Ни стыда, ни совести, или Постель на троих Шилова Юлия

– Кто бы мог подумать, что один из них женат, – подхватила вторая бабулька. – Что ж это за жена-то такая, от которой муж не по бабам, а по мужикам гуляет! Он же у нас здесь вечно до ночи пропадает. Просто жуть! Выйдут из машины – обнимаются, целуются, смотреть тошно. Два счастливых гуся. Во дворе дети гуляют. А один раз к нашему дому лимузин подъехал. Настоящий, большой лимузин. И как в наши повороты вписался? А из этого лимузина вышел твой муж с букетом цветов. Красивый, наглаженный, холеный. Весь двор сбежался посмотреть. Мы уже ненароком подумали, что он сейчас возьмет свою невесту мужского пола и они в ЗАГС поедут. Неужели у нас разрешили однополые браки регистрировать? Но не угадали. Оказалось, у молодого день рождения. Это твой решил ему такой подарок сделать – покатать по Москве на лимузине. Одному соседскому пацану даже разрешили в салон заглянуть. Он потом всему двору рассказывал, что там внутри есть бар, джакузи и небо со звездами. Мы тот случай до сих пор вспоминаем.

– Я все понимаю, но зачем люди с такой ориентацией семьи заводят? – заговорила третья старушка. – Мало того, что они между собой спариваются, так от этого же еще его жена и ребенок страдают.

– И жена у него вроде ничего… Молодая, интересная, что ж его на мужиков-то тянет? А ты что, и вправду не знала, что твой муж «голубой», или просто не замечала? Как же такое можно не видеть?! Может, ты просто не хотела это видеть? Может, сознательно закрывала глаза и искала хорошее даже в плохом? Как же мы все любим своих мужиков идеализировать, что они нам потом вот такие фокусы устраивают. Неужели ты никогда не обращала внимания на то, как он на других мужчин смотрит?

Старушки еще что-то говорили, но я уже не слышала и плохо понимала о чем они говорят. На ватных ногах я пошла прочь от подъезда и, обойдя дом, стала всматриваться в светящиеся окна. В одном из этих не закрытых шторами окон я увидела силуэты мужчин, и это были до боли знакомые силуэты. До боли, до ломоты в костях и до душераздирающего крика…

Не знаю, сколько я простояла под окном (мне казалось, что прошла целая вечность), но через некоторый промежуток времени мужчины в махровых халатах подошли к окну, обнялись и закурили. Нет, это было не так страшно. Самое страшное состояло в том, что одним из них был мой муж. Он страстно поцеловал своего молодого спутника в шею и довольно улыбнулся. А ведь я уже даже забыла, что он умеет так целоваться…

Я смотрела на эту идиллию и изо всех сил старалась не разрыдаться. И этого человека я так сильно любила, а может быть, даже люблю… И ради него я готова отдать все на свете, только бы быть рядом с ним… И ради этого человека я отказалась от своей жизни? Господи, да как же можно быть такой слепой! И ради этого человека я не иду на работу, благодаря его дурацким принципам превратилась в домохозяйку только для того, чтобы жить им? И это из-за него я не сплю ночами, страдаю, дурнею, быстро старею…

Я стояла за деревом (так, чтобы меня не было видно) ни жива ни мертва, смотрела на двух нежно воркующих голубков, смахивала слезы и почему-то вспоминала как Пашка приехал в родильный дом поздравить меня с рождением сына. Боже, какой же он был счастливый! Он стоял внизу, я выглядывала с пятого этажа, и мы оба кричали от счастья, как умалишенные. А потом, открыв банку ярко-красной краски, которую с собой притащил, он нарисовал на асфальте два сердца и написал «Люблю!». И это были не просто два сердца. Они были сросшиеся, как сиамские близнецы, словно пустили корни друг в друга. Краска была такой яркой, что со стороны могло показаться, что человек, который нарисовал эту трогательную картинку, написал ее кровью. Я сказала об этом Пашке, он ответил, что для него не существует преград. Если нужно, он распишется в нашей любви кровью. Господи, как же я верила, что он сильно меня любит…

А еще показалось, что меня больше нет. Я осталась где-то в другом измерении, в другой жизни, где нас было двое. А сейчас я представляла собой всего лишь какую-то оболочку, которая пыталась доказать самой себе, что она еще жива. Где-то там осталась та жизнь, где я была полна сил, энергии и вдохновения. В той жизни мне было не больно. Мне было в ней хорошо.

– Ты что здесь стоишь? – Я оглянулась и увидела подошедшего к дереву Олега.

– Ты не уехал?

– Вообще-то ты со мной даже не попрощалась.

Я показала на окно.

– Просто наблюдаю вон за тем окном. Любопытно, черт побери. Любовь так и прет. Эти двое не считают нужным даже закрывать шторы. Не могут не похвастаться и не поделиться своим счастьем.

– Твой, что ли?

– Мой.

– Какой? Который помоложе или постарше?

– Который постарше.

– Ксюша, так ты за педрилу, что ли, замуж вышла?

– Получается так, только я об этом не знала до сегодняшнего дня. Вот смотри на меня и запоминай. Я жена «голубого».

– Он что, так хорошо шифровался?

– Каких-то отклонений от нормы я никогда не замечала.

– Странно. Неужели мужик столько лет жил нормальной жизнью с женщиной, а потом раз – и пошел вразнос.

– А может, у него это совсем недавно началось? – спросила я о том, что первое пришло мне в голову.

– Такого не бывает. Думаю, он жил с этим долгие годы.

Увидев, что мой супруг распахнул махровый халат своего любовника и покрывает его грудь страстными поцелуями, я сплюнула на землю. Когда же мой муж понял, что он не такой, как все, когда его повлекло к своему полу и почему он сделал мне предложение? Неужели только для того, чтобы доказать себе самому, что он может спать не только с мужчинами, но и с женщинами? Да и любил ли он меня когда-нибудь искренне или все это было надуманно, фальшиво и даже ничтожно? Сколько же должно быть у человека моральных сил для того, чтобы играть столько лет, ведь это так сложно?

Чем больше я смотрела на страстные поцелуи своего мужа, тем больше меня охватывали злость и невероятная ненависть. Не удержавшись, я подняла с земли тяжелый камень и, замахнувшись, бросила его в окно. Оно разбилось и посыпались стекла.

– Я ненавижу тебя, Паша! Ненавижу! Будь ты проклят! – орала я что было сил и хотела поднять еще один камень, чтобы вновь кинуть его в окно, но Олег схватил меня в охапку и потащил к своей машине.

– Ненавижу! Ненавижу! – орала я что было сил и никак не могла остановиться… – Чтоб ты сдох! Если бы ты только знал, как же я хочу, чтобы ты сдох!