Береника Полянская Екатерина

Глава 1

— Это просто возмутительно, — кудахтала сорита-хозяйка. — Второе платье за месяц! Где я на эту паршивку тряпья наберусь?!

Я почувствовала, как по губам пробежала зловредная улыбка. В душе тихо тлела надежда, что однажды у Одитрии закончатся обноски и она выделит мне что-нибудь более приличное. Чтоб холеные детеныши прихожан наконец пальцем тыкать перестали. Уверена, тех денег, что присылаются на содержание бедной сиротки неведомым благодетелем, должно хватить хотя бы на одно нормальное платье. Без потертостей, заплаток и трудновыводимых пятен неизвестного происхождения.

А пока пускай не жалуются. Борюсь за свои всеми забытые права, как умею!

— Вы только поглядите на ее руки — все в царапинах! А колени!..

Конечно! Мне же приходится лазить по деревьям, с них перебираться на крышу, подползать к самому краю, рискуя свалиться и что-нибудь себе отбить, — и все только ради того, чтобы подслушать вас. Урвать жалкие крохи информации о своей таинственной особе. Иначе так и жила бы в дремучем неведении, искренне считая себя приживалкой и радуясь каждой крохе, что Радетель решает отжалеть бедной сиротке.

Вот уж вряд ли! Я с его непомерной жадностью мириться не намерена!

— Девчонка груба, вульгарна и даже не пытается сделать вид, будто почитает Солнечную, — поддержала общее мнение обо мне Радетельница.

Еще бы. Что-то не припомню, чтобы эта самая Солнечная уж очень осветила мой путь…

— А сегодня…

— Хватит! — оборвал их причитания Грин. — Мы собрались совсем по другому поводу. У нее начинает проявляться дар, и с этим надо срочно что-то делать.

Та-ак, а вот это уже интересненько…

— Если прознают, что в стенах соры колдунья живет… — тут же ужаснулась Радетельница Ирита и в задумчивости побарабанила тонкими пальцами по отполированной до блеска столешнице. — Нам несдобровать. Закроют, и это в лучшем случае!

— Предложения? — приподнял брови сорит, оглядывая находящихся у него в подчинении клуш.

Я снова скривилась. Правильно, зачем шевелить мозгами самому, если за тебя это может сделать кто-нибудь другой.

Последовало недолгое молчание.

— Выдать замуж? — ляпнула практичная Одитрия.

От возмущения я чуть с крыши не навернулась. Какой замуж?! Совсем они там очумели от жадности? Мне же только недавно пятнадцать исполнилось!

— Рано, — с сожалением вздохнул Грин. Кажется, этот вариант ему успел понравиться.

Фу-ух! Я громко выдохнула. Хотя чего, спрашивается, радуюсь? Вряд ли в замужестве могло бы быть хуже, чем в соре.

— Сплавить колдунам, — желчно предложила Ирита. (Вот же карга, не простила она мне натертого перцем полотенца!) — Пусть сами с бесовой девкой мучаются.

Тут сорит вообще запыхтел от негодования. Едва пар из ушей не повалил, честное слово!

— Это будет официальный перевод.

— И что? — От избытка ума Ирита никогда не страдала.

— А содержание ее тоже прикажешь им отдать? — рявкнул старый скряга так, что женщины от испуга втянули головы в плечи.

Правильно, делиться он никогда не любил.

Но, заслышав следующее предложение, я все-таки свалилась. Хорошо хоть за ветку в полете ухватиться успела!

— Силу надо опечатать.

Уж лучше бы и правда замуж отдали!

Осторожно перебираясь с ветки на ветку, точно верткая рыжая белочка, я спустилась на землю и поспешила удалиться подальше от административного здания соры. Еще поймают, не приведи Солнечная! Потом вовек не отговорюсь!

В голове пойманной птицей билась паническая мысль: «Что теперь делать?» Я неслышно прошмыгнула в сад, устроилась на широкой лавке в тени ароматного куста сирени, подтянула колени к груди и стала думать.

О чем шла речь в разговоре, я сообразила почти сразу. Дар! Способности к магии — большая редкость. В Соринии все держалось на вере в Солнечную, порой граничащей с фанатизмом, и редких чудесах, творимых богиней. В более крупных сорах служили жрецы, которые могли общаться с Матерью Света напрямую. Здесь же — один Радетель, да и тот, прямо скажем, если и отличался чем-нибудь выдающимся, так только жадностью.

Этот недостаток я давно простила Грину. Конечно, платье все равно очень хотелось, но и без него не помру. Все, о чем мечтается, легко только в сказках дается. Тех самых, которые сорита Флора украдкой рассказывала мне по вечерам, когда никого поблизости не было. Она же научила меня читать, а потом и писать. Но единственную на всю сору женщину, в которой еще осталось хоть что-то человеческое, год назад перевели в столицу. Так что с некоторых пор с возникающими трудностями мне приходилось справляться собственными силенками.

Но сегодня я столкнулась не просто с трудностью, а с настоящей проблемой.

Колдовскую силу в себе я обнаружила совсем недавно. После очередного выговора, ни за что ни про что учиненного Иритой, забежала в свою комнатушку и… не помню даже, что сделала, но занавески полыхнули веселым огоньком. Едва все здание не сожгла!

Тогда все сошло за мелкое хулиганство. Мне, конечно, попало, еще и на неделю без ужина оставили, но секрет был сохранен, это главное. Видела я, как несколько лет назад одному колдуну дар опечатывали. Бедный так орал, что даже во мне жалость проснулась. А этим хоть бы хны.

Контролировать пробуждающийся дар у меня получается пока неважно, поэтому очень скоро о тайне сиротки узнала вся сора. А я ничего не могла поделать. Однажды просто взяла и заискрилась прямо посреди обеденной залы. У прислужниц Солнечной так челюсти и поотпадали! Потом еще была превращенная в колкие льдинки вода Одитрии в бане, оживший ястребок на тарелке Ириты, жалобно взывающий к ее совести, и любимый посох Радетеля, ускакавший двумя десятками откормленных лягушек прямо посреди службы, — это все уже специально. Все равно про волшбу узнали все, так к чему мелочиться?

Вот и доигралась. Но как же не хочется оказаться на месте того несчастного!

Первой мыслью по делу было вполне здравое «бежать!». Но идея была благополучно отринута, стоило мне только задаться вопросом: «Куда?» Вариант с замужеством сразу виделся бредом. Может, будь я чуток постарше…

Но и лишиться того единственного, что имела, я не готова.

— Береника! — неприятно резанул слух резкий окрик. — Берени-и-ика!..

Хватились! Уже и минутку посидеть в тишине нельзя. Стоит только уединиться, как обязательно отловят и припрягут к очередной работе на благо родной соры, кормилицы моей и поилицы. Ну-ну. Тут еще бо-ольшой вопрос, кто у кого на содержании находится.

Пришлось подниматься и идти на голос. Можно, конечно, было отсидеться, так ведь все равно найдут. Крику потом до вечерней зари будет.

— Ты где прохлаждаешься, ленивица? — рассерженным хряком запыхтела Одитрия при виде меня. — Работа ждать не станет. Я тебе сколько раз говорила всегда на виду быть?

Вяло кивая в такт ее извечному ворчанью, я поплелась за ней к хозяйственным постройкам. Летом недостатка в работе не наблюдалось, так что сорита всенепременно найдет, чем занять бедную сиротку. А я не стану спорить.

Не сейчас…

Видно, сегодня у нее вдруг случилось хорошее настроение, потому как сильно зверствовать она не стала и пристроила меня чистить овощи к обеду. Вот только мысли все равно крутились вокруг внезапно возникшей проблемы, то и дело возвращаясь к побегу.

Бред. Ну как есть бред!

С другой стороны, хуже, чем здесь, мне уже вряд ли где будет. Да и рисковать не боялась никогда. Вот, например, сейчас незаметно приправила мясное рагу парой только что пришибленных мух. Мне все равно ничего не обломится, а этим жабам самое оно насекомыми питаться.

После обеда, для меня лично состоявшего из постного супа, были грядки с луком, помощь Радетелю во время сбора пожертвований и посильное участие в приготовлении ужина. Потом еще пришлось наносить воды и дров на кухню, и на этом меня благополучно отпустили спать. Легко отделалась, можно сказать.

— Завтра утром соберешь свои вещи, — бросила на прощанье Ирита. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы жить в общей спальне.

Я чуть о порог не споткнулась от неожиданности. Нашли тоже время! Нет, пару дней назад я была бы не против разделить комнату с пятью соритами, какими бы противными те ни были. Все же там светло, относительно просторно, и кровать не скрипит от каждого шевеления. Но сейчас… Как же я тогда сбегу?

Выход один: нельзя откладывать. Сейчас или никогда! Покинуть сору придется этой ночью.

Рука инстинктивно потянулась к карману. Собирать пожертвования, пока Радетель проводит службу, мне приходилось ежедневно по той простой причине, что доверять своим подчиненным Грин давно перестал. Все старому скряге мерещилось, будто сориты подворовывают. Нет-нет да и пронесут монетку мимо чаши. Паранойя на почве жадности, не иначе. А с меня что возьмешь? Сору я не покидаю, следовательно, деньги сиротке без надобности. Не статуэтки же с ликом Солнечной на них покупать!

Собственно, я и сама так мыслила. До сегодняшнего вечера. Был, правда, еще один златень, который я нашла под статуей божини, когда пол мыла. Уже с месяц дожидался своего часа в щелке между половицами. Теперь вот еще с пяток серебреников умыкнула.

Даже не знаю, на сколько этого хватит, но рискнуть определенно стоило.

Ужом проскользнула в свою камору, затворила дверь поплотнее и прислонилась к ней спиной. Внутри все так и вибрировало от возбуждения. Голову наполнили мысли одна другой безумнее… У меня есть дар. Правда, еще неизвестно, какой именно, но ведь есть! С остальным уж как-нибудь разберусь. Через несколько часов я покину опостылевшую сору! И увижу большой мир!

Сердце сжималось от радостного предвкушения. Теперь бы только дождаться… Хоть бы не уснуть.

С вещами Ирита явно погорячилась. Что тут собирать? Личного имущества у меня отродясь не водилось. Точно так же, как у Грина совести. Но, поразмыслив немного, все же стянула с подушки ветхую наволочку. Быть ей узелком. Вот разбредутся все по комнатам, и можно будет прокрасться в кухню и прихватить немного еды. Эти не обеднеют, а кто знает, что меня в пути подстерегает?

Ждать устроилась прямо на полу. Не хватало еще скрипом кровати всю обитель перебудить. Хлопот потом не оберешься. Высекут и на хлеб с водой посадят. Это в лучшем случае. У служителей Солнечной фантазия богатая…

И тут пришло решение. К колдунам пойду! Они и с даром определиться помогут, и в обиду не дадут, если за свою примут. Настроение мгновенно упорхнуло в заоблачные выси. И без разницы, что я знать не знаю, где тех самых колдунов искать! Сорита Флора всегда говорила: язык до стольного града доведет и обратно выведет. Прорвемся!

Может, еще и официального перевода добиться получится…

За мечтами о светлом будущем ночь наступила незаметно. Темнота окутала землю мягким пологом, тонкий серп месяца мало разбавлял ее. В соре царила тишина.

Я долго прислушивалась, прежде чем отворить дверь. Вроде никого. У нас вообще не принято в темное время суток по коридорам шастать, так что риск минимальный. Признаюсь, частенько этим пользовалась, пробираясь в сад, чтобы посидеть спокойно в темноте и одиночестве.

Рыжей змейкой выскользнула за дверь и устремилась к выходу. Точно, никого. Значит, можно не трястись. А значит… Наверное, от упоительного чувства безнаказанности во мне проснулась вредность. Радетель и так захапал все мое содержание! А вдруг не случится официальной возможности вернуть обратно законное имущество?

Внутренняя потребность хоть немного восстановить справедливость нарастала с каждым шагом.

А, Сумрачный с ним! Круто развернулась и рванула в сторону кабинета старика. Рисковать, так по-крупному. Если повезет, еще и об отправителе что-то узнаю.

Увы. Не успела толком обследовать хоть один ящик стола, как за дверью послышались шаги. Одни шаркающие, неторопливые, другие тяжелые, громкие. Так звучат добротные сапоги. Грин! Да к тому же еще не один. В такой-то час? Странно…

Последняя мысль посетила меня уже под столом, хвала инстинкту самосохранения. Укрытие казалось надежным. Даже если хозяин кабинета вздумает занять свое место, вряд ли почувствует сжавшуюся у его ног меня. Сами виноваты, кормить лучше надо было.

— Проходите, милостивый господин, располагайтесь, — непривычно заискивающим тоном встречал визитера сорит. — Может, желаете отужинать с дороги? Или отдохнуть?

Меня просто раздирало от любопытства. Но, как назло, от гостя удалось разглядеть одни сапоги. Высокие, до колена, из мягкой, наверное, коричневой кожи, с золотыми пряжками. Дорогущие…

— Не ждали мы вас так скоро…

— Я спешу, — коротко бросил холодный голос. Над головой бряцнулось что-то увесистое. — Здесь деньги за следующий месяц и небольшая надбавка на приличный гардероб для девчонки. Также понадобятся книги и удобная обувь, годная для верховой езды. В следующий раз она поедет со мной.

Повисла долгая пауза, прерываемая натужным кряхтеньем Грина. Сорит мучительно подбирал слова.

— То есть как — поедет? Куда? Зачем? — Видно, старика все-таки прорвало.

Как же, такого заработка лишают! Как он сам однажды проговорился Радетельнице Ирите, они на пожертвованиях и за полгода не собирают того, что выдают на содержание «маленькой приживалки» ежемесячно.

— Должен вас предупредить: девица совершенно несносна и у нее…

— У вас впереди целых тридцать дней, чтобы все исправить, — снова не пожелал дослушать до конца мой таинственный попечитель. И, не произнеся больше ни слова, шагнул за дверь.

Старший Радетель потоптался еще немного на месте, посопел обиженно и поспешил проводить гостя. Фу, наконец-то ушли…

Я выбиралась из-под стола ни жива ни мертва. Жажда наживы тихо загнулась на пару с желанием попытаться отыскать хоть какие сведения о таинственном благодетеле. Ну их всех! Опомнились в самое неподходящее время.

Признаться честно, крошечный червячок сомнений все же точил душу, подбивая остаться. Платья! Книги… Но ведь неизвестно, зачем бедная сиротка вдруг понадобилась ночному визитеру. И что-то я не горю желанием узнать.

Размышлять я себе позволила ровно до того момента, пока не стих стук копыт за окном. Медлить больше нельзя! Если решаться на побег, то прямо сейчас. Не желая нарваться в коридоре на Грина, я распахнула окно. И тут взгляд наткнулся на оставленный на столе кожаный мешочек. Деньги все равно предназначались мне, так?

Значит, это даже не воровство.

Переступила подоконник и уцепилась за край каменного ящика, предназначенного для выращивания цветов. Хотя в нашей соре после отъезда Флоры сажали только то, что для хозяйства требовалось. Или что можно продать. Кряхтя, подтянулась и немного прикрыла окно. Сейчас Грин вернется за деньгами. Если повезет, не сразу догадается, кто и каким образом конфисковал золотишко.

Дальше пришлось плюнуть на страх и прыгать. Второй этаж — это не слишком высоко. Не расшибусь.

Рухнула в траву и тихо зашипела сквозь стиснутые зубы. От локтя к плечу разливалась боль. Осторожно шевельнула рукой — вроде не сломана. Значит, скоро пройдет.

— Ну, удачи тебе, сиротка, — напутствовала безрассудную себя и незаметной мышкой выскользнула за ворота. Повезло еще, что соры охранять не принято. Какому безумцу придет в голову накликать гнев Солнечной?

Хм… Лично мне только что пришло…

До самого рассвета я попеременно то бежала, то шла, стараясь как можно дальше убраться от родных (если можно так сказать) мест. Первое время сердце гулко стучало в ушах, а от пропитанного лесными запахами воздуха голова шла кругом. Представить только — свобода! И целый мир впереди!

Чувство было такое, будто переступила невидимую черту, разделившую жизнь на «до» и «после». Почему это невидимую? Каменные стены обители были заметны даже в темноте.

Нервное напряжение разгоняло сонливость, поэтому даже после бессонной ночи я оставалась полной сил. Мысли плясали, перепрыгивая с одного вопроса на другой. Меня уже хватились? Где будут искать в первую очередь? Куда теперь податься? Где водятся эти колдуны?

Так, Береника, быстро взяла себя в руки! Проблемы буду решать по мере их поступления. И первой на повестке дня стояла, пожалуй, самая насущная — еда. Деньги-то я умыкнула, а вот за пропитанием заглянуть не решилась. Ох, хоть бы наткнуться на какое селение! А лучше город.

Ситуация усугублялась еще и тем, что с географией у меня проблемы. Как и с образованием вообще. Читать и писать умею, в остальном же — полная темнота. При соре действовала школа, где проводились занятия для детей из близлежащего города, чьи семьи были в состоянии оплатить такую роскошь, но меня к учебе не допускали. Вот теперь пожинаю плоды.

Лес, по которому я теперь уже вяло брела, начинался почти от самых ворот обители. В него-то я и нырнула, рассудив, что в город идти нельзя. Прихожане меня быстро узнают и за волосы отволокут к Грину. Тогда уж возможности удрать не представится.

Вдобавок ко всему еще и живот сводило от голода. Вот дуреха! Много ли проку от денег в дремучем лесу? Лучше бы каравай хлеба стащила! Волей-неволей стали появляться и другие сомнения: а вдруг Солнечная разгневалась из-за побега и теперь уморит меня в чаще? Спина сделалась липкой от страха.

И поналезет же в голову всякая чушь… Солнечная! Ей столько лет до меня дела не было. Стало быть, и сейчас нет. Или узелок, хранимый за пазухой, резко повлиял на отношение божини к моей скромной персоне?

После полудня лес стал заметно редеть, еще через какое-то время на глаза попалась хорошо утоптанная дорога, испещренная колдобинами от тележных колес. Решила держаться ее. И поступила правильно — уже к вечеру к жилью вышла.

Глава 2

Не то город, не то село — так сразу и не определишь. И указателя, как назло, нет. Кому понадобился, спрашивается?

Домики в основном одноэтажные, небольшие, но изредка встречались и вполне себе приличные особняки. При каждом сад и огород. Улицы не широкие и не слишком чистые, к тому же до того извилистые, что заблудиться — раз плюнуть. Что я сразу же и сделала, едва успев свернуть несколько раз.

Да это и не важно, успею еще разобраться в местной планировке. Сейчас самой насущной необходимостью было разжиться чем-нибудь съестным. Куда приткнусь на ночлег, я пока не решила, так что неплохо бы запастись впрок.

Люди, попадающиеся на пути, тоже ничем примечательным не выделялись. Одежды немарких расцветок, сосредоточенные лица. Большинство из них спешили по домам, все же дело к ночи движется. Но были и те, кто торопился в корчму. Признаться, и меня потянуло заглянуть в увеселительное заведение, но соблазн пришлось задавить на корню. А ну как там заинтересуются, откуда у тощей девицы в поношенном платье деньги? Еще отберут или за воровку примут. А может, и то и другое.

Но и бродить по улицам опасно, только лишнее внимание привлекать. В таких местах (судя по виднеющемуся над крышами домов шпилю ратуши, это все-таки город) обычно настороженно к чужакам относятся. Вспомнить хоть Тиарнлий, расположившийся неподалеку от соры, из которой я благополучно (надеюсь) удрала. Стоило там появиться новичку, как уже через несколько часов Грин знал об этом. По городу слухи разлетались и того быстрее.

Назвать себя приметной я бы даже в мечтах не осмелилась, если бы не огненно-рыжая шевелюра. А так… Лучше лишний раз не рисковать.

Первым делом по виднеющемуся шпилю нашла ратушу и прочитала на прибитой сбоку от двери табличке название городка, в который меня занесло. Лиир. Так, для общего развития. Само собой, темной мне это слово показалось пустым сочетанием букв, так что заморачиваться пока не стала. Пригодится — вспомню.

Торговка пирожками подхватила свои корзины и попыталась удалиться, справедливо рассудив, что сегодня ей уже ничего не продать. И тут на нее налетела голодная я.

— Остались еще хоть какие-нибудь пирожки? — Голос вышел непривычно просительным. Сжавшийся желудок тут же поддержал намерения хозяйки голодным урчанием.

Тетка оглядела меня сочувственно и уходить раздумала.

— С капустой, с грибами и с яблоками. Тебе какой?

Определиться с ответом быстро не удалось. Однако, несмотря на нарастающее чувство голода, внутри разлилось приятное тепло. Как же все-таки замечательно ни от кого не зависеть, самостоятельно решать, куда идти и что есть.

Надеюсь, теперь так будет всегда.

— Всех по два. — Правильно, что сразу не съем, на завтра останется.

Расплачивалась монетами помельче, золото решила пока не трогать.

— А ты чья, что-то я тебя не припомню? — Тетка ссыпала деньги в карман и решила удовлетворить любопытство.

Ну да, так я тебе все как на духу и рассказала!

— Да мы с батюшкой тут проездом, всего на несколько часов и остановились. — И в подтверждение засияла фальшивой улыбкой. Даже щеку с непривычки свело.

Пока разговорчивая торговка определялась со следующим вопросом, юркнула в ближайший закоулок и была такова. Фу-ух, кажется, пока все складывается неплохо…

Для успокоения собственных страхов поплутала по улочкам еще немного. Как тот заяц, ускользающий от охотников. Выбрала место попустыннее и примостилась на лавку у одного из домов, вытянула гудящие от ходьбы ноги и с аппетитом вгрызлась в выпечку.

На третьем пирожке заставила себя остановиться. Унесла ноги от мучителей, так теперь от обжорства помереть не хватало! Нет уж, не дождутся. Завернула оставшуюся еду в кулек, выданный торговкой, и стала думать о ночлеге. Не под лавку же лезть!

Тихо подкрадывающаяся темнота непрозрачно так намекала, что с решением лучше бы поторопиться.

— Кошелек или жизнь? — гаркнули прямо в ухо так, что я едва со слухом не простилась. Да и с жизнью заодно от неожиданности.

Правда, помирать со страху быстро раздумала, потому как логика включилась. Разве ж уважающий себя грабитель с таким вопросом к жертве подойдет? Не-э-эт, он в доверие втереться постарается, куда будущий пострадавший от разбоя путь держит, выведает, если ли у него что ценное с собой, прикинет, а там уж подумает, стоит ли вообще связываться. Да и стоявший напротив меня белобрысый мальчишка лет так шестнадцати совсем не походил на подозрительных личностей, изредка наведывавшихся в сору. А что, Солнечную в державе чтут все без исключения…

— Решил подать мне на пропитание? — уточнила вкрадчиво.

А сама тем временем тихо прикидывала расстановку сил. Он выше и скорее всего сильнее. Да это ли главное? Сейчас как полыхну огнем, до совершеннолетия заикаться будет!

— Да ты и без того неплохо питаешься. — Голодный взгляд с легкой завистью ткнулся в кулек.

А, так вот в чем дело!

— Садись. — Я похлопала по скамье рядом с собой и развернула пирожки. Еды мне не жалко, утром еще куплю. Все равно впотьмах из города не выберусь, да и некуда. К тому же мальчишка такой же тощий, как я сама, про обноски так и вовсе молчу.

Белобрысый моргнул недоверчиво и уселся рядом. Пару минут тишину разбавляло только его чавканье. Меня невольно передернуло: в соре за такое живо бы по губам надавали.

Так, Береника, стоп! Неужто так трудно к свободе привыкнуть?

— Откуда они у тебя? — Странно, но съел он только один. А вот кулек возвращать не торопился… — У старой Гернлы так просто не стащишь.

— А я талантливая, — отговорилась, хоть и не слишком убедительно.

Мальчишка уж точно не поверил. Но приставать с вопросами больше не стал, за что ему огромная благодарность.

— Заметно, — и протянул мне не слишком чистую ладонь. — Алерик. Для друзей — Алик, для близких — Аль.

Руку я пожала, даже неловко улыбнулась в ответ. Получилось криво и как-то тускло (это вам не фальшивые улыбки раздаривать!), ну да ничего. Все придет с практикой.

— Береника. — Голубые глаза напротив удивленно сверкнули. Знаю, имя редкое, иноземное, ни к кому из знаменитых последовательниц Солнечной не относящееся. Вот только кого благодарить за такой подарок, понятия не имею. — Слушай, ты же местный? В каком углу здесь заночевать можно, чтоб потом проснуться целой?

Алик (это я себя к друзьям причислила) кивнул понимающе, схватил меня за руку и куда-то потащил. Ориентироваться в чужом городе в кромешной темноте было затруднительно, так что я рискнула довериться провожатому. Сразу видно, не злой он. Мне есть с кем сравнивать, ага.

Шли долго и постепенно, чтоб не так скучно было, разговорились. Вообще-то после бессонной ночи и полного страхов дня меня изливать душу как-то не тянуло, поэтому инициативу перехватил Алик и стал рассказывать о себе.

Жили они с матерью и маленькой сестренкой почти у самой окраины и после смерти отца откровенно нищенствовали. Сам мальчишка помогал семье, как мог: то к мельнику, то к пекарю в подмастерья пристроится. Еще купцам на ярмарке товары тяжелые таскать помогал. Но это все так, ерунда.

— Ты представляешь, меня сам Однорукий Лун учеником взял! — Мальчишку распирало от гордости.

Меня же больше заботило, как бы не споткнуться да шею себе в темноте не свернуть. Или не отбить еще какую часть тела. Не важно, какую именно. У меня тут новая жизнь начинается, а следовательно, они все нужны мне как никогда.

— Надеюсь, прежде он рассказал тебе, как именно стал одноруким? — поинтересовалась с ехидцей. Нашел, чем гордиться, право слово! — И о возможности очень скоро пойти по его стопам предупредил?

Нет, я, конечно, тоже не паинька. Сама только вчера золото из соры свистнула. Но я не украла, я справедливость восстановила!

Хотя, если поймают, руку все равно могут отрубить…

— Много ты понимаешь, — буркнул мой провожатый с тенью обиды в голосе.

Как же, самолюбие мужское задели! Вот уж не подозревала, что оно в столь юном возрасте прорезается… Но пытаться вернуть новоиспеченного приятеля на путь истинный благоразумно не стала. Так ведь и на улице заночевать можно.

Внутри домишко оказался тесным, зато чистым. И пахло приятно, травами какими-то. Их хозяйка специально по углам развешивала, чтобы нечисть отогнать. Ведь услуги соритов были ей не по карману…

Белокурая девчушка мирно посапывала в подвесной люльке. Мать Алика сначала насторожилась при виде нежданной гостьи (еще бы, тут и собственных детей кормить нечем), но, когда сын выложил на стол пирожки, даже улыбнулась.

На ответную улыбку у меня уже не было сил.

От лежания на жесткой лавке болела спина. Бок припекала растопленная печка. Но, несмотря на все неудобства, я чувствовала себя безгранично счастливой.

Сутки прошли, а про погоню ни слуху ни духу. Значит, не там ищут. Надежда на счастливый исход событий разрасталась с каждым мигом. То и дело приходилось резко осаживать себя, чтобы совсем уж не размечтаться.

Алик за утро успел уйти, вернуться и снова испариться в непонятном направлении. Да, видно, не с пустыми руками приходил, потому что Амена, мать Алика, тихо напевая себе под нос какую-то песенку, вовсю возилась у печи. От моей помощи хозяйка отказалась. Мол, с готовкой она прекрасно справится сама, а за водой или дровами меня не пошлешь. Увидят соседи, потом до зимы разговоров будет.

Настаивать я не стала и теперь наслаждалась неожиданно выпавшими мгновениями покоя. Хоро-шо-о… Но долго так продолжаться не может. Слишком близко к родной соре, опасно. А значит, придется уходить.

Первой мыслью было удрать без всяких объяснений. К чему они? Только лишние расспросы вызовут. Чудо еще, что до сих пор на меня с требованием объясниться не накинулись. Вот наладится жизнь, тогда и свяжусь с Аликом и обязательно расскажу обо всем. Хороший он, хоть и с ворьем связался.

Совесть с таким раскладом была полностью согласна, так что я оставила на лавке горстку монет и, пользуясь отлучкой Амены, шагнула к порогу. Опять в бега… Так и в привычку войдет!

Рука уже потянулась к дверной ручке да так и замерла. Я напряглась, прислушалась. Со двора доносились голоса, причем разговор велся явно на повышенных тонах. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

— Нечего тебе в доме делать! — Голос матери Алика звучал непривычно резко. — Говори, пошто явился, и уматывай.

Собеседник ее оставался спокоен. Видно, привык к подобному обращению.

— Для начала напомнить, что сроку десять лун осталось. Не заплатишь, дома лишишься, — произнесено это было с явным удовольствием.

Сборщик податей! Душу склизкой волной наполнило отвращение.

— Напомнил? А теперь убирайся, откуда пришел.

— Это еще не все…

Не в силах удержаться, я чуть приоткрыла дверь и теперь имела скудную возможность наблюдать за происходящим.

— Ты тут девку, часом, не видела? Рыжая, приметная, колдовать может… — Усатый, холеного вида мужик облокотился на и без того покосившийся забор.

Тело сотней ледяных игл пронзил страх. Меня трясло.

Как он там сказал? Колдовать умею? Ну-ну. Если б в самом деле что-то могла, на месте бы испепелила. Знаю я такую породу. На этих индюков напыщенных прихожане почти каждый день жаловаться ходили, только Радетелю дела до их бед было мало. Помнится, в подобных случаях Грин что-то о терпении вещать начинал. Зато когда из столичной соры за частью пожертвований приезжали, еще дня три стенал, будто последние порты с него сняли.

— Встречу — обязательно передам привет, — усмехнулась Амена и одним тычком в грудь отправила неугодного гостя за ворота. Благо на целую голову выше его была.

Кажется, тот еще кричал что-то про истекающие десять дней… Мол, тогда он таким обходительным уже не будет. Но у меня не осталось сил вникать в визгливые вопли. Продолжая крупно трястись, сползла на пол по стене и уткнулась лбом в колени.

Вот и нагулялась. Поймают — тогда уже не отвертишься.

И не знаю, сколько времени прошло. Теплые руки помогли мне подняться и усадили на стул с высокой спинкой. В рот полилось что-то обжигающее и горьковатое. Я послушно глотала. Браво мне, даже не поперхнулась ни разу.

— Рассказывай. — Во взгляде Амены читалась решимость.

А мне что, жалко, что ли? Раз сразу не выдали, есть надежда, что и дальше в беде не оставят. Медленно потягивая успокаивающий отвар, я принялась каяться в грехах.

Будущая спасительница слушала не перебивая, только наводящие или уточняющие вопросы задавала. Вообще-то рассказ скудный вышел. О своем происхождении я толком и не знала ничего, о таинственном попечителе — тоже. Родственник? Будущий муж (это девичья романтичность взыграла, не иначе)? Или сторонний человек, у которого свой интерес к сиротке имеется?

Да уж, с информацией негусто…

— Неужто правда колдовать умеешь? — Появление Алика как-то прошло мимо меня. Что и неудивительно, последнее время я не слишком реагировала на раздражители. Зато теперь он буквально прожигал мою смущенную особу искрящимся от любопытства взглядом.

Надо было что-то отвечать…

— Пока нет. Но дар точно есть, и я хочу научиться…