Петля желания Браун Сандра
Если ему повезет и крыльцо обрушится под ним первым, то он, упав, свернет себе шею и мгновенно отойдет в мир иной. Если у него обнаружится рак легких, то он уступит сразу же, отказавшись от борьбы. То же самое касается и цирроза печени. Если же ничего такого в скором будущем не произойдет… Тогда одна надежда на верного друга, револьвер «смит-энд-вессон», который всегда был у него под рукой.
Когда-нибудь настанет такой день, и ему хватит мужества сунуть ствол в рот и нажать на спусковой крючок. Несколько раз, сильно напившись, Дейл играл в русскую рулетку, но всегда выигрывал. Или проигрывал. Это с какого бока смотреть.
Стоял жаркий душный полдень, и тягучую тишину нарушал лишь стрекот цикад. Тень от жестяного козырька над крыльцом почти не спасала от изнуряющей жары. Сквозь стену кипарисов неподвижная водная гладь озера Каддо казалась похожей на огромное бронзовое блюдо.
Дом, в котором Дейл в одиночестве обитал вот уже пятнадцать лет, стоял на густо поросшем лесом полуострове. Бухточка, которую образовывал полуостров, была темной и слегка зловещей: окруженное низким пологом поросших мхом деревьев пятно заболоченной воды. Лишь немногие рыболовы отваживались появляться в этой огромной неприветливой луже. Дейлу Муди это место нравилось именно по причине его – уединенности. Одиночество – вот к чему он стремился, когда купил этот дом, заплатив наличными и составив документы на человека, чье имя прочитал на могильной плите столетней давности.
Дейл опустился в скрипучее кресло-качалку, отпил виски и, затянувшись сигаретой, подумал о том, как приятно чувствовать вес лежащего на бедре заряженного пистолета.
Он сидел неподвижно, не раскачиваясь в кресле, и задавал себе ставшие привычными вопросы о том, как изменилась бы его жизнь, не будь в тот день убита Сьюзен Листон. Стал бы он тогда уважаемым детективом, как орешки щелкающим убийства? Получил бы повышение по службе, удостоился бы рукопожатия мэра? Остался бы в остинской полиции до выхода на заслуженный отдых? Был бы по-прежнему женат, имел бы хорошие отношения с детьми? Виделся бы со своими внуками?
Но в тот ужасный день восемнадцать лет назад Сьюзен Листон нашли убитой. Причем убийство это совпало не только с праздником, но и с природным катаклизмом. Первый торнадо, обрушившийся на Остин за последние полвека, за короткое время превратил жизнь города в сущий ад, неся с собой огромные разрушения и даже человеческие жертвы. В числе наиболее пострадавших мест был и национальный парк-заповедник, где Листоны устроили корпоративный пикник.
Гости настолько приятно проводили время, что лишь немногие обратили внимание на грозовые облака, а если и обратили, то понадеялись, что дождь не помешает намеченному на вечер фейерверку. Увы, вскоре даже самые отъявленные гуляки заметили, как внезапно потемнело, как упало давление, как опустилась неестественная тишина, а небо приобрело зеленоватый оттенок.
Родители тут же принялись собирать детей, которые успели разбежаться по разным уголкам парка. Музыканты прекратили играть и взялись собирать и относить инструменты и аппаратуру в микроавтобус. Официанты накрыли крышками подносы с картофельным салатом и печеными бобами.
Увы, все эти меры предосторожности оказались тщетными перед лицом надвигающейся катастрофы. Как потом говорили эксперты, даже будь у людей время на то, чтобы предпринять более действенные меры безопасности, это не спасло бы их от смерча, который двигался полосой шириной в полтора километра, и порывов ветра, обрушившихся со скоростью триста двадцать километров в час.
Остин лежит к югу от географической полосы, именуемой Дорогой торнадо.
Неудивительно, что местные жители, в отличие от своих северных соседей, в полной мере не осознавали грозившей им опасности. Они, конечно же, видели фотоснимки разрушений.
Смотрели фильмы на эту тему и удивлялись самому суровому и непредсказуемому детищу матери-природы.
Однако было невозможно подготовиться к мощи и ярости, на которую оказалась способна воронка смерча. Это можно понять, лишь испытав на собственной шкуре. Те, кому довелось пережить смерч, предпочитали не слишком распространяться на эту тему. Горстка глупцов, проигнорировав вой сирен, беспечно вышла из домов, чтобы поглазеть на редкое зрелище. Двое исчезли сразу же, больше их никто никогда не видел. Тела несчастных так и не нашли.
Количество жертв в городе составило шестьдесят семь человек. Девять из них были обнаружены на месте пикника в парке-заповеднике.
Через двенадцать часов после смерча в городе все еще действовало чрезвычайное положение. Весь округ Тревис был объявлен зоной бедствия. Полиция города и округа, а также пожарные части вели поисково-спасательные работы. В них также были задействованы сотрудники Красного Креста, подразделения национальной гвардии и многочисленные добровольцы.
Люди работали не покладая рук: помогали родственникам отыскать друг друга, искали пропавших без вести, выносили тела мертвых. Пострадавших отправляли в медицинские учреждения. Прилагали все усилия для восстановления закона и порядка там, где действовали мародеры. Возводили временное жилье для тех, кто лишился крова. Расчищали завалы на дорогах.
На рассвете следующего дня, после поистине кошмарной ночи, Дейла вызвали в морг, который, учитывая состояние дел, стал для правоохранителей главной головной болью.
Увы, устал ты или нет, но начальству не скажешь «нет». Когда Дейл приехал в морг, его встретил старший судмедэксперт, который в буквальном смысле еле передвигался от усталости. Его подчиненные сбились с ног от количества мертвых тел, а те все продолжали и продолжали поступать. Часть из них были изуродованы настолько, что не поддавались опознанию, – задача не из легких даже для самых циничных и закаленных профессионалов.
Дейл ломал голову, не зная, что вынудило судмедэкс-перта ни свет ни заря вытащить его из постели и заставить ехать в городской морг.
– Мы с вами занятые люди, детектив, так что не буду отнимать у вас время. К нам доставили труп девушки. Не старше двадцати лет. Ее тело нашли в парке-заповеднике.
– Она была на корпоративной вечеринке «Листон Электроникс»?
– Она дочь Листона.
– О боже!
– Мне сказали, что ее тело нашли под ветками вывороченного с корнями дерева. Но я позвал вас, детектив, не потому, что ее раздавило упавшим деревом, а по совсем другой причине. Травмы, полученные ею во время торнадо, были посмертными.
– Как это?
– Причиной смерти была асфиксия. Ее задушили.
– Вы уверены в этом?
В ответ судмедэксперт показал на труп.
– Синяки на шее свидетельствуют об удушении. Там, где на коже порезы и ссадины от веток упавшего дерева, не видно следов крови. Имели место также травмы внутренних органов, которые наверняка привели бы к летальному исходу, но к тому времени она уже была мертва.
О печальном известии родителям девушки пришлось сообщить Дейлу. Убитые горем отец и мачеха едва держались на ногах, оплакивая погибшую дочь, которая, как они считали, стала жертвой смерча. Увы, правда оказалась гораздо страшнее. Когда же им сказали, что их дочь стала жертвой убийцы, они едва не лишились рассудка.
Их личная трагедия вылилась в расследование, которое поручили Дейлу Муди.
Прочесать сантиметр за сантиметром место преступления в поисках возможных улик оказалось делом безнадежным. Торнадо в буквальном смысле перевернул парк вверх дном.
Деревья, которые вихрь не выкорчевал из почвы, стояли голые, без веток, напоминая воткнутые в землю огромные зубочистки. Чтобы добраться до места преступления, следователям пришлось разгребать груды обломков. Но что еще хуже, все вокруг было вытоптано теми, кто, как только торнадо прекратился, пытался отыскать здесь своих пропавших родственников.
Если преступник замыслил убийство заранее, то смерч стал его невольным сообщником, прокатившись колесом разрушений по тому месту, где он лишил жизни Сьюзен Листон.
Дейл и другие детективы постарались допросить всех, кто присутствовал на пикнике и находился поблизости от места преступления в предполагаемое время убийства. Они опросили всех, кого только могли. Па-виль-он, в котором проходила вечеринка, и рыбацкий домик оказались полностью разрушены. По ним как будто прошлись гигантским катком.
Присыпанная гравием автостоянка, где было припарковано примерно две сотни автомобилей, превратилась в апокалиптический пейзаж: груды искореженного металла и горы битого стекла.
Те, кому посчастливилось избежать смерти, получили серьезные травмы. Многих госпитализировали с повреждениями внутренних органов, ушибами головы, сотрясением мозга, различными переломами, порезами и в состоянии глубокого шока. Чтобы найти и допросить всех, кто там тогда находился, потребовалась примерно неделя.
В это время Дейл допрашивал Дентона Картера.
Будучи приятелем Сьюзен, с которым та поссорилась в то утро, этот парень оказался первым в списке подозреваемых. Сначала Дейл и его коллеги решили, что он именно тот, кто им нужен, тот самый преступник. Тем более что этот восемнадцатилетний грубиян, который всего неделю назад окончил школу, не слишком ладил с законом. Это Дейл узнал от его одноклассников.
– Дент умный юноша, – поведал Дейлу один из учителей. – Он окончил школу с неплохими оценками, и из него вышел бы толк, приложи он усилия к учебе. Но с этим была проблема. Учиться парень не желал и всегда держался вызывающе.
Дейл имел возможность лично убедиться в этом, когда пригласил Дента Картера на допрос. Когда тот начал грубить и нецензурно выражаться, Дейл отправил его в камеру, полагая, что ночь за решеткой немного остудит его пыл и заставит попридержать язык.
Однако на следующее утро Дент, когда его выпустили, с ухмылкой посмотрел на детектива и показал средний палец.
Дейлу ужасно не хотелось выпускать этого поганца, однако у него не было оснований для дальнейшего содержания его под стражей. И в тот раз, и через несколько дней, когда уже провели тщательное расследование и неоднократные допросы. Дент не добавил ничего нового к тому, что он сообщил Дейлу Муди в первый раз. На пикнике его никто не видел, а старик, работавший на аэродроме, подтвердил его алиби. Дейлу не оставалось ничего другого, как отпустить Дента Картера.
Его интерес переместился на Алана Стрикленда.
Дейл взял пистолет и, задумчиво взвесив его на ладони, мысленно перечислил все факты, что указывали на Стрикленда. Для того чтобы его обвинить, оснований нашлось предостаточно. Однако не было ни единого твердого доказательства, что девушку убил именно он.
Окружной прокурор Остина распорядился завести уголовное дело, а прокурор Руперт Кольер, известный кровосос, построил обвинение на основании косвенных улик.
Обвинительную речь он произнес с рвением уличного проповедника-евангелиста. Как будто в страхе перед геенной огненной в том случае, если они не приговорят обвиняемого к наказанию, суд присяжных после двух часов обсуждения вынес обвинительный вердикт.
Алана Стрикленда отправили в тюрьму.
Дейл Муди ушел в запой.
Восемнадцать лет спустя Беллами Листон Прайс написала книгу, которая укрепила Дейла в его сомнениях по поводу трагедии, что разыгралась в парке в тот день, когда на Остин обрушился смерч.
А еще Дейла страшно злило, что эта чертова книга могла заронить сомнения в умы и других людей. Конец ее оставлял богатую пищу для размышлений. Вдумчивый читатель мог задаться вопросом: что, если расследование было проведено спустя рукава, с нарушениями закона, а амбиции окружного прокурора перевесили скромные доводы защитника обвиняемого? Что, если на самом деле Алан Стрикленд не убивал Сьюзен Листон?
Неудивительно, что Дейл каждый день мысленно возвращался к делу об убийстве Сьюзен Листон. Но это он. Не дай бог, чтобы так поступал кто-то другой.
Правда, если что и грело ему душу, так это мысль о том, что своей книгой Беллами Прайс наверняка насолила Рупу Кольеру, а ведь Руп теперь был большой шишкой в Остине и вряд ли обрадовался, узнав себя в образе безжалостного молодого прокурора, готового ради карьеры на все, даже на приговор невиновному. Но ведь именно так Руп и поступил. И принялся вынюхивать местожительство Дейла.
Несколько недель назад Дейлу позвонил Дональд Хеймейкер, его старый приятель и коллега, все еще сохранивший связи в полицейском управлении Остина, один из немногих, с кем Дейл все еще поддерживал отношения. Звонок имел место вскоре после того, как выяснилась личность автора, скрывавшегося под псевдонимом Т. Дж. Дэвид.
– Дейл, ты слышал об этой книжке? – спросил Дональд после обмена банальностями.
Пояснять, какая именно книга имелась в виду, необходимости не было. Дейл ответил, что да, «Петлю желания» Беллами Прайс он читал.
– Я тоже, – чуть сконфуженно признался Хеймейкер. – Похоже, в этой стране все прочитали ее. Включая и Рупа Кольера. Знаешь, Дейл, этот тип недавно звонил мне.
Заливался соловьем минут десять, затем небрежно – я бы сказал, даже слишком небрежно, – поинтересовался у меня, знаю ли я, где ты живешь и как с тобой связаться.
– Надеюсь, тебе хватило ума не давать ему мой номер телефона?
– Спрашиваешь! Но как ты думаешь, что этому сукину сыну понадобилось, когда прошло столько лет? По-моему, это как-то связано с книгой. А ты как думаешь?
Именно так Дейл и подумал. Скорее всего, чертова книжка заставила Рупа здорово струхнуть. Он возненавидел и ее, и поднятую вокруг нее шумиху, пожалуй, даже больше, чем он сам, Дейл Муди.
Беллами Листон Прайс, эта простая застенчивая голенастая девчушка, подняла своей книжкой сильную волну. Похоже, она станет последней соломинкой в жалкой жизни Дейла Муди.
Дейл одним глотком допил виски, бросил на крыльцо окурок и, держа в руке пистолет, поклялся каждой разлагающейся клеточкой своего тела, что прежде, чем пробьет его смертный час, он успеет со стопроцентной уверенностью сказать, что наконец помог осудить настоящего преступника.
Глава 7
– Я был первым, – с нажимом повторил Дент.
Он несколько секунд выдерживал ее взгляд, затем чертыхнулся себе под нос, встал и принялся расхаживать по кухне. Стукнув в сердцах кулаком по ящику с нераспакованными вещами, он наконец остановился у кухонной раковины, где, сунув руки в задние карманы джинсов, посмотрел в окно во двор.
– На крыльце разбитый цветочный горшок, – сообщил он. – Я обнаружил его вчера вечером.
– И пришли при виде его в ужас.
– Нет, это всего цветочный горшок. Я перешагнул через осколки.
– Я имела в виду другое: каково это – попасть под подозрение.
Дент посмотрел на нее через плечо:
– Это я знаю по личному опыту.
– Неужели?
Уловив в ее голосе нотку сомнения, он снова повернулся к окну, вытащил руки из карманов и взялся за края раковины.
– Вас когда-нибудь допрашивала полиция?
– Только когда останавливала за превышение скорости, а так нет, ни разу.
– В таких случаях всегда чувствуешь себя виноватым, хотя это не так. Чувство вины и одиночество – два самых неприятных ощущения.
– Ваш отец…
– Ему было на меня наплевать, он даже не пошел со мной в полицейский участок.
– Зато на вашей стороне был Голл Хэтэуэй.
– Полицейские допрашивали нас по отдельности. На моем первом допросе его не было.
– Насколько мне помнится, он нанял вам адвоката.
– Это произошло чуть позже. Голл не сразу понял, что мне понадобится адвокат. На первых двух допросах я был один.
– На вас сильно давили?
– Можно сказать и так. Он был уверен, что это я убил вашу сестру.
– Вы имеете в виду детектива?
– Да, Дейла Муди. В своей книге вы назвали его Монро, но на самом деле его звали Дейл Муди. Как только он узнал от ваших родителей – которые тоже считали убийцей меня, – мое имя, то заявился ко мне домой. Разбудил меня и моего старика и спросил, можно ли поговорить со мной о Сьюзен. Правда, я бы не сказал, что он обратился ко мне именно с такой вежливой просьбой. До этого я даже не знал, что ее убили. Я узнал это от него, когда он начал выжимать из меня признание.
– На что это похоже, когда из тебя выжимают признания?
Дент перешел от окна к холодильнику и достал из него кувшин с холодным чаем.
Подойдя к столу, наклонил кувшин над ее стаканом. Беллами отрицательно покачала головой. Дент решил не настаивать и, снова наполнив свой стакан, сел напротив. Однако вместо того, чтобы сделать глоток чая, потер пальцами стенки стакана.
– Дент!
– Что?
– Я задала вам вопрос.
– Я слышал.
– Как вы себя чувствовали?
– А вы как думаете? Дерьмово себя чувствовал. Точнее не скажешь.
– Я так не думаю.
– Почему же?
– Потому что я предлагаю вам дать выход всему, что накопилось в душе, и мне кажется, что вам хочется того же самого.
– Спустя столько времени? Поздновато.
– Вчера вы сказали, что это было не так уж давно.
Он отнял руки от стакана и, вытерев их о джинсы, хмуро посмотрел на Беллами, однако та спокойно выдержала его взгляд.
Дент одними губами чертыхнулся и сказал:
– Девушка, с которой у меня еще два дня назад были прекрасные отношения, теперь лежала на столе в окружном морге. От такого у любого крыша поедет, вам не кажется?
– Пожалуй, я соглашусь с вами.
– Я был уверен, что Сьюзен погибла во время торнадо, но тут легавые начали выспрашивать меня о том, из-за чего мы поссорились, когда я в последний раз видел ее и где был, когда ее задушили. – Заметив гримасу на лице Беллами, он добавил: – Вот-вот. Именно так я себя и чувствовал.
– Я пыталась описать в своей книге этот внутренний конфликт.
– Вы очень правдиво удался этот эпизод, хотя вы забыли упомянуть моего старика.
– Я не стала писать о нем, потому что мне был непонятен его характер.
Дент сухо усмехнулся:
– Вот и со мной то же самое. Я жил с ним бок о бок, и мне он тоже был непонятен. По большому счету, его трудно даже назвать отцом. Скорее, он был призраком.
Беллами поразила эта странная фраза.
– Что вы имеете в виду?
– А почему вы спрашиваете? Вы что, собираетесь писать новую книгу?
Беллами шлепнула ладонью по столу и быстро встала.
– Отлично, не надо ничего объяснять. Это вы предложили пройтись по тропе воспоминаний, а не я. Занимайтесь этим в одиночку, если хотите.
С этими словами она шагнула вперед, но Дент одной рукой обхватил ее за талию и прижал к себе.
Прикосновение их тел испугало ее. У нее даже перехватило дыхание. Они несколько секунд стояли неподвижно, затем Дент медленно отпустил руку.
– Сядьте, – тихо произнес он.
Беллами сглотнула застрявший в горле комок, радуясь тому, что снова может дышать.
– Вы намерены и дальше вести себя как мальчишка?
– Посмотрим. Вы же сами хотели это услышать.
Дент кивком велел ей сесть на стул.
Беллами вернулась на свое место, села, положила руки на колени и вопросительно посмотрела на него.
– Ну? Спрашивайте! – произнес он спустя мгновение и пожал плечами.
– Мне что, все из вас клещами вытаскивать? Добровольно говорить вы отказываетесь?
– А что бы вы хотели узнать?
– Что случилось с вашей матерью?
Вопрос застал Дента врасплох. Беллами же обрадовалась, что на этот раз душевное равновесие изменило ему, а не ей. Дент отвел взгляд, принял более удобную позу и как-то беззащитно повел плечами:
– Мне говорили, будто она умерла, когда я был младенцем.
Беллами продолжала пристально смотреть ему в глаза, и в ее взгляде читался десяток невысказанных вопросов.
– Я никогда не видел свидетельства о ее смерти, – наконец произнес Дент. – Мой старик никогда не водил меня на ее могилу. Мы никогда не праздновали ее день рождения и не вспоминали день смерти. Я ничего не знал о ее родителях. Их как будто никогда не существовало. Я даже не знаю, как она выглядела, потому что мне никогда не показывали ее фотографий. Фотографий тоже как будто никогда не существовало. У меня есть подозрение, что она просто ушла от него, бросив меня на его попечение. Ушла. Исчезла. Сбежала. Он же так и не нашел в себе мужества рассказать мне правду.
– Возможно, он так и не смирился с этим.
– Не знаю. Для меня это остается неразгаданной тайной. Когда бы я ни спрашивал о ней отца, он неизменно отвечал: «Она умерла». На этом все разговоры заканчивались.
– Значит, вы остались вдвоем?
– Да, но в этой жизни не было ничего хорошего.
– Вы говорите о нем в прошедшем времени. Он жив?
– Нет, – ответил Дент и, немного помолчав, горько добавил: – Я бы не назвал это жизнью.
– Он был призраком, – сказала Беллами, употребив слово, которое он произнес чуть раньше.
– Знаете, наверное, я неудачно выразился. Потому что он все-таки существовал. Он не был призраком. Его просто не было в моей жизни. Хотя он давал мне все необходимое.
Давал крышу над головой, еду, одежду. Он видел, что я каждый день хожу в школу.
Дент нахмурился:
– Но он ни разу не пришел в школу, ни на один школьный праздник. Никогда не знакомился с моими друзьями. Никогда не приходил смотреть, как я играю в спортивные игры. Просто механически выполнял родительский долг. Только и всего. Он функционировал. Он не увлекался ни спортом, ни женщинами, ни религией, ни садоводством, ни собиранием марок или плетением корзин из лозы. Он не пил и не курил.
Все его разговоры сводились к двум-трем фразам, в том числе и в общении со мной. Он каждый день уходил на работу, вечером возвращался домой, готовил ужин, несколько часов смотрел телевизор, затем уходил в спальню и закрывал за собой дверь. Он никогда не брал отпуск, никогда никуда не ездил. Никогда не ходил в кино, на стадион или в бассейн. – Дент помолчал и глубоко вздохнул: – Мы с ним никогда ничего не делали вместе.
Я рос непослушным, совершал дурные поступки, чтобы посмотреть, как он отреагирует, увидеть, какое выражение появится на его лице. Мое поведение и мои выходки его абсолютно не волновали. Как, впрочем, и мои добрые дела. Ему было на все наплевать.
Равнодушный сукин сын – это все, что я могу о нем сказать. Он умер, и загадка осталась неразгаданной. Впрочем, она давно мне неинтересна. Знаю о нем лишь то, что он отгородился от окружающего мира.
– В том числе и от вас.
– Какая разница, – пожал плечами Дент.
Беллами с трудом верилось в такое обоюдное безразличие. Скорее всего, Дент притворялся, решила она. Тем не менее она не стала подвергать сомнению его слова.
– Когда вы познакомились с мистером Хэтэуэем?
– Он терпеть не может, когда его так называют.
– Ну хорошо. Когда вы познакомились с Голлом?
– Мне было лет двенадцать-тринадцать. Как-то раз после школы я не захотел сразу возвращаться домой и решил покататься на велосипеде. Просто так, поехал куда глаза глядят. Лишь бы не домой. Отъехав довольно далеко, я заметил в небе самолет. Он то снижался, исчезая из вида на несколько секунд, то вновь взлетал над линией горизонта. Я покатил вслед за ним и вскоре оказался на аэродроме Голла. Сам он как раз объяснял какому-то парню, как управлять самолетом. Они отрабатывали взлет и посадку. Знали бы вы, как я завидовал им. Я был готов отдать все на свете, чтобы тоже подняться в небо.
– Любовь с первого взгляда?
Дент шутливо ткнул в ее сторону пальцем, изображая выстрел из пистолета.
– Попали в яблочко, уважаемый автор. Вы ведь писательница, в конце концов.
– В тот день вы влюбились в полеты.
– Именно. По уши влюбился. Я застыл на месте и принялся наблюдать, как они идут на посадку. Тот парень, который брал уроки у Голла, уехал. Голл заметил меня и позвал в ангар.
Я решил, что он сейчас взгреет меня за то, что я без спроса сунулся на его аэродром, и прогонит ко всем чертям. Вместо этого он угостил меня газировкой. Он также спросил, нравятся ли мне самолеты, и я ответил, что нравятся, хотя до того дня никогда даже не думал о них. Тогда Голл показал мне на самолет и спросил, летал ли я на таком. Я ни на каком не летал, но я солгал ему.
Он показал мне отдельные части самолета и объяснил, как они называются. Затем разрешил мне сесть на пилотское сиденье и рассказал, для чего нужны измерительные приборы. Я спросил его, трудно ли управлять таким самолетом. Голл посмотрел на меня и рассмеялся: «Если было бы трудно, разве я летал бы на нем?»
Затем он задал другой вопрос: хочу ли я подняться в небо? Я чуть не описался от восторга. Тогда Голл спросил, не будут ли возражать мои родители, и я ответил, что не будут. Это была чистая правда. Мы с ним заняли места в пилотской кабине, Голл поднял машину в воздух, и мы полетели в сторону заката. Он описал большой круг, и минут через пять мы вернулись на аэродром. Это были лучшие минуты в моей жизни.
Дент улыбнулся воспоминаниям и, задумавшись, какое-то время молчал, прежде чем заговорить снова:
– Голл разрешил мне после посадки закрепить шасси. Когда мы закончили работу, уже стемнело. Я сел на велосипед, чтобы поехать домой, и он спросил меня, где я живу. Когда я ответил ему, он удивился: «Так далеко? Господи, да у тебя на твоем велосипеде нет даже фары. Как же ты доберешься до дома?» Я ответил ему, кажется, так: «Но ведь добрался же я до аэродрома, верно?»
Тогда он назвал меня придурком, завел свой пикап и ехал рядом со мной, освещая мне путь фарами. Это был первый раз в моей жизни, когда…
Дент не договорил, и Беллами вопросительно посмотрела на него.
– Первый раз?
Дент отвел глаза в сторону.
– Первый раз, когда кто-то проявил ко мне участие.
И Беллами поняла: в тот день Дент не просто влюбился в авиацию. Он полюбил Голла, который обратил на него внимание, по-человечески отнесся к нему, поговорил как с равным и проявил искреннюю заботу. Вместе с тем она поняла и другое: мужчина, в которого превратился тот никому не нужный подросток, вряд ли захочет и дальше говорить на эту тему, и поэтому предпочла вернуть разговор в прежнее русло:
– Детектив Муди принялся на вас давить.
Вырванный из ностальгических воспоминаний, Дент нахмурился:
– Именно. Я устал повторять, что в тот день мы с Голлом занимались самолетом и меня не было на пикнике. Я появился в парке лишь после торнадо.
– А зачем вообще вы пришли в парк?
– В тот день во всей округе были грозы, и мы с Голлом были вынуждены вернуться раньше графика. И я решил, что раз уж освободился раньше, то почему бы не попытаться выяснить отношения со Сьюзен. Хотя, будь у меня выбор, я бы предпочел остаться в небе.
Минута в воздухе не шла ни в какое сравнение с минутой на земле.
– Даже лучше минут, проведенных со Сьюзен?
– Это трудный выбор, – усмехнулся Дент.
– Она дарила вам тот же кайф, что и полет на самолете?
– Сьюзен… нет. Секс… гм. Хотя это близкие по-нятия.
– Вы помните, когда вы пришли в парк?
– Дайте вспомнить. – Дент положил руки на стол и подался вперед: – Слушайте, давайте еще поговорим на другую тему.
– Какую?
– Секс и полеты. Секс и все прочее. Секс и, скажем, написание книг. – Его взгляд переместился на губы Беллами. – Будь у вас выбор, чем бы вы сейчас занялись?
– Вы заигрываете со мной?
– А вы как думаете?
Беллами поняла, что краснеет. Интересно, Дент заметил? Ей не хотелось бы. Увы, улыбка Дента была такой коварной и соблазнительной, что Беллами как будто вновь превратилась в застенчивую, закомплексованную, не уверенную в себе двенадцатилетнюю девчонку.
– Это вряд ли пойдет вам на пользу, – ответила она. – Даже будь я готова сравнить секс с моей профессией, я бы не хотела, чтобы меня сравнивали с моей сестрой.
Улыбка разом слетела с лица Дента, и он вновь посмотрел ей в глаза:
– Я бы не стал этого делать.
– Стали бы.
– Нет, не стал. В любом случае я даже не помню, что чувствовал, когда бывал с ней.
– Потому что после Сьюзен у вас было слишком много других девушек?
– Знаете, я холостяк со здоровым сексуальным аппетитом. Я сразу говорю женщинам, с которыми сплю, что в свою постель силой никого не загоняю. Мы помогаем друг другу регулировать наш гормональный уровень, а потом каждый живет своей жизнью, без всяких обид и претензий.
– Вы уверены? Вы когда-нибудь спрашивали их мнение?
Дент медленно опустился на стул и, секунду помолчав, сказал:
– Давайте договоримся. Так и быть, я расскажу вам о своей сексуальной жизни, но при одном условии: вы признаетесь мне, почему развелись.
Дабы не попасть в расставленные им сети, Беллами вновь перевела разговор в нужное ей русло:
– И все же, в котором часу вы оказались в парке?
– Дайте вспомнить, – усмехнулся ее собеседник. – В котором часу я оказался в парке?
Читать бесплатно другие книги:
