Граната для ренегата Зверев Сергей

Глава 3

Громоздкий джип, могущий вместить, казалось, железнодорожный вагон, взобрался на верх горы, прокатил мимо служебных строений и остановился напротив приземистого одноэтажного отеля, сложенного из тесаного серого камня.

Стекло со стороны водителя опустилось, из него выглянуло смугловатое красивое лицо молодого мужчины с явной примесью азиатской крови.

– Это вилла «Ветта»? – спросил он по-английски, с развязным американским акцентом у проходившего мимо увальня в толстом свитере и лыжной шапочке.

– Ja, ja, – заулыбался тот, щуря добродушные голубые глаза. – Это есть вилла Ветта.

Он сделал широкий жест рукой, охвативший и виллу, и прилегавшие к ней горы, весьма живописные. Хоть он и старался говорить на английском, но шершавый акцент мгновенно выдавал в нем жителя Германии.

– Отлично! – кивнул водитель и невежливо отвернулся от него. – Слышишь, Мэгги? – громко заговорил он, обращаясь к кому-то в глубине салона. – Вот она, твоя «Ветта», приехали. Давай, выгружайся.

Добряк-немец, немного задержавшись, с интересом стал наблюдать за тем, как открылась дверца и из нее, как кукушка из часов, высунулось недовольное, заспанное лицо молодой женщины.

– Такое захолустье! – не выходя из машины, протянула она, не обратив никакого внимания на льстиво улыбнувшегося ей немца. – А получше ты ничего не мог найти, Дик?

– Тебе вечно не угодишь, – огрызнулся тот. – Ты же хотела, чтобы тебе никто не мешал.

– Но не до такой же степени! – возмутилась Мэгги.

– Слушай, это жутко модный курорт, – стараясь сдерживаться, заговорил Дик. – И я забронировал в нем номер. Так что бери свои тряпки и пошли заселяться. Неделю как-нибудь выдержишь.

– Неделю! – воскликнула Мэгги.

– Ладно, – буркнул Дик. – Три дня. Пошли.

Немец тихонько удалился, не желая мешать этим двум крикливым янки, которые, как все их соотечественники, были уверены, что весь мир существует исключительно для них.

Американцы тем временем шумно выгрузились из джипа и вошли в холл, таща за собой сумки и критически озираясь.

Внутри, в отличие от неказистого фасада, было по-настоящему шикарно. Стены обшиты старинным дубом, на полу зеркально натертый паркет, громадный ковер расстилался до самого камина, просторные диваны и кресла обиты мягчайшей кожей, тяжелые люстры из хрусталя, позолота на канделябрах, чистота просто-таки музейная.

Мэгги, заметно успокоившись, вслед за Диком подошла к стойке.

– Добрый день, мистер Гаррисон, – поздоровался с Диком портье, худощавый пожилой швейцарец, одетый в коричневую шерстяную пару и голубую грубую сорочку с черной бабочкой. – Добрый день, миссис Гаррисон.

Его английский был гораздо лучше, чем у немца на улице. И вообще, чувствовалось, что вышколен он не хуже знаменитых лондонских лакеев.

Мэгги даже несколько оробела, разглядывая его ровный, как по нитке, пробор на вершине яйцеобразного черепа.

– Откуда вы знаете, что это мы? – простодушно спросила она.

– Молодая пара из Америки забронировала номер для новобрачных с сегодняшнего числа, – улыбнулся портье. – Кто, кроме вас, приедет в наши края, миссис Гаррисон?

– Верно, – впервые улыбнулась она. – Никто. Верно, Дик?

– Это все она, – сообщил тот, ставя сумки на пол. – Я бы ни за что так далеко не поперся. Но Мэгги заладила: хочу подальше, чтобы никто не мешал мне кататься. А то вечно эта толкотня. Ну, вы знаете… Или ты на кого-то налетишь, или тебя с ног сшибут. О’кей, я посмотрел в справочнике и обнаружил вашу виллу. Живут не более тридцати человек, горы первоклассные, воздух, все такое. Раз-два, и вот мы здесь!

– Вы не пожалеете о вашем выборе, сэр, – слегка наклонив свою голову с лондонским пробором, торжественно пообещал портье. – Это будет лучший отдых в вашей жизни.

– А душ здесь есть? – перебила мужчину Мэгги. – Я просто-таки вся упарилась в этой машине.

– Здесь есть все, что вам нужно, – заверил молодую женщину портье. – Это действительно очень солидное заведение.

– Слышишь? – полуобернулся к жене Дик. – Очень солидное! – он поднял для наглядности указательный палец. – Не думаю, чтобы этот мистер пытался пустить пыль нам в глаза. Посмотри на люстры. Они стоят побольше, чем наша машина.

– Зовите меня Фриц, – сказал портье.

– Ладно, Фриц, – кивнул Дик. – Мы можем занять наш номер?

– Позвольте взглянуть на ваши паспорта, – улыбнулся Фриц. – Небольшая формальность, сами понимаете.

– Валяй, Фриц, – ухмыльнувшись сказал Дик с такой фамильярностью, что портье внутренне передернуло. – Делай свое дело.

Он выложил на стойку два паспорта, оперся на нее обеими локтями, повернувшись спиной к портье и еще раз с видом победителя осмотрел холл.

– Черта с два я уеду отсюда через три дня, – пообещал он Мэгги. – Мне тут нравится, что ты там ни говори. А такие кресла мы, как вернемся, обязательно поставим в своей гостиной.

– Нет, Дик! – запротестовала Мэгги. – Этот цвет для гостиной слишком тусклый. Я думала «о кофе с молоком». Мне кажется, «кофе с молоком» – самое то. И под мои гардины подойдет.

– О’кей, беби, пускай будет «кофе с молоком», – согласился Дик. – Только чтобы кожа была настоящая, как здесь!

В это время в холл вышел коренастый брюнет, явно горец. Осмотрев на ходу приезжих пристальным взглядом, он пересек холл, кивнул портье и вышел на улицу.

– Это кто, итальянец? – вдруг шепотом обратилась к Фрицу Мэгги, округляя глаза. – Такая щетина… Он не мафиози?

Фриц закончил изучение паспортов и вернул их Дику.

– Нет, мадам, не думаю. Это господа коммерсанты из Франции. Их трое, и они отдыхают. Вполне приличные тихие люди.

– А, французы, – успокоилась американка. – Ну, тогда ладно. Они хоть и едят лягушек, зато делают хороший парфюм.

– Мне наконец дадут возможность занять горизонтальное положение? – возмутился Дик. – Или мы будем трепаться тут до вечера?

Портье молча указал на коридор за холлом.

– Ваш номер седьмой, сэр. Это вверх по лестнице и направо.

– Ладно, – уронил Дик. – Пошли, Мэгги.

Он полуобернулся к портье.

– Там наши чемоданы, в джипе. Пусть кто-нибудь принесет их в номер.

Фриц лишь молча кивнул.

В номере Дик проверил, плотно ли закрыта дверь, и с улыбкой повернулся к Мэгги.

– Кажется, неплохо получилось? – спросил он на чистейшем русском языке.

Мэгги, она же Кармен, вдруг близко подошла к нему и, глядя в глаза, быстро проговорила по-английски:

– Не стоит менять язык, нас могут элементарно подслушать под дверью. Это понятно, Дик?

– Понятно… Мэгги, – перестав улыбаться ответил тот.

– И еще, Монгол, – добавила Кармен, шагнув почти вплотную к нему. – Не заигрывайся. О’кей?

– Слушаюсь, миссис Гаррисон, – прошептал Монгол, глядя в ее серые, с зеленым отливом, глаза.

– Вот и хорошо, мистер Гаррисон, – шепотом же ответила молодая женщина.

От ее шепота у Монгола расширились зрачки, и руки его невольно потянулись к ее талии.

В этот момент послышался негромкий стук в дверь.

– Yes! – громко крикнула Мэгги.

В двери показалась благообразная физиономия Фрица. Он увидел, что Дик обнимает Мэгги, а та что-то нежно говорит ему на ухо. Воркующие голубки, да и только.

– Ваши вещи, мадам, – целомудренно пряча взгляд, сообщил Фриц. – Вы позволите?

– Конечно, Фриц, – улыбнулась Мэгги, отходя от Дика. – Вносите.

– Так вы не только портье, вы еще и носильщик, Фриц? – удивился Дик.

– Да, сэр, – сказал портье, затаскивая внутрь два объемистых чемодана и клетчатый портплед, едва пролезший в дверь. – А еще, – отдышавшись, добавил он, – с вашего позволения, я владелец этого отеля.

Несколько секунд Дик смотрел на него, вытаращив глаза, а потом громко расхохотался.

– Черт меня побери! А я-то думал…

Что он думал, он не успел сказать, поскольку новый приступ смеха согнул его пополам.

Видя, что толку с него мало, Мэгги достала у него из кармана бумажник, вручила Фрицу купюру в двадцать евро – и тот с глубоким поклоном удалился.

Когда он выходил из номера, в коридоре мелькнуло лицо француза, который внимательно разглядывал хохочущего Дика. Легкое презрение, сквозившее в его взгляде, давало ясное представление о том, как жители Старого Света относятся к жителям Нового, невзирая ни на какие политические, военные и прочие альянсы, заключенные между ними.

Глава 4

Легкомоторный самолетик, покачиваясь на восходящих потоках, забирался все выше в горы. Под ним тянулись горные кряжи и снежные склоны, искрящиеся на ярком солнце.

– Слышь, Старый, – поглядывая в иллюминатор, прокричал Слон, – А мы не слишком далеко залетели? Базу нашу найдем? Тут же, кроме гор, ничего нет.

Белов, сидя напротив него, с невозмутимым видом пожал плечами.

– Спроси у пилота. Карта у него.

Слон покосился на Клопа, сидящего рядом с ним. Тот жевал плитку шоколада и проявлял полнейшее равнодушие к красотам, проплывающим внизу.

Слон понял, что у этого сочувствия не добьешься, и снова повернулся к Белову.

– Учти, – с угрозой сказал он. – Я тяжелый. Раньше времени приземлюсь, потом за сутки до базы не дотопаю.

– Клоп тебя донесет, – без тени улыбки ответил Старый.

– Клоп? – переспросил Слон и снова покосился на соседа. – С его весом он хоть до Цюриха долетит.

– Кому тут не нравится мой вес? – перестав жевать, мгновенно отреагировал Клоп.

Старый улыбнулся. Эта пара нравилась ему еще больше, чем Кармен с Монголом. Копна и мышь. Идеальное сочетание.

Дверца кабины приоткрылась, из нее выглянул пилот и указал большим пальцем вниз.

– Пора, – перевел его жест Старый. – Проверили снаряжение.

Забыв про шутки, спецназовцы привычно занялись снаряжением и грузом, упакованным в рюкзаки. Там, помимо разных нужных вещей, лежали пистолеты системы «Глок», переданные им связным в Цюрихе. К каждому пистолету прилагались по три обоймы на пятнадцать патронов. Учитывая характер задачи, Белов решил, что этого вооружения им хватит с лихвой. Конечно, парочка автоматов под рукой не помешала бы. Но тащить их по горам тяжеловато, да и работать надо максимально тихо. Так что «глоки», имеющие автоматический режим стрельбы и снабженные мощными глушителями, были оптимальным вариантом.

Пилот дважды качнул крыльями – сигнал на десантирование.

Старый открыл люк и встал сбоку от него.

– Пошел, – кивнул он Клопу.

Тот натянул очки, подобрался, упругим калачиком вывалился в проем и тут же исчез с глаз.

– Давай, – сказал Белов Слону.

Слон, под которым пол ощутимо покачивался, осторожно шагнул в пропасть. Самолет, освободившись от самого увесистого пассажира, сейчас же дал свечу. Дождавшись когда он выровняется, Старый надел очки, встал на край люка, посмотрел назад – на фоне сияющей лазури едва виднелись темные подвижные точки – и мягко спрыгнул вниз.

Едва почувствовав бьющий по щекам ледяной вихрь, он дернул кольцо вытяжного парашюта. За спиной резко хлопнуло, еще несколько секунд – и его сильно рвануло кверху, тормозя стремительное падение. Над головой распростерлось голубое, с белыми продольными полосами, крыло. Разобрав стропы, Белов огляделся. Самолет уже развернулся и взял обратный курс, весело покачивая крыльями. Старый помахал в ответ. Счастливого возвращения!

Вслед за тем он начал отыскивать взглядом своих подчиненных. Увидев в первую секунду только один парашют, почувствовал укол в сердце. Неужели у кого-то не раскрылся? Но в следующий миг он понял, что ошибся. Просто оба парашюта встали на одну линию, и один из них перекрыл другой. Но вот они разошлись, ловя воздушные потоки, и Старый с облегчением выдохнул. Все в порядке. Теперь можно позаботиться и о себе.

Белов подтянул стропы, выровнял крыло параплана и плавно полетел к ближайшей горной цепи, за которой лежала долина, ведущая к Ветте.

– Куда летим, Старый? – послышался в наушнике голос Слона.

Дурачился, конечно, капитан Хоботенко. Их наручные часы были оборудованы навигаторами, и сбиться с маршрута не смог бы и новобранец. Но Слон жаждал общения, – он вообще был общительным человеком, поэтому, опережая командира, первым вышел на связь.

– Клоп, как у тебя дела? – не отвечая ему, поинтересовался Старый.

Клоп висел в небе гораздо дальше Слона, видел его Старый пока плохо, поэтому первым делом озаботился состоянием новичка.

– Хорошо, командир, – послышался спокойный голос старшего лейтенанта Зубкова.

– Идем на горную цепь справа, – приказал Старый. – Высоты не терять. Нам еще десять километров тянуть.

– Так и знал, что перелетим! – воскликнул Слон.

Он тоже выровнялся, перестав раскачиваться, и теперь по идеально ровной траектории скользил к чернеющему на фоне вечных снегов островерхому хребту. Знал свое дело капитан, не зря за плечами было полторы тысячи прыжков, большая часть из которых пришлась вовсе не на учебное поле.

– Ты лучше ноги подбери! – посоветовал ему Старый. – А то за гору зацепишься.

В наушниках послышался смех Клопа.

– Кому это тут смешно? – грозно спросил Слон.

Но – Старый видел, до Слона было метров семьдесят – ноги действительно подтянул.

Когда гряда осталась позади, снизились и пошли плавными галсами вдоль каменистого дна ущелья.

Старый немного волновался за Клопа. Как бы не унесло легковеса. Ветерок порой поддувал ощутимый, парашюты то тянуло в сторону, то резко кренило вниз. Как говорится, гляди в оба. За Слона Белов был спокоен. Тот уверенно рулил четко по прямой, и даже сильные порывы ветра не отклоняли его сколько-нибудь заметно от курса. Клопа же сильно болтало вправо-влево, а то несло к другому краю ущелья. Он, правда, легко с этим справлялся, всякий раз без труда выравнивая свое положение. Но Старый все равно косился в его сторону.

Минут через сорок относительно спокойного планирования в прозрачном, чистом небе Белов дал команду на посадку.

– Не рано? – усомнился капитан Хоботенко, страшно не любивший, как все крупные люди, пешие прогулки по пересеченной местности.

– В самый раз, – сказал Старый, еще раз сверившись по навигатору. – Клоп, вон ту скалу впереди видишь?

– На сиську похожую? – спросил Клоп, вертя головой.

Его, беднягу, как раз перекрутило спиной вперед, и он опять героически сражался со стропами.

– Точно, – улыбнулся Белов, следя за его стараниями. – Приземляемся у нее.

– Без проблем, – отозвался Клоп, сделав лихой пируэт и, как с горы, пикируя точно на указанную скалу.

– Слон? – запросил Старый.

– Странные ассоциации у этой молодежи, – отозвался тот. – По мне, так она больше на клизму похожа.

– Кому что ближе, – заметил Старый.

– Чего? – заревел Слон.

В наушнике Белов услышал отрывистый, глуховатый смех старшего лейтенанта Зубкова. Хороший парень. Старый еще раз похвалил себя за выбор.

– Это еще надо проверить, что кому ближе! – продолжал разоряться Слон. – Да мне, если хочешь знать, на последней комиссии сказали, что у меня организм восемнадцатилетнего юноши.

– Ага, – сказал Старый, подтягивая стропы для снижения. – Моча молочного поросенка, и все такое. Слышали уже сто раз, вечно ты наш юный!

Слон тоже начал снижаться, выходя ровненько на выступающую из горного кряжа скалу, и вправду чем-то похожую на… в общем, на некий округлый предмет, украшенный длинным шишкообразным выступом.

– А тебе завидно, да? – огрызнулся Слон, успевая и соизмерить расстояние до точки посадки, и бросить вызывающий взгляд на Белова.

– Не то слово! – откликнулся майор. – Просто сплю и вижу себя в теле молодого бегемота.

Клоп снова засмеялся. Он уже заходил на посадку и слегка выставил ноги, готовясь встретиться с землей.

– Не бегемота, а слона, – миролюбиво парировал Слон. – Ладно, живите пока, мелкота. Где вам без меня в жизни разобраться?

Сперва Клоп, за ним Слон, а после и Старый четко приземлились в радиусе тридцати метров от скалы. Плотный снег держал хорошо, только чуть приминался под тяжкой ногой капитана Хоботенко.

– Молодцы, – отрывисто похвалил Белов. – Парашюты сложить, спрятать в камнях. Двадцать минут перекур, и двигаем на «Ветту».

– Может, подождать, пока стемнеет? – спросил Слон, сноровисто сворачивая сразу два парашюта, свой и Белова.

Старый посмотрел на небо, глянул на часы.

– Можно и подождать, – согласился он.

– В горах, вообще-то, быстро темнеет, – подал голос Клоп, запихивая свой парашют под камни и засыпая его со всех сторон мелким черным галечником.

– И это верно, – кивнул Старый, внимательно следя за его действиями.

Клоп разровнял камни и критически оглядел свои труды. Кажется, нормально. Или еще подсыпать?

– Что тогда? – выпрямился Слон, со скоростью бульдозера забросав тяжелыми валунами свернутые в тугой узел парашюты.

– Я ж сказал, – удивился Белов. – Двадцать минут перекур – и пошли.

– Тьфу, – разозлился Слон. – С тобой говорить – как мыло жевать. Кстати, насчет пожевать! А это когда?

И он красноречиво постучал по часам.

– Как «когда»? – снова удивился Старый. – В перекур.

Слон только рукой махнул, не находя слов, и полез в рюкзак за припасами.

Клоп трясся в беззвучном смехе, делая вид, что тщательно маскирует и без того идеально замаскированный парашют.

Глава 5

Эффектный выход вполне удался. Когда Мэгги появилась в холле, там возникло нечто вроде немой сцены из «Ревизора». Мужчины с приоткрытыми ртами, а женщины с поджатыми губами, смотрели на нее во все глаза и, судя по всему, были сражены наповал.

И их можно понять! Ибо вопреки свитерам и мятым брюкам, в которые были облачены все поголовно жители отеля, на ней было сногсшибательное вечернее платье цвета «металлик», обшитое стразами Сваровски и имеющее на спине вырез от лопаток до самой нижней по крутизне точки. Кроме того, она обулась в босоножки на высоченной шпильке, а на шею навесила целый ювелирный магазин.

Ее супруг в черных брюках, красной вязаной жилетке и сорочке с распахнутым а-ля «первый парень на деревне» воротом выглядел скромнее, но все равно смотрелся весьма броско на фоне домашнего вида любителей горного отдыха. Кроме того, Дик не забыл надеть дорогущие часы, что, по соображениям молодого мужчины, автоматически возводило его на самые верхи общества.

– Интересно, куда она прячет свои трусики? – окинув Мэгги придирчивым взглядом выцветших глазок, спросила своего мужа немолодая дама-итальянка, сидевшая на диване в дальнем углу холла.

– Я бы проверил, куда… – с игривым смешком отозвался тот.

– Сиди ты уж… проверяльщик, – осадила его жена.

Мэгги тем временем гордо оглядела поверженные войска противника и, кажется, осталась довольна.

– А я думала, здесь по вечерам танцы! – громко объявила она, после чего продефилировал прямо к бару. Ее каблуки гремели в чинной тишине, как камнепад.

Опомнившись, постояльцы, люди в основном воспитанные, по очереди стали отводить от нее глаза. Хотя, прямо сказать, у большинства мужчин, особенно у одиноких, выходило это неважно.

За барной стойкой скучал Вальтер, долговязый и лопоухий сын хозяина отеля. Впрочем, последние две минуты жизнь его стала явно интереснее, и он, вскочив со своего насеста, с улыбкой ждал приближения Мэгги.

Молодая женщина, непосредственная, как все жители Нового Света, еще днем сумела с ним подружиться и потому обратилась к Вальтеру запросто, как к старому знакомому, на американский манер сильно урезая его имя.

– Хэлло, Вэл! – ослепительно улыбнулась она. – Как насчет мартини?

– Без проблем, мадам! – расплылся в подобострастной улыбке тот, рыская взглядом по ее груди и бедрам, туго – теснее некуда – обтянутым сверкающей тканью.

Дик, меж тем устроившись на стуле, покачивал ногой в лаковой туфле и лениво разглядывал гостей.

– Налей мне виски, Вэл, – бросил он через плечо, тут же забыв о бедняге.

– Хорошо, сэр, – отозвался тот.

Получив свой стакан, Дик-Монгол принялся неторопливо прихлебывать виски, изучая постояльцев.

К некоторым из них он присмотрелся еще днем, на горнолыжной трассе. И не нашел никого, кто мог бы играть роль подсадной утки, нанятой той или другой стороной. Во всяком случае, никто не бросился ему в глаза своей мускулинностью либо же тем «особым», цепким взглядом, которым обладают все спецагенты мира.

Проще говоря, опасаться, кроме кавказцев, было некого.

Того же мнения придерживалась и Кармен, со своей стороны предпринявшая некоторые попытки «прокачать» жителей отеля. Точно установив, что хозяева «Ветты» никак не могут сотрудничать с террористами, она перенесла свое внимание на постояльцев. Днем изрядно наобщавшись с большей частью гостей, она тем не менее решила поработать с ними еще и вечером. Тем более что подступиться к кавказцам не удалось – уж больно обособленно они держались. Но Кармен не теряла надежды наладить с ними контакт. Для того и был задействован этот убойный «прикид», и вслед за первой порцией мартини последовали вторая и третья.

Скоро Мэгги была пьяна и шумлива, как тинэйджер, впервые прорвавшийся в ночной клуб.

– Вэл! – кричала она, размахивая пустым бокалом, из которого на чинно сидевшего Вальтера летели брызги и оливки. – Я хочу танцевать! Сделай музыку громче!

– Мадам, я боюсь, нашим гостям будет не очень комфортно, – пробовал увещевать ее Вальтер, красный от смущения и от возбуждения (выдающиеся прелести мадам прыгали в каком-то полуметре от него).

– Кому это будет не комфортно? – удивилась Мэгги, пристально осматривая гостей, вжимавшихся под ее взглядом в спинки кресел и диванов. – Мне кажется, этим господам не мешает немного встряхнуться.

К Дику, невозмутимо попивавшему виски, подошел давешний увалень-немец, смущенно улыбнулся. Звали его Макс, и он очень осторожно катался сегодня с горы, избегая малейшего риска упасть. В горы он приехал с другом по имени Эдвард, лысым носатым дылдой, видимо, от страха переломать ноги вообще не подходившим к спуску. Макс пробовал учить его, но тот был еще более неуклюж, чем он, и осмеливался только на короткий съезд поперек горы, и то придерживаясь за своего спутника. Видимо, эти попытки так утомили его, что он не вышел из номера, предпочтя уют постели и телевизора изнурительному сидению в креслах, в компании людей, еще более скучных, чем он сам.

Попросив себе пива, Макс доверительно наклонился к Дику.

– Кажется, ваша жена немного быть пьяная? – спросил он с понимающей улыбкой.

– А, плевать! – отмахнулся Дик. – Мэгги, бывает, заносит, но она норму знает. Пусть порезвится, пока ее родня далеко. Знали бы вы ее мамашу! Та еще мегера!

Мэгги вдруг перегнулась через стойку бара, дотянулась до магнитофона (у Вальтера отнялся язык, когда он узрел ее груди у самого своего лица) и включила звук чуть ли не на всю громкость.

Степенные стены холла вздрогнули от ужаса. А Мэгги, чрезвычайно гордая своим поступком, спрыгнула на пол и начала раскачиваться в такт музыке, стаскивая при этом Дика со стула.

– Дик! – тоном избалованного ребенка кричала она. – Давай потанцуем. Ну, слезай же! Дик! Я хочу танцевать!

– Отстань, Мэгги! – отмахнулся Дик. И не подумал покидать свой пост. – Я чертовски устал. Какие еще танцы? Позволь мне спокойно выпить.

– Какой ты скучный! – надула губки Мэгги. – Ну и черт с тобой, пей свое виски. Как будто тебе дома его не хватает. А я хочу танцевать!

С этими словами она ухватилась за Макса и вытащила его на середину холла. Тот, застигнутый врасплох, даже не сопротивлялся, а только с обреченным видом таращился на Дика. И напрасно. Дик и не подумал прийти ему на помощь, целиком занятый своим стаканом и своей туфлей.