Проклятая группа. И последние станут первыми Лариков Андрей
– Слить Хрыча Рогову и Лапину? Они же по делу работают вроде. После того как кражи обзавелись мокрухой.
– Этим долб… бам? – возмутился Гарин. – Хрена с два! Сидят, пальцы гнут, смотрят на нас как на чмырей! Пусть поцелуют меня в ж…у, ясно?
– Антон, закройся уже. – Кротов быстро соображал. – В общем, так. Сливать информацию бесполезно. Рогов считает себя слишком умным. Даже если я ему принесу Хрыча на блюдечке, он меня только на смех поднимет. Или пошлет куда подальше.
– Может, Хомичу сказать? – предположил Лазарев. – Сань, вы с ним друзья. А еще он тебе должен. После той подставы два года назад…
– И один месяц, – привычно вставил Кротов.
– Вот-вот. А он дальше скомандует. И про нас не забудет, раз мы информацию нарыли.
– И как он про нас не забудет? – горячился Гарин. – Устную благодарность объявит? Или письменную? Чтоб мы приклеили ее на стену и молились по утрам?
– Антон, заткнись уже, а. – после паузы Кротов снова посмотрел на оперов. – Короче, я предлагаю брать урода самим. Мы наработали, нам и карты в руки.
Гарин и Лазарев переглянулись, немного опешив. За время работы в проклятой группе они уже и забыли, каково это – «брать уродов самим».
К общаге они добрались через полчаса. Бронежилеты и оружие сдать они, конечно же, еще не успели. Поэтому, заехав за угол общаги, они облачились в жилеты, спрятав их под куртками, после чего выдвинулись внутрь.
Коридор общаги был грязным и темным, почти как их подвал. Только вместо труб вдоль стен тянулись пожитки жильцов – там и тут стояли старые велосипеды, сломанные холодильники и какие-то коробки. Из некоторых дверей доносились пьяные и злые голоса. Дверь в «хоромы» Зинки Ситниковой – у нее была целая квартира с тремя комнатами, две из которых она периодически сдавала всякому сброду – опера остановились. Из одной из соседних каморок выглянул пьяненький мужичок, но при виде вооруженных оперов он лишь ойкнул и исчез за дверью. Кротов кивнул Лазареву, снимая ствол с предохранителя, и Лазарев громко постучал в дверь Зинки. Вскоре они услышали шарканье и хриплый грубый женский голос:
– Чего надо?
Кротов ответил таким же грубым хриплым голосом:
– Хрыч у себя?
– А чего надо? Кто это?
– Фитиль с корешами, е-мое, открывай!
Голос Кротова был мало похож на голос Фитиля, но Зинка всегда присутствовала в реальности лишь в одном из двух состояний – пьяной или с похмелья – поэтому фокус с ней мог легко выгореть. И выгорел, потому что опера услышали щелканье замка, после чего дверь открылась. Лазарев тут же выдернул Зинку за шкирку, а Кротов зажал ей рот. Зинка в ужасе замычала, но Кротов громко шикнул на нее:
– Закройся, дура! Полиция! Помнишь меня? Полиция. Врубилась? – продолжая мычать, Зинка закивала. Кажется, она узнала Кротова. – Где комната Хрыча?
Зинка махнула рукой внутрь приоткрытой двери. Внутрь и налево, давая понять, что комната где-то там.
– А теперь вали в коридор, или я и тебя загребу, поняла? И только вякни мне, коза!
Зинка энергично закивала. Как только ее отпустили, она бросилась наутек по коридору. А опера с оружием наизготовку шагнули внутрь.
Темный коридор, заваленный всяким хламом. Двигаясь медленно и бесшумно, опера свернули налево. Дверь в ванную, дверь в туалет. Напротив – дверь в жилую комнату. Дверь закрыта. Других комнат в этой части «хором» не было. Кротов, Лазарев и Гарин переглянулись, вспоминая отрепетированные действия, кивнули друг другу. После чего Гарин мощно навалился на дверь ногой, распахивая ее.
Опера ввалились в комнату. Небольшая темная каморка, два на три метра, с диваном-кроватью, столом и шкафом. Около шкафа стояли несколько клетчатых сумок, с которыми раньше ездили за товаром челноки. В комнате не было никого.
– Твою мать, и где он? – нахмурился Лазарев, опуская оружие.
Кротов шагнул назад в коридор.
И в этот момент показался Хрыч. Он быстро выскочил из туалета, привлеченный грохотом. В руках открытая бутылка пива. Прямо перед собой он увидел Кротова – и мгновенно понял все. Хрыч швырнул бутылку Кротову в лицо и бросился бежать. Бутылка разлетелась на тысячу осколков, заливая Кротова дешевым пойлом. Кротов рухнул на стену, в голове звенело.
– Он здесь!
Гарин выскочил из комнаты, перепрыгнув через Кротова, и с ревом бросился за Хрычом.
– Стоять, падла, полиция!
Хрыч мчался к кухне. По пути он схватил стоящую у стены швабру и метнул ее назад. Швабра угодила строго между ног Гарину, и он с воем плюхнулся на пол.
– Сань, живой?
Над Кротовым склонился Лазарев. В голове Кротова звенело, глаза застилало вонючее пиво, но он заставил себя вскочить и бросился вглубь помещений. Хрыч уже достиг кухни. Бешено озираясь, увидел грязный кухонный нож в раковине, схватил его и бросился назад.
БАБАХ! В замкнутом помещении выстрел прогремел, подобно грому. Кротов выстрелил над головой вооруженного Хрыча, и пуля вгрызлась в потолок, посыпая инстинктивно пригнувшегося Хрыча штукатуркой. И тут же Кротов и Лазарев навалились на него, придавливая к полу. Кротов коленом давил Хрычу в хребет, Лазарев вжимал его вооруженную ножом руку в пол.
– Скотина! Убью, сука! Антон, нож!
Гарин, примчавшись на выручку, двинул каблуком по кулаку Хрыча. Взвыв, тот выпустил нож, и вторым ударом Гарин отбросил его в сторону.
– Готово! Браслеты!
Гарин и Лазарев вдвоем заломили Хрычу руки. Кротов отступил, пытаясь перевести дух после борьбы. Глаза застилала пелена, в голове все еще звенело. Вытерев лицо, он увидел на ладони кровь.
– Пи… рас, он мне лоб раскроил… Антох, комнату его проверь.
Лазарев, сковав руки Хрыча наручниками, продолжал вжимать его лицом в пол и давить коленом между лопаток – Хрычу оставалось только хрипеть от боли. Гарин же метнулся в комнату Хрыча. Оглядевшись, открыл один из баулов. Его глаза загорелись.
– Это он. Охренеть, мы сделали это.
7
Через полчаса перед общагой было не протолкнуться: опера, ППС, «скорая». Фельдшер занялся обработкой раны на рассеченном осколками пивной бутылки лбу Кротова. Остальные ждали приезда начальства и дежурного следака СК – если была стрельба, следственный комитет положен обязательно. Но раньше СК на место приехал Грищенко. Фельдшер как раз накладывал повязку на лоб Кротова, но Кротов успел заметить хмурое и недовольное лицо начальника криминальной полиции УВД. Другой бы подошел к оперу, произведшему задержание опасного рецидивиста. Грищенко лишь одарил Кротова неприязненным взглядом и скрылся в дверях общаги.
Ни для кого в управлении не было секретом, что Шевелев в ближайшие пару лет собирался уходить на пенсию. И Грищенко готов был на многое, чтобы занять этот пост. Кресло начальника окружного УВД – это высший командный состав, билет во власть. А власть Грищенко была ой как нужна. Учитывая его связи наверху, в том числе в главке, должность можно было бы считать уже его. Была только одна проблемка. И этой проблемкой являлся друг Кротова – начальник окружного угрозыска, прямой подчиненный Грищенко и его заместитель. Подполковник Виктор Хомич. Бывалый опер, прошедший все нужные ступени – от младшего опера на «земле» до шефа угро округа. Даже при наличии самых лучших связей никто не мог поручиться, что наверху при назначении шефа УВД выберут незнакомого с оперативной работой Грищенко, а не идеального кандидата Хомича. Слабая сторона у Хомича была только одна – ноль связей. Слишком поздно он понял, что в этой работе быть хорошим опером и просто выполнять свою работу – это далеко не все.
У Грищенко были связи, но не было опыта. У Хомича наоборот – опыта не занимать, а вот со связями была проблема. Вместе они могли бы стать идеальным начальником окружного УВД.
Едва появившись в управлении в должности начальника криминальной полиции, Грищенко стал окружать себя верными операми. И верным опером №1 был Рогов. Хомича поддерживали большинство оперов, но вставать на пути у Грищенко не хотел никто. А верные опера – еще один ключ к заветной должности.
Грищенко отлично знал, что Хомич и Кротов были друзьями.
За последние два года Хомич несколько раз пытался реабилитировать Кротова и его людей и вернуть к нормальной оперативной работе. И он давно бы сделал это, если бы не Грищенко. Это был не вопрос репутации сосланных в подвал оперов. Это был уже вопрос политики.
– Козел, – буркнул Кротов, провожая глазами Грищенко.
– Что? – фельдшер опешил.
– Я не вам, простите.
Обыск в комнате Хрыча дал многое. К обыску привлекли следака, работавшего по всей серии из 15 квартирных краж, и он безошибочно признал часть похищенного. Это была железная доказуха. Кроме того, среди вещей Хрыча нашли и золотую цепочку, которую он сорвал с изнасилованной и убитой им Риты.
Закованного в наручники Хрыча в УВД доставил наряд ППС. Сразу же прибыл работавший по мокрухе следователь из СК, чтобы закреплять материал. А вот изъятые вещдоки в УВД привезли Кротов, Лазарев и Гарин. Около дежурки Кротов увидел Рогова, который со смесью изумления и оторопи смотрел на него. По спине Кротова пробежала волна удовлетворения. Но он с достоинством прошел мимо, не удостоив Рогова взглядом.
А вечером Кротова вызвал к себе Хомич. Довольный, он подошел к оперу, разглядывая его перевязанную бинтами голову, и крепко пожал руку.
– Молоток, Сань. Просто молоток. Так держать. Ты всем показал. Все офигели сегодня от вас, даже я. Отвечаю.
– Ах, оставьте, – усмехнулся Кротов.
– Выпьешь?
– Не сейчас.
– Как хочешь. – Хомич уселся за стол. – А ко мне уже Грищенко прибегал. Желчью брызгает. «Почему они не передали информацию кому надо?!».
– А ты?
– Я ему сказал как есть. Говорю, да потому что их никто и слушать бы не стал. Напомнил, как вчера на разводе у Самого Лично ты заикнулся про гастролера. Говорю, хоть кто-нибудь Кротова всерьез воспринял, нет?
– Приятно умыть его, а?
Хомич на секунду искренне просиял:
– Не то слово, Сань. Не то слово.
А потом он перешел к делу.
– Слушай… Сколько вы уже в подвале гниете? Два года?
– И один месяц.
– Довольно долго, не находишь?
– Вить, я сейчас тебе в зубы дам, – отозвался Кротов.
– Я не к тому, угомонись. Просто сегодня вы показали, что вас рано списывать. Показали не мне, я это знаю. Показали нашему Грищенко. И показали Самому Лично.
– Ну и что?
– Теперь мой ход.
– А поточнее?
– Пойду к Шевелеву. Буду просить за вас.
Кротов скептически хмыкнул. За последние 25 месяцев он слышал это – с той или иной формулировкой – уже не раз.
Дорогая новостройка находилась в центре Степного. Длинный дом с оригинальной архитектурой и панорамными окнами на верхних этажах занимал полквартала. От других элитных новостроек эта отличалась тем, что у нее был проездной двор, поэтому кататься по нему могли все – никакой охраны, никаких шлагбаумов на входе. Поэтому появления этим утром старенькой черной «Нивы» с заляпанными грязью регистрационными номерами не могло вызвать недоумения ни у кого. Окна «Нивы» были тонированы, но не наглухо, и внимательный наблюдатель мог бы определить, что внутри сидят двое – оба на передних сиденьях – водитель и пассажир. Но такого наблюдателя во дворе не было.
Женщина вышла из крайнего подъезда ровно в 8.55. Стильно одетая и молодая, ей было чуть за 30, она двигалась уверенно. Направившись к припаркованным напротив подъезда машинам, она щелкнула кнопкой на брелоке, и габариты дорогого красного «БМВ» вспыхнули, разблокируя дверцы и снимая авто с охраны.
Женщина заметила бы, если бы посмотрела направо, как тонированная «Нива» тихонько, еле заметно начинает двигаться. Но женщина не смотрела направо, в этот момент она доставала из сумочки сотовый телефон.
До машины оставалось жалких два метра, когда женщина принялась набирать номер из памяти телефона и поднесла трубку к уху. Другой рукой она уже тянулась к ручке водительской дверцы новенького «БМВ».
Черная «Нива» вдруг резко стартанула вперед и неслась на женщину со скоростью локомотива, стремительно преодолевая разделявшие их метры. Когда женщина услышала визг покрышек прямо за своей спиной, она вскрикнула и со страхом обернулась.
Единственное, что она успела увидеть – существо в маске, сделанной из черной вязаной шапочки с прорезями для глаз. Единственное, что она успела услышать – мощный треск электрического разряда. А единственное, что она почувствовала – жуткая боль, когда электроды электрошокера в руке существа в маске впились в ее шею.
Женщину отбросило на «БМВ», она плюхнулась на крышку багажника и стала сползать вниз. Нападавший не дал сделать ей даже этого: сильные руки подхватили ее и швырнули на заднее сиденье «Нивы». Прихватив сумочку и упавший на асфальт телефон женщина, человек в маске прыгнул в машину – и «Нива» сорвалась с места.
Все похищение стильно одетой женщина заняло около 15 секунд. Даже если кто-нибудь видел это, он смог бы назвать лишь марку машины похитителей. Но наблюдателей по-прежнему не было.
Во дворе элитной новостройки, как единственное немое напоминание о произошедшем, осталась лишь кожаная женская туфелька, слетевшая с ноги похищенной в тот момент, когда ее, бесчувственную, бросили на заднее сиденье.
Полковник Шевелев выслушал Хомича, не перебивая и вдумчиво. Шевелев знал о грызне между своими подчиненными, но учитывая свой возраст и скорый выход на пенсию, не готов был радеть всей душой за одну из сторон. Однако Хомича как опера он уважал безусловно.
Читать бесплатно другие книги:
