Петля желания Браун Сандра
– Где тебя носило, братишка, черт тебя побери?
– Искал тебя.
Вот так все и было. А потом появился Муди и заявил, что Алан убил девушку, но Рей сказал ему, что они ушли из леса вместе, а за спиной все еще звенел смех Сьюзен.
Рей так и не выступил со свидетельством перед присяжными. Алана признали виновным.
Всем было наплевать на то, что Алана убили, – всем, кроме Рея, который разрыдался, как ребенок, когда ему сказали о смерти брата. У могилы Алана он поклялся отомстить за него. Но не тому неизвестному заключенному, который пырнул Алана в спину, а тем, кто упек брата за решетку.
Впрочем, вскоре Рей понял: осуществить это намерение будет сложно.
Листоны были своего рода неприкасаемыми. Богаты, хорошо защищены, и после нескольких неуклюжих попыток подобраться к ним ближе Рея припугнули.
Та же проблема возникла у него и с Рупом Кольером. Этот гад как магнитом притягивал к себе журналюг и вечно находился в центре всеобщего внимания.
Дейл Муди как в воду канул. Год проходил за годом, и со временем, к вящему стыду Рея, его решимость пошла на убыль.
Затем сестра Сьюзен опубликовала свою книжонку, и ненависть Рея обрела новую жизнь, вновь став чистой и твердой, как алмаз. Свою ненависть Рей сосредоточил на Беллами. Теперь она казалась ему главной виновницей его мук. Этой телке даже не хватило совести написать о том, как несправедливо погиб Алан.
Рей этого не мог простить. Око за око. Зуб за зуб. Она должна была умереть.
Перед ним стояла задача – прикончить ее. Он готовился к этому с того дня, когда узнал о смерти Алана. Вопреки всем худшим прогнозам врачей, он сделал все, что только в человеческих силах, чтобы вернуть руке былую подвижность и силу. Невзирая на боль, он долгими часами занимался в «качалке» с гантелями и эспандером и добился того, что к мышцам и сухожилиям вернулась былая гибкость. И видит бог, эти годы постоянных упражнений и нечеловеческого терпения не пропали даром. Он стал старше, умнее и обрел хорошую физическую форму, даже лучшую, чем раньше, до аварии.
Рей бросил взгляд в западном направлении. Скоро наступят сумерки, а потом и вообще станет темно. Аэродром – место глухое, уединенное. Здесь с наступлением темноты с человеком может случиться все, что угодно.
Беллами и Картер вечно куда-то спешили, тем самым нарушая его планы. Никаких проблем. Он полон решимости довести дело до конца и будет ждать столько, сколько надо.
Если придется, даже пару дней. Этот срок – более чем достаточный.
Беллами была поражена, узнав, как далеко зашел Руп Кольер в своей продажности.
– Значит, он подстроил автомобильную аварию, в которой едва не погибли два человека? А я-то думала, что он всего лишь напыщенный индюк, жалкий торговец подержанными автомобилями с раздутым самомнением!
– Кольеру нужно, чтобы о нем именно так и думали, – подтвердил Дейл Муди. – Привык надувать щеки в расчете на то, что его никто не раскусит.
– Со мной этот номер не пройдет, – произнес Дент. – У меня руки чешутся поскорее потолковать с ублюдком, который хотел подбросить в мой дом эти самые трусики.
– У тебя ничего не выйдет, – разуверил его Муди. – Это хитрый сукин сын. У него просчитаны все ходы и выходы. Везде свои люди, сверху донизу все куплено. Руп так ловко обезопасил себя, что комар носа не подточит. Даже ЦРУ, если захочет, не сможет взять его за задницу.
Беллами была вынуждена признать, что Руп Кольер – фигура влиятельная.
– Как же ему удается налаживать связи?
– Обычно он находит у человека уязвимое место, а потом начинает давить на него.
Дент кивком указал на булку виски:
– Это твое уязвимое место?
– Скорее, амбиции, – буркнул Муди, поднося к губам стакан.
Беллами позволила себе усомниться. Скорее всего, Дент тоже не поверил.
Полицейский, желавший сделать карьеру, не стал бы якшаться с продажным прокурором и покрывать его грязные делишки.
Муди опустил стакан и поочередно посмотрел на своих гостей. Затем сипло вздохнул и сказал:
– У меня был роман с женщиной, которая работала в управлении. Я был женат. Она была молода и забеременела. Руп пообещал мне разрулить это дело. Она уволилась, и я никогда ее больше не видел.
– Что он с ней сделал? – спросил Дент.
– Не знаю. И никогда не хотел знать.
Дент еле слышно выругался. Беллами снова посмотрела на папку и спросила Муди:
– Если я прочитаю все эти бумаги полностью, до последнего слова, я узнаю, кто убил Сьюзен? Вы сами-то это знаете?
– Нет. Я несколько раз до последней строчки прочел все эти бумаги. Большую часть документов я помню наизусть. И для меня по-прежнему остается загадкой, кто же на самом деле убил вашу сестру. Как, впрочем, и в ту минуту, когда я вышел из морга и в первый раз побывал на месте преступления.
– До сих пор ты знаешь только то, что это мог быть Алан, – сказал Дент. – Рей мог солгать, чтобы защитить брата, когда утверждал, будто Сьюзен посмеялась над Аланом.
– Может, и так. Все говорили неправду, – согласился Муди, буравя Дента тяжелым взглядом. Затем его взгляд переместился на Беллами: – Все, за исключением разве что вас.
Но вам-то и сказать было нечего.
– Я ничего не помнила.
Муди, прищурившись, посмотрел на нее:
– Это как понимать?
– Беллами… – еле слышно шепнул Дент.
Однако она пропустила его предупреждение мимо ушей.
– Так, что я ничего не помню, – сказала она, глядя бывшему полицейскому прямо в глаза.
Муди ни разу не потянулся к стакану или к сигарете, пока гостья рассказывала ему о том, что произошло с ее памятью. Когда она закончила свою историю, он затушил в пепельнице сигарету, докуренную до самого фильтра, и запалил новую.
– Вы же выступали в суде как свидетель.
– Я под присягой честно ответила на все заданные мне вопросы. Например, что видела, как Сьюзен и Алан вместе вышли из павильона. Руп Кольер спросил меня, было ли это в последний раз, когда я видела сестру живой, и я ответила утвердительно, потому что это правда. Адвокат Алана не стал устраивать перекрестный допрос. Должно быть, решил, что мне больше нечего добавить, и я ничего не стала больше говорить.
Муди выпустил сизую струю дыма к потолку, который был так плотно затянут паутиной, что та напоминала свисающий полог.
– Какой, однако, удобный период времени выпал из вашей памяти!
– Не вижу в нем ничего для себя удобного. Наоборот, хочу его вспомнить.
– Вам оно нужно?
– Нужно, – ответила Беллами и, встав с кровати, подошла к висевшей на стене карте штата. Указательным пальцем она прикоснулась к звездочке, обозначавшей Остин. Затем ее палец скользнул к темно-зеленому пятнышку Национального парка. – Восемнадцать лет это место было средоточием моей жизни. Я хочу вырваться из него.
Обернувшись, она добавила:
– Возможно, я бы успокоилась, разреши мне отец и Оливия побывать в том месте, где нашли Сьюзен. Я умоляла их отвезти меня туда. Они отказались. Сказали, что это лишь еще больше меня расстроит. Так что я ни разу не видела места, где была убита моя сестра. Только не думайте, будто мне хотелось сделать это место священным или чем-то в этом роде.
Сьюзен была далеко не идеальным человеком, – сказала Беллами, посмотрев на Муди. – Я уверена, что и вы пришли к такому же мнению из разговоров с людьми. Я восхищалась сестрой, потому что она была красивой и уверенной в себе. То есть полной мне противоположностью. Но сказать, что я любила ее, это было бы ложью с моей стороны.
Беллами перевела взгляд на Дента. Тот сидел, закусив изнутри щеку, и явно находился не в духе. Скорее всего, злился на нее за то, что она призналась Муди в потере памяти. Вот и сейчас он буквально буравил ее взглядом, умоляя замолчать.
Но она еще не сказала всего.
– Я хочу знать, кто убил ее, мистер Муди. Потому что, какой бы развратной она ни была, Сьюзен не заслужила такой непристойной смерти – лежать ничком, без нижнего белья, с задранной юбкой, сжимая в руке сумочку, с которой она проходила весь тот день. – Беллами опустила голову и сделала глубокий судорожный вдох: – Ее просто обесчестили.
Она принялась разглядывать пятно на грязном па-ласе и подняла голову лишь тогда, когда заговорил – Муди.
– Вы ошибаетесь в одном пункте, – возразил он и, отхлебнув из стакана, продолжил: – Изящную дамскую сумочку нашли на следующий день. Она висела, зацепившись за верхушку дерева, примерно в четырех метрах от того места, где нашли тело вашей сестры.
На внутренней поверхности было вышито ее имя, и поэтому сумочку передали мне. Я снял с него отпечатки пальцев. На ней оказались только ее отпечатки, поэтому я вернул ее вашим родителям, и они заплакали, получив эту вещь. – Немного помолчав, Дейл Муди добавил: – Если вы видели вашу сестру лежащей ничком и сжимавшей в руке сумочку, получается, что вы были на том месте, где она умерла. Причем еще до того, как разразился смерч.
Глава 19
Повисшее после этих слов молчание оказалось долгим и почти осязаемым. Дент был готов поклясться, что слышит, как в душном воздухе кружатся пылинки.
Беллами застыла на месте, не сводя глаз с хозяина дома. Тот встал, подошел к выходу, открыл дверь и шагнул на крыльцо.
– Похоже, скоро пойдет дождь, – сообщил он, посмотрев на небо.
Дент выглянул в окно: на западе, заслоняя заходящее солнце, клубились облака. В самой лачуге атмосфера была тягостной, но не из-за погоды. Это свое черное дело сделала последняя фраза Дейла Муди.
Ко всему прочему, тот, войдя обратно в комнату, так громко хлопнул дверью, что Беллами вздрогнула. И, как будто их разговор не прерывался, поспешила спросить:
– Вы думаете, это я убила ее?
Муди остановился и, покачиваясь на пятках, в упор посмотрел на нее:
– Вы? Нет, конечно.
– Но вы же сказали… сказали, что…
– Я сказал, что, если вы видели вашу сестру лежащей ничком с сумочкой в руке, значит, вы видели ее мертвой до того, как разразился смерч.
– Скорее всего, ты неверно ее понял, – запротестовал Дент. – Может быть, сумочку нашли именно там, но сейчас ты слишком пьян, чтобы точно вспомнить, как к тебе в руки попала эта сумочка и когда.
Муди смерил его тяжелым взглядом.
– Место преступления было не в лучшем состоянии. Но я еще не настолько выжил из ума, чтобы не помнить, где наткнулся на эту чертову сумку. Об этом говорится в этих бумагах, – произнес он, указав на лежавшую на кровати папку. – И даже дата стоит.
Беллами подошла к кровати и села рядом с Дентом.
– Должно быть, я видела сумочку в ее руке, – произнесла она упавшим голосом. – Иначе почему бы я так сказала?
– Это плод вашего воображения. Вы видели, как она в тот день носила эту сумочку с собой, – объяснил Дент. – Через считаные дни стало известно, в каком виде нашли тело Сьюзен. Об этом раструбили в теленовостях.
Беллами заглянула ему в глаза, как будто отчаянно желала поверить в его объяснение.
Впрочем, его слова вряд ли ее успокоили.
Муди вновь опустился в кресло.
– Синяк спереди на горле был узким и длинным, – сказал он и ладонью провел по горлу ровную линию. – По мнению судмедэксперта, которое я тоже разделяю, вашу сестру задушили какой-то удавкой. Обычно, чтобы задушить человека, ее набрасывают на горло жертвы сзади. Вашу сестру, судя по всему, сильно прижали к земле, чем лишили возможности сопротивляться.
Беллами вздрогнула, что заметил даже Дент.
– Вы уверены? – спросила она.
– Мы не обнаружили под ее ногтями следов крови или кожи, – ответил Муди и, повернувшись к Денту, добавил: – Первое, что я стал искать, когда подумал на тебя, это царапины на твоих руках.
– У меня их не было. А у Стрикленда?
– Только те, происхождение которых не вызывало сомнений. Например, он мог поцарапаться, когда, спасаясь от смерча, спрятался под свой «Мустанг».
– Это должно было вывести нас из круга подозреваемых.
– Не обязательно. У убитой еще была шишка на затылке. То есть ее ударили по голове, прежде чем она упала. Мы предположили, что удар нанесли сзади. Но мы так и не смогли установить, чем ее ударили. Она упала ничком и, скорее всего, потеряла сознание. Или по крайней мере ее оглушили настолько, что она не смогла сопротивляться и помешать убийце сделать свое черное дело.
– Задушить Сьюзен ее же трусиками, – тихо проговорила Беллами.
– По вашим словам и по словам вашей мачехи и экономки, в обязанности которой входила стирка белья, она носила трусы только из эластичных кружев. Они достаточно прочны, чтобы ими можно было задушить человека. Руп продемонстрировал в суде, как это могло быть. Это стало одним из его блестящих шоу.
– Неужели его махинации не вызвали протестов со стороны адвоката Алана Стрикленда? – спросил Дент. – Он подал хотя бы одну апелляцию?
– Сразу же подал, но, прежде чем ее успели рассмотреть, Стрикленда убили в тюремном дворе.
– А как защитник отреагировал на его смерть? – поинтересовался Дент.
– Он перешел на работу в прокуратуру округа. По настоянию Рупа. Насколько мне известно, он там до сих пор работает, – усмехнулся бывший полицейский.
– Алан погиб ни за что, – сказала Беллами.
– Да, насколько мне известно.
Позднее, вспоминая этот разговор, Дент пришел к выводу, что именно эта ухмылка Дейла вывела его из себя. Заметив ее, он в ту же секунду встал и, шагнув к креслу Муди, навис над ним, готовый в любой миг пустить в ход кулаки.
– Вы с Кольером хорошо спелись. У него были мозги, и он все придумал, а ты, сукин сын, ходил у него в подручных, делал черновую работу. Но если у вас все шло так гладко, то почему же ты забил на карьеру?
– Только не надо орать на меня. Успокойся!
– Не успокоюсь, пока не услышу от тебя то, что хочу услышать. Ты сказал, что знал – Стрикленд невиновен. Откуда тебе это стало известно?
– Я же говорил тебе. Он признался, что Сьюзен посмеялась над ним. Парни не слишком…
– Только не надо вешать мне на уши лапшу, Муди! Давай по порядку. Так не бывает, чтобы парень признался, что его обломали, а потом начал хныкать, какой он несчастный.
Если Сьюзен послала его подальше, то он, по идее, был зол как черт. Он бы поносил ее, обзывал грязными словами. Что наводило бы на мысль, что он виноват, а не наоборот. Так что можешь впаривать такую чушь кому угодно, но только не мне. Дерьмо я определяю сразу, по запаху!
– Его брат…
– Который, как ты сказал, мог и соврать. Признайся, ты наверняка знал что-то такое, что подтверждало невиновность Алана. Что это было, Муди?
Дейл Муди бросил мутный взгляд на Беллами – та все еще сидела на краешке кровати, – затем снова посмотрел на Дента:
– Когда я готов.
– Когда ты готов? Что это, черт побери, означает?
– Это означает, что я сказал тебе все, что собирался сказать.
– Ты мерзкий алкаш, вот ты кто! Живо выкладывай, что тебе известно! – крикнул Дент. – Она ждет!
– Ты тут не особенно выделывайся, парень, – отозвался Муди и на нетвердых ногах кое-как поднялся с кресла. Он встал перед Дентом, но тот не сдвинулся с места и даже не пошевелился, когда хозяин дома схватил с подставки для телевизора пистолет.
– Собрался стрелять? – усмехнулся Дент.
– Только попробуй толкнуть меня и тогда увидишь.
– Сомневаюсь. Кишка у тебя тонка. – С этими словами Дент придвинулся ближе к Муди и коснулся грудью ствола пистолета.
Беллами сдавленно вскрикнула.
– Все в порядке, – успокоил ее Дент и, чувствуя на себе злобный взгляд бывшего копа, добавил: – Ему не хватит духа нажать на курок.
– Ты зря, черт тебя побери, так думаешь.
– Я знаю, что ты трус. Тебе не хватило пороха восстать против Рупа Кольера, да и самому себе вышибить мозги тебе тоже слабо.
– Дент! – испуганно вскрикнула Беллами, но ни один из мужчин не обратил на нее внимания.
Лицо Дейла Муди перекосило от гнева. Сам он тяжело дышал. Дент чувствовал, как подрагивает ствол пистолета, прижатый к его груди. Значит, решил он, рука и палец на спусковом крючке тоже дрожали.
– Из-за меня погиб всего один человек, – прорычал Муди, – и я живу только с этим грехом! А вот у тебя, сукин сын, грехов побольше будет: из-за тебя чуть не навернулся самолет, полный людей!
В следующую секунду кулак Дента врезался в его подбородок. Взмахнув руками, Дейл пролетел через всю комнату и наверняка упал бы навзничь, если бы не на-ткнулся на кухонный стол. Здесь он тяжело осел на пол.
Дент шагнул к нему и, взяв за волосы, приподнял его голову. Муди злобно посмотрел на него мутными, налитыми кровью глазами.
– Не меряй меня своими паскудными мерками, говнюк! – Дент наклонился к нему ближе. – Ты не смог навесить на меня убийство, хотя и старался. У тебя в запасе было почти двадцать лет, чтобы честно признаться в грязных делишках, которые ты проворачивал с Кольером. Ты этого не сделал. Вместо этого ты зарылся в этой паршивой норе и пытаешься утопить себя в выпивке. Последний трус – вот кто ты такой!
Выплеснув на Дейла свое презрение, он выпустил его. Затем вернулся к Беллами и, взяв за руку, поставил на ноги.
Не дойдя несколько шагов до двери, он остановился:
– Знаешь, Муди, Руп настолько озабочен своей репутацией и так зазнался, что перестал отличать правду от вымысла. Но ты даже хуже этого подонка!
– На этой развалюхе далеко не уедешь!
Ни Дент, ни Беллами не проронили ни слова после того, как Дент забрал со столика свой пистолет, распахнул дверь домика и, шагнув в сторону, жестом велел ей последовать его примеру.
Беллами оставила папку с документами на кровати. Когда Дент потащил ее к выходу, она на мгновение остановилась, как будто собираясь что-то сказать. Однако отвращение к хозяину дома взяло верх. На секунду встретившись с Дейлом Муди взглядом, прежде чем тот уронил голову на грудь, она молча перешагнула порог.
После этого Дент минут двадцать гнал по автостраде штата в направлении Маршалла, пытаясь выжать из взятого напрокат седана тот же самый максимум скорости, что и из собственного «Корвета», и постоянно чертыхался, поскольку сделать это не получалось.
Тем временем небо темнело прямо на глазах. Вскоре по ветровому стеклу ударили первые капли дождя. Авторадио, как назло, молчало. Молчали и Дент с Беллами, и было в этом молчании нечто тягостное, едва ли не зловещее.
Высветивший небо трезубец молнии и раскат грома как будто придали Беллами смелости, и она заговорила:
– Лететь никак нельзя! Лететь никак нельзя! – повторила она.
Дент оставил ее слова без внимания.
– Думаете, что следовало бы? – повернулся к ней Дент.
– В таком случае… – Она указала на пролетевший мимо них указатель к аэропорту.
– Нужно поставить самолет в надежное место. Если с ним что-то случится, мне хана.
Если только, – добавил Дент с ухмылкой, – он не приглянется вам. У вас же много денег.
Вдруг ваш отец решит купить его для вас.
– Замолчите, Дент. Хватит злиться на самого себя.
– Что? Я, по-вашему, злюсь на самого себя?
– Вы. Вы скверно обошлись с Дейлом Муди.
– Неправда! Будь у меня возможность поступить с ним так, как мне хотелось, я бы просто пристрелил этого мерзавца.
Вскоре они подкатили к аэропорту. Дент, не сбавляя скорости, въехал на стоянку, почти выпрыгнул из машины и раздраженно захлопнул дверцу. Было видно, что он все еще злится. Не обращая внимания на проливной дождь, он бегом бросился к терминалу.
Прогремел гром. Раскат был такой сильный, что их автомобиль содрогнулся. Беллами невольно съежилась. Ей стало страшно при мысли о том, что она осталась сидеть в хрупкой скорлупке одна, отделенная от разгула стихии лишь тонким слоем металла и стекла. Но о том, чтобы оставить это убежище и отдать себя во власть дождя и грозы, не могло быть и речи. Даже на короткое время, которого хватило бы, чтобы добежать до терминала.
Уговорив себя не поддаваться панике, она потянулась за телефоном и набрала номер Оливии. Та ответила сразу:
– Где ты? Что это за шум?
– Это гром, – ответила Беллами, не став уточнять, где находится. – Как там папа?
– Ему лучше. – Судя по неестественно бодрому голосу мачехи, Беллами решила, что та в данный момент сидит у постели отца и пытается, как может, утешить его. – Говард хочет поговорить с тобой.
– С удовольствием поговорю с ним. Но прежде скажи, как твои дела.
– Я тут все время с ним. Сегодня разговаривала со Стивеном. Его поддержка мне пришлась как никогда кстати.
– Приятно слышать.
– Несмотря ни на что, Стивен был рад встретиться с тобой вчера.
– Мне это тоже приятно слышать.
– Передаю трубку Говарду.
Беллами услышала, как отец на том конце провода уговаривает Оливию что-нибудь съесть. Через пару секунд в трубке раздался его слабый голос:
– Привет, красотка.
– Привет, пап. Как ты?
– Оливия ненадолго вышла. Но совсем ненадолго. Она явно что-то заподозрила, и это ее пугает.
– Может, стоит ей все рассказать?
– Это ее еще сильнее растревожит, а ей и без того хватает хлопот. Я попытался сегодня обсудить предстоя-щие похороны, но она тут же расплакалась, и у меня не хватило мужества продолжить разговор.
– Могу я тебе чем-то помочь? – спросила Беллами.
– Я тебе уже сказал, что ты можешь для меня сделать. Ты что-то узнала? Успехи есть?
Ни о каких успехах не могло быть и речи. Не сообщать же отцу о том, что на Дента напали с ножом? Или что ван Дарбин и его фотограф засняли ее в обществе Дента в аэропорту и возле его дома? Впрочем, даже если эти фото и попадут на страницы таблоида, разве может это идти даже в самое малое сравнение с той ситуацией, в которой она оказалась?
– Ты помнишь брата Алана Стрикленда, Рея?
– Помню, – ответил Говард. – На суде он постоянно огрызался на нас, а после того как Алана убили, пришел к нашему офису и попытался проникнуть внутрь, минуя охрану. Его не пустили и вывели с территории. Именно тогда я и слышал о нем в последний раз. Почему ты про него вспомнила?
– Его имя прозвучало сегодня в моем разговоре с Дейлом Муди.
– Так ты виделась с ним? Ты его так быстро нашла?
Беллами не посмела тратить время отца на объяснение подробностей встречи с бывшим полицейским и ограничилась следующим:
– Он алкоголик. Не выпускает изо рта сигарету и живет в настоящей развалюхе. Он признался, что никогда не считал Алана Стрикленда виновным в смерти Сьюзен. Ничего больше он рассказывать не стал, упомянул только, что они с Рупом Кольером сфабриковали ложное обвинение.
– Удивительно, что он вообще в этом признался.
– Спившийся, опустившийся человек, раздавленный обстоятельствами. Дело об убийстве Сьюзен поставило крест на его карьере, да и всей его жизни. Муди утверждает, что до сих пор не знает, кто убил Сьюзен. – Беллами запнулась, не решаясь рассказывать дальше, но быстро вспомнила еще об одной важной вещи. – Есть еще кое-что, пап.
И она призналась отцу, что смогла описать место преступления.
– Но ведь ты там не была, – возразил Говард.
– Нет, похоже, все-таки была.
Объяснять пришлось многое, но времени было в обрез, и Беллами второпях поведала отцу о том, что сумела вспомнить. Поеживаясь от каждого нового раската грома, она старалась говорить как можно быстрее:
– Стоило мне упомянуть о сумочке Сьюзен, как Муди тотчас за это ухватился. Это правда, что он вернул ее тебе?
– Да, – подтвердил Говард охрипшим голосом. – Сказал, что ее нашли на каком-то дереве.
Беллами вздохнула:
– И все-таки мне кажется, будто я видела тело Сьюзен вскоре после ее убийства. Во всяком случае, незадолго до того, как разразился смерч.
– О господи, Беллами, быть того не может!
Она ожидала, что Говард начнет решительно все отрицать. Скажет ей, что она не могла находиться поблизости от места преступления. Однако голос отца прозвучал так, будто он опасался худшего и его опасения подтвердились.
– Папа, что?..
Отец ничего не ответил, и Беллами повторила попытку:
– Ты считаешь, что я намеренно это утаивала?
– Нет, конечно, нет.
– Значит, тебе никогда не приходила в голову мысль о том, что у меня могли быть провалы в памяти?
– Нет, иначе я бы раньше постарался как-то помочь тебе.
– Точно?
Вместо того чтобы ответить прямо и по существу, Говард произнес:
– Вот и Оливия вернулась и что-то принесла. Что это? Овощной бульон. Ну ладно, дорогая, заканчиваем разговор, хочу убедиться, что она все-таки поела. Спасибо, что позвонила.
С этими словами Говард повесил трубку. Столь поспешное прощание обескуражило Беллами.
Разговор с отцом произвел на нее странное впечатление. Нужно будет хорошенько его обдумать, разобраться, что к чему, решила она. Понять, что имел в виду Говард. Но, увы, сделать это прямо сейчас ей не удалось, потому что в следующую секунду вернулся Дент.
Юркнув в салон машины, он сел и захлопнул дверцу.
– Черт побери, ну и ветрище!
– Что там с самолетом?
– Управляющий ангаром сразу сообразил, что он принадлежит какой-то важной шишке, и успел закатить его под крышу. Пришлось сунуть ему двадцатку, – сообщил Дент и задержал взгляд на Беллами: – Что-то случилось? Все в порядке?
Она решила солгать и потому кивнула.
Читать бесплатно другие книги:
