Армагеддон. Книга 1 Перумов Ник

Глава 5

Будильник безжалостно задребезжал без двадцати семь. Антикварный будильник – дорогая механическая игрушка. «Чистая механика! Никакой электроники, никакой магии!» – нахваливал продавец.

Именно поэтому она и купила эту экстравагантную штуковину. Как часы такая рухлядь практически бесполезна. Механизм убегал за сутки на час вперёд, заставляя хозяйку проделывать в уме сложные математические вычисления каждый раз, когда было нужно заводить будильник.

В ответ на дребезжание ржавеющего звонка послышался сонный голос:

– Да, да, да… ещё немного… чуть-чуть… сейчас встану…

Одеяло было немедленно натянуто поверх копны золотых волос, разбросанных по подушке. Рядом с женщиной на широкой кровати никого не было. Уже давно. Много лет.

Вновь задребезжал будильник. Не зазвонил, а именно задребезжал, издавая звуки, способные (если верить всё той же рекламе) «пробудить мертвых и поднять их из могил, словно зовом труб Страшного суда».

У владелицы будильника Тани Лоусон была возможность убедиться, что рекламные агенты и проспекты иногда говорят правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. В случае с будильником именно так и получилось.

– Чёрт побери! Подъём, тётка! – убеждала себя не желающая просыпаться женщина. – Вставай, вставай… А какой всё-таки был сон… вот бы досмотреть. Да и вставать вовсе не так обяза…

Словно почувствовав опасность бунта, будильник заскрежетал в третий раз. Таня смирилась и с мыслью: «Долг зовёт» – отбросила одеяло. Ей предстояло спасать планеты и цивилизации, расследовать преступления межпланетной мафии, а также предстать перед глазами зловредного начальства. Начальства, зловредного уже одним тем, что оно не скрывало своих чувств в отношении опаздывающих на службу офицеров полиции Объединённых Планет.

Таня протянула руку и нащупала на столике пульт дистанционного управления некоторыми электронными устройствами её квартиры. Одна из кнопок пульта была отмечена полоской бумаги с надписью: «Утро». Буквы были написаны от руки, а бумажка прикреплена к пульту прозрачной клейкой лентой. В комнате послышалось лёгкое жужжание, и ставни на окнах распахнулись. Серый предрассветный свет вполз в комнату, смешиваясь со светом, который отбрасывали лампы.

Да-да, это были настоящие старинные лампы, и их жёлтый тёплый свет давали раскалённые металлические нити, находящиеся под напряжением в вакуумных колбах. А энергией эти лампы питало старое доброе электричество. Всё как в глубокой древности, если не считать того, что в подвале дома тихо-мирно работал силовой генератор, чью энергию специальные преобразователи превращали в электричество. И генератор, и преобразователи были до отказа напичканы всякими сверхъестественными штучками, но в самой квартире их не было. Таня любила эти старомодные лампы – и всё тут. Она ни разу не пожалела о потраченных на них деньгах, причём весьма и весьма немалых.

Ещё Таня предпочитала с утра поплотнее позавтракать, и с нажатием первой кнопки на пульте электронная кухня приступила к работе. Кофе был насыпан в кофеварку, кофеварка включена в сеть; бекон лег на разогретую сковородку, яйца взбиты и вылиты сверху; в тостере подрумянивались кусочки хлеба. И здесь, на кухне, все аппараты и агрегаты были электронными и механическими – без какого бы то ни было элемента магии. Плотно завтракать Таня научилась, исходя из многолетнего собственного опыта. Порой завтрак оказывался первым и последним до глубокой ночи приёмом пищи за целый день. Когда в штабе полиции Объединённых Планет случался аврал, рабочая смена преизрядно растягивалась во времени.

К зависти коллег, как женщин, так и мужчин, Таня, обладая зверским аппетитом, могла есть, что хотела и сколько хотела, без каких-либо опасений за свою фигуру. Годы не меняли её внешности. Стройность, выносливость, скорость, сила и огромный жизненный тонус были её неотъемлемыми качествами. Разумеется, всё это давалось Тане не без изнурительных регулярных тренировок. Например, на одной из стен в её квартире висела пара фехтовальных шпаг, а под ними – набор перчаток для импровизированного боксёрского поединка.

