшколе с языковым уклоном, а в 1968 году поступил в Горьковское высшее военно-командное училище связи. После окончания учебы стал служить в Центральном аппарате Министерства обороны.

Но через некоторое время случай разрушил его успешную карьеру. Сам он рассказывал: «В один из выходных дней я вывозил семьи командного состава на Пироговское водохранилище. Уже при подъезде к нему у меня сломалась машина. До водохранилища было близко, и все пошли пешком, а я остался ремонтировать машину. Скоро я понял, что нужна помощь, и не глядя тормознул черную «Волгу». На этой «Волге» доехал до станции и там вызвал подмогу».

Оказалось, что это была машина военного атташе посольства США. Евгения Пугачева заподозрили в связи с американскими шпионами, ничего не доказали, но все же сослали служить на Семипалатинский полигон.

Алла пыталась помочь брату, но, несмотря на то, что она была уже любима народом, ее связей было недостаточно. Более того, однажды Евгения вызвали в особый отдел и велели не афишировать свое родство с эстрадной звездой.

После Семипалатинска Евгений служил в Афганистане и только ближе к концу своей карьеры попал на «теплое место» – стал заниматься обеспечением охраны дач членов правительства. В 1994 году он вышел в отставку в чине подполковника и решил стать телохранителем, однако это дело оказалось ему не по душе. Алла Пугачева говорила, что хотела бы взять его к себе, но он «привык слушаться приказов начальства, а не сестры».

Почему-то реальное происхождение знаменитых людей очень часто не кажется их поклонникам достаточно интересным, и они придумывают легенды об обстоятельствах их рождения. Так, Маргарет Тэтчер объявляли незаконнорожденной дочерью графа, а Мэрилин Монро приписывали аж несколько разных «отцов». Не избежала подобной участи и Алла Пугачева.

По этой легенде, Зинаида Одегова еще на фронте забеременела от женатого мужчины и поспешно вышла замуж за раненого летчика, чтобы прикрыть «позор». Летчик вскоре умер, а у нее в 1943 году родилась дочь Алла. Тем временем любовник Зинаиды якобы ушел от жены, но они почему-то не поженились, а пожили гражданским браком и расстались. И уже после этого она встретила Бориса Пугачева.

История увлекательная, но не выдерживающая никакой критики хотя бы потому, что в таком случае из биографии Аллы Пугачевой выпадают целых шесть лет, а все ее документы – свидетельство о рождении, аттестат и т. д. оказываются поддельными. Подобное в Советском Союзе было просто немыслимо провернуть. А главное – для чего? Странно, что отцом Аллы при таком авантюрном раскладе объявлялся какой-то безвестный красноармеец, а не Георгий Жуков или сам Сталин – вот тогда и правда было бы что и ради чего скрывать. Но на это, видимо, фантазии мифотворцев уже не хватило.

Зинаида Архиповна сама когда-то мечтала стать артисткой, но ей удалось лишь недолго побыть певицей во фронтовой концертной бригаде. Поэтому в дочери она пыталась реализовать свою мечту.

К пятилетней Алле стала приходить учительница музыки и учить ее играть на трофейном пианино «Циммерман». Ну а в семь лет будущая певица поступила в музыкальную школу № 31 при училище им. Ипполитова-Иванова. Кстати, Зинаида Архиповна не забывала и об эстетическом развитии сына – в том же возрасте Женя начал ходить на фигурное катание.

Но в семье не было единодушия по поводу воспитания детей. Если мать мечтала о музыкальной карьере для дочери и заставляла ее часами просиживать за клавишами, то отец, глядя на усталую Аллу, начинал ругаться и требовать, чтобы ребенка оставили в покое. Впрочем, в итоге побеждала все равно Зинаида Архиповна. Евгений Пугачев, вспоминая детство и сестру, часами играющую гаммы, говорил: «Аллой Пугачевой ее сделала мама».

Когда у Пугачевых бывали гости, гордая мать сажала Аллу за пианино и просила что-нибудь сыграть. Чаще всего та выбирала «Полонез» Огинского, который знала наизусть.

Сценический дебют Аллы состоялся уже в 1954 году, причем сразу в Колонном зале Дома Союзов. Зинаида Архиповна вспоминала: «Аллочка шла на концерт в Колонный зал спокойно, а как увидела заполненный зал, побледнела, спряталась за кулисы – она росла застенчивой, но я сказала: Надо, Алла. Ты уже большая, – и она вышла…»

Зрение у нее стало ухудшаться довольно рано. Возможно, это было спровоцировано тем, что она часами сидела за пианино, глядя в ноты, возможно, дело было в нехватке овощей и фруктов и вообще скудном послевоенном питании. А может быть, стоило винить и телевизор – крошечный «Ленинград Т2» с линзой, смотреть который можно было лишь постоянно напрягая зрение. Семья Пугачевых была первой в их доме, у кого появилось это чудо техники. А вероятнее всего, свою роль сыграли все перечисленные факторы.

Как бы то ни было, окулист выписал Алле очки, и скоро у нее на носу стала красоваться жуткая «старушечья» оправа – круглая, черная, настоящий кошмар для любой симпатичной школьницы. Но поделать с этим было ничего нельзя – и она носила эти ужасные очки, высоко задрав подбородок и делая вид, будто все в порядке. А тем, кто неудачно шутил по поводу ее внешности, могла и в глаз дать.

Недовольна Алла была и своей косой – считала, что та ей не идет и вообще слишком детская. Она хотела модную стрижку, как у других девочек. Но Зинаида Архиповна не обращала внимания на ее недовольство, как, впрочем, и на то, что дочь стремительно взрослеет.

Препирательства по поводу косы закончились тем, что в один прекрасный день Алла пошла в гости к подруге, а вернулась от нее уже стриженой.

Училась в 496-й школе, расположенной в Лавровом переулке. Школа была совсем новой – в 1956 году она приняла первых учеников, в числе которых была и Алла.

Класс, в котором она училась, был трудный, свой авторитет ей постоянно приходилось отстаивать, и она для этого пользовалась любыми методами. Сама она рассказывала: «В кого-то могли влюбиться, они были красивее, все это знали. Были усидчивее. Но я была лидером. Была круглой отличницей. Мне сидеть за партой было не так интересно, как отвечать урок. Потому что я вставала лицом к классу. Это был для меня зрительный зал. И если я не знала чего-то – это было для меня просто ужасно. Как забыть слова на сцене. И все равно, если бы я даже поскользнулась и упала бы перед всем классом, я сказала бы “Ал!”. Потому что мне нельзя было иначе. Все знали, что я могу выкрутиться из любого положения. Я всегда все знала. И только иногда я специально не выучивала урок. Нельзя же всегда положительным героем выходить: я чувствовала, что это может наскучить классу».

Водила она дружбу и с местной шпаной – мальчишки ее уважали за крутой нрав и дали ей прозвище «фельдфебель». Особенно она прославилась во дворе после того, как один из приятелей неудачно пошутил насчет ее одноглазого отца, в ответ на что Алла сказала: «Сейчас ты узнаешь, как жить без глаза», – и с размаху врезала ему кулаком в глаз.

Борис Михайлович Пугачев к тому времени был уже директором Талдомской обувной фабрики и оказался замешан в каких-то хозяйственных злоупотреблениях. А случилось это как раз во время самого расцвета борьбы Хрущева с хищениями социалистической собственности. С ноября 1962 года по июль 1963 года в СССР прошли более восьмидесяти процессов по таким делам и было вынесено сто шестьдесят три смертных приговора. Так что можно считать, что Борису Михайловичу еще очень повезло – он отделался тремя годами колонии.

Был ли он на самом деле виновен – трудно сказать. С одной стороны, злоупотребления тогда действительно цвели пышным цветом, а с другой – у прокуратуры был план, сколько руководителей надо осудить, и они его старательно выполняли, не особо глядя на реальные прегрешения.

Друзьям и соседям Зинаида Архиповна сказала, что муж в длительной командировке. Хотя вряд ли она этим кого-нибудь обманула, ведь у нее после осуждения мужа конфисковали имущество, и ей пришлось устраиваться на работу. В школьном журнале Аллы за 8-й класс в графе «Род занятий и место работы родителей» значится место работы матери: «Универмаг № 41, зам. зав. отдела готового платья». Про отца ничего не сказано.

Через полтора года он вышел «за примерное поведение». Но скорее всего, дело было в том, что после снятия Хрущева кампанию по борьбе с хищениями свернули, а всех, кого посадили, постарались выпустить без лишнего шума. Со временем Бориса Михайловича даже восстановили в партии.

После чего поступила в Московское государственное музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова.

23 мая она получила свидетельство об окончании музыкальной школы, где значилось: специальность – пять, хор – пять, ансамбль – пять, сольфеджио – пять, музыкальная литература – пять. А 12 июня ей выдали и аттестат об окончании средней школы. У нее было шесть пятерок: по пению, русской литературе, арифметике, рисованию и труду. И шесть четверок: по русскому языку, истории, алгебре, геометрии, естествознанию и физике. По географии, черчению, иностранному языку, химии и физкультуре она получила тройки. Можно было бы закончить и с более высокими оценками, но Аллу куда больше занимали экзамены в музыкальной школе, и она полностью сосредоточилась на подготовке именно к ним.

Она без особых трудов поступила в Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова, расположенное прямо рядом с ее домом в Зонточном переулке. Но вопреки тому, к чему ее готовили столько лет, Алла вдруг выбрала не фортепианное, а дирижерско-хоровое отделение. Почему – никто не знал. Но ее учительница в музыкальной школе вспоминала, что однажды услышала ее пение: «Я так была потрясена, что расплакалась. “Аллочка, почему же ты не играешь с таким чувством, с каким поешь?”» Возможно, Алла уже тогда понимала, что ее призвание – пение, а не карьера пианистки. А на дирижерско-хоровом отделении голосу уделялось гораздо больше внимания.

Зыкина к тому времени уже была известной певицей, да и разница в возрасте у них была слишком большая, поэтому общались они мало. А вот с Шавриной и Шуфутинским они стали большими приятелями.

Шуфутинский вспоминал: «У Аллы была хорошая, стройная фигура, ножки такие девчачьи, лицо в веснушках и копна рыжих волос, чуть ли не до пояса. Одевалась она очень эффектно, и мальчишки вовсю за ней ухлестывали. Наша директриса Гедеванова слыла отпетой ретроградкой не только в музыке, но и в том, что касалось одежды учащихся: у кого из девчонок юбка чуть выше колена – могла не пустить на занятия или выгнать с урока, о джинсах вообще разговоров быть не могло. Пугачевой доставалось больше всех».

Алла за компанию с Шуфутинским прогуливала занятия, и они шли в кафе или в кино. А иногда вместе еще с несколькими приятелями спускались в подвал училища и устраивали там «концерт» – ребята играли, а Алла пела, причем в такой ультрасовременной, несоветской манере, что когда ее пение случайно услышал кто-то из руководства училища, ее чуть не отчислили.

Педагоги вспоминают ее по-разному. Игорь Иванович Тупиков, обучавший ее специальности хорового дирижера, говорил: «В ней тогда уже наблюдались задатки лидера. Она всегда организовывала все студенческие капустники.»

Сама она об этом вспоминала с юмором – как сбежала с занятий и случайно забрела в какой-то клуб, где шел конкурс – молодые исполнительницы в одинаковых красных сапогах одна за другой пели одну и ту же песню: «Когда на сцене появилась пятая исполнительница в таких же красных сапогах и запела ту же самую песню, стало невыносимо смешно, и я рассмеялась. Руководитель ансамбля закричал, почему в зале сидят посторонние. От этого стало еще смешнее, и вдруг неожиданно для самой себя я громко напела припев песни».

Ее вызвали на сцену, и она, не смущаясь, спела ту же песню – успела выучить ее, пока слушала других. А через несколько дней ее пригласили принять участие в гастролях эстрадной программы в двух отделениях «Пиф-паф, или Сатирические выстрелы по промахам».

Однако были две проблемы: во-первых, Алла еще училась, и нужно было, чтобы ее отпустили из училища, а во-вторых, надо было еще уговорить ее маму. С первой проблемой справились легко – Алла попросила академический отпуск по состоянию здоровья. А вот маму уговорить было куда сложнее, та с презрением относилась к эстраде и была резко против участия дочери в такой «ерунде». Убедили ее только старые друзья – артисты оперетты, которые поручились за устроителей гастролей и уговорили ее дать Алле возможность попробовать себя в качестве певицы.