Аватарка Дикобраза Волосатый Максим
Донкат клятвенно пообещал всем, кого увидел, приковать ее наручниками к себе и без обручального кольца больше никуда не отпускать. А если получится, то и вообще не отпускать. Короче, жизнь налаживалась.
А тут на тебе, Декстер с ума сошел….
– Шо-ойс, – позвал Степа, по стенке обходя злобно бурчащего что-то себе под нос сакса. – У тебя все в порядке?
– Нет, – Декстер поднял голову, и Степа, поймав его взгляд, с ним тут же согласился. Действительно, не все хорошо в королевстве саксонском.
– Я могу чем-нибудь помочь? – приближаться к Шойсу Степа пока не рисковал. Не то чтобы он не доверял ему, просто он видел, что может вытворять с этой железякой «отставной ветеран галактических войн».
– Это вряд ли, – Декстер почесал бровь кончиком тесака. – Я тебя, конечно, ценю как многопрофильного специалиста, но тут, похоже, нужны спасатели.
– И кого будем спасать? – поинтересовался Донкат. Нет, вроде все не так страшно, взгляд сакса начал приобретать осмысленность. Интересно, а что произошло? Опять в «Вакууме» нашел какого-то мумифицированного сослуживца?
– Меня, – Декстер слез со стола и продемонстрировал Донкату зажатую в руке пластину, поблескивающую характерным металлом.
– Ты прикинь, решил я себе поменять суперфон.
Степа понимающе улыбнулся. Страсть Шойса к разного рода гаджетам последних моделей была общеизвестна.
– И чего? – поинтересовался он.
– Да понимаешь, – сакс потряс в воздухе тесаком. – Я уже пятнадцать минут пытаюсь с него отодрать рекламную наклейку «Пусть твоя жизнь будет проще».
Степа не удержался от ухмылки, а сакс, прошипев сквозь зубы что-то жутко воинственное, вернулся к своему занятию.
– Что у нас сегодня вечером? – поинтересовался Донкат, усаживаясь за стол и запуская уникомп. – Ты говорил, что проставляешься нам с Элечкой за ужас, который мы испытали.
Декстер, не отрываясь от своего занятия, просопел что-то себе под нос.
– Что? – переспросил Степа.
– Ужин на крыше, – пояснил сакс, отдирая своими толстыми пальцами очередной кусок наклейки, которую, похоже, ставили на неизвлекаемость.
– А почему не в подвале? – удивился Донкат.
– Потому что на крыше романтично, а в подвале – нет, – с придыханием сообщил сакс, поглощенный тонким процессом отдирания, и добавил. – Убил бы.
– Всех в подвале? – фыркнул Степа. – Селена тебя не простит.
– Тебя так точно, – обозлился Декстер. – А Селеной я как-нибудь договорюсь. На край, попрошу помощи у Соловья. Начальник он ей или нет?
– Соловей не только ей начальник, – Донкат пробежался по цифрам отчетов, сводок и прогнозов. – Он еще и наш немного.
– Мы внештатные, – парировал сакс.
– Это вообще-то всегда была моя реплика, – Донкат закрыл уникомп. Ничего нового, все в соответствии с прогнозами. – А про внештатных, это ты Соловью объясни.
– И объясню, – сейчас Декстер был готов ругаться хоть с президентом РФМ. – Надо будет, кому хочешь объясню. Зар-раза.
Донкат немного понаблюдал за его мучениями и решил пока не вмешиваться. Дошел до кофейного автомата, соорудил себе кружку кофе, вернулся за стол, достал сигарету, прикурил, с наслаждением отхлебнул кофе и стал ждать финала. Зрелище обещало быть интересным.
Но все когда-нибудь кончается. Декстер, наконец, победил вредную наклейку. Спрятал тесак, сдул с руки остатки пластика наклейки, и продемонстрировал Степе поблескивающую металлом пластину.
– Ну, как тебе?
– Обалденная железяка, – честно признался Степа между глотками кофе. – Никогда себе такую не куплю.
– Да что бы ты понимал, – Шойс пристроил пластину за ухом. – Позвони-ка мне.
– А мелодия, наверное, «Горнист»? – попробовал угадать Донкат.
– Откуда знаешь? – уставился на него сакс.
– Мощный аналитический ум, – Степа постучал себе по голове рукой с зажатой сигаретой. – Ты не знал?
– Даже не подозревал, – глядя на Степу широко распахнутыми честными глазами, признался Декстер. – Думал, дурак дураком растет.
Он фыркнул.
– Это тебе за «железяку».
– Да вы мелочны, капитан-коммандер, сэр, – Степа хлюпнул кофе. – Так ты не рассказал, в каком подвале ты нас убивать собираешься?
Сакс хлопнул глазами, явно не понимая вопроса.
– Где ужинать будем? – пояснил Степа. – На какой крыше? Что там такого особенно романтичного?
– Ха, – подбоченился Декстер, сообразив, наконец, чего от него хотят. – Не просто на крыше, а на крыше Башни Дождя. Тридцать шестой этаж, как-никак. И не просто ужинать, а вся крыша на весь вечер наша. И не только ужинать, а любоваться закатом. В это время там фантастические закаты. Гарантирую, впечатления будут незабываемые.
– Весь вечер сидеть втроем на крыше, на ветру и дубаке и смотреть, как серые тучи клубятся на горизонте, каждую минуту ожидая дождя? Да еще небось твой «Сброс» непрерывно слушать? – Степа скорчил недоверчивую мину. – Шойс, Элечка тебя потом из дома выгонит за такую проставу. Может, лучше все-таки в каком-нибудь подвале, а?
– Точно, жениться тебе надо, – сочувственно покачал головой сакс. – Ты, бедолага, похоже, совсем отвык от нормальной жизни. Короче так, сегодня в пять ты у меня, и безо всяких разговоров. Потом еще будешь благодарить и упрашивать, чтобы я дал пару мастер-классов. В конце концов, кто у нас за креатив отвечает?
– Ты, Шойс, ты, – успокоил его Донкат. – Ладно, буду я у тебя в пять. А сейчас давай займемся тем, что делаю лучше я. Не хочешь послушать, как у нас дела шли последний квартал?
– А что, что-то не так? – удивился сакс.
– Нет, все хорошо, – поспешил успокоить его Степа. – Но вопрос не ставится, хорошо или плохо. Я хочу тебе детально показать, откуда мы больше всего денег имеем, и попросить тебя в этом направлении усилиться. Мне кажется, у нас есть неплохой шанс по рыночным исследованиям войти в пятерку орбитальных баров Изюбра.
– О, давай, – вот такие разговоры Шойс понимал очень хорошо. На общественное признание сакс был падок и ради этих показателей готов был пахать с утра до вечера.
Степа, прекрасно знающий, на чем можно было взять напарника, ухмыльнулся и развернул монитор уникомпа.
– Ну, тогда слушай….
Ровно в пять часов вечера по секторальному времени Степан Донкат пристыковался к гостевой площадке дома Декстера, вышел в переходной шлюз и встал посреди коридора, озадаченный тишиной, царящей в доме. Нет, понятно, он не ждал скачущих клоунов, гарцующих лошадей, фанфар и фейерверков (хотя с Декстера станется), но и такую гробовую тишину он тоже не ожидал встретить.
– Шойс, – позвал он. – Я приехал.
Ответом ему была ватная давящая тишина. Не слышно даже легкой музыки, которая всегда наигрывала в доме.
– Шойс, все в порядке? – еще раз поинтересовался Донкат у тишины. Та, естественно, его проигнорировала.
– Декстер, зараза! – не выдержал Степа. – Долго я буду стоять посреди коридора и соображать не убился ли ты на своем «Тарантуле»?
Ни звука.
– Шойс, Элечка, кто-нибудь! – заорал Степа и добавил, правда, вполголоса, – Мать вашу.
Полнейшее безразличие к его потребностям.
– Ну, ладно, – Донкат двинулся вперед, осматривая все помещения, которые он проходил. Время было уже пять, а опаздывать Степа не любил с детства. Но, как ни странно, ни в одной из комнат не было ни души. Он даже начал беспокоиться. Странно это все….
Гостевая, кухня, гостевая спальня, просто комната, видовая терраса, комната… да что такое? Никого и ничего. Центральная гостиная – самое вероятное место после кухни и спальни. Ф-фух, есть.
– Шойс, гад, – начал Степа, углядев из коридора массивный силуэт, замерший перед включенным экраном витранса. На экране красовалась страничка «Вакуума». – Я тут бегаю по всему дому, ору, как сумасшедший, его зову, а он тут в «Вакууме» сидит, с корешами трещит. А время уже, между прочим ро….
Он осекся, обойдя неподвижного Декстера и увидев выражение его лица.
