Ключ от проклятой комнаты Князева Анна

На пороге с бархатной коробкой в руках стоял Виктор Иванович Шосток.

Перед работой Кравченко заехал домой и там встретил жену. Она попросила денег. Сумма небольшая, пятьдесят тысяч долларов, но давать не хотелось.

Лицо у жены было синее, как после побоев.

«Опять сделала пластику…» – Кравченко мысленно чертыхнулся.

На руках у Вики дрожала собачка Клео. Воинственный хохолок – веером, на нем – белая ленточка, точь-в-точь повязка на голове самурая. Изловчившись, собака хватила его за руку.

«Еще раз цапнет – отравлю», – подумал он и ласково улыбнулся.

Шитцу дрожала и следила за каждым его движением.

– Успокойся, деточка… – сюсюкала Вика. – Папочка у нас до-о-обренький… Папочка нас не тронет… Он даст нам немножко денежек…

Виктория Кравченко владела несоизмеримо большим капиталом, чем тот, которым располагал ее муж, что не мешало ей один раз в месяц клянчить у него небольшую сумму. Это была игра в зависимую жену и покровителя-мужа. На самом деле их супружеский «проект» финансировал Викин отец, в прошлом ответственный работник ЦК КПСС.

Григорию Федоровичу Кравченко было за восемьдесят. Он и его жена Василиса Сергеевна пребывали в совершеннейшем здравии, во многом благодаря своим безграничным финансовым возможностям.

Знакомые часто спрашивали: почему родители жены носят фамилию Кравченко. «Однофамильцы», – отвечал Игорь Петрович, и это было вранье.

В молодости Игорь работал инженером, спал за шифоньером в комнате у родителей и копил на пятую модель «Жигулей». А когда наконец купил, в тот же день сбил пешехода. Пьяная женщина бросилась на капот, отлетела в сторону и ударилась головой об асфальт. Игорь хотел отвезти ее в приемный покой, она же попросилась домой.

Во дворе правительственного дома на Кутузовском автомобиль Кравченко оказался зажат двумя черными «Волгами», из которых посыпались крепкие парни в штатском. Пассажирку извлекли из салона и со всеми предосторожностями унесли домой.

Самого Игоря сунули в «Волгу» и доставили в милицию. Там, в отдельном кабинете, ему приказали забыть обо всем. Он с радостью все забыл и вскоре раскатывал по весенней Москве с любимой девушкой Люсей.

Через неделю за ним пришли на работу. Забрали из цеха, вывели во двор, посадили в пикап и увезли за город. Когда Игорю разрешили выйти, он увидел каменный особняк, на крыльце которого стояла недавняя пассажирка.

– Меня зовут Вика, – сказала она и увела Игоря в дом.

Начиная с этого дня его каждый день стали возить к Вике. Он сделался для нее чем-то вроде наркотика или спиртного.

По мнению Викиного отца, до этого дочь влюблялась не в тех мужчин. Последним ее возлюбленным был цирковой акробат. В тот вечер, когда Вика бросилась под машину, он от нее сбежал. В автоматическом режиме Вика переключилась на Игоря. Она убедила себя в том, что любит его и что любовь взаимна. Чтобы вывести ее из этого заблуждения, Игорю были нужны честность или присутствие духа. Он же не обладал ни тем, ни другим.

Вика тем временем решила, что хочет замуж. Ее отец не возражал против свадьбы. Простой советский инженер вполне соответствовал его представлению об идеальном супруге. «Это вам не лохматый хиппи или какой-нибудь акробат, – говорил он супруге. – Но внуки будут носить нашу фамилию».

Григорий Федорович потребовал: после свадьбы зять обязан взять фамилию жены. Игорь не устоял и согласился сменить паспорт. Его собственный отец так и не узнал об этом, потому что ни его самого, ни мать не пригласили на свадьбу сына.

В первые годы Игорь ненавидел себя за то, что продался вместе с потрохами и отцовской фамилией. Постепенно ненависть к себе плавно перетекла на Вику.

Теперь им было по пятьдесят, детей у них не было. Игорь Петрович научился скрывать свои чувства. Знал: если тестю покажется, что его дочь любят недостаточно сильно, он вызовет Игоря «на ковер», а потом отберет машину или не пустит на виллу в Сардинию.

Вика вела привычную жизнь: с утра – массаж и бассейн. После завтрака – парикмахер, потом салон красоты. Один только обед с подругами занимал три с половиной часа. Подруг было много, все – никчемные лживые твари, способные лишь «трещать» о мужьях, любовниках и нарядах.

Вика не водила машину. Автомобиль «Лексус» с водителем всегда был в ее распоряжении. При желании она могла выбрать любую из двадцати машин из отцовского гаража, но ей нравился «Лексус». Возможно, потому, что название марки смахивало на слово «люкс». Ее жизнь с рождения проходила под этим знаком, и Вика ничего не собиралась менять.

Кравченко застегнул рубашку и надел свежий костюм. Открыл сейф, отсчитал пятьдесят тысяч долларов. Затем взял конверт, вложил в него несколько стодолларовых купюр и сунул во внутренний карман пиджака.

Выходя из дома, кинул деньги на стол в прихожей. Мимо, цокая коготками, пробежала собака.

– Пшшшшшшла… – прошипел Игорь Петрович.

Он ненавидел Клео, потому что она заменяла жене ребенка. Он ненавидел жену, ее отца, мать, прислугу, шофера и повара…

Он ненавидел всех, кто окружал его в этом доме.