Вся её квартира была набита допотопной электроникой, в основном в возрасте нескольких сотен лет. Кое-что относилось едва ли не к покрытому пылью времен двадцать первому веку. По крайней мере, в этом Таню уверяли торговцы антиквариатом и старьёвщики. Разумеется, такое чудачество обходилось недёшево. Ну и бог с ней, с дороговизной. Зато, обладая этими милыми вещицами, Таня чувствовала себя уютно, уверенно, комфортно и спокойно!

Разумеется, дело заключалось не только в удобстве и комфорте. Просто у Тани была граничащая с манией неприязнь ко всякого рода бесплотным, сверхъестественным созданиям. Квартиры её друзей, родственников, коллег по работе были полны нечисти, выполнявшей всю работу по дому. Домовые, гоблины, гномы, мирные духи и привидения – все они, запертые колдовством в разных машинах и устройствах, создавали стандарт жизни, освобождая человека от множества дел.

Таню Лоусон это не могло устроить. Она платила – и переплачивала – огромные деньги за немагические электронные и механические машины, затем доплачивала за инструкции по их ремонту и обслуживанию, стремясь к поставленной цели: не допускать в свой дом никакой нечисти. На работе она не могла противостоять нашествию магии. Штаб полиции был так напичкан, наводнён, пропитан всякого рода колдовством, что у Тани аж челюсти сводило. Что поделать: в полиции работали сильные маги и колдуны, и плоды их работы ощущались во всём.

Неприятие магии было Таниной странностью номер один. Странность номер два заключалась в том, что сама она была довольно сильной волшебницей. Наложить заклятие она могла почти так же быстро, как настоящий колдун, а ведь только колдунам, единственным из смертных, дано использовать мыслительные образы вместо произнесения магических формул и заклинаний. Случись Тане сойтись с колдуном в поединке, ему по крайней мере пришлось бы попотеть и использовать немалую долю своих тайных сил, чтобы одолеть её.

Хотя она носила титул магистра расследований, что соответствовало званию полковника в других подразделениях полиции Объединённых Планет, Таня Лоусон очень редко использовала в работе свои магические способности, да и то уступая просьбам коллег или нажиму начальства. Эти странности были её ахиллесовой пятой в противостоянии с непосредственным начальником – Гарри Купером. В эту брешь в её броне он и наносил свои колкие удары. Сам Купер носил звание генерал-майора, и единственной ближайшей целью его жизни было стать генерал-лейтенантом, вдвое увеличив количество звёзд на погонах.

Таня нахмурилась, вспомнив, как ей в последний раз пришлось противостоять Гарри в бесконечном и однообразном поединке.

Она вспомнила, как он рассердился, когда в очередной раз его беспроигрышные в иных случаях приёмы великосветского донжуана были парированы, а сам он отвергнут.

– Ну почему, почему… – ныл Гарри, – мы должны ссориться и спорить каждый раз, когда видим друг друга?

– Не пытайся меня разжалобить, – отрезала Таня. – Мы ругаемся и спорим только потому, что ты, как никто другой, должен знать, насколько я загружена. А вместо этого, стоит мне оказаться в пределах твоей досягаемости, ты обязательно скидываешь на меня какое-нибудь новое дело.

Это бесконечное, чисто рабочее противостояние изрядно усугублялось неуемной мужской энергией Гарри. Он неоднократно делал Тане недвусмысленные предложения, и столько же раз она вежливо, но твёрдо отказывала ему, прекрасно отдавая себе отчёт, что это его, мягко говоря, не порадует. Генерал Купер прослыл Казановой штаба полиции Объединённых Планет, известно было и то, что он ведёт скрупулёзный подсчёт своих побед на любовном фронте. Поэтому Таня знала, что, как бы вежливо она ни произнесла три заветные буквы: «Н…Е…Т», Гарри воспримет отказ болезненно и оскорбится до глубины души. Разделять работу и личные отношения он не желал принципиально, поэтому считал своим долгом в ответ на Танину несговорчивость привязываться к ней по каждому пустяку, по поводу и без повода, подчас действуя на грани фола и нарушения служебных инструкций. А в промежутках между серьёзными пакостями он оставался постоянным гвоздём в сапоге, неизлечимой головной болью, если не сказать – кнопкой в стуле, постоянно выискивая повод покритиковать упрямую подчинённую, придраться к ней.

На этот раз он ей подложил основательную свинью.

Таня просто развела руками:

– Ну как, скажи на милость, я могу выкроить две недели ради какого-то семинара? Две недели, Гарри, две проклятые недели!

– Это семинар по повышению квалификации. Он посвящён развитию сверхъестественных способностей сотрудников нашего департамента, – сурово вещал Гарри. – Для сотрудника твоего уровня он станет ступенью на пути к посвящению в сертифицированные колдуны.

Неожиданно хлопнув кулаком по столу, он повысил голос:

– И хватит прогуливать назначенные мероприятия!

Таня – не та женщина, на которую производит впечатление мужской кулак, с грохотом обрушивающийся на стол, – сделала невинные глаза:

– Но это же чистое совпадение, Гарри. Я ничего не прогуливаю специально. Просто получается так, что именно в эти дни у меня происходит что-нибудь сверхважное, на меня сваливается какое-нибудь неотложное расследование… Так что я здесь абсолютно ни при чем.

Гарри с нескрываемым раздражением кивнул:

– Ладно, допустим. Так вот, последний раз предупреждаю: чтоб на этом семинаре ты была, кровь из носу! Вот только попробуй в следующий раз наплести что-нибудь про совпадения.

«Следующий раз» висел на носу. Таня нутром чувствовала это и прекрасно знала, что Гарри рассвирепеет, а ей придётся делать глупую физиономию и оправдываться. В конце концов, так бывало уже не раз, и скорее всего она опять постарается избежать лишних контактов с колдовскими делами. А потом, если по существу к тебе не к чему придраться, то ты можешь позволить себе иметь собственное мнение. Таня была стопроцентным профессионалом, лучшим следователем в департаменте, возглавляемом Купером. Все её сослуживцы знали, что, чем труднее выглядит очередное задание, тем с большим блеском Таня Лоусон справится с ним.

Утро шло своим чередом. Кофе, зарядка, завтрак, контрастный душ, ещё кофе… К косметике, занимавшей полочку в ванной, Таня не притронулась. Это для «особых случаев». В её шкафу, в глубине, за несколькими комплектами тёмно-зелёной формы, можно было отыскать несколько нормальных женских нарядов. Пара изящных платьев, кое-какие аксессуары, на «самые особые случаи» – вечерние туалеты. Но, говоря по правде, Таня уделяла своему гардеробу, да и внешности вообще, весьма мало внимания, словно считая все эти дамские штучки оскорблением своей индивидуальности. Ну, любит она полицейскую форму, и всё. А в свободное от службы время она одевалась во что придётся, словно спортсмен в перерыве между тренировками. Старые подруги (ещё со школьных времён) подшучивали над Таней, утверждая, что не стоит одеваться, как мужчина, если хочешь привлечь к себе внимание кого-нибудь из них. Таня улыбалась, а про себя вспоминала, как ночами в общежитии те самые подруги до хрипоты спорили о женщинах, которые «оценивают себя по количеству мужчин, которых им удастся собрать вокруг себя».

Таню Лоусон эти разговоры не интересовали. Мужчины? Это скучно. Ну не стоят они тех усилий, которые нужно приложить, чтобы преодолеть скуку. Нет, Таня вовсе не была синим чулком. Свою чашу любовных приключений она испила до дна ещё в молодости. Было у неё и серьёзное увлечение, трагический конец которого потряс её до глубины души. Теперь Таня была старше, мудрее и черствее, ритуалы ухаживаний и заигрываний только раздражали её. А кроме того, ей просто нравилось жить одной. Возвращаясь домой после долгого рабочего дня, она была уверена, что никто её не ждёт, не пристанет с расспросами, где она задержалась, и не сделает замечаний (пусть даже взглядом) по поводу её странных привычек.

Была у Тани и ещё одна заветная мечта, помогавшая ей идти по жизни, отказываясь от многих удовольствий. Таня Лоусон мечтала – нет, она была уверена, что когда-нибудь она возглавит полицию Объединённых Планет.

Одевшись, Таня налила ещё чашку кофе и ткнула пальцем в очередную кнопку пульта дистанционного управления. Эта кнопка обозначалась приклеенной пластиковой буквой «Н», что соответствовало каналу новостей американской галактической информационной системы «Ньюснет».

Как и следовало ожидать, вместо привычного магического объёмного изображения посреди комнаты Таня использовала для просмотра новостей старомодный телевизор, висящий на стене гостиной. Сам телевизор и система антенн с преобразователями сигналов стоили Тане целое состояние. Спасибо тётушке Энн, по завещанию которой Таня могла тратить немалые суммы на подобные прихоти. Ведь всем известно, что служба в Межпланетной полиции вовсе не является блестящей карьерой с финансовой точки зрения. Но благослови господи душу старой феминистки Энн – тётушкиным «пунктиком» была свобода женщины удовлетворять свои самые необычные запросы.

В данном случае Таня была особо благодарна тётушке, ибо приобретение электронного телевизора позволило ей не нарушать свой главный жизненный принцип: «Ни единого сверхъестественного существа в доме!»

Экран телевизора залило красным. Ещё не понимая, что произошло, Таня с удивлением услышала голос известного, обычно бесстрастного и педантичного комментатора, на этот раз срывающийся на истерическое кликушество.

Информация обрушилась на Таню лавиной. Слова, слова, слова – тяжёлые, мрачные, больно бьющие, словно брошенные сильной рукой булыжники из деревенской мостовой. А в общем-то, что есть Америка? Деревня с мощёнными бетоном улицами, деревня с двадцатью миллиардами жителей да соседи-союзники – ещё примерно столько же. Все они живут в одной огромной галактической деревне.

Комментатор, видимо не в первый раз за утро, вещал:

– Русские наконец-то показали свою истинную сущность, своё нутро. И это нутро оказалось цвета крови!

Всё это шло на фоне рекламного ролика компании «Стар-Фан Инкорпорейтед», приглашающего на свадебный тур на борту «Холидея Первого». Мелькнули изящно смонтированные кадры весёлого времяпрепровождения в ходе круиза, романтическое чёрное небо со звёздами, интерьеры каюты первого класса и другие жизнеутверждающие виды.

– Факт остается фактом, друзья мои, – надрывался комментатор. – За всю тысячелетнюю историю холодной войны не было ещё инцидента столь жестокого, столь бессмысленного в своей жестокости. Сотни погибших, друзья мои. Сотни! И не будет им могилы в открытом космосе, чтобы мы могли прийти и поклониться тем, кто пал жертвой борьбы за дело свободы!

На этом месте изображение погибшего корабля уступило место на экране компьютерной анимации, схематично, но достаточно наглядно иллюстрирующей происшедшую трагедию. Вот круизный лайнер с эмблемой «Стар-Фан Инкорпорейтед» несётся по просторам Вселенной. Судя по условному изображению – со сверхсветовой скоростью. А вот – в противоположном углу, в зловещей дымке – мрачно вползает в кадр громада русской космической крепости, по экватору которой тянется надпись «Бородино».

– Невинные гражданские люди, – патетически продолжал комментатор. – Молодожёны, отправившиеся в свадебное путешествие, чтобы, вернувшись после медового месяца в космосе, начать новую жизнь. Новые, только-только родившиеся семьи. Американские семьи. Душа нашей нации, опора нашей системы, свободного рынка и демократии.

Нет, конечно, вы ещё услышите, друзья мои, голоса тех, кто будет говорить «нет». Эти люди всегда противоречат всему и всем, даже очевидным фактам. Но мы-то видим, что на протяжении всех веков истории русские стремились и стремятся уничтожить наше общество, нашу свободу, нашу – храни её господь – Америку. И пусть нам говорят, что это был несчастный случай, трагическая ошибка. Пусть приводят в доказательство тот факт, что на борту погибшего корабля были и граждане России. Но мы-то с вами знаем, как отличить правду от пропаганды. И все оправдания, друзья мои, это пропаганда. Русская пропаганда, я не боюсь утверждать это. Ведь это же русские – жалкие, подлые русские!

И вот, когда всё будет сделано и сказано, друзья мои… Когда закончится расследование… Я уверен, что будут обнаружены страшные факты и документы, доказывающие, что русские пошли на убийство своих соотечественников, чтобы иметь оправдание убийству наших сограждан…

На экране ракета соприкоснулась с кораблём, и изображение скрылось за красно-оранжевыми сполохами. Сквозь грохот синтезированного компьютером взрыва вновь пробился голос комментатора:

– Мы имеем дело с ужасными чудовищами, друзья мои, с монстрами, с исчадиями ада. И нечего скрывать это друг от друга. Нам скрывать нечего. Я уже не раз говорил это во время сегодняшней трансляции: русские – игрушки в руках Сатаны, его послушные марионетки. Они понимают лишь один язык – язык силы. Или вы раздавите, растопчете их, или они приставят вам нож к горлу…

Программы корпорации «Ньюснет» не зря считались лучшими в своём жанре. Видеоряд, фонограмма, монтаж, интонация комментариев – всё работало на то, чтобы вызвать у потребителя информации нужные эмоции, ассоциации, отношения. Даже Таня, прямо скажем – не самый легко внушаемый зритель, несколько минут не могла прийти в себя и ощущала лишь ужас и ненависть, сочившиеся сквозь экран и динамики её антикварного телевизора. Затем профессионализм взял верх, и мозг следователя Межпланетной полиции начал просеивать поток информации с целью выделения крупиц реальных фактов из океана эмоций, комментариев и домыслов. Итак, пассажирское судно – туристский лайнер – сбито в нейтральном пространстве Пограничной Зоны. На борту судна – молодожёны, совершавшие свадебное путешествие. В основном молодёжь… Прямое попадание, что почти исключает версию о случайном отклонении ракеты с курса… Погибли все пассажиры и члены экипажа, за исключением одного ребёнка и моторного беса корабля… Никаких опровержений со стороны русских… Руководство приносит извинения в связи с трагической ошибкой и выражает соболезнования родным и близким погибших.

Профильтровав ушат ужаса, вылитый на неё телекомментатором, Таня пришла к выводу, что полиции Объединённых Планет придётся взять на себя расследование инцидента. Уже с профессиональным интересом она следила за очередным повтором на экране графической компьютерной схемы происшествия. Вновь мелькнул схематический разрез лайнера, затем – мрачный силуэт, обозначающий русскую космическую крепость. Ярко-оранжевая линия пересекла экран, соединив крепость и американский корабль, условно обозначив траекторию ракеты. Затем условный, но от этого не кажущийся игрушечным взрыв потряс экран и залил его багровым пламенем.

– И какого чёрта было нужно этим русским?! – в сердцах воскликнула Таня Лоусон.

Если режиссёрам из «Ньюснет» удалось вывести из равновесия Таню, то они могли поставить себе высший балл за отлично сделанную работу. Умножив её чувства и эмоции на два, а то и на три, можно было представить реакцию обычного человека, того самого «среднего американца».

То, как отреагировала на трагическое сообщение страна, нельзя назвать иначе как общенациональной истерикой.

Разумеется, первые симптомы истерии были показаны телевидением немедленно по окончании повтора официального сообщения. На экране замелькали зарёванные лица родственников и друзей погибших, сжатые кулаки, рты, широко раскрытые в призыве к отмщению, – так реагировали на случившееся «люди на улицах». Разумеется, тут же появились эксперты по «русскому вопросу» и узкие специалисты по «коварству русских». Люди в костюмах – политики и учёные – сокрушённо кивали головами и мрачно вздыхали, всем видом давая понять: «Мы ведь предупреждали, что этим кончится». Затем по экрану пронёсся табун газетных заголовков и фрагментов из выпусков новостей других компаний. Дикторы и ведущие в один голос выли: «Трагедия в космосе», «Русские – убийцы молодости и любви», мелькнуло и первое (видимо, пробное) высказывание из серии «Американцы требуют самого решительного ответа».

Зазвонил телефон. Мягкий, деликатный звонок антикварного аппарата едва прорвался сквозь бурю тревожных и гневных голосов. Глубоко вздохнув, Таня Лоусон протянула руку к трубке – она ждала этого звонка.

– Инспектор Лоусон слушает.

– Таня! Какого чёрта ты ещё сидишь дома?! – Голос Гарри свидетельствовал, что генерал находится на грани паники.

– И тебе тоже доброго утра, Гарри, – съязвила Таня и, решив, что грубая манера разговора поможет ему вернуться к реальности и обрести способность мыслить, добавила: – Чёрт бы тебя побрал.

– Ты что, не слышала новостей? – прорычал Гарри. – Или твой телесаркофаг до сих пор греется?

– Я всё слышала, – спокойно ответила Таня. – Насколько можно понять, русские натворили что-то не то.

– Ты это называешь «что-то не то»? Подумай о том, чем это грозит всем нам. Это же кризис, ясно тебе? Того и гляди начнётся война!

«Спокойствие, только спокойствие, – сжав зубы, повторяла про себя Таня. – Не хочешь спать с Гарри – изволь расплачиваться за такую дерзость. А не забывай повторять Семьдесят Второе Правило матушки Лоусон для хороших девочек: „Нельзя говорить Гарри, что он – мудак, которому совершенно незачем соваться в твои дела“.

– Я догадываюсь, что этот инцидент вызовет кризис, Гарри, – сообщила шефу Таня. – Как-никак, пассажирские корабли не каждый день сбивают.

– Так почему же ты до сих пор дома?

Таня усилием воли заставила себя отложить всплывший в мозгу список слишком ироничных и хамских ответов на этот вопрос. От них придётся воздержаться, если она не хочет потерять работу.

Собрав в кулак всю не выкипевшую до сих пор вежливость, Таня сказала:

– Через полчаса я буду в штабе, Гарри. Быстрее не получится.

На сей раз Гарри забеспокоился по другому поводу:

– Ты что, собираешься прилететь на своей дьявольской машинке? Не вздумай! А вдруг что-нибудь случится? Если она развалится прямо в воздухе? Вот просто так – возьмёт и развалится! Что тогда будет?

Таня хотела ответить, что в таком случае она скорее всего погибнет, а кризис будет развиваться своим чередом, но уже без неё. Межпланетная полиция расформирована не будет, Гарри не лишится ни звания, ни должности, да и Галактика, вероятнее всего, уцелеет.

Вслух же она сказала:

– По-другому не получится, Гарри. Если, конечно, ты не желаешь отложить нашу встречу до завтра, учитывая, что сейчас творится на улицах.

– Но ведь…

Таня перебила непосредственного начальника, одновременно переходя на строго официальные формулировки:

– В семь двадцать я прибуду в штаб, сэр. Вовремя, к началу смены. Как обычно, сэр. Извините, но я вынуждена прервать разговор, чтобы успеть к назначенному времени.

Таня энергично опустила трубку. Может быть, чересчур энергично, судя по жалобно пискнувшему телефону. Чёрт бы побрал этого Гарри!

Глава 6

Всё-таки, что ни говори, но само время слишком неповоротливо по сравнению с его работой. Счёт идёт не на секунды и не на мгновения, а на вдохи и выдохи. Иногда это очень долгие вдохи и медлительные выдохи, но всегда готовые сорваться в бешеный галоп.

Два долгих-долгих вдоха и столько же выдохов отделяли его от доклада об «исполнении задания»! Ещё один вдох-выдох – и можно будет констатировать смерть подопечного. Затаи дыхание, скомандуй сам себе: «Пли!», а потом беги что есть сил, уворачиваясь и петляя под шквальным огнём противника.

Восемь, может быть, десять вдохов – и вот ты уже недосягаем для врага, и зажатое в пружину время можно отпустить на волю, погрузившись в мировой океан алкоголя. Упасть на самое дно, в глубочайшую впадину, промыть спиртным каждую извилину больного мозга…