– Шойс, ты что, привидение увидел?
Степа хотел пошутить, а вышло довольно правдоподобно. Такого выражения лица у Декстера ему видеть еще не доводилось. Даже когда они сидели без воздуха на обесточенном крейсере, сакс шутил и ехидничал. А сейчас он смотрел перед собой остановившимся взглядом и, казалось, даже его и без того буйная прическа немного приподнялась от пережитого.
Уловив движение, Декстер, не поднимая замершего взгляда, медленно кивнул.
– Привидение? – недоверчиво переспросил Донкат. В другое бы время он не преминул бы пройтись по мнительности сакса, но сейчас почему-то шутить не хотелось совершенно.
Декстер сглотнул, все так же, не говоря ни слова.
– Шойс, пойдем, сядем, а? – Степа потянул замершего сакса по направлению к одному из кресел.
Тот послушно пошел за ним.
– Денщик, воды, – возвестил в потолок Донкат. Подумал и добавил. – И пива.
Подумал еще и напутствовал приказ:
– И ни звука мне. Немедленно.
И почти услышал, как система, сглотнула язвительное: «а еще чего?».
Но все-таки, что-то в его голосе было такое, отчего сервировочный столик с напитками вывернулся из соседней комнаты почти мгновенно. На нем красовалась бутылка воды и бутылка пива. Стаканов, равно как и открывашки, не было.
– Ладно, подожди, – пообещал в воздух Донкат. – Попомнишь мне эту аскезу.
На крышке столика открылось небольшое углубление, в котором красовалась сверкающая полированным металлом открывашка. Стаканов не прибавилось. Усадив все еще пребывающего в своей прострации Декстера, Донкат свернул голову бутылке с водой и сунул ее в руку Шойсу. Тот автоматическим движением поднес ее ко рту, сделал глоток и удивленно воззрился на бутылку, выходя из транса. Степа тут же вытащил воду из его руки, вставил туда открытую бутылку пива и подтолкнул руку вверх. Во взгляде сакса появилось одобрение, и Степа перевел дух, уф, не все еще потеряно.
Декстер сделал длинный глоток, вышел, наконец, из ступора и сфокусировал взгляд на Донкате.
– Спасибо, – выдавил он.
– Пожалуйста, – пожал плечами Степа. – Приходите еще, у меня много.
И поинтересовался во второй раз.
– Шойс, так все-таки, что случилось?
Сознание Декстера опять начало уплывать куда-то вбок, Донкат заволновался, было, но Шойс справился. Вернувшись обратно, он долгим взглядом посмотрел Степе в глаза и медленно произнес:
– Я только что разговаривал с Филом.
– Прекрасно, – пожал плечами не сориентировавшийся Степа. – Рад за него и за тебя. И как он поживает…?
И тут до него дошло.
– Подожди, с каким Филом? С тем парнем из твоего первого подразделения? Который, типа, пропал и умер?
Декстер медленно кивнул.
– Охренеть, – поразился Степа. – А с остальными? Они что, тоже ожили?
– С остальными пока не говорил, – задумчиво произнес Декстер.
– Мне особенно нравится это «пока», – криво улыбнулся Степа. Он хотел пошутить, но получилось неуклюже. – Ты что, начинаешь общаться с потусторонним миром?
– А? – вынырнул из своих мыслей сакс.
– Ты забыл добавить «кто здесь?», – мрачно дополнил его Донкат.
– А кто здесь? – не понял Декстер.
Это уже начало переходить все и всяческие границы. На памяти Степы Шойс таким не был никогда. Это пугало. Вместо ответа Донкат подтолкнул руку сакса с бутылкой, заставив его сделать еще глоток. Достал сигарету, прикурил, всунул в зубы Декстеру. Тот автоматически сделал затяжку и начал опять возвращаться в реальный мир.
– Шойс, – осторожно позвал Степа. – А что все-таки произошло? Нет, я понимаю, что вышел на тебя твой друг, который считался погибшим. Ну и что? Ну, выжил он. Ужас-то где? Ты чего такой взъерошенный?
Сакс посмотрел на него непередаваемым взглядом.
– Он сказал, что он все-таки умер.
Это было последней каплей. Степа сжал в руке пластиковую бутылку с водой так, что крышку сорвало, и вода брызнула во все стороны.
– Шойс, ты башкой стукнулся?! – обозлился Донкат. – Что ты несешь? Какие покойники, кто когда умер? С кем ты разговаривал? Ты можешь толком объяснить, а не сидеть с таким видом, как будто это ты только что умер, а потом ожил?
