Вася Гиляровский Владимир

– Сегодня выходной, буду целый день дома, пить не дам, – думала Людмила.

Она набрала воды в чайник, поставила на плиту и присела на диван.

Герман вышел из ванной, что-то насвистывая, и отправился сразу в комнату. Пока Людмила наводила растворимый кофе, вошёл Герман и с улыбкой сообщил, что он идёт искать работу. Он был гладко выбрит, даже надел свежую рубашку и костюм.

Она испугалась. – Пойти с ним что ли?

Герман, уловив невидимые нити размышлений жены, поспешил успокоить, заверив, что, как и обещал, пить не будет, и вообще, берётся за ум.

Людмила, махнув рукой, достала из холодильника масло и сыр, поставила на стол, нарезала хлеб, сделала бутерброды и уселась завтракать.

Герман завтракать не стал, спешно покинул квартиру, отправившись навстречу неизвестности.

Он просто бродил по городу, не вполне понимая, что должен предпринять прямо сейчас. На душе было неспокойно. Герман вообще редко выходил из дома, разве что в ближайший ларёк за водкой, или вином.

Заметив киоск, вдруг вспомнил, зачем он здесь, купил газету с объявлениями, нашёл скамейку, уселся, и стал искать что-нибудь подходящее для себя.

Герман читал все объявления подряд, с каждой минутой раздражаясь всё больше. Он не находил для себя ничего интересного. Запросы у Германа были весьма высокие, и какую-нибудь не достойную его работу отметал сразу, как дворник окурки с тротуара. В конце концов, плюнув на это дело, решил ещё прогуляться и подумать.

Но не успел подняться со скамьи, как внезапно рядом появился Вася. Он смотрел на него и нагло улыбался.

– Ну что, голубчик, мы всё-таки идём, или нет?

Он спокойно ждал, пока Герман преодолеет страх. Закинул ногу на ногу, закурил, пуская кольца из дыма. Сегодня на нём были джинсы, кожаная куртка и вязаная шапочка.

– Значит, мне не приснилось, – испуганно думал Герман. – Что ж теперь делать-то? Куда бежать, где скрыться? Найдёт ведь, дьявол. Вот пристал.

– Чего молчишь? – прервал его мысли Вася. – Думаешь куда сбежать пади? Так оставь эту затею, не выйдет. От меня ещё никто не сбегал.

Герман был в отчаянии и уже даже на грани нервного срыва. Он подумал, что лучше бы ему сейчас быть не трезвым, чем сидеть вот так трястись, как осиновый лист на ветру. Трепловский совсем отвык от трезвого рассудка и не помнил уже, каково это. Кое-как собравшись с мыслями, Герман обречённо выдавил из себя, – Идти-то куда?

– Тут недалеко, – сказал Вася, и взял его за руку. В ту же секунду они оказались снова в том месте, в тумане, висящими в воздухе.

Вокруг стояла гробовая тишина, казалось, был слышен даже шорох мыслей.

В этот раз Герман не испытал ничего похожего на тот восторг, как раньше, ему было жутко страшно, он подумал, что вот прямо сейчас его сердце остановится и всё, поминай как звали.

– Ну, что скажешь? – спросил Вася, продолжая нагло улыбаться.

– Страшно, – сказал Герман.

– А что тут страшного?

– Не знаю. Тишина, мёртвая пустота, бессмысленность, – пытался объяснить он.

– Всё правильно, она и есть. Как думаешь, здесь можно найти какой-нибудь смысл?