Последнее действие спектакля Адлер Ирэн
Когда Шерлок поднялся, я тоже хотела встать и вдруг почувствовала, что Люпен ласково провёл рукой по моим волосам, и тут, в темноте, наши губы вдруг соприкоснулись. Да так и оставались какое-то время, не знаю уж как долго, а разомкнулись, только когда Шерлок настойчиво поторопил нас выбраться из-под кровати.
Мы с Люпеном ни разу не заговорили об этом.
Ни в тот вечер, когда в смущении и растерянности шли, опустив голову, за нашим английским другом, который в свою очередь следовал за подозреваемым номер один по улицам Лондона, ни потом, когда другие события и другие, куда более значимые поцелуи стали частью моих воспоминаний. Одно могу сказать, хотя и не знаю, как это объяснить, этот поцелуй не сравним ни с каким другим в моей жизни.
И конечно, это стало событием, которое больше всего запомнилось в тот вечер, хотя и не самым опасным.
– Сюда! Скорее! Он уходит! – торопил нас время от времени Холмс, двигавшийся, словно кошка, по тёмным и грязным улицам города. Освещённые газовыми фонарями, они очень скоро сменились сырыми переулками с какими-то зыбкими тенями, а благородные викторианские, недавно возведённые особняки уступили место развалюхам и лачугам, откуда исходил ужасный запах. Не стало на улицах и кэбов, и всё чаще встречались обездоленные и нищие, злобно смотревшие на нас.
– Вперёд! – всё равно призывал Шерлок, которого вся эта публика нисколько не пугала.
Арсен, шедший за мной, молчал, погружённый в свои мысли, которые, надо думать, были такими же путанными, как мои.
Мы углублялись в самое сердце города – в трущобы, куда не всякий отваживался заглянуть, – в квартал Сент-Джайлз, сюда не заезжали кэбы, и здесь не было уличного освещения.
Всё вокруг источало миазмы, и каждый встречный, каждый брошенный в нашу сторону взгляд напоминал мне об обещании не попасть в беду, которое я дала мистеру Нельсону. И я спрашивала себя, какое может быть наказание за то, что я так смело солгала ему.
На одном из перекрёстков Шерлок вдруг остановился и замер в темноте, словно пугало, с вытянутой рукой.
– Тсс! – прошептал он, выглянув из-за облупленного угла дома, за которым скрылся Дюваль.
– Что там? – спросил Арсен, вдруг обретя дар речи.
– Он вошёл в тот подъезд, – ответил Шерлок.
Мы все трое выглянули из-за угла. И при лунном свете увидели подъезд некогда внушительного, но, похоже, давно заброшенного здания, возможно, после одного из многих пожаров, которые уничтожали целые районы города. Остатки украшений на фасаде напомнили мне скульптуры с разбитыми лицами, какие я видела на фронтоне собора Нотр-Дам-де-Пари в Париже, на них якобинцы назло римской церкви сбивали лица святых. Перед дверями прямо посреди улицы потрескивал костёр, от которого в небо тянулся дым.
– А это кто такие, как ты думаешь? – спросил Арсен Шерлока, кивая на двух мерзких типов с рябыми, красными от отсветов огня лицами.
– Не знаю, – ответил юный Холмс. – Но сомневаюсь, что можно спокойно пройти в дом.
Я присела на корточки между ребятами и спросила:
– А как, по-вашему, зачем сюда пришёл Дюваль?
– Чтобы сделать что-то такое, что невозможно в другом месте города, – проговорил Шерлок. – И мне приходят на ум только три варианта.
Он неторопливо изложил их во всех подробностях, и каждый из них нравился мне меньше предыдущего. Пока Шерлок говорил, я всё думала, ради чего некоторые люди опускаются до такого позора. И наверное, тогда же я впервые подумала, что среди всех наук, о которых много говорили в те годы, недоставало главной – науки, которая изучала бы движения человеческой мысли и поняла бы их причину. И что, может быть, тогда она смогла бы понять, если не объяснить, различные формы сумасшествия.
– Подождите меня здесь, – вдруг сказал Люпен, поднялся и как ни в чём не бывало направился к дверям, которые охраняли те два типа.
– Он сошёл с ума, – прошептала я, видя, как он идёт к ним, заложив руки в карманы, словно отправляется покупать билет в театр.
– Наверное, он что-то придумал, – рассудил Шерлок Холмс, присев, как и я, на корточки.
Мы смотрели на происходящее издали и узнали обо всём только после того, как Люпен вернулся. Он сказал охранникам этого загадочного места, что ему нужно отнести табак тем, кто внутри. Ему не поверили, и он показал табакерку, которую украл в комнате Дюваля (да, украл при мне, но я даже не заметила этого!).
Охранники понюхали табаку и пропустили его в подъезд. Для нас с Шерлоком время ожидания тянулось нескончаемо, и мы решали, нужно ли вмешаться, и если да, то каким образом.
– Позвать Скотланд-Ярд? – спросила я, когда мне стало ясно, что Арсен уже никогда не выйдет из этого дома.
– А что, по-твоему, они сделают? – усмехнулся Шерлок.
– Неужели ты полагаешь, что Скотланд-Ярд не знает о существовании этого места?
И когда я подумала уже о самом плохом, Арсен появился в дверях, по-прежнему беспечно засунув руки в карманы, попрощался с охранниками возле костра и, насвистывая, направился в нашу сторону.
– Так что же? – бросились мы к нему.
– Там всего лишь игорный дом, – ответил он, пожав плечами.
Несмотря на ночную темень, я увидела, как сверкнули в его глазах гордость и отвага, так покорившие меня летом. И в этот момент я не могла понять, чего мне захотелось больше – надавать ему пощёчин или заставить ещё раз поцеловать меня.
– А что же там делает Дюваль?
– Играет, надо полагать. Сидел и смотрел, как бегает шарик по кругу, и делал ставку.
– Рулетка, – усмехнулся Шерлок Холмс.
– Так что никакого испанца там нет, – разочарованно произнёс Люпен, остановившись на следующем перекрёстке. – И никакого проку для нашего расследования.
Глава 12. Новости с улицы
– Это не может быть он, – сказал Арсен Люпен на другой день, придя в кафе «Шеклтон», где мы с Шерлоком только что заказали наш привычный горячий шоколад.
Люпен переоделся, теперь он был в тёмном костюме – брюки, пиджак и галстук, до блеска начищенные ботинки, и выглядел очень элегантным. Словом, производил впечатление взрослого человека, а не подростка. Обычно лохматые волосы гладко зачёсаны наверх, чёрные глаза сияют.
Какие-то молодые женщины обернулись на него, пока он шёл к нашему столику.
– Поговорил с адвокатом Найсбитом? – спросил Шерлок, такой тощий, что одежда на нём висела, как на вешалке.
– Поговорил, – ответил Люпен.
Он посмотрел на меня, и взгляд его был такой же дружеский и приветливый, как и прежде, когда мы познакомились. Словно и не было вовсе нашего поцелуя под кроватью в номере Дюваля. И это вполне совпадало, к счастью, с тем, как держалась я.
– Какие новости, Арсен? – спросила я. Мне вдруг почему-то захотелось энергично действовать, говорить, тогда как раньше я всячески сдерживала такие желания, опасаясь, как бы не возникло между нами тремя какого-нибудь напряжения или трения, которые могли бы повредить даже самой прочной дружбе.
– Похоже, у отца какое-то психическое расстройство… он по-прежнему предлагает разные противоречивые версии события. Мне ещё не разрешили увидеться с ним, но вскоре, наверное, смогу.
Подали и его шоколад.
– А почему ты считаешь, что это не может быть Дюваль?
– Потому что, судя по всему, испанец из Брайтона был довольно высокого роста…
– А Дюваль невысокий и худощавый, – тотчас заметила я.