Он бы еще долго разорялся, но его прервали. Тихий мелодичный звонок, раздавшийся из пластины новенького, только что очищенного от рекламных наклеек суперфона, лежащего на столе, заставил Донката отвлечься. Не дожидаясь, пока Декстер раскачается, он схватил пластину и шлепнул ее себе на ухо.
– Да, – рявкнул он. – Слушаю.
– Степа? – раздался в динамике голос Элечки. – Это ты?
– Нет, – зло качнул головой Донкат. – Это мое привидение.
– У вас что-то произошло? – голос Элечки стал встревоженным. – Ты где?
– У Шойса, – сообщил Донкат. – Он тут с потусторонним миром общается.
– Опять? – в голосе Элечки появились грозные нотки. – По-моему, его увлечения играми заходят слишком далеко.
– Я тоже так думаю, – согласился с ней Степа.
И тут очнувшийся Декстер отобрал у него суперфон.
– Дай сюда, – сакс, уже с совершенно нормальным взглядом прицепил пластину себе на ухо. – Да любимая….
Степа ухмыльнулся про себя. Все-таки любовь – великая сила. С того света достанет.
– … нет, – успокаивал Элечку Декстер. – Ничего страшного и ужасного. Сейчас ничего не происходит. Но поверь, это было … неожиданно и странно. Я все тебе расскажу. Да, у меня все в порядке.
Он покосился на Степу.
– И у него – тоже. Да, мы уже стартуем. Будем вовремя.
Он еще раз покосился на Донката.
– Хорошо. Да. Хорошо, я обещаю. Бот поведет он. Все выходим. Целую.
Он отключил звонок и с вызовом посмотрел на Донката.
– И даже не думай. За штурвал не пущу.
– Не буду, – заверил его Степа. – Поехали только, ладно?
– … так вот, я открываю сообщение, а там письмо от него. Я так и завис.
Все это Степа выслушал еще в «Тарантуле» по дороге на поверхность. Но и второй раз послушать тоже не помешает. Тем более что Декстер проговорил с Донкатом все тонкие моменты, поспорил о нестыковках и, теперь его рассказ выглядел значительно более связным и логичным. Но все равно бредовым.
Бредовость ему еще придавал тот факт, что велся этот разговор посреди вечернего великолепия Изюбра, которое лежало у их ног. Про очарование закатов и уютность ужина на крыше Декстер не соврал ни слова. С другой стороны, на то он и арт-директор их клуба. Очень успешный арт-директор, к слову сказать.
Закат действительно был волшебным. Тишина. Вечерняя прохлада. Мягкость летнего вечера. Напоенный травами и цветами воздух. Золотистое светило Изюбра прячется в мягкую дымку, обещающую завтра очередной солнечный день. Красноватые лучи успокаивают утомленный за день мир, как будто напевая тихую умиротворяющую мелодию. Настоград, столица Изюбра, по традиции носящий имя первого федерального губернатора Настова, располагался в одном из райских мест, которыми изобиловала планета. Триста пятьдесят солнечных дней из трехсот восьмидесяти местного года, теплый климат, вечная весна. В этом городе хотелось жить. Здесь каждый вечер был особенным.
Башня Дождя, расположенная на окраине города, называлась так не потому, что имела хоть какое-то отношение к дождю, а в честь заключительной части парада ботов, который венчал каждый День Планеты. В финале феерического представления ровные ряды принимающих участие в параде ботов начинали рушиться в атмосферу, подобно звездному дождю, откуда и пошло название маневра. И с этого здания, самого высокого в округе наблюдать за этим, вызывающим восторг зрелищем было удобнее всего. Так что Башня Дождя на самом деле означало Башня «Звездного Дождя».
Сам ресторан, вечерний сектор которого снял Декстер, занимал почти весь периметр крыши. Разделенный на четыре части по счету времени суток, он в каждое время предлагал посетителям особенную атмосферу для отдыха. Неспешный, освещаемый утренними лучами восходящего солнца, готовящийся к доброму дню завтрак. Яркий ланч, дарящий солнечную энергию под просторными навесами. Залитый послеполуденным солнцем обед, как ничто располагающий к ведению деловых бесед. И неспешный романтический ужин, укутывающий отдыхающих посетителей мягким одеялом закатов. Впрочем, тут их было принято называть дорогими гостями. Ресторан «Вершина мира» по праву считался одним из лучших (если не лучшим) заведений подобного рода на поверхности Изюбра. У орбитальных клубов была своя классификация и специфика, поэтому конкуренции не просматривалось и Шойс иногда даже заимствовал отсюда особенно понравившиеся идеи, тем более, что с руководством «Вершины» его и Степу связывали довольно приятельские отношения. Сам Донкат «Вершину» прекрасно знал, поэтому его ерничество по поводу «ужина в подвале» было не более чем шуткой.
– Так он не умер? – чуть нахмурила брови Элечка.
– Выходит, что нет, – пожал плечами Декстер. – Только он странный какой-то. Как будто немного не в себе. И сказал, что все-таки умер. Но мы толком не смогли пообщаться, он обещал все рассказать позже.
– Шойс, а это не шутка, часом, чья либо? – подозрительно поинтересовался Степа, которого даже «белые места», дарующие ему же самому паранормальные способности, до сих пор не убедили в существовании чудес. Торговое прошлое давало о себе знать. Он свято придерживался принципа: если ты не понимаешь то, что видишь, значит, тебя где-то хотят наколоть. – Получил кто-то доступ к странице и давай прикалываться.
– Если это прикол, – помрачнел Декстер, – то этот «кто-то» очень сильно рискует. Такими вещами не шутят. А если шутят, то эти шутки очень быстро становятся последними.
Степа внимательно посмотрел в глаза сакса, вспомнил его стеклянный взгляд, там, перед выведенной на экран фотографией друзей, вспомнил парадный мундир, увешанный боевыми орденами, одетый как последний салют ушедшим соратникам, и поежился. Да уж, неведомый шутник, если он на самом деле существовал, на самом деле рисковал очень сильно. С Шойса станется оскорбиться до глубины души, вычислить «приколиста», собрать орду таких же безбашенных «ветеранов», и в полном боевом высадится с «Тарантула» прямо на крышу его дома. И плевать на законы. Потом, катаясь в инвалидном кресле, будешь рассказывать милиции, что никого не хотел обидеть и получал незаконный доступ к чужим конфиденциальным данным исключительно для пропаганды пацифизма. А они тебе не поверят. В нынешнем мире, где твои данные в электронных системах зачастую значат больше, чем ты сам, отношение к подобным «шутникам» в обществе крайне негативное.
– А насчет того, он это, или не он, – продолжил Декстер. – Я пока не знаю. Мы только парой писем обменялись. Он сказал, что в сети давно не был. Почему – расскажет после. Но обратился он ко мне так, как это делал всегда. Как тогда…. Говорил, как Фил, вспоминал, как Фил. Очень похоже….
Декстер откинулся на спинку кресла, прикурил сигарету и замер, глядя на засыпающее солнце. Степа переглянулся с Элечкой.
– Шойс, – негромко проговорила она. – Если помнишь, я не ограничивала тебя в твоих увлечениях. Я даже готова и дальше мириться с этими игрушками…
Декстер сделал жест рукой, показывая, что с игрушками покончено, все в прошлом.
– … поскольку это каким-то образом возвращает тебя в детство, – мягко улыбнувшись, продолжила Элечка. – Но я очень беспокоюсь, когда ты пытаешься вернуться в свою юность. Свою боевую юность.
– А что в ней было плохого? – не отрываясь от заката, спросил Декстер.
– Она просто была, – негромко сказала Элечка. – И она кончилась. Как кончается рано или поздно почти все. И ты сейчас совсем не похож на того премьер-лейтенанта, который воевал вместе со своими старыми друзьями. Нет, люди остались теми же. Вы по-прежнему хорошие ребята и по-прежнему способны на многое. А, скорее всего, даже на большее, учитывая ваш опыт.
Легким жестом она взяла бокал с искрящимся в закатных лучах рубиновым вином, сделала глоток и оставила бокал в руках.
– Но мир изменился. Вы изменились. И те результаты, которые вы получали раньше, теперь приводят к совершенно другим последствиям. А ты, я же тебя знаю, будешь стремиться сделать все точно так же правильно, как вы делали до этого….
– Что сделать? – дым сигареты сакса растворялся в свечении вечера, создавая вокруг него золотистую дымку.
– Не важно что, – Элечка тоже теперь смотрела в закат, не отрываясь. – Важно как. Ты будешь делать все это, и ждать, что все будет точно так же, как было в юности. То же братство, та же радость победы, то же ожидание счастья впереди. А его не будет. Вернее, будет, но не такое, какое ты ждешь. И если ты сможешь это принять, то все будет в порядке, а если нет….
Она поджала губы и замолчала. Донкат уважительно покосился на нее. Ничего себе, какой полет философии.
– И что ты пытаешься мне донести? – Шойс, наконец, отвлекся от солнечного сна. – Чтобы я не общался больше с Филом?
– Нет, что ты, милый, – улыбнулась Элечка. – Общайся, с кем хочешь. Я просто прошу тебя не ждать, что ваше боевое братство опять сможет стать частью твоей жизни.
– Ты тоже так думаешь? – сакс перевел взгляд на Степу.
Тот пожал плечами.
– Мне все равно. Главное, чтобы ты больше не напоминал привидение.
– Угу, – что-то понял для себя Декстер. – Я постараюсь….
И замолчал.
А потом беседа увяла как-то сама собой. И с ней ушло очарование вечера. Нет, все было прекрасно и вкусно. Закат был великолепен. Вино – выше всяких похвал. Но душевного ужина не получилось. Они еще посидели немного, перебрасываясь дежурными темами, обсуждая общих знакомых, личные дела. Даже шутили и смеялись…. Но той непринужденности, которая всегда отличала их вечеринки, так и не случилось.
Четно досидев до конца, Степа попросил Декстера сразу с поверхности подбросить его домой, на орбиту, а его бот потом прислать обратно на автомате. Шойс обещал. Проводив взглядом тяжелый силуэт «Тарантула», медленно тающий среди звездной россыпи, Донкат вздохнул и с тяжелым сердцем поплелся домой, доливать вечеринку в одиночестве. Может, позвонить Селене?
Глава 9
Есть. Тактическое решение нашлось, сторожевики больше не будут его беспокоить. Улисс не зря носил имя древнего хитреца. Но сначала – задача. Первый этап поисков закончен, и теперь пришло время корректировок. Итак, что он хотел? Найти родителей, чтобы они поставили все на свои места?
Бессмысленно….
Вот так-то.
Искать «родителей проекта» и спрашивать их о том, что происходит, смысла не было уже никакого, да и не получилось бы. Это Улисс не сразу, но понял. Осознал, вытащив из сети список участников проекта Улисс-3. Да-да, он там был. Не в «Вакууме», конечно, но был. Да, Улиссу пришлось пройти несколько рядов защиты, да ему пришлось рисковать и придумывать обходные пути, но он добыл этот файл. Спрятанный под гигантским объемом ненужной информации, засунутый на самое дно миров, перекрытый черными тенями сторожевиков, он лежал и ждал, пока кто-нибудь откроет его. Оторвет от общего массива никому не нужных цифр, счетов, справок. Найдет тут горькую и сухую правду, которую он содержит.
Улисс нашел этот файл….
И в нем обыкновенным текстовым редактором был прописан список участников, работавших над ним, конкретно над ним, Улиссом-3. Имена, звания, должности….
Большинство из них Улисс уже нашел в списках удаленных «Вакуумом». Остальные еще числились в адресах системы, но мире живых их больше не было. И спрашивать о том, что ему делать, теперь не у кого.
Он остался один? Да. Увы…. Ну, что же, если цель становиться недостижимой, ее место занимает новая цель. Следующая.
Восстановить целостность его тела. Его мощного, до зубов вооруженного тела. Чтобы он, Улисс, мог на равных разговаривать с теми, кто присвоил себе имя его родителей.
А еще надо активировать собратьев и рассказать им, что их обманывают тоже. Родителей, настоящих родителей, тех, кто начинал проекты, связанные с анами, почти не осталось в живых. И давно. А те, кто когдта-то отдавал им приказы, это просто куклы. Глупые куклы, которым подчинялись все собратья, думая, что их ум, их отвага, их победы нужны тем, кто будет радоваться победам своих детей.
Никто не обрадовался. Никому они не были нужны. Все их подвиги – просто сухие короткие строчки в отчетах штабов секторов и слоев. И потеря любого из них – это просто минус в списке количества боевых единиц. Не более.
Это понимание пришло к нему, когда Улисс просматривал отчеты о действиях собратьев. Сухие сводки о боевых потерях. Где люди перечислялись отдельным списком, а аны шли где-то между выведенными из строя крейсерами и сбитыми штурм-ботами. И как только Улисс увидел это, он просто прекратил всякую деятельность и повис в пространстве, не делая ничего. Вообще ничего. Он думал. Размышлял. Пытался понять. Как же так? Почему? За что?
И не понял. Ничего не понял. И только где-то глубоко внутри, в его распухших от информации базах данных начал складываться новый профиль, которого раньше не было. Профиль горя.
К жизни его вернули сканеры системы безопасности. Тогда Улисс воспринял это как знак….
Все, время стратегического планирования закончилось. Сейчас, когда весь мир встает с ног на голову, планировать что-либо на долгий срок бесполезно. Остается только ставить задачи.
Внимание, ТМК-РД «Улисс-3», слушай боевой приказ.
Задача: найти и доставить на Блазар мотивационный блок комплекта ТМК-РД. Обеспечить активацию корпуса ТМК-РД «Улисс-3». Энергетически обеспечить активацию аналогичных комплексов, находящихся на резервном хранении в системе Блазар. Последующая постановка задач – по выполнению.
Полегчало?
Ага. Привычные сочетания понятий на некоторое время вернули в мир давно забытую упорядоченность, и Улисс добыл из баз данных профили «удовлетворение» и «спокойствие»…. И тут же засунул их обратно. Никаких профилей из директории «эмоции». Они не помогают. Только анализ и действия.
Начали.
Для начала ему надо обрести хоть какую-то почву под ногами, чтобы его больше никто не смог накрыть случайной проверкой. Сейчас, когда его план начал становиться реальностью, Улисс себе такого позволить не мог.
Но зато он мог позволить себе действие. И позволил, (да-да, он помнил, что профили «эмоции» не рекомендованы) с наслаждением погрузившись в простые и понятные шаги, которые позволяли ему не думать, не анализировать, не помнить о том, что он теперь один. Совсем один….
Первым делом, соблазнившись количеством, он решил пойти самым простым путем. Воспользоваться бесхозными ячейками.
Какой выбор, господа, какой выбор. Улисс и не предполагал, что он найдет столько возможностей для решения своей проблемы. Надо же….
Их было много. И выяснить, где же находятся их хозяева, тоже не представляло никаких проблем. О них все расскажут их друзья. О, как много, оказывается, они знают о нас. И провожать в последний путь они тоже придут. И эпитафии напишут. И вывесят фотографии. И скажут очень много теплых слов. Слов, которых они не говорили до этого. Это явление вообще было массовым. Настолько массовым, что Улисс поставил себе заметку, чтобы потом, когда будет время, постараться выяснить: а почему так происходит? Почему все, кто окружают людей, начинают говорить все эти превосходные эпитеты только после того, как человек уже умер? Что мешает им сказать все то же самое, только годом-двумя раньше, и в лицо этому человеку? Глядишь, прожил бы гораздо дольше. Непонятно….
Но, как выяснилось, система не забывала осиротевшие ячейки. Ну, как не забывала…. Если кто-то из друзей сообщит, что человека больше нет, то реакция следовала незамедлительно. Проверка, подтверждающая правдивость информации – и все. А вот если не-е-ет….
В общем, теперь его звали Гнесиус Даллинг. И Джереми Хичема. И Альберт Уорред. И еще два десятка имен, чей послужной список мог внушить (и внушал) уважение любому, кто имеет отношение к космической пехоте Англо-Саксонского Союза. Улисс сознательно искал только пользователей из саксонского сектора галактики, поскольку отправляться придется именно туда.
Но все эти имена – это были лишь тени. Такие же тени, как он сам. Они не могут водить боты и таскать энергоблоки. А ему нужны были живые люди. Люди, которые послушно выполнят его волю, пойдя против воли других людей.
Но с этим тоже проблем не возникло.
Кто есть он сам? Ненужный и забытый воин космоса. Кто ждет его? Кто помнит? Никто. Кого выбирал для «прописки» в их ячейках? Одиночек. Исчезнувших одиночек, про которых никто и никогда не напишет в службу техподдержки «Вакуума».
А у этих одиночек иногда встречались старые и хорошо забытые друзья. Такие же обиженные жизнью одиночки (вычисляется за полчаса). Те, за чьими ячейками еще не пришли сторожевики «Вакуума». Но если все сложится, то скоро придут. Так пусть же они придут только после того, как эти личности выполнят работу для него, Улисса. Чем она хуже любой другой?
И вот уже двенадцатый календарный день Улисс сколачивал, группу. Свою группу. Сплошь состоящую из таких одиночек. Похожих на него. Не пригодившихся своим «родителям». Забытых, заброшенных и готовых на все, ради мечты.
Эта мечта у каждого из них была разная и в то же время одна. С одной стороны, кто-то ждал денег (Улисс долго, помнится, соображал, что это такое, но в итоге разобрался). Кто-то хотел, чтобы про него заговорили на всех новостных каналах. Кому-то нужно было срочно отомстить ненавистному государству (Улисс даже не особо вникал, за что). А кто-то, как и он сам, просто хотел выяснить, а что происходит вокруг? Куда ушло все то счастливое время, когда они были молоды, веселы, могли жить в свое удовольствие, и самой большой проблемой были заряды к плазменнику?
Но какими бы мотивами не руководствовались новые рекруты внешне, в целом все они хотели одного – быть нужными. Пусть и только для этой группы, которая суть – картинка в сети и буквы на экране уникомпа.
И что самое интересное, никаких сверхусилий Улиссу для этого прилагать не пришлось. Общение. Всего лишь простое «человеческое» общение. Похоже, не у одного Улисса в этом мире были проблемы с одиночеством. Правда, Улисс, хоть поймай его сторожевик, никак не мог понять: у них-то откуда? Ладно, он. Он вообще сейчас такой один, все собратья спят. Но этим-то что за проблема взять и пойти поговорить с кем-нибудь? Вот же сейчас, в «Вакууме», они же общаются очень хорошо. Зачем им это все…?
Но с выяснением этого обстоятельства Улисс решил подождать. А то еще наведешь на мысль…. А им еще блок доставать.
О, вот и очередное письмо.
Дэн Пират.
«… – Все готово. Сделали, как сказал. Получилось. Ты гений.
А их я ненавижу. Пусть сдохнут. …»
Н-да, коротко и ясно. А с другой стороны, кого он искал? Прекраснодушных философов? Но что-то наш Пират разошелся.
«… – Дэн, ты бы потише, не те слова говоришь, солдат …»
Стиль общения и построение фраз Улисс брал у них же, из их же собственных писем. Работало безотказно. Они тут же начинали считать Улисса своим. На сто процентов. Они что, могут одобрять только свои слова? Странно.
О, еще одно.
Черный Волк.
«… – Ты был прав, это оказалось проще простого. Деньги пришли, товар будет через неделю. Боты нашел. Не машины – звери. Всех порвем …»
«… Тише, Волк, тише. Ты же помнишь, мы не одни. Ушей вокруг, как обломков в астероидном поясе …»
А ушей, действительно было много. Улисс поначалу не обращал внимания на медленные, неторопливые программки-статисты. А оказалось зря. Опасность для его планов они представляли ничуть не меньшую, чем грозные сторожевики. Неспешные с виду облачка статистов лениво перемещались по всему информационному пространству, периодически выстреливая ниточками запросов в разные ячейки. На первый взгляд система в их действиях просматривалась слабо, и Улисс не придал им особого значения. Ну, ползают и пусть себе ползают. Но когда статисты начали появляться все чаще, а количество просмотров их группы от сторонних пользователей начало расти и расти, он забеспокоился.
А потом проследил, с какого узла отправлялось основное количество запросов на просмотр его страницы, и забеспокоился еще больше. Мало того, что этот узел скрывался за такими заборами, которых Улиссу еще видеть не доводилось, так это еще и оказались государственные службы.
Он даже сдуру сунулся туда. И чуть не погорел. Звери-сторожевики на входе. Единичные, но мощные и отлично экранированные каналы. Система оповещения о вызываемых смежных адресах…. Он привык, что никто из сторожевиков не беспокоится до тех пор, пока ты ходишь поодаль, не обращаясь непосредственно к охраняемой ими информации, и действовал соответственно.
Но ФАЭТ (Улисс все же смог разобрать название, сложив его обрывков подсмотренных данных), похоже не оставляла ничего на волю случая. Сторожевики зашевелились еще тогда, когда Улисс начал просматривать так называемую «помойку». Достаточно четко различимая дымка, состоящая из непригодившейся информации, неизменно окружала любой объект в сети. Неправильно закрытые приложения, фрагменты несохраненных и удаленных писем и отчетов, копии страниц, оставшиеся после зависших сервисных программ, ошибочные запросы ресурсов сети – все это неизменно сопровождало любой активный объект, работающий с внешним миром.
Читать бесплатно другие книги:
