200 мифов народов мира Пернатьев Юрий

Шумеро-аккадская мифология – система религиозных представлений древнейшей из известных цивилизаций, располагавшихся на территории Междуречья (долины рек Тигр и Евфрат) и развивавшихся с IV по II тыс. до н. э. Северное Междуречье занимал Аккад, а Южное – Шумер.

Практически все мифологические линии были созданы шумерами. Аккадцы лишь заимствовали их, но при этом внесли новое звучание, динамичность и даже некий психологизм. Поэтому большинство мифов Междуречья существует в разных версиях – иначе говоря, вслед за шумерами их мифы по-своему пересказывали аккадцы, ассирийцы и вавилоняне.

Дошедшие до нас мифы шумеров и аккадцев повествуют об устройстве мира, рождении богов, их страстях, ссорах и интригах, благословениях и проклятиях, созидательных и разрушительных деяниях. Лишь изредка клинописные тексты сообщают о борьбе за власть между богами, но даже в этих случаях соперничество не бывает ни ожесточенным, ни кровопролитным.

Самые ранние мифологические литературные тексты – гимны богам, пословицы, некоторые мифы (например, об Энлиле) – обнаружены во время раскопок древних поселений Фара и Абу-Салябих. От времени правления лагашского правителя Гудеи (ок. III в. до н. э.) дошли строительные надписи, дающие важный материал, касающийся культа и мифологии. Но главная часть шумерских текстов мифологического содержания относится к старовавилонскому периоду – времени, когда шумерский язык вытеснялся аккадским, но вавилонская традиция еще сохраняла свою систему преподавания.

До настоящего времени не обнаружено ни одного шумерского мифа, который бы непосредственно был посвящен сотворению мира. То немногое, что известно о шумерских космогонических идеях, построено на умозаключениях и выводах из кратких замечаний, содержащихся в разных письменных памятниках. Зато известно немало мифов, посвященных устройству мира и его культурному движению, сотворению человека и основанию цивилизации.

Божества, участвующие в этих мифах, сравнительно немногочисленны: бог воздуха Энлиль, бог воды Энки, богиня-мать Нинхурсаг (известна также под именами Нинмах и Нинту), бог южного ветра Нинурта, бог луны Нанна-Син, бог кочевников Марту и главным образом богиня Инанна, особенно во взаимоотношениях с ее неудачливым супругом Думузи.

Наиболее важным божеством шумерского пантеона, конечно, был Энлиль – «отец богов», «царь неба и земли», «царь всех стран». Согласно преданию, он отделил небо от земли, взрастил из земли «семя полей», произвел на свет «все полезное», изобрел для возделывания земли и для строительных работ мотыгу и даровал ее «черноголовым» (то есть шумерам или, возможно, человечеству в целом).

Разумеется, общин в Междуречье Тигра и Евфрата было больше, чем главных богов и богинь. Поэтому мифы имели, как правило, единую основу, но пересказывались по-своему. Кроме того, в разных общинах одни и те же боги имели собственных предков. Им приписывались подвиги, относившиеся именно к данной общине, а не ко всем шумерам и аккадцам – двум народностям, различным по языку, но близким по хозяйству и организации. При этом одни и те же боги в соседних шумерских и аккадских общинах назывались по-разному. Так, у шумеров богиня любви и плодородия называлась Инанна, у аккадцев – Иштар, солнечным божеством у шумеров был Уту, а у аккадцев – Шамаш и т. д.

Шумеро-аккадские мифы и сегодня читаются с интересом, поскольку позволяют ощутить колорит эпох, которые давно канули в вечность, но продолжают манить своей загадочностью и удивительной гармонией человека и мира.

Гора небес и земли

Как повествует предание, когда-то небеса и земля были едины, и в этой первобытной стихии не было ничего – ни травы, ни деревьев, ни рыб, ни зверей, ни людей. Земля и небо представляли собой подобие горы в пространстве, заполненном вечными водами дочери океана Намму – праматери всего сущего. Но однажды поднатужилась Намму и произвела на свет сына Ану и дочь Ки. Поселила она их раздельно: Ану на вершине горы, а Ки – внизу, у ее подножья. Когда дети выросли, стали они по воле Намму мужем и женой. И родила Ки владыку Энлиля, наполнившего дыханием жизни весь окружающий мир.

Боги Энки, Уту и Инанна. Оттиск печати аккадского времени. III тыс. до н. э.

Затем Ки произвела еще семерых сыновей, семь могучих стихий, без которых не было бы света и тепла, влаги и цветения. Прошло время, и родились у Ану и Ки младшие боги, помощники и слуги. Им дали имя Ануннаки.

Вскоре потомство Ану и Ки стало настолько многочисленным, что отец богов Ан решил расширить обиталище своих подданных. Для этого он призвал первенца Энлиля и сказал:

– Стала тесна гора для тебя, твоих братьев и сестер. Давай оторвем вершину и разделим гору на две части.

Разорвали отец и сын гору. Ан поднял вершину вверх, а Энлиль опустил плоское подножье вниз. Так появилось небо в виде огромного свода, а ниже – земля в виде обширной тверди с множеством гор и ущелий. Ан избрал себе небо, а землю передал в наследство сыну.

Стал неутомимый Энлиль носиться над дарованной землей, проникая взором в самые дальние концы и наполняя ее дыханием жизни. Его братья и сестры осветили и согрели землю. Решив ее заселить, они сказали Энлилю:

– Определи нам место, где бы мы могли жить вместе в мире и согласии.

Порадовался такому желанию Энлиль и соорудил город в самом центре земной тверди, дав ему имя Ниппур. А еще дал Энлиль городу законы, строго следя за тем, чтобы никто их не нарушал.

Энлиль и Нинлиль

Убедившись, что Ниппур благословен, а его обитатели справедливы, Энлиль решил и сам обжиться на новом месте. Он построил себе высокий помост, воздвиг на нем дом из лазурита – обитель с вершиной до середины небес.

В то время жила в Ниппуре сестра бога Ану, старица Нунбаршегуну вместе с прекрасной дочерью Нинлиль. Знала женщина, что молодые горожане с восхищением следят за девушкой, а потому всячески оберегала ее от чужих глаз. Но красавица была необычайно упряма и однажды таки настояла, чтобы наставница разрешила омыться в прозрачных водах горного ручья.

– Иди, дочь моя, – сказала Нунбаршегуну. – Только знай, чо на цветущий луг за Ниппуром может спуститься из храма сам Энлиль. Если увидит тебя огнеокий бык и предложит любовь, не соглашайся, скажи ему: «Я еще слишком молода. Еще не созрели груди мои и уста мои не знают поцелуев».

Все случилось так, как предвидело и чего опасалось материнское сердце. Увидев Нинлиль, Энлиль не замедлил спуститься вниз. Когда же божественная дева не уступила вспыхнувшей страсти, он удалился, сделав вид, что примирился с отказом. Но когда на следующий день Нинлиль снова явилась омыться, Энлиль, притаившийся в камышах, налетел на нее, бросил на дно челна и насытился невинной красотой.

Узнали о том старшие боги и, вознегодовав, решили на своем совете изгнать насильника в подземный мир. Пришлось Энлилю подчиниться суровому решению. За ним последовала и Нинлиль, успевшая привязаться к своему супругу. В толщах земли родила Нинлиль первенца Нанну, будущего бога луны, которому суждено было подняться на небо, чтобы являть смертным божественную смену времен.

Вскоре молодые возвратились на небо и жили в уединении, стараясь как можно меньше общаться со смертными. Энлиля раздражали их шумные толпы, и в своем гневе он обрушивал на людей различные бедствия. Редко удавалось кроткой Нинлиль усмирить гнев огнеокого быка. Оттого часто страдали люди от чумы, засухи, потопов и многих иных напастей.

Сотворение людей

Когда небеса отделились от земли, умножилось племя небожителей и не стало хватать им пищи. Отчаявшись, боги воззвали к праматери Намму с просьбой помочь утолить голод. Намму тут же разбудила бога Энки, хозяина океана пресных вод:

– Проснись, сын мой! Избавь богов от терзаний!

– Я сделал все, что было в моих силах, – ответил недовольный Энки. – Я и так утомился от трудов, а у моих братьев и сестер на уме лишь пиры да развлечения.

– Нет! Всего ты не сделал, – возразила мудрая Намму. – Ты не сотворил помощников, которые взяли бы на плечи наши заботы.

– Каких еще помощников? – удивился Энки.

– Людей! – ответила Намму. – Пусть они будут по виду похожи на братьев твоих, но бессмертия не знают.

– Из чего же я их сделаю? – спросил Энки.

– Да хоть из моей плоти, – ответила Намму. – Я отделю ее от себя, насыплю на землю рядом с водой. А лепить людей тебе поможет богиня Нинмах. Она омочит руки в воде, часть моей плоти отщипнет и вылепит творенья. А ты уж распорядись ими как следует.

Битва богов. Оттиск печати. III тыс. до н. э.

Первой согласилась Нинмах.

– Я сделаю то, что ты просишь, – проговорила она. – Но как узнать, хорошо или нет создание и какую судьбу ему назначить?

– А вот судьбу мы сами и определим, – ответил Энки.

Загоревшись великой мыслью, решил хозяин вод устроить богам пир в честь будущего сотворения человека. Много вина было выпито во время торжества. Нинмах и Энки отдохнуть бы от хмельной вечеринки, но они тут же решили приступить к осуществлению задуманного. Ничего хорошего из этой затеи не могло получиться.

Намочила Нинмах руки в воде, отщипнула кусок глины. И задвигались быстрые пальцы, создавая подобия богов. Голова же богини кружилась, а земля ходила ходуном, потому и фигурки выходили совсем не такие, какими задумывались. Вот возникает первое подобие человека. Руки его слабы, ни согнуться, ни взять ничего не могут. Второй вышел подслеповатым, а третий и вовсе с кривыми ногами. Видит Нинмах, что получаются какие-то уродцы, и вознамерилась было уничтожить всю работу. Но Энки уже успел дать сотворенным существам вкусить хлеба.

– Пусть будут такие, как есть! – сказал он. – Да будет первый стражем дворцовым, второй же певцом станет, третий – серебряных дел мастером.

Затем вылепила Нинмах еще одну пару людей, а затем и третью. Со второй попытки Энки удалось слепить человека с двумя руками и двумя ногами. Но были его ноги тонки, как тростинки, живот вздут, спина сгорблена.

Обрадовавшись, что получился человек, Энки обратился к Нинмах:

– Назначь этому человеку судьбу, чтобы он мог добывать себе пропитание.

Нинмах рассмеялась:

– Какая может быть судьба у такого калеки! Видишь, у него дрожат руки и трясется голова.

С этими словами она подошла к человеку и поднесла ему хлеб. Но он вовсе не мог его взять.

– Не живой это человек, – сказала Нинмах. – Нет ему на земле назначения.

– А вот я думаю, что нашел назначение для этих фигурок! – вскипел Энки.

Так между Нинмах и Энки разгорелась ссора. Много они наговорили друг другу обидных слов. Но женщина, даже если она богиня, всегда старается оставить за собой последнее слово. И Нинмах сказала:

– Наверное, не будет тебе, Энки, места на небе и на земле. Уйдешь ты в земные глубины и не увидишь света.

И все же Энки выполнил до конца свою миссию. Но для этого ему пришлось немало потрудиться.

Энки-созидатель

Если отец богов Ан создал жизнь на земле, то Энки, сын богини Намму, ее упорядочил. До него земля была покрыта непроходимыми чащами и болотами – ни пройти по ней, ни проехать. Не было никакого спасения и от змей со скорпионами. Кроме того, стаи свирепых зверей рыскали повсюду, загоняя смертных в мрачные пещеры.

Став за плуг, Энки выкорчевал кустарник, провел по земле первые борозды и засеял их зернами. Для хранения урожая соорудил закрома, наполнил Тигр и Евфрат животворной водой. Берега засадил тростником, воды заполнил рыбой. Затем занялся морем и заботу о нем поручил божественному надзирателю.

Горные пастбища Энки отдал во власть царя гор Сумукана, скот пасти поручил богу-пастуху Думузи. Женщин Энки обучил выводить из шерсти овец нить и сплетать ее в ткань, после чего поручил наблюдать за их трудом богине Утгу. Ублажил Энки и богиню Инанну, наделив ее любовью к битвам и способностью привлекать к себе мужчин.

Заметив, что люди лучше ухаживают за тем, что принадлежит им самим, Энки провел между участками земледельцев межи, наметил границы между городами. А чтобы люди не были похожи на зверей, Энки создал установления и записал их в скрижалях, которые должны были строго почитаться. Шумеры назвали эти установления «ме». Обладание «ме», согласно правильному пониманию, означало пользование всей полнотой власти. Эти священные записи Энки предусмотрительно оставил у себя, дабы люди не возвысились и не возомнили себя богами.

Нинхурсаг

В те времена, когда боги делили между собой первозданную землю, пребывала в пространстве страна Дильмун, окруженная водами бездны. В этой стране не слышался пронзительный крик зловещей птицы – вестницы смерти, не крался свирепый лев, не склевывали птицы рассыпанных на крыше зерен, не знал человек болезней и старости, не звучал плач за городской стеной.

Богиня-мать. II тыс. до н. э.

Вот эту прекрасную землю Энки подарил своей супруге по имени Нинхурсаг.

Возлег в Дильмуне Энки рядом с богиней, и она сказала:

– Вот дал ты мне прекрасную страну, а что мне в этом подарке? Ведь нет воды в каналах, в колодцах же вода горька. Не растут на полях злаки и не пристают к берегам корабли.

Тогда Энки приказал солнечному богу Уту сойти с небес и наполнить каналы пресной водой. Тут же вода в колодцах из горькой превратилась в чистую, свежую и сладкую. Стала страна Дильмун зеленым садом, а безжизненные пески превратились в изумрудные поля и цветущие луга.

Выросли кусты и деревья, а на них запели сладкоголосые птицы. К пристани Дильмуна стали причаливать корабли с драгоценными грузами. Страна Тукриш прислала золото и светлый лазурит, страна Мелухха – драгоценный сердолик, страна Мархаши – горный хрусталь, страна Маган – крепкую медь, страна Элам – тончайшую шерсть, священный город Ур – зерно, масло и наилучшие ткани.

Обрадовалась Нинхурсаг и приняла семя Энки. Каждый день ее беременности был равен месяцу: девять дней – девять месяцев материнства. Вскоре родила матерь страны госпожу-растение Нинсар и на берегах реки взрастила ее. Увидел Энки Нинсар и затаился в болотах, прельстившись ее юной красотой. Выйдя на берег, он познал Нинсар, и та приняла его семя.

Словно по нежнейшему маслу Нинсар родила Нинкур и на берегах реки взрастила ее. Увидел Энки Нинкур и затаился в болотах, прельстившись ее красотой. Выйдя на берег, он познал Нинкур, и приняла она его семя.

В очередной раз родила Нинкур Утту. И она приглянулась Энки. Велел он садовнику принести абрикосы, спелые огурцы и янтарный виноград в гроздьях. Получив дары, Энки пришел к дому Утту и представился хозяйке садовником. Обрадованная Утту с радостью приняла щедрые дары. Опьянел Энки при виде Утту и, бросившись к ней, осыпал поцелуями. Затем возлег, чтобы она приняла его семя.

Но тут появилась Нинхурсаг. Собрала она семя Энки и восемь трав из него взрастила – лесную, медовую, садовую, целебную и множество других.

Узнав о таинственном превращении, стал Энки спрашивать, что за травы выросли. Услышав ответ, начал он срезать одну траву за другой и с удовольствием их поедать, решая судьбу каждой. Увидела Нинхурсаг, что Энки съел все восемь растений, и в ярости воскликнула:

– Глаза мои его больше не увидят! – и покинула Дильмун.

Только после ее ухода ощутил Энки сильную боль во всем теле. А вместе с ним страдал весь мир, страдало и все живущее. Тогда понял Энки, что никто не сможет помочь ему, кроме Нинхурсаг. Послал он за ней всех зверей, но не смогли они ее отыскать. Страдания Энки усиливались, а это означало, что мир мог оказаться в опасности. Но вот лиса, самая ловкая из зверей, сказала Энки:

– Если я верну тебе Нинхурсаг, чем ты меня наградишь?

– Я для тебя посажу дерево, а имя твое прославлю.

Почистила лиса свою шкурку, помчалась к Нинхурсаг. Неведомо как, но все-таки сумела вернуть ее в Дильмун. Посадила Нинхурсаг страдальца на свое лоно и стала спрашивать:

– Где источник твоей болезни, мой возлюбленный супруг?

И каждый раз, когда ей отвечал Энки, помогала супруга появиться на свет волшебному целителю, изгоняющему хворь. Первым родился Абау – отец растений, затем один за другим появились и владыка волос, лечивший больные корни, и богини, лечившие нос, рот, горло, руки, ребро.

Исцелив Энки, сказала Нинхурсаг:

– А теперь определи судьбы порожденным мною детям.

И установил Энки каждому из новорожденных божеств его назначение. С этого времени господином страны Дильмун стал последний из рожденных богов – добрый Эншаг.

Энки и Инанна

Инанна была богиней неба, любви, а также воинским и звездным божеством, символ которого – звезда Венера. Она считалась дочерью бога неба Ану, сестрой богини подземного царства Эрешкигаль и солнечного бога Уту.

В давние времена Инанна обратила свои мысли к тому, чтобы прославить и облагодетельствовать «город черноголовых» Урук. Узнав, что владыка Вселенной Энки хранит у себя «ме» (законы жизни), она решила добыть их и доставить в Урук.

Нарядившись, Инанна отправилась в путь. Увидев ее, Энки позвал служителя Исимуда и приказал:

– Накрой стол, поставь чаши, сосуды с пивом и ячменными лепешками и пригласи девушку.

Сели Энки и гостья за стол. Съела Инанна лепешку и запила ее водой. Энки же выпивал один сосуд пива за другим. Дождавшись, когда господин захмелеет, попросила у него Инанна скрижали «ме».

– Ничего мне для тебя не жаль! – сказал Энки и передал Инанне все сто законов «ме».

Дождавшись, когда Энки заснул, Инанна погрузила свою добычу на небесную ладью и отплыла в милый ее сердцу Урук. Между тем Энки пробудился и, подняв голову, не нашел «ме». Не помня о вчерашних возлияниях, он призвал Исимуда и, к ужасу своему, узнал, что собственноручно отдал «ме» Инанне.

– О Исимуд! – сказал Энки. – Отправляйся с семью морскими демонами (лахама) в погоню и отними у Инанны небесную ладью и то, что в ней лежит.

Догнал Инанну Исимуд и приказал богине оставить небесную ладью. Стала сетовать Инанна на то, что Энки нарушил свое слово, призвала в свидетели богов. Но Исимуд ни за что не хотел ее слушать. Он приказал демонам сбросить богиню с ладьи.

Тогда обиженная Инанна призвала своего служителя Ниншу, чья рука тверда и чьи ноги не ведают усталости. Явившись на призыв госпожи, Ниншу отогнал демонов, семь раз пытавшихся отнять у богини небесную ладью. После этого Инанна продолжила свой победный путь и наконец пристала к Уруку. Весь город с ликованием вышел ей навстречу.

Бог-герой Нинурта

Жил в священном Ниппуре сын Энлиля Нинурта – бог ураганного южного ветра. И владел он оружием по имени Шарур, чей блеск вызывал у противников смертельный ужас. Однажды Шарур обратился к Нинурте:

– Господин, в горах обитает злой дракон – порождение Куру, страны, что не знает возврата. Асаг ему имя. Сразимся с Асагом, одолеем его и добудем славу!

Полетел Нинурта в горы, но, увидев силу Асага, отступил, хотя и не робок был сердцем. Снова Шарур призвал своего господина к мужеству, обещая непременную победу. И вновь полетел Нинурта в горы против Асага. Он двигался в шуме ветра, в грохоте и блеске молний. Дрожала земля, но и Нинурта не отступал. Изловчившись, нанес удар Асагу и сокрушил его.

Кудурру (межевой камень) Мелишипака из Суз. Символы богов шумеро-аккадского пантеона. XII в. до н. э.

Тогда Куру, страна, породившая Асага, решила отомстить победителю. На славный город Нинурты обрушились ядовитые воды смерти, залили они землю, преградив путь всякой жизни. А затем на страну обрушился голод, не щадивший никого. И вновь пришел Нинурта на помощь. Из камней он построил стену, преградившую путь водам смерти, впустил животворные потоки, и полилась вода по каналам. Взрыхлили мотыги землю, упали в нее семена и прикрылись влажной почвой. Ушла печаль из страны, возликовали небесные боги. Явилась к Нинурте богиня-мать Нинмах, восхищенная подвигом героя. К ней Нинурта обратился с такими словами:

– Слава тебе, госпожа, за то, что ты решилась посетить мои земли, не испугавшись битвы. Холм, на котором я стою, отныне станет твоей горой, и ты будешь его повелительницей.

Нисхождение Инанны

В роковой час и не по своей воле пришлось богине Инанне покинуть землю и уйти с великих небес в подземное царство. Оставила она семь храмов в своих городах и унесла от смертных семь своих тайн. Вместе с богиней ушел и Ниншубура – ее посол и визирь, глашатай ее желаний. Сказала ему госпожа:

– Слушай меня, Ниншубура. Как только я скроюсь, ты подними жалобный плач на могильных курганах. В клочья изорви одежду и обойди жилища великих богов. Прежде всего зайди к Энлилю и молви, упав на колени: «О владыка, не дай погибнуть в подземном мире Инанне, дочери твоей. Не разреши серебру твоему, взор ослепляющему, пылью покрыться». Если же владыка ветров тебе не откроет, спеши к мудрому Наине, владыке всех знаний. Не поленись ему повторить, что говорил Энлилю. Если и он ничего не скажет, то иди к Энки, великому владыке земли, и повтори ту же мольбу. Теперь же простимся: пути наши здесь разойдутся.

Подошла Инанна к горе из лазурита. Но нет ей входа – на семь засовов заперты ворота. Кричит богиня:

– Откройте!

И спрашивает привратник:

– Звезда Восхода, зачем явилась в страну Заката?

– Свою сестру мне надо видеть.

– Тогда, Инанна, снимай скорее корону. В подземном мире свои законы.

Сняла богиня корону, и стало меньше одним засовом.

Суров привратник. Ждет от богини новых жертв, чтобы лишить ее магической силы.

Сняла Инанна все облачения и наряды. Обнажила тело, сиявшее женской красотой. Вошла в пещеру, склонилась перед троном своей сестры Эрешкигаль. Рядом на судейских креслах сидят семеро Ануннаков, семеро судей, покорных ее слову.

От смертельного взгляда сестры отошел дух Инанны, а тело ее было брошено на крюк рядом с трупами смертных.

Приговор самозванцу

В это время Ниншубура, визирь Инанны, плачем исходил на небе, в горе и страдании царапал щеки и тело, созывал народ, обходил храмы, умоляя о помощи. Но лишь владыка Энки отозвался на его стенания. Из ногтей, не покрытых краской, он выскреб грязь и сделал из нее некое существо – кургар. Из ногтей же, покрытых краской, он выскреб иную грязь, из которой слепил другое существо – калатур. Водрузил он уродцев на ладони, дал наставления, как вести себя в мире подземном, и отпустил со словами:

– Летите, кургар с калатуром, и без Инанны, дочери любимой, не возвращайтесь!

Помчались кургар с калатуром на крыльях мушиных, славя того, кто из грязи их вынул. В подземные ворота влетели с такой быстротой, что даже недремлющий страж не успел их заметить. Влетев в тронный зал, посланцы увидели корчившуюся от боли Эрешкигаль. Боль эта поразила богиню в тот самый миг, когда богиня любви Инанна ушла из мира земного.

И сказали кургар с калатуром:

– Мы можем помочь тебе, Эрешкигаль.

– О, если можете, изгоните боль из утробы.

– Можем, владычица! – воскликнули оба посланца. – Позволь только приблизиться к телу на крюке.

– Берите, только скорее меня избавьте от мук!

Поднатужившись, кургур с калатуром сорвали тело Инанны. Живой водой омыли, травой живой, которую дал Энки, протерли. И задышала богиня, поднялась, зашагала к воротам, не проронив ни слова.

Но тут подоспели Ануннаки.

– Не торопись, Инанна, – сказали они богине. – Коль хочешь возвратиться в мир, где тебя ждут боги, должна оставить выкуп – душа за душу. Свитой твоей станут демоны смерти, им и назовешь замену.

Вышла Инанна, а за ней – демоны. Первым Инанну встретил благородный Ниншубура. Увидев Инанну живой, он, возрадовавшись, повалился ей в ноги. Но демоны тут как тут.

– Его мы возьмем как выкуп, Инанна, – сказали они богине.

– Нет, – сказала богиня. – Этого не возьмете. Он из подземного плена открыл мне дорогу к жизни.

Борьба крылатого гения с крылатыми быками. Оттиск печати ассирийского времени. I тыс. до н. э.

Демоны отступили:

– Что ж! Назови нам другого.

В славном городе Уре встретил Инанну Шара, почитавшийся богом. Пред ней тоже упал на колени. А демоны за свое:

– Давай нам этого, богиня, тогда мы оставим тебя в покое и ты сможешь вернуться в город.

– Нет! – сказала Инанна. – Этого не возьмете. Песен он много знает. Расчесывая мне кудри, он всегда напевал ласковые песни.

Демоны отступили:

– Что ж, назови нам другого.

После троекратного выбора вступила наконец богиня в город Кулаб, чтобы встретиться со своим супругом Думузи. Но что она видит? Сидит Думузи на троне, облаченный в пышные одежды, а на его голове – царская корона.

Увидев Думузи, присвоившего себе царский трон, разгневалась богиня и без промедления обратила на своего любовника страшный взгляд смерти. Испугался самозванец и сбежал из дворца, укрывшись у своей сестры Гештинанны. Теперь уже его, незадачливого владыку, преследуют демоны, требуя того самого залога. За брата уже была готова сойти в подземный мир сама Гештинанна, но Инанна объявила свой приговор: Гештинанна и Думузи должны поочередно делить свою судьбу в потустороннем царстве.

Иштар и Думузи (Миф Аккада)

Влюбилась однажды прекрасная богиня Иштар в юного красавца Думузи, сына бога Энки. Не могла жить без него ни дня и очень печалилась, когда он куда-то отлучался. Как-то раз отправился Думузи на охоту и не вернулся. От слуг, сопровождавших охотников, богиня узнала, что внезапно налетел страшный вихрь, Думузи упал, как надломленный тростник, и дух его угас.

Великая скорбь овладела богиней – но разве могла она примириться со смертью того, кто был ей дороже жизни! И вспомнила она о стране без возврата, о суровом обиталище мрака и подземного царства, хозяйкой которого была сестра Иштар богиня Эрешкигаль.

Надела влюбленная наряд, украсила кольцами запястья и лодыжки, перстнями – пальцы, уши – серьгами, подвесками – шею, обвила голову золотой тиарой и отправилась скорбной дорогой. Подошла Иштар к воротам, которые открываются только мертвым.

– Откройте! – воззвала богиня, ударяя по засовам. – Откройте, а не то обрушу ваши ворота, сломаю запоры и всех мертвых выпущу наружу.

Привратники услыхали шум и удивились – кто это мог быть? Ведь известно, что тени мертвых бесшумны и беспокойства страже не доставляют.

Крик услышала сама Эрешкигаль. В ярости она воскликнула:

– Кто там ко мне стучится, словно пьяница в дверь таверны? Надо же выпить столько хмельной сикеры!

– Это не пьяница, – почтительно промолвил страж. – Это богиня Иштар, твоя сестрица, она пришла за Думузи.

– Впусти! – приказала хозяйка подземного мира.

С громким скрипом открылись ворота. Предстала богиня Иштар перед стражем во всей своей красоте и скорби. Но привратник не дрогнул, лишь взглядом указал на тиару, которую надлежало снять перед входом в подземелье.

Сняла богиня царский символ, и снова пред ней оказались ворота, теперь уже медные. Богиня вручила второму стражу кольца и серьги. Когда же прошла седьмые ворота, предстала обнаженной среди душ, снующих в кромешном мраке, как летучие мыши. На ощупь пробиралась Иштар, натыкаясь на стены, скользкие от воды и слез, падала и снова поднималась.

С гордо поднятой головой предстала она перед царским троном и сказала хозяйке подземного мира:

– Верни мне, сестра, Думузи. Нет без него мне жизни.

Резко оборвала богиню Эрешкигаль:

– Такого закона нет, чтобы мертвым жизнь возвращать ради чьей-то прихоти. Мало ли осталось юнцов? Пусть они и заменят Думузи.

– Думузи один, – возразила Иштар. – Прекрасному нет замены!

И тут Эрешкигаль обернулась к слуге своему Намтару, владыке болезней, и махнула рукой. И тут же поразили Иштар шестьдесят язв и шесть тысяч болячек.

Затихла земля без Иштар. Овладел землей холод, предвещавший распад жизни и победу могильного мрака. Боги, глядя на землю с небес, не узнали земную обитель. Всполошившись, послали гонца из верхнего мира в мир нижний с приказом:

– Иштар возвратить, а с ней и Думузи!

Как ни кипела яростью Эрешкигаль, как ни кричала, что нет возврата из царства смерти, пришлось ей смириться.

В тот день, когда Иштар вместе с Думузи ступили на землю, весна снова засияла. Птицы запели в ветвях, прославляя любовь и верность, жены вернулись к мужьям на брачные ложа. В храмах Иштар открылись настежь все двери. Ликующий хор голосов провозгласил:

– Думузи воскрес! Вернулся к любви Думузи!

Лугальбанда и птица Анзуд

Во времена правителя Лугальбанды случилась война между Уруком и страной Аратта. Поход на Аратту был трудным, поскольку воинам пришлось преодолевать неприступные горы Хуррум.

Страшны были эти горы даже для тех, кто родился в ущельях на берегах грохочущих рек. Для того же, чья родина – город между двумя равнинными потоками Тигра и Евфрата, они еще страшнее, особенно если у одного из воинов, да еще и предводителя похода, отнялись ноги и он не в силах идти дальше.

Не иначе враждебные духи этих гор, защищающие Аратту, наслали на могучего Лугальбанду болезнь, надеясь, что это остановит поход. Но духи не знали, с кем имеют дело. Поняв, что не может идти, Лугальбанда не стал задерживать войско. Призвав отца Энмеркара, он сказал:

– Оставьте меня, я выздоровею и догоню отряд еще до того, как воины достигнут Аратты.

Энмеркар знал слово сына и потому приказал воинству продолжать путь.

Лугальбанда долго смотрел товарищам вслед, пока они не скрылись за скалой. С невероятным усилием он перевернулся, чтобы встретиться взглядом с солнечным богом Уту, братом богини Инанны. «Должен же Уту увидеть меня, плененного злыми богами этих гор?! – думал Лугальбанда. – Ему наверняка под силу рассеять их невидимое воинство своими лучами-стрелами!»

Но, увы, Уту не заметил больного воина, продолжив свой путь по бескрайнему небу.

Внезапно послышался шум крыльев. Подняв голову, Лугальбанда увидел над собой огромную львиноголовую птицу. Еще у себя в Уруке слышал он о крылатой фурии по имени Анзуд. Рассказывали о ее необычайной дерзости: Анзуд осмелилась похитить знаки власти и таблицы наставлений у самого Энлиля, чтобы стать могущественнее всех богов. По просьбе Энлиля его крылатый сын Нинурта настиг птицу в горах и пустил в нее стрелу, не дающую промаха. Стрела настигла воровку, но, обладая таблицами наставлений, Анзуд отыскала место, где давались советы пораженным стрелой, и ловко избежала божественной мести. Лишь с третьего раза Нинурта поймал Анзуд и отобрал у нее священные реликвии.

Не замечая Лугальбанды, птица летела к высокому дереву. С трудом поев, воин вскоре забылся сном. В туманном видении к нему явился Уту и объяснил, что он все видел и слышал, но не мог отклониться от своего пути, а теперь пришел, чтобы помочь страдальцу. Уту помазал губы Лугальбанды каким-то снадобьем, и тот наутро проснулся совершенно здоровым.

Только теперь Лугальбанда осознал, что за ночь воинство, скорее всего, ушло слишком далеко и ему уже не догнать друзей. Тогда он решил обратиться за помощью к Анзуд. По дороге к высокому дереву Лугальбанде попалась можжевеловая роща. Зная, что можжевельник угоден богам, юноша сорвал несколько веток и спрятал в мешок.

Бог Энки. Оттиск печати аккадского времени

Достигнув гигантского дерева, Лугальбанда дождался, когда Анзуд покинет свое гнездо. Впервые в жизни смельчак испытывал тревогу. Ведь ни один из смертных не бывал во владениях Анзуд, не видел ее гнезда, в котором она вскармливает птенца. Кто знает, как отнесется Анзуд к непрошеному гостю?

По мере того как Лугальбанда поднимался вверх, цепляясь за ветви, писк детеныша становился громче и громче. Лугальбанда достал из мешка несколько кусков жира и заглянул через край гнезда. Птенец, еще слепой, разевал клюв и громко пищал. Вволю накормил Лугальбанда беспомощного детеныша, а кроме того, еще и украсил гнездо душистым можжевельником. В это время послышался шум крыльев, и воин поспешил покинуть гнездо, спрятавшись в ветвях.

Подлетела Анзуд к дереву, но писка птенца не услышала. Позвала малыша, а он не отозвался. Смертельно напуганная, птица-мать опустилась в гнездо и увидела птенца, сытого и довольного. Поняв по можжевеловым ветвям, что в гнезде кто-то побывал, птица воскликнула:

– Явись, кто бы ты ни был, бог или человек, я тебя достойно награжу!

Лугальбанда вышел из своего укрытия и низко поклонился Анзуд.

Настала очередь подарка. Для начала птица предложила юноше богатство в виде россыпей серебра.

– Благодарю тебя, Анзуд, – сказал Лугальбанда. – Но я не достоин этих даров. Я прошу об одном: сделай так, чтобы я был неутомим в беге.

– Пусть будет так! – согласилась птица. – Ты будешь скороходом. Только не открывай тайны моего жилища и не похваляйся моим подарком.

Понеслась в поднебесье Анзуд, промчался по горам Лугальбанда, не уступая в скорости птице. Обнаружив войско по облаку пыли, птица тут же указала к нему дорогу. Увидев сына, Энмеркар обрадовался и заключил его в объятья. Возликовали и храбрецы Урука.

Вскоре на горизонте появился враждебный город с его могучими стенами. Но духи гор снова преградили путь.

Тогда Энмеркар обратился к воинству с такими словами:

– Кто может отнести богине Инанне мое послание?

Замолкли воины, объятые страхом. Кто решится пройти через горы Хуррума? Как предстать перед великой богиней?

Лугальбанда вышел вперед и сказал родителю:

– Я готов доставить послание к Инанне и к утру возвратиться.

– Скажи, мой сын, великой богине, чтимой нами в Уруке, что путь к Аратте закрыли враждебные духи. Спроси, что нам делать, чтобы снять заклятье.

В одно мгновенье скрылся Лугальбанда из виду, словно растворился в воздухе. В поднебесье Анзуд несется. Бежит по земле Лугальбанда, не уступая в скорости птице. Анзуд озирает небо и указывает герою на дом великой Инанны.

И вот Лугальбанда встал перед Инанной.

– Закрыли злые духи путь к враждебной Аратте, – сказал он богине. – Скажи, как нам снять их заклятье.

– Живут в моих водах рыбы, – сказала богиня Инанна. – Одна среди них всех огромнее – богиня вод. И правит она рыбьим народом, как боги – народом человеческим. На том же берегу растут тамариски. Ты отыщи тамариск, выдолби из него чан, затем из тростников сплети сеть, поймай ту рыбу и принеси мне ее в жертву.

Лишь только прозвучали эти слова, Лугальбанда скрылся из виду. Подбежал он к берегу, нашел священный тамариск, срубил его и выдолбил чан. Затем разжег огонь и сплел сеть для ловли рыбьего бога.