Жемчужное ожерелье Лесков Николай
Затем бортпроводники помогли пристегнуться всем детям, командир попросил у диспетчерской разрешение на вылет и, получив положительный ответ, в 20:42 вылетел из Москвы.
Глава 5. Предчувствие
Виталием снова овладели тревожные мысли. Он встал и пошёл за очередной бутылкой пива, но, обнаружив, что в холодильнике пива не осталось, он вышел из дома, спустился по лестнице и направился в сторону бара, находившегося на противоположной стороне улицы. Бар был небольшой, всего около десяти столиков, но являлся излюбленным местом местных русских. Зайдя в бар, можно было одним взглядом увидеть, кто где сидит и какой столик свободен. За самым дальним столом сидел молодой парень, двадцати двух лет от роду, высокий худощавый блондин с кудрявыми волосами. Виталий сразу узнал Диму, своего соседа, который жил этажом ниже. Он сидел, откинувшись на диванчике и при этом опершись о правую руку, которую подставил под голову. Левой рукой он держал стакан, наполненный коньяком. Взгляд его был направлен куда-то вверх, вид у него был тоскливый, по-видимому, он о чём-то грустил. Подойдя ближе, Виталий заметил, что на столе стояла бутылка коньяка, блюдо с несколькими палками шашлыка, салат и хлеб. И только когда Виталий приблизился в упор, Дмитрий словно очнулся, быстро окинул его взглядом, встал и со словами: «Здравствуйте, дядь Виталий!» – протянул ему руку.
– Приветствую! – ответил Виталий и пожал ему руку.
Дмитрий был доброжелательный и в целом неплохой парень, но меланхоличный. Он сразу же предложил Виталию сесть за его стол. Виталий сел.
– Ну? Чего один-одинёшенек сидим? Может, ждём кого? – спросил Виталий.
Дима как-то печально улыбнулся и ответил:
– Нет! Никого я не жду. А один я потому что, наверное, одинокий.
– А что так? Где ж друзья твои?
– Дядь Виталий, вот скажите, в какой день раз в году все друзья приходят к тебе, поздравляют и чего-то там ещё желают?
– Ну-у… В день рождения.
– Вы угощайтесь, кушайте-кушайте! – с этими словами он придвинул ему тарелку с шашлыком и спросил: – Может, вы желаете чего-нибудь выпить? Сегодня я угощаю, ведь сегодня мой день рождения.
Виталий, держа в одной руке хлеб, а в другой шашлык, только собирался было откусить шашлыка, как вдруг, услышав последние слова Димы, он остановился, положил шашлык и хлеб в поставленную перед ним Димой чистую тарелку и удивлённо, глядя ему прямо в глаза, спросил:
– Серьёзно, что ли?
– Да, – как-то печально ответил Дима.
– Ну, поздравляю с днём рождения, – весёлым тоном сказал Виталий и на этот раз протянул Диме руку.
– Благодарю! – пожимая руку, ответил Дима.
– А где подружка твоя? Та, с которой я тебя недавно видел.
– Мы, скажем так, поругались с ней.
– А что так?
– Да, честно говоря, меня немного смущает одно обстоятельство.
– И какое же?
– А то, что она уже была замужем.
– А где её муж?
– Их брак просуществовал всего месяц, а потом они развелись.
– А дети есть?
– Детей нет.
– Так что тебя смущает? Только то, что она была замужем?
– Да, вроде так. Эх-х… не знаю. Что-то я запутался.
– М-да, – пробормотал Виталий и продолжил:
– Слушай, ты читал Достоевского?
– Только «Преступление и наказание».
– Ну, так ты помнишь Раскольникова и Софью Семёновну?
– Да.
– Бери пример с него. Ведь полюбил же Родион Софью. Ведь стали они счастливыми.
– Да, но ведь…
– Что?
– Ведь Родион как-никак убийца, а Софья… Ну вы сами знаете.
– Я тебе так скажу. Да многие твои «благородные и честные» девушки и пальца не стоят Софьи. Вот скажи, кто из них за тобой на каторгу пойдёт?
– Пожалуй, никто. Разве кроме Анны.
– Кто эта Анна?
– Та самая девушка.
– Ну, вот видишь, значит, стало быть, любит тебя, дурень ты этакий…
– Да, я знаю. Она меня любит. Нет, я это чувствую.
– Ну вот и женись на ней, если любишь её, если уверен в ней. Любишь её?
– Да, – сказал воодушевлённый Дима.
– Ну, так вперёд. А то, что Родион был убийцей… Читал ты Виктора Гюго «Последний день приговорённого к смерти»?
– Нет, не читал.
