Смерш-2 Головачев Василий
– Похоже, ты готовился к настоящей войне!
Василий промолчал.
Матвей выбрал два вида сюрикэнов, эмейские иглы, комплект сай и пристроил в кармашке длинный и узкий швейцарский кинжал.
– Какова стратегия?
– Самая простая: идем туда, выключаем всех, кто мешает, и берем Ибрагимова. Учти: стреляет он как Бог – даже на звук и на запах.
– Я с ним уже встречался, и он не произвел на меня особого впечатления.
– Нельзя недооценивать соперника, это аксиома. Пошли.
Владея дзёаи-но дзюцу – искусством беззвучного и бестеневого движения, они пересекли дорогу, углубились во дворы и через пару минут по улице Пасечной вышли к стандартной девятиэтажке с двумя подъездами. Окна горели только в нескольких квартирах, в том числе в квартире подруги Ибрагимова, как отметил Василий, живущей на самом верхнем этаже.
– Я думаю, стерегут его группами по три-четыре человека. Четверо во дворе, двое в подъезде, трое на этаже и столько же на крыше.
– Штатная упаковка. Снимаем «наружку», потом один из нас идет на крышу через второй подъезд, а другой – через первый. Встречаемся у дверей квартиры.
Они бесшумно стукнули кулак в кулак и разошлись: Василий вправо, Матвей влево. Только сейчас Матвей наконец перешел на скоростной рефлекторный режим, резко усиливший обменные процессы и ускоривший реакции. С переходом в состояние турийи он решил не спешить, обстоятельства этого пока не требовали.
Обоих охранников он без труда обнаружил в беседке: они курили, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. В темноте трудно было прицеливаться и метать камни в нервные узлы, поэтому Матвей предпочел подобраться ближе и отключить их ударом обеих рук в горло. Отобрав рацию у одного из упавших, Матвей прислушался к тишине и метнулся к левому подъезду. У правого бесшумно мелькнула тень: Василий справился со своими и вошел внутрь. Через несколько минут Матвей был на крыше.
Вопреки ожиданиям, сторож здесь был один и так умело замаскирован, что Матвей обнаружил его лишь благодаря случайности – по короткому зуммеру рации: устроился парень аж на крыше лифтового бокса. Отрабатывая зарплату, охранник был достаточно бдителен и успел выхватить пистолет, но Матвей оказался проворней. Эмейская игла прошила руку парня, заставив его выронить пистолет, а удар в висок – Матвей выпрыгнул вверх на добрых полтора метра – успокоил его надолго.
Второго сторожа Соболев отыскал на лестнице прямо над люком выхода на крышу. Вряд ли парень успел удивиться, когда сверху на него упало что-то черное и твердое, как бетонный столб.
Василий уже ждал Матвея у двери под номером шестьдесят три. У ног его лежал ничком здоровяк в спортивном костюме. Второй сидел на полу у лифта, уронив голову.
– Живы, – буркнул Василий в ответ на взгляд Матвея. – Третий в лифте. Еще трое внизу. Но времени у нас, боюсь, кот наплакал. Вздумай Хасан проверить охрану по рации, и молчание его тут же насторожит.
– Он может услышать и скрежет в замке, если мы пустим в ход отмычки.
– Тогда остается единственный способ…
Матвей кивнул, все поняв без слов.
Василий отошел к лифту, разогнался и прыгнул вперед ногами в дверь, вбивая ее в прихожую, а Матвей тут же нырнул в проем, группируясь в падении.
Опасения Василия подтвердились: Ибрагимов почуял опасность, хотя и не проверял охрану – и открыл стрельбу практически одновременно с прыжком Матвея; стрелял он из пистолета-пулемета с глушителем.
Спасла их только реакция да пассия Хасана, выбежавшая с криком из спальни в одном пеньюаре. Чтобы не попасть в нее, Ибрагимов вынужден был прекратить огонь, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Матвей проскочил в гостиную, схоронившись за сервантом, а Василий – на кухню.
Было слышно, как сбежавшая на кухню девушка что-то быстро говорит, видимо перехваченная Василием, а Ибрагимов хрипловатым шепотом орет в микрофон рации:
– Олухи, очнитесь! Ко мне, быстро! Марк, Пит, Фил – сюда!
Матвей быстро оглядел гостиную, обставленную по безвкусному стандарту: сервант, комод, книжный шкаф, диван, стол, три кресла, три стула. На одном из стульев висел халат, и Матвей метнул его в проем двери, ведущей в спальню. Короткий – в четыре выстрела – треск автомата возвестил, что Ибрагимов начеку. И стрелял он действительно классно, экономно и точно. Секунды шли, а с ними таяли и шансы на успешное окончание операции. Матвей уже решил было попробовать добраться до спальни под прикрытием кресла, но в это время Василий предпринял отвлекающий маневр.
– Ложись, барс! – крикнул он и метнул из кухни в сторону спальни круглый металлический предмет.
Интуиция сработала прежде, чем Матвей понял, что это не граната, Василий метнул игадама – металлического ежа, используемого в ниндзюцу для остановки преследователей. Но Ибрагимов не разбирался в технике ниндзя и бросился в одних плавках в глубь спальни, под кровать, прикрыв голову руками. Матвей успел проскочить гостиную и прыгнул в спальню в тот момент, когда лжеграната воткнулась в стену и застряла.
Ибрагимов среагировал на звук, сначала всадив очередь в металлический шар с иглами, а потом, не оглядываясь, выпустил очередь в проем двери. Задержись Матвей с броском хотя бы на долю секунды, его не спасло бы даже искусство ядомэ-дзюцу[66], доведенное множеством тренировок до совершенства.
Третью очередь Ибрагимов дать не успел: Матвей пяткой вбил его руку с автоматом в щель под тумбочку трельяжа, а второй чуть не сломал шею.
Бой закончился.
В спальне появился готовый к прыжку Василий, кивнул, расслабляясь:
– Порядок, ганфайтер.
Матвей хлопнул ладонью по подставленной ладони, вынул из руки потерявшего сознание майора автомат, снял с кровати еще один пистолет-пулемет.
– Неплохой арсенал он носит с собой. Черта с два мы взяли бы его живым, если бы не твоя «граната».
– Я был уверен, что он среагирует как надо. Смотри-ка, что у него тут есть! – Василий высыпал из черной сумки на кровать груду оружия.
Матвей потрогал пальцем гранатомет, подержал в руке автомат «АКС-93», выудил из кучи знаменитый «гном», потом «волк-2», бросил обратно.
– Хотел бы я знать, зачем ему столько оружия. Может быть, это просто болезнь? Зачем ему, например, таскать с собой гранатомет, да еще такой мощный, как этот?
– Плюс вот это. – Василий вытащил из горки оружия пистолет, похожий на «волк». – Знаешь, что это такое?
– Знаю, – медленно проговорил Матвей. – Суггестор «удав».
– «Глушак», – кивнул Василий мрачно. – Ты этим занимался? Я имею в виду утечку оружия.
Матвей предостерегающе поднял руку: Ибрагимов зашевелился, открыл глаза, сморщился, глядя в стену. Затем глаза его прояснились, он подхватился с пола и бросился к оружию на кровати, но наткнулся на ребро ладони Василия и осел у стены, не сводя горящих глаз со своих врагов.
– Времени у нас мало, а терять нам нечего, – тихо сказал Василий, разглядывая начальника службы безопасности Купола. – Ты меня знаешь, Хасан. Честно говоря, тебе и так здорово везет, раз ты еще жив.
– Что вам нужно?
– Подступы к Ельшину, – безмятежно сказал Матвей.
Ибрагимов с недоумением глянул на него, потом на его напарника, глаза его расширились, и он захохотал. Гости молча ждали, пока он успокоится. Затем Василий взял с кровати «глушак», повертел в руках, ровным голосом проговорил:
– Сам расскажешь или помочь?
Майор как зачарованный уставился на тускло блеснувший ствол пистолета-суггестора.
– Ну? – кинул Матвей, выглянув в коридор; из кухни доносились приглушенные всхлипывания девушки, хозяйки квартиры.
Ибрагимов вздрогнул, отвел глаза.
– Вы с ума сошли? Вам и шагу ступить не дадут…
– А это уже наша проблема, киллер. Итак? – Василий поднял суггестор, направил ствол в лицо побледневшего Хасана.
Ибрагимов сглотнул, не сводя взгляда с черного зрачка, в глазах его зрело какое-то решение, и Матвей понял, что полагаться на слова профессионального негодяя нельзя. Понял это и Василий. Нажал на курок, и… ничего не произошло! Ибрагимов не вскрикнул, не упал, продолжал смотреть на пистолет, но Матвей вдруг понял, что застывший взгляд майора перестал излучать ненависть.
– Кажется, сработала… – прошептал он.
Василий оглянулся на него, коротко рассмеялся:
– Если бы я знал, что делать дальше.
– Он лишен воли – и только. Теперь можно его программировать… но я тоже не знаю, как это делается.
– Может быть, просто приказать, и все?
– Попытка не пытка. – Матвей пожал плечами, с сомнением глянул на полуголого человека на полу. – А он не притворяется?
Василий провел перед глазами Хасана рукой, но тот не среагировал.
– Похоже, что нет. Да и что нам остается? Но прежде пусть расскажет о секретах дачи, кто и как ее стережет, где они прячут твою Кристину… в общем, все.
При словах «где они прячут Кристину» Василий искоса глянул на Матвея, улыбнулся, но продолжать эту тему не стал.
Ибрагимов рассказывал десять минут, пока не заговорила рация: очнулся один из командиров группы охраны. Ганфайтеры заставили Хасана выматерить ничего не соображавшего телохранителя, и это дало им еще десять минут. После чего они приказали Ибрагимову забыть о встрече и собрались было уходить, как вдруг Матвею пришла в голову идея.
– Слушай, волкодав, а что, если внушить ему в определенное время поднять шум на даче? Мы будем там не раньше завтрашнего вечера, вот и пусть начнет бузу, «учебную стрельбу» по всему, что движется.
– Ты гений!
– Я знаю, – скромно согласился Матвей.
– Но тогда пусть поднимет не просто бузу или стрельбу, а прицельную: пусть начнет расстреливать телекамеры, лазеры, электростолбы и аппаратуру магнитного сканирования, это поможет нам отступить.
– Ты гений!
– Я знаю, – скромно согласился Василий.
Через минуту, продиктовав осоловелому майору новый приказ – «начать шум» на даче Ельшина, а также забыть все, что произошло на квартире у любовницы, оба ганфайтера успокоили плачущую хозяйку и ушли из дома тем путем, которым шел Матвей, – через крышу и второй подъезд, еще раз избив очнувшуюся охрану.
– Надо переварить все, что он рассказал, и разработать план, – сказал Василий в кабине своего «Опеля». – Куда поедем?
– У меня крыши нет, – отозвался Матвей. – Я гол как сокол.
– Тогда поехали ко мне.
– А если там засада?
Василий улыбнулся уголком рта:
– У меня есть еще одна квартира, о которой не знает даже генерал Ельшин. Ты звонил туда. Ну?
– Поехали, – махнул рукой Матвей, чувствуя, как ноют мышцы и усталость разливается по телу. – Хочу пить, есть и спать. А с чего это ты вдруг загорелся посетить дачу Ельшина?
Лицо Василия осталось спокойным, но в голосе прозвучали угрожающие нотки:
– Может быть, ты будешь смеяться. Я не ханжа и многое позволял себе в этой жизни, но могу ответить лишь словами Верещагина из «Белого солнца пустыни»: за державу обидно! И еще мне очень хочется доказать господину Ельшину, что есть закон и для беспредела.
Дальнейший путь они проделали молча.
Квартира, о которой говорил Василий, оказалась дачей в Абрамцеве, расположенной на берегу небольшой речки. С виду дача походила на развалюху времен Великой Отечественной войны, готовую вот-вот рухнуть, но внутри оказалась вполне современной городской постройкой с отдельными ванной и туалетом, с кухней и двумя комнатами, одна из которых служила хозяину рабочим кабинетом, с компьютером класса «Тошиба».
– Не боишься оставлять? – кивнул на компьютер Матвей. – Ворам ничего не стоит взломать хату и выволочь все оборудование.
– Ошибаешься, – флегматично отозвался Василий. – Во-первых, никто на такую хату не позарится, сам видел, как она выглядит внешне. Во-вторых, открыть дверь можно разве что гранатой, да и то не уверен, а окна полны ловушек. Впрочем, их и внутри хватает. Иди мойся, я за тобой.
В три часа ночи они сели пить чай, после чего приступили к разработке плана проникновения на дачу Ельшина. Информация, полученная от Ибрагимова, требовала проверки, но времени на это уже не было. Исходили из того, что она достоверна.
Как оказалось, Ельшин спланировал операцию по продаже похищенной партии оружия и пригласил покупателей из-за рубежа на следующий день. В двенадцать часов должна была состояться демонстрация оружия, в три планировался обед, в шесть вечера – обсуждение предложений и составление сделок.
– Мы должны пройти туда не позднее двенадцати часов, – сказал Матвей, глядя на схему операции, которую оба называли «полем возможных событий».
– Пожалуй. И пойдем мы вот этим путем. – Василий провел штриховую линию от кружка с буквами «СМ» до кружка с буквой «Д».
Он имел в виду специальную линию метро, ведущую к даче Ельшина от станции «Лубянка», о которой не знало даже высшее руководство страны.
Матвей хотел выразить согласие и в этот момент почувствовал знакомый «взгляд»: кто-то смотрел на него со всех сторон, даже изнутри! Длилось это состояние всего миг, но у Матвея тоскливо сжалось сердце. Он уже догадывался, что ощущение «взгляда со всех сторон» означает локацию его неизвестными темными силами, точнее, «монархом тьмы».
– Ты что? – заметил его реакцию Василий. – Не нервничай, тут мы в безопасности.
Матвей хотел рассказать ему обо всем, что знал сам со слов Горшина, но передумал.
Дальнейшее обсуждение плана длилось полчаса: оба были профессионалами и понимали друг друга без слов.
– Спать будем? – зевнул Матвей, прикрыв рот ладонью.
Ответить Василий не успел: сработала сигнализация, предупредившая их о появлении на территории дачи посторонних.
– Карамба! – изумленно воскликнул Василий, подскакивая к компьютеру, на дисплее которого высветилась зелеными линиями схема дачи, а красным цветом – векторы проникновения на территорию неизвестных лазутчиков.
Матвей вспомнил недавнее переживание «темного взгляда» и пожалел, что не предупредил хозяина. Кожу взъерошил озноб жути. Их действительно вычислили, и сделал это горшинский «монарх», каким-то образом чуявший Матвея, где бы тот ни находился.
– Их слишком много, чтобы принимать открытый бой. У тебя предусмотрен путь отступления?
– Мог бы не спрашивать. – Василий стремительно прошел в одну из спален, вскрыл в стене незаметную дверцу, вытащил одну за другой две сумки. – Одна тебе, одна мне. Здесь все, что может пригодиться на даче босса. Держись в кильватере. Но, черт возьми, хотел бы я знать, кто меня раскрыл!
Они вернулись в прихожую, глянув по пути на дисплей: дачу окружало по крайней мере отделение в двадцать с лишним человек. Василий что-то сделал, и унитаз в туалете отъехал в сторону, открыв полуметровый лаз. Один за другим они спустились по лесенке вниз, на глубину в три с лишним метра, согнувшись в три погибели, потопали по узкому ходу в полной темноте.
Ход был прорыт в супесчаном грунте и укреплен деревянными плахами, но за шиворот то и дело падали комья земли и сыпался песок, поэтому, когда Василий остановился, Матвей выдохнул ему на ухо:
– Не мог залить бетоном, лентяй?
Василий фыркнул, ответил шепотом:
– Я не знал, что когда-нибудь поведу здесь сноба. Мы вышли к берегу реки, за проволоку, но если за нами пришли профи, то пост будет и здесь. Когда рвану, не отставай, заплутаешь.
Матвей глубоко вздохнул, напрягся так, что застонали жилы и мышцы, и тихая «молния» ментального разряда пронзила его насквозь.
Время остановилось… или почти остановилось. Область чувствования расширилась многократно, охватила все диапазоны электромагнитного спектра, а также поля биоизлучений и пси-поле, несущее основную смысловую информацию. Матвей увидел Василия – полупрозрачную, будто отлитую из цветного стекла фигуру, увидел пещеру, дверь на запоре, – сместил диапазон. Сфера зрения-ощущения охватила подземный мир, берег реки, близстоящие дома поселка, лес, церковь, опоры линии электропередачи. Красными угольками затлели на этом зелено-коричнево-фиолетовом фоне ауры людей. Трое из них находились совсем рядом, на берегу реки, вооруженные автоматами (Матвей чуял угрозу металла), еще трое шли вдоль проволочной изгороди, отделяющей частные дачи от реки.
– Обложили по полному профилю, – пробормотал Матвей, отодвинул Василия. – Пойду первым, я их вижу. К машине нам не пройти, там их человек восемь.
– Метрах в ста отсюда гаражи, в крайнем стоят мои велосипеды и мотоцикл.
– Вижу. Пошли.
Они закинули сумки с лямками за спины, чтобы не мешали. Дверь, по сути – люк, открылась бесшумно. Матвей выскочил из-под земли, в стене речного обрыва, как чертик из коробки, застав троих вооруженных людей врасплох. Первого он сбил круговым учи-ваза, точнее, сото-шуто-учи, в терминологии русбоя – «шееломом», второго – ударом ребра ладони изнутри наружу, как бы возвращая руку, а третьего – ударом агэ-эмпи-учи, то есть локтем снизу вверх, в подбородок. Все трое послушно легли на песчаный берег речушки… чтобы тут же вскочить, словно удары, ломавшие кости, были для них просто оплеухами. Матвей предпринял еще одну атаку, но с тем же результатом: противник держал удары, как индийские мастера мукки-бази, хотя Матвей был точен и поражал их в нервные узлы. Такие удары обычно приводили к шоку и потере сознания, однако бойцы падали и тут же вставали, как заговоренные, и наступил момент, когда один из них успел дать очередь из автомата. Бой длился всего четверть минуты. Но Матвею показалось, что долго, потому что жил он сейчас гораздо быстрее.
– Это зомби! – крикнул откуда-то сверху Василий. – Бей в голову, иначе задавят!
Свой совет он подкрепил броском сюрикэна, и один из противников Матвея без звука нырнул лицом в песок. Матвей успел удивиться – как это Василий видит в темноте?! – сообразить, что тот надел инфраптон – прибор ночного видения, уйти от второй очереди, прицельной и почти точной – боевики тройки тоже были экипированы инфраочками, – и, автоматически отбив выпад одного из них, в полную силу ответить тычком хитю, травмирующим дыхательное горло и сонную артерию. Оставшегося соперника – зомби, запрограммированного терпеть любую боль и идти вперед даже с пронзенным сердцем, Матвей добил, воткнув ему в темя десятисантиметровый итакэн – сюрикэн в форме пера. Остановился, прислушиваясь.
По берегу приближалась еще одна группа зомби численностью в пять человек, а на речном обрыве Василий вел бой с тремя боевиками, бежавшими к ним со стороны дачи. Треск очередей напомнил бой октябрьских переворотов всех времен: казалось, в атаку идет целая рота автоматчиков.
Матвей выпрыгнул наверх, снова подчиняясь ускоренному ритму жизни, метнул в набегавшего зомби сай, попал точно в лоб, сбил с ног второго и с выплеском энергии вогнал ему в висок «кулак демона», сломавший височную кость. Василий достал третьего автоматчика, махнул рукой вправо – туда, мол, перескочил изгородь и понесся огородами. Матвей легко обогнал его, первым оказался возле гаража.
Спустя пару минут они мчались на мотоцикле («Харли-Дэвидсон-99») по берегу, потом между боксами лодочной станции, вдоль забора, по поселку и наконец вырвались на Кольцевую автодорогу. Вел мотоцикл Василий.
– Куда теперь? – крикнул Матвей в спину товарища.
– А хрен его… – откликнулся тот. – Если уж они узнали об этом моем схроне, то даже не знаю, где нам укрыться хотя бы до утра.
Нигде, хотел сказать Матвей, но передумал. Рассказывать о «монархе тьмы» он тоже не стал, обстановка неподходящая, зато вспомнил, что недалеко расположен дом Горшина. Стоило попытаться спрятаться там. Если «монарх» вычислит и это прибежище, они ничего не потеряют, а главное, не подвергнут опасности близких людей, друзей и знакомых.
– Сворачивай на Энтузиастов, – прокричал он на ухо Василию. – В Измайловском лесопарке живет один мой приятель, едем к нему.
Василий молча добавил газу, и мотоцикл превратился в ревущую черную, без огней – фар они не включали – торпеду.
КОРРЕКЦИЯ
Уже рассвело, и жилище Горшина предстало в ином свете, чем ночью.
Матвей и Василий сидели в глубоких креслах в гостиной Тараса и пили кофе. Они уже успели принять душ, обследовать квартиру и теперь отдыхали, поглядывая друг на друга и на интерьер. Матвею все время казалось, что сидят они на камнях над пропастью, что со всех сторон их окружает космос, а сверху – или снизу, не разберешь – на них смотрит безглазое равнодушное Нечто…
Однако остальные чувства не подтверждали внутреннего впечатления, и Матвей в конце концов сумел отстраниться от ложной памяти, рождающей галлюцинации.
Атмосфера дома Горшина действовала и на Василия, но он держался достойно и не задал ни одного вопроса, считая, что в свое время получит все объяснения.
Удивительные вещи начали происходить после их бегства, еще когда они только подъехали к дому на мотоцикле. Горизонт на востоке уже побледнел, но было еще недостаточно светло, чтобы ориентироваться свободно. Однако стоило беглецам приблизиться к воротам дома Тараса, полускрытым кустами сирени, как одна из створок вдруг на мгновение вспыхнула желтым светом и в ней сформировался прямоугольный проем, как бы приглашая войти.
Приятели переглянулись, Матвей первым шагнул в проем, жестом приказав Василию остаться. Но опасностью во дворе темного, без единого проблеска света в окнах дома не пахло, и Матвей вернулся, чтобы помочь товарищу закатить мотоцикл.
Вторым чудом был прожектор, осветивший их у порога дома, прожектор странный, вспыхнувший пронзительным фиолетово-синим светом. Дверь после этой вспышки отворилась автоматически, так же автоматически вспыхивал свет в коридоре, в прихожей, на кухне и в комнатах – когда они входили туда. Однако хозяина дома не было, глубокая тишина подчеркивала таинственность его жилища и порождала глухую тревогу, слегка рассеявшуюся только после душа и завтрака. Оба чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и по разным причинам.
– Кто он? – Это были первые слова, которые произнес Василий после прибытия в дом, имея в виду хозяина.
– Человек Внутреннего Круга, – сказал Матвей, забавляясь выражением лица Василия.
Бывший ганфайтер вытянул губы трубкой, задумчиво уставился на собственные ноги. Матвей улыбнулся, но с объяснениями не спешил.
– Вероятно, это что-то связанное с закрытой сектой. – Василий поднял взгляд: – Ты тоже человек этого… Круга?
Матвей покачал головой:
– Не сподобился.
– Но я видел, как ты дрался, барс. Если ты не человек какого-то скрытого Круга, то… просто не человек!
Матвей встретил взгляд Василия, в котором сомнения боролись с трезвой оценкой действительности.
– Ну и?.. Ты ждешь, что я занервничаю? Или проявлю свою ужасную нечеловеческую сущность?
Василий пожал плечами:
– Во-первых, мы живем в реальном мире, где нет ни вурдалаков, ни вампиров. Кстати, ни на того, ни на другого ты не похож.
– Льстишь.
– Во-вторых, я хорошо чувствую людей, тебя в том числе. Ты опасен, ганфайтер, нет слов, но опасен подонкам, а не вообще всем людям, так что…
– Благодарю. Наверное, ты прав, хотя добрым меня назвать нельзя, уж так я воспитан. Скорее справедливым. Как сказал мой приятель, у которого мы сейчас находимся, я паранорм, то есть «человек другого плана» бытия, куколка, так сказать, хотя и рожден от земной женщины. Время у нас еще есть, а желание слушать?
Василий кивнул.
Матвей допил кофе и принялся за рассказ, начав со своих странных снов. Через полчаса Василий знал историю ганфайтера Матвея Соболева, закончившуюся их знакомством.
Некоторое время оба молчали. Василий допил вторую чашку кофе, сходил на кухню, помыл чашки, снова сел рядом. Наконец Матвей насладился замешательством собеседника, хмыкнул.
– Ну и как?
– Нормально, – ответил Василий хладнокровно. – Или ты ждешь, что я закомплексую и начну вызывать «Скорую»?
Матвей засмеялся:
– Один – один. Можно подумать, ты каждый день встречаешься с паранормальными людьми.
– С паранормальными нет, а с ненормальными да. Тебе вообще-то обязательно надо идти к генералу Ельшину в гости?
Матвей понял подтекст вопроса, но ответил не сразу. Думал о своих контактах с людьми, участвовавшими в его становлении как профессионала и специалиста, вспоминал Ивакина, Дикого, Марию Денисовну, Илью Муромца, Стаса. Вспоминал Кристину. И понимал, что даже их судьба – не главное в его решении наведаться к Ельшину и «объяснить» ему суть закона о беспределе.
Видимо, его переживания как-то отразились на лице или в глазах, потому что Василий кивнул, поднял ладонь:
– Хорошо, уговорил. Хотя если бы не твое «надо», я плюнул бы на эту кодлу. Все равно всех гадов не передавишь.
– Я не просил тебя идти со мной.
– Ты меня не понял. Двоих мало для штурма цитадели Ельшина, о которой поведал наш друг Хасан. Если только он не присочинил чего-нибудь. Кстати, меня очень заинтересовало секретное помещение генерала в подвале. Что он там прячет? Впрочем, выясним по ходу дела. И еще: кто такой все-таки «монарх тьмы»?
– Если бы я это знал, – ответил Матвей, ощутив внезапное дуновение ледяного ветра. Кто-то глянул на него в упор – Матвей даже обернулся: стена! – глумливо подмигнул и исчез, но уже было ясно, что их снова запеленговали.
– Что? – Василий внимательно посмотрел на застывшего напарника.
– Пора уходить… – Матвей не договорил, кто-то вошел в дом.
Дверь открылась, пропуская не человека – тень, призрака, материализовавшегося посреди гостиной. Горшин глянул на гостей, готовых к бою и застывших в характерных позах, блеснул белизной зубов:
– Привет, бойцы. Моя автоматика сообщила мне, что в доме появились «крутые» гости, и я поспешил сообщить, что здесь небезопасно. Собирайтесь, уходим.
Сборы длились несколько минут. Горшин предложил гостям переодеться в пятнистые десантные костюмы, легкие, прочные и удобные, сменил одежду сам, и они поспешили из дома. Но хозяин вывел их не на улицу, а во двор, где задержался на минуту, чтобы вывести из сарая сказочной красоты спортивный «Понтиак».
– Берите, это ваш.
Ганфайтеры переглянулись.
– Боюсь, мы не сможем вернуть его на конюшню, – пробормотал Матвей.
– Не важно, садитесь. Выезжайте задами и ждите вон у того леска. – Горшин показал рукой. – Я тут оставлю кое-какие сюрпризы и догоню.
– Что-то мне не нравится подобная щедрость, – понизил голос Василий, встрепенулся: – Можно, я за руль сяду? Ни разу такой машины не водил.
«Понтиак» был красив не только снаружи, но и внутри, и некоторое время ушло на разглядывание внутреннего дизайна кабины. Наконец Василий сказал: «Да-а!» – и включил зажигание; в кабине мотор был практически не слышен. Но отъехать со двора они не успели: со стороны дома вдруг послышались крики и стрельба.
– Карамба! – мрачно сказал Василий. – Этого нам только не хватало.
Матвей давно ждал чего-то в этом роде, поэтому остался спокоен.
– Езжай.
– Но там этот твой приятель… человек Круга…
– Поехали, ты еще не знаешь, на что он способен. Сказал, догонит, значит, догонит.
Василий погнал «Понтиак» по еле заметной, заросшей травой дороге к воротам, распахнувшимся перед ними, и дальше вниз, к балке, пока не выехал к лесополосе. Остановил машину, оглянулся.
– Может быть, все-таки вернемся, поможем? Если это снова зомби, даже твоему гипермену придется туго.
Матвей не отвечая смотрел назад, на дом Горшина, там вокруг метались какие-то фигурки, мелькали огни, дымы, шла стрельба. Серебристый, отсвечивающий рыбьим перламутром «Шевроле» Тараса вынырнул откуда-то слева, притерся рядом.
– Что остановились? – Горшин тоже глянул на свой дом.
– С кем они воюют? И кто?
– Зомби. С такими же зомби, но с призраками, идеальными видеокопиями.
Над одним из строений поместья вдруг рассыпалось веером зеленое сияние, строение – нечто вроде гаража – превратилось в мыльный пузырь и лопнуло с режущим слух свистом.
– Эт-то еще что… – Матвей остановился, ощутив на затылке тяжелый угрожающий взгляд, схватил автомат с заднего сиденья.
Еще с одним строением – сараем для скота – произошло то же самое. Следом превратились в шары-взрывы и остальные сарайчики, постройки и погреба, лишь дом оставался самим собой, только налился оранжевым светом, будто раскалился докрасна.
– Езжайте, я догоню, – странным голосом произнес Горшин.
Матвей глянул на него и не смог отвести взгляд: глаза у Тараса светились, но светились многоцветно! Радужки глаз были поделены на четыре сектора, имеющих каждый свой цвет – желтый, зеленый, голубой и красный. И плавилась в этих глазах такая ненависть и угроза, что у Матвея волосы стали дыбом. В следующее мгновение Горшин рванул свою машину вниз, в балку, и исчез. Матвей очнулся, ткнул Василия в плечо, и тот погнал «Понтиак» вдоль лесополосы к шоссе. Спустя несколько секунд их догнал странный вопль, полный тоски и силы и других не определимых человеческим языком чувств, в котором смешались орлиный клекот, рыдание, вой пурги и трубный зов слона. Вопль был так необычен и жуток, что даже у привычных к неожиданностям контрразведчиков вызвал приступ страха и желание заткнуть уши. Запомнили они его на всю жизнь.
– Ни фига себе! – пробормотал Василий спустя несколько минут, когда за лесом уже не стало видно ни дома Тараса, ни поселка. – Что это было?
– Конкере, – ответил притихший Матвей. – «Монарх тьмы». Вернее, его проявление.
Дальше они ехали молча.
Горшин догнал их через полчаса, посигналил и, когда «Понтиак» остановился, пересел к ним в машину. Он был угрюм, но спокоен.
– Поехали, довезете меня до Буденного, а там наши пути разойдутся.
– А «Шевроле»?
– Он мне больше не понадобится. К тому же боюсь, что на нем осталась печать зла.
– Ты… видел его?
– Кого?
– «Монарха»?
Горшин неожиданно засмеялся:
– «Монарха» на Земле нет, парень. Он живет в иной реальности и в иных временах. Здесь же иногда появляется его тень, пси-двойник, принимающий, кстати, любую форму. А я, кажется, определил наконец координаты точки выхода. Благодаря вам, кстати. И теперь у меня появляется шанс объявить ему хиссацу.[67]
Приятели обменялись взглядами.
– Не понимаю, – буркнул Василий, трогая машину с места. «Понтиак» вписался в поток машин на шоссе Энтузиастов, едущих к столице.
Горшин не обратил на его реплику внимания.
– Зачем ты возвращался? – тихо спросил Матвей.
– Чтобы передать ему привет, – улыбнулся Тарас. – Надеюсь, он остался доволен.
– Дом уцелел?
– А что с ним сделается? В нашей реальности он существовал частично, я просто вернул его в скрытую реальность.