Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта Альберготти Рид

Глава 10

Новые примочки

После развода Армстронг времени даром не терял. Он отправился в Голливуд, развлекался на вечеринках с Шерил Кроу, ходил на премьеры фильмов и на игры баскетбольной команды Lakers. Он находился в центре всеобщего внимания. Газеты называли его сибаритом. Продюсеры работали над фильмом о его жизни, главную роль в котором, по слухам, должен быть сыграть Мэтт Дэймон.

Отношения Лэнса с Шерил Кроу широко освещались в прессе, и это помогло сгладить неприятное впечатление, произведенное на общество его разводом. Для многих поклонников Лэнса его решение уйти от жены стало шоком. Он был почти святым для них, вырвавшимся из мертвой хватки неизлечимой болезни, примером для подражания. Но раз уж он решил уйти от жены к популярной певице, то в выборе не ошибся. Кроу была простой, стильной, серьезной женщиной, а не какой-нибудь двадцатилетней старлеткой.

Армстронг был примерным отцом, и это к нему располагало. После развода Кристин с детьми осталась жить в Остине, поэтому, чтобы чаще видеться с детьми, Армстронг решил больше времени тренироваться в Техасе и Калифорнии. Журналистам он говорил, что скорее проиграет «Тур де Франс», чем не будет видеть своих детей. Для пущей убедительности он назвал Яна Ульриха фаворитом «Тур де Франс» 2004 года. Естественно, что журналисты доложили об этом Ульриху, который назвал это манипуляцией.

На самом деле Армстронг не собирался так просто отдавать победу ни Ульриху, ни кому бы то ни было другому. Он привык к красивой жизни и жаждал еще большей славы. Армстронг понимал, что лучшим и единственным способом претворить свои мечты в жизнь была шестая, рекордная победа в «Тур де Франс». Никому прежде это не удавалось и, похоже, еще долго не удастся повторить. Армстронг был как всегда собран. Он не мог забыть прошлую гонку, которую практически проиграл Ульриху. Ульрих увидел его слабость и, почуяв запах победы, решил с большей ответственностью подойти к следующим соревнованиям. Армстронг знал, что в сезон Ульрих нередко возвращается с лишним весом, позволяя себе в межсезонье есть и пить в свое удовольствие, но теперь едва ли можно было на это рассчитывать. Теперь Армстронг не имел права расслабляться, и он начал с кардинального обновления экипировки.

Он пригласил своих спонсоров на встречу в дорогой лос-анджелесский отель. Они прошли мимо модного бара и открытого бассейна, где девушки модельной внешности позировали фотографам, вошли в конференц-зал и расселись вокруг большого стола. Армстронг с Биллом Стэплтоном сказали, что «Тур де Франс» уже на носу, а проблемы с питанием, одеждой и велосипедом еще не решены. Лэнс хотел, чтобы спонсоры объединили свои усилия, вместе продумали каждый элемент экипировки, укомплектовали все, что нужно, чтобы на гонке он чувствовал себя максимально комфортно.

Армстронг обратился к компании Trek, которая к тому времени стала самым крупным изготовителем велосипедов в стране и отдавала 30, а то и 40 процентов бюджета, выделяемого на маркетинг, на спонсорскую поддержку Лэнса, с просьбой объединить усилия с японским производителем компонентов для велосипедов Shimano, чтобы разработать алюминиевые и титановые цепи, задние звездочки, которые бы идеально вписались в структуру карбоновой рамы. Армстронг уже попросил Shimano добавить еще одну звезду на заднюю кассету, что и было сделано.

Производителей солнечных очков Oakley и шлемов Giro Армстронг попросил позаботиться о том, чтобы его очки хорошо прилегали к шлему. Он хотел, чтобы дужки очков совпадали с отверстиями наверху шлема и он мог бы их там закреплять, когда слезал с велосипеда. Кроме этого, очки должны были выглядеть стильно. В то время Армстронг сильно увлекся научным подходом к гонкам и сразу поставил условие, что все разработки должны проверяться в аэродинамической трубе, которая использовалась в основном в авиакосмической промышленности для максимального снижения сопротивления воздуха.

Лэнс хотел, чтобы нечто похожее было сделано и с его велосипедами. Перед прошлым сезоном он уже участвовал в испытаниях в аэродинамической трубе в Вашингтонском университете, предпринятых в целях улучшения дизайна цельного облегающего комбинезона для гонок с раздельным стартом от Nike. Костюм, скроенный без швов из разных видов ткани для соприкосновения с различными частями тела, был создан ради того, чтобы уменьшить лобовое сопротивление. Новый спонсор Армстронга – производитель чипов AMD также включился в работу, предоставив свое компьютерное оборудование в помощь для работы над новым дизайном одежды и оборудования.

Когда пришло время тестировать все эти новые разработки, Йохан Брюнель не захотел прерывать тренировки Армстронга, и вместо него в испытаниях участвовал канадский триатлет схожей комплекции вплоть до такого же изгиба спины, который появлялся при опоре на лежаки.

Попытка соединить все эти технологические инновации в единую тщательно продуманную систему получила название F-1, что отражало стремление Лэнса превратить велогонки в такой же высокотехнологичный спорт, что и «Формула-1». Мысль об использовании аэродинамических труб навеял опыт гоночной команды BMW-Williams, которая начала применять технологию вычислительной газодинамики (ученый термин для обозначения тестов в аэродинамическом тоннеле), чтобы сделать свои машины более аэродинамичными.

Армстронг планировал добиться превосходства не только за счет высокотехнологичных устройств. Для того чтобы сэкономить минуты и секунды на гонке, они с командой не забывали об основах. Например, еще до проекта F-1 механик команды Жюльен де Фриз хранил шины для Армстронга в сухом прохладном подвале по шесть-семь лет, выдерживая их, как хорошее вино. По его версии, за это время резина шин хорошо затвердевала и реже прокалывалась.

Новый проект стал отличным маркетинговым ходом, так как увеличил популярность спонсоров Лэнса и дал им возможность рассказать миру о том, как проходит процесс производства их оборудования. Восторженные газетные публикации и телевизионные передачи, посвященные этим фантастическим технологиям, сделали им хорошую рекламу, которой они воспользовались для увеличения продаж. Так, дополнительная звездочка, которая была добавлена на велосипед Лэнса компанией Shimano, произвела фурор в индустрии, и этот опыт переняли многие другие компании, производящие велосипеды. За счет этого чистая прибыль Shimano после «Тур де Франс» 2003 года увеличилась на 42 процента, что, в свою очередь, подняло цены на их акции.

Стоимость проекта F-1 превысила миллион долларов, но, когда Лэнс достал свой драгоценный велосипед из аэродинамической трубы и поехал на нем по шоссе… ему, мягко скажем, не понравилось. Проездив на нем пару гонок, он заявил Брюнелю, что у него болят бедра и что он думает пересесть на свой старый велосипед. В итоге он так и поступил, а Брюнелю пришлось звонить представителям компании Trek и остальным, кто принимал участие в проекте, и говорить, что Лэнс предал анафеме их творение, которому они отдали столько сил.

Проект был полностью посвящен экипировке Лэнса, однако, перефразируя название его автобиографической книги, успех Армстронга зависел не только от велосипеда. В то время пока американские средства массовой информации на разный лад пытались объяснить людям, что делает Армстронга таким необычным, оставалось кое-что, о чем никто не упоминал: физиология Армстронга. По крайней мере, в США журналисты не собирались развенчивать миф о непричастности Армстронга к допинговым программам, потому что в стране росла вера в его сверхчеловеческие способности. Он был человеком, которого рак сначала едва не погубил, а затем превратил его тело в совершенную машину. Сам Армстронг и его журналисты с удовольствием поддерживали эту легенду, предоставляя необходимую информацию.

Одним из его главных союзников был Эдвард Койл, профессор кафедры спорта Техасского университета, который изучал Лэнса в своей лаборатории в течение семи лет – с 1992 по 1999 год. Результаты исследований были опубликованы в 2005 году в Journal of Applied Physiology, где утверждалось, что, даже если бы Лэнс вел сидячий образ жизни, его уровень максимального потребления кислорода был бы «выше, чем среднестатистический человек может достичь тренировками». Койл также отмечал, что размер сердца Армстронга и его способность удерживать высокую частоту пульса в течение длительного времени доставляли необычайно много обогащенной кислородом крови к мышцам.

В своем исследовании Койл предположил, что в период между 21 и 28 годами, когда у Лэнса был диагностирован рак и проведено лечение, он, несмотря на это, улучшил мышечную эффективность и, как следствие, свою мощность на велосипеде (количество энергии, которую он производил, потребляя определенное количество кислорода) на 8 процентов – значительное преимущество, учитывая, что большинство победителей выигрывают гонку с преимуществом в 1–3 процента. Когда он терял вес перед «Тур де Франс», его показатель мощности на килограмм тела улучшался до 18 процентов.

Другой его особенностью было то, что он получал вдвое больше кислорода с каждым вздохом, чем обычный двадцатилетний юноша, и в то же время его мышцы производили меньше молочной кислоты, а значит, меньше болели, поэтому он мог дольше соперников работать на пределе своей аэробной выносливости, например на спринте.

Что касается стратегии развития своих данных, то Лэнс много тренировался и восстанавливался на высоте, чтобы увеличить уровень максимального потребления кислорода. Когда в легкие поступает меньше кислорода, как это бывает на высоте в горах, организм производит больше эритроцитов, которые стимулируют потребление человеком кислорода.

Эти данные, часть которых кажется весьма сомнительной, скоро стали основным объяснением его побед в «Тур де Франс», понятным американцам, а позже – главным доводом Лэнса и его адвокатов против обвинений в употреблении допинга.

Исследование доктора Койла впоследствии было оспорено учеными, и он был вынужден признать ошибку в некоторых своих подсчетах, в том числе мышечной эффективности Армстронга. Тем не менее Койл не отрекся от своих выводов, хотя математика его и подвела, и обвинил других ученых в нападках из-за личной неприязни к Лэнсу. Выяснилось, что сердце Армстронга не такое уж и большое для профессионального спортсмена, и максимальное потребление кислорода вполне в пределах нормы. Армстронг, возможно, и великий спортсмен, но его превосходство над соперниками нельзя было объяснять одной наукой.

Перед сезоном 2004 года у Армстронга все складывалось как нельзя лучше. Теперь он был не просто самым известным велогонщиком в мире – он стал одним из самых известных спортсменов. Он вел жизнь звезды всемирного масштаба. Если все пойдет по его плану и он выиграет шестую гонку «Тур де Франс», в конце июля он станет бессмертной спортивной легендой. Осознавая свою экономическую значимость для команды, Армстронг пришел к Визелю с новой просьбой: он хотел получить 11,5 процента акций компании Визеля Tailwind Sports, которая владела их командой. Визель и его совет директоров согласились, проголосовав за передачу акций Армстронгу по номинальной цене, ослабив таким образом свои собственные позиции. Кроме того, они сделали агента Армстронга Билла Стэплтона СЕО компании и отдали его агентству еще 11,5 процента акций.

Лэнс одерживал одну победу за другой во всех сферах жизни, но проблемы уже замаячили на горизонте. Дэвид Уолш продолжал работать над книгой. Он нашел новый источник информации – Бетси Эндрю, жену Фрэнки. Предыдущим летом Уолш позвонил домой Бетси, узнав, что у нее могут быть интересные сведения. Он объяснил, что работает над книгой об Армстронге, в которой хочет доказать, что он принимал допинг на «Тур де Франс». Вместо того чтобы бросить трубку, как того хотел ее муж, Бетси была заинтригована, и между ними завязался разговор. Он ей понравился, к тому же у него был обаятельный ирландский акцент. И все же она осторожничала. Она знала, что любая информация могла плохо обернуться для ее мужа, но Уолш убедил ее разрешить ему написать о той сцене в больнице в 1996 году.

Очень скоро Лэнс узнал о состоявшемся разговоре. Он был взбешен, взвинчен. Он со своими помощниками, а именно с Биллом Стэплтоном и коммерческим директором Бартом Кнаггсом, знал, что сможет опровергнуть любые обвинения со стороны Эммы О’Рейли. Армстронг всегда мог заявить, что она была уволена из команды и поэтому стала плести про него бог весть что. Уолш пообещал заплатить О’Рейли за те долгие часы, что она провела, сверяя факты в интервью со своими дневниками, и заверил, что обеспечит ей правовую защиту, что впоследствии подвергло сомнению ее обвинительное заявление. Информация, полученная от другого важного источника Уолша – Стива Сворта, не стоила выеденного яйца. Уолш опубликовал признания Сворта в одной газете, не упоминая его имени, но она не привлекла никакого внимания.

Но если заговорила Бетси Эндрю, дело принимало дурной оборот. Кроме всего прочего, она была женой человека, который прекрасно знал Армстронга и дружил с ним.

Фрэнки занял позицию миротворца. Когда Армстронг спросил его о разговоре Бетси с Уолшем, он ответил, что она не хотела ничего плохого, а просто пыталась отвязаться от Уолша и дала ему имена других жен, чтобы он только отстал от нее. Армстронг на это не купился.

«Чем больше я думаю об этом, тем труднее мне понять, зачем твоя жена это сделала, – писал Армстронг Фрэнки, обвиняя его жену в обмане за его спиной. – Я знаю, что бетси меня недолюбливает, ну и ладно, но помогать людям гнобить меня это уж никак не поможет нашему общему делу. тут ведь прямая связь с нашим общим успехом, думаю, ты объяснил ей».

Фрэнки Эндрю снова попытался уладить ситуацию:

«Лэнс, какая мне польза с того, что Уолш пытается тебя поиметь. Если бы мне это было выгодно, я бы мог сам поговорить с ним и тебе ничего не сказать. Я этого не сделал. Когда Уолш позвонил, я офигел. Я реально поверить не мог, потому что все, что я о нем знал раньше, так это то, что он говно-человек и только ищет, кому бы подгадить. Я говорил Бетси не связываться с ним, она не поняла, насколько тут все серьезно. Я не хочу, чтобы тебя поносили. У меня тоже много стоит на кону, кроме припитания [так], моя репутация. Я всегда был с тобой заодно, как и сейчас… френки».

Фрэнки мог бы встать на сторону Бетси, но он был рассержен на жену за раскачивание лодки. Он знал, что Бетси испытывала отвращение к допингу и ненавидела Армстронга, потому что видела в нем зачинщика. Она сказала Фрэнки, что помогла Уолшу, чтобы убрать Армстронга. Но она, казалось, не понимала, что это навредит всем.

Эндрю чувствовал, что до добра затея Уолша не доведет, что пострадает и спорт, и лично он. Фрэнки теперь был уважаемым спортивным комментатором, работу свою любил и терять ее не хотел. С годами он пришел к мысли, что Армстронг скотина. Когда Фрэнки отказался принимать участие в следующем этапе допинговой программы, а именно сотрудничать с Феррари, Армстронг назвал его «некомандным игроком». Контракт с Фрэнки был прекращен, и он ушел из команды. Однако Армстронг хорошо обходился с Фрэнки, когда ему что-то от него было нужно. Команда взяла его на должность тренера более слабых велогонщиков, которые выступали на стартах внутри страны, и Эндрю задумывался о том, что Армстронг мог это сделать, чтобы заставить его молчать. Но Фрэнки это не заботило до тех пор, пока Армстронг приносил деньги в спорт и привлекал к нему внимание людей.

В то время как Уолш продолжал работать над книгой, Армстронг искал возможность сгладить впечатление от нее другой книгой. Он допустил до себя милого журналиста по имени Дэниел Койл, который работал в известном американском спортивном журнале. Койл провел часть сезона 2004 года вместе с Армстронгом, Джорджем Хинкепи, Флойдом Лэндисом и доктором Микелем Феррари. Он увидел жизнь суперзвезды так близко, как не видел ее ни один журналист. Если в своей книге Уолш обвинял Армстронга в употреблении допинга, то рядом с ней на книжных полках появилась бы в пику ей совсем другая книга. «Coca-Cola. Nike. Subaru. Если мы врем, то можем распрощаться со всеми ними, – сказал Билл Стэплтон Койлу, имея в виду трех главных спонсоров. – Кто-нибудь на секунду задумывался о том, что такой большой секрет непременно раскрылся бы?»

Койл был независим и волен писать о допинге все что захочет. Конечно, он боялся судебных разбирательств и атак со стороны Армстронга и его сторонников, которые могли начаться, напиши он о допинге. А интимный портрет самого легендарного спортсмена мог стать бестселлером. Чтобы продемонстрировать «открытость намерений», Койл показал Лэнсу и его соратникам черновики, чтобы при желании они могли высказать свои пожелания и внести правки. Ради интервью с Феррари Койл согласился не спрашивать его о допинге. Он закончил книгу, в которой раскрыл главные факторы, благодаря которым Армстронг превосходил своих соперников, но вопросы допинга аккуратно обходил. Он упомянул об Уолше и его расследованиях, но основной упор сделал на многочисленные тренировки и грамотное управление.

В апреле 2004 года Армстронг выиграл «Тур Джорджии», самую крупную многодневную шоссейную велогонку Америки. Победа Армстронга привлекла огромное внимание к гонке, большой поток туристов, а вместе с ними и денег. Впрочем, вскоре пришли плохие новости: US Postal, спонсировавшая команду велогонщиков, решила отказаться от спонсорской поддержки. Армстронгу было не привыкать начинать сезон, зная, что в следующем году их команда может оказаться без спонсора.

В мае Армстронг вернулся в Европу. Он тренировался в Жироне с Джорджем Хинкепи и Флойдом Лэндисом. Микеле Феррари, которому грозило судебное разбирательство в Италии в связи с обвинениями в том, что он принуждал спортсменов из разных стран мира использовать допинг, много времени проводил с ними и казался абсолютно равнодушным. Он, как обычно, сопровождал спортсменов вверх и вниз по склонам Пиренеев в своем старом фургоне. Наверху брал у них из пальца немного крови для анализа уровня лактата с помощью маленького переносного аппарата. Затем замерял показатели мощности крошечным тензометрическим датчиком, расположенным внутри шатуна производства немецкой компании, который стоил несколько тысяч долларов. Феррари сравнивал уровень молочной кислоты в мышцах с мощностью, которую они выдавали, чтобы определить уровень подготовки и спрогнозировать результат на «Тур де Франс».

Пока группа неделями тренировалась в горах, Шерил Кроу проводила время на юге Франции неподалеку от Жироны. Она посещала достопримечательности, ходила по магазинам, писала музыку и ездила повидаться с Армстронгом между его тренировками.

В один из тренировочных дней Феррари сказал Лэндису, что он удивлен его показателями. Лэндис достиг «магического числа» Феррари. Он мог длительное время выдавать больше 6,7 ватта энергии на килограмм своего веса. По расчетам Феррари это значило, что он потенциально мог выиграть «Тур де Франс». Такие впечатляющие цифры распалили Армстронга: не может он быть слабее своего грегари! А для Лэндиса, который как раз подумывал о том, чтобы уйти из команды, показатели Феррари стали хорошей новостью. Его уже обхаживали другие команды. Лэндиса соблазняли их предложения, потому что, несмотря на все деньги, которые обрушились на него, он все еще верил, что достоин большего. Деньги ему были очень нужны. Он тратил огромные суммы на машины, дом, подарки для семьи. Он не копил деньги, и у него снова появились долги по кредитам.

А еще Лэндиса стала возмущать система отношений в команде: ему не нравилось, что все вертелось вокруг Армстронга, а остальные были его прислугой. Лэндис заметил, что Армстронг всегда ездил на новых тренировочных велосипедах и у него никогда не возникало технических проблем. Закрадывались подозрения, что директора команды утаивают экипировку от остальных.

Лэндис позвонил Скотту Дауберу, представителю компании Trek, ответственному за спонсорство, и поинтересовался, сколько велосипедов они выделяют на команду. «Десятки», – последовал ответ. Достаточно, чтобы каждый спортсмен получал за сезон несколько новых рам! Так куда они девались? Он позвонил своему приятелю в Shimano, которые производили цепи, тормоза, звездочки – в общем, любые компоненты для велосипеда, – и получил тот же ответ: команде всего выделялось достаточно, чтобы регулярно снабжать спортсменов новым оборудованием.

После апрельской гонки Париж – Рубе Лэндис ужинал с другими гонщиками и некоторыми представителями администрации команды, в том числе с Гиртом Даффелером, который отвечал за оборудование. Когда Лэндис высказал ему свое недовольство, Даффелер огрызнулся: «Ты себя кем тут возомнил?!»

Потом Лэндису позвонил Брюнель, который узнал о конфликте. Он объяснил Лэндису, что большую часть оборудования команда продает на вторичный рынок в Бельгию. Велосипеды загонялись по цене более 5000 долларов и приносили команде деньги на покупку допинга и других нелегальных медикаментов. Такое объяснение ничуть не обрадовало Лэндиса.

Терпение Армстронга иссякало. Лэндис понял, что очень талантлив, и хотел, чтобы команда больше вкладывалась в него ради будущих побед. Он не собирался скрывать это от Армстронга, но тот просто его игнорировал. О том, чтобы расходовать ресурсы на что-либо, кроме одной-единственной цели – обеспечение шестой победы Лэнса, нечего было и думать. Лэндис чувствовал себя сброшенным со счетов.

У Армстронга были заботы и посерьезнее, чем разбираться со спесивыми грегари. Книга Дэвида Уолша под названием «Секреты Лэнса Армстронга» (L.A. Confidentiel: Les secrets de Lance Armstrong) должна была выйти в июне 2004 года, как раз перед «Тур де Франс». Это стало основной головной болью Армстронга, и он решил разобраться с этим через суд. Нанял во Франции и Великобритании адвокатов, которые тут же составили иск против авторов, издателей, информаторов, а также против одного журнала и газеты Sunday Times, на которую работал Уолш: они опубликовали отрывки из книги. Дело завели, когда книга появилась на книжных прилавках во Франции, и задолго до того, как должна была появиться в Великобритании. Адвокаты Лэнса требовали от французского суда «срочного постановления», чтобы в книге было напечатано слово Лэнса, в котором он опроверг бы обвинения, но судья отклонил запрос. Тогда они подали иск против издателей с требованием снять книги с продажи. Хотя Лэнс в итоге отозвал все свои иски еще до того, как начался суд, позже он утверждал, что выиграл в каждом деле. (Его иск против Sunday Times был все же урегулирован в его пользу.)

Июньская гонка «Дофине Либере» должна была стать знаковым событием того сезона. Именно на ней предстояло выяснить, сможет ли Армстронг в шестой раз победить в «Тур де Франс» уже через месяц. Ибан Майо выиграл в первой гонке с раздельным стартом. Бывший однокомандник Армстронга Тайлер Хэмилтон финишировал вторым. Армстронг пришел третьим, отстав от лидера на 1,41 секунды. Результат был не таким, на какой он рассчитывал, но не катастрофическим.

Следующая гонка с раздельным стартом проходила на горе Мон-Венту. Это был один из самых сложных этапов. Велосипедисты-любители только по полдня взбирались на нее. В конце этапа Армстронг оказался всего на пятом месте, отстав от лучшего времени Майо (55 минут 51 секунда) примерно на 2 минуты и на 1,5 минуты – от Хэмилтона.

После этого Армстронг ворвался в свой трейлер и захлопнул дверь. Он кипел от ярости. Взял мобильный телефон и набрал президента Международного союза велосипедистов Хайна Вербрюггена. «Похоже, что Хэмилтон и Майо принимают допинг. Как иначе они едут так быстро?» – выговаривал он Вербрюггену. Он также сказал, что антидопинговой службе нужно тщательнее следить за ними и чаще брать у них анализы. Армстронг финишировал в гонке четвертым, почти на 2 минуты позже Майо и на 1,5 минуты позже Хэмилтона. Перспективы не радовали.

Армстронг продолжил нападки на книгу Уолша, заявив на пресс-конференции, на которой присутствовал сам автор, что «серьезные обвинения требуют серьезных доказательств» и что Уолш вместе со своим соавтором Пьером Балестером таких доказательств предоставить не смогли. Они даже не назвали все свои источники.

Тем временем Билл Стэплтон и Барт Кнаггс делали все возможное, чтобы навредить Уолшу. Одновременно с попытками выяснить, с кем конкретно говорил Уолш и что точно ему удалось разнюхать об Армстронге, они искали информацию, порочащую самого Уолша. Они сильно давили на Фрэнки Эндрю, чтобы он помог им очернить Уолша, и Эндрю всерьез испугался. Стэплтон и Кнаггс разыскали его, когда он готовился к «Тур де Франс», который должен был комментировать для телевидения, и во время разговора Фрэнки незаметно нажал на запись.

– У меня нет времени, – сказал Эндрю.

– Видишь ли, твоя жена проболталась Уолшу, – огрызнулся Кнаггс.

– Нет, – ответил Эндрю.

Кнаггс настаивал на том, что Бетси была источником информации для Уолша. «Потому что он трепал другим людям про нее и назвал ее очень храброй, а ей хотелось противостоять Лэнсу. Она кое-что знает про Лэнса… и это кое-что рассказала», – сказал Кнаггс.

Кнаггс думал, что Бетси рассказала Уолшу об инциденте в больнице в 1996 году, когда Лэнс признался в употреблении допинга. Но Фрэнки все отрицал, и тогда Кнаггс и Стэплтон насели на него более серьезно.

– Раз так, пусть Бетси подпишет письменное показание, что она не давала никакой информации Уолшу, – сказал Кнаггс. – Это очень важно, потому что, выходит, он врал. Врал о своих источниках.

Но Бетси была тем самым источником. Она активно и с большим энтузиазмом взялась помогать Уолшу.

Эндрю попал в затруднительное положение. Он пытался прикрыть свою жену и при этом не перейти дорогу Армстронгу, который был одним из самых влиятельных и мстительных людей в мире спорта. Стэплтон сказал, что может «что-нибудь нарисовать», а она подпишет. «Она нам может помочь», – настаивал он.

Эндрю пытался сменить тему, увести разговор от обсуждения письменных показаний. «Я знаю, Бетси не любит Лэнса, но раздувать из этого скандал не в наших с вами интересах», – сказал он.

Стэплтону с Кнаггсом не удалось получить от Эндрю то, что они хотели. Но общество и большинство журналистов, казалось, встали на сторону Лэнса, от которого ждали нового подвига. Вся критика захлебнулась в этом восторженном ожидании. Джордж Векси из New York Times написал еще одну пылкую статью в защиту Армстронга, резко раскритиковав книгу Уолша и даже повторив слова Армстронга о «серьезных обвинениях».

Армстронгу удалось победить Дэвида Уолша. Когда начался «Тур де Франс», основную часть прессы мало заботила эта книга. Но если Армстронг выиграл битву интересов против Уолша, его команда боялась куда более грозного противника, а именно французскую полицию. Не начнут ли они охоту на них, не будут ли устраивать рейды в гостиничные номера, размещать там жучки и камеры наблюдения? Так как организаторы «Тур де Франс» требовали от каждой команды останавливаться в определенных гостиницах, у полиции было преимущество, поскольку они заранее знали, где остановятся те или иные спортсмены.

Столь пристальное внимание могло обернуться для команды катастрофой. Если уж Стэплтон и Кнаггс изо всех сил старались прикрыть прошлые случаи употребления Лэнсом допинга, то сейчас команде было чего бояться. Прием допинга теперь требовал настоящей конспирации. Велогонщики больше не могли просто сесть в поезд, идущий из Жироны в Валенсию, чтобы в клинике Гарсия дель Мораль сделать переливание крови: команда отказалась от его услуг еще в прошлом году. Не имея возможности отправиться в клинику, спортсмены иногда летали в Бельгию – там жил новый врач команды, – чтобы сдать кровь для «Тур де Франс». Затем им нужно было организовать секретную транспортировку этой крови во Францию.

Армстронг брал Шерил Кроу с собой в частный самолет для поездок в Бельгию на переливание крови. Он даже не пытался скрыть от нее суть этой процедуры и открыто с ней обо всем говорил. Он верил, что она не расскажет прессе или кому-то еще о допинговой программе команды. Он объяснил ей, что это было всего лишь частью его спорта, что все спортсмены делают то же самое.

Этот «Тур де Франс» оказался для команды US Postal очень тяжелым, хотя по телевизору все выглядело красиво. Два самых главных соперника Армстронга по «Дофине» – Ибан Майо и Тайлер Хэмилтон – сошли с гонки еще до финиша. Как и в прошлые годы, Ян Ульрих не мог справиться с Армстронгом в горах. Лэнс превратил трансляцию гонки в живописную передачу о путешествиях по Франции, передвигаясь со своей командой по узким горным дорогам на фоне Альп и Пиренеев. Но камеры сняли несколько странных эпизодов, которые тогда никто не смог правильно оценить.

В начале семнадцатого этапа, который был также последним днем в горах, Армстронг лидировал почти на 4 минуты. Накануне он обошел Яна Ульриха на разделке в Альп-д’Юэз, и теперь Ульрих отставал от него почти на 8 минут. В тот день им предстояло проехать долгий путь длиной в 200 километров и преодолеть пять основных подъемов. Весь путь Армстронга сопровождал Флойд Лэндис, который постоянно был рядом. Через 6 часов после начала, когда Армстронг поднимался на последний подъем трассы, Лэндис по-прежнему оставался рядом с ним в отличной форме, и это в очередной раз доказывало, что его ждет великое будущее.

Им оставалось проехать еще около двадцати километров, в основном на спуске. Армстронг повернулся к Лэндису и спросил, умеет ли тот спускаться. Конечно, он знал, что Флойд спускался, пожалуй, лучше их всех. Лэндис улыбнулся и ответил: «Да». Тогда Армстронг сказал: «Атакуй и выигрывай этап». Такое предложение нечасто услышишь. Ни в одной из своих пяти триумфальных гонок «Тур де Франс» Армстронг никогда не давал другому члену команды шанс выиграть этап.

Лэндис рванул вниз, но Ян Ульрих не был намерен сдаваться и погнался за ним. Армстронг не хотел пропускать вперед Ульриха и держался у него на колесе. В самом конце спуска стало ясно, что Лэндис этап не выиграет. Он был измотан после целого дня работы по удержанию темпа для Лэнса на подъемах, а сейчас другие велогонщики, в том числе лучшие спортсмены мира Ян Ульрих, Иван Бассо, Андреас Клёден, преследовали его. Клёден стремился к победе, но Армстронг не позволил ему победить. Раз уж Лэндис не может выиграть этап, это сделает сам Армстронг. Он обогнал Клёдена почти у самой черты и снова указал пальцем в небо. Это было его бравадой: он хотел показать, кто здесь главный.

На следующий день Армстронг заметил, что Филиппо Симеони атакует и старается выйти в группу отрыва. В группы отрыва входили спортсмены, которые находились так низко в турнирной таблице, что в принципе никого, кроме них, уже не интересовало, какими они придут на этапе. Сами такие спортсмены были заинтересованы в том, чтобы хорошо показать себя и порадовать спонсоров, логотипы которых в таких случаях мелькали в телевизорах. Симеони как раз входил в число этих велогонщиков, но Армстронг не мог отдать минуту славы тому, кто свидетельствовал против Микеле Феррари. После того случая Армстронг обрушился на Симеони в прессе, назвав его «лжецом», на что Симеони ответил иском о клевете. Сейчас, когда Армстронг увидел, что Симеони пытается уйти в отрыв, в нем вскипела кровь, он вырвался из пелотона и погнался за Симеони. Когда он его догнал, то положил руку ему на спину. Комментаторы не могли понять, что он делает. Лэнс по-итальянски сказал Симеони: «Ты совершил ошибку, когда свидетельствовал против Феррари, и ошибся, когда подал иск против меня. У меня есть много времени и денег, и я могу тебя уничтожить».

Потом комментаторы заметили, что он разговаривал с другими велогонщиками в группе отрыва, но о чем шла речь, они не знали. А Лэнс говорил, что, пока с ними едет Симеони, он не позволит группе отрыва существовать. Спортсмены знали, что если Армстронг останется с ними, то пелотон неизбежно догонит их. Все в группе начали огрызаться на Симеони, пока он не согласился отстать и не вернулся в основной пелотон. Довольный Армстронг тоже вернулся. В основном пелотоне Симеони снова подвергся нападкам, в этот раз от спортсменов в группе, которых подначил Армстронг. Лэнс на виду у камер сделал жест «рот на замок». Это был явный знак всему остальному пелотону: о допинге ни слова.

На последней гонке с раздельным стартом Армстронг обгонял Ульриха больше чем на минуту и выиграл свой пятый этап. Он оказался лучшим в двух главных аспектах «Тур де Франс»: на подъемах и в гонках с раздельным стартом.

На следующий день уже можно было отдохнуть в Париже. Тосты за победу, круг почета по Елисейским Полям – этот ритуал был хорошо знаком Лэнсу. Все, даже соперники Армстронга, радовались, что скоро все закончится. Все, кроме Филиппо Симеони. В самом начале последнего этапа команда US Postal хотела попозировать фотографам и отметить победу шампанским. Остальная часть пелотона согласилась чуть задержаться позади, чтобы дать им возможность покрасоваться перед камерами. Но раньше чем кто-либо из команды успел поднять бокал, Симеони решил атаковать. Команда Лэнса быстро его догнала, но празднества пришлось немного задержать. Симеони поймали, и тогда Армстронг отметил победу как полагается. Почти ни один канал не заснял атаку, да и мало кто из зрителей понял бы причину поступка Симеони, даже если бы увидел это.

Настроение на вечере в честь победы команды царило как никогда праздничное. Чествование победителей по традиции проходило в музее д’Орсе уже через несколько часов после гонки. Только Флойд Лэндис казался потерянным. Его двухлетний договор кончался в конце сезона, и команда принуждала его продлить. Один из руководителей подошел к нему перед этапом Альп-д’Юэз с просьбой подписать договор, но Лэндис отправил его прочь, сказав, что хочет настроиться на гонку. Однако время принимать решение было близко. Среди команд, ведущих за него борьбу, выделялась Phonak, спонсируемая швейцарской компанией, производящей слуховые аппараты, которая предлагала ему полмиллиона долларов. US Postal выступила с ответным предложением, но денег предложила значительно меньше, и теперь Лэндису предстояло сделать очень непростой выбор. Он мучился, не в силах принять решение. В это время во Франции находился Тайгер Уильямс, приехавший поддержать Армстронга на пути к его шестой победе, который подошел лично поздравить Лэндиса. Лэндис считал его умным человеком: еще бы, ведь Тайгер был успешным бизнесменом. Флойд видел в своей дилемме именно вопрос бизнеса и решился с ним посоветоваться.

Ответ Уильямса его удивил. «Если они не хотят тебе платить, уходи, и дело с концом», – сказал он. Такое мнение было важно для Лэндиса, ведь Уильямс сам частично владел активами команды и не в его интересах было гнать спортсмена.

Вскоре после этого Лэндис полетел домой в Калифорнию, но вопрос с контрактом все еще не был решен. Ему позвонил Билл Стэплтон, который сообщил, что с ним хочет переговорить Лэнс по поводу контракта. Лэнс редко звонил Лэндису, как, впрочем, и другим по этому вопросу, а раз так, значит, дело принимало серьезный оборот. В начале августа Армстронг позвонил ему с «хорошими новостями», ведь «такого команда еще никому не предлагала», и сказал, что они готовы перебить предложение от команды Phonak. Прежде чем Лэндис смог хоть что-то сказать, Армстронг строго предупредил: «Но у тебя нет права на ошибку. Ты будешь пахать!»

Лэндис был раздражен. Он знал, что от него ждут восторгов, потому как сам великий Лэнс Армстронг позвонил ему, но он их не испытывал. «Да хоть сколько предложите, мне все равно, я ухожу», – ответил он Армстронгу, который онемел от неожиданности.

Стэплтон снова позвонил Лэндису и напомнил, что в договоре есть пункт, согласно которому команда US Postal может перебивать любое предложение от других команд и что Лэндису придется остаться с ними. «Хорошо, отлично, – сказал Лэндис. – Если вы хотите платить мне полмиллиона баксов в год, чтобы я жрал, пил и два года валял дурака, я с удовольствием, но тренироваться я не буду».

«Козел, – возмутился Стэплтон. – Сколько тебе нужно?»

К тому моменту Лэндис уже твердо решил уходить. Его достало руководство команды, начиная с Армстронга и заканчивая Брюнелем и Стэплтоном, он хотел уйти и поэтому назвал нереальную сумму в 750 тысяч долларов, которую Стэплтон тут же отклонил. После этого звонка Лэндис решил, что их переговоры окончены.

В то же время у Лэндиса наступил тяжелый период с командой Phonak, которая не отвечала на его звонки. Как позже выяснилось, кто-то из близкого окружения Лэнса сказал руководству той команды, что Лэндис уже продлил контракт с US Postal, что, несомненно, было ложью. В итоге Лэндису удалось связаться со своей новой командой и все прояснить. Вскоре он присоединился к своему бывшему товарищу Тайлеру Хэмилтону в команде Phonak.

Впоследствии Лэндис вспоминал, что единственным человеком, который не оказывал на него давления, чтобы он остался в прошлой команде, был Тайгер Уильямс. И после его ухода в команду Phonak они продолжили общаться.

Последний раз за команду US Postal он выступал на многодневной гонке «Вуэльта Испании». На одиннадцатом этапе Лэндис лидировал. Он доверился Педро Селая, который дал ему одну таблетку, но не сказал, что это такое. Лэндис чувствовал себя превосходно. Он без устали взлетал на подъемы. Он ощущал, что пышет энергией. Лэндис рассказал об этом членам команды и сказал, что на следующий день Селая даст ему еще одну, но принимать он ее не станет, а отвезет в Штаты и отдаст на анализ в лабораторию. Так Лэндис рассчитывал «обогатиться». Он сберег таблетку и тут же уступил лидерство испанцу Роберто Эрасу, который перешел из команды US Postal в Liberty Seguros. Лэндис отдал таблетку на исследование, но в лаборатории не смогли выяснить ее состав.

Конечно, Лэндис был не единственным гонщиком, принимавшим допинг на «Вуэльте». Анализ крови на гемотрансфузию, взятый на гонке у Тайлера Хэмилтона, оказался положительным, точно так же как на Олимпиаде в Афинах месяцем ранее. В тот раз Хэмилтону повезло: лаборатория по ошибке заморозила образцы его крови, и окончательное признание его вины стало невозможным. В его крови нашли следы чужой крови, и Хэмилтон был озадачен, ведь он не вливал себе чужую кровь, он пользовался только своей. Результат анализов казался ему немыслимым. Объяснение этому могло быть только одно: при переливании ему ошибочно влили чужую кровь. Эта теория подтверждалась тем фактом, что анализ крови одного из его товарищей по команде был аналогичным.

Хэмилтон не признал результаты анализа, списав все на своего умершего еще в утробе матери брата-близнеца, из-за которого его организм вырабатывает две группы крови. Полный решимости дать отпор, Хэмилтон основал фонд по сбору средств на проведение независимого анализа и судебное разбирательство против Антидопингового агентства США. Однако он затеял войну, из которой не мог выйти победителем.

В августе Армстронг попал на обложку популярного в Америке спортивного журнала, и казалось, что книга Уолша прошла для всех незамеченной. Она была издана только на французском языке, и никому не было дела до приведенных в ней обвинений. Только один человек в США всерьез заинтересовался ею. Это был Боб Хамман, владелец крупной компании SCA Promotions, занимающейся маркетинговым продвижением и страхованием.

Согласно договору с Tailwind Sports Лэнсу полагался гонорар в десять миллионов долларов за победу в шестой подряд гонке «Тур де Франс». Но компания получила полис страхования от SCA Promotions от рисков, связанных с победой Армстронга. Хамман выплатил Армстронгу полтора миллиона долларов за его победу в 2002 году, три миллиона в 2003-м. Когда ему пришлось выплачивать еще пять миллионов через год, он начал что-то подозревать. Никому в мире не удавалось выиграть «Тур де Франс» шесть раз подряд. Как такое возможно?

Хамман, имевший таких друзей по бриджу, как Билл Гейтс и Уоррен Баффет, был далек от допинговых стратегий и отметал все мысли о возможной допинговой программе в команде Лэнса, как вдруг американские газеты начали освещать скандалы, связанные с тайным применением стероидов американскими легкоатлетами и бейсболистами. Если стероиды так широко использовались в американском спорте, то могли быть популярны и в европейском. Исходя из этих соображений, Хамман отказался платить Лэнсу.

Он решил провести свое небольшое расследование. Взяв за основу информацию из книги Уолша, он начал искать факты для разоблачения Лэнса. Адвокаты Хаммана вышли на французских следователей, которые провели расследование, но не нашли никаких доказательств. Тогда Хамман решил разыскать Бетси Эндрю.

Доход Лэнса в то время возрос до небес. От рекламных сделок он получал по 16,5 миллиона долларов в год. Но его возмутил отказ Хаммана выплачивать ему пять миллионов, он считал это блефом.

Лэнс искал адвоката.

Билл Стэплтон пригласил адвоката Тима Хермана, с которым был знаком с 1994 года. Херман мог похвастаться работой на президента Джорджа Буша в последний год его губернаторского срока, когда вел дело против компании в Остине, сдающей напрокат машины, на одной из которых дочь Буша попала в аварию. Как только Армстронг и Стэплтон наняли Хермана и его партнера Шона Брина, они сразу направили иск в суд Техаса с требованием судебного разбирательства против SCA.

Это было не единственным делом в планах Армстронга и его союзников. Они также уговаривали Trek наказать Грега Лемонда за его слова в интервью французской газете Le Monde на «Тур де Франс» в 2004 году: «Лэнс на все пойдет, чтобы сохранить свой секрет… Не понимаю, как ему до сих пор удается всех убеждать в своей невиновности». Этот комментарий разозлил Армстронга, и он насел на Trek, чтобы те прекратили сотрудничать с Грегом. Адвокаты компании отправили Лемонду уведомление, в котором говорилось, что его высказывания против Армстронга нарушают договор. Президент компании Джон Берк принял сторону Армстронга и начал планировать разрыв соглашений с Лемондом и его фирмой по производству велосипедов; он думал о переговорах с Мерксом. И все же победил расчет. Совет директоров компании посчитал, что спешное расторжение соглашений с Лемондом было слишком дорогим и рискованным делом. Один из консультантов его компании Эндрю Моррис отправил 30 июля 2004 года письмо Берку:

Думаю, мы должны изучить все возможные пути дипломатического урегулирования проблемы, вместо того чтобы судить о правдивости заявлений Грега, выплачивать судебные издержки за прекращение сотрудничества, чтобы потом снова оказаться в суде с еще большими расходами на адвокатов… Я бы не был столь категоричным во мнении, что Лэнс абсолютно чист.

Тем временем в одной из лабораторий под Парижем у Армстронга назревали новые проблемы. Французское антидопинговое агентство проводило анализ образцов мочи, взятых у спортсменов на «Тур де Франс» в 1999 году, когда тестов на ЭПО еще не существовало. Сейчас такой тест имелся, и лаборатория решила узнать, сколько спортсменов использовали допинг в прошлом. Около пятидесяти образцов мочи были в достаточно хорошем состоянии для проведения повторного анализа, и около 20 процентов из них оказались положительными. Шесть образцов имели один идентификационный номер, но лаборатория понятия не имела, кому они принадлежат. Кто-то из лаборантов сдал номер французскому спортивному журналисту Дамьену Рессио.

Рессио знал один способ, как выяснить, кому из спортсменов принадлежат образцы.

{Примечания к Главе 10}

Глава 11

Да пошли вы все…

Армстронг заявил, что «Тур де Франс» 2005 года станет для него последним. После гонки вне зависимости от результата он уходит из спорта, чтобы вплотную заняться своим фондом и, конечно же, наслаждаться жизнью с кучей денег.

Нашлись люди, которые считали, что пытаться в седьмой раз победить в «Тур де Франс» – это уже слишком, что столь долгим доминированием Армстронг выказывает неуважение к священной гонке. У него за плечами уже было шесть побед, и этот рекорд наверняка некому будет оспорить. Зачем гнаться за седьмой? Сам Армстронг собирался уходить после шестой победы. С партнерами, среди которых был его друг Джон Кориот, он открыл в Остине бар под названием Six («Шесть»). Это наводило на мысль о подведении некоего итога.

Даже его спонсоры говорили, что пора подумать об уходе. Когда US Postal Service отказалась от спонсорства, с командой заключил договор телеканал Discovery. Команде было необходимо найти новых велогонщиков, ведь за эти годы американцы Бобби Джулич, Тайлер Хэмилтон, Леви Лайфаймер, Дэйв Забриски и Флойд Лэндис ушли, разругавшись с Лэнсом. Заменить их другими американцами не получалось. Страна, где велоспорт не пользовался большой популярностью, просто не имела других таких спортсменов. Когда Армстронг собирался выиграть свой седьмой «Тур де Франс», в команде, кроме него, числился лишь один американец – Джордж Хинкепи. Остальные семеро родом из Италии, Испании, Украины, Чехии. Хотя команда и считалась американской, потому что технически находилась в США, таковой была только формально и часто работала то в Бельгии, то в Испании.

Руководство команды пыталось преподнести других велогонщиков как восходящих звезд, которые займут место Армстронга после его ухода, всячески старалось создать интригу, но эти усилия были тщетны. Американцам не нужна была замена Армстронга каким-нибудь европейцем. Они любили команду US Postal, потому что она была американской, с американским лидером во главе, и даже два президента – сначала Билл Клинтон, потом Джордж Буш – были среди ее поклонников. Буш так восхищался Лэнсом, что, когда из-за травмы колена тот не мог заниматься бегом, пригласил Армстронга покататься с ним на горном велосипеде на его техасском ранчо.

На апрельской гонке «Тур Джорджии» команда представила своего нового члена – американца Тома Дэниелсона. Этот двадцатисемилетний парень был физически одарен и, кроме высокого коэффициента МПК, мог похвастаться отличной скоростью на подъемах. Он только пришел в команду, и, чтобы его поддержать, Армстронг принял участие в старте. Их самым большим соперником был Лэндис. Борьба развернулась на предпоследнем, пятом этапе, когда спортсменам предстояло преодолеть чрезвычайно крутой подъем. Лэндис лидировал в гонке, на минуту опережая соперников. На финишном подъеме Армстронг взял на себя работу грегари и на бешеной скорости уводил за собой небольшую группу спортсменов. Лэндис устал, а Дэниелсон пошел в атаку, оставив позади их обоих. Теперь Лэндис проигрывал Дэниелсону, и Армстронг контролировал своего бывшего грегари. На вершине Армстронг обогнал Лэндиса и показал на большие часы над финишем, давая тем самым понять, что Лэндис свое преимущество утратил, а Дэниелсон обгонял его теперь на 9 секунд.

После гонки в интервью журналистам Армстронг сказал, что помогал Дэниелсону, потому что Том верен команде. Лэндис намек уловил. Армстронг до сих пор таил обиду на Лэндиса за его уход, и этот факт лишь утверждал Флойда во мнении, что Лэнс – эгоистичная скотина. Флойд все три года, что был в команде, не жалея сил работал на Армстронга. Когда контракт завершился, он согласился на более выгодное предложение и был уверен, что Армстронг не имеет никакого права так неуважительно с ним обращаться.

В 2005 году на «Тур де Франс» царила необычная атмосфера. Никакой интриги не было; возникло ощущение, что вся гонка – круг почета Лэнса.

В первой гонке с раздельным стартом Армстронг как чемпион прошлого года был удостоен чести стартовать последним. Перед началом разделки в гонке лидировал другой американец, скромный двадцатишестилетний Дэйв Забриски, который теперь выступал за датскую команду CSC.

Забриски купил свой первый велосипед, посмотрев старый фильм «Уходя в отрыв». Подростком он гонял на горном велосипеде, чтобы подкачать ноги, а в пятнадцать лет пришел на собрание, организованное местным велоклубом, где познакомился и подружился со Стивом Джонсоном, который впоследствии стал президентом Федерации велоспорта США. Долгие, тяжелые тренировки помогали Забриски сбежать от неурядиц в семье. Его отец был наркоманом со стажем. Дэйв видел, как его губят наркотики, и решил, что сам ни за что таким не станет. Увлечение велоспортом помогло ему укрепить здоровье и не пойти по стопам отца. В 1998 году его, еще в качестве любителя, пригласили покататься с Лэнсом и Кевином Ливингстоном. Армстронг обратил на него внимание, и его судьба была решена. Он стал профессиональным спортсменом и вошел в US Postal в 2000 году, где проработал четыре года. Отлично показывал себя в гонках с раздельным стартом, но весь первый год отказывался от допинга. Он видел, как в гостиницах врачи делают инъекции его товарищам по команде, но сам на такое никогда не соглашался. В 2002 году после неудачного сезона он согласился сделать «восстановительную» инъекцию и очень скоро, справившись со своим отвращением к иглам, начал вводить себе препараты сам. Состава инъекций он не знал, единственное знакомое ему слово на упаковке было «витамины».

В 2003 году, когда Забриски начал показывать действительно хорошие результаты, Йохан Брюнель и Гарсиа дель Мораль вызвали его и еще одного члена команды, Майка Барри, в кафе, где передали им препараты «для восстановления» и ЭПО. Забриски был в шоке: такого он не ожидал. Поинтересовался, как ЭПО влияет на здоровье: сможет ли он иметь детей, насколько это безопасно, вызывает ли какие-нибудь физиологические изменения? Вопрос легальности его заботил меньше всего, потому что допинг принимал весь пелотон.

«Все это делают, – сказал ему Брюнель. – Если бы ЭПО был опасен, ни у кого из профессионалов не было бы детей». Забриски был в ужасе, но в итоге сдался.

Потом Брюнель объяснил, что ЭПО дает лучший результат в сочетании с тестостероном, и вывалил перед ними на стол пачку тестостероновых пластырей. После этой встречи Забриски пришел домой, позвонил матери и разрыдался.

Разочарование в Брюнеле и в команде, а также несколько неудачных падений во время гонок подтолкнули его к решению уйти из спорта. Однако в октябре 2004 года он подписал двухгодичный контракт с командой CSC, став главным помощником ее лидера – итальянца Ивана Бассо, одного из главных соперников Лэнса на «Тур де Франс» в 2005 году. В новой команде Забриски использовал тестостероновые пластыри, принимал гормон роста и ЭПО, но давления со стороны руководства испытывал меньше. Допинг ему поставлял его друг и бывший товарищ по команде Флойд Лэндис, который теперь выступал за Phonak.

Итак, у Забриски был лучший результат дня. Армстронг как действующий чемпион стартовал последним, и большинство людей были уверены, что он наденет желтую майку. После финиша оказалось, что его результат был на две секунды хуже результата Забриски. Впервые за очень долгое время не Армстронг, а другой американец надел желтую майку. Это была полнейшая неожиданность. Забриски не снимал желтую майку следующие три этапа, которые проходили по плоской трассе.

На четвертый день планировалась командная гонка с раздельным стартом. Подобные старты были очень зрелищными. Спортсмены надевали новомодные аэродинамические костюмы и длинные острохвостые шлемы, чтобы пронзать ветер, садились на космического вида велосипеды-истребители. Все члены команды держались вместе и по очереди ехали впереди, борясь со встречным ветром.

Команда Забриски могла обойти команду Discovery Channel, но вдруг Дэйв чуть коснулся колеса впереди едущего спортсмена, и его переднее колесо вильнуло. Забриски упал на левую сторону, ударившись о металлические ограждения. Два других члена команды его объехали, и вся команда продолжила путь. До финиша оставалось всего ничего, и они не оставляли надежду на победу. На финише их на две секунды опередила команда Discovery. Теперь в гонке лидировал Армстронг. Однако желтая майка, доставшаяся таким путем, ему была не нужна, и он сказал организаторам, что отказывается ее надевать. Среди велогонщиков «Тур де Франс» радоваться успеху за счет явной неудачи другого считалось дурным тоном. Организаторы благородный порыв Армстронга не оценили, сказав, что, если он не наденет майку, его снимут с соревнований.

До девятого этапа Армстронг не снимал желтой майки, пока немец Йенс Фогт не вышел в атаку на горном этапе и не победил.

К пятнадцатому этапу, несмотря на то что Армстронг не выиграл ни одной индивидуальной гонки, он так уверенно лидировал, что позволил другим членам команды показать себя. На пути от Леза-сюр-Лез к Сен-Лари-Сулане Джордж Хинкепи увидел возможность рано уйти в отрыв. Всю дорогу в гору Хинкепи сидел на колесе другого велогонщика, чтобы сберечь как можно больше сил. Когда оба приблизились к финишу, он легко спринтовал и выиграл этап. Он вскинул руки вверх, готовый расплакаться от счастья. О победе в этапе «Тур де Франс» он даже мечтать не смел, не говоря уже об этапе горном. Его знали как отличного спринтера, хорошо работающего на плоских трассах, но ЭПО придал ему сил для работы в горах. Хинкепи не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что победил за счет другого, ведь все остальные тоже наверняка употребляли ЭПО. В представленных условиях все были равны. Победа в этапе стала большим достижением в его карьере, и он благодарил Армстронга за этот шанс.

Начинался предпоследний этап – 55 километров вокруг города Сент-Этьен. Армстронг был так далеко впереди, что даже если бы последний километр гонки прошел пешком, то все равно бы выиграл. Но ему хотелось доказать, что он по-прежнему самый быстрый велогонщик «Тур де Франс», что не только благодаря команде он одержит свою седьмую победу. В желтой найковской майке он выскочил из стартовых ворот и начал свой путь. Он тенью летел по сельским дорогам. Армстронг немного раскачивался на велосипеде из стороны в сторону, отдавая соперничеству всю энергию до конца. Усилия стоили того, и он обогнал Ульриха на 23 секунды. Эту победу Армстронг одержал сам, и эта победа была очень сладкой. В общем зачете он лидировал на 4 минуты 40 секунд.

В последний день гонки пелотон выехал из Корбей-Эсон и спокойно направился в Париж. Армстронг как всегда позировал камерам с бокалом шампанского еще до финиша.

После победы он выступил с речью. Победителям гонки не разрешалось высказываться с пьедестала почета на Елисейских Полях, и в этот раз организаторы наверняка пожалели о том, что сделали исключение. Речь Армстронга была желчной: он обращался к тем, кто в него не верил, к таким людям, как Дэвид Уолш. «Наконец, последнее, что я скажу людям, которые не верят в велоспорт, циникам и скептикам: мне вас жаль. Мне жаль, что вы не способны на великие мечты. Мне жаль, что вы не верите в чудо, но эта гонка и есть чудо. Это великое спортивное событие, и вам придется в него поверить. Вы должны верить этим спортсменам, вы должны верить этим людям… Ни для кого не секрет, что это очень трудное спортивное состязание, и требуется много работать, чтобы победить в нем. Vive le Tour[19] всегда!»

Через неделю его слова показались пророческими. Складывалось странное впечатление, будто Армстронгу заранее сообщили о намерениях французской прессы.

Дамьен Рессио наконец-то нашел способ определить личность, которой принадлежали те шесть образцов мочи с «Тур де Франс» 1999 года. Сначала он связался с представителями Армстронга, чтобы выяснить, не было ли у спортсмена каких-нибудь медицинских отводов по состоянию здоровья, которые позволяли бы ему принимать допинг. Армстронг через пресс-секретаря заявил, что никогда не принимал допинг. Рессио потребовал доказательств. Армстронг дал свое согласие на то, чтобы журналист отправился в главный штаб Международного союза велосипедистов в Эгль и посмотрел его медицинские карточки начиная с 1999 года. В этих карточках был записан номер Армстронга, который, как и предполагал Рессио, совпал с номером шести тест-положительных образцов мочи.