Помпеи. Любовь восстанет из пепла Павлищева Наталья

Чего не стоит делать ни патрициям, ни рабам

Клодии не сиделось дома. Пока Кален отсутствовал, она решила вволю походить по форуму, прицениться к красивым безделушкам, кое-что купить, чтобы потом муж все это оплатил. Вот потому-то Кален и не любил оставлять Клодию одну, обычно это вылетало ему в круглую сумму.

Но в тот день он не был склонен считать деньги. Сделка с Порцием заключена, получен немалый аванс, как только он заплатит остальное, Кален вообще может начать новое дело. Для отвода глаз он отправился с Гаем в Капую присмотреть гладиаторов. Пусть думают, что он все еще намерен держать свою школу. Ланиста прекрасно понимал, что без Гая да со сплошными новобранцами школе не выжить. Плохо обученные новички проиграют все бои на своей арене, и статус будет утерян навсегда.

Но Кален не намерен всю жизнь быть ланистой, эта профессия сродни сводничеству и уважаема только в своих кругах. Попробуй где-то вне арены или стен школы сказать, что ты ланиста, — в лучшем случае поморщатся, вежливые постараются отойти подальше, а невежливые попросту отвернутся.

Нет, он свое дело сделал, деньги заработал, пора заняться другим. Пусть гладиаторов готовят другие, пусть они рискуют всем из-за каприза зрителей или трусости бойцов на арене. На трусость своих гладиаторов Кален пожаловаться не мог, как и на пристрастие зрителей, особенно после того, как гладиаторов стал готовить Гай, зрители любили его бойцов, причем любили настолько, что… трижды отпускали их на волю прямо с арены. Конечно, спонсоры игр выплачивали Калену стоимость отпущенного гладиатора, но приходилось же взамен готовить нового, а это время, пропущенные бои, в которых отпущенный мог заработать хозяину немало денег.

Конечно, в Капуе сердце ланисты дрогнуло, он почти передумал и едва действительно не купил троих прекрасно подготовленных гладиаторов, но потом опомнился и закрутил носом:

— Дорого… Вот получу деньги от Порция, тогда и куплю.

Гай не поверил его уловке, он хорошо понимал, что за гладиаторов просили совсем немного, знал, что деньги у Калена есть. Если он не желает покупать хороший товар, значит, хочет бросить школу. Зачем тогда весь этот розыгрыш?

В Капуе они смотрели и бои, и гладиаторов с удовольствием. Этот город прославился первой настоящей гладиаторской школой, устроенной Лентуллом Батиатом. Но эту же школу вспоминали с содроганием, потому что с нее начался бунт Спартака и рабов вокруг. Говорят, Батиат сам подготовил и обучил себе такого гладиатора, а потом погиб от его руки.

Но традиции подготовки гладиаторов и хороший форум в Капуе остались. Интересно, что местный ланиста быстро уловил хватку Гая и тут же предложил ему стать наставником в своей школе.

В другое время Кален уже полез бы в драку, он мгновенно выходил из себя, стоило только заподозрить желание увести у него наставника, а сейчас только посмеялся:

— Его уже у меня переманили в Рим.

Пока Кален с Гаем осматривали гладиаторские школы и самих гладиаторов, Клодия изучала содержимое лавок.

Там ее и встретила давняя подруга Лидия. Эта подруга была из заклятых, они соперничали всегда. Дружили еще девчонками, потом Клодия удачно, как она считала, вышла замуж за Калена, сразу упрочив свое положение, а Лидия немного погодя — за вольноотпущенника. Тогда Клодия смеялась:

— Лучше уж быть женой ланисты, чем вольноотпущенника.

Но Лидия вскоре стала вдовой, причем вдовой богатой. И любовник у нее был под стать — Порций Постумий. А жизнь супруги ланисты вовсе не была такой привлекательной…

Но потом Порций бросил свою любовницу, а ведь Лидия мечтала выйти за него замуж. Сам Порций считал иначе: быть любовницей патриция, причем любовницей скрываемой, вдова вольноотпущенника еще может, но только не женой! Каждая курица должна знать свое место в курятнике и не пытаться взлететь выше перелетных птиц.

Клодия сочувствовала подруге. Правда, длилось это недолго, на ней женился овдовевший друг прежнего мужа и быстро отправился вслед за приятелем, оставив Лидии еще одно немалое состояние.

Возможно, для Рима это не только не богатство, но и вообще не слишком заметные деньги, но Помпеи не Рим, здесь Лидия очень состоятельная вдова.

Именно поэтому подруги в последнее время не общались. Клодии нечего было противопоставить двум наследствам, Кален хоть и небеден, но большой щедростью не отличался, все деньги уходили на покупку рабов и обучение их гладиаторскому искусству.

— Клодия! — казалось, Лидия искренне рада встрече. — Как хорошо, что я тебя встретила. Пойдем поговорим. Или ты с мужем и он ограничил тебя во времени?

— Нет, я одна. Кален уехал в Капую подбирать новых гладиаторов.

— Ах, меня мало интересуют дела твоего мужа и куда больше сами гладиаторы, — махнула красивой ручкой Лидия. — Поехали ко мне, я угощу тебя хорошим вином, и мы обсудим один вопрос, который поможет тебе заработать деньги независимо от мужа.

Вопреки своей воле Клодия села в лектику Лидии, которую несли четверо дюжих черных рабов. Они подняли носилки так высоко, что Клодия невольно ахнула. Подруга рассмеялась:

— Я всегда приказываю нести лектику на плечах, а не в руках. Сидишь и смотришь на всех сверху, словно царица.

Клодия вообще редко пользовалась лектикой. Где в Помпеях это применить, если от школы до форума два шага, да и остальное недалеко. Но сейчас они направлялись в дом Лидии, который находился вне городских стен. Конечно, тут нужна лектика, не будешь же месить дорожную пыль нежными ножками!

— Мои рабы доставят тебя обратно. Нет, не сюда, прямо в школу.

Клодия распорядилась пришедшему с ней Марию возвращаться в школу.

Хорошо обученные рабы Лидии двигались слаженно, лектика на их плечах лишь чуть покачивалась, словно плывя над головами прохожих. Вслед, конечно, оборачивались, кто-то окликал, кто-то выкрикивал насмешки. Заметив, что они задевают Клодию, Лидия чуть приподняла бровь:

— Закрыть занавески? Люди часто из зависти говорят гадости.

Дом Лидии, конечно, невелик, но ухожен и уютен. Прекрасные фрески на стенах, уютный перистиль с очаровательным бассейном, правда, совершенно пустым. Неудивительно, ведь дождей давно не было, вода из Августы едва сочится, да и пахнет серой, а покупать ее для бассейнов могут позволить себе только очень состоятельные люди.

Лидия заметила взгляд сожаления, который подруга бросила на пустой бассейн, и рассмеялась:

— Всему свое время. Именно об этом я и хочу с тобой поговорить. Клодия, мне нужны несколько ваших гладиаторов, похожих на приличных людей.

Клодия изумилась:

— Этим занимается мой муж, но он уехал в Капую, послезавтра вернется.

— Мне не нужен твой муж. Это хорошо, что Калена нет в Помпеях, обойдемся без него, — голос Лидии ворковал.

— Но наставника тоже нет. Гай уехал вместе с Каленом, чтобы купить новых рабов.

Она не стала говорить Лидии, что они получили хорошие деньги за прошедшие на празднике Геракла бои. Гай, намереваясь покинуть Помпеи и уехать со своим другом Порцием в Рим, обещал Калену помочь в выборе новобранцев, а Кален надеялся во время поездки убедить Гая остаться, потому что здесь он такой один, а в Риме талантливых наставников много.

— Они должны вернуться послезавтра.

— Но рабы мне нужны завтра… — мурлыкала Лидия.

— Бой просто некому будет организовать. Я, конечно, знаю силы наших гладиаторов, но Кален просто убьет меня, если кто-то из них будет серьезно ранен, ведь он уже получил задаток…

— Мне не нужен бой. Терпеть не могу запах крови. Вернее, я люблю бои, — быстро поправила себя женщина, — но сейчас мне нужно не это.

Она протянула Клодии кратер, в который служанка тут же налила прекрасного вина.

— Двадцатилетнее фалернское. Или ты предпочитаешь мульсум, как старики?

— Нет, я люблю хорошее вино. Так что тебе нужно?

Клодия уже была заинтригована.

Лидия пригубила вино и снова сладко улыбнулась:

— Я хорошо заплачу, очень хорошо. И ты не обязана все отдавать мужу, мы не скажем, сколько ты получила. Оставишь большую часть себе. И гладиаторы не будут биться, разве что для вида нанесут сами себе небольшие царапины, чтобы не вызвать подозрения.

Клодия уже ничего не понимала и смотрела на приятельницу во все глаза.

— Завтра виналии, праздник в честь нового вина. Я не люблю пить молодое вино, но придумала для него новое применение, куда более забавное. Конечно, это будет не фалернское, даже молодое фалернское в больших количествах будет стоить дорого.

— Я не понимаю.

— Сейчас объясню. Допей свой кратер, Пела нальет еще.

Дождавшись, когда Клодия выпьет, а рабыня наполнит ее кратер, Лидия заворковала снова:

— Я закупила несколько сотен амфор молодого вина. Не для питья, нет, у меня достаточно фалернского, цекубского, соррентинского… А молодое вино выльют в бассейн, ведь вода сейчас такая, что купаться в ней просто противно.

С этим не поспоришь, Клодия сама мучилась из-за мерзкого серного запаха и привкуса. Но купаться в вине?! Вот почему бассейн пуст!

— Ты хочешь купаться в вине?

— Да, — весело согласилась подруга.

Лидия поднялась с ложа, покружилась с кратером в руках, потом медленно вылила фалернское в воду. Тонкая струйка разбрызгивала янтарные брызги. Двадцатилетнее фалернское в воду… Похоже, у Лидии достаточно средств на разные сумасбродства, и она действительно может щедро заплатить. Только вот за что?

Подруга вернулась на место, чуть помолчала, задумчиво покусывая губу, а потом невесело усмехнулась:

— Приехал Порций, которого я по-настоящему любила когда-то. Я вдова, но жениться на мне он не хочет. Да мне и не нужно! — она махнула рукой и рассмеялась.

Этот невеселый смех показал Клодии, что не все так хорошо, как Лидия пытается представить.

— Ты все еще его любишь?

— Нет. Уже нет. Мне нравится другой. К тому же я смертельно больна, мне осталось совсем недолго. Могу я позволить себе промотать все состояние, выливая вино в бассейн?

— Ты с ума сошла! А если…

— Выживу? Пойду в лупанарий, у меня большой опыт.

— Лидия, — мягко начала Клодия, — мне не нравится твое бахвальство.

Та вскинула голову, в глазах блестели слезы. Римляне и римлянки не привыкли лить слезы или видеть их у кого-то другого. Плакать должны только враги и побежденные, причем кровавыми слезами, а настоящие римляне, даже если они не патриции и не плебеи, а просто граждане, слезы должны прятать.

Лидия никогда не плакала, а теперь вот…

— Я хочу устроить прощальный праздник, будет большой пир, много вина и в кубках, и в бассейне, много вкусной еды и развлечений. Одним из развлечений я хочу видеть красивых мужчин. Те, что считают себя достойными гражданами, либо обходят мой дом стороной, либо крайне непривлекательны.

Клодия уже поняла, для чего подруге нужны гладиаторы. Но она не представляла, как такое можно организовать и что будет, если об этой оргии узнает Кален или кто-то другой.

— Лидия, не думаю, что это хорошая затея. Гладиаторы не выходят из школы без большой охраны, не купаются в бассейнах и не…

Она даже не договорила, Лидия остановила ее жестом.

— Мне осталось несколько дней. Пророчица, которая не ошиблась еще ни разу в моей жизни, сказала, что на следующий день после Вулканарий моя жизнь прервется. Четыре дня. Все, что у меня остается, а это все равно много, я завещаю тебе. Завещание готово, остается только подписать его. Вы сможете купить себе новую школу и даже не в Помпеях, а в Неаполе.

Клодия смотрела на подругу во все глаза, просто не зная, что ответить.

Она знала, что у Лидии действительно есть пророчица, которая точно предсказывает каждый шаг, каждый день жизни, именно потому Лидии удалось дважды так успешно выйти замуж и дважды овдоветь. Но смерть… и так скоро…

— Помоги мне организовать такой праздник и приведи того, кого я хочу. У меня готов яд, так что, если на следующий день после Вулканарий ничего не случится, я просто выпью его. Тебе останется все.

Клодия обратила внимание не на слова о яде, а на то, что она должна привести того, кого хочет Лидия.

— Кого тебе привести?

— Вашего гладиатора Децима. Ну и еще двоих-троих. Сначала искупаются с нами в бассейне, а потом сделают вид, что бьются, чтобы были хоть какие-то царапины. И за твою помощь для начала вот это, — она протянула Клодии увесистый кошелек с монетами. — А это для того, чтобы у стражи не было вопросов и у всех закрылись рты.

Второй кошелек был не легче первого.

Клодия вдруг подумала, что Кален вовсе не был бы против такого способа заработка. Гладиаторы столько не получают за бои, где нужно рисковать жизнью. Но Лидия добавила:

— А гладиаторы получат свое, когда придут.

— Кто у тебя будет?

— Неверный возлюбленный — Порций Постумий, его друг Аллий, несколько моих рабынь для забавы… Ты любишь смотреть, как занимаются любовью перед тобой?

— Я не видела такого.

— А рабы? У тебя столько гладиаторов, но ты никогда не заставляла их брать рабынь, чтобы возбудиться с Каленом?

— Нам хватает и собственной страсти.

— О… если бы я знала, что вы с Каленом столь горячи, бассейны вина были бы уже давно. Но что теперь говорить. Ты увидишь, как это здорово.

— Ты уже устраивала такое?

— С вином? Нет. Но вечеринки устраивала. Удобно иметь дом за городом, никому ничего не слышно и не видно… тебе понравится.

— Я не буду участвовать.

— Почему? Ты боишься? Зря, никто ничего не узнает, потому что Порций скоро уедет, я умру, а Аллий болтун, но из тех болтунов, от которых никто не слышит ни одного секрета. Мои рабыни станут твоими, а гладиаторы, получив большие деньги, будут молчать. Но даже если что-то пронюхает Кален, у тебя уже будут большие деньги, которые останутся от меня. Чтобы ты не боялась, перед вечеринкой придешь с кем-то и унесешь домой первый ларец с золотом. Даже этого тебе хватит, чтобы прожить без Калена. Пойдем, я покажу твой аванс.

Лидия легко поднялась, сделав знак Клодии следовать за собой.

Такого Клодия не видела никогда — большой ларец был полон золотых монет. Лидия зачерпнула горсть, рассыпав несколько по полу, подала подруге:

— Возьми, чтобы перестать сомневаться.

Они ушли из комнаты, а монеты остались валяться на полу.

— Откуда у тебя такие деньги?

— Деньги не приносят счастья, поверь. Я готова отдать все и уйти с Децимом куда угодно. А деньги сворованы моими мужьями. Настоящий вор не тот, кто ворует, а кто не попадается. Они не попадались. — Лидия рассмеялась. — Но даже если ты отправишься к префекту и донесешь на меня, мне все равно. — Она вдруг мгновенно стала серьезной.

Эти переходы пугали Клодию, но звон монет, катившихся по полу, перебивал все страхи и доводы разума.

— Завтра с утра ты придешь с рабами за ларцом, а вечером приведешь Децима и еще двоих по выбору. Можешь того, кто нравится тебе самой. Заниматься любовью с сильным мужчиной прямо в вине… Знаешь, чего я хочу? Заняться этим на виду у Порция, а еще чтобы он видел, сколько у меня денег. Этот дурак больше всего любит деньги, если бы он знал, сколько их у меня, он бы бросил не только свою Юсту, но и своего отца. Но теперь поздно, теперь он мне не нужен.

Клодия едва не сказала, что Порций и без того готов бросить Юсту и жениться на Лидии, но считает, что женщина к нему холодна. Однако, мгновенно сообразив, что Лидия может вернуться к Порцию и тогда плакало наследство для самой Клодии, прикусила язычок. Зря Кален называл жену болтливой, когда требовалось молчать, она молчала, а болтая, никогда не выбалтывала ничего важного.

Это была своего рода хитрость — слушая щебет Клодии, никому не могло прийти в голову, что она хранит такие тайны и мысли, каких никак не ожидаешь от женщины вообще, а не только от болтливой женщины.

И на сей раз она промолчала…

— Когда вернется твой муж?

— Послезавтра.

— Значит, я жду тебя завтра утром, а потом вечером, — голос Лидии снова ласково журчал. — Или сразу вечером. Да, так лучше! Если ты станешь ходить туда-сюда с рабами и носить большие ларцы, это может привлечь ненужное внимание. Заплати своему начальнику охраны, чтобы он выпустил вас и не болтал о вашем отсутствии целую ночь. Не жалей денег для подкупа своих рабов, денег хватит с лихвой.

Клодия лихорадочно кивала, перед ее глазами все еще стояли несколько больших ларцов, и в ушах слышался звон упавших монет. В Помпеях знали, что Лидия получила большое наследство после мужей, но никто не мог предположить насколько.

Уже провожая подругу к выходу, Лидия схватила ее за руку и зашептала:

— Только не вздумай никому рассказать, что видела, иначе меня убьют, а деньги заберут раньше, чем они станут твоими.

— Хорошо…

…Домой Клодия возвращалась словно во сне. Всюду мерещились золотые монеты, которые завтра будут принадлежать ей, в каждом солнечном зайчике, каждой блестящей детали вокруг женщина видела отсвет того самого золота.

Казалось, дороге домой не будет конца, она даже несколько раз подгоняла рабов, несущих лектику, хотя те и без того торопились. Носилки покачивало из стороны в сторону, приходилось сидеть, ухватившись руками за края, им вслед оборачивались, но Клодию это мало беспокоило. Впереди маячили два слова: «завтра» и «золото».

Мужа она не боялась. Если Кален узнает, что, приведя гладиаторов на вечеринку, она сумела заработать больше, чем смог бы его хваленый Гай, даже угробив всех их, то будет только рад расторопности жены и ее удачливости. А если не узнает, и того лучше. Клодия вспомнила совет Лидии не называть всю полученную сумму Калену, оставив значительную часть себе. Не зависеть от супруга в покупках — это же прекрасно!

Постепенно мысли Клодии, вернувшейся домой и наблюдавшей с балкона за привычными тренировками гладиаторов с целью отобрать двоих помимо Децима, зашли дальше.

Не зависеть от подачек Калена (теперь довольно щедрые средства, которые Кален выделял на нужды жены, стали казаться ей подачками), конечно, хорошо, но, заполучив деньги Лидии, можно не зависеть от самого Калена! Такой вариант понравился Клодии еще больше.

Чем больше пыталась урезонить себя, тем больше понимала, что пойдет до конца. Причем не столько в отношении Калена, с которым можно будет просто развестись, сколько в отношении Лидии, которая должна подписать завещание и умереть, как обещала. Клодия уже знала, что если подруга не выполнит своего страшного обещания принять яд в назначенный день, то предложит ей чашу с отваром цикуты сама и даже заставит выпить, если Лидия будет сопротивляться.

Деньги могут превратить в негодяев многих, но огромные деньги почти любого.

Клодия уже знала и что именно сделает следующим — она уничтожит этого мерзкого Гая, отвергнувшего ее любовь. Нет, настоящей любви не было, ей просто захотелось Гая, как хотелось любого красивого сильного мужчину. Клодия не привыкла к отказам, вернее, ни разу в жизни не получала их вообще, а потому, поняв, что наставник гладиаторов не намерен сжимать ее в своих объятиях, супруга Калена возненавидела Гая. Принудить его к соитию, как могла бы сделать с любым другим, она не имела возможности, Гай вольный гражданин, а не раб, но душа требовала мести за невнимание.

Но сейчас главное не Гай, они с Каленом уехали в Капую, это дальше Неаполя, потому мужчины будут отсутствовать действительно до послезавтра. А она отправится с рабами на вечеринку, повеселится, купаясь в вине, и вернется богатой. Прекрасный способ заработать деньги, большие деньги!

Клодии понравилась задумка Лидии — отомстить бросившему ее любовнику таким способом. Мелькнула мысль сделать и себе нечто похожее — заняться любовью с рабом на глазах у Гая и продемонстрировать, как много можно было бы получить, всего лишь пойдя ей навстречу.

Женщина забыла, что она вообще-то замужем, а маленькие Помпеи не огромный Рим, здесь любая шалость быстро становится известной. Она вообще забыла обо всем, кроме звона и блеска тех самых золотых кружочков…

Глядя на Децима, работавшего мечом в паре с Аттиком, Клодия подумала, что взяла бы парня себе, но ради завещания Лидии готова на время уступить его подруге. Аттика стоило взять тоже, а третьим будет… наверное, Луций, он самый рослый и сильный.

Но следовало убедиться еще кое в чем. Клодия прекрасно знала, что гладиаторы не импотенты, однако решила осмотреть их достоинства.

Луций и Аттик вызову в хозяйскую спальню удивились, Децим воспринял все спокойно, словно это его не касалось. Три красавца стояли перед Клодией в одних только набедренных повязках.

— Снимите одежду.

На мгновение гладиаторы усомнились в том, что услышали, в отсутствие Калена она намерена заняться любовью сразу с тремя? Но почему посреди дня? Эти женщины совсем с ума сошли со своей похотью.

Но Клодия хозяйка, а стоявшие перед ней мужчины рабы, потому руки потянулись к повязкам, и уже через пару мгновений все трое предстали перед восхищенной женщиной во всей красе. Та задумчиво покусала губу, кивнула, словно соглашаясь сама с собой. Да, ей будет что представить на вечеринке у Лидии.

— Сегодня больше никаких тренировок, вымойтесь, насколько это возможно, и приведите себя в порядок. Вечером мы отправляемся в приличный дом. Это вам для начала, — она кинула каждому по монете.

Привычка быть готовыми ко всему помогла гладиаторам поймать монеты. Золотые кружочки с именем и обликом императора Веспасиана понравились мужчинам, но они с удивлением переглянулись. Клодия усмехнулась:

— Получите каждый в десять раз больше, если сегодня вечером будете хороши и сумеете держать язык за зубами. Мне не нужны лишние разговоры. Идите, готовьтесь, на закате выходим.

Лидия, претворяя в жизнь свой хитрый и жестокий план, готовилась к новой вечеринке, теперь уже в доме, оставшемся ей от второго мужа. Именно там предполагалось налить в бассейн вина.

Но ей нужно было заполучить к себе Порция, иначе ради чего все устраивать? Хитрая женщина привлекла для своей цели Аллия, посулив и ему немалые деньги за помощь.

— Аллий, я сделала такую глупость! И теперь каюсь. Хочу устроить вечеринку для избранных, только ты, Порций, мы с Клодией и рабы.

Она знала, что Клодия нравится Аллию и тот не упустит возможности развлечься с красоткой, пока ее муж в отъезде. А услышав идею с вином в бассейне, Аллий и вовсе пришел в восторг и обещал доставить Порция хоть связанного и с кляпом во рту.

Связывать не пришлось, конечно, Порций покапризничал, но согласился довольно скоро. Он откровенно скучал в Помпеях, потому что ходить в лупанарий просто невозможно. Лупанарий один на весь город, хоть посетители и надевают колпаки, чтобы не быть узнанными, всем известно, кто, когда и к кому из проституток приходил.

Замужние женщины сплошные недотроги, а мужья — ревнивцы, с незамужними связываться опасно, можно вместо богатой наследницы увезти из Помпей нищую ловкачку…

Получалось, что от Лидии ему просто никуда не деться. Аллий клялся, что у Лидии не бывает разнузданных оргий, что она нарочно устроила такую, чтобы отвратить его от себя.

Порций обиделся:

— Зачем?

— Ты же жениться собрался, вот Лидия и старалась, чтобы ты забыл дорогу в ее дом.

— А теперь вдруг перестала стараться?

— Поняла, что сама без тебя не может.

После некоторых уговоров и разъяснений странностей женского поведения и логики Порций сдался и согласился участвовать в закрытой вечеринке этим вечером.

Оргия была в разгаре. Нет, они не шумели и не бесчинствовали, они наслаждались хорошей едой, вином и друг другом. Только общество оказалось несколько странным — Порций, Аллий и три гладиатора, а женщины только две — Лидия и Клодия. И рабыни для разогрева.

Лидия выбрала себе Порция и в пару к нему Децима. Клодия занималась любовью с Аллием и Аттиком. Луций, пришедший вместе с ними, стоял, словно на страже, как объяснила Клодия, «для спокойствия». В действительности же она боялась, то кто-то из рабов окажется не способным к горячим ласкам или, напротив, слишком грубым.

Эта любовь втроем понравилась женщинам, но не слишком Порцию, который открыто ревновал Лидию к Дециму. С сильным, красивым Децимом более слабому Порцию, конечно, не сравниться, а кто, патриций перед ней или раб, Лидии наплевать.

Понравилась затея с вином в бассейне. Конечно, вино пришлось разбавить водой, но все же это было вино. Кто еще в Помпеях мог такое придумать? Порцию пришлось признать, что и в Риме немногие. Лидия оказалась на высоте.

Они перепробовали все, менялись партнерами и меняли позы… Были основательно пьяны, потому что третий час бултыхаться в вине и не опьянеть невозможно.

В самый разгар вечеринки, когда всем было уже все равно, как и с кем заниматься сексом, в доме появился нежданный и совсем нежеланный для Порция гость — его отец Гней Постумий! Почти ворвавшись в небольшой садик, он застал ужасную картину: Порций, стоя на четвереньках, блевал у бассейна, а его, не обращая ни на что внимание, брал сзади Децим. На другом бортике в замысловатую фигуру сплелись тела Лидии, Клодии, Аллия и Аттика.

Рев Гнея Постумия услышал, кажется, весь город.

Децима это не смутило, он вовсе не желал прерывать наслаждения из-за какого-то козла, ворвавшегося посреди праздника. Четверка тоже не сразу расплелась, но Лидия, увидев перед собой возмущенного старикашку, милостиво махнула рукой:

— Раздевайся и залезай!

У Клодии же от одного вида того, кто стоял позади Гнея Постумия, слетел весь хмель, потому что это был ее собственный муж Кален!