– Прочитай. И ты поймёшь, что не Родион виноват в убийстве, а его судьба. Если бы ты прочитал в какой-нибудь газете, что студент убил топором старуху и её сестрёнку, о чём бы ты подумал в первую очередь?
– Наверное, сам бы захотел убить этого студента топором.
– Вот видишь, все мы люди – судим других людей, не зная их истории. Разве сам Родион не страдал? Разве он не хотел утопиться? Разве он не каялся? Да и если бы его приговорили к смертной казни, разве не страдала бы сестра его Дуня? Разве не страдала бы его мать? А ведь они уж точно ни в чём не виноваты.
Дима немного помолчал и ответил:
– Да, вы правы.
Виталий начал кушать.
– Вы чего-нибудь желаете выпить?
– Пожалуй, можно пива разливного.
Дима позвал официанта и заказал пиво.
– Вы знаете, – продолжал Дима, – наверное, я честолюбец. Меня очень напрягает то обстоятельство, что, возможно, надо мною будут насмехаться.
– Из-за того, что женишься на Анне?
– Да нет. Не только.
– Все, кто будут над тобою насмехаться, осуждать… рано или поздно сгинут. Какое тебе до них дело? Главное, чтобы вы сами были счастливы, а судить будет Бог. Кто-то когда-то сказал: «Кто мы, люди, такие, чтобы не прощать друг другу ошибки, когда даже Всевышний прощает нам наши грехи?»
– Это вы прям в точку сказали.
Принесли пиво и бокалы.
– Ну, давай, за твоё здоровье, – сказал Виталий и выпил несколько глотков. Дима выпил коньяка.
Глава 6. BTC 2937
В 23:30 рейс BTC 2937 на высоте 11 000 м продолжал следовать своему маршруту и входил в воздушное пространство, контролируемое цюрихским диспетчером Петером Нильсеном. Командир Гросс вызвал на связь диспетчера:
– Швейцарский радар, добрый вечер! Говорит рейс BTC 2937, эшелон 360.
– Говорит диспетчер, повторите!
– Швейцарский радар, добрый вечер! Говорит рейс BTC 2937, эшелон 360.
– BTC 2937, добрый вечер! Идентифицировал вас! – ответил диспетчер.
– Подтверждаю! – ответил Гросс.
Слева, навстречу им, на той же высоте летел грузовой самолёт Boeing 757 компании DHL. Они двигались навстречу друг другу прямо в одну точку, но пока об опасном сближении диспетчер не сообщил ни экипажу Ту-154, ни экипажу Boeing 757, на борту которого летели только капитан и второй пилот. Последние летели из Бергамо в Брюссель.
В пассажирской же кабине Ту-154 было тихо. Прежний пыл детей заметно остыл. Светлана сидела с Дианой и читала журнал, Диана же глядела в иллюминатор. Костя и Артур рассказывали друг другу анекдоты и веселились. Вдруг Костя воскликнул:
– О! Я одну загадку вспомнил, спорим, не отгадаешь?
– Давай, спорим, а на что? – ответил Артур.
Костя задумался, думая, на что бы поспорить, и предложил:
– На желание! Если не отгадаешь, то, когда мы прилетим, я загадаю тебе желание, а если отгадаешь, то ты мне. Идёт?
– Давай!
– Слушай! Едет автобус! В автобусе десять пассажиров. Автобус остановился на остановке – один человек вышел и два зашли. Едет-едет дальше.
– Подожди! Один вышел и два зашли? – переспросил Артур, просчитывая пассажиров.
– Да, правильно.
– Ага, давай дальше.
– Итак он едет-едет и останавливается на следующей остановке – три человека зашли и четыре вышли.
– Подожди! – снова сказал Артур и, посчитав людей, добавил: – Давай дальше!
– Автобус едет-едет и на следующей остановке – один человек вышел и никто не зашёл.
– Ага, дальше!
– Едет-едет дальше. На следующей остановке никто не вышел и никто не зашёл. Едет-едет дальше! На следующей остановке – два человека зашли и два вышли.
– Ага! Дальше! – ответил, считая пассажиров, Артур.
– А теперь вопрос!
Артур уже хотел было, не дожидаясь вопроса, назвать количество пассажиров, но Костя всё же успел задать свой вопрос:
– Итак! Сколько было остановок? – спросил Костя и засмеялся.
– Что? Остановок? – изумился Артур. – Эй, так нечестно, я считал пассажиров, а не остановки.
– А надо было считать остановки, – ответил Костя и продолжал смеяться.
Артур подумал-подумал и, будучи не в силах вспомнить точное количество остановок, ответил наугад:
– Пять было остановок.
Ответ был правильным, хотя Артур назвал его наугад, но Костя, то ли из-за того, что сам не утруждал себя считать остановки автобуса, зная заранее, что Артур проиграет, то ли из-за того, что не хотел проигрывать, сказал:
– Нет, неправильно! Остановок было шесть!
– Давай ещё раз тогда? – спросил Артур.
Костя подумал и согласился. Он повторил загадку, но уже с другим количеством пассажиров, которых тщательно считал сам в уме, а Артур теперь уже считал остановки. В конце концов Костя спросил:
– Итак! Сколько осталось пассажиров в автобусе? – и ещё громче, чем прежде, залился смехом.
– Ну, блин! Так нечестно, – возразил Артур и тоже засмеялся.
Другие дети беседовали между собой, обсуждали полёт и веселились. Только Зоя сидела молча. В руке она держала свой блокнот и на последней странице дописывала только что придуманный ею стих. Она любила сочинять стихи. У столь юной девочки была поэтическая душа. Вот что она сочинила:
Я хочу лететь как птица,
Но не получается.
Может, это только снится,
Что мечты сбываются.
Я могу упасть, сорваться
С облака одной ногой,
Но лучше за минуту налетаться,
Чем быть всю жизнь слепой.
Я с месяца упала,
С его острого края,
И долго летала,
И долетела до рая!
Дописав стихотворение, она глядела в иллюминатор и о чём-то думала. В это же время в кабине пилотов громко прозвучала команда «TRAFFIC-TRAFFIC» («СБЛИЖЕНИЕ-СБЛИЖЕНИЕ»). Это сработало оповещение системы TCAS о критически опасном сближении. Такое же оповещение одновременно получил и экипаж Boeing. Система TCAS – это система безопасности, которая создаёт трехмерную карту вокруг самолёта, используя данные о высоте, скорости и направлении. Самолёты, оборудованные такой системой, постоянно передают эту информацию друг другу, и, если самолёты слишком сближаются друг с другом, TCAS предупреждает об этом пилотов. Такое предупреждение и получили пилоты Ту-154 и Boeing. Затем с экипажем Ту-154 наконец связался диспетчер и сообщил:
– BTC 2937, срочно снижайтесь. Займите эшелон 350!
Но почти в ту же секунду в кабине Boeing пилоты услышали команду TCAS: «СНИЖАЙТЕСЬ-СНИЖАЙТЕСЬ», а в кабинете Ту-154 пилоты услышали команду: «ПОДНИМАЙТЕСЬ-ПОДНИМАЙТЕСЬ».
– Что за чёрт? Он велел нам снижаться, а система говорит подниматься! – вскрикнул Григорьев.
– Посмотри быстро инструкцию! – ответил командир.
Григорьев тут же достал полётную инструкцию, быстро нашёл нужную страницу и прочитал: «В случае если экипаж получит две противоположные команды от диспетчера и системы TCAS, то приоритетом обладает команда диспетчера».
Система TCAS непрерывно повторяла команду «СНИЖАЙТЕСЬ» экипажу DHX и «ПОДНИМАЙТЕСЬ» экипажу BTC. Экипаж Boeing почти сразу выполнил команду TCAS. Экипаж же Ту-154 вдруг повторно получил команду от диспетчера:
– BTC 2937, ускорьте движение на эшелон 350! Вижу встречный борт! Он движется с двух часов.
Тогда Гросс начал резкое снижение. Теперь два самолёта, снижаясь, летели прямо в одну и ту же точку со скоростью более чем 1 300 км/ч. Экипаж Ту-154 тщетно пытался разглядеть Boeing справа.
– Где он? ГДЕ ОН? – кричал Григорьев.
В этот момент Гросс посмотрел налево и, к своему ужасу, увидел летевший прямо на них Boeing.
– ВОТ ОН! – закричал Гросс и дёрнул штурвал максимально вверх, от себя. Экипаж Boeing в последние секунды ещё тоже пытался спасти ситуацию, пилоты дёрнули штурвал максимально на себя, но было уже слишком поздно. Вдруг грохот и взрыв раздался в небе. Грузовой Boeing своим килем разрубил Ту-154 напополам, а сам, лишившись киля, безнадёжно вращаясь, устремился вниз.
Так 1 июля 2002 года в небе над Германией произошла ужасная трагедия, унёсшая жизни пятидесяти двух детей и девятнадцати взрослых пассажиров, включая экипажи самолётов. Обломки самолётов упали рядом с городом Юберлинген. Это была одна из самых трагичных авиакатастроф за всю историю авиации.
Часть 2. Год спустя
Глава 1. Мемориал
Утром 1 июля 2003 года недалеко от города Юберлинген у самого мемориала, установленного на месте крушения, сидел Виталий. Мемориал был сделан в виде разорванной жемчужной нити. Семьдесят одна жемчужина символизировала число погибших. В основу же мемориала легло то самое жемчужное ожерелье, которое было на Диане Тутаевой в день крушения. Это ожерелье, как и тело Дианы нашёл сам Виталий во время поисково-спасательных работ.
Виталий сидел, держа в руках единственную семейную фотографию, на которой были запечатлены Светлана, Константин, Диана и сам Виталий. Он пристально глядел на эту фотографию и предавался воспоминаниям. Впоследствии он не помнил, сколько так просидел, но помнил, что день близился к полудню. Вдруг он почувствовал чью-то руку на своём плече. Он обернулся и увидел мужчину средних лет, среднего роста, с короткой стрижкой и с проседью, тёмными глазами и бородой. Виталий сразу узнал Зульфата Ахматова, отца Артура.
– Здравствуйте, Виталий! – сказал, протягивая руку, Зульфат.
– Здравствуй, Зульфат! – привстав и пожимая руку, ответил Виталий.
Затем оба сели, и после недолгого молчания Зульфат спросил:
– Как дела у вас? Как ваша жизнь?
Виталий сделал глубокий вздох и ответил:
– Да разве это теперь жизнь… А дел у меня теперь нет никаких! Всё потеряло какой-либо смысл.
Зульфат промолчал. Он сидел и глядел на мемориал, прекрасно понимая Виталия. Вдруг Виталий спросил:
– А где остальные?
– Скоро будут. Только вот Екатерина и ещё несколько родителей сказали, что не смогут прилететь.
– Екатерина – это женщина, которая тогда упала в обморок?
– Да, – ответил Зульфат и, немного помолчав, продолжил: – Тогда многие падали и теряли сознание, когда увидели разбитые крылья самолёта, разбитый хвост… Все ждали, что откуда-то дети могут прибежать, появиться. Наверное, каждый родитель в какое-то чудо верил, – говорил Зульфат, воспроизводя в памяти хронику первых дней после катастрофы. Затем оба ещё некоторое время сидели молча. Воспоминания всё больше и больше овладевали и Зульфатом. Вдруг Виталий встал и, протягивая руку на прощание, сказал лишь:
– Ладно, Зульфат, пойду я, мне пора!
– Хорошо, Виталий. Всего вам доброго! – ответил Зульфат и пожал ему руку.
– Всего доброго!
Попрощавшись, Виталий направился в сторону города, Зульфат же пошёл читать молитву. Вскоре начали прибывать остальные родители и семьи, но Виталий был уже далеко.
Он направился в сторону гостиницы, где поселился накануне. Юберлинген – это маленький городок на берегу Боденского озера. Здесь вполне можно было обходиться без транспорта. Тёплым, ясным днём на улицах города можно увидеть много туристов, влюблённые парочки, и семьи, гуляющие пешком, и прогулки эти доставляли удовольствие. Виталий глядел на эти счастливые лица и горестно осознавал, как это ему теперь чуждо. В своих мрачных размышлениях он шёл в сторону гостиницы и не заметил, как её прошёл. Он развернулся и, дойдя до гостиницы, вошёл в свой номер. Он сел на стул и продолжал размышлять. В его голове назревал жестокий план. Он словно грезил. Он ясно представлял себе это дело. В его помутневшем рассудке начали чётко вырисовываться картины. Он давно думал об этом, но теперь его мысли, казалось, обрели корни и прочно закреплялись в его голове. Он представлял себе этого человека и каждый раз по-разному. То он был высоким, то низким, то худощавым, то плотным, но главное, что это был он, а какой он из себя, это было неважно. И место событий всегда было разное. То это было перед его домом, то где-то в баре, то прямо на его работе, но это тоже не было важным. Ничего не было важным. Днём или ночью, у него дома или на работе, высокий или низкий, главное, чтобы он стоял перед ним и ничего не мешало. Виталий смотрит ему прямо в глаза, затем медленно достаёт складной нож, раскладывает его, затем быстро размахивается и…
– ЧТО? – вдруг, вздрогнув, воскликнул Виталий.
– Что это со мной? Чёрт возьми, неужели это я? Неужели я на такое способен?… О Боже! – он закрыл лицо руками и продолжал: – Как такое вообще могло прийти мне в голову! С ума, что ли, я сошёл…
Он посмотрел на часы. Время было уже полпятого.
– А ведь я ещё даже не обедал, – подумал он. Затем снова встал и вышел на улицу. Дул приятный освежающий прохладный ветер. Через улицу находилось кафе, и Виталий направился к нему. На заднем дворе этого кафе был летник. Он сел за самый дальний стол и заказал чай, хлеб, пюре с котлетой, суп и салат. Спустя немного времени он уже с аппетитом обедал. Ближе к вечеру посетителей стало гораздо больше. Всех привлекал уютный летник, из которого открывался вид на соседний сад. Свободных столов не осталось. Виталий уже пил пиво. Всё больше разных мыслей мимолётно приходили ему в голову. Но казалось, что он даже на свои собственные мысли перестал обращать внимание. Он налил в бокал пиво, сделал глоток, поставил бокал обратно на стол, но продолжал держать в своих некогда сильных руках. Казалось, застыл в этом положении. В это время через заднюю дверь кафе на летник выходил пожилой мужчина, лет шестидесяти – шестидесяти пяти, невысокий, седой и бледный, как мертвец. Заметив, что свободных столиков нет, а Виталий сидит один, он направился прямо к нему. Подойдя, он пристально оглядывал Виталия, словно не решаясь о чём-то спросить. Виталий тоже оглядел его, когда тот подошёл почти вплотную и немного растерянно сказал по-русски: «Присаживайтесь», затем поправился и произнес то же самое, только на английском, жестом предлагая ему присесть. После этого пожилой мужчина ещё пристальней посмотрел на Виталия.
Глава 2. Юрий
– Вы говорите по-русски? – спросил мужчина.
Виталий немного удивлённо ответил:
– Да, говорю.
– Как будто бы я вас где-то уже видел.
– Вы, наверное, ошиблись, я вас, во всяком случае, не узнаю, – ответил Виталий.
Пожилой мужчина сел и сказал:
– В таком случае, добрый вечер!
– Вечер добрый!
– Как вас зовут?
Голос у него был хриплым, но больным он не казался. Виталий назвал своё имя и протянул руку.
– Меня Юрий! Очень приятно! – пожимая руку, ответил мужчина.
– Откуда вы, Виталий?
– Я из России, – ответил Виталий, не желая продолжать диалог.
– А-а-а! И как там у нашей матушки России дела?
– Да, в общем-то, как и всегда. Не жалуемся. Жить можно. А вы сами-то откуда?
– А-а! Я местный!
Подошёл официант, принял заказ Юрия и ушёл. Собеседники молчали. Виталий хотел было встать и уйти, но, подумав, что это будет неприлично с его стороны, остался сидеть и допивать пиво, да и куда кроме четырёх стен своей гостиницы он мог податься, думал он.
– Что ж, придётся ещё немного посидеть, – решил Виталий, и тут ему вспомнились, вернее даже сказать, вырезались в его памяти слова Мармеладова: «А коли не к кому… Коли идти больше некуда. Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти, ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да пойти!»
– Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти, – повторил он про себя.
Официант принёс заказ, и Юрий принялся за еду.
– Приятного аппетита! – пожелал Виталий.
– Благодарю!
Юрий кушал медленно, словно его кто-то заставлял это делать.
– Как же приятно слышать родную речь! – сказал Юрий.
Виталий лишь улыбнулся.
– Вы женаты? – спросил Юрий.
Виталий замешкался. Он не хотел рассказывать сейчас свою историю. Он вообще ничего не хотел и, словно не услышав вопроса, переспросил:
– Что, простите?
– Вы женаты? – повторил свой вопрос Юрий.
– А-а-а, да! Женат! Двое детей! – небрежно ответил Виталий. Однако Юрий сразу понял, что его собеседник не желал продолжать разговор на эту тему и решил задать другой вопрос:
– А что вы здесь делаете?
– Где?
– В Юберлингене.
Виталий снова немного замешкался, но, быстро сообразив, ответил:
– По работе. Я работаю в строительной фирме, меня отправили в командировку.
– Понятно! – ответил Юрий.
– А вы?
– А что я?
– Вы женаты? – поправился Виталий.
– Был! Моя жена скончалась недавно!
– Примите мои искренние соболезнования! – сказал Виталий.
Юрий что-то пробормотал в ответ, но Виталий не расслышал. «Наверное, он сказал, аминь», – подумал он.
– А дети у вас есть? – спросил Виталий.
– Нет! – последовал короткий ответ.
Наступило молчание. Каждый о чём-то размышлял. Спустя некоторое время Виталий заметил, что Юрий почти закончил кушать.
– Вы желаете чего-нибудь ещё?
– Нет, спасибо! Я вдоволь покушал!
– А выпить чего-нибудь не желаете?
Читать бесплатно другие книги:
