Подарок Линдсей Джоанна

— Нет! — резко вскрикнула она. — Мне больше нечего сказать! Я всю жизнь провела, служа тебе и твоему табору! Довольно! Если не хочешь, чтобы я умерла с проклятием на губах, чтобы несчастье пре следовало тебя до конца дней, ты мирно распрощаешься с моей внучкой и пожелаешь ей счастья на избранном пути. Удача не покинет тебя, пока у тебя хватит ума следовать моим советам.

Получив превосходный предлог сохранить свое лицо и несколько ублажить раненую гордость, Иван с достоинством отошел, сухо поклонившись сначала Марии, потом Анастасии. Однако его сын отнюдь не мог похвастаться подобным качеством, и неудивительно, что он плюнул на землю у ног Марии, прежде чем с ругательствами устремиться прочь.

Анастасия с трудом поднялась на ноги и, подбежав к бабушке, обняла ее за плечи и повела обратно в кибитку. Старуха была совсем легкой, словно высохла за эти несколько дней, тяжелое дыхание со свистом отдавалось в ушах девушки. Казалось, все силы ушли на перебранку.

— Ну зачем ты! — упрекнула Анастасия. — Только зря себя расстраиваешь. Мы, кажется, решили, что я все улажу.

— И лишишь меня последней в жизни вспышки неукротимой ярости? Ни за что! Пусть все видят! Надеюсь, что была великолепна! Давно уже я не получала такого удовольствия!

Анастасия вздохнула.

— Ты в самом деле все это разыграла?

— Ну разумеется, детка, разумеется. И искренне при этом наслаждалась. А где же твой муж? Почему не с тобой? Неужели поссорились?

При мысли о том; в чем придется сейчас признаваться, Анастасия мгновенно ударилась в слезы.

Глава 20

Несмотря на то что было еще совсем рано, Анастасия уложила бабку в постель. В ней почти не осталось воли к жизни, и огонек еле теплился. Девушка не отходила от Марии, держа ее ледяную руку.

Бдение у смертного ложа — вот что это такое. Не думала она, что ей придется это пережить. Преданный сэр Уильям делил с ней скорбь и мужественно стоял рядом, положив руку на плечо Анастасии. Девушка пыталась заверить Марию, что сумеет прожить одна в чужом им, незнакомом мире, хотя понятия не имела, что будет делать и куда пойдет, когда опомнится от горя, сковавшего душу. Но все же она успела рассказать о том, что произошло между ней и Кристофером. И не утаила ничего.

— Он заявил, будто не считает себя ответственным за то, что вытворял в пьяном виде, — всхлипывая, выкладывала Анастасия. — Вообразил, что я согласилась стать его любовницей, и пришел в дикий восторг от такого предположения. Отказался поверить, что женился на мне. Даже во лжи обвинил! Неужели я стала бы обманывать его?!

— И поэтому ты считаешь, что он тебя не хочет? — удивилась Мария. — После встречи с ним я поняла, что это не так.

— Хочет, но лишь как содержанку! Вот и прекрасно! По его мнению, я слишком высоко метила, а по-моему, чересчур хороша для таких, как он. В следующий раз буду умнее.

— В следующий раз? — слабо усмехнулась Мария. — Следующего раза не будет.

— Значит, проживу и без мужа, — поклялась Анастасия, неверно ее поняв. — Мне все равно! Обойдусь и без мужчин. Главное, что мы добились своего и английский лорд послужил нашей цели. Благодаря ему я избавилась от Николая!

Старая женщина улыбнулась:

— У тебя есть муж, с которым ты проживешь счастливую жизнь.

— Мне он не нужен, — пробормотала Анастасия, но кому она пыталась лгать? Марии, которая видела насквозь любого человека? Кроме того, в отличие от большинства соплеменников врать девушка никогда не умела.

— Нужен.

— Вовсе нет, бабушка, честное слово. А когда он в добавление к моим словам обнаружит письменное доказательство нашего брака, в два счета найдет способ развестись. В этом можно не сомневаться.

— Он не станет этого делать. Анастасия равнодушно пожала плечами:

— Так и быть, соглашусь с тобой на этот раз, если у тебя есть достаточно веские причины упрямиться. Интересно, почему это он не захочет отделаться от меня?

— Потому что ты показала ему свет любви, дитя моего сердца. Он не захочет возвращаться во мрак, который держал его так долго в своих клещах, особенно теперь, когда познал рай на земле. И что бы ты о нем ни думала, он далеко не глупец, хотя пройдет немало времени, пока он все поймет и устыдится. Тебе следует подождать и суметь простить его, когда он придет в себя и опомнится. Когда-нибудь все будет хорошо, все обойдется, но нужно потерпеть.

— А может, стоит и немного подтолкнуть его, чтобы образумить, — предложил сэр Уильям, Анастасия удивленно обернулась, пораженная неожиданным вмешательством англичанина.

— Я ни за что не решилась бы просить вас поговорить с ним! Не унизилась бы до такого!

— А я на твоем месте не делал бы слишком поспешных выводов, — сухо отпарировал он. — Я не настолько самонадеян, чтобы лезть к нему с советами. Кто я по сравнению с ним! Он маркиз, а я всего лишь какой-то рыцарь! Он и слушать меня не станет.

— И каким же образом ты собираешься подтолкнуть самого маркиза? — осведомилась Мария еле слышным шепотом.

Уильям заговорщически усмехнулся:

— Я бы отвез ее в Лондон, одел в богатые наряды, представил как свою племянницу. Это покажет юному щенку, что не все то золото, что блестит, и ни внешность, ни происхождение не заменят искренности, честности и верности, а главное — счастья. Может, он и поумнеет немного.

— И ты сделал бы это ради нас?

— Ради тебя, Мария, я пошел бы на все, — мягко ответил сэр Уильям.

Старуха потянулась к его руке и приложила ее к своей морщинистой щеке.

— Возможно, я и отвергну всех красавчиков ангелов ради тебя, гаджо.

Уильям расплылся в улыбке.

— А если нет, я прогоню их, как только прибуду на небо, дорогая.

Губы Марии чуть раздвинулись в подобии улыбки, глаза медленно закрылись.

— Я оставляю ее тебе, — едва слышно прошептала она. — Позаботься о моей девочке. Зорко охраняй это сокровище. И спасибо… спасибо за то, что позволил мне отойти с миром.

В последний раз ее иссохшая грудь поднялась и опустилась. Мария вытянулась и больше не пошевелилась. Анастасия в потрясенном молчании смотрела на бабку, хотя внутри все разрывалось от молчаливых рыданий. Хотелось выть, биться головой о стенку, царапать лицо… но что это изменит? Бабушку не вернуть.

— Мария не хотела, чтобы ты плакала, девочка, но иногда другого способа прогнать боль попросту нет, — запинаясь, пробормотал Уильям. Бедняга сам задыхался, стараясь сдержать слезы. Однако он был прав, прав полностью и безоговорочно. Мария не желала бы, чтобы они скорбели, и предупредила об этом внучку.

Но Анастасия все же всхлипнула, оплакивая не столько бабушку, которая обрела избавление от неотступной боли и не одобрила бы, чтобы по той, которая прожила столь чудесную полную жизнь, лили слезы, сколько собственное одиночество.

Сэр Уильям помог ей вырыть могилу. Немало куда более сильных мужчин предлагали свою помощь, но Анастасия наотрез отказалась. Остальные уважали Марию, благоговели перед ее даром, побаивались, но не любили.

По старинному цыганскому обычаю все, чем владела покойница, включая кибитку, было либо уничтожено, либо сожжено. Но Анастасия нарушила многовековую традицию, отпустив лошадей Марии на волю вместо того, чтобы убить, как обычно делалось, если поблизости не было зоркого надзора властей. Кроме того, она сохранила кольцо, подаренное Марии первым мужем.

— Именно его я любила больше остальных, — часто говаривала Мария, когда они сидели вечерами у костра и говорили о тех многих, женой которых она становилась. — Он подарил мне твою мать.

Кольцо ничего не стоило, так, дешевая безделушка, но для Анастасии оно было дороже всех драгоценностей мира, потому что принадлежало когда-то ее дедушке и бабушке, и лишь поэтому она будет хранить его. Уильям хотел было отправиться в Хаверс и заказать каменную плиту на могилу, но Анастасия его отговорила, открыв последнее желание бабки.

— Мое тело будет покоиться здесь, а память уйдет с тобой, — сказала она в ту ночь, когда открылась, что умирает. — Но мое имя я хочу сохранить в тайне. Если я должна лечь в чужую землю, пусть никто ничего обо мне не знает.

— Когда-нибудь я сама положу плиту, — пообещала Анастасия, — только безымянную.

В эту ночь все члены табора положили на холмик что-то из еды: таков был долг семьи по отношению к усопшей, иначе ее дух придет и станет тревожить живых. Так по крайней мере утверждали старые предания. Правда, это правило не относилось к друзьям и знакомым, но все почтили Марию.

Глава 21

— О, мы чудесно повеселимся! Великолепно, Уилл! Не знаем, как и благодарить тебя за то, что разрешил поучаствовать в этом маленьком розыгрыше!

Сэр Уильям вспыхнул и что-то пробормотал; женщины радостно захихикали. Анастасия, наблюдавшая за ними, едва сдержала улыбку.

Она столько всего наслушалась об этих леди по пути в Лондон! Все они были ближайшими приятельницами Уильяма, которого знали с детства. Почти его ровесницы, они, однако, вели бурную светскую жизнь. Он любовно именовал их своими сестричками, а те, в свою очередь, испытывали к нему столь же нежные чувства.

Виктория Сиддонс недавно овдовела — уже в четвертый раз! Последний муж оставил ей не только немалое состояние, но и высокий титул, так что вот уже несколько лет она была одной из самых ярких звезд на лондонском небосклоне и весьма часто давала балы и приемы. Получить от нее приглашение считалось большой честью.

Рейчел Бесборо тоже вдовела, но уступила Виктории пальму первенства в количестве мужей, поскольку прожила со своим маркизом душа в душу более пятидесяти лет, прежде чем Господь призвал его к себе. У нее была большая шумная семья, множество детей и внуков, хотя она предпочитала жить одна и часто гостила у подруг.

Элизабет Дженнингс так и не вышла замуж, оставаясь, как она шутила, самой дряхлой старой девой во всем Лондоне, но так как она была сестрой Рейчел, то недостатка в любящих родственниках у нее не было.

Утром заговорщики собрались в большой гостиной дома леди Виктории на Беннет-стрит, где остановились Уильям и Анастасия со времени приезда в столицу на прошлой неделе. Анастасия стояла на табурете, терпеливо вынося вторую и, можно было надеяться, последнюю примерку и связанные с ней мучения, которым подвергала девушку личная модистка Виктории. Богатый модный гардероб, обещанный Уильямом, был почти готов. Только этого и ждали дамы, чтобы представить Анастасию высшему обществу. Леди Рейчел вела длинный, ежедневно пополнявшийся список всех модных мест и знатных домов, в которых девушке было необходимо показаться.

Леди Элизабет составила свой собственный список, куда включила самых известных и прожженных сплетниц, которых она ежедневно и с завидным постоянством навещала.

— Самое важное — заранее подготовить декорации и обставить сцену, — объявила она, вернувшись после первого такого визита. — Леди Баском уже умирает от желания познакомиться с тобой, девочка, а к завтрашнему дню к ней присоединятся все ее приятельницы. Клянусь, за сегодняшний день она успеет объездить не менее сорока домов и всюду растрещится, как сорока. Не спрашивайте, каким образом она этого добьется, потому что я не знаю.

Они решили, что некоторая таинственность только подогреет любопытство, так что Элизабет старательно выполняла каждый пункт своего списка и каждой кумушке рассказывала что-нибудь новенькое относительно происхождения и появления Анастасии в столице. По ее словам, мать девушки, младшая сестра Уильяма, сбежала в молодости с неким молодым человеком и произвела на свет Анастасию. Необходимо было создать достаточно правдоподобную и в то же время благопристойную историю. Леди буквально ночей не спали и от души веселились, придумывая совершенно невероятные ситуации. В их воображении она становилась то дочерью наследника некоей европейской королевской династии, то ребенком богатого турецкого работорговца, то, что соответствовало истине, отпрыском русского князя. И все это под величайшим секретом передавалось законодательницам школы злословия. Весь Лондон кипел и бурлил.

Уильяму поручили узнать, прибыл ли в Лондон маркиз, каковы его привычки, обычаи и какие дома он посещает. В конце концов они пошли на такой труд ради него, и будет несправедливо, если он не увидит Анастасию во всем блеске и новых нарядах.

Едва, как выразилась Элизабет, сцена была подготовлена, приглашения посыпались градом. Анастасию, которой еще только предстоял дебют в обществе, желала видеть на своем приеме или балу каждая светская дама, и все благодаря талантам Элизабет. Никогда еще слухи не были столь противоречивыми!

Однако первое появление Анастасии в свете должно было произойти на маскараде, который давала леди Виктория на будущей неделе. Но Кристофера в списке приглашенных не было: неизвестно, успел ли он прибыть в Лондон, а кроме того, оставалась опасность, что он способен разоблачить новоявленную наследницу или, наоборот, предъявить на нее супружеские права. Все было возможно, вот почему дамы сгорали от волнения. От них зависело, завертятся ли колеса событий. Но предсказать исход задуманного было не в их власти.

Их лихорадочная деятельность, суета, суматоха, вечерние беседы помогли Анастасии превозмочь тоску. И дело было не только в потере единственной родственницы и ссоре с «мужем на одну ночь». Пришлось расстаться с цыганами: людьми, с которыми выросла, которым была небезразлична и о которых вспоминала с любовью. Она попрощалась с ними, хотя не сомневалась, что это не навсегда. Цыгане никогда не прощались навечно, если только их не разлучала смерть. Спроси их, и они скажут, что всегда готовы встретиться со старыми друзьями в своих скитаниях.

Заветный день наконец настал. Даже Анастасия, отрешившись от обычной апатии, почувствовала необычайное возбуждение, хотя не ожидала увидеть сегодня Кристофера: ведь его намеренно исключили из списка. Не стоило заранее раскрывать все карты. Главная их цель — заинтриговать беднягу, заставить его пожалеть о потере. Пусть страстно захочет вернуть жену, преодолеет все со словные предрассудки, забудет о том, что подобает и не подобает знатному маркизу, о приличиях и этикете. Они покажут ему, как легко можно забыть о преградах и препонах, особенно если правда будет известна лишь немногим.

И какая ирония заключалась в том, что она предстала перед строгим, чопорным, застывшим в сознании собственного благородства обществом собой! Да-да, именно цыганкой, в том же золотом костюме, как в роковую ночь, когда она приворожила Кристофера. Но собравшимся, которым не терпелось увидеть новую звездочку на лондонском небосклоне, она показалась необыкновенной! Прекрасной! Они влюбились в нее с первого взгляда! Первый бал Анастасии имел оглушительный успех.

И хотя Анастасия настояла на том, чтобы обойтись без неприкрытой лжи, она все-таки старалась избегать слишком прямых и откровенных вопросов. Конечно, важно сохранить покров таинственности, как постоянно напоминали ее новые друзья.

— Пусть гадают. Пусть предполагают. Но никогда, ни за что не открывай им, как обстоят дела. Шути, улыбайся, кокетничай и ускользай, как рыбка из сетей.

Но это оказалось легче легкого: недаром цыгане славились хитростью и изворотливостью, искусства" ми, которые она изучила с самого рождения, хотя сама редко применяла подобные таланты.

Ночь прошла на удивление гладко, и Анастасия обзавелась множеством поклонников, превзойдя все ожидания дам и сэра Уильяма. Одиннадцать предложений: три вполне приемлемых, хоть и сделанных под влиянием внезапного порыва, — предложения руки и сердца, восемь куда менее соблазнительных, а вернее говоря, просто непристойных, на которые она даже не посчитала нужным обратить внимание. Причем один юный джентльмен повел себя как полный идиот, бросившись на колени посреди зала и во весь голос потребовав стать его женой. Двое других сцепились не на жизнь, а на смерть, и дело дошло до кулачной драки.

Кристофер, разумеется, не показался. И хотя стало известно, что он уже в Лондоне, трудно сказать, слышал ли он о новой королеве света. Однако завтра снова поползут сплетни и рано или поздно дойдут и до него. Это всего лишь вопрос времени.

Глава 22

Вернувшись в столицу, Кристофер маялся и терзался, не в силах войти в обычное русло и вести прежнюю жизнь. Он поспешно закончил свои дела в Хаверстоне и, к величайшему потрясению своего управляющего, дал ему отставку. Однако даже не попытался найти нового. И вообще не прилагал никаких усилий заняться чем-то, кроме того как сидеть у камина и неотрывно смотреть в огонь, перебирая в памяти все, связанное с Анастасией Стефановой. Что он сделал не так? Где ошибся? И как вернуть прошлое?

Он не мог, как ни старался, выкинуть ее из головы. Прошло уже почти две недели с рокового дня их ссоры, но она постоянно стояла перед глазами. Обнаженная, разъяренная, придавленная его телом к постели, извивающаяся в страстном порыве… Эти картины преследовали его, как мстительные призраки, которые не желали исчезать.

Он не выдержал и вернулся в табор, хотя клялся всеми страшными клятвами и давал себе слово, что ни за что не сделает этого, что видеть ее в данных обстоятельствах все равно бесполезно. Уже через два дня после расставания он помчался туда, пусть и не был уверен, что скажет при встрече. Но никаких объяснений не потребовалось.

Он не поверил своим глазам, когда не увидел цыганского табора на привычном месте. Изумление быстро сменилось яростью, такой неукротимой, что он едва не послал за ними представителей закона. Они обещали, что оставят его собственность в полном порядке, а вместо этого успели кого-то похоронить, а рядом с безымянной могилой возвышалась груда обожженного дерева и металла, очевидно, остатки сгоревшей кибитки.

Однако не успел Кристофер въехать в Хаверс-Таун, чтобы обратиться к мэру, как гнев его улегся. К тому времени он наконец понял, кто упокоился в его земле. Бабушка Анастасии. И если это правда, как же, должно быть, горюет девушка! И как ни странно, он жаждал утешить ее. Но сначала предстояло найти пропажу.

Это Кристофер и пытался сделать, разослав сыщиков по всем окрестным городам. Но следы цыган так и не отыскались. Они исчезли. Совершенно. Полностью. Словно растворились в воздухе. И именно тогда он впервые и заподозрил, что может никогда больше не увидеть ее.

Маркиз как раз, по своему обыкновению, смотрел в огонь, когда эта мысль пришла ему в голову, и он, схватив кочергу, ударил в стену около камина с такой силой, что пробил дыру. У Дэвида и Уолтера, бывших свидетелями происшествия, хватило ума не произнести ни слова, хотя приятели обменялись многозначительными взглядами.

На следующий день они вернулись в Лондон, где друзья немедленно предоставили маркиза самому себе и его хандре. Правда, он почти не заметил их отсутствия, настолько мало обращал внимания на их усердные попытки его развеселить.

В привычку у молодых людей вошло в конце недели посещать многочисленные увеселительные сады, особенно когда им некуда было пойти, поэтому в первую же субботу после приезда Дэвид и Уолтер снова явились в дом Кристофера с тем, чтобы вернуть прежнего старину Кита.

В некоторые сады добирались только речной баркой, иного доступа не было. Эти заведения были настолько популярны, что многие лондонцы имели свои барки исключительно для того, чтобы посещать их с друзьями, а не стоять в очереди за наемными, дожидаясь, пока суденышко перевезет очередную партию пассажиров. В их компании эта честь принадлежала Дэвиду, поскольку он имел собственный маленький причал на берегу реки.

Сады были и в самом деле прекрасно устроены и служили местом развлечений не только для аристократов, но и для всего Лондона. Некоторые, вроде Нью-Уэллса около Лондонского курорта, даже выставляли в клетках диковинных животных, например, гремучих змей, летающих белок, и вскоре становились чем-то вроде зоопарка. В других были построены театры, где шли еженедельные представления. И разумеется, все могли похвастаться ресторанами, кофейнями, чайными, беседками, уединенными уголками, тенистыми аллеями, уличными разносчиками, музыкой, танцами и игорными павильонами, где удовлетворяли свою страсть игроки обоего пола.

Самые старые сады, сад Купера, Марибон-Гарденз, Рейнло и Воксхолл-Гарденз, славились вечерними концертами, маскарадами и изумительной иллюминацией, так украшавшей их по ночам, делавшей похожими на сказочные дворцы. Остальные заведения были просто не слишком удачным подражанием.

На сегодняшний вечер Уолтер выбрал Дом развлечений в Пакра-Уэллсе, в северном Лондоне. Кристофер согласился, хотя сам не знал почему. Скорее всего ему было просто все равно. Однако по прибытии они отправились не на поиски веселья, а к галерее с минеральными водами, где его друзья настояли, чтобы он непременно выпил стакан водички, по слухам, изумительное средство от ипохондрии и сплина, изгоняющее камни, улучшающее пищеварение и тому подобное, очищающее тело и разгоняющее по жилам кровь.

Кристофер, даже в своем подавленном состоянии, едва не рассмеялся. Очевидно, друзья шли на все, чтобы избавить его от мрачных мыслей, им завладевших. Правда, он не слишком верил в целебную силу минеральных вод, но в угоду приятелям, не скрывавшим свои намерения, осушил целую бутылку и попросил дать ему несколько с собой.

Выйдя из галереи, они наткнулись на целую компанию знакомых, которые действительно явились сюда развлекаться. Двое из пятерых были известными остроумцами, и, вероятно, именно потому Дэвид предложил присоединиться к веселому обществу в надежде, что им удастся растормошить Кристофера и одержать победу там, где они потерпели поражение.

Дэвид понятия не имел, что только усугубит положение, но именно так и произошло. И все из-за молодого человека по имени Адам Шеффилд, который был в еще худшем настроении, но в отличие от Кристофера не стеснялся жаловаться во весь голос.

— Ну как мне встретиться с ней, если я не могу даже увидеть ее вблизи? Старая ворона весьма тщательно отбирает тех, кого приглашает к себе. Под лупой она их рассматривает, что ли? Или одни лишь ангелы достойны ее гостьи?

— Дело не только в ее балах и приемах, малыш. Если хочешь знать, она вообще далеко не всякого пускает в дом. Бал или не бал, но ты не можешь просто так заехать к леди Сиддонс. Даже визит наносят только знакомые или те, кого они рекомендуют. Иначе тебя просто не пропустят.

— Можно подумать, эта карга не знакома со всем Лондоном!

— Нужно было попросту ворваться без приглашения на ее дурацкий праздник! К тому же я слышал, что это был костюмированный бал. Никого не удивило бы появление еще нескольких рыцарей и купидонов. Жаль, что сразу не сообразили!

— Думаешь, я не пытался;'! — возопил Адам. — Как по-твоему, почему я опоздал на встречу с вами? Но швейцар у входа чуть не пересчитывал всех по головам и требовал назвать имя. А если его не было в списке, безжалостно указывал на дверь.

— Говорят, ее отцом был знаменитый матадор, — сообщил кто-то, чем вызвал поток возражений и расспросов.

— Что такое матадор?

— Ну, знаете, эти испанцы помешаны на бое быков. Так вот, тот, кто сражается с быком на арене, и есть матадор.

— Вздор! — рассмеялся другой. — Чушь и бессмыслица! Она дочь болгарского короля.

— В жизни не слышал о таком.

— Можно подумать, это имеет какое-то значение…

— Вы оба ошибаетесь. Мне точно известно: не короля, а принца из какой-то страны, где все фамилии имеют одинаковое окончание, что значит «сын или дочь такого-то». В данном случае — «дочь Стефана».

— Все это не важно, — настаивал третий. — Кому какое дело, кто ее папаша, главное, что мать из порядочной английской семьи. Вот это мне известно от самого сэра Уильяма Томпсона, чьей сестрой она была.

— Значит, девчонка — племянница Томпсона?

— Именно.

— В таком случае ясно, почему леди Сиддонс взяла ее под свое крылышко. Сэр Уильям вот уже несколько столетий живет по соседству с ней.

— Вот болван! Не настолько же они дряхлые в конце концов! Что ты мелешь! Кроме того, откуда ты все это пронюхал? Насколько я знаю, в этих кругах ты не вращаешься!

— Нет, зато моя маменька не вылезает от леди Сиддонс. Кто, по-твоему, проболтался мне, что Анастасия Стефанова станет гвоздем сезона? Матушка разве что не приказала мне попытать счастья. Во всяком случае, довольно прозрачно намекнула, что была бы рада, добейся ее отпрыск успеха. И, как послушный сын, я просто обязан сделать все ради счастья маменьки.

— И это когда никто еще толком ее не видел? Но почему такая таинственность? В чем тут дело? К чему столь строгий присмотр?

— Она, конечно, гостья леди Сиддонс, но это еще не объясняет, почему до сегодняшнего вечера ее никому не показывали. До сих пор никто не мог похвастаться знакомством с ней.

— Ну зато сегодня чуть не весь проклятый свет имеет такой шанс, — пожаловался еще один. — Иначе с чего бы бедняге Адаму так досадовать! Там, должно быть, половина мужчин Лондона.

— Ну, не половина, — сухо и с некоторой злобой бросил третий. — Вероятно, только те, что с толстыми кошельками, чего никак не скажешь о нас.

— Говори за себя, старина, — самодовольно перебил старший. — Мои карманы достаточно туго набиты, чтобы купить любую невесту и заинтересовать самую привередливую охотницу за мужьями, но и я не получил приглашения. И скажу тебе, Адам, что, если она и в самом деле так хороша, как говорят, попробую сам просить ее руки. Последнее время я стал подумывать, что пора бы остепениться. Правда, на эту мысль меня натолкнул отец. Покоя мне не дает, нудит и нудит. Его заветная мечта — иметь внуков.

— Откуда ты знаешь, что она хорошенькая?

— Будь это не так, разве стал бы о ней судачить весь город? Само собой понятно, она, наверное, редкостная красавица.

— Ошибаешься. Дело не только в красоте. Должно быть еще что-то, иначе интерес к ней немедленно угаснет.

— Собственно говоря, моя сестра своими ушами слышала от самой леди Дженнингс, ближайшей подруги леди Сиддонс, что девица Стефанова необычайно хороша собой, ослепительная красотка, что-то среднее между испанской мадонной и обольстительной цыганкой. Именно то, что привлекает интерес мужчин. Интригует, если позволите так выразиться.

Беседа вертелась вокруг этого весьма привлекательного предмета до тех пор, пока представители золотой молодежи не приблизились к театру. Но Кристофер, сам того не замечая, постепенно отставал и наконец остановился как вкопанный. Дэвид и Уолтер не сразу сообразили, что потеряли друга, но, вернувшись за ним, страшно удивились. Похоже, беседа спутников подействовала на него самым странным образом: лицо Кристофера было искажено яростью.

— Что это с ним? Должно быть, ему напомнили о той девчонке, похожей на цыганку, — шепотом предположил несколько напуганный Дэвид. — Черт, ну и нарвались мы! Не везет, так не везет.

Но тут вмешался Уолтер.

— Знаешь, Кит, — рассудительно заметил он, — ты с самого начала отказался поведать нам о своей цыганке. Почему она бросила тебя? Ведь ты предложил ей прекрасные условия, а она наотрез отказалась. И отчего ты не в себе? Ведь на что и друзья, как не помочь в трудную минуту и не излить душу?

— Я ведь никогда не называл вам ее полное имя, верно? — сдавленно прохрипел Кристофер.

Дэвид, отнюдь не отличавшийся тупоумием, догадался первым и даже отступил от неожиданности.

— Святой Боже! Уж не хочешь ли сказать, что ее звали Анастасией Стефановой? Быть не может!

— Еще как может!

— Но не думаешь же ты, что…

— Вряд ли, — бросил маркиз. — Откуда? И кто возьмет на себя смелость вывести цыганку в общество?

— Ну и не забивай себе этим голову. Кит, это всего лишь несчастное совпадение. Мало ли на свете людей с одинаковыми именами? Забудь о своей цыганке и найди другую. На свете столько женщин!

— Чертовски странное совпадение, — проворчал окончательно помрачневший Кристофер, — особенно если это имя — не совсем, скажем, типично для Англии и встречается не часто. Кроме того, мне не нравится столь неожиданное сходство! Тут дело нечисто!

— Прекрасно тебя понимаю и не виню за вспыльчивость. Действительно, тут что-то не так. Но вернемся к Анастасии, — не отставал Уолтер. — Почему она оставила тебя? Ведь вы провели ночь вместе.

Уолтер начинал ему надоедать. Чересчур назойлив. Если бы Кристофер хотел обсуждать с ним цыганочку, давно бы так и поступил. Однако, учитывая безумную, бушующую ревность, вспыхнувшую в нем при случайном упоминании о девушке, которая никак не могла быть Анастасией… Нет, они правы, ему необходимо исповедаться, хотя бы для того, чтобы выкинуть из головы другую, посмевшую прикрыться ее именем.

— Анастасии не понравилось, что ее считают моей любовницей. Так не понравилось, что она не захотела остаться.

— Считают? — протянул Дэвид. — Накануне вечером ты надрался до чертиков. Неужели до того потерял память, что забыл соблюсти все необходимые формальности и прежде спросить ее? На тебя не похоже.

— Нет, тут вы ошибаетесь. Я попросил… но, очевидно, не совсем то, о чем намеревался с самого начала, — промямлил Кристофер. — Кажется, вместо того чтобы сделать ее своей содержанкой, я попросту женился. Законным браком.

Совершенно одинаково вытянувшиеся лица друзей лишь подтвердили самые худшие опасения Кристофера. Зачем он распустил язык! Теперь поползут сплетни. Люди его положения просто не делают таких возмутительно грубых ошибок! Жениться, и на ком?!

Дэвид первым опомнился от потрясения и даже не стал читать обычных в таких случаях нотаций. Что толку?! Кристоферу в любом случае такое не понравилось бы, а кроме того, что можно сказать такого, чего он сам бы не знал? Всякий понимал, что такое просто немыслимо. Разбавить голубую кровь кровью простолюдинки? Невозможно!

— Ну что же, это лишний раз доказывает, что племянница Томпсона не имеет совершенно никакого отношения к твоей цыганке, можно не сомневаться. Твоя жена не выставила бы себя на брачном рынке, не так ли? Можешь спать спокойно.

Уолтер досадливо фыркнул, но все же не сдержался:

— Интересно, как можно допиться до того, чтобы не помнить собственной свадьбы?!

— Очевидно, можно, если выпить бутылку бренди и бутылку рома, — с отвращением к себе выпалил Кристофер. — Идиот, как я мог?!

— Наверное, ты прав, — кивнул Уолтер. — Но надеюсь, успел все уладить?

— Еще нет, — едва слышно буркнул Кристофер, так тихо, что сам себя почти не слышал.

Уолтер, разумеется, ничего не разобрал, однако, вместо того чтобы понять намек и сообразить, что приятель просто не хочет отвечать, принялся допытываться:

— Что ты сказал?

— Еще нет! — взорвался Кристофер, но Уолтеру уже не было удержу:

— Но почему? Как ты мог?

— Будь я проклят, если знаю, — рявкнул он. Дэвид и Уолтер обменялись понимающими взглядами, и на этот раз Дэвид взял на себя обязанности утешителя:

— В таком случае следует надеяться, что, по какой бы причине ни оказалась девушка в цыганском таборе, она и племянница сэра Уильяма — одно и то же лицо. Я бы на твоем месте. Кит, завтра же утром нанес визит леди Сиддонс и все узнал точнее. И сделай хорошую мину при плохой игре, если тебя ждет приятный сюрприз.

Ждет ли? Кристофер вовсе не был в этом уверен, но решил все же последовать совету друга.

Глава 23

Кристофер постепенно успокоился и уже не ожидал никаких сюрпризов, когда лакей пригласил его в гостиную леди Сиддонс, где ее гостья царила в окружении поклонников. Пусть слухи верны и племянница сэра Уильяма действительно неотразима, но она просто не может быть той Анастасией, которую он ищет.

Вероятнее всего, тут вообще нет никакого совпадения, и цыганку зовут совершенно иначе, а Кристофер зря волнуется. Можно предположить, что Анастасия каким-то образом познакомилась с племянницей сэра Уильяма в своих скитаниях и решила взять понравившееся ей имя. Но как бы там ни было, нужно узнать наверняка, и лишь поэтому он решился последовать совету Дэвида.

Но он снова ошибся. Тем сильнее оказалось потрясение. Первая, кого он увидел, была Анастасия.

Она стояла в центре комнаты, окруженная беззастенчиво пресмыкающимися мужчинами, добивавшимися ее внимания. Но как преобразилась скромная цыганочка! Высокая, стройная, в изящном, отделанном кружевами утреннем платье, которое могло бы сделать честь любой королеве, тесном корсете и уложенными в модную прическу длинными волосами, она была неотразимой. Черные кружева и голубой атлас самым изумительным образом оттеняли синеву ее глаз.

Растерявшемуся Кристоферу в первое мгновение показалось, что девушки просто немного похожи: перед ним предстала настоящая английская леди, разительно отличавшаяся от цыганки, которую он встретил "в лесной глуши. Но только на мгновение…

Их глаза встретились. Встретились через всю комнату. Девушка моментально застыла. Она тут же покраснела и виновато опустила голову, словно боясь разоблачения. Пусть боится! Она действительно преступница! Рядится под леди, выставляет себя на рынке невест, забыв про мужа! Ну, он ей покажет! И что это за фатишки рядом с ней?!

Но восторг встречи затмил ревность и злобу. Он немного смягчился, однако на душе слишком накипело, чтобы сразу успокоиться. Эмоции оказались сильнее разума, и каждая мысль о ней была отравлена ядом. Подумать, даже Адам Шеффилд был здесь: очевидно, на этот раз он без особого труда проник мимо швейцара и сейчас, видимо, совершенно ослепленный Анастасией, не сводил с нее взгляда. Его приятель, тот, что упоминал о необходимости жениться, обожающе взирал на нее.

В Кристофере все сильнее нарастало безумное желание подойти к веселому кружку и показать собравшимся, кто ее хозяин. Кулаки чесались наставить кое-кому фонарей! Как они смеют облизываться на его жену и воображать, что она может принадлежать им! Питать на ее счет грязные мысли!

У него не оставалось ни малейшего сомнения, что все они сгорают от похоти. Как бы он хотел одним махом лишить их всех надежд!

Нечто среднее между мадонной и обольстительницей. Кажется, так было сказано? Что ж, они не ошиблись. Анастасия поистине излучала обещания, была самим воплощением чувственности и все же казалась девственно-чистой недотрогой. Такое невероятное сочетание сводило мужчин с ума. Они желали ее и боялись прикоснуться. Мечтали и грезили, но опасались воплощать свои грезы в действительность.

Те, кто попробует переступить границу, быстро об этом пожалеют, остальных же, тех, кто в самом деле лелеет мысли о более постоянной связи, например, женитьбе, он попросту разорвет на куски. Медленно, сладострастно сдерет шкуру клочками!

— Как странно видеть вас здесь, лорд Мэлори, — раздался чей-то голос.

— Сомневаюсь, что вы так уж поражены, леди Сиддонс, — скептически бросил он, — учитывая, кто такая ваша гостья. Или вам о ней ничего не известно?

— Нет, в самом деле, — настаивала она с улыбкой, только подтвердившей его подозрения. — Не понимаю, что вам здесь понадобилось. Что ни говори, а именно вам выпало счастье стать владельцем драгоценности, которую вы так глупо и небрежно отшвырнули.

— Я ничего не швырял, мадам — сухо процедил маркиз, прекрасно понимая, что она имеет в виду. — Драгоценность все еще принадлежит мне. По закону. И я еще не собрался от нее отказаться.

На этот раз, судя по вытянувшемуся лицу и взлетевшим вверх бровям, Кристоферу в самом деле удалось удивить ее, однако в голосе леди Сиддонс не прозвучало ничего, кроме некоторого любопытства:

— Я нахожу это крайне странным, особенно если вспомнить, что зам, с вашим титулом и связями, ничего не стоит приказать своим поверенным избавиться от… досадной помехи. Вероятно, вы просто тянете с этим неприятным дельцем? Решили пока отложить?

— У меня просто нет намерения что-то предпринимать по этому поводу, — отпарировал он, разъяренно сверкая глазами.

— Да, весьма непростая дилемма, ничего не скажешь. Но может, было бы неплохо сообщить об этом девушке, поскольку у нее сложилось совершенно иное впечатление. Или вы посчитали, будто она появилась в обществе лишь затем, чтобы привлечь ваше внимание? В таком случае вы жестоко ошиблись. Я не для того приняла девушку в дом, чтобы отдать ее на поругание!

— Говоря по правде, я никак в толк не возьму, как она вообще здесь оказалась, — пробормотал Кристофер. — Неужели вы действительно не знаете, кем она была до того, как попала к вам?

— Кем была? Имеете в виду, кроме того, что она является вашей женой? — съязвила графиня, наслаждаясь словесной схваткой. — Не представляю, о чем это вы? Анастасия — племянница моего близкого друга, разумеется. Вряд ли вы с ней знакомы. Ну что же, пойдемте, милорд, мы сейчас это исправим.

Она отошла, не дожидаясь, пока он последует за ней. Но Кристофер покорно зашагал в том же направлении, сгорая от желания задать сэру Уильяму Томпсону несколько настоятельных и не слишком скромных вопросов.

Старик в одиночестве нес стражу у большого камина, не сводя любящего отцовского взгляда со своей юной «родственницы». Наскоро представив их друг другу, леди Сиддонс неспешно удалилась. Мужчины обменялись изучающими взглядами. Наконец Кристофер, не собираясь ходить вокруг да около, резко спросил:

— Почему вы выдали Анастасию за свою племянницу?

Прежде чем ответить, сэр Уильям снова задумчиво уставился на шумную компанию в центре комнаты и отпил глоток чая из чашки, которую все это время держал в руках. Но Кристоферу отчего-то показалось, что старик совершенно не смущен и не тянет время, подыскивая слова. Просто намеренно держит его в напряжении. Зачем? Чтобы вызвать на ссору? Чтобы наказать? Нет, это было бы слишком низко. Вероятнее всего, сэр Уильям просто не расслышал, что вполне соответствовало его возрасту: престарелому джентльмену было уже за семьдесят.

Но сэр Уильям неожиданно заговорил, мягко, спокойно, словно обсуждал нечто совершенно обыденное, а не будил мучительных воспоминаний.

— Моя сестра исчезла сорок два года назад, лорд Мэлори. Я так и не простил себя за то, что сыграл в ее судьбе не слишком приглядную роль. Я предал ее. Оставил одну. Бедняжка всеми силами храбро защищала перед родителями человека, которого хотела видеть своим мужем. Но я так и не вступился за нее, и она предпочла скорее сбежать из дому, чем согласиться с их выбором и стать женой нелюбимого. Больше мы никогда ее не видели и ничего о ней не слышали. У нее были чудесные черные волосы. Совсем нетрудно поверить, что Анастасия действительно ее дочь. Ведь такое могло случиться, верно? Что тут необыкновенного?

— Но ведь это не так!

Уильям снова поднял на него глаза и весело улыбнулся:

— Разве это имеет какое-то значение? Ведь общество, которое диктует все ваши действия, считает, что так оно и есть! Хотите слышать истинную правду, милорд?

— Буду весьма обязан, — сухо объявил Кристофер.

Сэр Уильям покачал головой.

— Видите ли, дело в том, что я сам кочевал с цыганами. Причину моих скитаний вам не стоит знать, но я был в таборе, когда вы приказали им убраться.

Вы просто не замечали меня да и вообще никого с той самой секунды, как появилась Анастасия.

Щеки маркиза жарко запылали. Слова сэра Уильяма и вправду жгли огнем. Но разве можно отрицать правоту его замечаний, как бы ни смущали они Кристофера?

— Она необычайно привлекательна, — оборонялся он.

— Мало сказать. Она неотразима, но разве дело сейчас в этом? Поймите, есть любовь, которая распускается медленно, как розовый бутон, а есть такая, которая вспыхивает мгновенным пламенем. Я никогда не задавался вопросом, какое чувство вы питаете к девушке. Это совершенно очевидно.

Любовь? Кристофер едва не фыркнул, но тут же осекся, словно подавившись собственной глупостью и слепотой. Господи Боже, неужели он настолько глуп? Он все время твердил, что одержим ею. Считал, что позволил похоти взять над собой верх. Но теперь неожиданно вспомнил, как невероятно счастлив был, когда, проснувшись, увидел рядом Анастасию. Он совершенно не предполагал, что это и есть любовь.

— Вопрос в том, лорд Мэлори, — продолжал Уильям, — что вы собираетесь теперь делать.

Глава 24

Он пришел к ней. Анастасии не пришлось выезжать, бывать в тех местах, которые часто посещал Кристофер, в надежде встретить его. На осуществление их плана ушли не недели, даже не дни, он явился на следующий день после ее дебюта! Неужели они настолько удачливы?

Ей не следовало придавать этому особого значения, видеть в этом нечто особенное, кроме разве того, что Элизабет неплохо потрудилась, распространяя слухи, но Анастасия ничего не могла с собой поделать. Он здесь, и так скоро!

Она даже съежилась под его уничтожающими взглядами. Кажется, если бы мог, убил бы ее. По-видимому, он крайне неодобрительно отнесся к ее проделке, особенно если учесть его снобизм. В представлении высокородного маркиза простолюдины — всего лишь грязь под ногами, и аристократам не пристало допускать их в свое общество.

А она к тому же совершила настоящее преступление: выдала себя за одну из них. Правда, не она это придумала, но и возражать не стала. С такого надменного сухаря, как Кристофер, станется разоблачить ее при всех, покрыв позором.

Но он этого почему-то не сделал, наверное, чего-то выжидал. Сначала Кристофер, побеседовал с Викторией, потом с Уильямом, а Анастасия сгорала от нетерпения, не зная, что он предпримет.

Наконец она не вынесла. Трудно болтать с поклонниками как ни в чем не бывало, когда сердце суматошно колотится, а все мысли только о красавце гиганте. Она почти не слышала, что говорят окружающие, и не помнила, что отвечала. Да и отвечала ли?

Она уже хотела извиниться и первая направиться к Кристоферу, не желая ждать, когда ее будущее и счастье поставлены на карту, но не успела. Он зашагал к ней, и при взгляде на него у нее мурашки пошли по коже. Неумолимое, непроницаемое, суровое, решительное, чем-то зловещее лицо — сочетание, не сулившее ничего хорошего надеждам Анастасии.

Девушка затаила дыхание. Стоявшим рядом мужчинам нетрудно было заметить, куда направлен ее взгляд, и постепенно все смолкли, искоса посматривая на Кристофера.

Она предчувствовала постыдную сцену, громкий скандал… но не ожидала спокойного заявления:

— Вам придется извинить Анастасию, джентльмены. Мне необходимо обсудить с ней неотложное дело. С глазу на глаз. Так что прошу прощения.

Этот словесный выпад отнюдь не был встречен благосклонно, тем более что поклонники из кожи вон лезли, чтобы получить хотя бы улыбку. Адам Шеффилд, очевидно, больше всех возмущенный, выступил вперед, пытаясь выразить общее негодование:

— Но, послушайте, Мэлори, нельзя же так. Вы не можете…

Страницы: «« 23456789 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Наконец, когда народ при помощи ясных и наглядных примеров сам поймет, что сектантское общество ест...
«В последнее время все чаще и чаще, все громче и настойчивее раздаются такие речи и такие суждения о...
«Мало ли кого у нас забывают, не ценят, не понимают. Но беда в том, что о. Матфея, этого подвижника ...
«Что представляет собою библейское повествование о сотворении мира? Подлинно-историческое сказание и...
«Когда настает праздник Светлого Христова Воскресения, вся Русь оживает, воскресает духом. Настроени...
«В современном обществе существует какое-то предубеждение против чудотворных икон. Говорят, что таки...