Ярость Смит Уилбур

— Я не знаю, — ответил он и повернулся к Мередит и Аларику. — У кого нибуть есть зажигалка или веревка?

После того как они взглянули внутрь каменной коробки, они пошли к машинам. Елена стояла на том же месте, пристально вглядываясь вниз, напрягая свое ночное зрение. Она до сих пор не могла в это поверить.

Вместо гробницы здесь был проход вниз.

Теперь она поняла, почему ощущала холодный воздух, которой дул снизу по руке, которую она поставила на крышку той ночью. Она смотрела вниз, и это напомнило ей погреб или подвал в земле. Она могла видеть только одну стену, которая уходила вниз прямой линией прямо под ней, и на ней была металлическая ступенька, забитая в камень, как лестница.

— Вот, — сказала Мередит Стефану, возвращаясь. — Аларих взял мою зажигалку. И вот веревка, которую Елена положила у меня в машине, когда ми ездили тебя искать.

Маленький лучик света от зажигалки Мередит осветил темную комнату внизу.

— Я не могу заглянуть далеко, но она выглядит пустой, — сказал Стефан. — Я спущусь первым.

— Спустишься? — Спросил Мэтт. — Ты думаешь нам следует спустится вниз? Как ты думаешь, Бонни?

Бонни не шелохнулась. Она до сих пор стояла здесь с невидящим взглядом, будто ничего вокруг себя не видела. Без единого слова она подступила к краю гробницы и начала спускаться.

— Тпру, — издал Стефан. Он сунул зажигалку в карман его куртки, положил руку на ногу статуи и прыгнул.

Елене не хватило времени насладится выражением лица Алариха; она нагнулась и крикнула, — Ты в порядке?

— Отлично. — зажигалка замелькала внизу. — С Бонни тоже все хорошо. Ход постоянно идет вниз. Возьмите веревку на всякий случай.

Елена взглянула на Мэтта, который стоял ближе всех. Его голубые глаза беспомощно встретили ее взгляд, затем он опустил глаза и кивнул. Она глубоко вздохнула и положила руку на ногу статуи, как это сделал Стефан. Другая рука вдруг схватила ее за запястье.

— Я только что о кое-чем подумала, — жестко сказала Мередит. — А вдруг Бонни и управляет эта другая сила?

— Я над этим уже думала, — ответила Елена. Она похлопала руку Мередит, и прыгнула.

Рука Стефана помогла ей подняться и она огляделась.

— О, Боже…

Это было странное место. Стены были облицованы камнями, которые были гладкими, почти блестящими. На некотором расстоянии друг от друга стояли металлические подсвечники. В некоторых из них были восковые свечи. Елена не видела другой конец помещения, но с помощью зажигалки недалеко можно было увидеть металлические врата, как у церкви те что ведут к алтарю.

Бонни уже была почти снизу лестницы. Она молча ждала, пока спустятся остальные, сначала Мэтт, потом Мередит, и последним был Аларих с другой зажигалкой.

Елена смотрела вверх.

— Дамон?

Она могла видеть его силуэт в черном прямоугольнике гробницы, через которую видно небо.

— Что?

— Ты с нами? — Спросила она. Нет, — Ты идешь с нами?

Она знала, что он поймет разницу.

Она подождала пять ударов сердца в наступившей тишине. Шесть, семь, восемь…

Дамон аккуратно спустился, делая порыв воздуха. Но на Елену он так и не взглянул. Его взгляд был странно отдаленным, и она ничего не могла прочитать на его лице.

— Это крипт, — с удивлением проговорил Аларих, в то время как его зажигалка вертелась в темноте. — Подземная комната церкви, которую использовали как место захоронения. Их обычно строят у больших церквях.

Бонни шла прямо к узористым вратам и пихнула их своей маленькой белой рукой, чтобы открыть. Они покачнулись от нее.

Удары сердца Елены сейчас были слишком быстрые, чтобы их посчитать. Она заставляла свои ноги идти вперед за Бонни. Ее заостренные чутье было почти болезненным, но они ничего не могли сказать про то, куда они шли. Свет от зажигалки Стефана был насколько тусклым, что розглядеть можно било только камни под ногами, и загадочный силуэт Бонни.

Бонни остановилась.

Это оно, подумала Елена, и воздух застрял у ее горле. О, Боже это оно; почти оно. Внезапно ее охватило сильное ощущение, что она посередине ясного сна, когда она знала что спит, но ничего не могла сделать, чтобы проснуться. Она застыла.

Она могла почувствовать страх других, особенно Стефана стоявшего рядом с ней. Его зажигалка скользила по вещам на расстоянии к Бонни, но сейчас глаза Елены не замечали их. Она видела углы, плоскости, контуры помещения и потом что-то мелькнуло. Мертвлено-белое лицо, причудливо висело сбоку…

Крик не вырвался с ее горла. Это была обычная статуя. Такая же била сверху на крышке гробницы. Эта гробница была очень похожа на ту, через которую они прошли. Кроме того, что она была разрушена. Ее крышка была разбита на две части и все это било под землей. Что-то, похожее на хрупкие осколки из слоновой кости, было разбросано по полу. „Кусочки мрамора, Елена отчаянно говорила себе; это всего лишь мрамор, кусочки мрамора.“

Это были дробленные человеческие кости.

Бонни развернулась.

Ее сердцевидное лицо покачнулось, и теперь ее пустой неподвижный взгляд осмотрел каждого из их группы. И ее взгляд остановился на Елене.

Потом, вздрогнув, она очень резко наклонилась вперед, как кукла-марионетка, которой перерезали нити.

Елена поймала ее, чтобы та не упала.

— Бонни? Бонни?

Коричневые глаза, которые на нее смотрели, были расширены и дезориентированы. Это был собственный взгляд напуганной Бонни.

— Но что случилось? — Требовала Елена. — Оно ушло?

— Я тут.

Над разграбленной гробницей показывался туманный свет. „Нет, это не свет“ подумала Елена. Она осмотрела его своим зрением, и этот свет был в неправильном спектре. Но он не был ни инфракрасным, ни ультрафиолетовым. Это что-то иное. Что-то, чего человеческое зрение увидеть не могло. Оно раскрывалось перед ней, и она чувствовала его Силу.

— Другая Сила, — прошептала она и ее кровь застыла.

— Нет, Елена.

Голос не был звуком, так же как и увиденное не было светом. Он был грустный и тихий, как сияние звезд. Это ей что-то напомнило.

„Мама?“ дико подумала она. Но это не был голос ее матери. Свечение над гробницей казалось, закручивается в воронку, ив следующий миг Елена разглядела в нем лицо, грустное и знатное. И она его узнала.

— Я тебя ждала, — мягко промолвил голос Хонории Фелл. — Здесь я могу поговорить с тобой у моей нынешней форме, не используя губы Бонни. Послушай меня. У вас мало времени, а опасность очень велика.

Елена нашла свой язык:

— Но что это за комната? Почему ты привила нас сюда?

— Ты спрашиваешь меня. Я не могу показать, пока ты спрашиваешь. Это ваше поле битвы.

— Я не понимаю.

— Это помещение было построено для меня людьми церкви Феллов. Место отдыха моего тела. Секретное место для того, кто имел секретные силы. Как и Бонни, я знаю вещи, которые больше никто не знает. Я вижу вещи, которые никто не видит.

— Ты медиум, — хрипло прошептала Бонни.

— В те дни они называли это колдовством. Но я никогда не использовала свои силы, чтобы навредить кому-либо, и когда я умерла, они построили мне этот памятник чтобы я и мой муж могли отдыхать в мире. Но через много лет нас побеспокоили.

Жуткий свет начал двигаться, и приобрел форму Хонории.

— Другая Сила пришла в церковь Феллов, полна ненависти и разрушения. Она разрушила место моего отдыха и разбросала мои кости. Это место стало домом для нее. Когда она уходит творить зло в моем городе, я просыпаюсь.

— Я уже устала предупреждать вас, Елена. Она живет здесь, под кладбищем. Она ждала тебя, наблюдала за тобой. Иногда в форме совы.

Сова. Мозг Елены работал бистро. Сова, как та сова, что гнездилась на колокольне церкви. Как та сова что била на амбаре, как та сова на старом дереве возле ее дома.

„Белая сова… Хищная птица… Пожиратель плоти…“ подумала она. А потом она вспомнила большие белые крылья, что казалось, растянулись на горизонте. Большая птица с тумана или снега следовала за ней, концентрировалась на ней, полная жажды крови и животной ненависти…

— Нет! — закричала она, когда воспоминания проглотили ее.

Она ощущала руки Стафана у себя на плечах, его пальцы сжались почти до боли. Это вернуло ее к реальности. Хонория Фелл все еще говорила.

— И ты Стефан, она и за тобой следила. Она возненавидела тебя еще до того, как возненавидела Елену. Она мычала тебя, игралась как кот мышей. Она ненавидит тех, кого ты любишь. Она полна ядовитой любви к себе.

Елена невольно обернулась. Она увидела Мередит, Алариха, и Мета, которые стояли будто окаменевшее. Бонни и Стефан были возле нее. „Но Дамон… где Дамон?“

— Ее ненависть выросла настолько, что она убьет любого, с удовольствием прольет любую кровь. Прямо сейчас контролируемые ею животные выбегают из леса. Они идут на свет, они идут в город.

— Снежные танцы! — резко сказала Мередит.

— Да. И на этот раз они будут убивать до тех пор, пока последнего из них не убьют.

— Нам следует предупредить людей, — сказал Мэтт. — Каждый участвует в этом танце.

— Вы никогда не будете в безопасности, пока разум что контролирует их, не будет уничтожен. Убийства возобновляться. Вы должны уничтожить Другую Силу, которая ненавидит; Вот почему я привела вас сюда.

Здесь появилась другая вспышка света; она, казалось, увеличивается.

— Вы смелые, если вы найдете ее. Будьте сильными. Это все, что я могу сделать для вас.

— Подождите пожалуйста! — Начала Елена.

Непрерывный жесткий голос не обращал на нее внимание.

— Бонни, у тебя есть выбор. Твои силы — это ответственность. Они также и дар, который может исчезнуть. Ты хочешь оставить их?

— Я… — Бонни потрясла головой от страха. — Я не знаю. Мне нужно время…

— Времени нет. Выбирай. — Свет начал сгущаться.

Глаза Бонни были смущенными и неопределенными, она нашла лицо Елены в поисках помощи.

— Это твой выбор, — прошептала Елена. — Ты сама должна решить.

Потихоньку неуверенность покинула лицо Бонни, и она кивнула. Она стояла вдали от Елены, без поддержки, повернута к свету.

— Я их оставлю, — хрипло сказала она. — Я с ними как-нибудь справлюсь. Как моя бабушка.

Появилось какое-то мерцание развлечения из света.

— твой выбор мудрый. Возможно, ты будешь использовать их также хорошо. Это последний раз, когда я с тобой разговаривала.

— Но…

— У меня заслуженный отдых. Битва ваша. — И свет потух, как последний уголь затухшего костра.

Он пропал, и Елена больше не чувствовала давления вокруг нее. Что-то произойдет. Некая сокрушительная сила приближалась к ним, или нависала над ними.

— Стефан…

Стефан ее тоже ощутил; она могла говорить.

— Давайте же, — сказала Бонни, и в ее голосе слышалась паника. — Нам надо выбираться отсюда.

— Нам нужно пойти на танцы, — задыхался Мэтт. Его лицо было белым. — Ми должны помочь им…

— Огонь, — испугано крикнула Бонни, будто она только начала мыслить. — Огонь не убьет их, но он может их задержать…

— Ты что не слышала? Нам нужно определить кто эта Другая Сила. И она тут, прямо тут, прямо сейчас. Ми не можем идти! — крикнула Елена. Ее мысли беспорядочно летали. Картинки, воспоминания, это предвещало что-то ужасное. Жаждущее крови… она это чувствовала…

— Аларих. — начал Стефан, взяв все в свои руки. — Возвращайся. Возьми остальных; делай все, что сможешь. Я останусь…

— Я думаю, нам всем стоит убраться! — перебил Аларих. Его крик был оглушающим.

Он покачал зажигалкой, демонстрируя Елене то, чего она раньше не видела. В стене возле нее была зияющая дыра, будто каменная облицовка прорвалась. Это бил туннель в сырую землю, черный и бесконечный.

„Куда он ведет?“ удивилась Елена, но мысль бела прервана ее криком от страха. „Сова… Хищная птица… Пожиратель плоти…“ „Ворона“, внезапно она поняла, чего боялась.

— Где Дамон? — кричала она, поворачивая Стефана. — Где Дамон?

— Бежим! — крикнула Бонни, ее голос был пропитан ужасом. Она побежала к вратам, так как и звук, разрывающий мрак.

Это было рычание, но не собачье. Они не ошиблись. Оно звучало намного глубже и тяжелее. Это был громкий звук, и от него тянуло звериной охотой и жаждой крови. Оно многократно повторялось эхом, дребезжа кости Елены.

Оно парализовало ее.

Звук послышался опять, голодный и дикий, но как будто слегка ленивый. Это была уверенность. За этим последовала тяжелая поступь с тоннеля.

Бонни хотела закричать, издав только тоненький свистящий звук. Что-то шло с тьмы тоннеля. Форма шла, раскачиваясь по-кошачьи. Елена узнала этот рык. Это был звук крупнейшей большей кошки, большей лева. Глаза тигра светились желтым, так как он подходил к краю тоннеля.

Наконец все случилось.

Елена чувствовала, что Стефан хочет оттолкнуть ее назад, убрать с пути. Но ее окаменевшее мускулы не дали ему этого сделать, она знала, что уже слишком поздно.

Грациозный прыжок тигра, и могучие мускулы летели в воздухе. В это мгновение, он бил как вспышка молнии. Она увидела худой мускулистый бок и гибкий позвоночник. Но она кричала не ему.

— Дамон, нет!

Это был всего лишь волк появившейся из тьмы, чтобы встретить его. Она заметила, что тигр был белым.

Большой кот бросился на волка и откинул его, и Елена почувствовала что Стефан убирает ее с дороги, отпихивая ее в безопасную сторону. Ее мускулы были обмякшими и она оказалась возле стены. Сейчас между ней и рычащей белой формой была крышка гробницы, а врата были с другой стороны.

Недостатками Елены сейчас были ужас и замешательство. Она ничего не понимала, и была сбита с толку криками в ушах. На какое-то мгновение она была уверена что Дамон игрался с ними все это время, что он и был Другой Силой. Но злоба и жажда крови, что исходили от тигра, были безошибочны. Это то, что гналось за ней на кладбище, и к деревянному мосту, и это убило ее. Это та белая Сила, которую хочет убить волк.

Это были не равные соперники. Хоть волк и был быстрый и агрессивный, но он не имел шансов. Один сильный удар тигра, и его большие когти раздерли плече волка до кости. Челюсти раскрылись, он зарычал и попробовал переломать волку шею.

Но Стефан помешал ему. Яркое пламя засветилось в глазах тигра, и он отшвырнул раненого волка с пути. Елена хотела закричать, хотела что-то сделать, чтобы избавится от боли внутри нее. Она не понимала; она ничего не понимала. Стефан был в опасности. Но она не могла двигаться.

— Выбирайтесь! — Кричал Стефан остальным. — Сейчас же, выбирайтесь!

Быстрее чем любой человек он отскочил от удара белой лапы. Огонь все еще горел в глазах тигра. Мередит была по другую сторону врат. Мэтт наполовину нес, наполовину волочил Бонни. Аларих был с ними.

Тигр пригнул на врата и те с грохотом закрылись. Стефан уклонялся, так как он сильно устал, чтобы опять лезть в драку.

— Ми тебя не покинем… — кричал Аларих.

— Бегите! — орал на него Стефан. — Идите на танцы и сделайте что сможете! Ну же!

Волк атаковал снова, пренебрегая кровоточащей раной на голове и плече, где сияли мускулы и сухожилия. Тигр продолжал драться. Звериные звуки были такими громкими, что Елена не могла устоять на ногах. Мередит и другие ушли; Зажигалка Алариха пропала.

— Стефан! — завопила она, увидев, как он готовится к прыжку, чтобы опять драться.

Если умрет он — она тоже умрет. Если ей суждено умереть, она хочет быть с ним.

Паралич покинул ее, и она пошла к нему, рыдая, потянулась и крепко его обняла. Она почувствовала его руки, которые сильно ее обнимали. И была такой же решительной, как и он. Она остановилась, и они стали лицом к лицу.

Волк был сражен. Он лежал на спине, несмотря на его темный мех под ним можно было увидеть лужу крови. Над ним стоял белый кот. Широко раскрытые челюсти были в дюйме от черного горла. Но смертельного укуса в шею не последовало. Вместо этого тигр поднял голову и посмотрел на Стефана с Еленой.

В зловещей тишине Елена заметила маленькие детали его внешности.

Усы были тонкие и изогнутые, как серебреные нити. Его мех был белым, с нечеткими, блестящими как отполированное золото, полосами. „Белый и золотистый“, подумала она, вспоминая сову на амбаре. Это взбаламутило ее память… что-то, что она видела… или слышала…

Тяжелым ударом, тигр выбил зажигалку с руки Стефана. Елена слышала его шипение от боли, но она ничего не видела в темноте. Там где вообще не было света, даже охотник был слеп. Цепляясь за него, она ждала боли смертельного удара.

Вдруг у нее закружилась голова; все закружилось, стало как в тумане, и она не смогла удержать Стефана. Она не могла думать; она не могла говорить. Земля, казалось, ушла из-под ее ног. Мрачно она подумала, что на нее действует Сила, которая поражала ее разум.

Она ощущала, что тело Стефана улетает от нее, и она больше не могла бороться с туманом. Она падала вечно и не знала когда достигнет земли.

Глава 14

Белая сова… охотник… тигр. Игра с ней подобно игре коту с мышью.

Смерть находится в доме.

И котенок, котенок бежал от Дамона. Не из опасения, а из-за боязни, чтобы быть обнаруженным. Подобно тому, когда это стояло на груди Маргарет, она вопила при виде Елены вне окна.

Елена стонала и почти всплыла от бессознательного состояния, но серый туман тянул ее спину в низ, прежде чем она могла открыть глаза. Ее мысли кипели вокруг нее.

Отравленная любовь… Стефан, это ненавидело тебя прежде, чем это ненавидело Елену… Белый и золотой…

На сей раз, когда она изо всех сил пыталась открывать ее глаза, она преуспела. И даже прежде, чем она могла сосредоточиться в тусклом и изменяющемся свете. Она знала… Она наконец знала.

Фигура в тянущемся белом платье отпрянула от свечи, которую она зажигала, и Елена видела то, что, возможно, было ее собственным лицом на его плечах. Но это было тонко искаженное лицо, бледное и красивое как ледяная скульптура, но может и нет. Это походило на бесконечные отражения себя, Елена видела в ее мечте о зале зеркал. Искривленный и голодный, и насмешка.

— Привет, Катрин, — шептала она.

Катрин улыбнулась, хитрой и хищной улыбка.

— Ты не столь глупа, как я думала, — вымолвила она.

Ее голос был легкий и сладкий, напоминающий звон колокольчиков, Елена думала. Подобно ее ресницам, горели серебристые огни в ее платье, когда она двигалась, колокольчики звенели. Волосы были золотые, почти такого же светло-золотого цвета, как и Елена. Ее глаза походили на глаза котенка: сияющие как синий драгоценный камень. На ее изящной шеи висело ожерелье, с камнем того же самого яркого цвета.

Горла Елены напряглось, как будто она кричала. Оно горело от пересыхания. Даже от малейшего движения, шея жутко ныла.

Стефан был около нее. Связанный, он был привязан к железным воротам. Его голова висела около груди, и Елена поняла, что он был смертельно бел. Его горло было порвано, и кровь капала на его воротник.

Катрин возвращалась…

— Почему?! Почему ты сделала это? — Елена яростно размышляла.

Катрин улыбнулась, обнажив острые, белые зубы.

— Я люблю его, — сказала она. — Разве ты не любишь его?

Только тогда Елена поняла, почему она не могла двигаться, и руки сильно изнывали. Она была связана как и Стефан. Елена увидела Дамона. Он был в худшей форме чем его брат. Его жакет и рука были разорваны, и при виде ран Елена ужаснулась. Его рубашка разорвано в лохмотьях, и Елене могла видеть крошечное движение его ребер. Он дышал. Кровь, спутанные волосы, разорванная одежда… Елена наткнулась на его безжизненные глаза.

— Кого ты любишь больше? — спросила Катрин доверчивым голосом. — Ты можешь сказать мне? Кого ты любишь больше?

Елена смотрела на нее, лицо Катрин вызывала у нее отвращение.

— Катрин, — шептала она. — Пожалуйста… Пожалуйста послушай меня…

— Скажите мне. — Катрин наклонилась к Елене так близко, что почти касалась ее губами. — Я думаю, что они — оба забава для тебя. Ты любишь забаву, Елена?

Елена оттолкнула ее лицо. Катрин рассмеялась.

— Я знаю, что настолько трудно выбрать. — Она сделала небольшой пируэт. Ее волосы стекали подобно водопаду по ее спине.

— Это, все зависит от твоего вкуса, — Катрин продолжала, делать небольшие пируэты продвигаясь к Дамону. Она просмотрела на Елену.

— Но тогда я имею такое пристрастие к сладкому. — Она схватила Дамона за волосы, и, дергая его голову, пронзила его шею своими белоснежными клыками.

— Нет! Не делай этого; не травмируй его… — Елена, пробовала вырваться, но все попытка оказались напрасными. Катрин издавала звуки животного. Дамон стонал даже в бессознательном состоянии. Елена видела толчки его тела от боли.

— Пожалуйста остановись; о, пожалуйста остановись… — Умоляла Елена.

Катрин подняла ее голову. Кровь прилила к ее подбородку.

— Я хочу есть, а он настолько хорош, — вымолвила она. Катрин снова впилась в Дамона. Елена вскликнула.

„Я шла на это, думала Елена, то выступление в лесу, я шла на это. Я травмировал Стефана подобно этому, я хотел убить его…“

Темнота окружила ее.

Мередит и Матовый выпрыгнула из ее автомобиля, оставляя открытые двери. Впереди, Аларик и Бонни сделали то же самое.

— Что относительно остальной части города? — кричала Мередит, подбегая к ним. Ветер становился все сильнее и сильнее, и по лицу побежали колики.

— Только тетя семейства Елены, Джудит и Маргарет, — вопила Бонни. Ее голос был пронзителен и напуганный, а взгляд концентрировал с ним. Она наклонила голову сказала:

— Да, вот именно. Они — другие. Держите их в подвале!

— Я сделаю это. Вы три берете танец! — обратилась Бонни и побежала за Алариком. Мередит побежала к ее машине.

Танец подходил к завершению. Так много пар были около автостоянки. Аларик кричал на них, поскольку он, Матовый и Бонни прибыли, обстреливая.

— Возвратитесь в здание! Загоните каждого внутри, и закройте двери! — он вопил на шерифа. Но время было наисходе. Он достиг кафетерия так же бесшумно, как и темная фигура. Один мент спустился без звука и шанса запустить в него оружием.

Другой был более быстр, и выстрел прозвучал. Студенты кричали и убегали а место стоянки. Аларик пошел за ними, пытаясь вернуть их.

Фигуры вышли из темноты между припаркованными автомобилями со всех сторон. Паника возобновилась. Аларик продолжал кричать, продолжал пробовать собрать испуганных студентов к зданию. Здесь они были легкой добычей.

Во внутреннем дворе, Бонни обратилась к Матовому.

— Нам нужен пожар! — сказала она. Матовый бросился в кафетерий и выпустил коробку. Он бросил это к земле, нащупывал в его карманах что-нибудь воспламеняющееся.

Матовый нашел только бумажку и незамедлительно зажег ее. Это было единственное безопасное место. Матовы помогал людям в кафетерии. Бонни вбежала в нуторь кафитерия и буйно начала искать сцену.

Она смотрела в надежде увидеть взрослых, но вокруг были только паниковавшие дети. Тогда он увидела красные и зеленые художественные оформления.

Шум был очень сильный; даже собственного голоса при всем желании ты не туслышешь. Пробираясь мимо людей, пробующих выходить, она подобралась в угол комнаты. Каролинский был там, выглядя бледным без ее летнего загара, и нося королеву снега диадема. Бонни буксировала ее на микрофон.

— Вы способны говорить? Скажите им оставаться внутри дома! Скажите им начинать снимать художественные оформления. Мы нуждаемся в чем — нибудь, что будет гореть — деревянные стулья, материал в канистрах мусора, что — нибудь. Скажите им, что это — наш единственный шанс! — добавила она, поскольку каролинский уставился на нее, испуганным взглядом:

— У тебя есть корона… так что нам делать?

Она не думала, что каролинский доверится. Она погрузилась снова в негодование комнаты. Время спустя она слышала голос Каролин, сначала колеблясь и затем срочный, на громкоговорителях.

Была мертвая тишина, когда Елена открыла глаза.

— Елена?

При хриплом шепоте, она пробовала сосредоточиться и изучила заполненные болью зеленые глаза.

— Стефан, — вымолвила она. Она наклонялась к нему. Елене стало бы лучше, если она могла хотя бы кончиками пальцев дотронуться до него.

Вдруг послышался смех. Елена не поворачивалась, но Стефан неожиданно повернулся. Елена видела его реакцию, видел последовательность выражений, проходящих поперек его лица почти слишком быстро, чтобы их разгледеть. Чистый удар, недоверие, расцветающая радость — и затем ужас. Ужас, который наконец поглотил его глаза.

— Катрин, — сказал он. — Но это невозможно… Этого не может быть. Ты — мертва…

— Стефан… — еле слышно произнесла Елена, но он не отвлекся.

Катрин хихикала позади Елены.

— Ты пробуждаешься, также, — сказала она, смотря на Елену. Елена чувствовала волну власти. После небольшого промежутка времени голова Дамона медлино поднялась.

Он никак не отреогирывал на происходящее. Он наклонял голову. Тогда он улыбнулся, слабой и болезненной улыбкой.

— Наш сладкий небольшой белый котенок, — шептал он. — Я должен был знать.

— Ты не знал, тем не менее, не так ли? — сказала Катрин, как нетерпеливый котенок, играющий игру.

— Вы даже не предполагали. Я дурачила каждого. — смеялась она. — Это была такая большая забава, наблюдая за вами. А вы даже не знали! Ни один из вас не знал, что я была там. Я даже царапала одного из вас однажды!

— В доме Елены. Да, я помню, — медленно сказал Дамон. Он не был сердит, сколько удивленым.

— Хорошо, ты — конечно охотник. Леди и тигр, как это было раньше.

— И я помешал Стефану, — хвасталась Катрин. — Я видела вашу борьбу, мне нравилось наблюдать за этим. Я следовала за Стефаном к краю леса, и затем… — Сказала она, захлопывая руки будто она поймала каго-то, при этом злобно хихикая.

— Я собиралась держать его, чтобы играть сним, — доверилась она. Катрин злобно посмотрела на Елену. — Но ты отобрала его. Это была твоя ошибка, Елена. Ты не должна была делать этого.

Ужасная ребяческая хитрость ушла от ее лица, и на мгновение Елена бросила взгляд на жгучую ненависть к Катрин.

— Жадные девочки наказаны, — сказала Катрин, продвигаясь к ней, — а ты — жадная девчонка.

— Катрин! — Стефан пришел в себя и заговорил. — Разве ты не хочешь сказать нам, что еще ты сделала?

Отвлеченная, Катрин отстранилась. Она выглядела удивленной, затем польщенной.

— Хорошо — если ты действительно хочешь, — сказала она. Она обнимала его локти с его руками и делала пируэт снова.

— Нет-сказала она радостно, возвращая. Елена бросала тайные взгляды на Стефана. Она не знала, когда Катрин остановится. Но инстинкт говорил бороться, бороться за жизнь, пока она могла.

— Ты напала на Викки, — сказала она, тщательно. Немного помедля, с увереностью казала Елена.

Страницы: «« « 345678910 » »»