Черная книга Рэнкин Иэн
Ребус поделился с ней этой историей.
— Стоит попробовать, — решила она. — Что еще у нас есть?
У Ребуса был хороший знакомый в отделении уголовной полиции Данфермлина. Сержант Хендри. Ходили слухи, что Хендри слишком хорош для своей работы, а потому никогда не получит повышения. Пролезали наверх только идиоты, от которых хотели избавиться. Будучи инспектором, Ребус не спешил с этим соглашаться. Но он признавал, что Хендри давно уже должен был стать инспектором, и только удивлялся, кто или что ему препятствует. Характер у него был уживчивый, так что причина не могла крыться в этом. Хендри был одним из самых уравновешенных людей, каких доводилось встречать Ребусу. Его хобби — наблюдение за птицами — отражало его характер. Они как-то раз по случаю обменялись номерами домашних телефонов. Да, попробовать стоило.
— Привет, Хендри, — сказал он. — Это Ребус.
— Ребус, ты наверняка хочешь испортить выходной рабочему человеку.
— Что, наблюдал за птичками?
— Видел пестрого дятла сегодня утром.
— Это что! Я как-то видел пестрый хобот.
— Ну, я по сравнению с тобой человек отсталый. Говори, что нужно.
— Нужно, чтобы ты открыл ваш местный телефонный справочник. Я ищу букмекерские.
— Кого-нибудь конкретно?
— Нет, я непривередливый. Меня интересуют названия и адреса всех контор.
— В каком радиусе?
Ребус задумался.
— Данфермлин, Лохгелли, Карденден, Келти, Баллингри. Для начала хватит.
— На это потребуется время. Тебе можно перезвонить?
— Да, конечно. И поверти в голове два имени — Тэм и Эк Робертсоны. Они братья.
— Хорошо. Понял. Тебе звонить на Арден-стрит?
— Что?
— Тебя же выставила твоя докторша. В чем дело-то? Не умеешь себя вести в постели?
— Кто тебе сказал?
— Ну, слухами земля полнится. Так, значит, правда?
— Неправда. Просто мой брат приехал на… да ладно, забудем об этом.
— Ладно, я перезвоню.
Ребус положил трубку:
— Уму непостижимо! Каждый сукин сын, похоже, знает про меня и Пейшенс. Что, в газете было извещение, откуда?..
Шивон улыбнулась:
— Что теперь?
— Хендри обещал позвонить позже. А мы пока можем выскочить и перекусить.
— А если он позвонит и не застанет нас?
— Перезвонит.
— Автоответчика у вас нет?
— Он у меня не хотел работать, и я его выбросил. А потом, в Файфе букмекерских до черта — Хендри будет искать не один час.
Они пошли на Толлкросс. Шивон настояла на прогулке — ей требовался свежий воздух.
— Я думал, ты надышалась на футболе.
— Смеетесь? Чем? Табачным дымом, запахом пивного перегара и мясного пирога…
— Ты портишь мне аппетит перед карри.
— Вы тоже наверняка любите индийские блюда, чтобы пожар во рту.
— Исключительно мадрасские, — сказал Ребус.
За обедом Ребус сказал Шивон, что теперь она может отправляться домой. Вряд ли сегодня что-то удастся сделать со списком букмекерских. А завтра они будут закрыты. Но Шивон хотела остаться — по крайней мере, дождаться звонка от Хендри.
— Мы еще не просмотрели все материалы, — возразила она.
— Верно, — сказал Ребус.
Они поели, и, пока Шивон пила кофе, Ребус заказал еду для Майкла навынос.
— Как он? — спросила Шивон.
— Выздоравливает, — решительно сказал Ребус. — Он съел уже почти все назначенные ему таблетки. Когда окончательно с них слезет, все наладится.
Словно чтобы подтвердить его слова, Майкл встретил их в кухне, где макал чайный пакетик в кружку с горячим молоком. Судя по его виду, он только что принял душ и побрился.
— Я принес тебе поесть, — сказал Ребус.
— Ты, видать, умеешь читать мысли на расстоянии.
Майкл сунул нос в пакет с едой:
— Роган-джош?
Ребус кивнул и повернулся к Шивон:
— Майкл лучший специалист в городе по роган-джошу.
— Тут звонили, пока вас не было, — сказал Майкл, вытаскивая контейнеры с едой из пакета.
— Хендри?
— Именно так он и назвался.
— Ничего не просил передать?
Майкл открыл оба контейнера — с рисом и мясом.
— Он сказал, чтобы ты заготовил ручку и побольше бумаги.
Ребус улыбнулся Шивон:
— Идем, избавим Хендри от расходов на междугородние звонки.
— Хорошо, что ты перезвонил, — были первые слова Хендри. — Во-первых, я через полчаса ухожу играть в кегли. А во-вторых, список довольно большой.
— Тогда начинай, я готов, — сказал Ребус.
— Я мог бы отправить его факсом тебе в отделение.
— Нет, не получится. Я вне игры.
— Я не знал.
— Забавно. О моей любовной жизни ты неплохо информирован. Я готов.
Хендри зачитывал имена, адреса и телефонные номера, а Ребус надиктовывал их Шивон. Она заявила, что владеет скорописью, а потому и взялась записывать. Но через десять минут у нее устала рука, и они поменялись ролями. В конечном счете список уместился на трех листах писчей бумаги формата А4. Кроме того, Хендри дал и кое-какие собственные наводки: у кого были проблемы с лицензированием, кого подозревали в перепродаже краденого, где собирались всякие бездельники и тому подобное. Ребус был благодарен за все.
— Отличные заведения, эти букмекерские, — сказал он, когда Шивон протянула ему трубку.
— Можешь не сомневаться, — заверил его Хендри. — Ну, я пошел?
— Конечно. Спасибо за все.
— Надеюсь, это поможет тебе вернуться в игру. Нам всегда нужны все надежные полузащитники. Да, кстати, те два имени, что ты назвал, мне ничего не говорят. И еще… Ребус?
— Что?
— Судя по голосу, она высший класс.
Хендри повесил трубку, прежде чем Ребус успел что-либо объяснить. В том, что касается слухов, Хендри мог дать фору кому угодно. Ребусу страшно было подумать о том, какие истории он услышит о себе в течение ближайших недель.
— Что он сказал?
— Ничего.
Она просматривала список.
— Ни одного имени, которое мне что-либо говорило бы, — сказала она.
Ребус взял у нее список:
— Мне тоже.
— Следующая остановка — Файф?
— Для меня-то уж точно. Думаю, в понедельник поеду.
Вот только в понедельник он должен будет явиться с объяснением к старшему суперинтенданту Уотсону и съездить на похороны Эдди Рингана.
— А ты, — сказал он, — в понедельник будешь держать оборону на нашем фланге операции «Толстосумы».
— А я думала отпроситься на похороны. Это дало бы нам возможность пару часов поработать в Файфе.
Ребус отрицательно покачал головой:
— Спасибо, но тебя никто не отстранял от работы. Это у меня масса свободного времени. — (Она посмотрела на него с обидой.) — И это приказ, — сказал ей Ребус.
— Да, сэр, — ответила Шивон.
27
Мысль еще об одном бесконечном воскресенье так сильно беспокоила Ребуса, что, посетив мессу, он по мосту Форт-Роуд направился в Файф.
Он пришел в церковь Богоматери Неуставной Помощи[74], сел сзади на скамью и стал наблюдать за службой, пытаясь определить для себя, соответствует ли здешний священник его, Ребуса, представлениям о правильном священнике. Говорил тот с ирландско-шотландским акцентом — трудно сказать. Его правильный священник всегда говорил спокойно, тогда как этот горланил на пределе возможностей голосовых связок. Может быть, часть прихожан была туговата на ухо. Но среди присутствующих Ребус увидел изрядное число молодых. Он, кажется, единственный из всех не причастился.
Западно-Центральному Файфу тоже не помешало бы причаститься. А то все норовят вино выпить, а чашу для причастия заложить в ломбард. Ребус решил оставить Данфермлин напоследок. Это был самый большой из городков с несколькими букмекерскими. Начать он решил с маленьких, но не мог вспомнить, как ему быстрее добраться до Баллингри: съехать с шоссе в Кинроссе или нет. У него возникло искушение остановиться на озере Лох-Левен, куда в детстве они столько раз выезжали на пикники и просто попинать мячик. У него до сих пор была шишка под коленкой в том месте, куда его лягнул Майкл. По узким извилистым дорогам в машинах, отполированных, как медали, ехали воскресные водители. Не исключено, что в птичьем заповеднике на Лох-Левене сейчас пребывает Хендри. Но Ребус там не остановился. Вскоре он уже был на мрачной окраине Баллингри. Он не задержался здесь дольше, чем требовалось.
Он сам толком не знал, какого результата ждет от этой поездки. Все букмекерские конторы были закрыты. Может быть, ему удастся найти кого-нибудь поболтать, но он в этом сомневался. Правда, он знал, что делает. Он убивал время, и место здесь для этого было самое подходящее. По крайней мере, здесь у него создавалась иллюзия, что он занят чем-то полезным для расследования. Он припарковался у закрытой букмекерской и поставил против этого адреса полезную галочку в своем трехстраничном списке.
Конечно, была и другая причина, заставившая его рано подняться в это утро и покинуть дом. В машине с ним был воскресный выпуск газеты. Статья про убийство в отеле «Сентрал» удержалась на первой полосе, но под другим заголовком: «ПОЖАР И УБИЙСТВО В «СЕНТРАЛЕ“: найдено оружие». Как только Уотсон и компания это увидят, то начнут перезваниваться между собой и, конечно же, позвонят Джону Ребусу. Но на сей раз от этих звонков придется отбояриваться студентам. Он прочел статью дважды, выучил ее наизусть до последнего слова. Ребус надеялся, что где-то кто-то тоже читает ее и начинает паниковать…
Следующие остановки: Лохор, Лохгелли, Карденден. Ребус родился и вырос в Кардендене. Нет, точнее, в Баухилле, в те времена здесь было четыре прихода: Охтердерран, Баухилл, Карденден и Дандональд. Потом почта положила конец всякой автономии, объединив все четыре муниципалитета в один город — Карденден. Городок не очень изменился со времен его детства. Ребус остановил машину у кладбища и несколько минут провел у могилы отца и матери. Женщина лет сорока пяти положила цветы на надгробие поблизости и улыбнулась Ребусу, проходя мимо него. Когда Ребус вернулся к воротам кладбища, она ждала его там:
— Джонни Ребус?
Это было так неожиданно, что он ухмыльнулся, и эта ухмылка смыла годы взрослости с его лица.
— Мы с тобой учились, — сказала женщина. — Хизер Крэнстон.
— Хизер?.. — Он уставился на нее. — Крэнни?
Она прижала ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться:
— Меня так вот уже лет двадцать с лишком никто не называл.
Теперь он вспомнил ее. Она всегда так прикрывала рот рукой, когда смеялась, потому что ее улыбка казалась ей некрасивой. Она кивнула, показывая на кладбище:
— Чуть ли не каждую неделю прохожу мимо твоих родителей.
— Гораздо чаще, чем я.
— Но ты же ведь теперь в Эдинбурге, верно?
— Верно.
— Проездом?
— Да, проезжал мимо.
Они уже вышли с кладбища и спускались по склону холма в Баухилл. Потом поравнялись с машиной Ребуса, но он не остановился — не хотел прерывать разговор. И они пошли дальше.
— Да, — говорила она, — многие заглядывают проездом. Никто не остается. Я прежде всех тут знала, а теперь уже нет…
Слушая ее речь, Ребус понял, сколько местных словечек и акцента он растерял за прошедшие годы.
— Зайди на чашку чая, — пригласила она.
Он поискал глазами на ее пальце обручальное кольцо. Она, как ни посмотреть, была привлекательной женщиной. Статной, хотя в школе была маленькой и робкой. А может быть, просто память изменяла Ребусу. Лицо было без морщин, глаза не накрашены. На ногах туфли с каблучком в полтора дюйма, чайного цвета колготки на сильных ногах. Ребус с утра ничего не ел и теперь почувствовал, что у нее дома полно всякой вкусной выпечки.
— А почему бы и нет?
Она жила в доме на Крейгсайд-роуд. По пути с кладбища они прошли мимо одной букмекерской. Контора была закрыта, как и все остальные.
— Хочешь посмотреть на старый дом? — спросила она, имея в виду тот дом, в котором он вырос. Он пожал плечами, глядя, как она отпирает дверь. В коридоре она подождала секунду-другую, потом крикнула: — Эй, ты здесь? — Ей никто не ответил. — Просто чудо какое-то, — удивилась она. — Встал с постели ни свет ни заря. Видать, уже ушел куда-то. — Она взглянула на лицо Ребуса, и ее рука потянулась ко рту. — Не волнуйся — это не муж, не любовник и никто в таком роде. Хью — мой сын.
— Вот как?
Она сняла плащ.
— Прошу. — Она открыла ему дверь гостиной. Комната была маленькая, заставленная громоздким диваном и двумя креслами, обеденным столом и стульями, мебельной стенкой и телевизором. Камин в доме был заблокирован, вместо него работало центральное отопление.
Ребус уселся на один из стульев перед камином.
— Но ты не замужем?
Она накинула плащ на перила лестницы.
— Никогда не видела в этом смысла, — сказала она, входя в комнату.
Двигаясь, Хизер заполняла собой пространство: сначала к батарее проверить, теплая ли, потом к каминной полке за сигаретами и зажигалкой. Предложила сигарету Ребусу.
— Бросил, — сказал он. — Доктор запретил. — Отчасти это было правдой.
— Я пыталась бросить раз или два, но так стала толстеть, что оно того не стоило. — Она глубоко затянулась.
— А кто отец Хью?..
Она выпустила дым из ноздрей.
— Я его так толком и не знала. — Потом, увидев выражение на лице Ребуса: — Я тебя шокировала, Джонни?
— Немножко, Крэнни. Ты была… ну…
— Тихоней? Это было в другой жизни. Ну, ты что будешь: чай, кофе или меня? — И она рассмеялась за своей дымящей сигаретой.
— Кофе — это хорошо. — Джон Ребус заерзал на стуле.
Она принесла две кружки горького растворимого:
— Извини, никакого печенья — все кончилось. — Она протянула ему кружку. — Сахар я уже положила, надеюсь, тебя это устроит.
— Прекрасно, — сказал Ребус, он терпеть не мог кофе с сахаром.
Кружка была сувенирной — из Блэкпула. Они поговорили об одноклассниках. Она, сидя против него, в какой-то момент решила положить ногу на ногу. Но ее юбка была слишком узка; она сдалась и подтянула юбку за подол вниз.
— Так что тебя сюда привело? Проездом, говоришь?
— Вроде того. Вообще-то, я ищу букмекерскую контору.
— Мы по пути прошли мимо одной…
— Мне нужна не любая контора. Мне нужна та, которая либо появилась пять лет назад, либо у нее появился тогда новый хозяин.
— Значит, «Хатчис», — беззаботно сказала она и затянулась сигаретой.
— «Хатчис»? Но она же была, когда мы учились.
Крэнни кивнула:
— Название идет от Джо Хатчинсона, основателя. Потом он умер, и дело возглавил его сын Хауи. Пытался изменить название, но оно словно прилипло, и Хауи сдался. Лет, может, пять назад — а может, меньше — он продал дело и уехал в Испанию. Ты представь: наш ровесник, а уже накопил денежек и поехал греться на солнышке. А у нас здесь тепло, когда тостер включим.
— И кому же он продал бизнес?
Ей пришлось задуматься.
— Кажется, его фамилия Гринвуд. Но букмекерская по-прежнему называется «Хатчис». И вывеска над дверью старая. Да, Томми Гринвуд его зовут.
— Томми? Ты уверена? Не Том? Не Тэм?
Она решительно замотала головой. Волосы у нее были с химической завивкой и недавно крашенные под седину. Ребус решил, что она таким образом прячет свою седину. Прическа была молодежной. Ребус вернулся назад во времени…
— Томми Гринвуд, — продолжила она. — С ним моя подружка погуливала.
— А он в Кардендене появился задолго до того, как купил букмекерскую?
— Да нет — мы его вообще не знали. А потом он вдруг покупает «Хатчис» и старый дом доктора у реки. Как говорят, он расплатился с Хауи наличными — вытащил из чемодана. И еще говорят, что у него даже счета в банке нет.
— Так откуда же у него деньги?
— Вот это хороший вопрос. — Она задумчиво кивнула. — Тут у нас многие хотели бы знать ответ.
Он задал еще несколько вопросов о Гринвуде, но больше она почти ничего не знала. Он был человеком закрытым. Каждый день пешочком ходил от своего дома к букмекерской. Никаких тебе шикарных авто. Ни жены, ни детей. Ни общение с местными, ни выпивка его особо не интересовали.
— Для некоторых женщин такой мужчина — просто находка, — сказала она, и Ребус по ее тону понял, что и она забрасывала наживку. — Да-да, находка.
Двадцать минут спустя Ребусу удалось уйти, правда предварительно обменявшись адресами и телефонами и обещаниями поддерживать связь. Он медленно прошел мимо «Хатчис» — ничем не примечательное маленькое здание с облупившимся фасадом и затонированными окнами. Потом направился вверх по склону к кладбищу, где увидел, что вплотную к его машине припаркована еще одна. Вишнево-красный «рено» пятой модели. Он прошел мимо своей машины и постучал по стеклу «рено». Шивон Кларк отложила газету и опустила окно.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил Ребус.
— Иду по следу.
— Я не оставляю следов.
— Не сразу сообразила. Вы начали с Баллингри?
Он кивнул.
— Вот это и сбило меня с толку. Я съехала с шоссе в Келти.
— А я, — сказал Ребус, — нашел претендента.
Ее это, казалось, не заинтересовало.
— Вы видели утреннюю газету?
— Ах это… собирался сказать.
— Нет, не первую полосу. Внутри.
— Внутри?
Она показала пальцем на заголовок и протянула газету в окно. «ТРОЕ РАНЕНЫХ В АВТОКАТАСТРОФЕ НА М8». В заметке говорилось, что «БМВ», направлявшийся в Глазго, вылетел с дороги. Вся семья, ехавшая в машине, оказалась в больнице — жена, сын-подросток и «эдинбургский предприниматель Дэвид Дугари, 41 года».
— Черт! — выругался Ребус. — Я сам согнал это с первой полосы.
— Жаль, что вы не узнали тогда же. Что теперь делать?
Ребус снова перечитал заметку:
— Не знаю. Все будет зависеть от обстоятельств. Если они закроют или перенесут операцию с Горги-роуд, то мы либо прекратим наблюдение, либо будем вести его в другом месте.
— «Мы»? Вы не забыли, что отстранены?
— Или же Кафферти посадит туда кого-нибудь другого, пока Дугари будет выздоравливать.
— Не так-то просто срочно найти замену.
— Значит, кандидатуру ему придется подбирать лично.
— А может, он сам заменит Дугари?
— Сомневаюсь, — сказал Ребус. — Но если так, для нас это просто счастье. Единственный способ узнать, как будут развиваться события, — продолжать наблюдение, пока что-нибудь не произойдет.
— А тем временем?..
— А тем временем нам надо проверить еще кучу букмекерских. — Ребус повернулся и с улыбкой окинул взглядом Баухилл. — Но что-то говорит мне, что тут уже всплыл один янки.
— Что еще за янки? — спросила Шивон, когда Ребус открыл свою машину и сел.
Когда они остановились перекусить и выпить чая в Данфермлине, Ребус рассказал ей историю про «Хатчис» и про человека с полным чемоданом денег. Ее лицо слегка перекосило — то ли чай был слишком горяч, то ли майонез на сэндвиче с яйцом островат.
— Как, вы сказали, его зовут? — спросила она.
— Томми Гринвуд.
— Но он упоминается в деле Кафферти.
— Что? — Теперь перекосило Ребуса.
— Томми Гринвуд — я уверена. Он один из партнеров… был партнером Кафферти много лет назад. Потом вдруг исчез, как и многие другие. То ли не поделили доли, то ли еще что.
— Скорее всего, привязали булыжник к яйцам и сбросили с моста по старой доброй традиции.
— Вы сами говорили — мобильная профессия.
— Буль-буль-буль — и на дно.
Шивон улыбнулась:
— Так это настоящий Томми Гринвуд или нет?
Ребус пожал плечами:
— Если этот сукин сын сделал себе пластическую операцию, то поди знай. Но тем не менее способы выяснить есть. — Он кивнул сам себе. — О да, способы есть.
И первый из способов — визит к благосклонно расположенному налоговику…
В то воскресенье не один человек читал утреннюю газету со смесью тоски, страха, вины и ярости. Звонили телефоны. Словами обменивались, будто пулями. Но по причине воскресного дня никто особо не мог воздействовать на ситуацию, разве что — если было желание — помолиться. Если магазины, торгующие спиртным, были открыты или работали супермаркеты и гастрономы, имеющие лицензию на торговлю алкоголем, то можно было залить свои печали или смягчить злость. На самом же деле злость только возрастала, как и тревога. Кирпич за кирпичом сооружение близилось к завершению. Не хватало только крыши, чтобы сдерживать внутреннее давление и защищаться от наружного буйства природных стихий.
И виной всему этому был Джон Ребус. С этим так или иначе были согласны все. Джон Ребус разгуливал с тараном, и кое-то подумывал о том, чтобы отпереть дверь и впустить его — пусть войдет в их логово. И дверь за ним тут же захлопнется.
28
Читать бесплатно другие книги:
