Шантаж от Версаче Гармаш-Роффе Татьяна
– Она не может поздно возвращаться домой, ее мама с папой ждут, – мечтательно проговорил Реми, как будто всю жизнь только и делал, что ждал встречи с девушкой, которой положено возвращаться домой не позже одиннадцати! А ведь совсем еще недавно, каких-то пять лет назад, ему нравились независимые и самостоятельные девицы, распоряжающиеся лихо собой, своим временем, привязанностями, мужчинами и их деньгами… – И потом, – добавил он, – я не хотел бы ее пугать без необходимости.
– Мной, что ли?
– Ты, конечно, способен напугать маленьких детей, особенно к ночи… Но я имел в виду рассказ про парня, который о ней расспрашивал.
– Ладно, приходи сам. Надо будет обсудить.
Ночью Реми долго бессонно ворочался в гостиничной неудобной кровати, думая о пропавшем кадавре, о чернявом парнишке, задавшем соседке вопросы о Ксюше, о двух безжизненных окнах на втором этаже большого дома на набережной; вспоминая душистое прикосновение Ксюшиных волос к своему лицу, мягкие губы, охапку белого пальто, которое бесконечно уминалось в его объятиях, неожиданно твердея на тонкой талии, и медленно пропускало тепло ее тела под его руками…
Сердце его билось. Не спалось.
…В пятницу, пока Реми отсиживал закрытие симпозиума, Алексей Кисанов, отбегав утро по своим делам, предпринял путешествие к дому на Бережковской набережной с весьма конкретной целью – расспросить о хозяине квартиры. Удостоверение частного детектива позволяло ему беззастенчиво задавать вопросы соседям, к чему он и приступил прямо у подъезда, обнаружив на скамейке мамашу, мерно потряхивающую синюю коляску.
Неожиданности подстерегали его с первых же слов.
– Не живет тут такой, – сообщила молодая женщина.
– Андрей Зубков, тридцать пять лет… Не женат… Подумайте, – настаивал Кис.
– Не видала. У нас есть молодые люди в подъезде, но женатые. А неженатых – нет.
– А вы хорошо знаете соседей? – недоверчиво спросил Алексей.
– Да вроде… Я тут уже третий год живу, но вот такого, как вы описываете, – не знаю. Из какой он квартиры?
– Двести шестой.
– Две-ести шесто-ой?!
– Что? – напрягся Кис на странную интонацию, с которой были произнесены эти слова. – Что такое?
– Там Тимур живет. Не знаю фамилии. Только он больше там не живет…
– ?
– Его убили! – понизила голос женщина.
– Откуда вы это знаете?
– Сегодня тут милиция толпилась с утра… Говорят – убили. Вроде как тело нашли…
– Где?
– Да откуда же мне знать? Милиция же ничего не рассказывает! Это мне соседка сказала… А может, и соврала! Откуда ей знать-то? Ей, что ли, милиция станет докладывать?
– Вы на каком этаже живете?
– На седьмом.
– Пользуетесь лифтом?
– Конечно.
Значит, мимо двери на втором этаже женщина не проходила. Надо было срочно посмотреть на эту дверь!
– Откройте мне, пожалуйста, подъезд, – ласково попросил Кис. Не пользоваться же отмычками на глазах у женщины!
Женщина выполнила его просьбу и вернулась на лавочку, к коляске. Кис взлетел по лестнице.
Дверь квартиры номер двести шесть была опечатана.
Дома, не сняв куртку, он ринулся к телефону.
– Серега? Скажи мне, у вас есть что-нибудь интересное по дому тридцать пять по Бережковской набережной? – осторожно спросил он.
– А тебе зачем? – осторожно спросили его.
– Ну, ты меня знаешь, я всегда кого-нибудь ищу!
– Я тоже.
– Ты кого ищешь?
– А ты кого ищешь? – поинтересовался глуховато-басовитый Серегин голос.
– Хозяина этой квартиры.
– Хозяина? Или жильца?
Вот оно что! Андрей Зубков – это хозяин, но квартира сдавалась! И там жил другой… некий Тимур, которого он, Кис, якобы ищет!
– Жильца, – быстро ответил Кис.
– А-а… Он у нас.
– Где?
– В морге. Тебя кто нанял?
– Серега, я не имею права разглашать…
– Ну и иди в задницу.
– Не пойду. Расскажи, где тело нашли.
– А что я буду с этого иметь?
– Ты гнусный взяточник.
– Я беру борзыми. Информация на информацию.
– Серега, ты же знаешь, я как только смогу… У меня пока ничего нет: я его искал и не нашел.
– Плохо работаешь, Кис. Надо было рядом с домом искать!
– То есть?
– В речке.
Кис присвистнул.
– Да… Я действительно не подумал туда заглянуть… Да и сезон, прямо скажем, не купальный… Что, совсем рядом с домом?
– Чуть дальше. Зацепился за пилон моста.
– Давно нашли?
– Вчера. Личность не сразу установили – его, бедолагу, голяком спустили поплавать в холодной водичке. Ни документов, ни зацепочки. Только незагорелый след от перстня – он-то нас и вывел.
– Перстня?
– А ты чего, ищешь чувака и не знаешь, что он перстень носил?
Точно, точно, Реми упоминал: Ксюша не сумела толком описать того мужчину, но перстень – большой, с синим камнем – описала!
– Знаю, конечно. С синим камнем. Просто не понял, как вы его сумели найти по следу от перстня?
– Так и нашли. Мы теперь народ компьютеризованный, ядрить твою в дышло.
– Не любишь ты, Серега, технику!
– Я женщин люблю. И водку. На кой ляд мне железный ящик любить? Да еще принудительно? Я принудительно любовью не занимаюсь.
– Не идет, стало быть?
– Мягко сказано.
– А знаешь, Серега, – вкрадчиво проговорил Кис, – я могу тебе помочь. У меня помощник Ваня – золото. В три урока тебя научит. Причем – бесплатно!
– Это в качестве взятки борзыми?
– Ну что ты, это в качестве дружеской услуги хорошему парню, – льстиво врал Кис.
– Подхалим и взяткодатель, – припечатал Серега. – Когда твой Ваня свободен?
– Как только ты сам сможешь – так сразу, – засуетился обрадованный Кис. – У него, у двоечника, завтра последний «хвост», и он сразу приступает к обязанностям. А причина смерти какая?
– Похоже, оглушили чем-то тяжелым по голове и утопили.
Кис ничем не выдал своих эмоций, только губы сжал. А эмоции у него были, о, были! «Козел! – ругался он мысленно. – Козел недоделанный! Надо было настоять, чтобы Реми притащил девчонку ко мне! Наивная, блин! Естественная, ексель-моксель! Реми-то ладно, чего с него взять – француз, чужой, молодой, дурной – что он в них понимает! Но он, но Кис! Так купиться! Ай-яй-яй, нехорошо как вышло, ай-яй-яй!»
– И давно он в водичке прохлаждался?
– Трудно установить – водичка-то холодненькая. И жмурик в ней почти как новенький. Где-то, по предварительным данным, от четырех до восьми дней. А точнее экспертиза позже скажет…
У Киса была масса вопросов, гора вопросов, которые он хотел бы задать приятелю. Но, сказав, что ищет этого человека, Кис сам загнал себя в угол: он же должен был знать об этом человеке хотя бы минимум! И теперь он не мог задавать эти вопросы Сереге. Кроме того, у него дома лежал еженедельник убитого. Если он вякнет хоть слово, то придется его сдавать следователю. А Кис хотел бы еще чуть-чуть подержать его у себя: он чувствовал, что история эта еще не кончилась… Хуже: она только начинается.
– Ладно, Серега, ты настоящий друг, – только сказал он, – Ванька тебе позвонит завтра, договоритесь насчет компьютера…
– Так не откупишься. Будет информация – звони.
– Всенепременнейше.
– …То есть не зря тебя сомнения мучили, – говорил он Реми, который приехал на Смоленку по срочному Кисову вызову, отменив прогулку с Ксюшей по Кремлю. – Понятно теперь, в чем она тебе лгала, негодница: ей надо было уничтожить следы ее пребывания в квартире с твоей помощью, а убила она мужика просто где-нибудь в другом месте, на улице. А я-то, кретин несчастный: бок у вазы не помят – значит, не убила! Е-мое, аж стыдно делается! Так прокатить двух мужиков, двух профессионалов! Мерзавка! – разражался англо-русскими проклятиями Кис. – Здесь все вранье, все! Жильцы не сдают квартиры! Их сдают хозяева! А девка эта описала – жильца! Да и знаешь ли ты, сколько стоит снять двухкомнатную квартиру в Центре? Состояние целое стоит! Откуда у студентки такие деньги? Не-е-ет, она все придумала, все – от начала и до конца! Одно только правда: она была знакома с этим чуваком по имени Тимур, и она его убила!
Реми молчал. Ни звука не проронил, только побледнел. Так над его чувствами еще никто не смеялся. Он слушал Киса, глядя куда-то в сторону, и думал, что он хочет домой. К черту их всех – этих русских с их непонятно как устроенными мозгами в этой непонятно как устроенной стране!..
Глава 5
Сначала Реми не хотел ей звонить. Ни звонить, ни встречаться – уехать в Париж, не прощаясь. Чтобы его так обвели вокруг пальца? Как мальчишку, как полного придурка, использовали в своих целях? А он, осел, за эту неделю чуть не влюбился! Разомлел от круглых карих глаз и свежих девичьих щек! На экзотику его, видите ли, потянуло! Загадочную русскую душу разгадывать! Вот, разгадал – и что же? В дерьме по уши! Нет, спасибо, экзотика не для него. Ему бы что-нибудь попроще, отечественное. Русский шарм, конечно, – это очень мило, но француженки понятней. А эта… Кто бы мог подумать?! С такими глазами!..
Вот глаза-то его и удержали. Соблазнился в них посмотреть, когда скажет, что он ее раскусил. Ну и еще интерес профессиональный отчасти: захотелось все-таки понять, что же за история приключилась…
Короче, он ей все-таки позвонил. И пригласил поужинать.
…Голос Реми немного насторожил Ксюшу: он был необычайно серьезен. «Необычайно»! Они знакомы четыре дня, и что она знает об этом французе толком, чтобы судить, что для него «обычайно», а что «не-»? Впрочем, кое-что Ксюша знает: он ей страшно нравится, если не сказать – влюблена… И еще одну вещь она знает: она ему тоже нравится. Если не сказать – влюблен… Он даже поменял билеты из-за нее! Что же он приготовил ей сегодня? Ему через два дня уезжать… И эта серьезность… Неужто собирается признаваться ей в любви?
А почему бы, собственно, и нет? Четыре дня, конечно, не срок для отношений, но ведь ему уезжать! И перед отъездом он должен ей что-то сказать! Как же иначе? Ксюша чувствует: Реми человек серьезный. И его отношение к ней – серьезно. Пусть оно еще только-только принимает формы, но Ксюша для него уже значит кое-что. И поэтому перед отъездом он должен ей сказать слова… Ну, может, не слова любви, но что-то такое, что позволит им эти отношения продолжать, несмотря на разделенность странами, расстоянием…
Ксюша особенно тщательно выбирала платье для этого вечера. Долго укладывала свои длинные каштановые волосы – Сашка ей помогала. Старательно делала неброский, едва заметный макияж.
И чувствовала себя невестой.
Когда Ксюша вошла в ресторан – праздничная, сияющая, – Реми на мгновенье усомнился. Эта девушка, от которой, казалось, исходил нежный свет, не могла оказаться холодной, расчетливой интриганкой!
«Могла, не могла, – пробурчал мысленно Реми, – ты кому будешь верить? Себе или этой хитрой, загадочной русской девчонке? Себе, конечно. То-то».
Когда Ксюша уселась напротив него, он почувствовал, как на самом деле она напряжена. Нервничает! Учуяла, стало быть, зачем он ее позвал. Так что он прав: хоть свет, хоть нимб, хоть крылышки за спиной – его не проведешь. У него в руках факты. А за его спиной отнюдь не крылышки: за его спиной жизненный опыт частного детектива. Он их много видел, таких ангелов, с карими глазами, с синими глазами, с серыми, зелеными, в крапинку… И он больше не покупается на их маленькие спектакли.
Ксюша не ошиблась. Реми действительно был очень серьезен и немного смущен. Избегал ее взгляда, пока вокруг них крутился официант. Конечно, он собирается признаться в любви! Ксюша с замиранием сердца ожидала, когда они наконец останутся одни. Тогда Реми ей скажет… И это так красиво звучит по-французски… А она ему ответит:.. Что же она ему ответит? «Moi aussi, je t'aime…»?[3] Или это будет слишком откровенно? Сашка всегда говорит, что мужчины любят тайну. А она, Ксюша, слишком открыта, слишком легко просматривается, слишком распахнуты ее круглые наивные глаза… Господи, а ведь сейчас, вот прямо сейчас, как только официант отойдет, Реми ей признается в любви; а она так и не успела подумать, что же она скажет сама! Катастрофа! Нужно что-то срочно придумать, какие-то такие слова, которые должны ему дать понять, что он ей тоже очень понравился и что ее отношение к нему тоже серьезно, и в то же время, по Сашкиным заветам, накинуть флер тайны на свои чувства…
Но она не успела ничего придумать. Официант уже отчалил от их столика.
Реми проводил глазами спину официанта.
Ксюша замерла. Вот, сейчас! И будь что будет!
Реми оперся локтями на стол.
Подался вперед.
Придвинул свое лицо близко к Ксюшиному.
И, глядя прямо в ее круглые карие глаза, произнес тихо и жестко:
– Вы меня обманули!
«Вы»!!! А ведь уже два дня, как они на «ты»! Все, она пропала… Как ему теперь все объяснять, как ему теперь все объяснить?.. Ксюша даже закрыла глаза от разочарования.
Не думала она, что он так быстро догадается! Да и что вообще догадается – не думала. Вот тебе и «загадка», вот тебе и «флер тайны»… И что же ей теперь делать? Придется признаваться, упираться бессмысленно…
– Я… Извини… – пробормотала она, не поднимая глаз от накрытого белой скатертью стола. Перейти с ним на «вы» было выше ее сил.
Ксюша чувствовала, как Реми сверлит ее настороженным, обвиняющим взглядом. Ее щеки медленно и мучительно заливал румянец. Она потянулась к бокалу шампанского, налитого услужливым официантом, и утопила свой взгляд в золотистых пузырьках.
Реми молча рассматривал ее, ожидая ответа. Молчание затягивалось, и Ксюша вдруг поняла, что если она ничего не объяснит прямо сейчас, то он встанет и уйдет.
– Я действительно… – заговорила она, глядя по-прежнему в свой бокал, который медленно крутила за тонкую холодную ножку, – я все это выдумала… Никто на меня не покушался, и никого я не убила, и труп никуда не сбегал… – пролепетала она окончательно упавшим голосом.
Реми нахмурился. В его взгляде было непонимание, холодное, отчужденное непонимание.
Она отвернулась, чтобы не видеть взгляда Реми. Стыд какой! Теперь он поймет, что вся эта история, все это вранье было лишь поводом для знакомства с ним! Надо же было так опростоволоситься! А все Сашка! Дура, что послушалась ее советов! Какая из Ксюши Шарон Стоун!
– Может, вы перестанете? – донесся до нее ледяной тон француза.
Ксюша изумленно повернула голову. Перестать – что? Смотреть в сторону?
– Может, хватит наконец врать? – так же холодно продолжал Реми.
Вот и весь «амур». Все так быстро и так постыдно кончилось… Какой у него голос! Словно она и вправду убила кого-то!..
– Я ведь уже призналась тебе, что все выдумала! Чего ты еще хочешь? Унизить меня? Я и так унижена, своей собственной глупостью унижена! – Слезы копились в уголках карих глаз, и Ксюша смахнула их, отметив мельком, что на них уже с любопытством поглядывают из-за соседних столиков. К счастью, хотя бы одно преимущество в этой ужасной сцене есть: они говорят по-французски, и никто не понимает ни слова…
В глубине души Реми надеялся, что она растеряется. Расплачется, раскается, признается. Он думал, что будет с ней суров, но она расскажет что-то такое, из чего будет следовать, что она запуталась… И он сможет ее простить… А она все отрицает! Она врет, нахально обманывает, глядя на него мокрыми несчастными глазами, и рассчитывает, что он сейчас растает от ее обаяния и невинности! Ну нет, больше этот номер не пройдет! Больше Реми не купится, баста!
– Э-э-э, нет! Так дело не пойдет! – Реми тоже почувствовал на себе взгляды и понизил голос. – Слезами вы ничего не добьетесь! И ваши жалкие попытки продолжать лгать ни к чему хорошему не приведут! Вы ведь убили этого человека вовсе не защищаясь, как вы мне сказали, а хладнокровно и преднамеренно! Вы его убили и сбросили тело в реку, а из меня сделали сообщника, дьявольская интриганка!
Ксюше показалось, что это ее сбросили в реку и она ушла под воду с головой. Она не могла дышать, грудь сдавило. Она не верила своим ушам, в которых все еще звучал металлический голос, тихо чеканивший каждое слово.
– Я не… – попыталась что-то сказать в свое оправдание Ксюша.
– Хватит! Довольно! Я сыт по горло!
– Я его не убивала! И вообще никого не убивала!.. – пролепетала Ксюша, пытаясь поймать безжалостный взгляд.
Но тщетно. Не глядя на нее, Реми встал и, бросив салфетку на стол, направился к выходу. Ксюша беспомощно провожала его взглядом. Она видела, как Реми расплатился и покинул ресторан, так и не обернувшись.
Оставаться под перекрестным огнем чужих взглядов было невмоготу. Ксюша, усилием воли сдерживая уже булькавшие в горле рыдания, прошла через зал и вышла на вечерний бульвар. Дождя не было, ночное небо было ясным и холодным. Ксюша растерянно брела по Страстному, не видя и не слыша ничего вокруг себя, и в ее мозгу царил хаос. Что он сказал? Почему? И, главное, он ее бросил!!! Не просто в ресторане бросил, а вообще бросил. Четырехдневный роман, набиравший обороты не то что с каждым днем – с каждым часом! – закончился. Закончился нелепо, глупо, обидно, горько…
Правильно, не надо было и начинать. Это все – от начала и до конца – была надуманная идея. Совершенно глупая, бесперспективная идея! Просто высосанная из пальца! Из таких идей никогда ничего хорошего не получается… Не в свои сани не садись – вот в чем мудрость! Какая из нее Шарон Стоун? А все Сашка! И как это только Ксюша позволила себя уговорить? Когда, в какой момент она потеряла разум?.. Все началось тогда, в тот роковой понедельник…
Качаясь в пустоватом вагоне метро, который вез ее в сторону проспекта Мира (где жила Александра), она с осуждением разглядывала свое расплывчатое отражение в темном стекле и пыталась понять, проанализировать свою роковую ошибку. Ксюша считала, что ошибки нужно непременно анализировать и делать из них выводы, которые должны застраховать ее на будущее от повторения оных…
В ее возрасте было совершенно простительно не знать, что в подавляющем большинстве случаев люди и не повторяют старых ошибок. А просто совершают новые.
Остаток вечера был выплакан на плече у старшей сестры. Увидев у своей двери Ксюшу – берет сбился на глаза, тушь отпечаталась темными кругами под глазами, лицо несчастное, как у побитой собачонки, – Александра отменила выход на какое-то светское мероприятие и, заставив сестренку умыться и снять тушь косметическим молочком, усадила рядом с собой. Слушать горькую повесть о растоптанной любви пришлось недолго: она укладывалась в несколько коротких фраз.
– Ты его спросила, с чего он это взял? – дослушав, задумчиво поинтересовалась Александра.
– Не знаю… Нет, не спросила.
– Боже мой, какая же ты идиотка! Ты хоть поняла толком, что произошло?
– Он догадался, что я его обманула…
– Да нет же! Дело вовсе не в этом! Ксения, у тебя от чувства собственной вины мозги совершенно перестали работать! Приди же в себя наконец! Ты понимаешь, что он обвинил тебя в убийстве?!
– Почему? – изумленно спросила Ксюша. – В каком убийстве?
– Хотела бы я знать ответ на этот вопрос… – пробормотала Александра. – Не нравится мне это. С тех самых пор, как он вынудил тебя поехать на квартиру, – не нравится. Откуда это взялось – река? И при чем тут ты?
– Он считает, что я этот труп убила? То есть что это я убила человека и труп в реку сбросила?!
– Дошло, слава богу. Судя по всему, именно это он и считает! Может, Андрюшиного жильца и вправду кто-то убил?
– Утопил?!
– Или сбросил мертвое тело в реку…
– Как такое может быть?
– Как-как! Не знаешь, как людей убивают?
– Но почему Андрюшиного жильца?
– А почему нет? Тебя надо было спросить сначала, что ли? В Москве каждый день убивают кого-то!
Ксюша смотрела на сестру с отчаянием. Губы ее снова начали дрожать и вспухать от наступающего плача.
– Саш, он меня бросил!
– Другого объяснения я не вижу… – бормотала Александра себе под нос, не слушая патетические восклицания сестры. – Это единственно возможное объяснение… Ладно, попробуем это дело поправить!
В Ксюше тут же проснулась надежда. Она не знала, что придумала Александра, но доверяла ее творческим способностям и была уверена – сестра придумала что-то действительно дельное. Она смотрела на Александру глазами преданной собаки, которая знает, что участь кусочка сахара, зажатого в руке, находится во власти ее хозяина.
– Давай мне телефон твоего Реми.
Александра решительно набрала номер гостиницы и попросила ее соединить с Реми Деллье.
Но француза в номере не было.
Француз сидел у Киса на кухне и вот уже битый час каялся, запивая горькую иронию горькой водочкой.
– Ясно же было, что убила она этого мужика в другом месте! Так же не бывает: убила – тела нет, кофе пила – чашек нет, на вазе следов нет, на полу крови нет! А я, кретин, глядя в ее наивные глаза, все это кушаю! И еще причмокиваю от удовольствия! Пропылесосил! Паркетик протер тряпочкой! Просто бюро добрых услуг! Бойскаут! Мать Тереза!
Реми застонал от испытанного унижения.
– Да, – сочувственно произнес Кис, – убийство было преднамеренным… И вся эта история с попыткой изнасилования – вранье. Только я одного не усек: зачем ей надо было тащить тебя в квартиру, если преступление было совершено в другом месте? Если бы она тебя использовала на месте преступления с целью уничтожить ее следы – я бы понял. Но убийство было совершено не в квартире – там нет следов, там нет ничего тяжелого, чем можно было бы всерьез оглушить… Так зачем она тебя туда притащила?
– Ты знаешь, она не тащила меня в квартиру. Я сам настоял… Как последний придурок! Труп решил помочь вынести!
– Разыграла! – убежденно сказал Кис. – Она сама тебя подвела к этому предложению. Разжалобила рассказом о попытке изнасилования… Сказала, что труп там лежит до сих пор… Ты и поперся… Но только зачем ты ей понадобился, вот что я хочу понять? Отпечатки стереть? Она в этой квартире бывала, раз знает ее хозяина – а она его знала, раз убила и утопила! – и отпечатки ее там, безусловно, есть, но она могла стереть их сто раз без тебя. Для такой ерунды ей не нужен профессионал. Что ее могло еще беспокоить в квартире, если квартира не является местом преступления?
Реми посмотрел на Алексея.
– Знаю. Понял! Вот зачем: ей нужно было что-то забрать из квартиры, какую-то улику, вещь, которая могла указать на нее! И меня использовали как средство для открывания замков, как вульгарную отмычку! И пока я там корячился, ползая по паркету, она прихватила то, за чем пришла!
– Очень возможно… По крайней мере, это объясняет ситуацию… Ну, а она-то что тебе сказала?
– Опять стала врать. Что никого не убивала и все это придумала… Дальше я не дослушал.
– А ты знаешь, – задумчиво проговорил Кис, – если мы с тобой на верном пути и она воспользовалась твоей помощью, чтобы попасть в квартиру… То вполне могло быть и так, что она действительно никого не убивала…
Он едва заметно улыбнулся, увидев, как встрепенулся Реми.
– Она, несомненно, знает убитого, – продолжал Кис, забавляясь оживлением в лице приятеля, сменившим угрюмую и подавленную мину. – И, несомненно, знает, что его убили. И решила – тут ты, я думаю, прав – забрать какую-то вещицу из его квартиры, чтобы его имя не связывали с ней… Сам посуди, как ей было сбросить тело…
Реми вскочил.
– Я идиот! Ты прав, Алексей, ты прав! Вот проклятье, эмоции – враг рассудка! Какую я глупость сморозил! У меня голова совершенно выключилась, это же ясно! Подстеречь его на улице, оглушить чем-то по голове, притащить это тело к реке, перевалить через парапет набережной – она? Ты бы видел ее хрупкую фигурку! И, главное, раздеть мертвеца – это не женский ход мышления! Это дело профессионала или хотя бы мужчины! А я, кретин…
Кис улыбался, глядя на бурную реакцию Реми.
– Ты бы видел ее! – заметил Реми ироничный взгляд друга. – Ты бы глянул в эти глаза! У самого бы крыша поехала!
– Надо бы увидеть, – заметил Кис. – Объясниться.
– Сейчас же!!! Можно ее позвать сюда?
– Десять вечера. – Кис с сомнением покачал головой. – Давай завтра.
– У меня нет завтра! Я через два дня улетаю! У меня все – сию минуту! Прошу тебя, вот ее телефон. Позвони, объясни, как доехать, пусть возьмет такси, я встречу внизу и оплачу… Или я сейчас сам за ней поеду!
Алексей покачал головой и набрал номер. Ксении, однако, дома не было, и вежливый мужской голос продиктовал номер ее сестры, у которой Ксюша находилась в данный момент.
К телефону долго не подходили, но Кис был упрям, и едва ли не на десятый гудок трубку сняли. У телефона оказалась ее старшая сестра по имени Александра, сообщившая приятным хрипловатым голосом, что Ксения не совсем хорошо себя чувствует, в связи с чем к телефону не подходит. Кис не без удовольствия стал объясняться с приятным голосом. После всех извинений от имени и по поручению, всех объяснений, всех кто, почему, куда и когда, он сообщил Реми:
– Едут. Ксюша и ее сестра.
Реми, следуя указаниям Алексея, разыскал кофеварку, кофе, сахар и занялся приготовлением кофе, а Кис бросился убирать свою постель и складывать диван-кровать…
Глава 6
Девушки вошли.
Кис при виде еще припухшего от недавних слез лица Ксюши понял Реми. Понял быстро и очень ясно, что потянуло француза к этой девушке. Он за границей бывал не раз и чувствовал тот выгодный контраст, который Ксюша представляла с западными женщинами и от которого могла растаять добрая половина мужского иностранного населения.
Реми при виде еще припухшего от недавних слез лица Ксюши испытал мучительное раскаяние, не менее мучительную жалость и все так же не менее мучительную радость снова увидеть эти чудные глаза.
Кис при виде Александры подумал коротко: «Если бы эта осталась у меня, я бы… И вообще, что-то давно у меня женщины не было. Работа проклятая, жить не успеваешь».
Реми при виде Ксюшиной сестры подумал еще короче: «Журналистка!»
Ксюша глянула на обоих мужчин настороженно: вдруг снова начнут…
Александра холодным взглядом окинула обоих. Характеристики были не слишком лестными: Алексей похож на ловкую лохматую обезьяну, устройство рук и ног которой наводило на мысль о дереве, за которое она вот-вот уцепится и быстро-быстро полезет наверх… Отчего-то на мгновенье она представилась самой себе этим деревом. Реми ей показался вовсе не таким уж привлекательным, как описывала его Ксения, – довольно приятное, но какое-то слишком гладкое, слишком стандартное лицо, как почти у всех иностранцев, – на таких не выражаются чувства и мысли, и она такие лица не любила…
Впрочем, что любила Александра? Кого любила Александра?
Но это ее проблемы. И другим о них знать ни к чему. А Ксюша… Пусть радуется жизни, пока молодая и глупая. Александра старалась не мешать сестре любить всё и всех… Может, Ксюше больше повезет, чем ей?
По крайней мере, Александра любила свою сестру.
Сели вчетвером в кружочек – девушки рядышком на диване, мужчины на стульях. Кис заторопился на кухню – за кофе. В течение нескольких минут никто не проронил ни слова.
– Давайте договоримся, – нарушил тишину Кис, ставя кофе на столик, – говорить правду. Иначе смысла в нашей встрече нет.
– Мы для этого и пришли, – сухо сообщила Александра.
– Вот и чудненько. Вопрос первый…
– Погодите, – перебила Журналистка, – вопросы потом. Сначала дайте нам объяснить.
– Нет уж, извольте сначала ответить на вопрос. Ксения, вы убили этого человека?
– Нет, – вскинула на него глаза Ксения.
У нее и вправду чудные глаза. Но у старшей-то, у старшей! Если у этой чудные, то у той просто магические!
– Я готов вам поверить. Вы хотели просто забрать какую-то вещь в его квартире?
– Нет.
– Та-ак, а ведь мы договорились не врать.
– Она не обманывает, – надменно сообщила Александра. – А если вы дадите мне рассказать, то все поймете сами, и куда быстрее, чем если будете задавать ваши дурацкие вопросы.
Кис поразмыслил. В основном для важности.
Читать бесплатно другие книги:
