Двугорбый Янус Буянов Сергей

Глава 57

– Ну-с, дорогой мой Яков Яковлевич, – потирая руки, сказал профессор Акульев, – не пора ли нам приступить к операции Янус?

– Если следовать учению классиков, – улыбнулся Якушев, он также ощущал необычайный прилив сил и энергии. – Ситуация уже назрела, объективные и субъективные предпосылки на лицо, и пора нам показать своё лицо!

– А если не следовать учению классиков?

– Тогда ещё проще! Я пошлю письмецо от Санчеса по электронной почте моему другу, бедолаге Билли, – Якушев смело развивал свой план, Акульев внимательно слушал. – Сообщу, мол, дорогой Билли! У меня есть вещица, которую ты позабыл на Тибете! Извини, что поздно обращаюсь, но всё было недосуг, коммерция, понимаешь!

– Неплохо. Только не подходит.

– Какие возражения, шеф?

– Он не уверен, что амулет у тебя. Это, во-первых. Во-вторых, Алекс Строэн совсем не знает, о «собачьем зубе»! В итоге, план насмарку! Бен ничего не скажет боссу.

– М-да, – протянул Якушев. – Какой нерадивый агент! Не мог доложить своему патрону самую важную деталь путешествия!

– Чья бы корова мычала! – перебил профессор. – А твоя бы, помолчала!

Якушев умолк и вжал голову в плечи. Вспомнился магический обряд Ро-ланг.

– Не кисни, дорогой Яков Яковлевич! Все вы одинаковы – заместители, правые руки! Ещё от Брута идёт. Даже раньше – до сотворения Мира!

– Как это? – осмелел доцент, приободрённый доброжелательным тоном шефа.

– Историю нужно изучать, батенька! Историю и славянский язык!

– Понял! – загорелся Якушев. – Денница – падший архистратиг!

– То-то! – поучительно изрёк профессор. – Но мы отвлеклись. Есть другие соображения?

– Других нет. Вот если бы был жив Ники…

– Забудь! – отмахнулся профессор. Как любой руководитель он терпеть не мог, даже намёков о собственных ошибках. – Давай лучше обдумаем твой первый вариант.

– Что ещё можно придумать? На любые другие послания придурковатого коммивояжёра Бен не клюнет.

– А ты сделай так, чтобы твой текст стал известен Алексу!

– Но это задачка с тремя неизвестными: что за амулет, где он сейчас, и как заставить Алекса усомниться в преданности своего агента?

– Вот и разреши все неизвестные! Думай, думай!

– Но у меня в голове не умещается!

– Голова маленькая, знаешь, у кого башка большая?

– Что-то помнится, – виновато улыбнулся доцент.

– У лошади! Может быть, Лошадя пригласим подумать? – вкрадчиво спросил профессор. Это не предвещало ничего хорошего, после такого тона следовал грандиозный разнос!

– Не надо! Я соображу сам!

– Времени тебе, дорогой доцент парапсихологии – три дня!

– Яволь! – щёлкнул каблуком Якушев и поспешил скрыться с грозных очей шефа.

Глава 58

– Итак, вы прибыли в Тибет на роды своей жены? – спросил ласковый таможенник у академика.

– Да.

– Виза?

– Визы нет.

– Вы будете арестованы полицией Китайской Народной Республики по подозрению в подрывной деятельности против государства.

– Я не шпион! – запротестовал Апостолов. Он не мог понять, почему его – мировую знаменитость, задерживают и предъявляют чудовищные обвинения?

– А я думаю, что шпион, – улыбнулся таможенник. Недобро так улыбнулся.

– Я, я академик Апостолов!

– Полно вам, Николай Иванович! – сказал таможенник.

Апостолов покрылся липким потом страха. С ним никто не шутит! Вспомнились ужасающие истории о китайских тюрьмах, коленки его задрожали.

– Вы, отец Русской Национальной идеи! – продолжил знакомство академика с его собственными титулами таможенник.

– Именно! Какая тут подрывная деятельность?! – вызывающе вскинул острый подбородок Апостолов.

– А вы вдумайтесь в свою, якобы цель приезда! Вы прибыли в Лхасу рожать?

– Роды у жены. По договорённости с самим Далай-ламой.

– Далай, малай, махалай – мне плюнуть! Где твоя бумага? – взревел таможенник.

– Какая вам ещё бумага требуется? – Апостолов вновь указал на свой загранпаспорт, лежащий на столе перед плоским носом таможенника.

– Это не та бумага!

– Какую надо?

– А я сейчас покажу, какую! – таможенник опустил руку в ящик стола.

Апостолов вздрогнул. Слишком уж приветливо улыбался китаец. Академик замер в ожидании появления воронёного ствола пистолета, вспышки выстрела и смерти.

Но таможенник вынул паяльную лампу, деловито раскочегарил её и направил брызги пламени в лицо академику. Апостолов инстинктивно прикрыл глаза ладонями. Нестерпимо жгло кожу. Таможенник молча продолжал издевательства. Апостолов ужаснулся, его уничтожат ещё до тюрьмы! Вот и увидел своего сына с неведомой гемоглобинопатией! Конец тебе, академик Апостолов! Жжение не прекращалось, но жареным почему-то не пахло. Апостолов встряхнулся, резко отвернулся и ударился об каменную стенку.

Когда он пришёл в себя, не увидел ни таможни, ни таможенника. Он находился посреди ламаистской пустыни под жалящим солнцем, лёжа на спине и прикрывая ладонями лицо.

Он поднялся, огляделся вокруг. От горизонта до горизонта ничего, кроме белесовато серого раскалённого песка! Что-то мешало идти, Апостолов почувствовал тяжесть в плечах, потрогал плечи: какие-то лямки! Так и есть, парашют.

Мгновенно вспомнилось всё. Он пересел в военный самолёт на аэродроме в Дели. Летел в одиночестве, закрытый в какой-то тёмный ящик. Затем кто-то оторвал крышку, бесцеремонно вытащил академика, напялил на него рюкзак и пинком вышвырнул через люк. Автоматически Апостолов выдернул кольцо, и только полёт его стал плавным, тотчас ударило по голове чем-то тяжёлым и обожгло.

Теперь он понял: самолёт взорвался. А его спаситель не назвался. По логике он должен опуститься где-то рядом, а может, его отнесло ветром? И где китайский таможенник?

Нет, это сон, мираж! Апостолов зацепил пригоршню песка из-под ног, разглядел. Это ненормальный песок. Какая-то каменная труха грубого помола. Он улыбнулся своему сравнению и заметил, что губы его потрескались. Академик ощутил сильную жажду. Сколько времени он пролежал на раскалённом песке? Часов не было, похоже, во время аварии оторвался ремешок.

Склонялось к закату солнце, а академик всё шёл и шёл по направлению к нему, постепенно каменная труха становилась крупнее, появились первые камушки, отблёскивающие сединой осколки. Впереди смутно вырисовывались огромные валуны, горы? Это хорошо. Где горы, там пещера, грот что-нибудь подходящее для ночлега. Воодушевлённый надеждой Апостолов бодро зашагал навстречу валунам.

Чем ближе он подходил, тем больше убеждался в своей догадке. Действительно, это горы. Но какие-то непривычные для взора совсем не такие, какие он привык видеть и даже восходить на них во времена студенческой молодости. Кроме двух огромных столбов уходящих в небо до бесконечности, никаких гор не видно! Очень странно!

Это Тибет. Здесь, наверное, есть и не такие чудеса.

Апостолов дошёл до столбов. Они отстояли друг от друга всего в нескольких метрах. Как это он мог издалека различать их по отдельности? Какое-то журчание отвлекло академика от решения оптической загадки. Вода! Это жизнь! Апостолов попытался облизнуть губы, но только оцарапал их шершавым языком.

Журчало и бурлило как раз в промежутке между столбами! Николай Иванович поспешил туда. В кромешной тьме, ориентируясь по слуху, он пробрался к ручью, прильнул губами к воде и жадно глотнул. Вода холодная! Апостолов пил и пил, не отрываясь. Он чувствовал, как вода проходит по пищеводу, попадает в желудок и растягивает его. Когда вода уже не вмещалась в него, академик перестал пить. Он зачерпнул полные ладошки и с удовольствием плеснул в лицо прохладной водицей. Запорошило глаза, кожу обожгло как наждачной бумагой! Апостолов с трудом протёр глаза рукавом и начал отплёвываться от песка. Слюны не было, губы потрескались ещё сильнее, жажда не прекратилась. Что же он пил?

– Приди ко мне, архистратиг! – воззвал он к своему бесплотному покровителю. Уж он-то поможет. Он-то объяснит и подскажет.

– Зачем кричать в тёмную бездну? – раздался голос из-за спины академика. – Ты добился, чего хотел. Поздравляю!

– Я хочу пить.

– Ты же напился!

– Что я пил?

– Что приготовил себе, то и пил!

– Что же я приготовил?

– Стряхни песок с ладоней! Не стану тебе долго объяснять! Лучше один раз увидеть, не так ли?

Кто-то ухватил академика за голову и насильно повернул её влево. В глаза ударил, холодный фосфоресцирующий свет. Апостолов зажмурился.

– Хочу пить! – взмолился он.

– Напьёшься ещё! Успеешь! Смотри! – кто-то нажал на кожу лба академика и потянул её кверху так, что веки вывернулись.

Пришлось смотреть, как приказал падший архистратиг. Мрак сгущался и стал ощутимым. Его можно было пощупать руками, разрезать ножом и даже пожевать. Горизонт, без того невидимый, вовсе исчез. Показалось, что Николай Иванович попал в какую-то ёмкость, наполненную желеобразной тёмной массой. Как ни странно, дышать стало легче, густой воздух наполнил лёгкие прохладой, ощущение жажды притупилось.

Академик смотрел во все глаза, но ничего не видел. Тот, кто сдирая скальп, держал его за голову, отпустил. Апостолов с силой зажмурился и раскрыл глаза. Откуда-то из-за спины появился луч фосфоресцирующего света. Академик попробовал оглянуться, но кто-то с силой схватил голову, не позволяя шевельнуть шеей, и усадил его. Николай Иванович ощутил под собой нечто мягкое, словно опустился в кресло.

– Как в кинозале, – отметил он вслух.

– В кинозале, – повторил металлический голос, – смотри! слушай!

Апостолов так и поступил.

Луч света сфокусировался на противоположной стенке воображаемой банки, в которую заперли академика. Метрах в десяти от него развернулось настоящее действие. На воображаемом экране появилось подобие солнца, затем вырисовывались очертания каких-то предметов. С высоты птичьего полёта показался Кремль, Красная площадь. Какие-то люди шли колонной и скандировали:

– За мир во всём мире! За мир во всём мире!

Вдруг, почти без перехода, появился Белый дом в Вашингтоне. И тут демонстрация, но лозунг другой:

– Каждому по ХИМу! Каждому по ХИМу!

Ещё несколько стран. И всюду звучит этот ХИМ!

Полутёмный кабинет. Несколько человек сидят и что-то решают. Апостолов вгляделся в лица. Ни одного знакомого. Он ожидал увидеть государственных деятелей, но, увы – их не было. Судьбоносные решения, принимали совсем другие люди.

Ба! А вот и знакомое лицо! Апостолов чуть не поперхнулся от неожиданности. Это же Фёдор Федотович!

Акульев встал, пожал руку какому-то сухопарому американцу и начал доклад.

– За прошедший период индивидуальный чип вживлён в целом ряде стран. Результаты не заставили себя долго ждать. Доходы повысились в пять раз!

– И это ещё не предел! – с энтузиазмом поддержал коллегу человек, которому Акульев пожал руку.

– Алекс! – лениво сказал один из присутствующих. – Ты обещал больше!

– Так и будет! – твёрдо пообещал Алекс. – Система глобального контроля захватила все передовые цивилизованные страны!

– И это ты говоришь тогда, как ещё в Соединённых Штатах и в России остаются бесконтрольные люди?

– Россия первой завершит операцию «Маркер»! – с гордостью заявил Акульев. В ответ ему прозвучало недовольное хмыканье. Акульев продолжил: – У нас люди привыкли делать то, что им велят. Уже сегодня ни один человек без МИРа – маркера индивидуального ручного – не сможет выжить!

Большое собрание молча ожидало продолжения аргументации.

– Он не сможет купить продукты, он не сможет уплатить за жилплощадь, он не сможет даже выйти на улицу! Его непременно арестуют и заставят написать заявление с просьбой добровольно принять маркер. Привьют и отпустят!

Собрание посмотрело на Алекса.

– У нас страна – демократическая. Такие методы неприемлемы! – Большое собрание зашумело. Алекс невозмутимо продолжил: – Зато все, уважающие себя люди, уже маркированы. Если Сэм уважает себя, почему бы Биллу ни сделать то же самое? Сэм сможет заработать, деньги в тысячу раз быстрее Билла, не вылезая из постели! А всё за счёт ХИМа! Ещё неделю рекламы, и каждый гражданин США привьёт себе маркер!

Раздались неуверенные хлопки. Алекс и Акульев широко улыбались. Аплодисменты усилились. Оба шефа секретной службы мира купались в лучах славы!

А по узкой улочке бежал маленький мальчик. Он споткнулся и упал, вытянув перед собой руки. Сзади подбежал его папа, поднял сынишку. Испуганно оглядел его ладони. Крупный пот выступил на лбу отца. Он лихорадочно ощупывал запястье ребёнка, наконец, ощутил крохотный чип, перекатывающийся под кожей. Отец с облегчением вздохнул, достал носовой платок и принялся вытирать кровь из разбитого носа ребёнка.

– Как ты меня напугал! Как ты меня напугал! – повторял он, плача от счастья.

* * *

Какой-то бомж, страдая от похмелья и голода, забрёл в опорный пункт.

– Пришёл вживить «мир»? – спросил его дежурный.

– Я слышал, он стоит большие деньги? – вопросом ответил бомж.

– Огромные! – подтвердил представитель власти, вынимая авторучку из ящика стола.

– Тогда, давай! Вживляй, хрен с ним!

– Подпиши! – дежурный сунул под нос бомжу стандартный лист.

– Это что за хреновина такая?

– Это твой электронный номер, «мир», слыхал?

– Точно, дорого стоит?

– Конечно!

– И задаром поставишь?

– Задаром.

– А почему?

– А потому что ты подпишешь вот этот документ. Давай шустрее!

– Не гони лошадей, начальник! Надо мне раскумекать, что тут к чему!

– Чего тут кумекать? Получишь маркер – станешь человеком!

– Так сколь он весит?

– Баксов на сто потянет!

– И всем ставишь?

– Только тем, кто успеет в течение недели, потом за бабки!

– Лепи, начальник! – бомж подмахнул бумагу и подставил руку.

– Левша?

– Ну, – бомж отвернулся. – Всё что ли, начальник?

– Всё. Свободен! – сказал дежурный, вынимая ручку из-под кожи бомжа.

Бич выскочил во двор, быстро свернул за угол. Дежурный опустил пакетик чая в кипяток. Успеется. Пусть бомж ещё пять минут побудет бомжом! А потом дежурный передаст, что ещё один человек, вживил «мир».

– Надо же, сто баксов! – восхищался бомж. Возьму за эту хреновину литру, не меньше!

Он вытащил ржавый складешок и осмотрел левое запястье. Куда этот мудак воткнул свою ручку? Он кое-как отыскал крохотное пятнышко: след от прививки: – Литру, не меньше!

Бомж зажмурился и воткнул остриё ножа под самой точкой укола, колупнул.

Дежурный отпил чаю и позвонил в Центр системы ГК.

– Кажись, вынул зараза!

Бомж не успел убрать нож, как кожа вспузырилась. Его ладонь превратилась в большой воздушный шар, перепачканный мазутом. Бомж не успел матюгнуться, как жар лопнул. Нестерпимая боль заставила, открыть рот, но закричать, он уже не смог: губы раздулись и треснули, глаза вывалились из орбит. Через несколько секунд у помойного бака лежал обезображенный труп, лоскутья кожи свисали с его лица, челюсти плотно сжались от нестерпимой боли, поломав остатки зубов. Сквозь дряблое варёное мясо проглядывали желтовато серые кости.

Апостолов отвернулся и сразу получил оплеуху.

– Сиди, и смотри!

Маленький человечек застыл перед широким экраном монитора. Он с удовольствием наблюдал сцену супружеской близости.

– Ну! Давай её! Давай ещё! Так! Так! – вдохновенно подбадривал он супруга. Затем недовольно отвернулся. – Разве так делают?

Коротышка перебрал кнопки клавиатуры. Супруг неожиданно соскочил с постели, побежал на кухню, вернулся с огромным ножом для рубки мяса и в несколько мгновений изувечил свою жену.

Маленький изварщенец хохотнул и вновь нажал какую-то кнопочку. Словно марионетка убийца супруги припрыгал на кухню, включил газовую конфорку. Затем он сбегал в спальню, приволок за волосы растерзанную жену, сунул её тело в духовку головой и зажёг спичку.

Вспыхнул воздух, домик взорвался.

Апостолов поёжился. Пошла следующая картинка.

В шикарном супермаркете прогуливается молодая нервная особа. Она выбирает сок, встряхивает упаковки, читает и с отвращением пихает обратно на полку. Она прошлась по всему магазину и, похоже, не нашла своего товара. Молодая особа подозвала продавца-консультанта,

Он что-то пролепетал, дежурно улыбаясь и согнувшись в три погибели. Наконец ему удалось убедить несговорчивую и привередливую покупательницу. Она берёт какую-то коробочку и подходит к кассе. Электронный аппарат считывает информацию с пакетика сока, затем молодая женщина кладёт ладонь на экран, встроенный в прилавок кассира. Звучит пронзительный сигнал.

– Извините, мэм! У вас на счёте пусто!

– Как пусто? А ну, проверь ещё раз!

– Мэм, наша аппаратура не ошибается!

Нервная особа хватает коробку с соком и швыряет её в лицо управляющему. Она разворачивается и, не оглядываясь, покидает магазин. У выхода её поджидает наряд полиции.

– Вы нарушили правила приличия. Ввиду вашей финансовой несостоятельности, штраф вам придётся отработать! – вежливо, но строго говорит полисмен. Женщина нехотя соглашается и уходит с полисменами.

Она же. Едва узнаваемая, с растрепанной причёской. Склонилась над унитазом общественного туалета и трет-трёт сухую поверхность, обильно поливая её слезами. На электронном табло сливного бачка светятся цифры. Как ещё далеко до суммы штрафа!

Как чуточку замешкается женщина, так цифры скачут обратно, она вздрагивает, садится на краешек унитаза и плачет навзрыд. А счётчик неумолимо отсчитывает двузначные цифры со знаком минус. Входит полисмен.

– Вы не справляетесь. Вам будет предложена другая повинность!

– Я справлюсь! – в отчаянии кричит женщина, хватаясь за грязную тряпку как за спасительную соломинку, но полисмен отбирает тряпку и выталкивает женщину из кабинки.

Она же. За швейной машинкой. Бешено строчит иголка, лицо женщины светлеет, на установленном напротив табло высвечивается заветная цифра штрафа. Она заканчивает работу с перевыполнением и улыбаясь, пропускает изделие через аппарат, контролирующий качество. Вдруг отчаянно хватается за голову: на табло уже трехзначные минусы!

– Вы не справляетесь!

Еще несколько испытаний с различными видами женской работы. И неизменный вердикт: «Вы не справляетесь»! Женщина не умеет готовить, прибирать, гладить, печатать на машинке – вообще ничего!

Она же. В лёгком купальнике ныряет в глубину океана. Проходит много времени, но никто не выныривает. Темнокожий матрос наконец обращает внимание на табло – сумма штрафа женщины пополнилась. Он вытягивает канат из глубины. На дощатом дне лодки скручивается мокрая верёвка. Один виток, два, десять.... Какая же там глубина? Наконец показывается бездыханное тело женщины. Мёртвой хваткой она держит морскую раковину. Матрос огромным ножом поочерёдно отжимает её пальцы, высвобождает раковину, раскрывает её, морщится, жемчужины нет! Он злобно сплёвывает и выбрасывает за борт бездыханную добытчицу.

Апостолов кивнул. Кого-то ему напоминает эта нервная неумеха.

Зал суда. Подсудимый обвиняется в терроризме повлекшем за собой гибель тысячи человек. Адвокат поёт соловьем. Прокурор морщится. Присяжные негодуют. Судья улыбается, он только что получил на свой чип огромную взятку.

– Заседание суда откладывается! – сообщает судья, стучит молоточком и удаляется под крики недовольной публики. Он входит в свой кабинет, разговаривает с каким-то важным человеком, возвращается в зал.

Никто не успел выйти. На судью смотрят с недоумением. Затем недоумение превращается в умильную маску. Сработала система глобального контроля.

Подходит время вынесения вердикта. Присяжные с вниманием заслушивают гневную речь прокурора, согласно кивают головами и все как один пишут: невиновен!

Под бурные аплодисменты и одобрительную улыбку прокурора террорист покидает зал суда.

– Довольно! – вскрикнул Апостолов.

– Не нравится? – вкрадчиво спросил тот же голос.

– Это фантазии шизофреника! Это бред! Это варварская дикость!

– Это плоды твоей пропаганды, уважаемый Николай Иванович!