– Совершенно верно.
– А что касается встречи после кражи для передачи статуэтки, они договорились встретиться в Лондоне в одном пабе на Бейкер-стрит.
– А что там на Бейкер-стрит? – спросила я Шерлока.
Он покачал головой:
– Понятия не имею. Но пойдём и посмотрим. Это недалеко отсюда.
Мы не спеша допили наши напитки и постепенно успокоились. Я пошутила по поводу тёмного пятнышка, оказавшегося на кончике носа у Люпена, подвела итог событиям дня, рассказала о своей договорённости с мистером Нельсоном и долго соображала, сообщать ли о его предложении помочь нам. Вдруг я заметила, что Шерлок вытянул шею, выпрямился и стал, как всегда, похож на ястреба, готового пикировать на какую-то деталь, которую заметил только он.
– Послушайте! – сказал Шерлок.
Прислушавшись, я уловила шум проезжавшего кэба, цокот копыт по неровному булыжнику и… крик мальчишки-газетчика на соседней Флит-стрит, где находились редакции газет.
– Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! Исчезла знаменитая певица! Все подробности за пятнадцать центов! Все подробности…
Я без труда различила на углу мальчишку, размахивавшего газетой, словно флагом.
– Экстренный выпуск! Офелия Меридью не пришла на чаепитие в Букингемский дворец! Певица исчезла! Новая тайна потрясла оперный мир! Все подробности за пятнадцать центов! Все подробности…
Арсен с силой стукнул кулаком по стулу.
– Надеюсь, на этот раз они не станут утверждать, будто в этом виноват мой отец!
Мы с Шерлоком переглянулись.
– Вы подумали то же, что и я? – тихо спросила я.
– Что у нас нет пятнадцати центов? – отозвался Шерлок Холмс.
Статья об исчезновении Офелии Меридью, кроме самого известия, не содержала ничего другого. Подробностей оказалось мало: накануне днём певицу ожидали на чай в Букингемском дворце, но она не явилась ко двору. И её не нашли в гостинице «Альбион».
– Она ушла, когда мы ещё были там… – прошептала я.
– Ушла? – переспросил Арсен. – Почему ты считаешь, что ушла, а не…
– Убита? – закончила я его мысль.
Я поискала поддержки у Шерлока, но он, машинально помешивая ложечкой горячий шоколад, замкнулся в свои мысли, словно в сейф.
– Помните, в каком состоянии был Дюваль вчера вечером? – спросила я. – Он был вне себя.
– Но, насколько нам известно, у него не было ничего общего с Меридью, – ответил Люпен.
– А вот Санти бывал у неё, или, во всяком случае из двух секретарей Барцини он сильнее… – Арсен помолчал и наконец закончил свою мысль: – …любил её.
Возможно, только я уловила заминку, с которой он произнёс последние слова. Или, что ещё более вероятно, мне захотелось это услышать и вообразить то, чего на самом деле между нами не было.
Должна признаться, что в ту минуту, да и позднее, я не всегда понимала истинные чувства Люпена, иногда столь сильные, что легко читались на его лице, а порой такие скрытые и неуловимые, что, казалось, их и нет вовсе.
Думаю, что именно из-за того, что так сложно было разобраться в его чувствах, несколько лет спустя к нему неудержимо влекло женщин чуть ли не всей Европы, и Арсена даже наградили необычным прозвищем «вор-джентльмен».
Я попыталась помочь Люпену.
– Ситуация, на мой взгляд, такая. В этом деле замешаны три человека: Офелия и два секретаря Барцини. Возможно, узнав, что происходило между ними, найдём этого загадочного испанца.
– А маэстро Барцини куда денешь? – спросил Люпен. – В конце концов, ведь все трое работали на него.
Я покачала головой:
– Барцини – известный человек. Эти трое не были нужны ему в той же мере, в какой сами нуждались в нём.
– Даже Меридью не нужна? – удивился Люпен. – Она знаменитее Барцини. Посмотри на заголовки газет. Этого несчастного Санти сразу же забыли, а про неё…
Я не могла не признать, что он прав. Тот факт, что такая великая женщина не явилась на чай во дворец, оказался более интересным, чем убийство какого-то никому не известного секретаря маэстро Барцини.
– Шерлок, ты ещё с нами? – обратилась я к Холмсу.
Он рассеянно посмотрел на нас, потом, словно очнувшись, приказал:
– Идёмте со мной! – И без всяких объяснений вышел из «Шеклтона».
Глава 13. «Придумываю загадку!»
– Не знаешь, что это с ним? – спросила я Люпена, когда мы шли за Шерлоком Холмсом по улицам Лондона.
– Чёрт меня побери, если знаю! – ответил он. – Но в этих новых ботинках не так-то легко поспевать за ним.
Вскоре, однако, мы поняли, хотя бы отчасти, что подсказала Шерлоку его интуиция. Мы пришли на Флит-стрит, на этой улице находились редакции всех газет и вообще всех печатных изданий Лондона, и направились к небольшому кирпичному зданию, украшенному греческими колоннами.
Вывеска возле дверей сообщала, что здесь находится редакция «Глоб», одного из самых читаемых в городе еженедельников, того самого, где работал репортёр, которого мы встретили случайно в холле гостиницы «Старый колокол», когда ожидали Арсена.
Шерлок остановил первого встречного и спросил без всяких церемоний:
– Главный редактор на месте? Мне нужно поговорить с ним.
Человек посмотрел на него так, как на рынке смотрят на рыбу, оценивая её свежесть, и рассмеялся:
– Конечно, мальчик, а как же! А в конце коридора направо находится ещё и офис королевы Виктории.
Но Шерлок, похоже, не понял иронии и направился в конец узкого коридора направо.
Я никогда не была в редакции газеты. «Глоб» размещалась в нескольких небольших комнатах с распахнутыми дверями, откуда доносился стрёкот пишущих машинок и громкие голоса. По лестнице, ведущей на другие этажи, сновали озабоченные люди с огромными бумажными полосами, измазанными в типографской краске.
Полагая, что никому до нас тут нет дела, мы шли следом за Шерлоком по коридору, пока нас не остановили.
– Эй, вы! – крикнул кто-то. – Куда направились?
Огромный тип в рубашке и чёрных брюках преградил Шерлоку дорогу. Руки у него были вымазаны в чернилах.
– К главному редактору, – совершенно спокойно ответил Шерлок.
– Это что, шутка? – засмеялся великан. – И зачем же вам троим понадобился главный редактор?
– Нам нужно поговорить с ним, – ответил наш друг, обнаружив тем самым, что знает, что мы с Арсеном следуем за ним.
– И думаешь, он захочет говорить с тобой? – с насмешкой спросил великан. – Эй, Енох! – позвал он кого-то. – Ты слышал? Тут трое ребятишек хотят поговорить с главным редактором!
Енох ответил, не выходя из своей комнаты:
– Хорошая новость. Ставь сразу же на страницу юмора. – И появился на пороге. – Я вот уже три месяца пытаюсь попасть к нему!
Он посмотрел на нас, и я узнала того рябого типа, которого мы встретили в гостинице.
– А я вас знаю, – проговорил он.
– Кто такие, Енох? – спросил человек в рубашке.
Инстинкт репортёра, похоже, подвёл его в этот момент, и Шерлок воспользовался этим.
– Дайте мне поговорить с главным редактором! – настойчиво повторил он.
– Перед тобой его заместитель, – ответил Енох, указывая на великана.
– Заместитель, которому уже начинает надоедать эта история. Можно узнать, почему вы все четверо заставляете меня терять время? – обратился он к Еноху, имея в виду и его тоже.
– Не стоило бы так обращаться с «Придумываю загадку»! – вдруг произнёс Шерлок Холмс, чем буквально ошарашил меня.
Репортёры переглянулись. И тут заместитель редактора «Глоб» опять рассмеялся.
– Не станете же вы уверять, что пришли сюда потому, что не смогли разрешить загадку этой недели…
Тут, я думаю, следует объяснить то, что я тоже поняла только после некоторых разъяснений, а именно: «Придумываю загадку!» – так называлась рубрика в газете «Глоб», где печатались самые замечательные загадки, придуманные читателями. Рубрика печаталась по вторникам, помещалась на последней странице вечернего выпуска и неизменно оставалась самой читаемой.
– «Придумываю загадку!» – это я, – заявил Шерлок Холмс.
Лицо заместителя редактора так и вытянулось.
– Ничего себе! – воскликнул Енох. – Ты в самом деле думаешь, будто мы поверим тебе, мальчик?
– Каждый понедельник, вечером, вы получаете загадки в анонимных конвертах, – ответил Шерлок Холмс, – и та, которую вы получили вчера вечером, ещё не опубликована и начинается вот так…
И репортёры с изумлением выслушали рассказ Шерлока Холмса про загадку о четырёх мужчинах в чёрном, которые бежали под дождём. Он сразил журналистов своим ответом:
– А разгадка очень простая – эти мужчины находились на похоронах.
Наступило долгое молчание, во время которого Холмс стоял посередине и оставался единственным, кто чувствовал себя спокойно и уверенно, тогда как и мы с Арсеном, стоя позади него, и оба репортёра, стоявшие перед ним, спрашивали себя, а что мы тут делаем.
– Чёрт возьми, мальчик, – проговорил Енох, почесав затылок. – Ты здорово нас провёл.
– А зачем тебе понадобился главный редактор? – спросил его заместитель.
– Хочу поговорить с лучшим из ваших репортёров, – ответил Шерлок и, оглядевшись, добавил: – Но не здесь, среди шума и гама редакции.
Заместитель редактора посмотрел на Еноха.
– С лучшим из наших репортёров… Хорошо… – согласился тот. – Возьму пиджак, и пойдёмте.
Мы зашли в ближайший паб, мрачный и неуютный, где репортёры явно чувствовали себя как дома, и никто не стал задавать нам лишних вопросов.
Мы представились быстро и сдержанно. Заметно было, что газетчики не привыкли разговаривать на равных с теми, кого считали детьми, и вдобавок с девочкой, что только ухудшало ситуацию.
Однако после нескольких глотков пива недоверие к нам, похоже, развеялось. Острый ум Шерлока, элегантность Люпена и мои рыжие локоны довершили остальное.
Шерлока интересовала Офелия Меридью.
– Я уверен, что вы уже запустили своих ребят, чтобы разузнать про неё всё, – заговорил он, – а мы не хотим ждать следующего выпуска газеты, чтобы прочитать, что они обнаружили.
Заместитель редактора склонился над своей кружкой.
– А зачем вам это нужно?
– Это не касается темы нашей беседы, – уточнил Шерлок.
– Нет, ты слышишь, как он разговаривает! – вскипел заместитель редактора, поправляя галстук.
– «Придумываю загадку!», – напомнил ему Енох, тыльной стороной ладони отирая пену с усов.
– Выкладывай карты, мальчик, – предложил заместитель. – Я не спрашиваю, почему тебя интересует Офелия, и, пожалуй, даже расскажу, что нам известно о ней. А ты что можешь сделать для меня взамен?
– Стану, например, продолжать то, что делаю каждую неделю для вашей газеты, – ответил Шерлок, побарабанив пальцами по столу. – Тут ведь у вас неплохая конкуренция на Флит-стрит.
– Угрожаешь? Со своей глупой рубрикой загадок?
Шерлок спокойно выдержал его взгляд.
– Взамен… – вдруг вступил в разговор Люпен, который до сих пор не произнёс ни слова, – мы сообщим вам в виде исключения имя убийцы Альфреда Санти.
– А мы и так знаем его, – усмехнулся Енох. – Это вор… Негодяй, который работает в цирке.
Тут я схватила Арсена за руку, почувствовав, что он сейчас вскипит, и помешала ему наброситься на репортёра. Мне с трудом удалось усадить его на место.
– Постой! – ещё больше удивился репортёр, заметив его реакцию. – А что я такого сказал?
– Думать надо, когда говорите, думать! – приказал Люпен с пылающими глазами.
– Вы все трое сумасшедшие или я ошибаюсь? – спросил заместитель редактора «Глоб».
Шерлок проигнорировал его вопрос и продолжил начатый разговор.
– Мой друг говорит правду. У нас действительно есть информация по делу Санти, которая позволяет думать, что всё обстоит совсем не так, как вы сообщаете в газете.
– Это нормально, – ответил Енох, – но ведь… я хотел сказать… Акробат в тюрьме и ждёт, когда его повесят.
– Этого не будет, – мрачно произнёс Люпен.
Енох тяжело вздохнул и обратился к Арсену:
– Ты хорошо знаешь его, да? – Он догадался наконец, что говорит с сыном убийцы Санти, у которого не смог взять интервью в гостинице «Старый колокол». – Мне жаль, что я так сказал…
– Ладно, забудем, – ответил Люпен.
– Тогда договорились, – предложил заместитель редактора. – Ваша информация в обмен на нашу.
Шерлок Холмс протянул ему руку через стол.
– И ещё год придумываешь загадки! – добавил заместитель редактора, прежде чем пожать ему руку.
– Договорились.
И мы услышали, что же удалось узнать об Офелии лучшему репортёру «Глоб».
– На самом деле про Меридью, – заговорил Енох, – нам известно не так уж много. Но наши ребята ищут, проверяют, уточняют сведения. Самую главную новость, я думаю, вы уже знаете. Офелия Меридью – это артистическое имя, псевдоним.
Я этого не знала, но не стала прерывать его.
– Её настоящее имя Оливия. Оливия… и какая-то фамилия. И родилась она в Лондоне. Похоже, в очень бедной семье, поэтому, став знаменитой и разбогатев, она решила прикрыть завесой молчания своё прошлое и переселила родственников куда-то на юг Франции. Место, совершенно недоступное для скромного хроникёра с улицы Флит-стрит…
– В самом деле, – согласился заместитель редактора, – так что забудь о командировочных.
– Здесь, в Лондоне, от её прошлого осталось очень немного: старая, полоумная тётка, которую Офелия навещала, когда приезжала на гастроли, и какая-то подруга молодости… – Енох достал из внутреннего кармана пиджака грязный, мятый блокнот и заглянул в него, – по имени Гортензия. Отличная портниха, но больше о ней ничего неизвестно. Я послал двух уличных мальчишек разыскать её, но пока что… И это всё, что у нас есть, – заключил он, убирая блокнот.
– Немного, – согласился Шерлок, и мне показалось, несколько разочарованно.
– О Меридью поговорят ещё с неделю, не больше. Если, конечно, она не объявится где-нибудь, – предположил Енох. – В Лондоне, к счастью, всегда найдётся что-то новое и жареное, за что можно ухватиться.
– Это верно, – задумчиво произнесла я.
Мы договорились, как обменяемся информацией, если узнаем что-то ещё, и распрощались с репортёрами.
– Знаешь, что я тебе скажу… – обратился Енох к Шерлоку, уже на пороге паба. – Твои загадки позволяют продать больше экземпляров, чем мои статьи! – Он хотел было потрепать его по голове, как ребёнка, но в последний момент передумал и протянул ему руку, как принято между джентльменами. – А теперь вдруг выясняется, что ты… совсем ещё мальчишка! Нет, но что творится в этом мире, а?
Глава 14. Тонкая нить прошлого
Дальнейшие события того дня оказались довольно бурными. Прежде чем я вернулась в «Клариджиз», где меня ожидал мистер Нельсон и где я надеялась узнать новости о родителях, мы отправились на Бейкер-стрит. Где-то здесь отец Люпена должен был встретиться с тем пресловутым испанцем.
Бейкер-стрит выглядела симпатично: красивая улочка с низкими, светлыми домами, но мы не увидели тут ничего такого, что могло бы привлечь наше внимание.
Мы договорились о дальнейших наших действиях, стоя возле дома номер 221 В. Мы понимали, что существует какая-то связь между исчезновением Офелии и ловушкой, в которую попал Теофраст Люпен, но у нас имелись и другие предположения.
Шерлок считал, что, возможно, дело в ревности певицы к Санти. Наверное, он решил оставить её, и она, обезумев от ревности, задумала отомстить, заказав испанцу его убийство. Чтобы проверить такое предположение, нам предстояло познакомиться с городскими криминальными кругами, которые мы обнаружили во время вечернего визита в игорный дом.
Я обратила внимание на то, что, по словам горничной, Санти бывал счастлив, когда виделся с Меридью, поэтому мало вероятно, что он оставил её. Арсен заметил на это, что, может быть, он только притворялся.
– Бывают ситуации, когда невозможно притвориться! – возразила я, и он тотчас умолк.
Мы решили продолжить с того, на чём остановился Енох.
– Гортензия – имя для Лондона необычное, – заметил Шерлок. – А швейные мастерские, ателье практически все находятся на улице Сэвил-роу. Если повезёт, сможем найти её там и узнать что-нибудь.
– Верно! – обрадовался Люпен. – Идём сразу же. Если и в самом деле эта её единственная подруга здесь, в Лондоне… Может быть, она что-нибудь знает о ней…
Шерлок попросил у меня путеводитель по Лондону, посмотрел схемы разных кварталов и разделил улицу, которую нужно обследовать, на две части.
– А ты? – спросил Люпен.
– Я… сегодня… не могу, – смутившись, ответил Шерлок.
– Что это значит – не могу?
– Моя мама… я нужен ей для одного дела. Нам предстоит выбрать школу на новый учебный год.
Я знала, что Шерлок Холмс не любит говорить о своей семье, о брате Майкрофте и маленькой Виолетте.
– Выбрать школу? – переспросил Люпен. – Моего отца вот-вот повесят, а ты будешь выбирать школу?
– Извини, – тихо произнёс Шерлок.
– А мне придётся взять с собой Нельсона, иначе у меня тоже будут неприятности, – пришла я ему на помощь.
Арсен посмотрел на нас, и я прочитала в его взгляде сожаление, что у нас есть семейные обязательства. Мне показалось также, что он слегка завидовал нам, потому что, в отличие от него, о нас кто-то беспокоится. Все трое мы находились в том переходном возрасте, когда человек ещё не совсем взрослый, но уже и не ребёнок.
– Поступайте, как хотите, – вспылил он, застёгивая свой красивый пиджак, и быстро ушёл, даже не попрощавшись.
– Обиделся? – спросила я Шерлока Холмса.
Он стоял ко мне спиной и внимательно рассматривал здание под номером 221 В.
– Мне нравится здесь, – проговорил он.
Мистер Нельсон ворчал и протестовал, неся в обеих руках мои сумки с одеждой.
– Так уж необходимо заходить в каждое? – спросил он, когда я остановилась у ателье на Сэвил-роу на той стороне улицы, которая поручена мне.
– Если не ошибаюсь, вы сами, мистер Нельсон, напросились присматривать за мной, не так ли? Так что вот, – я улыбнулась ему, – порядочные молодые девушки именно так и поступают – ходят по ателье и делают покупки.
Он притворился, будто верит мне, и прошёл в следующее ателье.
– И во всех мастерских порядочные девушки выспрашивают у хозяйки, не знает ли она некую Гортензию? – с лёгким сарказмом спросил он.
Читать бесплатно другие книги:
